НОВЫЙ АТАМАНЪ
НОВЫЙ АТАМАНЪ
(Письмо изъ Уральска).
В. Луганскій.
‘Сверная Пчела’ 1834 г. (7-го мая, No 101, стр. 403—404)
Пушкинский сборникъ на 1923 годъ, Петроградъ, 1922
Новый атаман, Даль Владимир Иванович, Год: 1834
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Уральцы, годика съ три тому, оплакали Атамана своего, Генералъ-маіора Бородина. Коли не случалось кому изъ васъ видть его, такъ знайте, что былъ онъ казакъ, душа молодецкая, стройный и рослый, и бойкой, лихой осанки. Сказывалъ ма врный человкъ, что есть и понын въ чужихъ краяхъ не малое число картинъ, списанныхъ съ Сотника, не то съ Есаула, Бородина, какъ ходилъ онъ туда молодымъ казакомъ съ Суворовымъ: глядятъ нмцы, не налюбуются! Ну,.да онъ, теперь передъ Богомъ, его не воротишь — да и я слъ не лики писать, не панихиду служить, а хочу говорить про ныншнее.
Атаманомъ всхъ Казачьихъ Войскъ нын — сами вы знаете кто: казаки, поминая Его, всегда шапки снимаютъ. Но Государю Императору угодно было дать Уральцамъ Наказнаго Атамана. Въ лице хвалить не годится, а то бы я сказалъ при всхъ, что новый Наказной Атаманъ Уральцевъ — лихой Атаманъ!
И такъ, по назначенію Полковника Василія Осиповича Покотилова Наказнымъ Атаманомъ Уральскаго Войска, пошли пиры да гульба, а казаки загуляютъ, такъ не шутятъ: хоть святыхъ вонъ понеси! Не знаю, гд проявилась на Руси пословица: загулялъ, такъ и ворота на запоръ, да только врно ни на Дону, ни на Урал. Здсь: загулялъ, такъ ворота настежь, — не хуже побыта блаженныя памяти ласкова солнышка Князь-Владиміра: мимо пирушки пути-дороги не пролегаетъ, а заворачивай-знай на подворье, кто живой подошелъ!
Атаманъ чествовалъ всхъ наличныхъ войсковыхъ чиновниковъ обденнымъ столомъ, потомъ, какъ Войско собралось съ багреннаго рыболовства, а вы знаете, что Войско ходитъ и на осетровъ и на блугъ, что на французовъ, — лавою, какъ возвратилось, говорю, съ благополучнаго лова, такъ помолилось Богу и, посл общаго молебствія, совершеннаго въ Собор, явилось на зовъ атаманскій, погулять и попраздновать, да распить передъ домомъ атаманскимъ сороковую бочку вина некупленнаго.
— Пилъ чару зелена вина малый и великій, да поминалъ хозяина, пили казаки на онъ и на имъ, — пилъ и отставной казакъ Шарль Бертю… Казакъ Шарль Бертю!.. Такъ, господа, отставной, приписной Уральскій казакъ Шарль Бертю, коли мн не врите, спросите у людей: люди видли, какъ онъ и усы отиралъ. Онъ зашелъ во время оно въ матушку Россію, не знаю, званый ли, не званый ли, а на пиру атаманскомъ былъ онъ званый. Его взяли казаки въ 1812 году, завезли сюда, онъ обжился, женился, да въ казаки приписался — вотъ вамъ и французскій казакъ Шарль Бертю!
Между тмъ Наказной Атаманъ далъ вечеръ и балъ, на который съхались и Уралки наши, въ цвтныхъ сарафанахъ, въ шелковыхъ широкихъ рукавахъ, не въ модныхъ райскихъ птичкахъ, а въ богатыхъ саженыхъ сорокахъ {Головной уборъ женщинъ.}, да въ двичьихъ дорогихъ поднизяхъ {Головной уборъ двицъ.}, не въ бронзовыхъ цпочкахъ да пряжкахъ, а въ чистомъ золот, не въ чужихъ кудряхъ, а въ своихъ косахъ, да въ окатныхъ жемчугахъ, я говорю вамъ, что тутъ ничмъ не шутятъ: поглядите, коли знаете толкъ, — тутъ въ каждомъ сорок десятки тысячей!
Наконецъ, 15 февраля, приняли уральцы и угостили новаго Атамана своего по-своему. Это было вотъ какъ: Поутру явились къ нему два Штабъ-Офицера и просили Атамана именемъ всхъ собратій своихъ подарить ихъ ныншнимъ днемъ и порадоваться общей радости. Вечеромъ, когда все было пріуготовлено, а гости и чиновники войсковые съхались, — два Штабъ-Офицера отправились со вторичнымъ и окончательнымъ приглашеніемъ и прибыли вмст съ Атаманомъ своимъ къ назначенному дому. Старшины и почетные войсковые чиновники встртили дорогаго гостя на крыльц и, какъ водится, проводили его подъ звонкою музыкой въ залу. Весь домъ былъ освщенъ снутри и снаружи, а на балкон былъ выставленъ щитъ съ изображеніемъ вензеловыхъ именъ Государя Императора, Государыни Императрицы и Высокаго Атамана всхъ Казачьихъ Войскъ.
Празднество открыто было польскимъ, въ голов коего шелъ Атаманъ съ одною изъ почтеннйшихъ туземокъ. Музыка гремла и пляска продолжалась во всю ночь. Хотя нельзя сказать, чтобы пляски, или такъ называемые танцы, были здсь во всеобщемъ употребленіи, но многіе изъ молодыхъ чиновниковъ войсковыхъ пляшутъ охотно и хорошо. Сли за столъ, большая часть мужчинъ осталась на ногахъ. Во время ужина появился неожиданно, противъ почетнаго мста, занимаемаго Атаманомъ, освщенный щитъ съ именемъ его и съ лестною притомъ надписью.
Заздравная братина пошла ходить изъ рукъ въ руки. Пили Здравіе Царя и Царицы и Атамана Цесаревича и всего Пресвтлйшаго Дома, всхъ вмст и каждаго порознь. Дошла очередь до Оренбургскаго Военнаго Губернатора, а наконецъ и до Наказнаго Атамана. Тогда эму принесено было условленное поздравленіе,— сперва всми наличными чиновниками, потомъ избранными почетными казаками, отъ имени цлаго Войска, потомъ учениками Войскового училища и наконецъ, — учитесь братцы, какъ встрчать и принимать Атамановъ своихъ, у Уральцевъ: пятеро милыхъ, богато-убранныхъ двицъ высшаго казачьяго сословія подошли, — шумный, радостный, говоръ умолкъ, почтительная тишина воцарилась, двицы подошли въ Атаману, поклонились ему, по обычаю своему, низенько, сказывали ему долго жить, братьями, отцами, женихами праведно и ласково управлять, судъ и правду рядить, — и поднесли ему,— ни серебра ни золото, — а поднесли снопикъ живыхъ, самородныхъ цвтовъ. Вс наличные гости или хозяева, — какъ хотите, — подняли ура, прямо по-казацки: окна задребезжали и двери сами порастворялись! А казаки, запрудивъ широкую улицу, того и ждали: подхватили и себ, да такъ, что и пушки заздравныя заглушили!.. Ночь была тихая и свтлая, вино пили, ура кричали, пушки палили, а какъ разъхались позднимъ утромъ по домамъ, да глянули на снарядъ, иже нарекается часомріе, такъ и вспомнили поговорку: казаку гулять, такъ и ночь коротка!
Приписка. Мартъ на исход, Апрль на двор, а Уралъ стоитъ, не шелохнется. Скоро вздуетъ его да погонитъ ледъ на море, на Хвалынское. Глядите тогда, что за потха будетъ, начнется пловня {Весеннее рыболовство стьми, кои раскидываются съ каждой лодки однимъ человкомъ.}. да пойдутъ казаки въ скачку на тысяч-другой бударокъ {Будара — долбленая лодка, однодеревка, комяга, душегубка, челнокъ.— Казаки пускаются на нихъ, — по пушечному сигналу, скакать, какъ они говорятъ, то есть, въ обгонъ другъ друга. Глядя на эту суматоху, не знаешь, какъ вода подымаетъ столько народу вдругъ.}! Снгу ныншнюю зиму Господь не пожаллъ, такъ земляная вода {Степная или береговая вода, стекая на рку, подмываетъ, подкапываетъ и сгоняетъ ледъ, рка вскрывается. Потомъ идетъ недлю-другую спустя, земляная вода, т. е. вода съ горъ, высокою и широкою волною, разливается и понимаетъ берега на нсколько верстъ.}, надо быть, пойдетъ большая и на урожай въ Оренбургской губерніи понадяться можно. Авось Богъ милостивъ будетъ!— Прилинейные Кайсаки эту зиму опять начали продавать дтей своихъ, на дняхъ видлъ я четырехъ мальчиковъ, купленныхъ за 75 рублей асс.
Младшему лтъ семь. Одинъ насмшилъ: новый хозяинъ сталъ, жаля его, кормить голоднаго помаленьку, а онъ, глядя на състное, непремнно хотлъ пость все. Коли такъ, говоритъ, такъ пойду я отъ тебя прочь опять въ степь. Скинулъ платье хозяйское, снялъ и рубаху, взялъ съ окна плеть и пошелъ!— Гд же лошадь у тебя? спросили его.— Плеть есть, отвчалъ тотъ, такъ и лошадь будетъ! Простоявъ минуты съ дв нагишемъ на мороз, воротился онъ. Въ тотъ же вечеръ и на слдующій день спохватились огарковъ свчныхъ: нтъ ни одного, а не догораетъ, кажется, свчей много, ршили на томъ, что ихъ крысы таскаютъ.
Глядь на новаго нахлбника, — а онъ жуетъ, да только свтильни выкидываетъ! Не подумайте, чтобъ я шутилъ: ей, ей, былое дло! Тамъ яхши, увряетъ онъ, и понын удивляется, для чего не велятъ ея сть!