Ночь на распутье, или Утро вечера мудренее, Даль Владимир Иванович, Год: 1839 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 42 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

НОЧЬ НА РАСПУТЬИ
или
УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕ.

Старая бывальщина въ лицахъ.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

ВЫШЕСЛАВЪ, удльный Князь Русскій.

ЗОРЯ, дочь его.

УДАЧА, Князь Карпатскій.

БРАКОВИТЪ, Княжичъ Болгарскій.

ХОЧАТУРЪ, Царевичъ Армянскій.

РУДИГАРЪ, Королевичъ Мурманскій.

ВЕСНА, Княжій родичъ и нахлбникъ.

ТУМАКЪ, по прозванію межеумокъ.

ОКОЛЬНИЧІЙ.

КОНЮШІЙ.

ТОРГОВЫЙ ГОСТЬ.

СЛПОЙ ГУДОЧНИКЪ.

НАРОДЪ.

ДВОРНЯ.

РАТНЫЕ ЛЮДИ.

СННЫЯ ДВУШКИ.

ДОМОВОЙ.

ЛШІЙ.

ВОДЯНОЙ.

РУСАЛКИ.

ОБОРОТЕНЬ.

РАЗДЛЪ ПЕРВОЙ.

Затрапезная Князя Вышеслава.

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ, УДАЧА, БРАКОВИТЪ, РУДИГАРЪ, ХОЧАТУРЪ, КНЯЖЬИ БОЯРЕ, ВЕСНА, полдничаютъ, ТУМАКЪ сидитъ на полу, за большой деревянной миской.

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ
(которому подаютъ турій рогъ съ медомъ.)

Любые гости и сотрапезники мои, Удача Князь Карпатскій, Браковитъ Княжичъ Болгарскій, Хочатуръ Царевичъ Армянскій, Рудигаръ Королевичъ Мурманскій! Князи, Царевичи, Королевичи! пью во здравіе и долголтіе вапЕ, исполать вамъ добрымъ молодцамъ, спасибо за гостьбу вашу дружую, неспсивую: здравствуйтежь вс, одинъ по другому, другой по третьему, третій по четвертому, четвертый по первому!

(Пьетъ и подаетъ дальше.)

БРАКОВИТЪ (принимая рогъ.)

Многія лта дорогому Князю!

Спасибо за почетъ, за честный поминъ,

Много теб радости, Князь, да веселья,

Отъ Княжны отъ твоей, отъ Зори Выпиславны!

УДАЧА (тоже.)

И я за нимъ, могучій Князь и славный

Хозяинъ нашъ: теб отъ насъ спасибо,

А намъ, намъ не на чемъ, живи здорово,

Да властвуй много лтъ и потшайся!

ХОЧАТУРЪ (тоже.)

И каждый часъ твоей державной жизни,

Да будетъ гранью свтлаго алмаза!

РУДИГАРЪ (тоже.)

Сила могучая — Княжей десниц,

Благость и доблесть — душ,

Отчему сердцу — многая радость,

Крпкому разуму — вкъ!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Спасибо, други, спасибо Царевичу, и вамъ, Князю и Княжичу, и теб Королевичъ, много насулили вы мн добра, много мн почету, а душ моей веселья, отъ дорогихъ гостей, какихъ не было давнымъ давно при двор моемъ Княженецкомъ. Гостилъ у меня, правда, какъ прозжалъ къ Князю Ратимиру, гостилъ Княжичъ Литовскій Заядча, гащивали бывало и наши Русскіе Князья, и сосди мои, и Кіевскіе — а такого създу почетнаго не случалось. Миръ съ вами и ладъ и братскій совтъ, дорогіе сотрапезники мои, да живите во двор у меня полюбовно.

УДАЧА.

И стыдно бы намъ, ясный Князь, на лады къ теб пріхавши, да опозорить себя во свтломъ терему твоемъ разладицей: чмъ ни поршишь насъ, а ссоры не увидаешь!

РУДИГАРЪ.

Вс мы рукобитьемъ своимъ Княжьимъ промежь собой скрпили уговоръ, ссор не бывать.

БРАКОВИТЪ.

Отдалися мы на судъ и любовь твою и милость, а промежь насъ положено: кто первый ссору затетъ, тотъ, за безчестье, кормитъ и угощаетъ по боярски три десята калкъ да нищихъ.

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Хорошо, славно, премудро! За это еще по братин, Князи, пейте, да лейте! Кравчій мой жалуется, что другой варъ меду дошелъ, а еще и первый не выпитъ, аль не угоденъ?

УДАЧА.

Нтъ, Князь, пусть уже мы будемъ безъ вины виноваты, а на медъ не клепли!

ВЕСНА.

Дивный медъ, пресвтлый Князь, дивный медъ! и пьешь и хочется! что за милосердіе Создательское, даровать душъ такую отраду!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Суесловъ! зашибетъ тебя грозою когда нибудь за вялыя рчи твои, да хоть соври что нибудь путное, чтобы Царевичъ, дорогой гость нашъ, разсмялся! аль не досужно, зубы на барщин?

ВЕСНА.

Вотъ тмъ-то и за бду стало, что и горло и глотка за одними воротами живутъ, подъ одинъ щипецъ крыты: не всть пть, не всть пить, не то сть, не то смшить, не то своему смху смяться, хоть раскроись!

(Вс смются.)

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Ай да зима! спасибо, за словомъ въ карманъ не ползетъ! (Обращаясь къ Тумаку, который сидитъ на полу и хлебаетъ.) А ты овсянникъ, что надулся какъ ёжь на мокрицу? Зима, свисни его ложкой по носу!

ВЕСНА.

Не льзя, пресвтлый Князь, онъ серчаетъ нын, искалчитъ.

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Что такъ?

ВЕСНА.

Да такъ, не вритъ, что у него четыре ходаста, два бодаста, да седьмой хлебестунъ, въ люди просится.

ТУМАКЪ.

Совралъ еси сорока безталанная, варакупка ощипанная, ручной скворецъ, совралъ! (Смтются.) Руки, ноги есть, голова есть, люди межеумкомъ зовутъ, женихомъ, а Князь отдаетъ за меня Княжну, Князь, отдай что ли ноньче!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Блужья ты бапка да волчій хвостъ, яжь за тебя отдаю невсту, тёлку-яловку, бломордую, блобровую, блобрысую — сосватать что ли?

ТУМАКЪ.

А, такъ ты видно обмануть хочень меня? а? Нтъ, Князь, Тумакъ постоитъ за себя, слышалъ? отдай, что ли, Княжну, не то перепотрошу всхъ!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Слушай же, верблюжина поганая, полно, велю убить, что собаку, да въ парникъ подъ огурцы кинуть, не любы мн шутки твои!

ТУМАКЪ (вскакиваетъ съ ножемъ въ рукахъ.)

Чего шутки? какія шутки? отдай, говорю, Княжну, за что звалъ меня женихомъ, и слюбиться веллъ, и все, и все… Челядь твоя говоритъ, вотъ это женихи, четыре жениха, говоритъ, а Тумаку шишъ, говоритъ, ась? Тумака обидть, обмануть? гд женихи? подайте ихъ на ножъ!

(Кидается съ ножемъ, застольники самъ пятъ схватываютъ его и связываютъ, Тумакъ борется какъ зврь и рычитъ.)

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ (вскочивъ съ мста.)

Вонъ! моржъ клыкастый, выродокъ, непоятый и нерожденный, вонъ! избить его батогами на конюшн, да выкинуть въ подворотню, коли живъ будетъ, чтобъ и духу его тутъ не было! (Тумака утаскиваютъ, онъ реветъ и огрызается зубами). Ахъ ты копна неразумная, что было напроказилъ! не осудите, гости дорогіе, не примите въ обиду себ: такой грхъ случился, какъ быть! Онъ вдь малоумный, скотъ безумный, а не человкъ, да не ждалъ я отъ него шали такой. Подобралъ я его юродиваго изъ грязи, и жилъ онъ у меня только для ради юродства своего и потхи, въ посмхъ да въ одурь женихомъ его прозвали, смшками да смшками — а тутъ, поди вонъ куда свиную голову его нелегкая угораздила!

ВЕСНА.

Благо въ плечахъ просторенъ: много ремня ляжетъ, будетъ чмъ поднять.

УДАЧА.

Не вели его бить, Князь, прости ради праздника!

РУДИГАРЪ.

Юродивому не дань ума, Князь, прости, ради нашего и своего веселья?

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Благодушные жь вы Княжичи!

БРАКОВИТЪ.

Прости его, Князь, покинь!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Ради васъ, дорогіе гости мои, все, что ни пожелаете: эй, выкинуть этого вепря на улицу, каковъ есть, да чтобъ и духу его не было во двор моемъ! (Подаетъ сосду турій рогъ, отпивъ самъ.) Пускайте жь еще разъ братину въ круговую, дорогіе и славные гости мои, а за тмъ и на отдыхъ. Заутре, коли въ угоду, въ чистое поле, да пустимъ рзваго кречета на сраго гуся, а нын, вечеркомъ да холодочкомъ, проплывемъ маленько по рк, на золоченомъ струг, и дочь моя, Книжка Зорюшка, съ нами, да выйдемъ въ лугахъ, пройтись прогулкой.

(Встаютъ и расходятся.)

На терему Княжны Зори.

КНЯЖНА, ТОРГОВЫЙ ГОСТЬ услужливо раскидываетъ передъ нею дорогія ткани, СННЫЯ ДВУШКИ.

ТОРГОВЫЙ ГОСТЬ.

Золота Княжна!

Не приглянется ль

Объяринна теб

Паволока?

Веницейскій есть

Аксамитъ хорошъ,

Любо, вотъ, возьми

Парчи Греческой —

Что приглянулось,

Золота Княжна?

ДВУШКИ.

Багрянецъ струистый куда хорошъ!

ДРУГАЯ ДВУШКА.

А съ отливомъ этотъ, изъ какихъ земель?

ТОРГОВЫЙ ГОСТЬ.

Изъ за морскихъ все,

Мои красавицы,

Все изъ за-моря:

Въ Царе-градъ ходилъ

На куницъ-соболей

Размнивалъ:

За одну парчу

Далъ два сорока,

Полъ-пята-ста будетъ

Своя цна!…

Что приглянулось,

Золота Княжна?

КНЯЖНА.

Пусть родитель мой самъ что выберетъ!

ТОРГОВЫЙ ГОСТЬ.

Золота Княжна!

Самъ родитель твой

Что пресвтлый Князь,

Мн, холопу своему

Недостойному

Передъ очи твои

Очи ясныя,

Повеллъ снести

Что ни лучше есть,

Золота Княжна!

Не приглянется ль

Объяринна теб

Паволока?

Аль камки теб

Блохрущатыя?

Веницейскій есть

Аксамитъ хорошъ,

Любо, вотъ, возьми

Парчи Греческой!

КНЯЖНА (отошедши во время рчи купцевой впередъ.)

Что цвла въ теплиц, въ родномъ, тепломъ саду,

Подъ густымъ, могучимъ кленомъ ала маковка —

Свтъ-ли двица, у отца родима за пазухой!

А къ добру ли, къ худу ль, на чужбину ей итти далекую,

Покидать свое родимо гнздышко за вольный свтъ?

Ты одинъ бы, Князь, мн и любъ и милъ ты красавецъ — Князь —

Да зачмъ же васъ много что-то понахало?

Испужалося мое сердце, вишь, захолонуло….

ДЪВУШКА.

Изрони, Княжна, ненарокомъ слово ласковое,

Взвесели свое сердечуико, улыбнись на вольный свтъ!

ДРУГАЯ.

И почемъ теб свтъ-Княжна горе мыкати?

Женихи у тя Княжна молодецкіе,

И родитель твой тебя милуетъ, и балуетъ,

Дорогими ли подарками жалуетъ…

ПЕРВАЯ.

А женихъ-этъ на окром почествуетъ:

Онъ перстней, серегъ жемчугомъ саженыхъ

Навезетъ теб…

КНЯЖНА.

Полно, болтушки, вамъ! Твоя воля, родитель мой, батюшка!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ
(входитъ, вс низко ему кланяются, Княжна также, потомъ цалуетъ ему руку, а онъ ее въ чело. Князь, обращаясь къ Торговому Гостю.)

А, ты уже здсь! (Дочери). Здравствуй, Зорюшка моя, сто разъ на день и все здравствуй, моя Зорюшка! да не ужто жь и впрямъ придется мн вымолвить теб: прости? (Постороннимъ) Подите на годинку!

(Они выходятъ, низко поклонившись.)

ЗОРЯ.

Вдь на это власть и воля твоя, родитель мой: не отдавай меня еще, я молода, дай пожить съ тобою!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Нтъ, нтъ, моя Зорюшка, молодыхъ-то и отдавать, коли Богу угодно, а женихи хоть куда, вотъ Мурманскій, наприкладъ, чмъ не женихъ? чего ты, ландышъ мой, голову повсила? А ты знаешь, сказываютъ, коли въ двкахъ просидишь до сдой косы, на томъ свт козловъ пасти станешь? а?

ЗОРЯ.

Скучно, батюшка, мн отъ тебя итти еще въ новинку!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Сойка ты моя союпка! да погляди жь на меня веселе, не то и меня тоска возьметъ!

ЗОРЯ (кидается и обнимаетъ его.)

Я весела, родитель мой, покол на тебя гляжу!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

А гостить у меня будешь? а? сказывай — погостить къ отцу прідешь? не позабудешь его? (Зоря схоронила лице на груди родительской.) Ну, кто же твой суженый?— сказывай!

ЗОРЯ.

Твоя святая власть родительская, а я дитя твое неразумное!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

За что такъ? Нтъ, я тебя и самой себ въ обиду не дамъ, ты дитя мое разумное. Ну, сказывай же, мн скажи, родителю своему, Царевичъ, что ли?

КНЯЖНА.

О….

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Что? нелюбъ? ну Болгарскій? (Княжна въ раздумьи потрясаетъ слегка головой.) И этотъ нтъ? Ну, это не бда, на этомъ спасибо теб, дитя мое, благо въ запас есть. Говори же, сказывай, хочешь за Мурманскаго?— Что жь молчишь, ненаглядная моя, родитель тебя спрашиваетъ — хоть кивни головкой! (Княжна опять слегка потрясаетъ головой). Нтъ? и это не тотъ — э-эхъ, Зорюшка, а мн бы больно хотлось Мурманскаго Королевича — а? я вдь съ нимъ уже почитай, что по рукамъ ударилъ — какъ же быть? Такъ стало быть Удача, князь Карпатскій? а? а я было пришелъ, дай, думаю себ, погляжу хоть, какъ кивнетъ она головкой, милому суженому свому, хоть такъ-де, для ради прикладу, къ слову пришлось, распотшитъ она меня на старости лтъ — а ты вонъ что длаешь! Зорюнка, полюби Королевича, полюбишь что ли? Говори же мой вольный свтъ! Ну погляди же на него ноньче, вдь молодецъ онъ, и наслдье за нимъ богатое: погляди, да скажи мн ужо что полюбила: да уберись-ка показисте, подемъ въ луга пройтись прогулкой — ну что жь ты, василекъ мой подыми головку, глянь на отца!

(Зоря кидается въ отцовскія объятія, занавсъ падаетъ.)

Мсто передъ Мухояровымъ кружаломъ,
НАРОДЪ гуляетъ, вдалек рожокъ и псни. Толпа собралась вокругъ слпаго ГУДОЧНИКА, кто сидя, кто стоя.

ГУДОЧНИКЪ
(оканчивая стихъ свой подыгрываетъ себ на гудк. Стихъ поется говоромъ, безъ растяжки, но и не скороговоркой.)

— А и не всякому, молвилъ Князь Гориславъ, мирволить:

Умнаго похолить, глупаго приневолить,

Воля-неволя, да такая наша доля,

Нужда родитъ умъ, да бда, а не холя.

Ходилъ ты еси нын по братской коле,

Пройдись цлиной, поживитка въ тягл,

— И постигла опальнаго боярина невзгода,

Что сталъ онъ простаго холопьяго рода…

1-й МУЖИКЪ.

Ну знатно, ай да Лукіанъ гудочникъ! за это нальемъ теб полну сулейку, ей-право, инно черезъ край пойдетъ!

2-й МУЖИКЪ.

Вишь ты, какъ притча сталась, что и бояринъ, да угодилъ въ холопы! а жилъ было, кажись, у Князя привально!

3-й МУЖИКЪ.

Съ жиру и собака бсится, прогнвилъ Князя, такъ и угодилъ въ опалу.

(Псенники съ рожкомъ все ближе да ближе, выходятъ, замолкаютъ и подходятъ къ кружалу.)

1-й МУЖИКЪ.

Вотъ они, гуляки наши! по нихъ теперя хоть трава не рости!

1-й ПСЕННИКЪ.

А что жь? Князь милостивый веллъ веселиться!

2-й ПСЕННИКЪ (хриплымъ голосомъ.)

Ништо, и псни веллъ пть!

1-й МУЖИКЪ.

Не теб ли веллъ?

2-й ПСЕННИКЪ (хрипло.)

А что жь и мн, ты думашь не спою?

3-й МУЖИКЪ.

Споить-то ты споишь кого угодно, и самъ любаго перепьешь, въ этомъ не споримъ.

2-й ПСЕННИКЪ.

Нтъ, горностай, не спорь, спою и я, послушай: а… уа…

1-й МУЖИКЪ.

Молчи добро, не позорь свту, и говоритъ-то не своимъ голосомъ, а туда же пть! Вотъ Лукіанъ гудочникъ сплъ намъ стихъ про князя Горислава да боярина его опальнаго, такъ сплъ!

3-й ПСЕННИКЪ.

Про опальнаго воеводу, про Косаря? знаю! а слышали, ребята, и Тумакъ у нашего Князя въ опал: согнали со двора!

МУЖИКИ.

Когда? какимъ побытомъ?

3-й ПСЕННИКЪ.

Да вотъ, мы встрли его, бжитъ, сердечный, не оглянется, а княжьи подсокольничьи да дворяне за нимъ, уськаютъ да улюлюкаютъ, а тутъ и ребятники со всего села за нимъ же — а онъ только знай отплевывается, да бжитъ, да ругаетъ на чемъ свтъ стоитъ!

1-й ПСЕННИКЪ.

Одного мальчишку поймалъ, такъ на силу отняли: ухватилъ было за ноги его, да обземь головой, таки вотъ убилъ было совсмъ: словно волкодавъ какой!

2-й МУЖИКЪ.

Въ чемъ же онъ неразумный передъ яснымъ Княземъ провинился?

3-й ПСЕННИКЪ.

Слышь было въ драку ползъ, съ ножемъ: Князь многомилостивый жаловалъ его напередъ для ради потхи да юродства, ты, говоритъ, женихъ Княжны моей будешь, за тебя отдамъ ее, ни за кого какъ за тебя — ну женихъ, да женихъ, а нын вотъ, какъ со всхъ земель Княжичи да Королевичи съхались, да послышалъ онъ, Тумакъ, что вотъ это-де женихи, такъ за трапезой княжьей и кинулся было на нихъ съ ножемъ. Сами дворяне княжьи сказывали.

2-й МУЖИКЪ.

И на что держать было звря такого? только что роговъ не видать на немъ, а то бы теб туръ туромъ. Какой это человкъ? ни въ пляску, ни въ работу, ни изъ короба, ни въ коробъ, съ нимъ и сатана возившись упарится.

1-й МУЖИКЪ.

И не даромъ же сказываютъ, что ему и водяной и лшій сватами приводятся.

РАТНИКЪ.

Толкуйте вы! тутъ не то, чтобы онъ шайтану служилъ, а шайтанъ-этъ къ нему живьемъ въ кабалу пошолъ, такъ ужь тутъ нечего калякать.

3-й МУЖИКЪ.

Вонъ оно что, поди! какъ такъ служилый?

РАТНИКЪ.

Пошолъ да пошолъ, да и только, теб чего жь еще?

ГУДОЧНИКЪ.

На немъ проклятіе лежитъ вкожизненно: это выродокъ нечестивый отъ міряка и кликуши.

3-й МУЖИКЪ.

Вотъ оно что, поди!

2-й МУЖИКЪ.

Какъ такъ дядя Лукіанъ?

ГУДОЧНИКЪ.

Жила была подъ Вышгородомъ воскресная кликуша, и какъ только къ достойной заблаговстятъ, то ее и схватитъ на паперти и ломаетъ бывало на пропалую. Тутъ откол-то пришатился мірякъ, да затяжной мірякъ, что бывало и въ недлю разъ не заговоритъ своимъ голосомъ, бирюка услышитъ, взвоетъ поволчьи, либо зарычитъ поверблюжьи, не то туромъ гндымъ, да покозлиному, отъ нихъ то выродокъ нечестивый, проказа во лиц человческомъ и народился. Отъ того-то, ради соблазну такого, Тумакомъ его и прозвали, и другой ему нтъ и клички.

1-й МУЖИКЪ.

А какъ же, дядя, зовутъ его еще межеумкомъ?

1-й ПСЕННИКЪ.

Ну это люди въ посмхъ да въ одурь прикинули.

ГУДОЧНИКЪ.

Межеумокъ тотъ же Тумакъ и есть, все одно.

2-й МУЖИКЪ.

А за кого же Княжну нашу, голубицу-госпоженку, выдаютъ? не слышно?

РАТНИКЪ.

Понахало жениховъ, вишь, много, за кого разсудитъ батюшка Князь.

3-й ПСЕННИКЪ.

Слышно, что прочитъ за Мурманскаго.

2-й ПСЕННИКЪ (хрипло.)

Эка нашли Нмца голенастаго!

РАТНИКЪ.

Ой ты, дурь гологоловая! вдь онъ Королевичъ!

2-й ПСЕННИКЪ.

Ну да что жь, коли и Королевичъ! ужь все ему супротивъ нашихъ Князей не вытянуть!

ГУДОЧНИКЪ.

Наслдье у него раздольное, рати закаленыя, бердыши харалужные, шеломы златочеканные, струги мореходные подъ втрилами, Божьимъ втромъ помыкаемы и для натисковъ морскихъ приспособлены. Ни парча ни паволока мимо ихъ рукъ до насъ не дойдутъ, Мурманцы со зміями морскими во дружб живутъ, на нихъ и плаваютъ: на земл владыкъ мірскихъ много, а ужь на мор нтъ супротивъ Мурманца.

РАТНИКЪ.

А сказываютъ дворяне княжьи, де-скать снныя двуяки промолвились, — Княжн Карпатскій Князь приглянулся.

1-й МУЖИКЪ.

И что за дтина! только глянуть на него, такъ такъ и знать уже что голова удатная!

ГУДОЧНИКЪ.

И его наслдье богатое: конники ихъ быстрые, горы золотыя, богатству смты нтъ.

РАТНИКЪ.

Крылатый конь, что лётки перены перьями орлиными, только у нихъ на погорьи и водится.

3-й МУЖИКЪ.

Вотъ оно что, поди!

РАТНИКЪ.

Да и ддушка княжій, сусдко то-есть, домовикъ, сказываютъ стоитъ за Карпатскаго. На Мурманскаго, а и пуще того на Царевича Армянскаго, коней не напасешься: что ни подготовятъ, то за ночь въ мыло вгонитъ, да скопытитъ, а у Карпатскаго, слышь, какъ пріхалъ къ Князю нашему, сказывалъ вечоръ конюшій, кони до зари напоены, выхолены, вычищены, и конюхамъ нтъ заботы.

1-й МУЖИКЪ.

Сусдко извстно за Княжну, голубицу нашу, стоитъ, онъ ее, небось, въ обиду не дастъ, и въ приданое, чай, за ней пойдетъ, не отстанетъ.

2-й МУЖИКЪ.

Батюшки Князя жаль только, коли покинетъ его ддушка, бывало боронитъ отъ всякой напасти.

РАТНИКЪ.

Что правда, то правда. За то Князь ему и свое стойло отвелъ, и котораго коня полюбитъ ддушка, того про него и пасетъ. Нын вотъ аргамакъ срый на почет стоитъ, ему и гону нтъ окром, одинъ только ддушка на немъ и здитъ.

ДРУГОЙ РАТНИКЪ.

Да чтожь мы, даромъ что ли, пришли на погулъ къ вамъ, охлестыши мухортые? чего глядите, служилыхъ людей не почествуете?

1-й РАТНИКЪ.

Разбирайте по одному на брата, нын и Князь приказалъ гулять, такъ и намъ же не на тощакъ плясать!

3-й МУЖИКЪ.

Ну, гулять такъ гулять! поди же шеломянинъ, я съ тобою!

1-й МУЖИКЪ.

А я съ тобою, Свайка!

2-й МУЖИКЪ.

А мы промежь собой, Тугоухій, да съ добрыми людьми!

(Общее движеніе, изъ кружала выносятъ стопы съ медомъ, псенники поютъ, подъ рожокъ, гудочникъ играетъ, мужики пляшутъ, занавсъ опускается.)

Мсто у благо камня.

Посредин поставленъ торчмя блый камень, слва сельскій выгонъ и вдалек виднъ княжій теремъ, справа, впереди, примыкаетъ лсъ, а въ глубин озеро.

ТУМАКЪ (входитъ со стороны терема.)

Такъ вытолкать Тумака, выкинуть на улицу, на съденіе псамъ? какъ ты сказалъ, Князь? Вонъ, моржъ клыкастый, выродокъ непоятый и нерожденный! Избить его батогами на конюшн, да выкинуть, коли живъ будетъ, въ подворотню, чтобъ и духу его тутъ не было! Ась? какъ ты сказалъ? ха! ха! ха!… А Тумака обманулъ, дочери не далъ? А за что женихомъ звалъ семь лтъ, пять лтъ, много лтъ? Княжны не даешь Тумаку? О, постой! Живъ Тумакъ еще, живъ! Тумакъ пойдетъ въ лсъ, грызть будетъ жолуди, жевать станетъ сосновую кору — подавись ею Тумакъ, распухни отъ нее Тумакъ, околей отъ нее Тумакъ, и дядю отыщи, да въ ноги ему повались, да проси, чтобы Князя обидлъ, да! А, бывало, Тумакъ межеумокъ, Тумакъ женихъ — а теперь моржъ, гадина, уродъ! отчего такъ это, а? не даешь Княжны, а говоришь: женись на пгой кобыл, вотъ теб невста! Тумакъ уродъ? Да нешто онъ самъ себя родилъ, нешто онъ кроилъ изъ юфти Кунгурской рожу свою, да прикроилъ на дв пары голенищей, что широка, да долга больно стала? Нтъ, врете вы, мать была, отецъ былъ, вы говорите: мать была кликуша, а отецъ пришатившійся мірянъ — сатана васъ потроши совсмъ, дядя у меня живетъ о сю пору въ лсу, другой дядя живетъ вотъ тутъ, въ омут, на русл, да этотъ лучше, лсной не любитъ никого. Кланяйся ему Тумакъ, въ ногахъ валяйся у него Тумакъ, чтобы только обидлъ Князя: а не то, упади Князю въ ноги, да откуси ему большой палецъ, вотъ этотъ — ха! ха! ха! (Издали въ лису ржетъ лошадь.) Вотъ онъ, вотъ мой дядя! Дядя! ау-а-у!! (ЛШІЙ отзывается, аукаются — ЛШІЙ входитъ, вровень съ деревьями, а подходя къ Тумаку, малетъ шагъ за шагомъ до росту человка.) Идетъ, идетъ! Обидь Князя, дядя дядя, обидь, а мн отдай невсту!

ЛШІЙ.

Чего выродокъ хрюкаешь тутъ? на что теб дядю?

ТУМАКЪ.

Дядя! обидь Князя, обидь! (Падаетъ въ ноги.)

ЛШІЙ.

Ну, что такое, говори! ты хоть человчье мясо, да наша кровь, тебя ину пору послушать можно, сказывай!

ТУМАКЪ (плачетъ стоя на колняхъ.)

Выгналъ онъ меня, изругалъ онъ меня, въ батоги веллъ принять…

ЛШІЙ.

Такъ что жь, первинка теб, что ли? а коли первинка, такъ поди, проси, чтобы въ другой разъ выпороли, свыкнешься и не разстанешься. Скажи имъ, чтобы сперва одну шкуру кончали, а тамъ ужь за другихъ принимались!

ТУМАКЪ.

О дядя! что хошь заставь длать, только обидь Князя, да отдай мн Княжну, невсту мою, самъ Князь бывало женихомъ меня зоветъ, ты, говоритъ, женихъ, Тумакъ, а теперь выгналъ, нашелъ другихъ жениховъ, имъ отдаетъ Княжну, а мн нтъ, меня и знать не хочетъ…

ЛШІЙ.

Какіе тамъ женихи? аль ты такъ, погнулъ опять кривую?

ТУМАКЪ.

Нтъ, дядя, правду я теб говорю, хоть сейчасъ вотъ голову въ ступу, да толки! не даетъ мн Княжны, а сперва, прежде…

ЛШІЙ.

Постой, тюленья чекуни, не въ ту сторону понесъ: ты говоришь, Княжну Зорюшку отдаютъ? Совралъ, что ли?

ТУМАКЪ.

Отдаютъ, вотъ хоть распинай меня, отдаютъ, пріхалъ вишь Болгарскій, да Армянскій, да Царевичи, да Королевичи, и заутре помолвка! А тамъ и женятся, да и увезутъ ее съ собою въ Карпаты, а тамъ и поминай какъ ее звали, туда меня и не пустятъ! дядя! выручи, изломай Князя и съ женихами, да отдай мн невсту!

ЛШІЙ.

Послушай, Тумакъ, люди прозвали тебя межеумкомъ…

ТУМАКЪ.

Да, дядя, межеумкомъ люди зовутъ…

ЛШІЙ.

Постой, говорятъ, дупло трухлявое, слушай меня: коли ты межеумокъ, такъ стало-быть есть въ осиновой голов твоей съ полъ-золотника сердцевинки, умъ не умъ, а хоть такъ, небольшой прожилокъ помягче кости. Слушай же: намъ надо Княжну добыть, чтобы Карпатскій Князь ее не увезъ, а вмст, дружно, мы ее добудемъ. Ты знаешь, за гранью этой, за межой, у меня власти и воли нтъ, тутъ сошлися, клинъ клиномъ, вотъ у того камня, гд положили утопленика, три царства: вотъ это, княжій выгонъ, подъ властью свата Домоваго, озеро вотъ, да къ нему мочижинка, это вотчина брата моего, Водянаго, тутъ онъ плодится и множится съ русалками своими — и это не мое. А вотъ лсъ этотъ, что примыкаетъ клиномъ сюда же, гд я живу сто годовъ со прилтками въ постыломъ одиночеств своемъ — это мое наслдье, тутъ я самъ себ господинъ:

Завываю иволгой призывною,

Разсыпаюся разгульнымъ хохотомъ,

То косячнымъ жеребцомъ заржу,

Распотшусь молодецкимъ посвистомъ…

Это все мое, тутъ своя рука владыка,

Да поди-вотъ другаго замани-тка,

Хитеръ больно народъ сталъ, не старые годы!

Пошли у нихъ, вишь объзды да обходы,

А ко мн ни ногой! Послушай же сватъ,

Не отбивайся ты у меня отъ Княжьихъ палатъ.

Поди да вотрись: проползи ты псомъ въ подворотню, прокрадься кошкой по жолобу кровельному, проползи гадиной по водосточной труб, а будь тамъ, да вотрись въ милость: Княжна прохаживается ину пору, станетъ она гулять и нын, ты и подведи ее сюда вечеркомъ, наври что знаешь, а приведи, да передай ее только черезъ межу, такъ она и наша! Коли неравно сунется за нею женихъ какой, такъ мы, небось, и съ нимъ управимся, либо отведемъ его, зааукавши, что не вылзетъ до бла-дня, либо передадимъ вонъ туда (кивнувъ головой на озеро) — тамъ голодный годъ на полюбовниковъ, отказу не будетъ! (Раздается хохотъ русалокъ.) Вонъ он, выдры мокрыя, ужь и подслушали! Ну, смекнулъ, что ли?

ТУМАКЪ.

О, смекнулъ, дядя, смекнулъ! не даромъ люди межеумкомъ зовутъ! О, дядя, только обидь ты Князя, да отдай мн Княжну, а я вкъ на тебя рыломъ хрнъ копать стану!…

ЛШІЙ.

Что и баить, я знаю, что ты и затылкомъ грамоту разбираешь! Ступай же, да смастери помоему, коли далась теб наука, тори по тореному, такъ вырости мн лиственица промежь лопатокъ, да пусти корни свои до грудей, коли Княжна не будетъ наша!

(Уходитъ.)

ТУМАКЪ.

А мн — врости вотъ лапа моя въ дубъ вковой, коли не доду я Князя, коли кто вдругорядь меня проведетъ, либо кому въ обманъ дамся! Князь-этъ съ Княжной и съ женихами прохаживается по лугамъ, видлъ я ихъ какъ сюда бжалъ — я подобьюсь, проведу ихъ, обморочу — либо приведу, либо ужь пусть изобьютъ какъ собаку, буду въ ногахъ ползать, покол не издохну!

(Идетъ.)

РУСАЛКИ (плывутъ по озеру.)

Тумакъ! Тумакъ! Тумачокъ!

ТУМАКЪ.

Кто кличетъ? чего надо?

1-я РУСАЛКА.

Тумакъ, Тумакъ, Тумачокъ!

2-я РУСАЛКА.

Постой, миленькой дружокъ!

3-я РУСАЛКА.

Дай маленько пощекочемъ.

4-я РУСАЛКА.

Побалуемъ, похохочемъ!

ТУМАКЪ.

Убирайтесь вы, какъ дядя сказалъ, выдры мокрыя, отъ Тумака, надъ Тумакомъ нын полно потху тнишь, Тумакъ самъ пошолъ за потхой!

(Идетъ.)

РУСАЛКИ (перекликаются.)

Тумакъ! дуракъ! Тумакъ! мірякъ! Тумакъ! Тумачокъ! мірячокъ! Тумакуша! кликуша!

ТУМАКЪ (воротившись.)

Дуры вы, дуры, дуры, выдры мокрыя, и все, и все, и все…

(Русалки хохочутъ, выплываютъ и выходятъ на берегъ.)

1-я РУСАЛКА.

Постой же, голубчикъ —

2-я РУСАЛКА.

Да молви словечко!

3-я РУСАЛКА.

Подойди же, любчикъ!

4-я РУСАЛКА.

На, возьми колечко!

5-я РУСАЛКА.

Стойтежь, сестрицы, мои умницы,

Дайте жь вправду слово вымолвить!

Тумачокъ-души, слушай, моя ягодка,

Ненаглядный ты красавчикъ, головастикъ мой!

Приведи ты намъ сюда Князя Карпатскаго,

Передай ты намъ его съ рукъ на руки,

Перекинь ты его черезъ злую грань-межу

Да на царство наше ключевое, водное,

Дай намъ на смерть друга милаго защекотать…

6-я РУСАЛКА.

Приведи, голубчикъ, Князя намъ Карпатскаго!

Зацалуемъ мы за тебя, головастика,

1-я РУСАЛКА.

Заколышемъ на блыхъ грудяхъ,

2-я РУСАЛКА.

Замилуемъ сердце къ сердцу обнявъ!

ТУМАКЪ.

Душеньки, любочки, умницы! (Становится на колни.) Обидьте Князя, утопите у него жениха!

3-я РУСАЛКА.

Утопимъ, утопимъ, только приводи!

4-я РУСАЛКА.

Поди же сюда, дай въ задатокъ поцаловать себя!

5-я РУСАЛКА.

Поди, черепашка моя, хоть поздоровайся!

ТУМАКЪ.

Иду, иду!

(Бжитъ опрометью, хотя и мшковато, къ русалкамъ, он поочередно цалуютъ и обнимаютъ его, столпившись вокругъ, потомъ съ крикомъ принимаются его щекотать, приговаривая: голубчикъ! соменокъ! головастикъ, тюлень! Тумакъ кричитъ не своимъ голосомъ.)

ЛШІЙ (выходитъ изъ лису.)

Мартышки! что вы это длаете? Экая выхухоль перепончатая, полоскуши мокрыя!

(Русалки отступаются отъ Тумака.)

6-я РУСАЛКА.

Ну, ну, свтъ-сосдъ, чего такъ разшумлся!

ЛШІЙ.

Покинте, говорю, его, не поганте рукъ, мы на этой падали и росомаху и волка убьемъ, по вашему: этотъ соменокъ мн красноперую золоторыбицу, а вамъ карася саженаго приведетъ, кинте жь его, не то брату Водяному пожалуюсь какъ воротится!

1-я РУСАЛКА.

Мы съ нимъ только побаловались, дядя!

2-я РУСАЛКА.

Только персты выправили! приводи же, смотри, Карпатскаго Князя, гляди, приводи!

ТУМАКЪ.

Приведу, окаянныя, приведу! и ползать буду я передъ вами, и лбомъ пожалуй, водяныхъ орховъ набью вамъ, и шесть и пятнадцать орховъ, только обидьте вы моего стараго Князя, утопите у него жениха!

(Уходитъ, русалки перекликаются, рзвятся и свившись хороводомъ уплываютъ.)

ЛШІЙ.

Только приведи ты мн ее, да передай — теб мы найдемъ мсто, пристроимъ, небось, что бы не вязался за мною — а Зорюшка-то будетъ моею любушкой! О, да и давно же я за нею порывался, давно бы радъ изъ шкуры своей выскочить, кабы вырваться, да приголубиться къ ней, такъ домовой больно сторожокъ у нихъ, нтъ приступу: погонись я за нею хоть на полпяди за межу, княжій домовой меня искалчитъ! А что, кабы выродокъ нашъ и вправду метнулся, да управился? Что жь, бываетъ, и ворон ину пору удается поймать утенка! А ясный-этъ соколъ не дремлетъ, налетитъ кубаремъ, только свиснетъ да никнетъ — а карга глупая изъ кохтей въ кохти передаетъ ему поживу, сама не посметъ и крякнуть! Унесу я ее, обойду и пущу — во вки вковъ не выплутается, либо бабкина тетка, баба яга, дастъ ей любжи испить, и слюбится со мной поневол!

(Занавсъ падаетъ.)

РАЗДЛЪ ВТОРОЙ.

Мсто у Благо камня,

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ, КНЯЖНА, ЦАРЕВИЧЪ, КОРОЛЕВИЧЪ, КНЯЗЬ, КНЯЖИЧЪ, СННЫЯ ДВУШКИ, КНЯЖЬИ ДВОРЯНЕ, ТУМАКЪ.

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Куда-жь ты, чудище, уродъ, ведешь насъ? (Оборотень вскрикиваетъ птухомъ и пробгаетъ зайцемъ.) Что это? оборотень? онъ и есть! куда ты, падаль, тащишь насъ? зачмъ?

ТУМАКЪ.

О, Князь, вотъ, вотъ, пришли, тутъ свтлякъ — да какой свтлякъ — а сказалъ дядя — дивный свтлякъ! а Княжн твоей свтляка поймать хочется, — и какой свтлякъ, вершковый!

КНЯЖНА.

Гд? позволь же мн, родитель дорогой, потшиться

И не княжеской потхой, а ребяческой!

Гд, Тумакъ ты мой врный, свтляка нашелъ?

Я люблю ихъ ясны искорки, гд-же онъ?

ТУМАКЪ.

Вотъ тутъ былъ, вотъ — я найду — сюда!

(Снныя двушки идутъ за Тумакомъ, ищутъ въ трав, Княжна ихъ переживаетъ.)

КНЯЖНА.

Красныя, спасибо вамъ, да я сама найду!

Свтлячокъ мой свтлякъ, куда запрятался?

Аль Зори боишься, да въ темную затаился ночь?

(ЛШІЙ аукаетъ, РУСАЛКИ отзываются, ТУМАКЪ аукнувъ, схватываетъ Княжну и кидаетъ ее срозмаху черезъ грань, прямо на руки Лшему, который съ нею пропадаетъ. КАРПАТСКІЙ КНЯЗЬ, обнаживъ мечь, первый кидается за нею, РУСАЛКИ оплетаютъ его руками и уносятъ на озеро. Вс разбгаются врознь, кто впередъ, кто назадъ, ТУМАКЪ убгаетъ, КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ, ЦАРЕВИЧЪ, КОРОЛЕВИЧЪ и КНЯЖИЧЪ кидаются съ мечами на голо въ лсъ.)

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

За мной, за мной! мое дтище, мое чадо, Зорюшка моя!

(Слышенъ отдаленный хохотъ Лшаго, вс слова Князя и прочихъ повторяются съ разныхъ сторонъ отголосками, крикъ и припвы русалокъ, напослдяхъ слышенъ замирающій хохотъ и стоны Князя Карпатскаго.)

ДОМОВОЙ.
(Входитъ немного погодя, со стороны терема.)

Нижетъ солнышко дни свои златокрылые

Что Княжна Русская свой скатной жемчугъ:

Черезъ зерньшко по цвтному каменю,

Черезъ день свтлый по темной ноченьк.

Миръ и покой вамъ, баю-баю,

Спи-почивайте, баю-баю!

Спите, други, почивайте, кого сонъ одоллъ,

Кого совсть чуткая не отбила это-сна,

Чью головушку не одолла кручинушка,

Ни лихая болзнь крови тла благо!

Миръ и покой вамъ, баю-баю,

Спи-почивайте, баю-баю.

Кошуйтесь, дтки, живите въ ладу и въ миру,

Можно шутку зашутить, проказу безобидную:

Глупому ума дать, одурачить ревниваго —

А обиды и грха и напасти горькой бойтеся!

Миръ и покой вамъ, баю-баю,

Спи-почивайте, баю-баю.

Кто полюбитъ кого, люби довку, не откидывайся,

Кто слуга кому, служи правдою, господина не продай,

И не выдамъ я своей Княжны — госпоженки,

И не дамъ въ обиду Зорюшку я свату-Лшему!

Миръ и покой вамъ, баю-баю,

Спи-почивайте, баю-баю.

Кто обидитъ меня — жеребца любимаго въ подворотню протащу —

Загоню на смерть въ одну ноченьку трехъ борзыхъ коней,

Обтрясу въ саду груши-яблони, гряды вымну вс,

А что ложки и плошки съ постанца въ лахань кину помойную.

Миръ и покой вамъ, баю-баю,

Спи-почивайте, баю-баю.

А кто мирно со мной по добру живетъ, во любви держу,

Кони выхолены, дворы выметены, ухожи прибраны —

И не выдамъ я своей Княжны красной госпоженки,

И не дамъ я Зорюшку въ обиду свату-Лшему.

Миръ и покой вамъ, баю-баю,

Спи-почивайте, баю-баю.

РУДИГАРЪ, БРАКОВИТЪ и ХОЧАТУРЪ (входятъ съ разныхъ сторонъ, ДОМОВОЙ пропадаетъ не сходя съ мста.)

ВС ТРОЕ.

Что? что, что?

РУДИГАРЪ.

— Что жь, нашли Княжну, нашли?

БРАКОВИТЪ.

Не знаю — не видать.

ХОЧАТУРЪ.

— Нтъ, не видать!

РУДИГАРЪ.

Чего жь сошлись мы? Разсуждать? Князья,

Честь честью, но зачмъ же вы сошлися,

Кто справа, а кто слва, и по слдамъ

Горячимъ не слдили вора?

ХОЧАТУРЪ.

Я, Королевичъ, семьдесятъ-седьмое

Звно, внчаннаго Арменіи

Короной поколнья, и — честь честью,

А ни къ кому въ науку не пойду!

БРАКОВИТЪ.

А я, оставя праддовъ своихъ въ поко,

Спрошу Кралевича — честь честью — ужь не мы-ль

Его сюда зазвали за собою?

РУДИГАРЪ.

Ну ужь меня, Князья, увольте отъ упрековъ…

БРАКОВИТЪ.

И чуръ меня, и я не виноватъ!

Да-полно-те, Князья, не насмшить

Вы намъ людей, когдабъ теперь до смху:

И не пришлося бы кому изъ насъ

Кормить три десята калекъ да нищихъ!

РУДИГАРЪ.

Ну вотъ! однакожь надо столковаться:

Я говорю, что выбился изъ силъ,

Я латы и шишакъ исколотилъ

О пни и сучья, на голосъ бжалъ —

БРАКОВИТЪ.

Я также, Князь, я все бжалъ на крикъ

И съ вами здсь сошелся!

ХОЧАТУРЪ.

И я также!

РУДИГАРЪ.

Дла пречудны! на голосъ и съ трехъ

Сторонъ, такъ стало быть на этомъ мст

И голосъ поданъ былъ, когда вс трое

Сошлися здсь?

(Оглядываются.)

БРАКОВИТЪ.

Однакожь, посмотрите,

Князья, вдь мы стоимъ на томъ же мст

Откол погнались за воромъ:

На томъ же, гд исхитили Княжну,

Мы заплутались!

РУДИГАРЪ.

Да, точно, стойте: дайте опознаться —

Вотъ это, видно, лсъ, а мы пришли…

ХОЧАТУРЪ.

Намъ надобно итти сюда, вотъ такъ —

БРАКОВИТЪ.

Куда, Царевичъ? Нтъ, коли сюда

Пойдешь, такъ хоть бы семьдесятъ прожить

Теб досталось поколній, врядъ ли

Найдешь Княжну, тутъ Княжій теремъ!

РУДИГАРЪ.

Вотъ блый камень — тамъ вонъ озеро,

А теремъ будетъ тамъ, — а эдакъ лсъ!

БРАКОВИТЪ.

Ну вотъ еще! одинъ другаго лучше!

Тамъ озеро, а вонъ гд лсъ!

РУДИГАРЪ.

Ступайте жь.

Кто въ лсъ, кто по дрова, а я пойду

Своимъ путемъ, сюда!

(Уходитъ.)

БРАКОВИТЪ.

А я сюда,

А ты сюда, Царевичъ, такъ придешь,

Дастъ Богъ, здоровъ и живъ ты въ Княжій теремъ!

(Уходитъ, Хочатуръ, подумавъ, идетъ въ третію сторону.)

ДОМОВОЙ (выходитъ на томъ же мст гд стоялъ.)

Ихъ лшій обошелъ, тмъ лучш — они отъ межи моей не отобьются, а чтобы не надлали они мн пустой тревоги да помхи, такъ я ихъ угомоню!

(Становится на средину и прыщетъ во вс десять пальцевъ на вс четыре стороны.)

А кто выйдетъ на мсто это по второму и третьему разу, въ другожды, въ третижды, въ сію ночь, въ сей часъ, въ сей мигъ — тотъ спи сномъ непробуднымъ до бла свта, до зари-зорюшки утренней, покол Зорюшка наша не увидитъ на семъ же мст зорю-зорюшку утренню, сестреницу свою: слово мое крпко.

(Пропадаетъ на мст).

БРАКОВИТЪ (входя оглядывается.)

Кой чортъ! опять на томъ же мст! чудно,

Я одурлъ совсмъ — и выбился

Изъ силъ, приссть, да отдохнуть хоть…

(Ложится и засыпаетъ.)

РУДИГАРъ и ХОЧАТУРЪ.
(на встрчу одинъ другому.)

РУДИГАРЪ.

Опять ты здсь Царевичъ!

ХОЧАТУРЪ.

Да, а ты?

РУДИГАРЪ.

А я — да я, какъ словно кто меня

Перелобанилъ чмъ, да очекушилъ —

Ну словно хмль…

ХОЧАТУРЪ.

Вотъ этому я врю!

РУДИГАРЪ.

А я такъ нтъ, и вижу, да не врю.

Кто это? самъ Болгарскій! молодецки!

Ай Князь, ай бабинъ сынъ! онъ отдыхаетъ!

Я пристыжу его! эй Княжичъ! Княжичъ!

(Хочетъ разбудить княжича, нагнувшись къ нему, мямлетъ что-то, ложится рядомъ и засыпаетъ.)

ХОЧАТУРЪ.

Ха, ха, ха! Ай да Королевичъ! хорошъ,

Меня съ насмшкой въ теремъ посылалъ,

А самъ… однакожь я и самъ усталъ…

(Ложится.)

И одолла, что-то потягота…

(Засыпаетъ.)

ОКОЛЬНИЧІЙ и КОНЮШІЙ
(входятъ съ разныхъ сторонъ.)

ОКОЛЬНИЧІЙ.

Что, нашли? гд Княжна? гд Князь?…

КОНЮШІЙ.

А я тебя, бояринъ, хотлъ спросить, не вдаю, о Господи Боже мой! за какіе грхи насылаешь искушеніе!

ОКОЛЬНИЧІЙ.

Да зачмъ же ты, старая оглобля, воротился сюда? погляди: вдь мы опять на то же мсто вышли!

КОНЮШІЙ.

Оно такъ и есть, бояринъ, Богу извстно и вдомо, съ чего и какъ это сталось — Ему одному только все и вдомо!

ОКОЛЬНИЧІЙ.

Ступай, ищи Князя, или не заикнись, я пойду сюда!

КОНЮШІЙ.

Куда, бояринъ, вдь ты къ терему пошолъ, вонъ и дорога!

ОКОЛЬНИЧІЙ.

И то такъ! я съ испугу, словно съ похмлья — такъ сюда, стало быть? пойдемъ!

КОНЮШІЙ.

Пойдемъ, бояринъ, и что за диковина сталась надъ нами — Господи Боже мой!

(Уходятъ.)

СТАРЫЙ РАТНИКЪ (входитъ и оглядывается.)

Тутъ просто лшій обошелъ: и толковать нечего. Изъ этой ловушки до зари не выбьешься. А, вотъ они! отдыхаютъ, сердечные! а надо бы батюшку-Князя найти… охъ хаживалъ я много, и подъ Кіевомъ былъ, и въ Литв, съ Рогволодовичами, и подъ тмъ какъ его-оохъ!

(Зваешь и засыпаетъ.)

ОКОЛЬНИЧІЙ и КОНЮШІЙ
(идутъ скорыми шагами другъ другу встрчу.)

ОКОЛЬНИЧІЙ.

А ужь ты опять здсь? куда жь ты?

КОНЮШІЙ.

Куда? а Богу вдомо куда, одному Ему только все вдомо! ищу Князя, бояринъ!

ОКОЛЬНИЧІЙ.

Да зачмъ же мы опять забрели сюда? гляди, опять то же мсто! Иди, старый хрычъ, туда, а я сюда пойду, да отзывайся на голосъ!

(Расходятся, потягиваются и садятся на земь.)

Ау! конюшій! гд ты?

КОНЮШІЙ.

А здсь я, здсь! о, Господи Боже мой!

ОКОЛЬНИЧІЙ.

Да сюда пойди, сюда, ко мн… тутъ что-то не ладно…

(Зваетъ.)

КОНЮШІЙ (соннымъ голосомъ.)

А вотъ я сейчасъ… о-охъ… не ладно и есть, бояринъ…

(Ползетъ на корачкахъ и засыпаетъ на пути, Окольничій также спитъ.)

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ (входитъ одинъ.)

Нту силъ моихъ —

Вскружилась головушка —

Меркнетъ свтъ въ очахъ —

Ой, воды испить!…

Старый Князь сирота,

Сирота круглый онъ,

Что безъ дочери

Да Княжны Зорюшки…

Гд Тумакъ? избить каменьями эту змю подколодную, этого буйволинаго выродка, прокаженнаго гндаго тура! Избить гадину эту каменьями: привести бабъ, дтей, двокъ, пусть бьютъ покуда еще одна жилка въ немъ бьется живчикомъ! Эй, бояре! народъ!… Гд бояре мои, гд народъ мой?…

Нтъ бояръ моихъ,

Старый Князь сирота,

Сирота круглый онъ

Безъ Княжны Зорюшки!

Ты заря моя

При закат дней,

Ты вечерняя!

Ты заря моя,

Новый свтъ ты мой,

Заря утрення…

Дайте жь испить —

Меркнутъ очи…

(Опускается на земь и засыпаетъ.)

Музыка играетъ сперва pizzicato, потомъ подъ сурдиной Русскую псню, РУСАЛКИ развиваются быстрымъ хороводомъ и разсыпаются.

1-я РУСАЛКА.

Спятъ, спятъ вс! сестрицы-голубушки, пойдемте, поглядимъ на нихъ: не бойтесь, чего вы боитесь? вотъ, вдь я ужь здсь!

2-я РУСАЛКА.

А дядя свтъ-сосдъ застанетъ? мы на его меж!

3-я РУСАЛКА.

Ему не до насъ, онъ теперя сни да крыльца подметаетъ, да горшки выпариваетъ, да конямъ гривы расчесываетъ!

4-я РУСАЛКА.

А кто жь у насъ сторожевая! Водосвта, некакъ твой чередъ, поди на сторожку, да гляди, журавликомъ стой!

1-я РУСАЛКА.

Да смотри, Водосвтушка, не прогляди: не то, право, мы тебя своимъ судомъ на солнышк провялимъ!

6-я РУСАЛКА.

И пить не дадимъ ни росинки!

1-я РУСАЛКА.

И гребень твой камышевый изломаемъ!

2-я РУСАЛКА.

И будешь ходить нечесанная морскимъ котикамъ на смхъ!

ВОДОСВТА.

Подите, постылыя, набалуйтесь вдоволь! вамъ вотъ только бы поюлить — прямыя брызгуши!

(Становится поодаль на часы.)

1-я РУСАЛКА.

Сестрицы, глядите: это не здшній, усатый, словно ракъ рчной и носъ нелюдской, что твой руль!

3-я РУСАЛКА.

Это женихъ Княжны, коли отдадутъ за него: какой-то промежь Турка и Грека!

5-я РУСАЛКА.

А похожъ на жида либо на цыгана — какой нехорошій!

4, 6 и 7-я РУСАЛКИ.

Гд, гд, покажите!

5-я РУСАЛКА.

Да вотъ этотъ!

2-я РУСАЛКА.

А это кто? глядите-тка, сестрицы! и это не тутошній: блъ, сердечный, что плотвичка, да и волосъ, что посконь бленая, той же масти!

3-я РУСАЛКА.

И это женихъ Княжны, этотъ оттол, гд треска-рыба ловится.

4-я РУСАЛКА.

То-то онъ сердечный такой поджарый! и красноперый, вдь сущій окунекъ, не то подлещикъ!

5-я РУСАЛКА.

Какой подлещикъ, цлый сазанъ!

6-я РУСАЛКА.

А это жь кто, рядомъ? очи закрыты, а такъ и знать что карія: хорошій какой!

3-я РУСАЛКА.

И это женихъ: вишь они рядкомъ такъ и улеглись!

2-я РУСАЛКА.

А нешто все такъ у нихъ женихи съ женихами отдыхаютъ!

1-я РУСАЛКА.

Шутиха ты! да вдь эти горемычные не по своей вол улеглись, обошелъ дядя лсной, а свтъ-сосдъ домовикъ укачалъ, ну вотъ и уснули!

4-я РУСАЛКА.

Эка жениховъ-то жениховъ, голубушки мои! чтобъ и этихъ къ намъ — замиловалибъ ихъ!

5-я РУСАЛКА.

И этого, сухопараго, Турчанина нехорошаго?

1-я РУСАЛКА.

Вотъ еще, нашла нехорошаго! нешто въ немъ кровь не теплая? Ну поди, поцалуй сома, тотъ лучше!

3-я РУСАЛКА.

А что жь, и сомъ щекотки боится, и съ нимъ ину пору побаловаться можно!

2-я РУСАЛКА.

Да потхи въ немъ мало, не захохочетъ.

6-я РУСАЛКА.

Смотрите, умницы, а это кто?

3-я РУСАЛКА.

Тише! это Князь ихъ, онъ всмъ имъ набольшій, что у насъ водяной.

РУСАЛКИ (толпятся около Князя.)

Дайте жь посмотрть голубушки — о, да ужь старикъ — да, старикъ!

1-я РУСАЛКА.

Ахъ, сестрицы мои размилыя? чтобы имъ уснуть въ нашихъ лугахъ — то-тобъ потхи!

4-я РУСАЛКА.

Да, ужь тамъ бы своя рука владыка, свтъ-сосдъ домовикъ не сталъ бы вередовать!

2-я РУСАЛКА.

А нын еще и нашего дома нтъ: тотобъ раздолье!

5-я РУСАЛКА.

Будетъ съ насъ, сестрицы, и одного, и эта рыбка хороша, вдь кровь съ молокомъ Князекъ нашъ?

6-я РУСАЛКА.

И что за медвяныя уста!

3-я РУСАЛКА.

Да вдь какъ любо заливается хохочетъ!

2-я РУСАЛКА.

А остался ли кто съ нимъ, умницы?

1-я РУСАЛКА.

Остались, какъ же, мы сдали его съ рукъ на руки Волнушк да Зыбуш, он не отойдутъ отъ него!

3-я РУСАЛКА.

А вдь и онъ женихъ Княжны, красавицы мои!

4-я РУСАЛКА.

Ну что жь, мало ей троихъ что ли?

6-я РУСАЛКА.

Чего троихъ — ей теперь и одного, чай, не нужно, дядя полсовщикъ унесъ въ трущобу свою — а ужь тотъ, коли кого на свой пай залучитъ, такъ и поминай какъ звали!

ВОДОСВТА.

Что жь вы, постылыя, долго тутъ еще прохлажаться станете? Вдь мн надокучило: я, глядите, обману васъ, напугаю, закричу что идутъ: да идутъ же и есть — бгите, бгите!

(Вс свиваются быстрымъ хороводомъ, ИНЫЯ кричатъ:)

Да обманула она, попловуша шаловливая, обманула! (общій хохотъ, нападаютъ на Водосвту и стегаютъ ее распущенными до пятокъ косами, разсыпаются снова хороводомъ, занавсъ опускается.)

Княжій теремъ.

Покой ВЕСНЫ, на стол гусли.

ВЕСНА.

Что долго нтъ нашихъ? пошли погулять,

Да гд-то и засли, а ужь пора бы и спать!

Нтъ, врешь, Весна, схвасталъ, проговорился:

Ты во вки вковъ безъ ужина не ложился,

А нын изъ-за горъ-горы понахали женихи,

Такъ помянемъ съ ними за чарой старые грхи…

А есть таки? хе, хе, хе! О, Весна, Весна,

Куда наша молодость и потшна и красна,

Куда хороши наши Русскія двицы, —

Долгія косы, блолицы, круглолицы —

Брови собольи,

Очи сокольи,

Грудь лебедина,

Походка павлина…

Да, погулкамъ твоимъ, Весна, было много простору —

Ну, да быль добру молодцу не укора!

О, Весна, Весна — придетъ и твоя зима,

Непрошеная, незваная, а придетъ сама…

И что за охота людямъ жениться?

Доброму молодцу женитьба не годится,

Пуще всего, посдешь до вку:

А ужь какое житье сдому человку?

Я тмъ только и молодъ, что пляшу да скачу,

Свататься не стану, жениться не хочу,

Поди я да посватайся, скажутъ: старъ, прогулялъ,

А живешь себ козыремъ, такъ и молодъ и удалъ!

О, я ихъ знаю: наши красныя двицы

Зелье — путницы, зло баловницы…

Однако, долго нтъ Князя, видно лечь, да всхропнуть.—

(Ложится на кровать.)

Ночь будемъ бражничать, такъ надо и отдохнуть.

(Зваетъ.)

Карпатскій да Болгарскій — Армянскій да Мурманскій — Царевичи, да Королевичи, да о — ха!

(Засыпаетъ, музыка играетъ pizzicato.)

ДОМОВОЙ
(выходитъ изъ подъ кровати Весны, прысчетъ на него въ об руки, подходитъ на цыпочкахъ къ гуслямъ, открываетъ ихъ, играетъ и поетъ вполголоса.)

У кота, кота колыбель хороша *)

А у мого Ларюшки лучше того,

У кота, кота какъ перинушка мягка —

А у мого Ларюшки мягче того.

У кота, кота изголовье высоко,

А у мого Ларюшки выше того.

У кота, кота одяльце тепло,

А у мого Ларюшки тепл того.

Баю-баю, дитятко, спи почивай,

Спи, да усни, угомонъ возьми,

Выростень великъ, будешь въ золот ходить…

(ВЕСНА оборачивается во сн лицемъ къ зрителямъ и сладко улыбается.)

Въ золот ходить, чисто серебро носить,

Мамушекъ, нянюшекъ обносками дарить:

Сннымъ двушкамъ на шапочки,

Молодымъ молодушкамъ на сборнички…

*) Чтобы не присвоивать себ чужаго, надо сказать, что эта колыбельная псня, да еще свадебная, которую поетъ посл Русалка, псни народныя и взяты, какъ он есть, цликомъ.

О, Весна, Ларюшка! да какже ты сладко улыбаешься! покачать, что ль тебя еще? не льзя не покачать!

Ходитъ сонъ по снюшкамъ, дрема по новымъ,

Ищетъ сонъ поищетъ, дрема спраниваетъ:

Гд тутъ колыбель мого Ларюшки?

Лари колыбель на высокомъ терему,

На высокомъ терему, въ шитомъ-браномъ пологу —

Бай, да люли, мое дитятко, усни!

——

Спи, голубчикъ, тебя не льзя не покачать —

Не льзя и не подушить, не поломать,

Завтра посмются — подломъ, скажутъ, Весна —

Потому, знаете, что на людяхъ и смерть красна,

А не бось, какъ подушу я изъ нихъ хоть любаго,

Такъ по себ не смшками поминаютъ домоваго!

Да, надо всхъ васъ во наук держать,

Чтобъ отъ рукъ не отбивались, да помнили какъ васъ звать!

Сперва повозиться, что бы знали, кто былъ,

Да кто брюхана этого на проказы подбилъ:

(Стаскиваетъ столы и скамьи и взгромаживаетъ ихъ въ одну кучу.)

Вотъ такъ, потрудись-тка заутре самъ растаскать,

Такъ хоть будетъ забота: не все спать, да жрать!

А кром сна да ды, да золотой Княжей чарки,

На ум у тебя только приспшницы, да кухарки,

Да, карими очами, да русой косой

Заманить тебя можно къ сатан на постой!

Гд только услышитъ что шумитъ сарафанъ,

То и защемило ретивое, словно попалось въ капканъ!

Это намъ на руку: ты козырь по нашей масти,

Самому мн руки поднять на русалку нтъ власти,

А твоими руками мы и жару нагребемъ,

Да ты же и въ дуракахъ будешь, и ништо, по дломъ!

Полно балагурить! спшить къ длу да къ мсту:

Вставай-тка, голубчикъ, я вотъ нашелъ теб невсту!

(Становится въ одинъ прыжокъ колнями на грудь Весны, беретъ его за плеча и трясетъ, потомъ соскакиваетъ и пропадаетъ.)

ВЕСНА (простонавши садится на кровать.)

О-хъ, насилу отдохнулъ! задушилъ было меня… да къ добру, аль къ худу? (Домовой хохочетъ потихоньку.) Ну, слава Богу, хоть къ добру! О-хъ! и что онъ привязался ко мн, словно желна къ меду, вотъ вдь уже третій разъ это, на одной недл! станетъ теб костяными колнями своими подъ самое сердце, да претъ, претъ — насилу душу отпуститъ на покаяніе! О-хъ! А Князь смется, говоритъ: это за грхи твои! какіе тутъ грхи, и что я за мученикъ ему дался? Нмчинъ, что отъ Великаго Князя халъ, и зналъ лекарственную и всякую иную науку, сказывалъ, что это де кровь отяжелла и приступаетъ, а Князю и на руку, говоритъ: вотъ Зима, — а онъ меня все зоветъ зимою — вотъ-де Зима, больше постничай, да меньше бражничай, а то вонъ въ теб и кровь словно свинецъ какой по жиламъ ходитъ!… Да Нмчинъ-этъ, какъ погляжу я на него, вретъ не хуже другаго, дай-ка я на него ползу, на соннаго, наступлю ему на грудь колнами, что-то онъ скажетъ про кровь свою?

ДОМОВОЙ (одтый конюхомъ, входитъ.)

Бояринъ! а бояринъ!

ВЕСНА.

Ась? кто тамъ?

ДОМОВОЙ.

Бояринъ! шлетъ къ твоей милости конюшій Княжій, Гордей Чихало, что собрались-де за селомъ красныя двушки, тамъ у нихъ хороводы да псни, да пляски…

ВЕСНА (вскакиваетъ.)

Двушки? ахъ он голубушки! собрались, говоришь, да хороводятъ? гд же это, братецъ, укажи пожалуста!

ДОМОВОЙ.

На выгон, супротивъ Благо камня, даже со всего села высыпали — и все одн, да сами по себ, и никого съ ними нтути!

ВЕСНА.

Ахъ ты соловей мой, соловей! да ты, братецъ, какъ погляжу я на тебя, дтина золотой, право! да ты же, скажи, кто таковъ? ась?

ДОМОВОЙ.

Онисимъ Икота, просимъ, бояринъ, не оставлять и впередъ милостями своими — я только нын вотъ, по милости твоей, взятъ во дворъ Княжій въ конюхи.

ВЕСНА.

По милости моей? Да я тебя друга и въ глаза не знаю!

ДОМОВОЙ.

Такъ, бояринъ, сказано мн было, что де по милости Княжьяго внучатнаго брата, боярина Ларіона Пахомовича, взятъ я на службу въ дворяне Княжьи, мое дло сказать твоей милости спасибо, да служить теб врой и правдой.

ВЕСНА.

А, да, — помню, братецъ, знаю!… (Про себя) а ничего не знаю, хоть обухомъ въ лобъ, и въ глаза его не видывалъ, и никого не пристроивалъ на службу Княжью, да и не тотъ Князь человкъ, что бы меня въ чемъ послушалъ! (Вслухъ). Ну да нужды нтъ, не о томъ рчь, это я такъ, братецъ, про себя — такъ ты говоришь, собрались двушки? ась?

ДОМОВОЙ.

Собрались, бояринъ, да хороводятъ за селомъ — да все хорошія какія, да баловницы какія — и Груня тамъ, говоритъ Гордей, и Машугка…

ВЕСНА.

Которая Груня? чья?

ДОМОВОЙ.

Да не чья какъ не Разумихина…

ВЕСНА.

Такъ идемъ же, разугодный ты мой! ты со мной, что ли?

ДОМОВОЙ.

Съ тобой, бояринъ, конюшій и коня далъ аргамака сраго — садись, да бери меня на забедры, живо прискачемъ, вотъ я и рожокъ свой съ собою взялъ, послушай, какъ сладко заливаюсь — заманю красныхъ двушекъ куда угодно!

ВЕСНА.

Ай да Икота! ай да распотшный! не даромъ же говорилъ я Князю, что эдакого-де молодца, Князь, свтъ пройдешь не найденъ, право слово говорилъ!

ДОМОВОЙ.

Спасибо, бояринъ!

ВЕСНА.

Ей, ей, говорилъ, это-де, Князь, дтина удалой, на все и про все, съ нимъ и въ вод не душно и въ огн не скучно, возьми его, Князь, да не врь, коли обносить его станутъ, Икоту, это золото…

ДОМОВОЙ.

Спасибо твоей милости.— Да гд же ты, бояринъ, коли спросить посмю, такъ меня узналъ?

ВЕСНА.

Кто? я? гд узналъ? э, братецъ, кого жь я не знаю, спроси-тка ты у меня, кого я не знаю? да я всхъ знаю, да тебя не льзя и не знать, вотъ и теперь смотрю, что глянецъ, то и видно, что знакомый человкъ, ну, демъ же!

ДОМОВОЙ.

Слушай, бояринъ, я добуду теб любую изъ всего хоровода, только ты не перечь мн, а слушайся!

ВЕСНА (надвъ шапку и рукавицы.)

Говори, говори, запвало ты мой, сказывай!

ДОМОВОЙ.

Мы подъдемъ верхомъ къ мсту, спшимся, да подкрадемся къ хороводу: коли не равно двушки разбгутся, такъ припадемъ за кустикомъ, притаимся, а я заиграю въ рожокъ —

ВЕСНА.

Ой-люли! заливайся, заунывная!

ДОМОВОЙ.

А послышавъ рожокъ, красавицы наши, не бось, позаслушаются — ты спроси, бояринъ, какъ Анисимъ Икота на рожк играетъ, это, чай, вдомо по всему Княжеству — ну, а ты лежи, знай, да высматривай: когда я толкну тебя локтемъ въ бокъ, то вскочивши бги во вс лопатки, да ухвативши любую, которую нагонишь, урывай, да тащи безъ оглядки назадъ: сядемъ, поскачемъ, привеземъ домой…

ВЕСНА.

Ахъ ты медоваръ сахарный мой! да демъ же, сдлай милость демъ, Икотушко ты мой!

(Уходятъ.)

Мсто у Благо камня.

Вс спятъ, по прежнему, РУСАЛКИ шалятъ и рзвятся, иныя носятъ цвты, другія вьютъ внки, третьи надваютъ ихъ на головы спящихъ.

1-я РУСАЛКА.

Давайте, голубушки, давайте больше цвтиковъ, пусть проснутся спячки наши разукрашенные, разубранные!

2-я РУСАЛКА.

А ну, спойте псенку, умницы — сестрицы, спойте!

3-я РУСАЛКА.

Давайте, красавицы, давайте! Поныря, запвай, серебрянъ-колокольчикъ мой, запвай, ты подслушала намдни у пастушка славную псенку: Не одна-то во пол дороженька!

(Русалки поютъ вполголоса и ходятъ туда и сюда, оплетая спящихъ внками, издали раздается рожокъ, вторя той же псн. Русалки, испугавшись, замолкаютъ, и перебгаютъ вс за блый камень, къ озеру, и прислушиваются).

4-я РУСАЛКА.

Чу, голубушки, это пастухъ!

3-я РУСАЛКА.

Онъ и есть — о, да какъ сладко заливается! не бойтесь, сестрицы-подруженьки, вдь онъ не тронетъ насъ, не впервые!

5-я РУСАЛКА.

А не видать никого.

6-я РУСАЛКА.

Подойдемте, голубушки, испугаемъ его!

ОБОРОТЕНЬ (свищетъ и летитъ порошей, т. е. блымъ филиномъ.)

2-я РУСАЛКА.

Не пастухъ это, красныя, зачмъ пастуху теперя въ ночи тута быть? глядите, вотъ вдь и перекидышъ стращаетъ: что нибудь да не ладно!

5-я РУСАЛКА.

Не быть бы худу, умницы, я боюсь, не пойду, вдь и тутъ слышно! Вы знаете, бсенокъ этотъ даромъ не выкинется!

1-я РУСАЛКА.

Чего бояться? пастушокъ меня не тронетъ, вдь ты знаешь его, Поныря, онъ круглый сирота, и дружно съ нами живетъ, намдни онъ заснулъ, такъ я гребнемъ своимъ и голову ему расчесала, сердечный, и присмотрть-то за нимъ некому!

3-я РУСАЛКА.

Да и гд ему, красавицы, насъ затрогивать, и всего-то тринадцатый годокъ, что жь онъ разуметъ?

1-я РУСАЛКА.

Подойдемте!

(Общій хороводъ русалокъ, подъ рожокъ, который переходитъ въ плясовую: ‘Ой, не будите меня молоду.’ — Весна кидается, ухватываетъ одну Русалку и уноситъ ее, остальныя съ крикомъ разбгаются, вопли похищенной, плачъ подругъ ея, рзкій хохотъ Домоваго, Оборотень кричитъ птухомъ и пробгаетъ кошкой, Лшій ржетъ жеребцомъ, Водяной кричитъ водянымъ быкомъ, выпью.)

ВОДЯНОЙ (выбгаетъ бгомъ.)

Разбойникъ!

Держите его! держите! Разбойникъ!

ДОМОВОЙ (съ угрозою на встрчу ему.)

Куда, куда?

(Буря начинаетъ разыгрываться, отдаленная гроза.)

ВОДЯНОЙ
(отскакиваетъ въ отчаяніи назадъ за свою межу.)

Разбойники! измочалю васъ всхъ въ тряпицу! Кто унесъ ее? отдай мн мою водяницу!

ДОМОВОЙ.

Отдай домачадцевъ моихъ, Князя да Княжну.

ВОДЯНОЙ.

Подпольная мышь! въ три дуги тебя согну! Какого теб Князя? какую Княжну?

ДОМОВОЙ.

Стой, сватъ-воевода, кричи да не стучи,

А за межу ни ногой, не то будетъ на колачи:

Сворочу я теб и морду и рыло,

Да посл скажу, что такъ-де и было!

ВОДЯНОЙ.

Да помилуй же, сватушка, помилуй, кумъ,

Что ты это длаешь? свой ли въ теб умъ?

ДОМОВОЙ.

Да ничей какъ не свой, а ты думалъ новокупка?

ВОДЯНОЙ.

Свтъ-сосдъ, да зачмъ теб моя голубка?

Заснетъ она что рыбка, отдай мн водяницу.

ДОМОВОЙ.

Отдай напередъ намъ Князя да Княжицу.

ВОДЯНОЙ.

Я твоихъ, домовикъ-сусдко, не замалъ,

Обсохни я на мст — не замалъ и не видалъ!

ДОМОВОЙ.

Выдай, не то, заморю твою водяницу,

Вызывай-тка утоплениковъ, да гляди, всю вереницу:

Я теб Князя укажу и признаю?

ВОДЯНОЙ.

Я, свтъ-сосдъ, ничего не вдаю, не знаю,

Я нырялъ на поморье, по водянаго коня —

Такъ разв не спроказили ль тутъ-что безъ меня…

(Оборачиваясь къ озеру, поднявъ руки.)

Крутъ-крутояръ, пологъ бережокъ — водоялицы, омуты глубокіе, морцо мокрое, голубая празелень: слушать не дремать, тутъ большакъ говоритъ: скинте погадку, да на свтъ отдайте Молчановъ своихъ! а ты, мокрый людъ, проснись, пробудись, пронесись вереницею, а и будетъ ли живъ человкъ, не живъ человкъ — вставай вс до единаго, большакъ зоветъ — слово мое крпко.

(Утопленики и утопленицы кружатся надъ озеромъ вереницею, между ними Князь Карпатскій).

ДОМОВОЙ.

Ну да вотъ онъ, Князь нашъ, золотой шеломъ,

Да въ прилбиц стрлка, да повитъ багрецомъ,

Отдай ты намъ этого, да отдай Княжицу,

Такъ въ т поры отпущу я и твою водяницу.

ВОДЯНОЙ.

Да гд жь я возьму ее, свтъ-сосдъ?

Не родить же ее, коли не было и нтъ,

Ну этого возьми коли твой, такъ твой —

Да мою-то отдай, что ты длашь со мной?

ДОМОВОЙ.

Нтъ, свтъ-сосдъ, погоди да постой:

Притяни сюда Лшаго, хоть за хвостъ, хоть за гриву,

Да пусть онъ мн выдастъ и свою поживу,

Тогда размняешься, а нтъ, такъ прощай!

ВОДЯНОЙ.

Да ты толкомъ говори, куманекъ, а не стращай,

Погоди, вотъ я вызову, онъ отдастъ сейчасъ,

Погоди, сдлай милость, вотъ справимся какъ разъ!

(Кричитъ громко выпью и аукаетъ, Лшій отзывается и выходитъ, сначала вровень съ лсомъ, потомъ малетъ. Гроза и буря усиливаются, градъ, по земл вспыхиваютъ тутъ и тамъ огоньки, упыри и оборотни кричатъ всми голосами, летаютъ и перебгаютъ, гады ползаютъ по земл и по деревьямъ.)

ЛШІЙ.

Что, кумовья, аль мірская сходка?

ВОДЯНОЙ.

Братняко! какая тамо далась теб находка?

ЛШІЙ.

А ты ужь пронюхалъ? молчи добро,

Да наши, коли положили свое тавро!

ВОДЯНОЙ.

Послушай, сватушко, выдай ее, да покинь!

ЛШІЙ.

Это что ты придумалъ? да пропади ты и сгинь!

ВОДЯНОЙ.

Сватушко, да свтъ-сосдъ полонилъ мою водяницу

И правитъ съ меня выкупу твой плнъ, Княжицу!

ЛШІЙ.

Да никакъ ты меня вызвалъ на потху, въ посмхъ?

А мн то что? Да хоть выуди онъ всхъ,

Сколько есть у тебя тамъ нырковъ да лягушекъ,

Мн то что, скажи, до твоихъ мокрушекъ?

ВОДЯНОЙ.

Да ты что жь кричишь, словно прибжалъ съ пожару?

Отдай, говорю, мохначъ, не то поддамъ пару:

Вдь подымусь я смерчемъ, такъ не усидишь на мст,

Залью, да утоплю, коли не знаешь чести!

ЛШІЙ.

Не ершись, не птушься, безперый бакланъ,

Пшій крахаль, отвяжись, да отстань,

Пожалуешь, такъ припасемъ на тебя гостинца:

(Грозитъ дубиной).

А теб не видать отъ Княжны и мизинца!

(Громъ и молнія, оборотни кричатъ и мечутся, Лшій выростаетъ въ дерево и уходитъ).

ДОМОВОЙ
(который сидлъ во все время за своей межой и игралъ въ камешки, подкидывая и подхватывая ихъ).

Верни, братъ, дло, коли не боишься свалки:

А нтъ Княжны, такъ нтъ и Русалки.

(пропадаетъ).

ВОДЯНОЙ.

Пропасть бы вамъ обоимъ, да провалиться, да сгинуть —

Камень бы вамъ на шею, да въ омутъ закинуть!

А тебя, космача, я дойду и доду:

Ты, вольница, рано затрубилъ побду!

Ко мн, Поныря, Волнушка, Зыбуна,

За мной, Водосвта, за мной Полоскуша!

(Кричитъ громко выпью, Русалки разсыпаются по озеру хороводомъ и несутся къ нему, занавсъ падаетъ).

РАЗДЛЪ ТРЕТІЙ.

Покой Весны, на полу высокій желзный свтецъ со свчей.

ВЕСНА (вноситъ на рукахъ Русалку.)

Полно жь, полно красотка моя, бархатка, ноготокъ ты мой — полно плакать!

(Сажаетъ ее на кровать).

РУСАЛКА (вскакиваетъ и отбгаетъ впередъ.)

Душно мн! большакъ, выручи меня! недобрый, отпусти меня!

ВЕСНА.

Да полно жь, моя алая маковка, ну полюби жь ты меня!

РУСАЛКА.

Постылый! отпусти меня — сгину я здсь скоро, усну, какъ волосъ на мн обсохнетъ — душно мн — о, на что теб трупъ мой?

ВЕСНА.

Да не сгинешь, кроликъ ты мой блолапчатый! и что за страсти? Кто напугалъ тебя, моя касаточка? Вдь я Весна, Княжій внучатный братъ — ну поди жь ко мн!

РУСАЛКА (отпрянувъ отъ него.)

Жгутъ пальцы твои, словно зелье крапивное! Ради зари утренней, которую увидть чаешь, ради капли дождя и росинки благодатной — не сгуби ты меня, не бери грха на душу, отпусти меня!

ВЕСНА.

Да полно жь сокрушаться, тушканчикъ ты мой, перепелочка, рябчикъ ты мой съ хохолкомъ — а я — я на чужихъ хлбахъ живу, горностайчикъ мой, такъ по мн, пожалуй хоть трава не рости, ни росинки, ни дождинки не надобно, а зарю утренню увидимъ, блая сливка моя, наливная ягодка, и не разстанемся съ тобой!

(Подходитъ къ ней.)

РУСАЛКА.

Прочь, постылый! не то убьюсь: ударюсь съ разлету о стну твою теремную!

ВЕСНА.

Стой, стой, стой! что ты это? помутилась?

РУСАЛКА.

Убьюсь, и неси меня тогда куда знаешь, чтобы люди не застали въ поко твоемъ двку убитую — не то, Князь велитъ тебя казнить!

ВЕСНА.

Творецъ мой, что за робкое созданіе краса-двица, когда еще ничего не знаетъ, не разуметъ…

РУСАЛКА.

Слушай, недобрый, я убьюсь: а ты снеси меня въ озеро, да утопи, не то вдь доберутся до тебя!

ВЕСНА.

Василекъ ты мой голубоокій, пночка ты моя, малиновка, ну — синичка чернобровая, да неужто жь ты не такая, какъ и мы гршные, не ужто у тебя сердце къ сердцу не лежитъ, полюби жь ты меня, блошейка моя!

РУСАЛКА.

Не полюблю: ты опостылъ мн, ты мой палачъ: отпусти жь меня (становится на колни), убей меня, отнеси меня въ озеро родное — приходи туда, тамъ полюблю!

ВЕСНА.

Поймала ты воробья на мякин! слышали? отпусти я ее отсюда, да приходи къ ней, на озеро! да встань же, встань пискленокъ мой, горленка моя, встань! И кто жь ты такая, ненаглядная моя, не разгаданная! какъ зовутъ тебя, откуда ты? скажись мн, тебя по имени буду жаловать, а по отчеству стану чествовать.

РУСАЛКА.

Что теб въ моемъ прозваніи,

Что до роду, что до племени?

Не откликнусь я теб на позывъ твой,

А скажуся я, не познаешь меня!

Не жилица я избы, ни терема,

Душно мн въ изб подкровельной:

Не питомица я персей матернихъ,

Нтъ и не было отца, ни матери?

ВЕСНА.

Полно жь, умница, полно, либо ты меня стращаешь,

Либо съ перепугу мелешь, чего и сама не знаешь!

РУСАЛКА.

Коли хочешь слушать — я скажуся теб,

Коли будетъ милость — ты отпустишь меня.

О, не дай обсохнуть ты кос моей,

А не то засну, засну какъ рыбка я!

Я русалка: а подруженьки

Порзвушей-блой меня прозвали,

Обознался ты во мн, не двка я:

Я Русалка, я жилица водная!

ВЕСНА (съ испугомъ ищетъ дверей и пытается ихъ отворить, но двери приперты снаружи.)

РУСАЛКА.

Что жь ты, что же ты, постылый мой,

Разлюбилъ ты видно Порзвушу-блую?

Чаялъ двку ты сманить, людскую дочь,

А не чаялъ ты слюбиться съ Русалочкой?

ВЕСНА.

Послушай же, красавица: шайтанъ васъ разберетъ, что вы со мною проказите, одинъ вклепался въ меня, слугой прикинулся, да подбилъ умкнуть изъ хоровода двку — ну, это бы еще ничего, другая перекоряется со мной почитай до бла свта, и, какъ некуда дваться, сказуется Русалкой, какою-то блою-Порзвушей, а третій, тмъ часомъ, приперъ двери, чтобы, знать, потшиться, да позабавиться?— Что жь вы думаете, что Княжій родичъ, да, родичъ, внучатный братъ — что Ларіонъ Пахомовичъ вамъ дуракъ дался? Весна, котораго самъ Князь честитъ Зимою, котораго… который… да словомъ, что тутъ изъ порожняго въ пустое переливать, я тебя не боюсь, голубушка, будь ты Русалка, будь оборотень, будь и самъ Водяной, а ты мн за вс проказы эти поплатишься, хоть ты у меня въ рукахъ самимъ сатаной перекидывайся — я зажмурюсь, голубушка, я и глядть не стану, я ничего не вижу… (Ловитъ Русалку, она вскрикиваетъ и брызжетъ на него концемъ распущенной косы). Полно жь дурить, что брызгаешь? испугаешь, что ли?

РУСАЛКА.

Послушай, недобрый, дай мн только вымолвить послднее слово теб, послушай меня: я твоя, самъ видишь, уйти мн отъ тебя некуда, коли я и убьюсь головою въ стну, все таки я въ твоихъ рукахъ, дваться мн некуда. Пусть же я буду и твоею, можетъ статься не покинешь меня и посл, коли полюбишь, можетъ статься свыкнусь и я съ тобою, стану тебя любить. Не откажи жь ты мн на послдяхъ одной милости, отдай ты мн мой камышевый гребень, который отнялъ у меня, дай, я хоть сама себ косу расчешу и сама по ней поплачу — нтъ здсь подруженекъ моихъ, некому справить мн и двишника — отдай, говорю, камышевый гребень мн, дай мн хоть съ полчетверти годинки времени, и я совсмъ!

ВЕСНА.

И не станень биться въ стну лбомъ?

РУСАЛКА.

Не стану!

ВЕСНА.

Побожись!

РУСАЛКА.

Пусть обсохну, какъ на мст стою,

Пусть до вку не окунуся въ вод,

Пусть росиночка не освжитъ меня,

Зной полуденный, да испечетъ меня!

ВЕСНА.

Побожись лучше!

РУСАЛКА.

Лучше не умю, Весна: это у насъ божба великая. Да чего жь ты боишься? Куда жь я отъ тебя уйду? Дай мн, какъ годится, себ послдній почетъ отдать, а тамъ вдь я въ твоихъ рукахъ!

ВЕСНА.

На, быть такъ: да скоре!

РУСАЛКА (садится, чешетъ косу и поетъ.)

Не соловейко щебеталъ ранымъ рано по зар,

Свтъ-двица плакала по русой кос:

А и свтъ-двица Порзвуша-блая,

Что вечоръ косаньку подруженьки плели,

Они золотомъ перевили мою,

Они жемчугомъ унизали ее:

Какъ познаетъ меня мой суженый,

Ларіонъ-бояринъ свтъ-Пахомовичъ —

Онъ прислалъ ко мн сваху не милостиву,

Учала она мою косаньку рвать-порывать,

Учала ее чесать да трепать —

Мое золото съ косаньки обирала,

Мой скатной жемчугъ съ черныя разсыпала!…

(Вода бжитъ во все время струей съ распущенныхъ волосъ Русалки, она поетъ все громче и громче, вода бжитъ гуще и гуще, и наконецъ заливаетъ весь покои, Весна въ страх спасается на горку, что построилъ Домовой).

ВЕСНА.

Сгинь ты, пропади ты, сдлай милость!

Уважь ты мою старость, мою хворость, мою хилость:

Отпусти хоть мою душу — и съ чего все это сталось —

О, проклятый Икота! не даромъ же мн икалось!

РУСАЛКА (купается и полощется въ вод.)

Турухтанъ ты мой

Турухтанъ сизой,

Турухтанчикъ мой

Сизогривчатый!

А и что Турухтанъ

Не тоскуетъ мой,

Не тоскуетъ онъ

Не красуется?

Что надулся ты

Турухтанъ сизой,

Что на кочку слъ,

Подгорюнился?

Ой не вить было

Турухтанчику

Гнзда-гнздыцка

На поемномъ лугу —

Залила вода

Да снесла волна

Турухтанъ сизой

Твое гнздьшко,

То-то свить было

Турухтанъ ты мой

Теб гнздышко

По скворчиному —

Во темнымъ лсу,

На высокомъ дубу….

Сестрицы-подруженьки — а-у! а-у!

(Издали аукаютъ, отзываются, Весна вздрагиваетъ, Русалка также, и прислушивается, сильный стукъ у дверей, вода пропадаетъ, Домовой входитъ, все еще конюхомъ).

ДОМОВОЙ.

Что ты это затяла, грязнушка! полно, голосистый чирокъ, ты не въ своемъ приход учала шутки шутить, не на своемъ подворь распотшилась: здсь теб власти не будетъ!

РУСАЛКА.

Дядя домовикъ! отпусти ты меня! вкъ не буду я твоихъ домочадцевъ затрогивать, и что теб во мн, хоть и заморишь бдняжку? что теб въ томъ, отпусти меня!

ДОМОВОЙ.

Погоди, не торопись, дай срокъ!

ВЕСНА.

Икота! а Икота — это ты?

ДОМОВОЙ.

Я, бояринъ.

ВЕСНА.

Помилуй, Икота, что вы со мною длаете? гляди-ко, свтопреставленье: гд была суша, стало море, водяная мышь эта знай полощется, да попваетъ псни свои, про сдаго Турухтана, а я сижу среди моря-окіяна, на остров на Буян.

ДОМОВОЙ.

Какъ быть, бояринъ, вишь, мы съ тобою обдернулись, обознались, не въ то гнздо руку засунули, не ту пташку вытащили! Слзай скоре съ подмостковъ своихъ, да бери въ охабку полюбушу свою, мы вишь съ тобою полюбили не впопадъ: не двка она, бояринъ, Русалка! Бери ее скоре да тащи назадъ, въ озеро, тамъ утопимъ ее, да и концы въ воду: не то не раздлаешься съ Водянымъ: поди какъ расходился, бда!

ВЕСНА.

Самъ возьми ее, Икота нечестивый, чтобы теб и на томъ свт икалось, самъ тащи ее куда знаешь: ты подбилъ меня, ты и отвчай!

ДОМОВОЙ.

Тише, бояринъ, не воюй: кто ни подбилъ, а ты ее унесъ, коли Домовой заступится за Водянаго, да задушитъ и меня вмст съ тобою, такъ теб, чай, отъ этого легче не будетъ! Бери, говорю, да играй въ молчанки, да неси за мной: эту отдадимъ, а свою найдемъ, бояринъ, мы вишь не на тотъ хороводъ напали, а двки и осю пору играютъ на выгон, пойдемъ, что-ли?

ВЕСНА.

Что ты поешь? Охъ ты золотой сверчокъ! Ну, пойдемъ! Полоскуша ты, грязнушка адская, опять таки тебя, красоточка, привелось домой нести, нечего длать: садись же на въ кошель плетеный, понесу тебя словно заморскую курочку — а то боюсь еще на прощаньи ногтей твоихъ!

ДОМОВОЙ.

То-то бывалый человкъ! Садись, Порзвуша-блая, не чванься!

(Она прыгаетъ въ корзину, Весна уноситъ ее, Домовой за нимъ).

Лсъ.

ЛШІЙ и Княжна ЗОРЯ.

ЗОРЯ.

Ой чего жь теб

Ненавистный злой,

Скажи, что еще

Теб хочется?

Дорогой родитель мой,

Князь Вышеславъ,

Что запросишь ты

Дастъ теб выкупу!

Хочешь золота —

Проси золота,

Дорогихъ парчей —

Теб вынесутъ,

Что камней ли теб

Самоцвтныхъ,

Соболей, куницъ,

Будетъ сто сороковъ…

ЛШІЙ.

Что мн въ твоемъ золот, въ дорогихъ парчахъ?

Не возьму и даромъ, что мн въ соболяхъ?

Много соболей у меня во темныхъ лсахъ,

Да не бывало куницы, какъ ты, у меня въ рукахъ!

Полюбилъ я вишь тебя, такъ притча сталась,

Слюбимся, Княжна, чего больно встосковалась?

ЗОРЯ.

Ой Удача-Князь,

Ты мой суженый.

Ты удатный мой,

Что покинулъ меня!

ТУМАКЪ (вбгаетъ.)

А, вишь, вонъ вы куда отъ меня ушли.

Да тутъ бы васъ и черти насилу нашли!

ЛШІЙ.

Ты опять здсь? зачмъ тебя, шершня толстоголоваго, нелегкая сюда принесла? слышилъ — аль нтъ? я теб нею сверну!

ЗОРЯ.

Ой Тумакъ, Тумакъ!

Что съ тобой, Тумакъ,

Прилучилося?

Малоумный ты!

Ты зачмъ меня

Продалъ ворогу?

Ты возьми меня,

Унеси меня

Въ теремъ батюшки…

ТУМАКЪ (плачетъ горько, стоя на колняхъ.)

Княжна! полюби меня! межеумкомъ люди зовутъ, а ты невста моя, тебя и Князь, твой родитель злой, посулилъ мн, и женихомъ звалъ, всегда, и годъ, и пять лтъ, и много лтъ — а нын выкинуть веллъ, псамъ, говоритъ, на съденье.— Княжна, полюби меня!

КНЯЖНА (закрываетъ лицо руками и садится на земь.)

О, Боже мой, Боже!

ЛШІЙ (схватываетъ Тумака за воротъ.)

Слышшь ты, шершень, трутень, карга глупая, земляной ракъ, теб я говорю, не отстанешь ты отъ меня, не отойдешь?

ТУМАКЪ (вырвавшись.)

Не отойду, хоть жилы изъ меня тяни: отдай невсту мою, Княжну!— Дядя, нешто и ты меня обманулъ? Князь веллъ выкинуть, невсты не даетъ — Тумакъ сказалъ дяд: ‘Дядя, обидь Князя, отыми невсту, отдай Тумаку!’ дядя молвилъ: — приведи Тумакъ, не даромъ люди межеумкомъ зовутъ, приведи, да передай, будетъ твоя, — а? дядя, кто молвилъ это? Отдай же! меня бей, меня пинай, меня жги, а Княжну не тронь: я за нее въ драку съ тобой ползу, грызться стану, кусать зубами, дядя, отдай жениху невсту!

ЛШІЙ.

Я жь теб дамъ невсту, постой!

(Тащитъ Тумака по земл къ надколотому пню, засунувъ въ него богатырскою силою руку Тумака, выбиваетъ въ одинъ махъ клинъ — пень щелкнулъ и сомкнулся).

ТУМАКЪ (вьется на корточкахъ вокругъ пня.)

Ай! сатана тебя, дядя, пазиломъ распази — ай!— собака, голодная собака объдайся… коли не подавишься… ай!— откушу руку!

(Грызетъ кисть свою).

ЛШІЙ.

Пой псни, Тумакъ, Княжна слушать станетъ, распотшь невсту свою, спой плясовую! Что безъ псни въ присядку пошолъ, жаба уродливая! аль я теб спою?

Вдоль по улиц мятелица мятетъ —

По широкой добрый молодецъ идетъ!

Ой, жги, жги, жги говори!…

Ой ты выродокъ мяса человчьяго! и ты туда же, и ты въ женихи, да за невстой! Вотъ теб невста, пень дуплястый, это теб двка сподручная, ровня, по всему! Сиди жь, покол не околешь!

ТУМАКЪ (кричитъ изо всей силы.)

Дядя Водяной! а-у! а-у! дядя Водяной! выручи!

ВОДЯНОЙ (отзывается издалека выпью.)

Ухъ, ухъ, ухъ!

ЛШІЙ.

Раздерешь горло! Нтъ ножа, я-бъ теб распоролъ ротъ по самыя уши: тото-бы, чай, аукнулъ!

ТУМАКЪ (кричитъ, Водяной отзывается.)

ЛШІЙ.

Ты не плачь, не тужи, красавица, полюби меня:

Будешь кралей ты Волынскихъ, дремучихъ лсовъ,

Будешь павой ходить голубой-златоперою,

Райской птахою, дорогой, ненаглядною,

Куковать во сыромъ бору кукушечкой,

Припвать въ ночи молодымъ соловушкой —

Ты не плачь, не тужи, красавица, полюби меня!

ОБОРОТЕНЬ (кричитъ птухомъ и летитъ полетушей.)

ЛШІЙ.

Чего надо, волченокъ, зачмъ?

ОБОРОТЕНЬ
(перекинувшись приземистымъ карлой, слзаетъ съ дерева.)

Дядя! тутъ такое сталось, что не знаешь какъ сказать!

ЛШІЙ.

Меня не введенъ въ краску: сказывай, что слыхать?

ОБОРОТЕНЬ.

Не въ томъ видишь сила: тутъ соромнаго нтъ,

Да недоброе есть: видлъ много примтъ,

Подслушалъ у камня торги да переторжки,

Да плутни, да пашни, да разныя передержки,

Есть замыслы, дядя, злые, бда не за горой:

Никакъ совсмъ сбсился сосдъ нашъ Водяной,

Дудитъ себ выпью, скликаетъ Русалокъ —

И приплыли он ркою, словно стая галокъ —

Свту не видать — чернявы попловуши

Все озеро укрыли, да плывутъ прямо къ суши:

Ну ровно бакланы, какъ пойдутъ рыбачить

Лавою да рядомъ, а Водяной маячитъ

Да правитъ поздомъ, ну сущій бсъ,

И бжитъ волна передъ ними, да прямо въ лсъ:

Опушку залило, братъ, давнымъ давно,

Такъ живи ты съ оглядкой — а по мн все равно,

Мы и тутъ и тамъ, нын рыбой, а заутре птицей —

А ты плаваешь по топорному, не захлебнуться бъ водицей!

ЛШІЙ.

Врешь ты, коротышъ, скаредная рожа!

(Уходитъ на право, слышенъ хохотъ и псни Русалокъ).

ОБОРОТЕНЬ.

То-то лыкодёръ, трухлявая рогожа,

Ты боекъ и остеръ и буянъ хоть куда…

Да вотъ она, вотъ! и волна и вода!

(Кричитъ кошкой, улетаетъ и сокочетъ сорокой).

КНЯЖНА (падаетъ на колни.)

Прими, господи, гршную душу мою —

Прости, господи, прегршенья мои —

Утшь, господи, родителя моего —

Прими, господи, гршную душу мою!

ТУМАКЪ (визжитъ и рвется въ то же время, извиваясь около пня и гложетъ руку.)

ЛШІЙ (вбгаетъ.)

Не выдамъ теб ее, не выдамъ и не покину —

Топи меня, жги меня, не выдамъ — хоть сгину!

(Схватываетъ Княжну и уноситъ ее на вершину сосны. Русалки ближе и ближе — волна шумитъ и заливаетъ лсъ).

ТУМАКЪ.

Ау! дядя-водяникъ! топи его, заливай,

Топи его, вотъ онъ: подмывай его, подмывай!

(Вода заливаетъ весь лсъ, РУСАЛКИ плывутъ лавою промежь деревьевъ и перекликаются, съ ними же УДАЧА, КНЯЗЬ КАРПАТСКІЙ, ВОДЯНОЙ идетъ впередъ, по поясъ въ вод, въ рукахъ весло.)

ТУМАКЪ.

Вотъ онъ, дядя, топи его, подмывай —

Да выпусти жь меня — утону я — ай-ай!

ВОДЯНОЙ (бьетъ Тумака весломъ по голов, того заливаетъ.)

А ты, каракатица брюхоголовая здсь?

Окунись да нырни: я собью съ тебя спсь!

Сперва надурилъ, а тамъ дядю подзываешь?

Нтъ, самъ заварилъ, такъ самъ и расхлебаешь!

— Ровняйся, умницы! впередъ мои брызгуши!

Заливай да топи! ай-да попловуши!

Небось, какъ зальемъ, такъ скажется нахалъ!

Гоните волну! Что жь девятый валъ?

(Общій крикъ Русалокъ, девятый валъ бжитъ передъ ними и заливаетъ все, деревья выше половины въ вод.)

ЛШІЙ.

Стой-ты! треклятый тюлень, образина!

На-вотъ, возьми, подавись ею, сомина!

(Кидаетъ съ розмаху сонную Княжну, Удача и Русалки принимаютъ ее на руки, качаютъ, сбиваются вс около нея въ кучу, подымаютъ ее выше головъ своихъ и съ нею уплываютъ.)

ВОДЯНОЙ.

А, братъ, ты здсь? что дло, то дло,

Миръ, такъ миръ, пойдемъ, слзай смло!

Поныруши! глядите, берегите Княжну,

Да сманите за собой на озеро волну!

— Стой, волна, по сей день, по сей часъ, по сей мигъ, по сіе мсто: лилась ты поводливо по пятамъ моимъ, вынесли тебя на чреслахъ двственныхъ Русалки мои изъ озера глубокаго — отхлынь, отступи, заполаскивай слды мои, а ты, озеро глубокое, бездонное, ты влейся въ берега свои, угомонись, да покачивайся, на одномъ мст стоючи. Слово мое крпко.—

Миръ, такъ миръ, брательникъ, ударимъ по рукамъ,

Я не зачинщикъ, знаешь ты самъ.

Братъ полонилъ мою, да правитъ съ меня въ размнъ

И нашу поживу, да и твой вечорній плнъ,

Такъ тутъ, любо-не любо, пришла такая доля —

И радъ не замалъ бы, да не своя, вишь, воля!

ЛШІЙ
(вырываетъ сосну съ корнемъ и замахивается на Водянаго, который мечется въ воду и уплываетъ.)

Изувчу, колтунъ, косолапый мокруша!

Вишь, краснобай, двуязычная оструша!

Капканъ съ тобой связывайсь: счастливъ твой богъ,

Поплылъ бы ты домой безъ рукъ да безъ ногъ!

Попадись только, слизнякъ, я тебя изобью,

А нырка твоего поймаю, сорву голову, что воробью!

Изъ-за чего я три года маялся, да колотился,

До чего черезъ силу наконецъ было добился

— Клинъ теб въ бокъ и въ ребро и подъ мышки!

Чтобъ теб не было ни дна, ни покрышки!

Чтобъ твое озеро ключомъ блымъ вскипло —

Чтобъ тебя засуха покоробила и одолла —

Разлейся огонь, замстъ воды, по болоту…

А, вотъ мой лошакъ буйволинаго помету!

Что, братъ, плохо? захлебнулся, ротозея?—

И ништо, такъ ужь скликать волковъ поскоре!…

(Завываетъ волкомъ, волки отзываются кругомъ, занавсъ падаетъ.)

Мсто у Благо камня.

Вс спятъ по прежнему, ВЕСНА вноситъ РУСАЛКУ въ корзин.

ВЕСНА.

Далече ль еще тащить ее? вдь я уморился,

Икота! а Икота! куда жь ты запропастился?

Икота! (становитъ корзину на земь.)

А, чтобъ теб, мошеннику жениться —

Коли честь тебя не беретъ!— заставилъ меня носиться

Съ этой грязнушкой — а самъ и провалился!

Куда жь я зашелъ это? куда я попалъ?

Нелегкая занесла меня! пропалъ я — пропалъ!

Икота! мошенникъ! сгубилъ меня — уморилъ!

Этъ-то не чисто: гляди, что народу уходилъ!

(Бжитъ со всхъ ногъ и бгаетъ кругомъ, спотыкаясь о спящихъ.)

Ай-ай! спасите!

Ай-ай! не погубите!

(ЛШІЙ свищетъ и разливается хохотомъ, РУСАЛКИ хохочутъ, ВОДЯНОЙ кричитъ выпью, крикъ ВЕСНЫ повторяется со всхъ сторонъ отголосками, онъ мотается взадъ и впередъ, падаетъ и засыпаетъ. Музыка играетъ подъ сурдиной Русскую, заунывную псню, ДОМОВОЙ выходитъ изъ земли и держитъ руку надъ головою РУСАЛКИ, она привстаетъ и аукаетъ — Русалки на озер и ВОДЯНОЙ отзываются, несутъ въ хоровод КАРПАТСКАГО КНЯЗЯ и КНЯЖНУ ЗОРЮ, сонныхъ, кладутъ ихъ рядомъ на землю, положивъ голову Княжны на плечо Князя Карпатскаго, потомъ подхватываютъ ПОРЗВУШУ, цалуютъ ее, хохочутъ, пляшутъ и улетаютъ съ нею въ быстромъ хоровод. ВОДЯНОЙ стоитъ во все время въ сторон, подпершись весломъ и уходитъ за ними.)

ДОМОВОЙ.

Нижетъ солнышко дни свои златокрылые

Что Княжна Русская свой скатной жемчугъ —

Черезъ зернышко по цвтному каменю,

Черезъ день свтлый по темной ноченьк.

Миръ и покой вамъ, баю-баю

Спи-почивайте, баю-баю!

Спите, други, почивайте, кого сонъ одоллъ,

Кого совсть чуткая не отбила это-сна,

Чью головушку не одолла кручинушка,

Ни лихая болзть крови тла благо.—

Миръ и покой вамъ и проч.

Кошуйтесь, дтки, живите въ ладу и въ миру:

Можно шутку зашутить, проказу безобидную,

Глупому ума дать, одурачить ревниваго —

А обиды и грха и напасти бойтеся!

Миръ и покой вамъ и проч.

Кто полюбитъ кого, люби до вку, не откидывайся,

Кто слуга кому — служи правдою, господина не продай,

И не выдамъ я своей Княжны-госпоженки,

И не дамъ я Зорюшку въ обиду свату Лшему.

Миръ и покой вамъ и проч.

Кто обидитъ меня — жеребца любимаго въ подворотню протащу,

Загоню на смерть въ одну ноченьку трехъ борзыхъ коней,

Обтрясу въ саду груши-яблони, гряды вымну вс,

А что ложки и плошки съ постанца въ лахань кину помойную.—

Миръ и покой вамъ и проч.

А кто мирно со мной по добру живетъ — во любви держу,

Кони выхолены, дворы выметены, ухожи прибраны —

И не выдамъ я своей Княжны красной, госпоженки,

И не дамъ я Зорюшку въ обиду свату Лшему.

Миръ и покой вамъ и проч.

А вотъ и заря, дохнуло посвже —

Полегли съ кручиной, а встали веселе,

Знайте жь, что утро вечера мудрене!

(Пропадаетъ.)
(Музыка играетъ вполголоса псню: РАСТОСКУЙСЯ.— Заря занимается, Князь Вышеславъ просыпается съ изумленіемъ, музыка замолкаетъ, птицы поютъ въ лсу.)

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Что было?— что сталось?… не помню, сонъ не сонъ, и быль не быль — а что-то тугою легло на сердце… за чмъ я здсь, на распутьи — заря занимается… Зоря! Зоря! Зоря! Зорюшка!

КНЯЖНА ЗОРЯ (встаетъ.)

Кто кличетъ? Родитель мой! здсь я!

(Кидается отцу на шею, Карпатскій Князь просыпается.)

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Зорюшка моя! моя радость! да цла ли голова моя на плечахъ…

(Хватается за голову.)

ЗОРЯ.

О, родитель мой! я, никакъ, встала изъ мертвыхъ!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Гд была, моя радость, сказывай — что сталось съ тобою, и кто выручилъ? А ты, Князь Удача, и тебя мы искали! что съ нами?

КАРПАТСКІЙ КНЯЗЬ.

Я словно страшную, кровавую счу запилъ хмлемъ, да теперь проснулся — дай опомниться!

(Вс, кром Весны, просыпаются одинъ за другимъ и встаютъ.)

ЗОРЯ.

О, родитель, сколько страховъ было, горестей!

О, замучилъ меня страшный и престрашный сонъ!

Словно Лшій схоронилъ меня во глухомъ бору —

Словно залилъ Водяной меня студеной волной —

Словно вынесъ на рукахъ меня… стыдно вымолвить!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Говори, Княжна, не обинуйся, вымолви!

ЗОРЯ.

Словно вынесъ на рукахъ меня мой Удача-Князь —

Колыхали, цаловали меня Русалочки,

Да помолвили сиротку меня своимъ судомъ

И помолвили за Удачу Князя — видинь-ли?

Расчесали он мою косаньку… о родитель мой!

Гд проснулась, пробудилась я и самъ ты видалъ,

А укладывалъ кто, прибаюкивалъ — я не вдаю!

УДАЧА.

На меня не пеняй, о пресвтлый Князь,

Не повиненъ и я ни въ чемъ,

Что люблю, то люблю я Княжну твою,

А не вдаю самъ ни про что.

Словно самъ у Русалокъ я былъ въ полону,

— Не то сонъ, не то давняя быль —

И Русалки ль, волна ль, колыхали меня —

Да и вдругъ поднялася смерчемъ, —

Словно бился съ волной я и жилъ какъ живой,

И Княжну твою радость нашелъ…

Я нашелъ ее, Князь, и со мною она —

Князь — я вынесъ ее на рукахъ!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Благо, Зорюшка моя, ты тутъ опять!

Князь Удача, ты спаситель нашъ!

Что, Князья, дла предивныя?

РУДИГАРЪ.

Въ нашей сверной земл, Князь, сказываютъ дла такія бывывали.

БРАКОВИТЪ.

Я о сю пору еще не опамятуюсь!

ХОЧАТУРЪ.

А у насъ и во сн этого не творится!

НАРОДЪ и РАТНЫЕ ЛЮДИ, съ дубьемъ и съ оружіемъ.

НАРОДЪ
(сперва слышны голоса вдали, потомъ ближе, наконецъ на сценъ)

Слава Создателю, слава Теб! Вотъ Князь нашъ, вотъ они!

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Спасибо, врные мои, спасибо! откуда вы?

НАРОДЪ.

Твою милость проискали — съ самой полуночи — отецъ ты нашъ — по всмъ дорогамъ выходили — слышно стало, что твоя Княжья милость не вдомо гд пропадаешь — бояре твои кличъ кликали — весь народъ всполошился…

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Спасибо, други, спасибо врные! пиръ вамъ за это будетъ, пиръ горой! Вс станемъ вмст веселиться и радоваться — избавилъ насъ Господь отъ бды бдовой! Зима! а Зима! и ты тутъ?

ВЕСНА (вскакиваетъ словно шальной.)

Э-э… э! Чудеса, пресвтлый Князь, чудеса дивныя, Князь, что со мной сталось, что новый конюхъ твой, Икота, со мной сдлалъ…

КНЯЗЬ ВЫШЕСЛАВЪ.

Да, было тутъ, какъ видно, по паю на всякаго. Молчи, Весна, не твоя пора. Почетные гости мои! Вс вы мн и любы и милы и дороги, и ты Царевичъ, и ты Королевичъ, и ты Княжичъ — да дочь у меня однмъ одна, тутъ, сами вы видли, судьба порядила, а суженаго, знать, ни обойти, ни объхать. Вотъ она, ночь на распутьи — вотъ и утро, что вечера мудрене!

В. ДАЛЬ

НОЧЬ НА РАСПУТЬИилиУТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕ.

Читайте также:

НОЧЬ НА РАСПУТЬИ
или
УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕ.