О начале и злоупотреблениях прежнего Польского уложения
О начале и злоупотреблениях прежнего Польского уложения
(С немецкого.)
——
О начале и злоупотреблениях прежнего Польского уложения, Немецкая_литература, Год: 1807
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Королевство Польское, подобно всем другим в Европе, долго не имело письменных законов. Произвол государей и суеверие подданных, которые обыкновенно тяжбы свои решали оружием, были единственные правила, коими руководствовались в делах государственных и частных. Мало-помалу выходили порядочные законы и укоренялись некоторые обыкновения силой привычки. В потребных случаях заимствованы были правила из Магдебургского уложения, которые потом князь Болеслав V торжественно принял и обнародовал в Кракове 1257 года.
Скоро и в прочих городах последовали сему примеру. Казимир великий прибавил к сему написанному закону множество других вновь сочиненных, и устроил порядок законоведения в польских судилищах. При Казимире III законодательная власть разделена между сеймами и королем, при Иоанне Альберте и Александре прежние обыкновения подтверждены законным порядком, наконец в 1505 году узаконено, чтобы впредь ничего не было решено без согласия сенаторов и депутатов дворянства.
Отсюда начались те славные польские сеймы, которые были столь пагубны для блага и тишины королевства. Они состояли из сенаторов и депутатов дворянства, или таки называемых послов. К числу первых принадлежали все вельможи, которые по званию своему имели право заседать в сенате, как то епископы, воеводы, каштеляны первого класса и второго, и все великие чиновники короны.
Послы, имевшие великую силу на сеймах, особою своею представляли шляхтичей или нечиновных и бездолжностных, или же тех, которые по званию своему не были сенаторы. Депутаты от гражданства сперва заседали на сих собраниях, но после уже их не допускали к сеймам, кроме времени междуцарствия, когда выбирали в королевское достоинство. Однако иногда призывали их для конфедераций. Сии конфедерации собственно были не что иное, как беспорядочные собрания, составляемые часто одною стороною для притеснения другой, несмотря на то, нередко они оказывали важные услуги государству.
В прежней Польше, а частью и в нынешней, были только три состояния: шляхетство, граждане, крестьяне. К первому принадлежали все те, которые имели какое-либо право на благородное звание, какую бы впрочем ни терпели бедность, и каким бы низким ремеслом ни сыскивали себе пропитание. До последнего раздела королевства одни только шляхтичи пользовались правом вольности, славной в польских летописях. Они вообще один другого называли братьями, несмотря на великое различие в чинах, достоинстве, породе и богатстве. Сие родство их не простиралось до состояния граждан, которым предоставлено было заниматься торговлею, художествами и ремеслами. Еще менее права на братство сие имели крестьяне, даже не исключая отличнейших и достойнейших уважения, с ними обходились как с невольниками, которых природа сотворила для работы. Однако в последнее десятилетие и прежде, когда просвещение начало распространяться, многие вельможи благомыслящие, любовью к отечеству движимые, облегчили несчастную судьбу крестьянства.
Польский сейм обыкновенно собирался через два года в Михайлов день, или лучше на другой день сего праздника. Пышность, блеск и странные приготовления приличествовали сильнейшему государю и спокойнейшему, счастливейшему народу, нежели какими они были.
Дела, касающиеся подробных частей в управлении, решались на Сейме большинством голосов, а для тех, которые относились к правлению государственному, по части внутренней и внешней, непременно требовалось единодушное согласие. Один член сам собою мог помешать общему приговору всего собрания, мог уничтожить намерение всеми принятое и одобренное. Когда один только человек произносил страшные слова: Nie masz zgoda (я недоволен), или Nie pozwolam (не соглашаюсь), то все советования вдруг прекращались, никак нельзя было издать мудрого, благодетельного закона, и часто случалось, что воля или своевольство одного человека заставляли сейм разойтись, ничего не сделавши важного.
В первый раз это случилось в 1652 году, когда один депутат литовского шляхетства, по имени Сичинский, прокричавши свое Nie pozwolam, тотчас удалился из собрания. Хотя все поляки проклинали память сего шляхтича и пример, им поданный, однако после многие делали то же. Вместо того, чтоб или уничтожить сие пагубное злоупотребление, или по крайней мере ограничить его, в 1718 году торжественно установлено предоставить полное и неоспоримое право каждому члену сейма в делах важных голосом своим уничтожить приговор всего собрания.
Депутаты шляхетства, в Польше называемые Nuncii terrestres, или послами, обыкновенно употребляли во зло сие ненавистное право. Надобно заметить, к чести епископов, воевод, каштелянов, великих чиновников короны, и вообще всех сенаторов, что ни один из них не кричал veto в подобных случаях.
Когда государству угрожают опасностью заговоры, или люди, которые в переменах надеются найти свои выгоды, тогда без сомнения полезно, ежели голос одного законным порядком может остановить злые наветы, и уничтожить намерение ввести вредные установления или друг опасные перемены в государстве, тогда нужно, чтобы мужество и твердость нового Метелла нашли подпору себе в столь важном преимуществе. Но когда народ спокойный, никем не утесняемый, собирает своих депутатов для советования о драгоценных своих выгодах, тогда совсем некстати дозволять гражданину по прихоти одним словом дерзновенно уничтожить то, что сделано посредством долговременных исследований.
Сие-то славное, или лучше сказать обесславленное Liberum veto было одною из главных причин упадка Польши. Прения и вражды за веру также немало споспешествовали нарушению внутренней тишины в сем, некогда сильном и воинственном государстве. Диссиденты, составляющие немалую часть жителей в Польше, до тех пор были жестоко притесняемы, пока наконец соседственные державы нашлись принужденными за них вступиться.
О начале и злоупотреблениях прежняго Польскаго Уложения: [Начиная с принятия Магдебург. уложения Болеславом V в 1257 г.]: (С немецкаго) // Вестн. Европы. — 1807. — Ч.34, N 13. — С.71-76.