ИНСТИТУТ К. МАРКСА и Ф. ЭНГЕЛЬСА
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
БИБЛИОТЕКА НАУЧНОГО СОЦИАЛИЗМА
ПОД ОБЩЕЙ РЕДАКЦИЕЙ Д. РЯЗАНОВА
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКВА * 1928 * ЛЕНИНГРАД
О книге В. Зомбарта ‘Пролетариат’
Werner Sombart, Das Proletariat. ‘Die Gesellschaft’. Sammlung sozialpsychologischer Monographien, herausgegeben von Martin Buber. Frankfurt am Main, Literarische Anstalt Rtten und Loening
(‘Совр. Мир’ 1907 г. No 5)
Так называемые французами нравственно-политические науки приобретают научный характер только в той мере, в какой им удается обнаружить причинную связь, существующую между общественным ‘мышлением’, с одной стороны, и общественным ‘бытием’, с другой, т. е. между психологией данного народа и его общественными отношениями. Данных для обнаружения этой связи уже немало собрано, например, в истории религии, литературы и искусства. Но систематическая разработка этого предмета является еще делом будущего. До сих пор слишком мало сделано для научного изучения общественной психологии. И тем большего внимания заслуживает то немногое, что делается в этой области. Предпринятое М. Бубером издание социально-психологических монографий представляет собою интересную попытку. Правда, монографии эти, по-видимому, не будут объединены одною руководящей нитью, и их издатель едва ли даже и сознает, насколько необходима такая мысль. Но между писателями, привлеченными им к делу, есть люди, обладающие не только знаниями, но и пониманием того метода, которого должна держаться общественная психология, чтобы сделаться наукой. К числу таких людей, несомненно, принадлежит и Вернер Зомбарт, написавший монографию о пролетариате.
Вернер Зомбарт недаром внимательно изучал Маркса. Не имея ничего общего с социализмом, он хорошо усвоил, однако, ту мысль основателя научного социализма, что психология общественного человека объясняется, в последнем счете, его экономией. Эта мысль и легла в основу его монографии. Это уже очень хорошо. И с этой стороны его пример очень заслуживает подражания. Хорошо было бы, если бы, вдохновившись примером В. Зомбарта, другие исследователи занялись психологией других общественных классов в ее связи с экономическим положением этих классов.
Но общественная психология — предмет щекотливый. Ученый, изучающий ее, в то же самое время испытывает на себе ее влияние, так как неизбежно сам тяготеет по своему положению, взглядам и симпатиям к тому или другому общественному классу. Испытывает на себе это неизбежное влияние и В. Зомбарт. Этот богатый знаниями и талантливый писатель насквозь пропитан буржуазными взглядами. А буржуа всегда смотрит на пролетария сверху вниз: недаром же пролетарий принадлежит к ‘низшему’ классу общества. Если буржуа — не злой человек и не считает себя призванным отстаивать в принципе эксплуатацию ‘слабых’ ‘сильными’, — в духе, скажем, покойного Ф. Ницше, — то он может проникнуться глубокой симпатией к пролетарию, осужденному на тяжелый труд и беспрерывные лишения. Конечно, тот факт, что один общественный класс присваивает себе плоды труда другого класса, — так что собственность оказывается, по остроумному выражению Лассаля чужим добром, — всегда будет представляться идеологу буржуазии таким фактом, об устранении которого могут задумываться только ограниченные ‘догматики’. Но добрый идеолог буржуазии готов от души пожалеть о тяжести цепей, сковывающих рабочий класс, и придумать ту или другую ‘формулу’ для уменьшения этой тяжести. Он трогательно опишет бедствия своего ‘меньшого брата’, хотя очень мало поймет в тех душевных движениях, которые предшествуют борьбе этого брата за свое освобождение и сопровождают ее. Поэтому очерк психологии пролетариата, делаемый буржуазною рукою, по необходимости будет страдать большими недостатками. И это как нельзя лучше видно на новом сочинении В. Зомбарта. В нем есть очень хорошие страницы. Это те страницы, где изображаются испытываемые рабочим классом материальные лишения. Впрочем, и тут оказываются прямо неожиданные пробелы: например, автор, который, разумеется, не имеет недостатка в сведениях по этому предмету, почему-то не указывает на то, в какой мере все эти лишения сокращают среднюю продолжительность жизни рабочего сравнительно со средней продолжительностью жизни ‘хороших господ’. Этот странный пробел объясняется, должно быть, тем, что внимание В. Зомбарта сосредоточивается собственно на психологии рабочего класса. Но именно Зомбарту, более или менее удачно применяющему материалистический метод к изучению общественной психологии, не следовало упускать из виду то общественное явление, в котором так ярко выражается разница в материальном положении эксплуатируемых, с одной стороны, и эксплуататоров — с другой. Странно также, что наш автор не останавливается на преступности в пролетарской среде. Неужели и преступность не имеет отношения к психологии низшего класса? Но положительно хороши, — местами даже очень хороши, — у Зомбарта те страницы, где он изображает разложение, под влиянием новых экономических условий, тех понятий и тех чувств, которыми характеризуются более ранние ступени экономического развития и которые наследуются пролетарием от своих предков, трудившихся при других производственных отношениях. Чего-нибудь оригинальною вы не встретите и на этих хороших страницах: все, что вы найдете там верного и важного в общественно-психологическом отношении, давно уже было ярко и сильно высказано в ‘Манифесте Коммунистической Партии’. Но кратко выраженное Марксом и Энгельсом подробно развито В. Зомбартом, и это уже немалая заслуга. В сочинениях гениальных основателей научного социализма вообще очень много разбросано таких мыслей, более подробное развитие которых могло бы явиться серьезной заслугой со стороны ученых специалистов. Надо заметить, однако, что здесь, на этих страницах, посвященных описанию того, как складывается пролетарская психология, должна была с особенной силой сказаться буржуазная ограниченность нашего талантливого автора. Он силен в изображении процесса исчезновения в пролетарской душе старых чувств и понятий, завещанных предшествовавшими, непролетарскими поколениями. Но он прямо слаб в изображении того, как заменяются в этой душе старые чувства и понятия новыми, как возникает в ней новая нравственность, складываются новые идеалы. Пролетарская душа выходит в изображении В. Зомбарта слишком ‘пустынной’. То, что наполняет ее новым содержанием, частью непонятно ему, а частью несимпатично. Он сожалеет о том, что пролетариат утрачивает религиозные верования, а горячее, чуждое рефлексии увлечение рабочих новыми идеями рассматривается им, как признак полузнания, проявление догматизма. Что делать! От себя не уйдешь. Давно уже прошло то время, когда идеологи буржуазии сами беззаветно увлекались новыми идеями. Теперь они с сомнением относятся ко всему, кроме преимуществ того общественного порядка, при котором одни трудятся, а другие… культивируют свой скептицизм…
В заключение — несколько цифр. Число ‘чистокровных пролетариев’, — т. е. таких, которые работают в чисто капиталистических предприятиях, посвященных промышленности, торговле и разного рода сообщениям, — доходит в Германии до 3. 900. 000 человек, при чем сюда относятся и рабочие, занятые в предприятиях, принадлежащих государству и муниципалитетам. Вместе со своими семьями пролетарии этого рода составляют от 13 до 14% населения. Число рабочих, трудящихся в сельскохозяйственных капиталистических предприятиях, гораздо труднее поддается учету. В. Зомбарт полагает, что число это простирается до 1Ґ миллиона. Прибавляя это число к выше указанным 3. 900. 000, мы получаем 5. 400. 000 или, — так как это ведь приблизительные цифры, — около 5Ґ миллионов. Чисто капиталистическими В. Зомбарт называет такие предприятия, в которых работает более 20 человек. Но он сам замечает, что к разряду капиталистических следовало бы отнести также и многие из предприятий, занимающих менее 20 рабочих. Он думает, что в предприятиях этой категории работает, — в земледелии, промышленности, торговле и т. д., — круглым счетом 2. 000. 000 ‘чистокровных пролетариев’. Вместе с выше перечисленными получается, стало быть, около 7. 500. 000. В общей сумме германского населения пролетарии эти составляют, по Зомбарту, от одной пятой до одной трети.
Но рядом с ‘чистокровными пролетариями’ существуют еще и ‘полукровные’. К этому разряду Зомбарт относит всех тех лиц, которые. так или иначе, находятся в зависимости от капитала. Сюда же принадлежит, по его определению, и беднейшая часть ‘самостоятельных’ производителей в ремесле и в сельском хозяйстве. Если сложить число всех этих зависящих от капитала людей с числом ‘чистокровных пролетариев’, то выйдет, что они, со своими семьями, составляют около 67, 5%, — несколько более двух третей, — населения Германской империи. Это, прибавим мы от себя, огромная армия, которая уже теперь могла бы иметь огромнейшую силу, если бы все ее составные части ясно поняли ход общественного развития и отказались от всяких попыток ‘повернуть назад колесо истории’. Но ‘мышление’ отстает от ‘бытия’. Даже между ‘чистокровными пролетариями’ еще много таких, которые идут за буржуазией. И несравненно больше их в рядах мелких, будто бы самостоятельных, производителей в городе и в деревне. Эти люди в большинстве случаев еще отказываются встать на чисто-пролетарскую точку зрения и, бросая палки под колеса пролетариата, стараясь задержать ход общественного развития, тем самым отдаляют время своего собственного освобождения.
Еще одно. На стр. 55-й своей монографии В. Зомбарт указывает на то, что в пролетарской среде по самым условиям ее существования, — необходимость с ранних лет собственным трудом зарабатывать себе хлеб насущный, — должен распространяться свойственный нашему времени ‘сильный индивидуализм’. Это так. Но необходимо заметить, что характер индивидуализма изменяется в зависимости от того, в какой среде он пускает корни. Пролетарский индивидуализм совсем не похож на буржуазный. Пролетариат — индивидуалист преимущественно в том смысле, что жизнь рано и сильно развивает в нем чувство самостоятельности, буржуазный же индивидуализм равносилен развитию чувства себялюбия, эгоизма. Легко было бы осветить эту параллель очень яркими примерами. Но наш автор совсем упустил ее из виду. И это жаль. Если бы он задумался над нею, то увидел бы, что в ‘опустошенной’ душе пролетария много богатого содержания, а еще больше богатейших возможностей.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
