Нота, поданная имперскому сейму в Регенсбурге от французского поверенного в делах г-на Башера
Нота, поданная имперскому сейму в Регенсбурге от французского поверенного в делах г-на Башера
Подписано: Башер.
——
Нота, поданная имперскому сейму в Регенсбурге от французского поверенного в делах г-на Башера, Баше Т., Год: 1805
Время на прочтение: 4 минут(ы)
При нынешних обстоятельствах, когда приготовления и движения австрийского дома угрожают твердой земле новою войною, е. в. и. французов признает необходимым явно и торжественно изобразить чувствования, которыми он был одушевлен и ныне одушевляется, для того, чтобы современникам и потомству доставить возможность основательно судить, если снова откроется война, кто был ее зачинщиком.
Нижеподписавшийся французский поверенный в делах при немецком сейме имеет повеление представить верное начертание правил, которыми Франция руководствовалась, в рассуждении своего поведения против Австрии.
Наполеон равнодушно смотрел на все, что ни делала сия держава вопреки духу и буквальному смыслу договоров. Он не жаловался ни за непомерное распространения права присвоения, ни за овладение Линдавою и другими местами в Швабии, переменившее после трактата Люневильского положение соседственных государств в южной Германии, — ниже за разные другие приобретения, о которых, как известно всей Германии, и теперь еще идут переговоры, он показывал, будто не знает, что венецианский государственный долг не только не выплачен, но объявлен уничтоженным, вопреки духу и буквальному смыслу трактатов Кампо-Формийского и Люневильского, он не вступался за то, что его подданным, жителям Милана и Мантуи, отказано в правосудии, когда, вопреки формальным условиям, ни один из них в Вене не получил заплаты, не вступался за то, что Австрия признала нелепое право блокады, которое Англия себе присваивает, видя, что за нейтралитет австрийского флага, столь часто нарушаемый ко вреду Франции, венский двор не почитал нужным жаловаться, он по любви к миру хранил молчание.
Наполеон очистил Швейцарию, которая сделалась спокойною и счастливою чрез акт посредничества, оставил в Италии не более войска, как сколько нужно для удержания за собою на краю полуострова мест, в том намерении, чтобы защищать левантскую торговлю, чтобы обеспечить для себя участок вознаграждения, и чтобы склонить Англию очистить Мальту, а Россию вывести из Корфу свои войска, оставил на Рейне и внутри империи не более войск, как сколько необходимо нужно для охранения крепостей.
Единственно занявшись приготовлениями к войне — к начатию которой он не подавал повода, к войне, которую ведет за выгоды Европы и свои собственные, к войне, которой цель есть восстановление равновесия торговли и равенство в господствовании на морях — он расположил все войска свои лагерем на берегах океана, далеко от границ австрийских, употребил все средства на построение флотов, на собрание морских служителей, на рытье пристаней, в то самое время, когда он с совершенною доверенностью полагается на исполнение трактатов, восстановивших мир на твердой земле, Австрия внезапно принимает военный вид, ставит силы свои на военную ногу, посылает армию в итальянские свои владения, составляет другую, столь же многолюдную, в Тироле, закупает лошадей, учреждает магазины, производит работы над полевыми укреплениями, ужасает сими приготовлениями Баварию, Швабию и Швейцарию, и тем ясно обнаруживает, что имеет намерение сделать отвод в пользу Англии — отвод, более вредный для Франции, нежели война объявленная.
При столь важных обстоятельствах Наполеон почел необходимым испытать все средства возвратить венский двор на путь истинных его выгод. Все представления, какие миролюбие могло внушить, были сделаны и разным образом повторены. Венский двор объявил, что уважает трактаты, соединяющие его со Франциею, — однако ж тем с большею деятельностью продолжались военные приготовления в то самое время, когда отзывы его были наполнены дружескими выражениями.
Австрия объявила, что не имеет неприязненных намерений против Франции.
Против кого же делаются все сии приготовления? Неужели против Швейцарии, против Баварии, или против Немецкой империи?
Наполеон препоручил нижеподписавшемуся объявить, что нападение на Немецкую империю, а особливо на Баварию, он почтет формальным вызовом на войну.
Наполеон не полагает никакого различия между выгодами своей империи и выгодами немецких князей, находящихся с ним в союзе. Всякое несчастье, до них касающееся, всякая опасность, им угрожающая, входят в круг его попечительности.
Нижеподписавшийся, будучи уверен, что князья и чины Немецкой империи одушевлены теми же чувствами, именем своего государя требует, чтобы сейм соединился с ним, и благоразумными, справедливыми представлениями склонил бы австрийского императора не подвергать настоящие поколения неминуемому бедствию, и пощадить кровь множества людей, назначенных быть жертвою войны, которой цель столько противна выгодам Германии, что и в то время, когда она начнется, никто не будет знать истинной ее причины.
Беспокойства твердой земли тогда прекратятся, когда австрийский император, склонясь на справедливые и неотступные представления Германии, уничтожит военные свои приготовления, в Швабии и Тироле оставит столько войск, сколько нужно для крепостных гарнизонов, и приведет армию свою в прежнее мирное состояние. Не ясно ли было по самым условиям Люневильского договора, что выступление австрийского войска из внутренних областей Австрии должно почитать действием неприятельским? Австрия видела, что Франция, быв тогда замешана в постороннюю войну, вывела войска свои из Швабии, остановила движения, которые весьма полезны были бы для корпуса, находившегося в Швейцарии, следственно не противно ли справедливости за такую доверенность платить наступательными приготовлениями? Ныне те же обстоятельства со стороны Франции: для чего же меры Австрии столь отличны? Для чего содержит она шестьдесят батальонов в Тироле и в Швабии в то время, когда все французские силы собраны для предпринятия высадки в Англию?
Теперь не существуют никакие несогласия между Швейцарией и Немецкой империей, нет никаких споров между Баварией и Австрией, если верить объявлениям венского двора, то между им и Францией также нет несогласия. Итак, какие неизвестные причины побудили венский двор собрать такое множество войска?
Одно только может быть намерение, а именно: держать Францию в нерешимости и бездействии, и остановить ее в то время, когда она твердо положила исполнить свое предприятие. Но сие намерение не может иметь успеха прочного. Франция была обманута, теперь она вышла из заблуждения. Она была принуждена откладывать исполнение своего предприятия, откладывает его еще и теперь, ожидает, какие следствия иметь будут ее представления и немецкого сейма: но когда все старания привести Австрию или к решительному миру, или к решительной войне, останутся тщетными, в то время Наполеон исполнит свои обязанности, возложенные на него достоинством его и могуществом, тогда он все усилия свои направит туда, где Франция будет угрожаема. По благости провидения он имеет довольно силы одною рукою победить Англию, другою защитить честь орла своего и права своих союзников (!!).
Если сейм уважит сие представление, которое нижеподписавшемуся повелено сделать, если он успеет внушить его величеству, императору австрийскому, в каком положении находится ныне твердая земля Европы от его движений, может быть, необдуманных движений, которые, может быть, сделаны не для видов неприятельских, но только по наущению постороннему, если он успеет уверить своего монарха, справедливого и человеколюбивого, в том, что он не имеет никаких неприятелей, что границы его находятся в совершенной безопасности от нападения, что Франция два раза могла навсегда лишить его целой половины наследственных областей, если бы она захотела других условий, не тех которые содержатся в договорах Кампо-Формийском и Люневильском, что своими распоряжениями — которые при самом начале уже много вредят Франции — он вмешивается в ссору, для него совершенно постороннюю и бесполезную: тогда сейм окажет услугу Германии, Швейцарии, Италии, Франции, всей Европе, кроме одного народа, ненавидящего общее спокойствие, народа, основавшего благоденство свое на намерении — упорном и непреклонном, — несогласия, вражду и беспокойства сделать вечными на твердой земле.
Баше Т. Нота, поданная имперскому сейму в Регенсбурге от французскаго повереннаго в делах г-на Башера / Башер // Вестн. Европы. — 1805. — Ч.23, N 20. — С.294-301.