О памяти и мнемонике, Челпанов Георгий Иванович, Год: 1903 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Георгий Иванович Челпанов

О памяти и мнемонике

0x01 graphic

О памяти и мнемонике

Предисловие

Предлагаемая книжка составлена частью из статей, помещенных в ‘Мире Божьем’ за 1892 год, NoNo 11 и 12, под заглавием: ‘Что такое память и как ее развить?’, частью из публичных лекций по психологии, читанных в Киеве, в весеннем полугодии 1900 года.

Если в этой книжке, посвященной вопросу о развитии памяти, автор уделяет много места мнемонике, являвшейся до сих пор достоянием лубочной литературы, то делает это на основании следующих соображений.

Хотя мнемоника, как искусство, почти всегда отвергалась людьми науки, однако интерес к ней в интеллигентной публике не ослабевает: учителя мнемоники все еще находят для себя учеников. Это обстоятельство показывает, что очень многие совершенно не знают, что такое мнемоника.

Автору приходилось убеждаться в том, что даже представители высшей интеллигенции: учителя, врачи, адвокаты, инженеры, студенты обыкновенно бывают незнакомы с тем, что такое мнемоника. Ему неоднократно приходилось слышать заявления вроде следующего: ‘Мне, по моей профессии, очень многое приходится удерживать в памяти, к сожалению, память у меня очень плохая, и я не знаю, не обратиться ли мне к учителю мнемоники, чтобы он укрепил мне память?’

Все эти обстоятельства делают очевидным, что в нашей интеллигентной публике нет правильного представления о том, что такое мнемоника. Да если бы кто-нибудь и захотел познакомиться с сущностью и значением мнемоники, то это оказалось бы делом в высокой мере трудным, потому что сочинения по педагогике и психологии, где они пожелали бы найти указания по этому вопросу, обыкновенно совершенно его не затрагивают. Это и послужило для автора поводом дать в настоящем сочинении место вопросу о сущности и значении мнемоники.

Глава первая.
Физиологические основы памяти

Конечно, многие из читателей этой книжки слышали о мнемонике, или ‘искусстве приобрести хорошую память’, но, наверное, очень немногие знают, что такое мнемоника на самом деле. Если бы такое искусство в действительности было возможно, то оно было бы полезнейшим искусством для человечества, потому что приобрести хорошую память — значит, сделаться способным легко усваивать различные знания и, раз усвоив, сделать их своим прочным достоянием, если бы такое искусство было в самом деле возможно, то всякий мог бы без труда приобрести большой запас знаний, но, к сожалению, обещание учителей мнемоники в несколько приемов улучшить память есть заблуждение.

В настоящей книжке я намерен показать своим читателям, что такого искусства не существует, что, правда, существуют целесообразные способы запоминания, но что не существует способов улучшения, или ‘развития’ памяти в том смысле, как это предлагают учителя мнемоники.

Для того чтобы можно было говорить о том, может ли память ‘развиваться’, нам необходимо: прежде всего: ознакомиться с тем, что такое память. Ответ на этот вопрос мы должны искать в физиологии, или науке, которая исследует то, что совершается в нашем теле, и в психологии, или науке, которая исследует то, что совершается в нашей душе.

Чтобы объяснить то, что делается в нашей душе, часто бывает необходимо знать то, что делается в нашем теле: психология часто должна пользоваться указаниями физиологии, а это происходит от того, что между душой и телом существует тесная связь.

Какого рода эта связь, мы разбирать здесь не станем: этот вопрос в настоящую минуту для нас не представляет важности. Мы не будем говорить о том, существует ли ‘душа’, и если существует, то как она воздействует на тело, мы не будем говорить о том, правы ли материалисты, которые говорят, что никакой души в человеке нет, что есть только мозг или нервная система, которая и совершает все то, что обыкновенно приписывается душе. Как бы мы эти вопросы ни решали, это безразлично для вопроса о сущности памяти.

Для нас из вопроса об отношении между душой и телом важно заметить только то, что когда в нашей душе совершаются какие-нибудь процессы, когда мы, например, переживаем какое-нибудь чувство, когда у нас в сознании есть какая-нибудь мысль, когда у нас есть какое-нибудь желание, то в это время у нас в теле совершаются какие-нибудь вполне определенные процессы, происходит то или другое движение частиц мозга, то или другое изменение в кровообращении или в сердцебиении и т.п.

Вследствие того, что душевная деятельность так тесно связана с физической, мы для решения вопроса, что такое память, должны предварительно ответить на вопрос, что такое мозг или нервная система, каково ее строение, и какого рода изменения вообще в ней могут происходить в то время, когда мы переживаем что-нибудь в нашем сознании.

Я сначала напомню читателю в самых общих чертах строение и функцию мозга, разумеется, ограничиваясь самым существенным.

Если в нашем присутствии физиолог вскроет череп человека, то, по удалении так называемых оболочек мозга, нашему взору представится головной мозг с его различными частями: главная часть головного мозга — это полушария, они занимают самую верхнюю часть черепной полости и покрыты так называемыми бороздками и извилинами, есть правое и левое полушарие. Ниже полушарий лежат две другие части головного мозга — это мозжечек и продолговатый мозг, от продолговатого мозга начинается спинной мозг — это толстая нить, проходящая через позвонки до нижней части спины, от спинного мозга берут начало другие нити, проходящие между позвонками и распространяющиеся по всему телу. Эти нити на всем своем протяжении разветвляются и затем тончайшими, невидимыми для простого глаза, нитями покрывают различные органы: часть их идет к мускулам, часть к поверхности кожи и т.п., эти тончайшие нити и есть то, что называется нервными нитями, или волокнами. Физиологи, кроме того, различают нервные клетки. Из нервных клеток и волокон составляется вся нервная система.

В последнее время анатомы нашли, что вся центральная нервная система состоит из особых анатомических единиц, так называемых нейронов. Нейрон представляет из себя именно соединение клетки с нервными волокнами, выходящими из нее в виде отростков, одни из этих отростков короткие — это так называемые протоплазматические отростки, и один длинный отросток, называемый осевоцилиндрическим. Этот то отросток и называется нервной нитью. Нейроны связываются друг с другом таким образом, что осевоцилиндрический отросток одного сплетакется с протоплазматическим другого. Некоторые анатомы утверждают, что осевоцилиндрические отростки обладают способностью приходить в движение, именно, удлиняясь или укорачиваясь. При этом происходит то, что когда осевоцилиндрические отростки одного нейрона удлиняются, то устанавливается связь с другим нейроном, а когда укорачиваются, что эта связь прекращается.

Как я сказал, физиологи различают нервные нити и нервные клетки. Если вы вырежем из тела нервную нить и положим ее под сильно увеличивающий микроскоп, то мы заметим, что нервная нить состоит из оболочки, покрывающей так называемое нервное вещество, которое для нас и представляет главный интерес. Если мы сделаем то же самое с нервными клетками, то мы увидим, что они имеют почти круглую форму и отличаются друг от друга количеством отростков. Нервные клетки признаются главною составною частью головного мозга, некоторые физиологи нашли способ сосчитать их, по их мнению, число клеток доходит до 600 миллионов.

Зная, что головной и спинной мозг состоят из нервных клеток и нервных нитей, спросим себя, как действуют эти нервные элементы? Физиологи предполагают, что вещество клеток и вещество нитей имеет один и тот же состав и обладает способностью очень быстро разлагаться. Чтобы объяснить, что делается с нервным веществом в то время, как нерв действует, возьмем в пример порох. Если мы в кучку порох бросим искорку, то порох вспыхнет и разложится на свои составные части, при разложении он может произвести известное количество работы: мы знаем, что посредством разложения одного фунта пороха можно поднять на воздух целую скалу. Когда нерв действует, то с его веществом происходит приблизительно то же самое, что и с порохом.

Физиологи, чтобы показать деятельность нерва, обыкновенно поступают следующим образом: они отрезывают ножку лягушки в том месте, которое соответствует нашему колену, оставляя в целости так называемый седалищный нерв, связанный с мускулами голени, которые своим сокращением приводят в движение лапку лягушки. Имея такой ‘препарат’, мы можем наблюдать, что в состоянии производить нерв, когда он действует, а это мы можем делать различными способами: мы можем щипать нерв, прикасаться к нему чем-нибудь горячим или холодным, мы можем прикладывать к нему какое-нибудь вещество, например, соль, во всех этих случаях мы заметим, что нерв возбуждается, об этом мы можем судить потому, что лапка лягушки сокращается всякий раз, как нерв возбуждается.

Что же делается с нервным веществом в то время, как мы возбуждаем нерв? Оно разлагается, подобно пороху, и это разложение передается от одного конца нити до другого. Поясним это сравнение. Положим, что мы взяли порох и насыпали на стол таким образом, чтобы образовалась длинная тонкая полоска. Затем мы бросили искорку с одного конца полоски, тогда порох, вспыхнув с этой стороны, передаст огонь другой части, эта следующей и т.д., пока не сгорит вся полоска. То же самое происходит и с нервным веществом: разложение нервного вещества передается от одной части до другой, пока оно не дойдет до мускула, и здесь-то оно совершает работу, то есть сокращает мускул.

Аналогия между сгоранием пороха и разложением нервного вещества полная, но есть и существенная разница между этими двумя ‘сгораниями’. Когда порох сгорит, то он перестает существовать: нельзя его зажечь второй раз. Если бы с нервным веществом делалось то же самое, что и с порохом, то мы могли бы возбудить нерв только один раз, нервное вещество разложилось бы, и мы уже более не были бы в состоянии возбуждать нерв, а между тем в действительности мы можем возбуждать его много раз. Отчего же это происходит, если нервное вещество разлагается? Это происходит от того, что взамен, так сказать, ‘истраченного’ вещества появляется другое. Надо знать, что нерв находится в соприкосновении с кровеносными сосудами, относительно же крови мы знаем, что она содержит различные питательные вещества, которые служат для того, чтобы восстанавливать все то, что нашим телом истрачено. Это же, разумеется, справедливо и относительно нервного вещества, как только оно разложилось, из крови тотчас поступает в нерв материал, из которого вновь созидается нервное вещество, таким образом, жизнь нерва сводится к беспрестанному умиранию и оживанию, отсюда понятно, что нерв работает тем лучше, чем обильнее он снабжается питательным материалом, и наоборот.

Теперь мы знаем, в чем заключается деятельность нервной нити, взятой в отдельности, но нам нужно знать деятельность всей нервной ‘системы’, всех нервов, находящихся в нашем теле. Для этого мы должны помнить следующее. Нервы, смотря по тому, в каком направлении проводят возбуждение, делятся на две группы: есть нервы, которые проводят возбуждение от поверхности тела к мозгу, эти нервы называются чувствующими, при возбуждении этих нервов мы ощущаем теплоту, холод, боль, свет, звук и т.п. Другой род нервов проводит возбуждение от мозга к поверхности тела, эти нервы называются двигательными, благодаря возбуждению этих последних, мы производим различные движения рук, ног, туловища и других частей нашего организма.

Если мы возьмем лягушку, обезглавим ее и станем щипать её ножку, то ножка будет сокращаться. Это происходит от того, что возбуждение от поверхности кожи передается к клеткам спинного мозга, отсюда по двигательным нервам передается к мускулам, которые и сокращаются. Такое движение называется рефлективным.

Если кто-нибудь подойдет ко мне, и, незаметно для меня, ущипнет меня в руку, то я, разумеется, быстро ее отдерну, это будет движением тоже рефлективным: оно совершается, помимо моего хотения, благодаря простому возбуждению нервных нитей и клеток.

Что же сказать о тех движениях, которые совершаются по моему хотению? Например, когда я хочу согнуть руку, опустить голову и т.д. Физиологи говорят, что эти движения происходят точно также, благодаря возбуждению нервов, с тою только разницей, что в рефлективных движениях возбуждение начинается извне и проходит через спинной мозг и второстепенные центры головного мозга, а в движениях сознательных возбуждение начинается изнутри и по преимуществу в корке головного мозга и затем распространяется на мускулы нашего тела.

Зная, что такое нервное возбуждение и как оно распространяется, мы легко поймем, отчего физиологи нашу нервную систему сравнивали с телеграфом. Наш головной мозг мы для простоты разделим на две части, первая часть — это полушария — главный центр, вторую часть (продолговатый мозг, мозжечок, так называемые субкортикальные центры и т.п.) мы назовем второстепенным центром, и, наконец, клетки спинного мозга третьестепенным центром. Применяясь к телеграфному языку, мы можем сказать: главная ‘станция’, второстепенная ‘станция’, и т.д., одна ‘станция’ соединена с другой посредством проволок. Третьестепенная станция может действовать сама по себе, не спрашиваясь второстепенной и главной станции (простые рефлективные движения). Наконец, в главной станции совершаются действия, которые связаны с сознанием. Когда мы ощущаем, рассуждаем, решаем, то в это время у нас возбуждаются определённые нервы мозговых полушарий, в деятельное состояние приходят определённые части корки головного мозга. Так утверждают физиологи.

Но откуда они знают, что в том или в другом случае возбуждается та или другая часть мозга? Это они знают из опытов, которые производятся приблизительно следующим образом. Берут, например, голубя и осторожно вырезывают у него полушария. Это можно сделать без всякой опасности для жизни голубя. Он еще долгое время может жить, но умственные способности его совершенно меняются. Если положить перед ним зерна, то он не станет их клевать, он будет клевать их только тогда, когда эти зерна кладут ему в клюв, он не станет сам по себе двигаться, если же его толкнуть, то он может приходить в движение. Одним словом, голубь делается каким-то машинообразным существом, он теряет ‘рассудок’ и ‘волю’. Отсюда делается вывод, что деятельность рассудка и воли всецело связана с деятельностью мозговых полушарий.

Мозговые полушария, как я сказал, имеют извилины, и физиологам удалось с большею или меньшею точностью определить назначение каждой из них, если вырезать у животного, например, у собаки ту или другую, извилину, то окажется, что она лишится какой-нибудь способности, например, приводить в движение переднюю лапу, язык и т.п. Если мы, например, у собаки вырежем часть затылочной доли, то оказывается, что собака утрачивает способность видеть предметы, следовательно, утрачивается способность зрительных восприятий. Если мы вырежем определенную часть височной доли, то собака лишается способности воспринимать звуки. Если в так называемом зрительном центре вырежем середину, то мы натолкнемся на следующее любопытное явление: собака лишается способности истолковывать, объяснять, какому предмету принадлежит тот или другой цвет, цвет она может воспринимать, но только не знает, какому предмету он принадлежит, у неё наступает то, что физиологи называют ‘психической слепотой’. Этот способ определять назначение той или другой части головного мозга называется способом ‘экстирпации’ или удаления тех или других частей его.

Второй способ — это возбуждение при помощи электрического тока. Мы можем приложить электрический ток к той или иной части мозга, к той или иной извилине мозга или к тому или другому участку, и затем смотрим, какая часть тела приходит в движение. Например, мы можем приложить к какому-нибудь месту так называемой ‘двигательной области’, тогда мы увидим, что у животного будет приходить в движение или лапа, или голова и т.п. Таким способом мы можем определить, какая часть мозга заправляет движением той или другой части тела.

Есть еще один способ определять назначение различных частей мозга. Это именно вскрытия после смерти. Бывают случаи, когда некоторые лица вследствие болезни утрачивают способность совершать то или другое действие, например, приводить в движение какую-либо конечность и т.п. Физиологи предполагают, что утрата этой способности происходит вследствие того, что какая-то часть мозга перестала действовать, т.е. возбуждаться, тогда после смерти этого больного вскрывают череп и смотрят какая часть мозга поражена. Из этого делают заключение, что та или другая способность зависела от действия той или другой части головного мозга. Бывают, например, случаи, что люди, у которых руки и пальцы находятся в совершенно нормальном состоянии, друг утрачивают способность писать. Эта болезнь называется аграфией. Бывают случаи, когда человек, у которого язык, гортань и проч. находятся в полной целости, утрачивают способность произносить слова (болезнь эта называется афазия). Вскрытия показывают, что эти болезни происходят вследствие поражения той или другой части мозга.

Таким способом удалось с большей или меньшей точностью определить назначение каждой части головного мозга.

Мы видели, как нерв действует, как он возбуждается, и как связаны друг с другом различные части нервной системы, мы видели, что нервное вещество во время деятельности разлагается и от притока питательного вещества крови возобновляется. Теперь я покажу, как итальянский ученый, Моссо доказывает, что во время деятельности нервов мозга к ним приливает большое количество крови. Он изобрел особый аппарат, который называется плетисмографом. Читатель может легко понять устройство этого прибора, если заметит следующее. Погружаем руку в стеклянный сосуд, наполненный до краев водою. В этом сосуде устанавливается вертикально тонкая стеклянная трубочка. Эта трубочка должна служить указателем уровня воды в сосуде. Затем, то лицо, над которым мы сейчас будем производить опыт, погружает руку, сжатую в кулак, в сосуд с водою. После этого сосуд завязывают плотно каучуковой перепонкой. Вода в вертикальной трубочке поднимается и останавливается на известном уровне. Будем предлагать испытуемому лицу различные вопросы, чтобы дать работу его уму, например, предлагать какие-нибудь сложные умственные вычисления, говорить на мало известном ему языке и т.п. Тогда вода в трубочке станет опускаться. Чем объяснить это опускание воды в трубочке при умственном напряжении? Это объясняется вот чем. Когда человек начинает напряженно мыслить, то кровь со всего организма начинает усиленно притекать к головному мозгу, и все другие части тела, поэтому, освобождаются от крови, между прочим и рука.

Так как кровь отливает от руки к мозгу, то объем руки уменьшается, жидкость в трубочке опускается. Если же лицо, над которым производится опыт, перестанет напряженно мыслить, то кровь опять приливает к руке от мозга, объем руки увеличивается, и жидкость в трубочке поднимается.

Этот простой опыт убеждает нас в том, что кровь необходима для деятельности нервной системы.

Здесь мы ознакомились с деятельностью нервной системы — этого ‘органа’ души. Мы видели, что умственная деятельность связана каким-то образом с деятельностью нервной системы. Чтобы деятельность эта была нормальной, нужно также, чтобы нервная система действовала нормально. Если часть нервной системы подвергается какому-нибудь болезненному нарушению, что в душевной деятельности замечается пробел (утрачивается, например, способность речи, движения и т.п.). Нервная система нуждается в притоке питательного материала: если это питание не достаточно, то само собою понятно, что она должна действовать неудовлетворительно, а отсюда должно быть понятно также и то, что при плохом питании нервной системы умственная деятельность должна быть понижена.

Вот сведения из физиологии, которые нам нужны. Теперь перейдем к психологии и спросим, что же такое память.

Положим, что на наш зрительный аппарат действует какое-нибудь световое возбуждение. Это световое возбуждение, как известно, раздражает окончание зрительного нерва, и затем по чувствующему (зрительному) нерву доходит до корки головного мозга. Вместе с этим процессом возбуждения возникает процесс светового ощущения. Предположим теперь, что возбуждение прекратилось, тогда, разумеется, прекратится и ощущение. Но это ощущение, спустя даже некоторое время после прекращения возбуждения, может возобновиться. Свойство ощущений возобновляться, даже при отсутствии возбуждения, мы и называем памятью.

Теперь нам необходимо ответить на вопрос, почему происходит это возобновление ощущения, и прежде всего мы рассмотрим физиологические причины этого явления, т.е. именно, мы рассмотрим, каким процессам у нас в мозгу или нервной системе мы обязаны тем, что ощущение, которое у нас раньше было вследствие действия какого-либо возбуждения, теперь вновь возникает, хотя бы даже возбуждения и не было, другими словами, благодаря каким физиологическим процессам происходит воспроизведение ощущений?

На этот вопрос отвечают три теории.

По первой теории, память зависит от движений, сохраняющихся в мозгу. По второй теории, память зависит от следов, сохраняющихся в мозгу. По третьей теории, память зависит от предрасположения, образующегося в веществе мозга.

Сущность первой теории сводится к признанию, что после ощущения в нервном веществе остаются те движения, которые в нем были в процессе ощущения. В процессе воспоминания те же самые движения, которые происходили в момент ощущения, возобновляются и оттого осуществляется самый процесс воспоминания. Это можно иллюстрировать при помощи следующего примера. На фотографическую пластинку, покрытую известным составом, падают световые лучи, которые незаметным для нас образом изменяют пластинку. Берем эту пластинку и долгое время сохраняем ее в темном месте и затем подвергаем влиянию некоторых веществ, тогда мы увидим, что обнаружится действие световых лучей, в одно время падавших на пластинку. Это мы можем, разумеется, объяснить только тем, что световые лучи в форме движений сохранились в веществе пластинки, в затем при благоприятных условиях возобновились опять-таки в форме движений. То же самое происходит и в случае воспроизведения ощущения или воспоминания, это последнее может осуществляться только благодаря тому, что возобновляются те самые движения нервного вещества, которые были в процессе ощущения.

Вторая теория (едва, впрочем, отличимая от первой) — это теория следов. Смысл этой теории можно пояснить при помощи следующего примера. Если мы перед фонографом произнесем какую-нибудь речь, то на валике фонографа получаются известные следы: спустя даже долгое время, мы можем воспроизвести эту речь с удивительной точностью. Воспроизведение оказывается возможным потому, что в фонографе остались известные следы. Подобно фонографу мозг сохраняет известные следы впечатлений, и в этом смысле мозг можно назвать ‘сознающим фонографом’. Сторонник этой теории, Рише, говорит, что ‘нервная клетка так изменяется возбуждением, что произведенное видоизменение может быть уничтожено только со смертью клетки. Каждое возбуждение созидает, так сказать, новую клетку, отличную от прежней’. Так значителен тот след, который остается в нервном веществе после какого-нибудь возбуждения.

Такого рода сохранение и воспроизведение следов принадлежит, по мнению некоторых ученых, даже неорганическим веществам. Возьмем гладко полированную поверхность, например поверхность стального ножа, положим на нее круглую облатку и затем подышим так, чтобы поверхность покрылась влагой, снимем облатку и сотрем с поверхности образовавшуюся на ней влагу. Вся поверхность покажется нам совершенно однообразной, попробуем еще раз подышать, и мы увидим ясный отпечаток облатки, мы можем эту стальную поверхность сохранять целые месяцы, затем, если мы будем смотреть на нее, она будет нам казаться совершенно однообразной, но стоит нам покрыть ее влагой посредством дыхания для того, чтобы образовавшаяся влага обнаружила отпечаток облатки. Этот пример с убедительной ясностью показывает способность вещества сохранять и воспроизводить те или иные следы. Эта способность с еще большей резкостью проявляется в веществах органических, например, в мышцах и нервной ткани, почему такая память и называется органической.

Эта теория ‘следов’ представляет, между прочим, то неудобство, что она заставляет думать, что будто бы в мозгу остаются следы, как бы имеющие известное сходство с впечатлением. Так, если говорят, что у меня есть ‘след’ от известного впечатления например, от виденного мною четырехугольника, то кажется, что этим хотят сказать, что у меня в мозгу остается как бы маленькое изображение того же четырехугольника. Но это, разумеется, совершенно неверно. Между предметами, которые мы воспринимаем, и изменениями, которые происходят у нас в мозгу, нет абсолютно никакого сходства. В самом деле, что общего, например, между звуковым впечатлением и тем следом, которое оно оставляет у нас в мозгу?

По моему мнению, самой удобной является третья теория. По этой теории, всякое действие, которое совершает какой-нибудь нерв или мускул, производит такое изменение в нервном веществе, что нерв получает предрасположение совершать то же действие с большей легкостью.

В действительности не трудно видеть, что эти три теории мало отличаются друг от друга. О физиологических процессах, сопровождающих воспроизведение ощущений, мы, конечно, ничего не можем сказать более определенного, кроме того, что в мозгу происходят какие-то изменения, которых мы не можем ближе объяснить. Если мы происходящие в этом случае изменения в мозговом веществе назовем изменением предрасположения, то мы будем иметь самое общее определение. Это выражение, между прочим, представляет и то удобство, что оно не указывает на отношение между ощущением и воспроизводимым представлением. Оно только описывает самые общие результаты происходящего в этом случае изменения. В нервных клетках, вследствие того или другого действия происходит такое изменение, благодаря которому делается возможным совершение того же действия с большей легкостью в сравнении с предыдущим. Такое изменение можно назвать общим термином ‘предрасположения’.

В самом деле, что можно сказать о тех процессах, которые происходят в нервных частицах? Мы можем сказать в самых общих чертах, что частицы нервного вещества, раз мы вывели их из какого-нибудь состояния, с трудом возвращаются в прежнее состояние, и наоборот стремятся сохранить свое новое положение, следовательно, они, если мы будем производить одно и то же действие, стараются принять такое положение, какое нужно для того, чтобы производить это действие. А отсюда легко понять, отчего повторение одного и того же действия делает возможным более легкое совершение того же действия.

То, что в этом случае происходит, можно сравнить с тем, что происходит на земной поверхности при образовании русла реки: раз в каком-нибудь углублении протекло известное количество воды, то вещество земной поверхности так располагается, что для следующего потока движение уже будет значительно легче. Все наши привычные движения совершаются с большею легкостью именно вследствие того, что в нервных и мускульных элементах вырабатывается предрасположение к совершению этого движения. Возьмем для примера игру на фортепиано, мы знаем, что это очень сложное движение, оно состоит из бесконечного количества различных сочетаний движений пальцев и зрительных впечатлений, сначала эти движения совершаются крайне медленно. А мы уже знаем, что всякие движения происходят оттого, что возбуждения проходят по тем или другим нервам, медленность движения, следовательно, происходит от того, что возбуждение медленно передается от одной части нервной системы в другую, но от частого повторения возбуждений пути, по которым проходит возбуждение, становятся проторенными, и возбуждение начинает проходить с большей легкостью.

Чтобы ближе разъяснить сущность сложных привычных движений, представим себе следующее. Возьмем простейший случай движения, именно рефлективного движения. В нем, как мы знаем, возбуждение от конца чувствующего нерва через нервную клетку передается к другому, движущему нерву. Положим мы имеем еще одну рефлекторную дугу. Здесь возбуждение совершается по той же схеме. Но представим себе, что эти два движения, которые до сих пор совершались отдельно друг от друга, теперь должны совершаться вместе. Это может быть только тогда, когда между одним передаточным центром и другим образуется путь, по которому возбуждение будет проходить так же, как оно проходит в рефлекторной дуге. Каким образом этот путь созидается, мы не знаем, но мы можем предположить, что такой путь должен образоваться для того, чтобы могла установиться связь между этими двумя движениями. Этот путь вырабатывается не сразу. Возбуждение сначала проходит весьма медленно, и это соответствует той стадии, когда мы соединенные движения совершаем медленно. Но если это соединенное движение повторяется, т.е. возбуждение много раз проходит по одному и тому же пути, то мало-помалу происходит то, что возбуждение начинает проходить с большей и большей скоростью, и вместе с тем и соединенное движение совершается быстрее и быстрее. Вот физиологические причины того, что в привычных действиях, которые представляют из себя соединения групп движений, сначала это соединение групп движений происходит медленно, а затем, когда связь между ними установится, то и самое соединенное движение совершается быстро.

Мы знаем, что опытный пианист, например, может играть безошибочно, разговаривая в то же время с окружающими. Это происходит оттого, что у него между отдельными нервными центрами устанавливается такая связь, что движение возбуждения от одного центра к другому совершается с большей легкостью. То же самое мы имеем во всех наших привычных движениях, например, в процессе писания, вязания и т.п.

Это объяснение привычных движений делает для нас понятным то, что после воздействия возбуждения в нервной ткани происходят какие-то изменения, которые образуют в ней предрасположение для более легкого совершения какого-либо действия. Благодаря изменениям такого рода становится возможным и возобновление ощущений.

Эти изменения можно, пожалуй, назвать следами, вовсе, разумеется, не думая этим обозначить, что в этих изменениях есть что-нибудь аналогичное следу в обыкновенном смысле этого слова.

Глава вторая.
Память с точки зрения психологии

Понятие образа. — Об ассоциации идей. — Физиологическое объяснение ассоциаций. — О степени воспроизводительной способности. — О типах памяти: безразличный, зрительный, слуховой, двигательный или моторный. — О множественности памяти. — Об индивидуальных различиях памяти и их причины. — Зависимость памяти от нервной деятельности.

И так, мы уже знаем, что ощущение, которое мы испытывали благодаря какому-либо возбуждению, может возобновиться, и тогда мы имеем то, что называется воспоминанием. То, что является в нашем сознании, когда мы что-нибудь вспоминаем, называется представлением, образом, идеей. Чаще всего в этом случае употребляется термин ‘образ’.

Термин ‘образ’ в психологии употребляется не так, как в обиходной жизни, именно он применяется ко всем воспроизведенным ощущениям, между тем как в обиходной жизни он применяется только к зрительным ощущениям. Вчера я видел Храм Спасителя, сегодня я воспроизвожу виденное мною, в этом случае можно сказать: ‘у меня в данную минуту в сознании есть образ Храма Спасителя’. Такое употребление слова ‘образ’ отвечает его употреблению и в обиходной жизни. Если я вчера слышал какую-нибудь мелодию и в данную минуту ее воспроизвожу, то с психологической точки зрения можно сказать, что у меня в данную минуту есть ‘образ’ мелодии. Вчера я ел ананасы, сегодня я вспоминаю вкус их, можно сказать, что у меня есть вкусовой ‘образ’ ананасов. Если у меня воспроизводится осязательно

Георгий Иванович Челпанов

О памяти и мнемонике

О памяти и мнемонике

Популярный этюд

Предисловие

Глава первая. Физиологические основы памяти

Глава вторая. Память с точки зрения психологии

Читайте также:

Глава первая.
Физиологические основы памяти

Глава вторая.
Память с точки зрения психологии