В.В. Розанов
В.В. Розанов
О чем говорят выборы
О чем говорят выборы
О чем говорят выборы, Розанов Василий Васильевич, Год: 1907
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Как и ожидалось, результаты выборов в Г. Думу совершенно иные, чем это было в прошлом и позапрошлом году. И это нужно отнести столько же к новому порядку выборов, сколько к переутомлению страны ‘борьбою’ и жажде ее правильного законодательства. ‘Оппозиция’ и ее гласная возможность была лакомым блюдом при первых и вторых выборах: но теперь эта ‘оппозиция’ набила оскомину и наконец просто приелась. ‘Оппозиционных’ речей и ‘оппозиционной’ тактики было так много в обеих Думах, и оба министерства, гг. Горемыкина и Столыпина, настолько дали высказаться ораторам левых и полулевых партий, что Россия совершенно достаточно вкусила этого добра и решительно не чувствует позыва глотать опять это же кушанье. Вот главным образом что решает исход выборов. Состав членов Думы явно меняется, и это свидетельствует, что Россия явно не желает ни прежнего зрелища, ни прежних дел или, точнее, прежнего безделья, царившего среди кровавой смуты. ‘К законодательству! к работе! к здоровому обновлению России!’ — вот лозунг, который и без слов слишком явно звучит в выборах. Это и есть наставление Думе, народный ‘приказ’ ей, притом выразившийся совершенно определенно и властно через выбор именно таких, а не иных лиц.
Две первые Думы прошли как чад, как угар: от них голова болит. Третья Дума стоит перед совершенно новыми задачами, и ее дух определяется как совершенно иной. Об этом говорят имена и партийная принадлежность избираемых членов.
Консерватизм русский стоит перед великим экзаменом. До сих пор он был в положении критика, бессильного, нервного и хотя иногда очень талантливого литературно, но именно только литературно. Консерватизм всегда был ‘не у дел’. И если, например, Катков и имел большое влияние на политику, то влияние через газетные статьи — это совсем не то, что ‘приложить свою руку к делам’, участвовать в законодательных комиссиях, составлять законопроекты. И теперь люди, не только горячо любящие Россию, но и уважающие ее, впервые подходят к кормилу власти, через полвека почти сплошного высмеивания и гонения.
Конечно, это великий экзамен!
Думается, что этот экзамен будет всего успешнее сдан, если русское национальное сознание, которое мощно войдет в третью Думу, пойдет самостоятельно к творческим задачам своим, не впадая в идейную войну с первыми двумя Думами, — не сделается, так сказать, оппозициею оппозиции. Нужно заметить, что русскому обществу надоела самая эта позиция спора, словесных прений и извержений. За два года решительно все переутомились этим и жаждут дела, закона, жаждут твердых решений и успокоения страны. Если третий парламент в гармонии с Верховною Властью даст это России — надолго утвердится здоровый исторический консерватизм. Ничем так, как деловитостью 3-й Думы, не будут сбиты с позиции кадеты и левые. Ибо они хвастливо уверяют, что обновить Россию могли бы только они, что национальные партии имеют за собою только националистическую фразеологию и никакой практической трудоспособности, никаких государственных талантов. Показать ошибочность этих расчетов, обнаружить здесь клевету — это и значило бы наголову разбить противников. Это будет сильнее всяких речей.
Сами кадеты и левые, пройдя в слабом числе в Думу, судя по печати, собираются говорить и говорить. Они и в первой и во второй Думе говорили и говорили, так что это не ново, и речи их падут на крайне утомленный слух. Сверх этого, опять же судя по печати, они собираются ‘раскрыть глаза страны’ на национальные партии. Против ‘раскрытия глаз’ никто ничего не возразит, но, кажется, они собираются не столько ‘раскрывать глаза’ стране, сколько ‘втирать очки’ в глаза ей. И вот это должно получить и, конечно, получит надлежащий отпор. И опять же отпор этот должен выразиться в том, чтобы население с ‘широко раскрытыми глазами’ увидело истинно доблестную, истинно государственную деятельность третьей Думы, национально-русскую и неотделимо от этого — европейски просвещенную. Русь — сложное целое: начала варяжское и византийское, идеи и замыслы Петра Великого — все это давно и кровно сделалось стихиями, частицами ‘истинно русских начал’. И уже давно благородный поэт гр. Алексей Толстой сказал, что ‘никогда Русь не повернется лицом к печенегам и спиною к Западу’. Не было этого, и невозможно это. Да и не надо, и нисколько ниоткуда не угрожает, кроме исключительных голосов, которые в сумме прочих потонут, как ничтожество. Но желательно, чтобы они вовсе и не раздавались.
Впервые опубликовано: Новое Время. 1907. 16 окт. No 11349.