Все парикмахеры уверяют, что наши франты скоро начнут пудриться, все портные, что будем носить шитые кафтаны, все шляпники, что плюмажи войдут в моду, все шпажники, что молодые люди и старики опять вооружатся шпагами, башмачники, что воскреснут высокие деревянные каблуки, фабриканты, что бархат и шелковые материи заменят все другое. Однако видим везде непудренные головы, фраки и сапоги. Наряд в общей немилости, и все одеваются на скорую руку.
Прежде во всем видна была строгость и важность: в разговорах, в собраниях, на лицах, в морали и в самых обыкновениях, теперь видим совершенно противное. Разговоры шумны, общества состоят из молодых ветреников, все лица смеются, мораль легка и свободна, а старинные обыкновения забыты. Чем менее одета женщина, тем она лучше одета. Снисходительность есть ныне модна добродетель. Даже авторы хвалят изредка друг друга, даже красавицы отдают иногда справедливость их соперницам. О счастливые времена!
——
Нынешний вкус: [Ирон. заметка о модах и морали]: (Из Парижскаго журнала [‘Journal des dames et des modes’. 1802. N 47]) / [Пер. Н.М.Карамзина] // Вестн. Европы. — 1802. — Ч. 6, N 24. — С.308-309.