О ГРАЖДАНСТВЕ
О ГРАЖДАНСТВЕ
I
II
III
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
О гражданстве, Бердяев Николай Александрович, Год: 1916
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Бердяев, Н.А. Падение священного русского царства: Публицистика 1914—1922
М., ‘Астрель’, 2007.
Перед русским народом и обществом стоит неотложная задача выработки типа гражданина, укрепления гражданского сознания и гражданских чувств. Для России жизненный вопрос — преодоление тех ее свойств, которые признавались навеки русскими и навеки противоположными гражданству. Идеализация этих свойств, признание их состоянием высшим по сравнению с гражданством — величайшая опасность для России. Гражданское воспитание идет у нас очень медленно, для него были поставлены огромные препятствия и в складе русского характера, и в складе русской истории. Русская душевность, расплывающаяся в стихийности, исключительное смирение, проявляющееся и на вершинах русской духовной жизни, слабое развитие чувства чести, пассивность и слабость сознания ответственности, поглощенность личного начала органическим коллективом — все это свойства, неблагоприятные для выработки гражданского характера. Анархизм, глубоко заложенный в русском характере и принимающий обличие то крайне левое, то крайне правое, нелюбовь к относительному в исторической и общественной жизни и вечное стремление к абсолютному и максимальному — все это также неблагоприятно для нашего гражданского развития. Идея гражданина и гражданства тонет в Росси то в идее теократической, в священном абсолютизме, то в социальных утопиях, в абсолютизме социалистическом и анархическом. Но ни на одном полюсе нет того самосознания личности, того раскрытия личного духа, личного человеческого начала, которое одно только и благоприятно для гражданства. Пора уже перестать идеализировать остатки и пережитки того старого русского коллективизма, который любят выдавать то за истинную ‘соборность’, то за истинный ‘социализм’ и который, в сущности, есть стадия, предшествующая развитию личности и гражданственности. Русское народничество во всех его оттенках всегда было неблагоприятно гражданству. Народничество славянофильское всегда отрицало гражданство, как низшее западно-европейское начало. Также отрицало его и наше радикальное народничество. Всякое народничество есть начало не только противоположное гражданству, но и отрицающее его. Гражданин не может поклоняться народу как эмпирическому факту.
Гражданин прежде всего — личность, личность, взявшая на себя ответственность за судьбу своей родины и своего народа. Гражданин как можно более возлагает на себя, а не на вне его лежащий коллектив, не на материальную среду и не на быт народный. Материалистическое учение о власти социальной среды так же неблагоприятно для гражданства, как и учение об определяемости всей судьбы народа и личности исключительно провиденциальными силами. Русский человек любит возлагаться на силы, вне его находящиеся, на судьбу, на ‘авось’, на ‘кривую’, которая вывезет, или на социальную среду, которая заедает, или на Бога, на коллектив народного быта или на коллектив социальной группы. Славянофилы и народники, черносотенцы и анархисты, крайние правые и крайние левые, Булгаков с его правой религиозной общественностью и Мережковский с его левой религиозной общественностью — одинаково враждебны развитию гражданства в России1. Истинное гражданство предполагает овладение личностью народной стихией, а не погружение в нее, выход из состояния рабства у народного коллектива, освобождение от власти земли. В России есть особый демократизм на моральной почве, особая народническая мораль, принимающая самые противоположные формы, которая создает духовную атмосферу, неблагоприятную для нарождения гражданства. Гражданство в глубоком смысле этого слова — аристократично. Граждане — сыны, а не рабы, свободные в своем отношении к родине, к государству, к народной жизни. Чувство порабощенности и угнетенности — величайшее препятствие для сознания себя гражданином. Но ложно было бы ждать, что появятся граждане и гражданство от изменения внешних условий, от новой, более свободной жизни. Наоборот, от роста гражданского сознания и гражданских чувств нужно ждать изменения внешних условий, ждать новой, более свободной жизни. Граждане создадут новую Россию. Не существует такой общественной алхимии, которая могла бы создать из рабьих душ свободную общественность. И рабья покорность и рабий бунт не ведут в царство свободы. Гражданство должно быть в нас внутренним сдвигом, изменением направления нашей воли и сознания.
Развитое в России гражданственности есть не только общественно-политический, но и духовный переворот, освобождение личного духа от власти природной стихийности. У народов Запада это произошло уже давно. Но у каждого народа этот процесс совершается своеобразно, ибо своеобразен дух каждого народа. Русское гражданство будет духовно своеобразно, как своеобразно оно во Франции, в Англии, в Германии. Но нужно признать, что в русском народе, народе земледельческом по преимуществу, все еще не произошло такого духовного переворота — личность в массе все еще слишком находится в природной стихийности, в расплывающейся душевности русской земли, и потому все не может у нас произойти и существенного государственно-политического перерождения. Недостаток гражданства, создаваемого духовным закалом личности, очень чувствовался у нас в 1905 году. Не было настоящего гражданского пафоса, не было и граждан-личностей. Для гражданина невозможно отношение к России, как к чему-то внешнему и чуждому, не ‘ему’, а ‘им’ принадлежащему. Гражданин до конца берет на себя ответственность за Россию и русское государство. Гражданин не может часть ставить выше целого, не может забывать о России и русском народе во имя какого-нибудь класса или группы, во имя какого-нибудь кружкового направления. У гражданина всегда есть национальная перспектива. Можно быть лишь гражданином своего отечества, а не гражданином кружка или группы. Вот почему великой школой гражданственности является война. Война обостряет чувство единства России и порождает целостное к ней отношение. Понятия истинного патриотизма и истинного гражданства почти тождественны, и это раскрывается в грозный час войны. Сознательный патриотизм в отношении к своей родине и своему государству в эпоху испытаний и есть гражданство, гражданское к ней отношение. Не гражданин тот, кто ставит условия, на которых он согласен защищать ее в грозный для нее час. Национально-патриотическая работа Государственной Думы, земского и городского союзов и других общественных организаций во время войны и есть гражданское воспитание русской общественности, последствия которого скажутся на протяжении всего исторического будущего России. С трибуны Государственной Думы привыкают говорить от лица России и во имя России. Мотив общенациональный заслоняет собой борьбу партий, и освобождение России от рабства делается лозунгом общенациональным, общенародным, а не партийным и не групповым лозунгом национальной безопасности.
Наше общественное движение все еще не выдвинуло образа великого гражданина. Пафос классовой борьбы — не гражданский пафос, в нем нет гражданского отношения к России. Для гражданина дороже всего Россия и ее судьба. Пафос всяких социальных утопий на позитивной или на религиозной почве тоже ведь не гражданский пафос, в нем нет реального отношения к России. Все это очень чувствуется сейчас. Наше свободное гражданство выковывается не исповеданием отвлеченных социальных и политических доктрин, не отвлеченной оппозицией, а конкретным служением родине в патриотической тревоге за судьбу России. Наше гражданство создается и укрепляется сознанием, что судьба родины, спасение родины зависят от нас, от русской общественности, ставшей гражданством. В националисте г. Шульгине, человеке очень правого прошлого, чувствуется гражданин, его поведение — гражданское поведение. И в г. Пуришкевиче война выявила черты гражданственные. Вот этот рост гражданских чувств и гражданского сознания справа есть несомненный прогресс русской общественности. Таким же прогрессом является то гражданское течение в социал-демократии, которое стоит на точке зрения обороны родины и момент классовый подчиняет моменту национальному. Пораженчество же слева и справа есть остатки нашего догражданского, рабьего состояния. Негражданским состоянием является и нейтральное отношение к родине в момент исторической борьбы народов.
Нужно прежде всего горячо желать русскому обществу аристократизма гражданского сознания и гражданского поведения. На этом пути гражданства появятся у нас и руководящие личности, граждане-патриоты с ясными образами. Русским необходимо окончательно освободиться от той ложной и зловредной идеи, что гражданство есть какое-то низшее состояние и что в России существует, как данность, какое-то высшее состояние. На этой иллюзии стояли и славянофилы, и народники всех оттенков, и русские анархисты, и максималисты. Все по-разному идеализировали догражданское состояние России. В толстовстве, характерно-русском явлении, отрицание гражданства достигло самых крайних выражений. И этот элемент толстовского отрицания гражданства есть в слишком многих характерно-русских людях. О спасении своей души, о своей чистоте, о верности учению многие русские больше заботятся, чем о судьбе России. Традиционный тип обывателя, с одной стороны, и интеллигента — с другой, должен у нас наконец замениться типом гражданина, лица, сознавшего свои права и обязанности, берущего на себя полноту ответственности. Гражданин тот, кто способен осуществить то, что, по его программе, должно спасти Россию и привести ее к новой жизни, кто не умывает себе руки, не остается в стороне, охраняя чистоту своих отвлеченных принципов. Гражданство в России есть излечение от отвлеченности и абсолютности в политике. Абсолютность должна быть перенесена в человеческий дух, в закал личности, сама же политика, сама же государственно-общественная деятельность всегда — конкретна и относительна. Русские слишком привыкли понимать политику как устроение и спасение своей души, политика была как бы собственным душевным делом. Достижение же определенных результатов для России не считалось особенно существенным. Это и есть негражданское отношение к России и ее судьбе, нечувствительность к истории и историческим задачам. Гражданство всегда стремится к конкретным задачам исторического часа. Гражданин чувствует зов родины. И его мало интересуют отвлеченные утопии и отвлеченные государственные начала. Ныне в России гражданин — прежде всего патриот, который всеми силами стремится к спасению России от внешнего врага и от внутреннего хаоса и разложения, для которого политика есть дело национального служения, а борьба за право, за свободу, за ответственную власть есть борьба за безопасность Росси, за единство ее, за ее историческое будущее. Лозунг национальный и лозунг освободительный ныне совпадают. В этом нужно видеть своеобразие переживаемого нами момента. И как ни запоздало у нас развитие гражданства, утешительно думать, что гражданство окрепнет у нас в трудный час великой борьбы за Россию, за ее безопасность и ее будущее, в новую смутную эпоху. Это придает нашему гражданству особые черты, и она, быть может, будет менее раздираться борьбой политических партий. России предстоит одолеть в себе внутреннюю анархию, внутренний хаос, который немало места занимает в душе русского народа. Гражданство есть начало, противоположное хаосу и анархии. В гражданстве есть воля к организации и гармонизации национальной жизни. Нельзя не видеть, что состояние гражданства очень затруднено для русских свойствами русского характера. Русские легко выпадают из состояния гражданства то в одну, то в другую сторону, на крайне полюсы, на которых замерзает или расплавляется всякое гражданское сознание и гражданские чувства. Удержать русскую душу, так склонную расплываться в безбрежной стихии, в гражданстве есть огромная задача нашего национального воспитания. Развитие гражданства есть прежде всего дело воспитания и самодисциплины, а не взвинчивания страстей. И это воспитание совершается не только личностями, стоящими на высоте национального сознания, но и самими историческими событиями. Гражданство предполагает окрепшее национальное сознание и приведет к общенациональному деянию.
Биржевые ведомости. 1916, No 15969, 7 декабря.
Полемическую статью Як. Нивича ‘Гражданин по Бердяеву’ см. в ‘Приложениях’ (с. 946-948).
1 Для более полного и глубокого понимания этого утверждения Бердяева (особенно в адрес С.Н. Булгакова) необходимо ознакомиться с его статьями ‘Возрождение православия (С.Н.Булгаков)’ и ‘Новое христианство (Д. Мережковский)’, которые были опубликованы в журнале ‘Русская мысль’ в 1916 г., соответственно, в июне и июле, под общей рубрикой ‘Типы религиозной мысли в России’.