Новый род перевода
Новый род перевода
Non verbum verbo curabis reddere, fidus Interpres (*). — Horat.
(*) Верный переводчик не привязывается к словам.
(С французского.)
——
Новый род перевода, Карамзин Николай Михайлович, Год: 1802
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Много писано об искусстве переводить. Имеем тысячи переводов, едва ли десять хороших. Англичане хвалят Попова Гомера, итальянцы — Энеиду Аннибала Каро, мы, французы, удивляемся Делилевым Георгикам.
Что принадлежит до меня, то я изобрел, кажется, совсем новый род переводов, о котором, по крайней мере, никто еще не писал особенного ученого трактата. Тут не надо никаких иностранных языков, ни мертвых, ни живых. Надобно только переводить с нашего языка, на собственный же наш язык. Следует объяснение.
Я несколько раз примечал, что в свете нужно и должно понимать истинный смысл тех, которые с нами говорят или к нам пишут. А это иногда очень трудно — не потому, что люди не умели изъясняться, а для того, что они не хотят говорить ясно. Выбираю учтивое выражение для такой идеи, которое грубы человек выразил бы словом ‘лгать’. Я утверждаю, что, во всяком случае, должно переводить речи на мысли. Знаю, что это не легче обыкновенных переводов. Думаю, что самые темные места в Персее и Таците не темнее переставок личной пользы и оборотов самолюбия.
Не хочу выдавать себя за доктора или мастера в этом важном искусстве. Времени оставляю довершить мое открытие. Может быть, и мне самому удастся некогда привести науку в систему. Но теперь могу означить только главные правила, изъясняя их примерами.
Всякий раз, когда человек говорит против своей пользы, когда он смиряется, скромничает, открывает свои недостатки — берегись! Тут нужен перевод.
Большие ласки, уверения в особенном почтении, исчисление твоих достоинств, означают: ты мне надобен, требую услуги.
Многие женщины рассердились бы за те похвалы, которыми их осыпают, если бы они с молодых лет привыкли изъяснять их истинный смысл.
Вообще, всякая похвала другим людям требует изъяснений и примечаний. Но дело, ни мало не сомнительно, когда мы хвалим себя, тут нет загадок, всякий боится быть невразумительным.
Одному человеку дали важное место. Тебе встречается другой, он искал тоже место. Он бранит первого, как нельзя более, называет его дураком, бесчестным, приписывает ему все возможные пороки. Но что не скажешь, все можно перевести одним словом: завистник!
Леандр говорит о Сефизе, что она мила, что он прожил с нею за городом несколько райских дней. Леандр прибавляет, что у нее прекрасные ноги, атласная кожа, и… Он улыбается и не хочет продолжать. Это значит: я враль и хвастун.
Автор является в обществе с произведением ума своего и говорит:
‘Милостивые государи! Я боюсь вам наскучить, требую снисхождения’. Переводи смело: я удостаиваю вас чести слушать меня, думая, что вы не глупцы, можете мне удивляться.
Вчера один молодой супруг объявил мне, что жена его имеет удивительную способность к математике. Что один молодой профессор, из дружбы к нему, учит ее, часа по два сидит с нею один в кабинете, что он крайне доволен своей ученицей и надеется, скоро изъяснить ей всего Эвклида… Я не хотел перевести слова профессора для легковерного мужа.
Я не доволен теми драматическими авторами, которые заставляют плутов открывать их собственные плутни. Тут нет вероятности. Самый дурной человек не любит быть дурным, долго обманывает совесть свою. Тем более должно ему других обманывать.
Таким образом, и сам неподражаемый Расин, по моему мнению, ошибся, заставив Нарцисса сказать: для счастья своего несчастных погубим.
Разве то можно сказать в оправдание, что злодей теряет, наконец, чувство справедливого и несправедливого, что гнусный Нарцисс не считает уже злодеянием губить несчастных для своего возвышения.
Тартюф признается ли у Мольера в своем лицемерии, кроме того случая, в котором добродушный Оргон должен был принять его покаяние за христианское смирение? Когда благоразумный Клеант требует от него решительного ответа, лицемер говорит:
Уже теперь четвертый час.
Спешу молиться — извините!
Я должен здесь оставить вас.
Зритель переводит: я плут, не знаю, что отвечать.
Когда Зганарель спрашивает, как лечить больную дочь, когда Жос советует ему купить для нее кольцо, перстень, золотые вещицы, тогда славный ответ Зганареля: а вы конечно золотых дел мастер, господин Жос?
Есть верный перевод его корыстолюбивого совета.
Министры, судьи, любовники, супруги, хотите ли знать истину? Не полагайтесь никогда на слова, переводите, переводите, будьте уверены, что прямой смысл почти никогда не бывает истинным смыслом!
Счастливы два друга, которые, говоря между собою, даже не договаривая, совершенно понимают один другого, никогда не имеют нужды в переводах! Но где такие друзья?
Новый род перевода: [Шутка]: [Из ‘Decade’. 1795. T.7]: (С французскаго) / [Пер. Н.М.Карамзина] // Вестн. Европы. — 1802. — Ч.1, N 4. — С.51-55.