О СВОБОДЕ ЦЕРКВИ
О СВОБОДЕ ЦЕРКВИ
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ЕПИСКОПУ ГЕРМОГЕНУ (ДОЛГАНОВУ)
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ЕПИСКОПУ ГЕРМОГЕНУ (ДОЛГАНОВУ)
О cвободе Церкви, Свенцицкий Валентин Павлович, Год: 1911
Время на прочтение: 5 минут(ы)
———————
Публикуется по: Свенцицкий В. Собрание сочинений. Т. 3. Религия свободного человека (1909-1913) / Сост., коммент. С. В. Черткова. М., 2014.
———————
Ваше преосвященство!
Царицынские события, в которых Вы принимали ближайшее участие, закончились полнейшей Вашей победой. Иеромонах Илиодор вопреки постановлению Синода оставлен в прежнем месте, а по слухам, после посещения Саровской пустыни его ожидает в Петербурге посвящение в сан архимандрита. Обер-прокурор Синода Лукьянов подал в отставку, и на его место назначен Саблер, митрополит Антоний [Вадковский], заболевший от нервных потрясений, в недалёком будущем удаляется на покой, и кандидатом на кафедру Петербургского митрополита называют архиепископа Арсения.
Я глубоко не сочувствую деятельности иеромонаха Илиодора, но я её понимаю.
Ваше же участие в царицынских событиях, когда Вы вместо исполнения поручения, данного Вам Вашей церковной властью, вместо принятия неотложных мер к удалению о. Илиодора из Царицына, занялись горячей агитацией за оставление его на прежнем месте служения, было бы совершенно непонятно, если бы Вам самим не угодно было объяснить внутренний смысл царицынских событий.
Вы заявили, что в Царицыне шла борьба за свободу Церкви.
Уже после Вашей победы Вы прислали из Саратова ответную телеграмму сторонникам о. Илиодора, в которой выражали радость по поводу того, что в Царицыне нашлось такое количество сотрудников в Вашей борьбе за освобождение Церкви.
Вы, епископ Русской Церкви, произнесли то слово, в котором заключается святое святых лучших представителей религиозной мысли. Вы лозунгом своей борьбы выставили то, что мы привыкли слышать от поборников свободы, в большей или меньшей степени всегда гонимых представителями церковной власти.
Свободу Церкви!
Мы привыкли произносить эти слова с чувством благоговения перед их громадным религиозным значением и с чувством стыда и боли от сознания ужасной церковной действительности.
Если бы Вы, епископ Русской Церкви, воистину возвысили свой голос во имя церковной свободы, это был бы день великой радости, день долгожданного чуда: параличная Церковь сделала бы первое движение встать. И поверьте, тысячи, не царицынские, а настоящие, со всех концов страны отозвались бы на Ваш призыв, ибо измучилось, исстрадалось русское сердце по живому религиозному слову.
Но то, что сделали Вы, — не торжество свободы, не торжество правды Христовой, а новое вящее её поругание. Сотни отрицателей свободы Церкви не принесли ей столько вреда, как Вы Вашей ‘защитой’.
Высшая церковная власть в России принадлежит Св. синоду.
Государство давно уже превратило это учреждение в один из своих департаментов, и давно уже Синод не выражает собой голоса Церкви.
Церковь подчинена государству.
Факт этот можно по-разному оценивать, но нельзя не признать.
И вот в деле о. Илиодора церковная власть потребовала от Вас того, что шло наперекор Вашим желаниям. Вы не послушались и объявили войну. Кому? Светской власти? Можно ли воевать с тем, кто и не нападает, и не защищает? Неужели Вы серьёзно не понимаете, что, если бы светская власть пожелала, она в полчаса могла бы разнести по кирпичу весь Ваш монастырь. Неужели Вы думаете, что сотни казаков не было бы достаточно, чтобы разогнать всех девиц и женщин, ночевавших на подворье? Ведь Ваша ‘крепость’ была юмористическим укреплением. И если её не взяли, то не потому, что Вы её защищали, как Вы усиленно старались внушить народу, а просто потому, что её осаждали не казаки, а телеграммы митрополита Антония, над которыми Вы глумились.
Вы боролись за свободу Церкви! Но почему же в этой борьбе опирались не на Церковь, а на петербургские салоны?
Я понял бы, если бы Вы, борясь за церковную свободу, обратились за поддержкой ко всем епископам Русской Церкви, к восточным патриархам, наконец, к общинам верующих, я понял бы Вас, если бы Вы написали окружное послание, призывающее вселенских христиан к защите порабощённой Церкви, но Вы вместо этого обращались к великосветским дамам, и в Вашей борьбе мы не слыхали имён ни епископов, ни патриархов, но слышали очень много имён различных титулованных особ.
У Вас был самый ближайший путь: обратиться к духовенству и ко всей Церкви в пределах собственной своей епархии.
И Вы, по-видимому, к этому пути прибегли, но и здесь Ваше обращение больше походит на глумление, чем на великий религиозный акт.
Вы собрали священников не для того, чтобы призвать их бороться за свободу Церкви, а только затем, чтобы спросить их, возьмутся ли они вывести о. Илиодора из алтаря! Заведомо зная, что ни один священник не решится возвысить свой голос против о. Илиодора, ибо это было бы равносильно переходу в захолустный приход. И действительно, на Вашем совещании священники безмолвствовали или, желая выслужиться перед Вами, льстили о. Илиодору.
Вы собрали запуганных Вашим управлением епархией людей, обременённых семьями, боящихся за свою судьбу, и, пользуясь их страхом и слабостью, вынуждали вопреки их совести хвалить перед Вами человека, которого в душе они ненавидят.
Вот как совещались Вы с пастырями о церковной свободе.
В своей борьбе — Вы не свободу Церкви защищали, Вы Церковь унижали.
Вы добивались, чтобы Церковь была подчинена не существующему правительству, а случайным и произвольным влияниям великосветских салонов. Власти чиновничества Вы предпочли диктатуру религиозно настроенных дам. И пожелали, чтобы высшим церковным учреждением руководили не обер-прокуроры, а ‘покровительницы’.
И это Вы называете ‘свободой Церкви’! Неужели по совести, перед самим собой, Вы не понимаете, что Ваша победа была ужасающим унижением Церкви? Что во всех, кто сколько-нибудь верил в самостоятельность Церкви, после царицынских событий явилась твёрдая уверенность, что с Церковью можно делать всё что вздумается, лишь бы привлечь на свою сторону какую-нибудь богомольную графиню.
Нет, пусть уж лучше Церковь будет в подчинении государству! Избавь её Христос от такой свободы. Там, по крайней мере, мы знаем, с кем имеем дело.
А здесь — сегодня графиня Игнатьева, завтра Лахтина, послезавтра ещё какая-нибудь дама или девица. Пусть лучше будет один господин, который ведёт Церковь туда, куда она не хочет, чем десятки барынь будут тащить её в разные стороны.
Мы по мере сил своих тоже боремся за свободу Церкви, но Вы не союзник наш. Вы нам злейший враг. И ‘свобода’, которую Вы хотите дать, ничего общего не имеет с свободой, в которую мы верим, о которой мы молимся, во имя которой живём и на торжество которой надеемся.
Наша свобода другая!
‘Князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими, но между вами да не будет так’.
Вот основной закон Христов, определяющий внутренний смысл церковных отношений ‘начальствующих’ и ‘подчинённых’.
Никакой внешней принудительной власти, всё должно быть основано на внутреннем моральном авторитете.
Это может быть только тогда, когда в Церкви, по примеру времён апостольских, будет проведено сверху донизу выборное начало.
Свободная церковная организация, где община группируется около выборного пастыря, где многие общины объединяются выборным из среды пастырей епископом, а епископы совместно с специально выбранными пастырями и мирянами составляют Собор, — такая свободная организация, основанная на чувстве братской любви, не может зависеть от государства. Глава Церкви — Христос, и Церковь свободна от каких бы то ни было внешних рамок, она связана лишь одним: внутренним духом Христовым.
А как же относиться к власти? Ведь всякая власть от Бога? Да! Апостолы провидели необходимую организующую роль государственной власти, необходимой в языческой среде, — ибо люди, не доросшие до внутреннего единства христианского, могут жить и совершенствоваться только при условии внешней организации государственной, — и, раскрывая значение власти в историческом процессе, апостолы указали на её святое значение. Свободная Церковь живёт в среде организованного государства, и всякий христианин — не только член Церкви, но и гражданин государства, в случае же конфликта между требованием светской власти и религиозной совести — выход указан! Надо отвечать: ‘Аще праведно есть пред Богом вас послушати, паче нежели Бога?’
И апостолы мученической кончиной своей засвидетельствовали, что они именно так понимали свободу Церкви и божественное происхождение власти, если бы они понимали её иначе, их не казнили бы как мятежников.
Свобода Церкви — это первое условие возрождения, ибо только тогда верующие объединятся не внешне, как сейчас, а внутренне.
Вся современная церковная организация, благодаря подчинению государству, соединяет верующих на светский лад, то есть механически. Дайте Церкви свободную внутреннюю организацию, и будет вызвано к жизни соборное единение людей в духе Христовом.
И тогда оживёт Церковь, снова пробудится религиозное творчество и даст людям то, что давала в золотой апостольский век: новое откровение.
Вот какой свободы Церкви добиваемся мы.
Но для достижения её ни при чём о. Илиодор, ни при чём знатные барыни, ни при чём вся та суетная, рекламная демонстрация, которая устроена была Вами в Царицыне.
Делайте своё дело, но, по крайней мере, не оскорбляйте религиозное чувство верующих своим глумлением над великой идеей свободной Церкви. И, будучи врагом свободы, не называйте себя её защитником.