А. Ф. МЕРЗЛЯКОВ
О начале и духе древней трагедии и о характерах трех греческих трагиков
ПРИМЕЧАНИЯ
О начале и духе древней трагедии и о характерах трех греческих трагиков, Мерзляков Алексей Федорович, Год: 1825
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Русские эстетические трактаты первой трети XIX в.
В 2-х т. Т.
М., ‘Искусство’, 1974.
Трагедия и комедия, так как и все изящные искусства, обязаны своим началом более случаю и обстоятельствам, нежели изобретению человеческому. Мудрая учительница наша, природа, явила себя нам во всем своем великолепии, красоте и в благах несчетных, возбудила подражательность и передала милое чадо свое на воспитание нашему размышлению, наблюдениям и опытам. Таким образом, то, что первоначально родилось диким, нестройным, уродливым, с продолжением времени в училище любознательного разума и промыслительной деятельности превратилось в творение прекрасное.
Первый, приобретший уменье из гроздьев виноградных извлекать утешительные и целебные соки, сообщил свое знание некоему Икару, обитавшему в безвестном уголке Аттики, в стране горной, дикими сернами населенной. Сей человек, увидев однажды козла, нещадно истребляющего юные привитые им лозы, принес несытое животное в жертву своему благодетелю, по чувству признательности и, может быть, корыстолюбия. Добрые соседи Икара, узнав, что разоритель наказан, плясали радостно вокруг убитого неприятеля и прославляли Бахуса. Этого мало. Дабы и впредь охранять свои виноградники от хищных врагов, установлено, на память потомкам, праздновать сей день ежегодно. Естественно, что песни в честь Вакха время от времени были разнообразнее, новее, замысловатее и превратились наконец в стройные, торжественные хоры, потом из частного обряда учредился обряд всенародный и наконец явилось зрелище общее. В языческой древности все освящалось временем: первые игры, забавы становились служением и приобретали жрецов, а храмы божеств, как благотворная сень наук и искусств, превращались в театры. Конечно, это происходило постепенно. Греки, приобретшие известную степень образованности, перевели из деревень в города веселое торжество, отправляемое в лучшее время года. Отличнейшие поэты вменяли себе в славу сочинять благодарные гимны в честь Бахуса и присоединять к тому все, что музыка и танцевание имели привлекательнейшего. В таком случае состязались о награде, и сия награда был козел, как первая жертва. Вот баснословное, но весьма естественное начало комедии, трагедии и самого театра. Чему дивиться? Не всех ли искусств, не всех ли даже народов происхождение часто облечено бывает в такие забавные и между тем весьма замечательные для философа сказочки?..
Но что ж другое, более важное, более основательное мы скажем о начале трагедии, когда древние писатели ничего не оставили нам для объяснения сего предмета? Вероятно, что трагедия не принадлежит одним грекам, одному какому-либо времени, но всем народам и всем векам. Ее происхождение покрыто непроницаемою тьмою давности, так, как и все почти начала искусств. Китайцы, по уверению ученого Миссионария Акосты, чуждые сообщения с греками, от времен незапамятных имеют свои театры, блистательные инки Америки до прибытия испанцев, по свидетельству Гарсиласо де ла Вега, занимались зрелищами трагическими и комическими, все северные народы и наши предки славяне тешились личинами и любили так называемые вечеровые игрища. Вот сколь повсеместно деятельно всемогущее творческое влияние природы, заставляющее человека подражать ей самой в предметах и действиях! Кажется, инстинкт подражания есть первый признак мышления и переход от неразумных к разумным тварям!
О начале и духе древней трагедии и о характерах трех греческих трагиков (в кн.: А. Мерзляков, Подражания и переводы из греческих и латинских стихотворцев, ч. I, М., 1825, стр. III—XLI, печатаются только три первые страницы). Идеи этого отрывка послужили поводом для критики Мерзлякова и классицистической эстетики вообще со стороны молодых романтиков — московских ‘любомудров’ Веневитинова и Одоевского. Соответствующие работы их печатаются во втором томе настоящего издания.