О ‘НЕМОТИВИРОВАННЫХ’ АРЕСТАХ И ВЫСЫЛКАХ
О ‘НЕМОТИВИРОВАННЫХ’ АРЕСТАХ И ВЫСЫЛКАХ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
О ‘немотивированных’ арестах и высылках, Розанов Василий Васильевич, Год: 1906
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Розанов В. В. Собрание сочинений. Русская государственность и общество (Статьи 1906—1907 гг.)
М.: Республика, 2003.
‘Корреспонденция из Тамбова’, помещенная у нас в No 10739, возбуждает целый ряд серьезных вопросов. Что это за ‘аресты без объяснения причин’, ‘держание в тюрьме около месяца учителя сельской школы, после чего он был выпущен и теперь вновь учит в той же школе’. Явно, что если бы он был хоть в чем-нибудь виновен, то при сохраняющемся ‘положении усиленной охраны’ он не был бы вновь допущен к учительству. Явно, что он не был ровно ни в чем виновен, что арест и тюрьма для него воспоследовали просто по ошибке, за которую даже никто не извинился, хотя бы в лице станового пристава или земского начальника. Что это за высылка из Тамбовской губернии такого страшного человека, как инспектор народных училищ Тамбовского уезда г. Остроумов, который ранее ‘никаким взысканиям по службе с занесением в формулярный список никогда не подвергался, и чиновный его мундир совершенно чист от пятен’. Неужели только власть ‘усиленной охраны’ успела сразу рассмотреть ‘козни’ этого инспектора, которых в течение многих лет не мог увидеть тройной надзор Министерства народного просвещения, духовного ведомства и земства, под которым стоит деятельность этих чиновников? Наконец, после 25 лет службы арестуется больной в постели учитель Гагаринский, ‘имеющий две медали за службу’. Воображаем перепуг этого Акакия Акакиевича от такой ‘политики’ и демонстрации его у дверей. Что особенно замечательно, то это сообщение нашего корреспондента, что в тамбовских народных школах вовсе не было обычных теперь забастовок и где ‘будущие граждане не начинают своего школьного дня без молитвы о спасении отечества и сохранении Царя’. В строках корреспонденции, касающихся высылки из губернии инспектора Остроумова, говорится, что ‘в приказах об этом ничего не говорится о внутренних мотивах, которыми вызваны эти суровые меры’. Без сомнения, то же и в ‘приказах’ об еще меньших служащих и вообще всей этой арестуемой ‘братии’.
Вот что называется, в отношении пожара смуты, бегать, суетиться и очень мало делать… Или арестующая власть действительно действовала без всяких мотивов, — но этому мы отказываемся верить, это несбыточно не только в цивилизованном обществе, но и нигде вообще, кроме домов умалишенных. Нет, без сомнения, мотивы, реальные или предполагаемые, были, но тогда каким образом их не сказать арестуемому? Это такая элементарная справедливость! Неужели это страшно или чем-нибудь грозит отечеству?! Ведь арестуемый, вот-вот входя в тюрьму или высылаемый из губернии, уже во всяком случае не натворит новых ‘аграрных беспорядков’ от того, что узнает, что арестуется он за такое-то и там-то действие или за такие-то свои необдуманные и дерзкие слова? Он прежде всего после момента ареста или высылки безвреден, безопасен, и, конечно, не сказать ему о виновности — значит просто получить удовольствие насмешки самому и не принести никакой пользы ‘делу’ по части тушения пожара. Это просто ‘ни почему’ и ‘ни для чего’, и такого действия мы не можем не назвать бессмысленным. Пожар от этих нервных, судорожных, отнюдь не систематичных и не твердых (какая твердость!) действий не тухнет, а только может разгореться и вообще может повести к затяжным последствиям. Ведь все эти лица спокойного уклада, ну, может быть, либерального и прогрессивного образа мыслей, после таких личных приключений непременно повернут, как говорят моряки, ‘на несколько румбов влево’. Оскорбление, обида, все тяжелое, явно несправедливое в личной биографии, — ведь это-то и складывает ‘убеждения’, и складывает их потверже и пострастнее, чем прочитанные книжки. И мы не можем с глубоким прискорбием не сказать, что эти необдуманные меры гг. администраторов не только глубоко оскорбляют вообще человеческое достоинство, но и являются какою-то нелепою ‘пропагандою’ крайних политических воззрений, хотя и рикошетом.
НВ. 1906. 7 февр. No 10741. Б. п.
Корреспонденция из Тамбова, помещенная у нас в No 10739… — 5 февраля 1906 г. в заметке ‘Усердие и недоразумения’ в ‘Новом Времени’ сообщалось из Тамбова об арестах и высылке из города нескольких адвокатов и учителей.