О натур человка.
(Новая система.)
(Изъ Merc. de France.)
——
О натуре человека, Каченовский Михаил Трофимович, Год: 1810
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Никогда не приходило мн въ голову сомнваться, что братья мои, животныя о двухъ ногахъ и безъ перьевъ, имютъ душу, и что многіе изъ нихъ отличаются превосходнымъ разумомъ, я совершенно увренъ, что есть въ мір первая и единственная причина движенія, жизни и порядка для всхъ твореній, изъ которыхъ одни предназначены къ бездйствію, другія одарены способностію растительною, нкоторыя способностію чувствовать, и наконецъ послднія получили себ въ удлъ соединенныя способности, расти, чувствовать и мыслитъ: но если бы потребовали отъ меня изъясненія о существ самобытной сей причины, управляющей вселенною, ежели спросили бы меня, въ чемъ состоитъ сущность того начала, которымъ побуждаются на примръ Лапонецъ и Философъ, размышляя, одинъ о способахъ усовершенствовать рыболовныя свои орудія, другой о расположеніи своихъ силлогизмовъ, въ такомъ случа я послдовалъ бы Симониду, которой, дабы отвчать на вопрос о Бог, требовалъ сроку одинъ день, потомъ два, потомъ три, и наконецъ признался, что ничего незнаетъ. Разумъ человческій заключенъ въ тсныхъ предлахъ, и вся наша ученость не въ силахъ изъяснить того что останется для насъ на вки неизъяснимымъ.
Въ самомъ дл, обратитесь къ величайшимъ геніямъ временъ прошедшихъ и настоящихъ, вопросите знаменитйшихъ философовъ, которые усиливались проникнуть глубину Метафизики, и которые такъ умно разсуждаютъ о существ Бога и души человческой, о дйствіяхъ разума и о другихъ предметахъ, непостижимыхъ для алчнаго любопытства нашего! Что вы отъ нихъ узнаете? Одинъ скажетъ вамъ, что душа есть воздушное тончайшее существо, дыханіе, легкій призрак, ентелехія, ессенція, гармонія. Платонъ будетъ доказывать вамъ, что душа есть маленькой богъ, или по крайней мр частица божества, низшедшая вселишься въ тло, подобная крпкой въ сткляночк хранимой влаг, которая сольется съ великимъ существомъ, когда разобьется сосудецъ. алесъ назовешь ее вчнодвижущеюся точкою, которая сама въ себ содержитъ способность двигаться. С. ома раздлитъ вамъ душу на три части, на питательную, увеличивательную и растительную, и составить изъ нихъ самобытную форму, которая получитъ одну память духовную для духовныхъ предметовъ, а другую тлесную для, предметовъ тлесныхъ. Нкоторые станутъ уврять васъ, что душа не иметъ ни начала, ни конца, другіе, что она иметъ начало, и что Богъ для всякаго пришельца въ мір творитъ новую душу, ученые философы всхъ вковъ столько же разумютъ о существ и свойствахъ Божіихъ. Т откроютъ вамъ, что во всей натур есть одно только существо, и что матерія и дух суть два качества, равно ему принадлежащія. Иные утверждать будутъ, что оно одно есть вчно, и что матерія есть не что иное какъ произведите воли его. Еще другіе представятъ вамъ его въ вид Юпитера громовержца. Вс мннія, а особливо многоразличность оныхъ, обнаруживаютъ только слабость человческую, и ничего не объясняютъ.
Несмотря на то, еще одинъ умствователь выступаетъ на сцену съ Опытомъ о натур Человка {Новая книга, недавно изданная во Флоренціи: Essai fur la nature de l’Houinie, ou le Philofophe aveugle qui cherch, dans le champ de l’obfcurit et des doutes, les vrits qui regardent son etre. Сочинитель ея, бывшій Mapкизо Рангони, извстенъ по письмамъ своимъ о Франціи, Италіи и Германіи.} Въ прочемъ онъ самъ неувренъ въ непогршительности Метафизики, ибо книга его начинается симъ весьма основательнымъ разсужденіемъ: ‘Человкъ никогда недолженъ бы отваживаться на изслдованія глубины существа Божія, ниже проникать тайну мірозданія. Какъ ни былъ бы онъ увренъ въ обширности своихъ познаній, однакожь долженъ чувствовать, сколь безразсудно ограниченной твари усиліе доискиваться до свойств Существа. безпредльнаго и до дйствій его всемогущества. Не полезне ли, не славне ли было бы для человка, не теряя времени на тщетныя изслдованія, благоговть передъ тайнами непостижимыми и стараться познавать себя самаго? Откровенно признаюсь, что я подвергаю себя тмъ же укоризнамъ, приступая къ метафизическимъ разсужденіямъ, по крайней мр свои разсужденія выдаю я подъ скромнымъ названіемъ, которымъ оправдывается мое намреніе, и которымъ обнаруживается собственная увренность въ слабости сил своихъ и способностей.’
Сказано очень ясно. Метафизическую книгу надобно читать единственно для забавы, а не для пріобртенія знаній. Въ ней вы найдете пищу для своего любопытства, но ничему ненаучитесь, будете идти ощупью, какъ говоритъ г. Рангони, по пути сомнній, иногда шествіе ваше будетъ озаряемо блескомъ огней блудящихъ, но вы чрезъ то не освободитесь отъ мрака, и вся польза, какую только получить можете отъ своихъ изслдованій, будетъ состоять въ том, что познаете слабость собственнаго своего разума и удостовритесь, что слпому судить о цвтахъ недолжно. Мн неизвстно, есть ли умствователи, ученые и метафизики между слонами, бобрами и обезьянами, думаю однакожь, что ежели бъ они, при двухъ только способностяхъ своихъ, а именно растительной и чувственной, принялись разсуждать о мыслящей способности человка, то они уподобились бы тмъ философамъ нашимъ, которые принимаются изъяснять Свойства Божіи.
Нельзя сомнваться, что мы занимаемъ не самую высокую степень на лстниц твореній, и. что надъ нами есть еще другія существа, которымъ открыто все непроницаемое для вашего разума, вроятно также, что и надъ ними есть существа совершеннйшія, и что постепенность сія простирается до первой, верховной причины. Кто увритъ меня, что тамъ, за предлами носящихся въ неизмримомъ пространств міровъ, нтъ другихъ, лучшихъ и совершеннйшихъ?
Но оставляя дальніе міры, не должны ли мы гордиться своимъ состояніемъ, находясь на высшей степени между тварями, насъ окружающими? Непонимаю, для чего мнимые философы вздумали унижать свое достоинство, ставить себя на ряду съ безсловесными животными и выводишь родъ свой отъ урангъ утанговъ! Знаю, что многія твари, летающія, плавающія, бгающія и пресмыкающіяся, точно какъ и мы дятъ, пьютъ, спятъ, пробуждаются, производятъ себ подобныхъ, вижу, что многія изъ нихъ имютъ ощущенья, понятія, и даже способность соединять идеи, что наукъ разставляетъ сти для уловленія неосторожной мухи, и что лисица выдумываетъ разныя хитрости, дабы поймать свою добычу. Но вижу также, что ни одна изъ сихъ тварей не уметъ ни разсуждать, ни говорить, а и того боле написать книгу о метафизик. Видя сіе, гордо произношу: я имю великое преимущество передъ всми животными!
Г. Рангони то же думаетъ. Онъ не только не унижаетъ человка, но даже очевидно старается возвысить его, отдляетъ его отъ всхъ прочихъ животныхъ, и, кажется, желаетъ боле приближать его къ Творцу, нежели смшать между тварями. Особливо же въ нравственныхъ обязанностяхъ нашихъ находитъ онъ доказательства о высокомъ назначеніи человка: мысль великая, достойная истиннаго философа!
Сказавши, что г. Рангони не ставитъ человка на ряду съ животными, прибавлю, что онъ непочитаетъ его за машину, отъ дйствія слпой и необходимой силы зависящую. Онъ полагаетъ, что превыше всхъ міровъ находится причина верховная, разумная, всемогущая. Онъ доказываетъ, что вещество не можетъ дйствовать само собою, и что оно пріемлетъ движеніе отъ начала простаго, невещественнаго, имющаго, силу и волю. Сіе главное начало, по его мннію, располагаетъ стихіями вещества, и соединяетъ ихъ соотвтственно предназначенію каждаго творенія. Такимъ образомъ составляются зародыши, которые увеличиваясь отъ присоединенія къ нимъ однородныхъ частицъ, длаются наконецъ органическими тлами.
Органическія тла раздляются на три класса: на растнія, животныхъ и человка. Для сихъ классовъ есть особыя начала: растительное, чувственное и разумное. Первое есть душа всего растительнаго царства: оно даетъ образъ деревьямъ и травамъ, которыя по его дйствію увеличиваются, одваются листьями, цвтутъ, и плодъ приносятъ. Начало чувственное стоитъ на высшей степени, его силою животныя длаются способными ощущать, получать идеи, чувствовать боль и пріятность. Въ животныхъ оно соединено съ началомъ растительнымъ. Предлы чувственнаго начала весьма необширны: оно не сообщаетъ способности понимать въ связи, имть ясныя идеи, припамятывать забытое, сравнивать и выводить слдствія, у животныхъ нтъ ни пороковъ, ни добродтелей, ни прошедшаго, ни будущаго. Одинъ только человкъ надленъ преимущественно передъ всми окружающими его твореніями. Въ немъ соединены вс три начала: растительное, чувственное и разумное. Онъ понимаетъ, сравниваетъ, выводитъ слдствія, разбираетъ, и управляетъ по произволу своими способностями.
Сіи три начала служатъ основаніемъ всей систем г-на Рангони. Но предложивши систему, надобно подкрпить ее и вроятными доводами. Читатель скажетъ г-ну Рангони: ‘Ваши три начала суть предположеніе весьма остроумное, но чмъ докажете, что они существуютъ? Кто объявилъ вамъ, что верховная причина возложила на нихъ т должности, которыя ни имъ приписываете? Кто открылъ вамъ неслыханную тайну, что въ царств прозябеній дйствуетъ одно только начало, въ животныхъ два вмст, а въ человк вс три соединяются?’ Сочинитель нашъ выводитъ доказательства свои такимъ образомъ:
Натура производитъ свои работы неиначе какъ съ помощію посторонней причины. Сія причина не могла бы дйствовать, если бы не имла силы и воли, слдовательно сила и воля необходимо нужны для дйствій натуры. Но сила и воля не могутъ быть принадлежностью матеріи, потому что он ничего общаго не имютъ съ протяженіемъ и плотностію, необходимыми свойствами матеріи, сверхъ того мы можемъ себ въ умъ представлять матерію безъ движенія: слдственно движеніе получаетъ она отъ вншней, невещественной причины,
И такъ сія-то вншняя, невещественная причина есть Богъ? Нтъ, г. Рангони думаетъ, что верховное Существо иметъ у себя исполнителей законовъ своихъ, намстниковъ. И кому иному быть намстниками Всевышняго, какъ не тремъ простымъ началамъ, которыя открыты г-мъ Рангони? Вотъ какъ происходитъ все дло: Въ каждомъ органическомъ и живомъ тл находится агент, которой будучи самъ невещественнымъ, располагаеть дйствіями вещества. Въ прочемъ одного агента мало для г-на. Рангони, ибо вс извстныа рамъ творенія различаются между собою склонностями своими и способностями, и вс философы согласно раздляютъ ихъ на три класса: одни растутъ, другія растутъ и чувствуютъ, третьи растутъ, чувствуютъ и разумютъ. Слдовательно должно признать три начала, которыя то соединяются, то дйствуютъ раздльно, смотря по свойству и качеству образуемаго творенія. Въ человк соединены вс три начала, потому то он и стоитъ на высшей степени надъ всми извстными намъ тварями.
Можетъ быть возразятъ: какая, нужда соединять три начала въ человк? Разв нельзя предположить для каждаго класса твореній по одному особливому началу, которое имло бы возможность дйствовать независимо? Г. Рангони и на это несогласенъ, и вотъ его причины: Если бы каждой существо было оживляемо только однимъ началомъ, то оно знало бы о всхъ дйствіяхъ, въ немъ происходящихъ. Человкъ на примр зналъ бы тайныя средства растительности и чувствительности, какъ знаетъ онъ дйствія своего разума, но мы видимъ тому противное. Намъ вовсе неизвстенъ механизм растительности нашей, равно какъ и система нашихъ ощущеній. Спрашивается, почему? Потому что три начала дйствуютъ независимо одно отъ другаго, и что разумное начало иметъ свдніе только о тхъ дйствіяхъ, которыя отъ него самаго зависятъ.
Таковы доказательства, на которыхъ г. Рангони соорудилъ всю свою систему. Они суть не иное что какъ одн только вроятности, любопытныя только по своей новости. Разумъ при всхъ усиліяхъ своихъ недостигаетъ здсь желаемой цли. Везд глубина и таинства непроницаемыя. Кто дастъ мн точное опредленіе матеріи? что она есть? какого свойства ея начала? Ежели они вещественны, то, и длимы, а будучи длимы, не могутъ быть началами. Ежели они простыя, то опять вопросъ: какимъ же образомъ производятъ они существа сложныя? Или, переставая быть простыми, они сами становятся матеріею, или, оставаясь простыми, не могутъ производишь матеріи. Очень трудно выдти изъ сего Дедала, и ни одинъ діалектикъ ненайдетъ для себя желаемой нити.
Г. Рангони утверждаешь, что зародыши получаютъ движеніе и жизнь только отъ простаго начала. Многіе философы вопреки скажутъ ему, что зародыши получаютъ движеніе и жизнь отъ начала вещественнаго и что даже можно измрять его градусами термометра, они возразятъ, что яйца наскомыхъ, птицъ, рыбъ и нкоторыхъ пресмыкающихся, неиначе какъ при извстной степени теплоты, оживляются и получаютъ образованіе, и что растительная сила въ прозябеніяхъ совершенно зависитъ отъ причинъ физическихъ. Въ прочемъ мы имемъ убдительнйшее доказательство, что въ насъ присутствуетъ простое, невещественное начало: мы сравниваемъ наши ощущенія, и имемъ объ нихъ свдніе, чего немогло бы случиться, еслибъ весь составъ нашъ былъ физическій. Что касается до трехъ началъ г-на Рангони, то ихъ надлежитъ почитать плодомъ воображенія пылкаго и богатаго, новымъ остроумнымъ открытіемъ посредствомъ коего изъяснить можно нкоторые феномены. Все сіе однакожъ останется предположеніемъ, а предположенія не имютъ никакой цны для человка, который ищетъ свдній точныхъ и достоврныхъ. Натура, окруживъ насъ отовсюду неизвстностію, дозволяетъ намъ сочинять романы. Роман г-на Рангони по крайней мр тмъ хорошъ, что заключаетъ въ себ много мыслей новыхъ, любопытныхъ и пріятныхъ.
О натуре человека: (Новая система [маркиза Рангони, излож. в кн.: Essai sur la nature de l’homme, ou le philosophe aveugle qui cherche, dans, le champ de l’obscurite et des doutes, les verites qui regardent son etre., изд. во Флоренции]): [Рец.]: (Из Merc. de France) // Вестн. Европы. — 1810. — Ч.53, N 20. — С.267-279.
В письме к В.А.Жуковскому от 1 окт. 1810 г. М.Т.Каченовский сообщает: ‘Статья ваша о рыцарях займет место в 20 книжке. Все прочее постараюсь написать сам’ (Ежегодник РО ПД за 1979 г. С.98). Поэтому можно предположить, что все прозаич. переводы (N 7256, 7259-7267) выполнены М.Т.Каченовским, тем более, что в переписке Каченовский подчеркивал: самое неблагодарное — мелкие материалы — он берет на себя, хотя 2 перевода из ‘Mercure de France’ в N 18 и 19 принадлежат В.А.Жуковскому.