Николай I, Шеллер-Михайлов Александр Константинович, Год: 1906 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 33 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Matriaux indits pour la biographie. Tome X.

Новые матеріалы
по біографіи россійскихъ коронованныхъ особъ, составленные на основаніи заграничныхъ документовъ.

ТОМ X.

НИКОЛАЙ I
Его личность, правленіе, декабристы.

Составилъ А. МИХАЙЛОВЪ.

ЛОНДОНЪ
1906.

http://az.lib.ru

Николай I, первый въ русскомъ царскомъ дом со временъ Владимира нареченный такимъ именемъ, родился въ Царскомъ Сел въ среду 25-го Іюня (6 Іюля) 1796 года. Какъ водится столь важное событіе было достойнымъ образомъ отпраздновано нжными родителями и не мене нжной Августйшей Бабушкой. Были даже прощены какіе-то торговцы запрещенными книгами. Тотчасъ же посл крещенія новорожденнаго Павелъ Петровичъ ухалъ въ Павловскъ, жена его Марія едоровна осталась въ Царскомъ Сел, самъ же новорожденный Великій Князь, по заведенному еще при первыхъ дняхъ цесаревича обычаю, остался на попеченіи Екатерины. Еще до своей смерти, послдовавшей вскор посл рожденія Николая Павловича, Екатерина успла выбрать для своего внука въ няни Евгенію Васильевну Лайонъ, родомъ изъ Шотландіи. Вотъ отъ этой то руководительницы его первыхъ дтскихъ лтъ, по признанію самого будущаго Самодержца и душителя Всероссійскаго и Всеевропейскаго, наслдовалъ Николай Павловичъ свою ненависть къ Полякамъ и Евреямъ. Николай, въ противоположность къ своимъ старшимъ братьямъ, воспитаннымъ Екатериной, пользовался любовью своего отца, который, въ особенности въ послднее время своей жизни, любилъ окружать себя своими младшими дтьми. Что касается матери, то какъ Николай, такъ Михаилъ испытывали по отношенію къ ней въ дтскія годы чувство церемонности и даже страха.

Николаю Павловичу недолго пришлось впрочемъ пользоваться исключительно женскимъ попеченіемъ. (Кром Лайонъ въ его первоначальномъ воспитаніи принимали участіе статсъ-дама Шарлотта Карловна Ливенъ и гувернантка полковница Юлія едоровна Адлербергъ.) Уже въ 1800 году Павелъ Петровичъ избралъ въ воспитатели своихъ младшихъ сыновей Николая и Михаила графа Матвя Ивановича Ламсдорфа. Ламсдорфу, однако, не улыбалась перспектива находиться въ такой близости съ Павломъ, не разъ уже оказывавшейся довольно опасной для его придворныхъ и кончавшейся нердко разжалованіемъ и ссылкой. Онъ попытался было ускользнуть отъ этой чести. Тогда Павелъ Петровичъ сказалъ ему: ‘Wenn Sie es nicht fr mich tun wollen, so mssen sie es fr Russland tun, aber das sage ich Ihnen, dass Sie aus meinen Shnen nicht solche Schlingel machen, wie die deutschen Prinzen es sind.’ {Если вы не хотите взяться за это дло для меня, то вы обязаны исполнить это для Россіи, одно только скажу вамъ, чтобы вы не сдлали изъ моихъ сыновей такихъ шалопаевъ каковы нмецкіе принцы.}

Посл этого Ламсдорфу не осталось другого исхода, какъ принять назначеніе.

Къ 1-му февралю Павелъ перехалъ въ полюбившійся ему Михайловскій Дворецъ. ‘На этомъ мст я родился, здсь хочу и умереть’ вырвалось у него, какъ бы въ предчувствіи своей судьбы. Къ этому времени катастрофа, завершившаяся убіеніемъ Павла сдлалась неизбжной. Никто изъ приближенныхъ не чувствовалъ себя больше въ безопасности отъ внезапныхъ капризовъ полусумашедшаго Императора. Существовалъ заговоръ, душей котораго былъ бывшій русскій посланникъ въ Берлин графъ Никита Петровичъ Панинъ, къ которому примыкали графъ Паленъ, петербургскій генералъ-губернаторъ, приближенный Павла графъ Кутаисовъ, бывшій каммердинеръ, большинство гвардіи и масса другихъ придворныхъ. На Кутаисова дйствовали черезъ его возлюбленную Madame Chvalier, артистку французскаго театра, которая кром того находилась на жалованіи и у Наполеона. Между прочимъ одной изъ его заслугъ, оказанныхъ имъ заговору, было удаленіе Ростопчина изъ Петербурга. Дло было вотъ въ чемъ:

Супруги Нарышкины желали получить разводъ. Для этого нужно было вмшательство Государя, обратились къ Кутаисову черезъ Madame Chvalier. Та несмотря на общанныя ей блага, не могла или не желала исполнить просьбы. Тогда посредникъ, занимавшійся этимъ дломъ, обратился къ другой француженк, носившей съ довольно сомнительнымъ правомъ на это имя Madame de Bonnenil и посланной Наполеономъ, не брезгавшимъ никакими средствами, въ Петербургъ. Этой, надо отдать справедливость, очень красивой дам удалось завязать весьма нжныя отношенія къ Ростопчину, черезъ нее то и узналъ Ростопчинъ о дл Нарышкиныхъ. Конечно, тотъ счелъ своимъ долгомъ тотчасъ донести объ этомъ Павлу и выставилъ при этомъ Кутаисова интригантомъ, который представляетъ себя человкомъ, могущимъ по своему желанію направлять ршенія Государя. Ростопчинъ очень удачно попалъ на слабую сторону характера Павла, однако, всеже оказалось, что бывшій каммеръ-лакей лучше зналъ своего господина, чмъ бывшій каммеръ-юнкеръ.

На мсто Ростопчина назначенъ графъ Паленъ. О заговор знали, какъ супруга Павла Марія едоровна, которой приближенные ея рисовали возможность самой возсдать на Россійскомъ престол, такъ и наслдникъ Александръ Павловичъ. Послдній, однако, колебался и настаивалъ на томъ, чтобы Павла не лишали жизни.

Такъ въ напряженномъ состояніи проходили мсяцы, и заговорщики все не приступали къ ршительнымъ дйствіямъ. Къ этому времени у Павла появились мысли объ измненіи порядка престолонаслдія. Онъ задумалъ племянника Маріи едоровны, принца Евгенія Виртембергскаго, женить на своей дочери Екатерин Павловн и сдлать его наслдникомъ престола. У него вырвались также передъ Кутаисовомъ и своей возлюбленной, княгиней Гагариной, рожденной Лопухиной, неосторожныя слова о суд, который онъ думаетъ совершить надъ своей женой и старшими дтьми. Эти слова ршили его участь. Александръ присоединился къ заговору и въ ночь съ 11 на 12 марта къ нему въ спальню ввалилась толпа пьяныхъ гвардейскихъ офицеровъ и Императоръ Россіи Павелъ былъ задушенъ съ вдома своей жены и сына старшего Александра. Что заговорщики знали къ чему приведетъ coup d’tat, ясно изъ отвта, даннаго Паленомъ на вопросъ одного пьянаго гвардейскаго офицера, что придется сдлать, если Павелъ будетъ защищаться. ‘Quand on veut faire une omelette, il faut casser des ufs’ {Если желаютъ сдлать яичницу надо разбить яйца.} былъ этотъ отвтъ.

Посл смерти Павла воспитаніе великихъ князей предоставлено было исключительному усмотрнію вдовствующей императрицы. Нельзя назвать выборъ ею воспитателей особенно удачнымъ, и Великіе Князья вынесли очень мало изъ читавшихся имъ лекцій. Вообще же дтскій періодъ жизни Николая Павловича (1802 до 1809) интересенъ для насъ тмъ, что уже тогда у него проявились задатки чертъ характера, составлявшихъ впослдствіи отличительныя черты императора Николая. Великій князь былъ страшно грубъ по отношенію не только къ приближеннымъ и прислуг, но даже къ брату и сестр. Также очень рано обнаруживается у него любовь къ военной формалистик и шагистик, любовъ наслдственная, которой былъ не чуждъ не смотря на свой либерализмъ и его Августйшій братецъ, не говоря уже о Константин, живомъ воплощеніи Павла. Какъ извстно Николай былъ во всхъ другихъ отношеніяхъ крупный невжда и писалъ на всхъ языкахъ съ орографическими ошибками. Да, онъ и самъ не разъ говаривалъ, что онъ съ Михаиломъ получилъ ‘бдное образованіе’. Въ одномъ онъ только обнаруживалъ необыкновенныя познанія — это въ фрунтовой служб.

Вотъ что разсказываетъ объ этомъ намъ въ 1825 году Михайловскій-Данилевскій: ‘Необыкновенныя знанія Великаго Князя по фрунтовой части насъ изумили. Иногда, стоя на пол, онъ бралъ въ руки ружье и длалъ ружейные пріемы такъ хорошо, что врядъ ли лучшій ефрейторъ могъ бы съ нимъ сравняться, и показывалъ также барабанщикамъ какъ имъ надлежало бить. При всемъ томъ Его Высочество говорилъ, что онъ въ сравненіи съ Великимъ Княземъ Михаиломъ Павловичемъ ничего не знаетъ, каковъ же долженъ быть сей, спрашивали мы другъ друга. Несмотря на свою склонность къ военной формалистик, Николай не обладалъ дйствительной храбростью и мужествомъ, что онъ обнаружилъ какъ еще въ дтств, такъ и 14 Декабря на Казанской площади. Конечно потомъ также не удивитъ и то, что изъ всхъ музыкальныхъ инструментовъ Николай предпочиталъ барабанъ. Таковы были познанія, пріобртенныя, и наклонности, обнаруженныя будущимъ Русскимъ Императоромъ. Когда наступилъ 1812 годъ, Николаю было уже 16 лтъ. Понятно, что ему захотлось отправиться въ дйствующую армію. Но только 1814 Николай получаетъ на это разршеніе отъ Александра.

Путешествія Николая по Европ и Россіи и его женитьба.

5-го февраля 1814 года великіе князья Николай и Михаилъ выхали въ сопровожденіи многочисленной свиты изъ Петербурга. Постивши проздомъ въ Веймар свою сестру Марію Павловну, великіе князья прождали нкоторое время въ Баден и посл того, какъ дорога въ Парижъ сдлалась, безопасной, отправились къ своему брату въ Парижъ. Здсь мадамъ Криднеръ предсказала Николаю, что онъ будетъ носить со временемъ русскую корону. Для Николая Павловича впрочемъ не нашлось кром казармъ и госпиталей ничего интереснаго въ Париж. Оттуда великіе князья возвратились черезъ Нидерланды и Германію въ Россію, причемъ остановились на боле продолжительное время въ Берлин, гд Николай впервые увидлъ свою будущую супругу, принцессу прусскую Шарлотту. По возвращеніи изъ путешествія молодые князья должны были продолжать свои занятія, но придворныя празднества и любимыя ими парады, разводы, посщенія арсеналовъ и другихъ военныхъ учрежденій не оставляли имъ на это достаточнаго времени.

13-го мая 1815 великіе князья, получившіе позволеніе принять участіе въ новой кампаніи, отправляются снова изъ Петербурга, остановившись въ Берлин, они отправляются на главную квартиру Императора въ Гейдельбергъ и затмъ сопровождали его, Александра, на марш къ Парижу, куда и вступили черезъ пару дней посл занятія столицы англо-прусскими войсками. Пребываніе великихъ князей въ Париж очень безпокоило Марію едоровну, что видно изъ писемъ ея къ состоявшему при великихъ князьяхъ генералъ-адъютанту Коновницыну: ‘Я, конечно, нимало не сомнваюсь — писала она — что внушенныя имъ правила нравственности, благочестія и добродтели (?) предохранятъ ихъ отъ дйствительныхъ прегршеній, но пылкое воображеніе юношей въ такомъ мст, гд почти на каждомъ шагу представляются картины порока и легкомыслія, легко принимаетъ впечатлнія, помрачающія природную чистоту мыслей и непорочность понятій, тщательно понын сохраненную, развратъ является въ столь пріятномъ или забавномъ вид, что молодые люди, увлекаемые наружностью, привыкаютъ смотрть на него съ меньшимъ отвращеніемъ и находить его мене гнуснымъ.’ Каждому безпристрастному наблюдателю покажется страннымъ такое безпокойство о нравственности Великихъ Князей, воспитавшихся при русскомъ двор.

Всмъ извстно, что русскій дворъ по своимъ нравамъ былъ одинъ изъ самыхъ развратныхъ европейскихъ дворовъ и превосходилъ въ этомъ отношеніи даже французскій. Это въ особенности должна была знать Марія едоровна, жившая такъ долго при двор Екатерины. А во времена Екатерины государи на дворъ смотрли, какъ помщики на свою дворню и нравы господствовали тамъ такіе же, если не въ стократъ худшіе. Въ особенности поражаютъ людей, прочитавшихъ рукописныя записки Екатерины, разсказы ея о фрейлинахъ, о томъ, какъ спали он въ общихъ спальняхъ и какъ за ними прокрадывались туда любовники.

Екатерину саму поражало сходство положенія этихъ цломудренныхъ двицъ съ положеніемъ помщичьихъ двокъ въ своей двичьей. Хотя Екатерина и говоритъ, что не мшало бы иногда вспоминать, что он не двки, а аристократки самого высокаго происхожденія, но сама она очень часто объ этомъ забывала. Такъ, напримръ, однажды она велла генеральшу Консину взять съ придворнаго бала, высчь и привести обратно на балъ.

При Павл и Александр въ этомъ отношеніи тоже не было большой строгости и всякія постельныя и матеріальныя соображенія играли не маловажную роль въ судьб лицъ, стоявшихъ близко къ двору или вообще находившихся на военной и гражданской служб.

Стоитъ только вспомнить о происхожденіи крупнаго дворянскаго землевладнія. Мы приведемъ для этого списокъ наградъ деньгами, землей и крестьянами, разданныхъ одной лишь Екатериной II своимъ любовникамъ и главнымъ сообщникамъ, способствовавшимъ ея вступленію на престолъ:

Графамъ Бозолувскому и Панину и князю Волконскому была назначена ежегодная пенсія въ тридцать пять тысячъ рублей каждому.

Генералу Вадковскому — восемьсотъ душъ крестьянъ. Братьямъ Григорью и Алексю Орлову, при вступленіи на престолъ по восемьсотъ душъ каждому. Въ общемъ же семья Григорія Орлова, отъ котораго Екатерина имла ребенка, еще при жизни своего мужа, получила въ ея царствованіе сорокъ пять тысячъ душъ крестьянъ и восемьдесятъ пять милліоновъ рублей деньгами и разными драгоцнными камнями.

Поручику Протасову восемьсотъ душъ крестьянъ. Столько же поручикамъ Барятинскому, Чорткову и капитану едору Орлову.

Князю Голицину сто шестьдесятъ тысячъ рублей.

Капитану Вырубову и ротмистру Хитрову по восемьсотъ душъ крестьянъ.

Капитану Бредихину сто двадцать тысячъ рублей деньгами.

Столько же получили капитаны Обуховъ и Ржевскій.

Капитанъ Баскаковъ, поручики Дубянскій, Несвицкій, Дубенскій, Бибиковъ, Ступишинъ и Всеволожкій, прапорщики Сергй и Илья Всеволожкій по шестисотъ душъ крестьянъ каждый.

Подпоручику Потемкину четыреста душъ крестьянъ.

едору и Григорію Волковымъ пожаловано дворянство и семьсотъ душъ крестьянъ.

Евреинову — дворянство и триста душъ крестьянъ.

Княгин Домковой сто шестьдесятъ тысячъ рублей.

Фрейлин Шаргородской семьдесятъ тысячъ рублей.

Дйствительному статскому совтнику Теплову сто сорокъ тысячъ рублей.

Статскому совтнику Еропкину восемьдесятъ душъ крестьянъ.

Лакею Шкурину тысячу душъ крестьянъ.

Такимъ образомъ лишь въ первый мсяцъ своего царствованія Екатерина кром денегъ роздали около восемьнадцати тысячъ крестьянъ. Главнымъ образомъ дарила Екатерина своихъ любовниковъ.

Такъ кром упомянутаго уже Орлова, Екатерина наградила второго своего любовника Князя Васильчикова пять стами тысячъ рублей денегъ, подарила на пятьсотъ тысячъ драгоцнныхъ вещей и серебряной посуды, да, еще семь тысячъ душъ крестьянъ.

Григорій Потемкинъ, возведенъ въ княжеское достоинство, состоялъ въ любовникахъ два года и за это время получилъ отъ императрицы сорокъ пять милліоновъ деньгами и тридцать семь душъ крестьянъ.

Завадовскій, возведенъ въ графское достоинство и получилъ четыреста тысячъ рублей деньгами, дв тысячи душъ крестьянъ и пожизненную пенсію въ двадцать пять тысячъ рублей въ годъ.

Зоричу была подарена земля, стоившая шестьсотъ тысячъ рублей, и деньгами четыреста тысячъ рублей.

Затичъ, ему былъ подаренъ домъ около Зимняго Дворца и двсти тысячъ на его обзаведеніе и милліонъ двсти тысячъ на уплату залоговъ. Наконецъ Екатериной было подарено ему мстечко Шклавъ, купленное за два съ половиной милліона у князя Чарторинскаго.

Римскій-Корсаковъ получилъ четыре тысячи душъ крестьянъ и два милліона рублей деньгами.

Не мене щедро награждены были Ланской Ермоловъ, Дмитрій Мамоновъ и Платонъ Зубовъ.

Не меньшимъ вліяніемъ пользовались любовники, лакеи и сводники не только при Павл, но даже и при ‘либеральномъ’ Александр. Мы знаемъ, что наибольшимъ вліяніемъ пользовался при Павл его бывшій лакей и сводникъ Кутаисовъ, возведенный затмъ даже въ графское достоинство, впрочемъ подъ условіемъ продолжать брить по прежнему каждое утро Павла {У Кутаисова между прочимъ произошло довольно непріятное для него столкновеніе съ Суворовымъ. Павелъ имлъ безтактность послать для привтствованія Суворова отъ своего имени Кутаисова. Суворовъ спросилъ у него за какія заслуги пожалованъ ему графскій титулъ. Кутаисову пришлось сказать, что онъ былъ каммердинеромъ у Павла. Тогда Суворовъ позвалъ своего слугу и сталъ ему выговаривать за пьянство и дурное поведеніе. Возьми примръ съ этого господина — сказалъ Суворовъ, указывая на Кутаисова — онъ былъ когда-то тмъ же, чмъ ты теперь, но велъ себя хорошо, не пьянствовалъ и теперь сдлался важнымъ графомъ и бариномъ.}.

При Александр, напримръ, декабриста Вадковского перевели изъ гвардіи въ армію за то, что онъ разстроилъ свадьбу Шереметева съ побочной дочерью государя отъ извстной Маріи Антоновны Шереметевой. Мы привели только пару примровъ, чтобы показать, какія нравы царили при царскомъ двор и за какія заслуги тамъ получались награды. Вообще во дворц русскихъ государей можно было увидть сцены, какія можно видть лишь въ какомъ-нибудь публичномъ дом. И развратъ, царившій при русскомъ двор, только потому, по мннію Маріи едоровны, не могъ быть соблазнымъ для молодыхъ великихъ князей, такъ какъ онъ не являлся въ ‘столь пріятномъ или забавномъ вид’, какъ въ Париж.

Мы не знаемъ во всякомъ случа насколько повредилъ Парижъ нравственности Николая Павловича. Во всякомъ случа хорошаго вліянія на его суровый, жестокій характеръ пребываніе въ Париж не оказало. Наоборотъ, здсь укрпилась еще больше его страсть къ военной формалистик, тмъ боле, что либеральный братецъ, бывшій всегда идеаломъ для своихъ братьевъ, былъ тогда въ особенности неумолимъ во всхъ требованіяхъ фронтовой службы. Въ то время общее негодованіе и озлобленіе вызвали арестъ и посылка ихъ на главную квартиру двухъ полковыхъ командировъ англичанъ, за какую-то ошибку на парад.

По поводу этого Ермоловъ, въ отвтъ на какое-то замчаніе, сказалъ великому князю:

‘Полагаетъ ли Ваше Высочество, что русскіе воины служатъ царю, а не отечеству? Они шли на Парижъ, чтобы защищать Россію, а не парадировать. Такимъ образомъ не пріобртаютъ привязанности арміи.’

Великій князь промолчалъ, но никогда не могъ забыть ему этихъ словъ. Ермоловъ всегда казался ему подозрителенъ, и мы впослдствіи увидимъ, что при своемъ вступленіи на престолъ Николай питалъ по отношенію къ нему наибольшую боязнь и постарался отъ него отдлиться.

Николай перенялъ также у брата его непріязнь къ французамъ.

28 сентября Александръ вмст съ братьями покинулъ Парижъ.

Молодые великіе князья отправились прямо въ Берлинъ. Здсь должна была произойти офиціальная помолвка Николая съ принцессой Шарлоттой, которая и состоялась 4 ноября.

Свадьба назначена на 1817 годъ.

Передъ свадьбой Николай совершаетъ путешествія по Россіи и въ Англію.

Во время своего путешествія по Россіи Николаю показали, конечно, только то, что онъ долженъ былъ видть. Несмотря на это даже Николая поразилъ безпорядокъ, господствовавшій повсюду. Впрочемъ въ путевыхъ его замткахъ главнымъ образомъ проявляется его ненависть къ Полякамъ, Іезуитамъ и Евреямъ. Ненависть и боязнь были всю жизнь чувствами, владвшими Николаемъ.

Путешествіе это закончилось въ Москв, откуда Николай отправился въ путешествіе въ Англію. По пути онъ оставался пару недль въ Берлин, откуда черезъ Калэ направился въ Англію. Здсь регентъ и Николай выказали каждый свое неудовольствіе, первый тмъ, что заставилъ Николая ждать 25 минутъ, Николай въ отместку опоздалъ на 15 минутъ на парадный обдъ, къ которому онъ былъ приглашенъ регентомъ. Посл этого оба удовлетворились и съ тхъ поръ были въ самыхъ лучшихъ отношеніяхъ.

Какъ при пребываніи Николая въ Париж боялись за его нравственность, такъ теперь при пребываніи въ Англіи опасались, какъ бы онъ не заразился свободомысліемъ, какъ бы его не соблазнили свободныя учрежденія Англіи. Въ этомъ отношеніи могли быть, однако, спокойны какъ его нжная матушка, такъ и заботливые воспитатели.

Посл почти шестимсячнаго отсутствія, Николай пребываетъ въ Берлинъ, откуда недли черезъ дв отправляется обратно въ Россію.

Въ скоромъ времени происходитъ женитьба Николая. Жена его, довольно незначительная особа, не оказывала почти никакого вліянія на политику. Николай продолжаетъ и посл женитьбы нести службу въ качеств бригаднаго генерала, да, присутствуетъ во время пріема при двор Александра. Такъ проходитъ его времяпровожденіе до смерти Александра.

Заговоръ 14-го Декабря.— Вступленіе на престолъ.

Для того, чтобы понять и объяснить себ исторію заговора 14 декабря надо представить себ ту общественную и политическую обстановку, при которой протекали послдніе годы царствованія Александра I, при которой и пришлось Николаю вступить на престолъ. Какъ извстно, тогда не было еще отмнено крпостное право, по существу своему, по правд сказать не отжившее вполн и на наше время и принявшее лишь иныя, соотвтствующія нашему времени, формы. Но въ то время помщики были полновластными господами надъ своими крестьянами, надъ ихъ имуществомъ и жизнью. Можно, конечно, было бы исписать 1000 книгъ, еслибы пришлось разсказывать о всхъ тхъ жестокостяхъ, которымъ подвергались крестьяне со стороны своихъ помщиковъ, но мы приведемъ только нсколько примровъ изъ жизни крпостныхъ за послдніе десятки лтъ передъ возшествіемъ на престолъ Николая. {Заимствуемъ изъ однихъ изданныхъ заграницей очерковъ по русской исторіи.} Вотъ, напримръ, приказъ помщика Казанскаго узда Блявина своему управителю 1785 году: ‘О крестьянахъ, что они неимущіе и ходятъ по міру, отнюдь мн не пиши, мн это ножъ, я хочу воровъ разорить и довести хуже прежняго: такъ они милы мн. Уповаю и надюсь до тысячи рублей взыскать съ нихъ безъ всякого сумнительства. Мужикъ сръ, умъ не чортъ у него сълъ.’

Продажа крестьянъ безъ земли вошла тогда во всеобщій обычай. Въ газетахъ часто печатались такія объявленія: ‘Продается лтъ тридцати двка и молодая гндая лошадь. Ихъ можно видть въ дом губернскаго секретаря’ или: ‘Продается мужской портной, поваръ и башмачникъ, тамъ же внской прочной работы коляска и верховая лошадь.’ Иногда крпостныхъ крестьянъ выводили цлыми толпами на рынокъ, какъ лошадей на конный базаръ. Вотъ что разсказывалъ одинъ крестьянинъ Петровскаго узда Саратовской губерніи своему сельскому священнику: ‘Бывало, говоритъ, наша барыня отберетъ парней да двокъ человкъ тридцать, мы посажаемъ ихъ на тройки да и веземъ на урюпинскую ярмарку продавать. Я былъ въ кучерахъ. Сдлаемъ тамъ на ярмарк палатку да и продаемъ ихъ. Больше всего покупали армяне. Каждый годъ мы возили. Ужъ сколько вою было на сел, когда начнетъ барыня собираться въ Урюпино.’

‘Всмъ извстно,’ разсказываетъ въ своихъ запискахъ тотъ же священникъ, ‘что помщики-псари за одну борзую суку отдавали цлую деревню съ крестьянами.’

‘Бываютъ даже такіе негодяи,’ разсказываетъ въ своихъ воспоминаніяхъ о Россіи венгерскій путешественникъ Текели, ‘которые ставятъ на карту своего крпостного и проиграютъ его.’

Одинъ помщикъ установилъ у себя такія правила: всякій праздникъ дворовые должны являться къ нему на поклонъ, за неявку тысячу розогъ. Если крпостной не говлъ и не пріобщался — пять тысячъ розогъ, и т. д.

Вообще, не говоря уже о розгахъ, самыя жестокія наказанія, какъ то: цпи, палки, плети, рогатки — были на святой Руси въ то время и еще много лтъ посл повседневнымъ явленіемъ. До какого издвательства надъ человческой личностью доходили помщики, можетъ указать примръ помщика Ефимова, приказавшаго жен своего двороваго выкармливать грудью двухъ щенятъ. Мужъ этой женщины не стерплъ и утопилъ барскихъ щенятъ. Тогда помщикъ приказалъ поджаривать ему ноги на раскаленныхъ угольяхъ.

Крпостные крестьяне генеральши Толстой послали къ ней своего мірского челобитчика, просить о сбавк оброка. Генеральша велла обрить ему голову и бороду, надть ему на шею желзную рогатку съ заклепами, ‘дабы ему не имть покою’, и заставила его съ этой рогаткой работать на кирпичномъ завод. Другой помщикъ отдалъ свою крпостную двушку учиться плести кружева. Когда она вернулась изъ ученія, ее принуждали работать сверхъ силы: ‘просиживать каждый вечеръ по дв свчи’. Молодая семнадцатилтняя двушка не выдержала и убжала въ Москву къ своей прежней мастериц. Ее отыскали, заковали въ желзо, приковали къ стулу и опять заставили въ такомъ вид работать. Двушка наложила на себя руки, но не успла совсмъ перерзать себ горла и промучилась цлый мсяцъ. И такъ и умерла въ кандалахъ. Это вопіющее дло было скрыто и помщица осталась безъ наказанія.

Иногда помщики истязали своихъ крпостныхъ просто ради забавы. Такъ одна тульская помщица любила щи съ бараниной, и когда ла эти щи, то приказывала счь предъ собой варившую ихъ кухарку, не потому что та дурно сварила, а просто ради своего удовольствія.

Такъ, видимъ мы, изощрялись грубые, невжественные помщики надъ своими крестьянами. Даже у самыхъ добрыхъ баръ жизнь крпостныхъ была невыносимой. У помщиковъ, отъ природы обладавшихъ злымъ характеромъ, она превращалась въ сплошной адъ.

Такіе помщики не останавливались ни передъ какими мученіями, истязаніями и даже передъ убійствомъ своихъ подданныхъ. Въ особенности ярко показало дло извстной Дарьи Салтыковой, или, какъ называлъ ее народъ, Салтычихи, до чего можетъ доходить озврвшій помщикъ: ‘Эта Салтычиха, по смерти своего мужа, тоже жестокаго помщика, въ теченіи шести лтъ безнаказанно мучила своихъ крестьянъ, преимущественно женщинъ и двушекъ, а иногда и мужчинъ. Она била ихъ скалкой, полньями, утюгомъ, плетью, жгла имъ на голов волосы, лила на лицо горячую воду. Ея конюхи заскали по ея приказанію до смерти людей кнутами. И все это происходило не въ глуши какой-нибудь, а въ самой Москв, а также въ подмосковномъ сел Салтыковой. Вотъ нсколько случаевъ, раскрытыхъ потомъ судебнымъ слдствіемъ.

Двороваго Хрисанфа Андреева помщица сама била кучерскимъ кнутомъ, потомъ велла бить его своему конюху, потомъ выставила его на морозъ и продержала всю ночь на мороз, на другой день опять била его палкой, жгла раскаленными щипцами и лила на голову горячую воду, когда несчастный упалъ она все продолжала колотить его. Посл этихъ истязаній она отправила избитаго, еще живого Андреева въ свое подмосковное село, но по дорог несчастный умеръ.

Дворовую двушку Петрову она забила до смерти на возвратномъ пути съ богомолья (Салтыкова, какъ и многіе подобные изверги, отличилась большой набожностью). Прежде всего она взбила ее скалкой за нечисто вымытый полъ, затмъ конюхъ по ея приказанію билъ Петрову кнутомъ и загналъ ее въ прудъ, а дло было въ ноябр. Продержавъ ее нсколько времени по горло въ вод, Салтыкова вновь заставила ее мыть полъ, но обезсилвшая отъ побоевъ двушка уже не могла исполнить приказанія. Тогда Салтычиха при помощи своего гайдука опять принялась бить ее и била до того, что къ вечеру двушка скончалась.

Подобнымъ же образомъ была забита до смерти батогами Прасковья Ларіонова. Когда ее скли то Салтычиха кричала: ‘Бейте до смерти, я сама въ отвт и никого не боюсь’. Когда тло убитой женщины повезли изъ Москвы, на него посадили ея груднаго младенца, который такъ и замерзъ по дорог на труп своей матери.

Салтыкову обвиняли въ убійств 75 человкъ. Судъ призналъ вполн доказаннымъ убійство тридцати восьми человкъ, въ убійств двадцати шести оставилъ въ подозрніи.

Слдствіе о ея преступленіяхъ начиналось двадцать одинъ разъ и каждый разъ прекращалось безъ всякихъ послдствій.

Наконецъ, посл шестилтнихъ проволочекъ, состоялось ршеніе суда, по которому Салтычиха приговаривалась къ наказанію кнутомъ и къ ссылк въ карторжную работу. По Высочайшему приказанію приговоръ былъ измненъ и было велно лишить преступницу дворянскаго званія, продержать ее часъ времени у позорнаго столба, а потомъ надть оковы и отвезти въ одинъ изъ женскихъ монастырей подл какой-нибудь церкви, гд посадить въ подземную тюрьму. Въ такой подземной тюрьм Салтычиха просидла одинадцать лтъ, а затмъ ее перевели въ каменную тюрьму, пристроенную къ церкви, гд она прожила еще двадцать два года и даже родила тамъ ребенка отъ своего сторожа.

Вс чиновники, высшіе и нисшіе, которые скрывали преступленія Салтыковой, остались безъ всякаго наказанія.

Александръ I въ начал своего царствованія, сознавая весь ужасъ крпостнаго права, носился съ мыслями объ его уничтоженіи. Но какъ извстно, благими намреніями устланъ адъ, и посл всхъ хорошихъ общаній, что оставивъ въ полной сил прежнее крпостное право, ограничился ничтожнымъ указомъ о вольныхъ хлбопашцахъ.

При Александр не была даже ограничена власть помщика надъ крестьянами, въ его царствованіе крестьянъ продолжали также мучить, какъ во времена Екатерины. Одна помщица, важная барыня, носила фальшивые волосы, которые ей расчесывалъ крпостной парикмахеръ. Чтобы никто не узналъ, что у нея поддлные волосы, помщица держала этого парикмахера въ желзной клтк у себя въ спальн. Онъ три года пробылъ въ такомъ заточеніи, а когда, наконецъ, ему удалось бжать, то на него страшно было взглянуть: онъ былъ блденъ и сгорбленъ, какъ дряхлый старикъ. Между тмъ барыня обезпокоилась побгомъ парикмахера и хотла во что бы то ни стало отыскать его. Для этого она обратилась къ самому императору. Государь поднялъ на ноги всю полицію когда ему сообщили въ чемъ было дло. Александръ,вмсто того, чтобы наказать ее, какъ требовалъ даже русскій законъ, позаботился лишь о томъ, какъ бы успокоить взволнованную помщицу. Ей объявили, что парикмахеръ утонулъ въ Нев.

Одно изъ неисполненныхъ намреній Александра, было также его намреніе уничтожить продажу крестьянъ въ розницу, безъ земли. По конецъ своей жйзни онъ даже объ этомъ и самъ не зналъ, продаются въ Россіи люди или не продаются.

Однажды Графъ Кочубей подходитъ въ Государственномъ Совт къ Николаю Ивановичу Тургеневу и говоритъ ему: ‘Представьте себ, государь увренъ, что въ Россіи уже давно запрещена розничная продажа крестьянъ, а между тмъ напротивъ самого зимняго дворца, въ петербургскомъ губернскомъ правленіи идетъ постоянный торгъ людьми.’ Незадолго передъ тмъ тамъ была продана одна старуха за два рубля пятьдесятъ копекъ въ двухъ шагахъ отъ царскаго дворца.

Тайныя общества.

Вотъ какова была общественная атмосфера, которая окружала молодую гвардію, возвратившуюся съ военныхъ походовъ по Западной Европы. Картины рабства, неуваженія къ правамъ личности, презрнія общественныхъ интересовъ невольно вызывали въ ней сравненіе съ иной боле благоустроенной общественной и культурной жизнью западно-европейскихъ государствъ. Возбужденное общество напрасно ждало отъ правительства реформъ. Пропасть между обществомъ и правительствомъ длается все глубже и глубже. (Движеніе принимаетъ революціонный характеръ.) Понятно, какую массу горечи, какое возмущеніе вызывали русскіе порядки въ людяхъ, прошедшихъ только что всю Европу и участвовавшихъ въ событіяхъ, ршавшихъ и освобожденіе европейскихъ національностей отъ иноземнаго ига. Только на родин они оказывались безсильными сдлать что нибудь для блага русскаго народа. Возбужденная мысль напряженно старается объяснить и разъяснить причины неустройства горячо любимой родины. Изученіе и примръ западно-европейскихъ государствъ ясно показываетъ путь къ измненію настоящаго положенія вещей: революція.

При Александр массонскія ложи были терпимы правительствомъ и поэтому пріучали русское дворянство къ составленію тайныхъ обществъ. Эти тайныя общества составлялись очень легко, характера революціоннаго сначала совершенно не носили. Хотя члены тайныхъ обществъ и собирались на засданія, но сами были не только извстны всему обществу, но даже и полиціи. Участіе въ этихъ тайныхъ обществахъ не было до 1822 года запрещено даже чиновникамъ. Только лишь въ 1822 году было указомъ велно отобрать у чиновниковъ показанія о принадлежности ихъ къ тайнымъ обществамъ и взять отъ нихъ подписку съ общаніемъ впредь въ таковыя не вступать. Члены такихъ тайныхъ обществъ большей частью были офицеры арміи и гвардіи. У нихъ бывалъ обыкновенно общій столъ. Посл обда обыкновенно устраивались у нихъ чтенія, завязывалась оживленная бесда о положеніи Россіи, о ея общественныхъ язвахъ, тяжеломъ положеніи народа и солдатъ. Эти общества благотворно вліяли на своихъ членовъ, заставляли ихъ вдумчиво относиться къ положеніи Россіи и къ своему собственному поведенію. Должно быть никогда до тхъ поръ, да и посл не царили въ гвардіи такіе нравы какъ тогда. Такъ офицеры Преобженскаго и Семеновскаго полковъ совершенно отмнили съ общаго согласія тлесныя наказанія.

Офицеру, позволившему бы себ по отношенію къ солдату не только прибгнуть къ физической сил, но даже употребить бранное слово, пришлось бы тотчасъ же оставить службу. Мало по малу такія отдльныя общества разширялись въ боле обширныя тайныя общества.

Такъ 1816 г. въ Петербург подъ руководствомъ Николая Муравьева и князя Трубецкого образовывается общество подъ названіемъ Союза Спасенія или ‘истинныхъ и врныхъ сыновъ отечества’. Своею цлью оно ставитъ себ задачу: ‘содйствовать въ благихъ начинаніяхъ правительства и искорененіи всякого зла въ управленіи и въ обществ’. Расширившись, въ 1818 году ‘Союзъ Спасенія’ принимаетъ новый уставъ, на манеръ нмецкаго Тугендбунда (общества, подготовившаго національное возстаніе противъ французовъ) и названіе ‘Союза Благоденствія’.

Общество въ новомъ своемъ вид ставитъ уже себ не только вышеупомянутую довольно неопредленную цль — содйствовать благимъ начинаніямъ правительства — но ршается добиваться конституціоннаго порядка. Въ 1821 году Союзъ Благоденствія распадается, и на его мст образуются два новыхъ тайныхъ общества: Южное и Сверное.

Сверное общество, сосредоточенное главнымъ образомъ въ Петербург, въ глав котораго стоялъ Рылевъ, стояло за ограниченную монархію, въ то время какъ Пестель и руководимое имъ Южное общество, главная квартира котораго находилась въ Тульчин Под. губерн., стояли за республиканскій образъ правленія. Тайное общество принимало все большее число членовъ и такимъ образомъ становилось все затруднительне самое существованіе общества. Александръ прекрасно зналъ о недовольств, царившемъ въ стран и въ арміи, зналъ о существованіи тамъ тайныхъ обществъ и подумывалъ принять противъ нихъ боле или мене энергичныя мры {Свидтельствомъ этого служитъ собственноручная записка Александра, найденная посл его смерти: ‘Есть слухи, писалъ Александръ, что пагубный духъ вольномыслія или либерализма разлитъ или, по крайней мр, сильно уже разливается между войсками, что въ обихъ арміяхъ, равно какъ и въ отдльныхъ корпусахъ, есть по разнымъ мстамъ тайныя общества или клубы, которые имютъ притомъ секретныхъ миссіонеровъ для распространенія своей партіи.’}. Исполненію этого намренія помшала ему смерть. Александръ умирая не оставлялъ прямыхъ наслдниковъ. Такимъ образомъ наслдовать по праву долженъ былъ старшій его братъ Константинъ.

Константинъ Павловичъ былъ живымъ воплощеніемъ своего отца какъ по наружности, такъ и по характеру. Впрочемъ онъ былъ еще боле безобразенъ, чмъ Павелъ. То-же калмыцкое лицо, что и у Павла, вызывавшее въ его дтскіе годы различные пикантные догадки, еще боле оттняло это сходство.

Что касается его характера, то Массонъ еще въ конц 18 столтія писалъ слдующее: ‘Er ist der wrdige Sohn seines Vaters: dieselben Sonderbarkeiten, dieselbe Heftigkeit, dieselbe Hrte, dieselbe Unruhe. Er wird nie so viel Bildung und Geist haben, aber er verspricht ihm zu gleichen, ja sogar einst zu bertreffen in der Kunst, ein Dutzend armselige Automaten in Bewegung zu setzen.’ (Онъ достойный сынъ своего отца: тже странности, та-же запальчивость, та-же суровость, то-же безспокойство. Онъ никогда не будетъ имть столько образованія и ума, но онъ общаетъ сравняться съ нимъ и быть можетъ когда-нибудь превзойти его въ искусств привести въ движеніе дюжину несчастныхъ автоматовъ.) Константинъ былъ съ дтства мученіемъ для своихъ близкихъ. Екатерина желала дать своему внуку широкое образованіе. Константинъ отказывался, однако, чмъ то ни было заниматься, кром военныхъ упражненій. Екатерина, въ 1796 году, женила Константина на принцесс Юліан Саксенъ-Кобургской.

‘Je plains d’avance son pouse’ (заране соболзную о его супруг), писалъ еще до женитьбы Растопчинъ. Дйствительно невыносимый характеръ Константина доставилъ его жен, извстной подъ именемъ Анны едоровны, много горя. Самъ Константинъ, вспоминая объ этомъ времени, говаривалъ: ‘молода была — янычаръ была’. Посл убіенія Павла, Анна едоровна возвратилась обратно въ Германію и больше въ Россію не являлась. Впрочемъ Константинъ вознаграждалъ себя за свое вынужденное вдовство довольно щедро, и его похожденія принимали иной разъ видъ скандаловъ. Лишь величайшей настойчивостью Константину удалось добиться въ 1820 году развода.

Посл назначенія своего намстникомъ въ Польш, Константинъ поселился въ Бельведер, миленькомъ павильон, который выстроила себ въ очаровательной мстности, недалеко отъ Лазенокъ (любимая резиденція послдняго польскаго короля), нкая француженка, съ которой Константинъ состоялъ въ нжныхъ отношеніяхъ. Къ этому жилищу Константина никто не приближался безъ страха. Въ 1820 году Константинъ познакомился съ очаровательной дочерью одного польскаго помщика Іоанной Грудзинской, былъ ею очарованъ и ршился жениться на ней. Александръ далъ брату на это разршеніе. Константинъ былъ повнчанъ съ Грудзинской, причемъ она получила титулъ княгини Ловичъ. Вмст съ княжескимъ достоинствомъ ей былъ присвоенъ въ Россіи титулъ свтлости. Устроивъ свое домашнее счастье, Константинъ пожелалъ привести въ ясность свое отношеніе къ престолонаслдію. Еще 1801, посл мартовской трагедіи, Константинъ сказалъ полковнику Николаю Александровичу Саблукову:

‘Ну хорошая это была каша’.

‘Хорошая дйствительно каша’ — отвчалъ Саблуковъ — ‘и я весьма счастливъ, что къ ней не причастенъ.’ ‘Это хорошо, другъ мой’ — сказалъ Константинъ, при чемъ присовокупилъ: ‘посл того, что случилось, братъ мой можетъ царствовалъ, если хочетъ, но если бы престолъ достался мн когда-нибудь, то я, конечно, никогда его не приму. (Aprs ce qui est arriv, mon frre peut regner, s’il veut, mais si le trne me revenais, jamais, je ne l’accepterais pas.) Посл женитьбы намреніе отказаться отъ престрола созрваетъ окончательно у Константина и 1822 г. отказъ этотъ принимаетъ офиціальный характеръ, причемъ, однако, отреченіе ршено было держать въ тайн. Актъ о назначеніи Николая наслдникомъ ршено хранить въ Успенскомъ собор. Списки съ него должны находиться также въ Совт, Синод и Сенат. Николаю длаются только намеки обо всемъ случившемся, офиціально же его не извщаютъ и до самого восшествія его на престолъ. Николай продолжаетъ занимать довольно скромную для наслдника русскаго престола роль дивизіоннаго генерала.

Таково было положеніе вопроса о престолонаслдіи, когда получилось въ Петербург извстіе о смерти Александра. Смерть Александра, по всей вроятности, была послдствіемъ болзни, которой Императоръ страдалъ въ послднее время, однако, этому долго не врили какъ въ Россіи, такъ и въ Западной Европ, помятуя хорошо еще о тхъ временахъ, когда по выраженію Таллейрана, русскіе государи умирали отъ другихъ болзней. Къ письму съ извстіемъ о смерти Александра баронъ Дибичъ присовокупляетъ:

‘Съ покорностью ожидаю повелній отъ новаго нашего законнаго государя, императора Константина Павловича.’

Очевидно, что даже самыя близкія къ Александру лица не знали объ отказ Константина отъ престола.

По полученіи извстія о смерти Александра Николай, а за нимъ весь дворъ и гвардія присягнули императору Константину. Въ Варшаву къ Константину былъ посланъ рядъ курьеръ и нарочныхъ съ докладомъ къ новому императору. Посмотримъ, что происходило въ это время въ Варшав.

Константинъ получилъ двумя днями раньше отъ императрицы въ Петербург, извстіе о смерти Александра, съ вышеупомянутымъ обращеніемъ Дибича къ нему, какъ къ законному Императору. Несмотря на это онъ ршилъ остаться при своемъ прежнемъ намреніи. Очевидно, положеніе Русскаго Самодержца, и связанная съ нимъ перспектива, умереть такъ, какъ умеръ Павелъ, не прельщали его. А быть можетъ, впрочемъ, онъ и не надялся мирно занять престолъ, зная, что его ненавидли въ войск не меньше, чмъ самаго Николая. Какъ бы то ни было онъ принесъ присягу на врность Николаю и заставилъ войско поступить также. Больше двухъ недль братья уступали другъ другу престолъ, хотя несмотря на просьбу Николая, Константинъ отказывался пріхать въ Петербургъ и тамъ отказать офиціально отъ престола.

Воцарившееся междуцарствіе повело къ тому, что почти что забыли даже своевременно похоронить Александра. На запросы, длаемые изъ Тагонрога къ цесаревичу, получался отвтъ: обратиться за распоряженіями отъ кого слдуетъ въ Петербургъ. Въ Петербург же ждали повелній изъ Варшавы.

Въ сущности не знали даже гд находить Императора, которому присягнула вся Россія, иные думали, что Константинъ на дорог въ Таганрогъ, другіе полагали, что онъ отправился въ Петербургъ. Неопредленное положеніе мстности дошло до того, что, напримръ, къ генералу Михайловскому Данилевскому, командовавшему въ то время въ Кременчуг бригадой, пріхалъ отъ корпуснаго командира, генерала Рота, жандармъ съ циркулярнымъ предписаніемъ отъ главнокомандующаго, спрашивавшаго, не извстно ли бригадному начальству мстопребываніе Императора Константина, и не прозжалъ ли государь въ Таганрогъ, и по какой дорог. Съ подобнымъ вопросомъ жандармъ долженъ былъ объхать расположеніе всего третьяго корпуса. ‘Такимъ образомъ’ — Пишетъ Данилевскій — ‘россійскаго самодержца отыскивали посредствомъ военной полиціи’.

Наконецъ 12-го октября Николай ршается вступить на престолъ. Извстія о заговор доставлены предателями и Николай Павловичъ пишетъ Князю Петру Михаиловичу Волконскому: ‘Воля Божья и приговоръ Братній надо мной совершается! 14-го числа я буду Государь или мертвъ.’ Къ горькому сожалнію всей Россіи оправдалось первое предположеніе Николая, и смерть настигла не Николая, а первыхъ мученниковъ русской революціи: Пестеля, Рылева, Муравьева-Апостола, Бестужева-Рюмина, Каховскаго, позорная смерть на виселиц.

Посмотримъ, что происходило въ то время въ сред членовъ тайныхъ обществъ, и къ какимъ ршеніямъ они пришли.

‘Боле года прежде сего’ — пишетъ Бестужевъ въ своемъ описаніи первыхъ начинаній декабристовъ посл 27 ноября — ‘въ разговорахъ нашихъ я привыкъ слышать отъ Рылева, что смерть Императора назначена обществомъ эпохой для начатія дйствій оного, и когда я узналъ о създ во дворц, по случаю нечаянной смерти царя, о замшательств наслдниковъ престола, о назначеніи присяги Константину, тотчасъ бросился къ Рылеву. Рылевъ, оказалось, совершенно ни о чемъ не зналъ. Число членовъ общества, находившихся въ Петербург, было не велико, однако, ршено было вечеромъ собраться. ‘Съ сей минуты’, передаетъ Бестужевъ, ‘домъ Рылева сдлался сборнымъ пунктомъ нашихъ совщаній, а онъ душой оныхъ.’ Вопросъ о ршительныхъ дйствіяхъ дискутировался и Рылевъ произносилъ свои вдохновенныя рчи. Однако, несмотря на успхъ пропаганды и прибытіе новыхъ членовъ, у заговорщиковъ не было большихъ надеждъ на успхъ. Никто не могъ ручаться за цлый полкъ. Ротные командиры, члены тайнаго общества, могли расчитывать въ самомъ лучшемъ случа только на свои роты.

Въ упомянутыхъ уже нами запискахъ Н. А. Бестужевъ объ этомъ пишетъ:

‘Часто въ разговорахъ нашихъ сомнніе насчетъ успха выражалось очень положительно.

Не мене того мы видли необходимость дйствовать, чувствовали надобность пробудить Россію. Рылевъ всегда говаривалъ: ‘Предвижу, что не будетъ успха, но потрясеніе необходимо. Тактика революціи заключается въ одномъ слов: дерзай, и ежели это будетъ несчастливо, мы своей неудачей научили другихъ.’

Эта неувренность въ успх, заставила многихъ, въ томъ числ избраннаго впослдствіи диктаторомъ князя Трубецкаго, высказаться противъ ршительныхъ дйствій. Большинство все же надялось увлечь за собой по крайней мр часть гвардіи, тмъ боле, что Николай былъ ненавидимъ въ военныхъ сферахъ. Насколько мнніе ихъ было обосновано видно изъ разговора, происходившаго между Петербургскимъ Генералъ-Губернаторомъ Милорадовичемъ и Принцомъ Евгеніемъ Вюртембергскимъ о возможности.

Посл вступленія на престолъ Николая Милорадовичъ сказалъ, что сомнвается въ успх, такъ какъ гвардія не любитъ Николая. ‘О какомъ успх вы говорите?’ возразилъ ему удивленный принцъ. Престолъ долженъ перейдти къ Николаю, если Константинъ будетъ упорствовать въ своемъ отреченіи. При чемъ тутъ гвардія?’

‘Совершенно справедливо’, отвчалъ графъ, ‘имъ не слдуетъ имть голоса, но это обратилось у нихъ уже въ привычку, почти въ инстинктъ.’

Такъ ршено было дйствовать.

‘Насъ по справедливости назвали бы подлецами’ — писалъ впослдствіи въ своихъ запискахъ декабристъ Пущинъ — ‘если бы мы пропустили ныншній единственный случай.’

Вліяніе, хотя не ршительно, имло на это ршеніе, обнаруженное предательство нкоторыхъ лицъ, состоявшихъ въ близкихъ отношеніяхъ съ нкоторыми членами тайнаго общества.

Предателей этихъ было четыре:

Шервудъ, Майборода, Комаровъ и Ростопчинъ. Шервудъ и Майборода, ставши предателями, предложили правительству свои услуги въ качеств шпіоновъ. Шервудъ былъ возведенъ въ дворянское достоинство и ему былъ пожалованъ титулъ ‘Врный’.

Какъ у насъ ведется и до сихъ поръ высшія награды домомъ Романовыхъ даются царскимъ любовникамъ, любовницамъ, предателямъ и шпіонамъ, щедро былъ награжденъ и Комаровъ и назначенъ впослдствіи губернаторомъ въ Симбирскъ.

Впрочемъ впослдствіи какъ Комарову, такъ и Шервуду очень не посчастливилось. Оба были выгнаны со службы. Очевидно, даже для царскаго правительства, какъ не трудно достигнуть такого совершенства, они оказались черезчуръ большими негодяями. Ростовцевъ предалъ съ большой изысканностью и съ мелодраматическими сценами. Написавъ доносъ, онъ пошелъ на обдъ къ князю Оболенскому и передалъ ему при этомъ копію съ письма своего Николаю Павловичу и переданный имъ ему же списокъ заговорщиковъ.

‘Здсь’ — пишетъ Герценъ — ‘мы должны обратить вниманіе на одно историческое различіе: Незабвенный Іюда Искаріотъ предалъ посл вечерней трапезы, Ростовцевъ же сначала выдалъ своихъ друзей и лишь посл лъ съ ними. Различіе, какъ мы видимъ, существенное!’ Затмъ Ростовцевъ былъ назначенъ по просту въ генералъ-адьютанты.

И такъ заговоръ ршенъ. Наступаетъ по словамъ Николая ‘роковой день’ 14 декабря. Мы не станемъ описывать подробно всмъ извстное пораженіе этого событія. Около 2000 солдатъ собралось на Сенатской площади и построилось въ каре. Среди солдатъ виднлось, какъ описываетъ самъ Николай, нсколько ‘фрачниковъ гнуснаго вида’.

Посл неудачной атаки кавалеріи, пущена была въ ходъ артиллерія, и мятежники были разбиты на голову. Теперь посл 9 января часто сравниваютъ мужественное поведеніе Николая I 14 декабря съ поведеніемъ Николая II въ такое значительное кровавое воскресенье. На самомъ же дл оказывается, что Николай Первый былъ не храбре Николая Послдняго и причины, побудившія его только посл долгаго колебанія пустить въ дло оружіе далеко не были боязнью пролить невинную кровь. Впрочемъ предоставимъ ему самому слово:

‘Выхавъ на площадь’ — пишетъ Николай — ‘желалъ я осмотрть, не будетъ ли возможности, окруживъ толпу, принудить къ сдач безъ кровопролитія. Въ это время сдлали по мн залпъ, пули просвистали мн черезъ голову и, къ счастью, никого изъ насъ не ранили, рабочіе Исакіевскаго собора изъ-за забора начали кидать въ насъ полнами, надо было ршиться положить сему скорый конецъ, иначе бунтъ могъ бы сообщиться черни, и тогда бы окруженныя ею войска стали бы въ самомъ трудномъ положеніи.’

‘Я согласился’,— продолжаетъ Николай — испробовать атаковать кавалеріей. Конная гвардія первая атаковала по эскадронно, но ничего не могли произвести и по темнот, и отъ гололедицы, но въ особенности, не имя отпущенныхъ палашей, противники въ сомкнутой колонн имли всю выгоду на своей сторон и многихъ тяжело ранили, въ томъ числ ротмистръ Веліо лишился руки. Кавалергардскій полкъ равномрно ходилъ въ атаку, но безъ большаго успха.’

Посл неудавшихся попытокъ сломить мятежниковъ, Николай совершенно растерялся.

Тогда пріхавшій только-что изъ Варшавы Толь довольно грубо сказалъ ему: ‘Государь, прикажите очистить площадь картечью или откажитесь отъ престола. Лишь тогда Николай отдалъ приказъ двинуть артиллерію, хотя затмъ всю жизнь не могъ простить онъ Толю этой фразы. Михаилъ Бестужевъ съ московцами спустился на Неву, желая идти по льду въ Петропавловскую крпость и занять ее. Ледъ не выдержалъ, образовалась полынья и масса солдатъ потонула. Артиллерія продолжала осыпать ядрами мятежниковъ. Возможность дальнйшаго сопротивленія исчезла. Уцлвшіе солдаты бросились на Васильевскіе и имъ оставалось только сдаться. Участь возстанія была ршена.

Судъ надъ декабристами.

Посл того какъ возстаніе въ Петербург было сломлено окончательно, посл того какъ на юг Муравьевъ-Апостолъ долженъ былъ сдаться Роту, возставшимъ нечего было ждать милости отъ Николая. Злопамятный, мелкій, трусливый характеръ Николая совершенно былъ чуждъ того рыцарскаго духа, который приписываютъ ему придворные и офиціальные историки.

‘Pas de misricorde pour ceux-l’ писалъ онъ Константину.

Николаемъ была назначена такъ называемая слдственная комиссія. Въ эту комиссію вошли слдующія лица: Великій Князь Михаилъ Павловичъ, военный министръ Татинцевъ, петербургскій военный генералъ-губернаторъ Голенищевъ Кутузовъ и генералъ-адъютанты Бенкендорфъ, Леватовъ и Потоповъ.

Николай готовился страшно отомстить своимъ врагамъ.

Посмотримъ какъ велось слдствіе.

Безспорно, что многіе изъ подсудимыхъ приводились къ государю для допроса со связанными руками назадъ веревками. Нкоторыхъ декабристовъ вели даже по улицамъ со связанными руками. Такъ, напримръ, капитанъ-лейтенанты: Торсонъ и Николай Бестужевъ препровождены были во дворецъ въ подобномъ вид. Въ уцлвшихъ запискахъ бывшихъ декабристовъ этотъ печальный фактъ подтверждается самымъ положительнымъ образомъ. Затмъ бывали случаи, что государь повелвалъ нкоторыхъ заковывать въ кандалы, въ подобномъ положеніи инымъ приходилось оставаться боле или мене продолжительное время, смотря по степени ихъ дальнйшаго упорства, къ такому испытанію нужно еще присоединить соотвтственную пищу, посщенія священника, назидательныя увщанія, сырой казематъ, угрозы пытки со стороны нкоторыхъ членовъ комитета, строгое одиночное заключеніе и проч. Само собой разумется, что декабристы не могли одинаковымъ образомъ выдержать удручающаго вліянія обстоятельствъ, одни пали ране, другіе держались доле. Подъ вліяніемъ физическаго и нравственнаго гнета писались показанія, въ которыхъ подсудимые при первыхъ допросахъ отказывали комитету, иной разъ проявлялось даже съ избыткомъ раскаяніе.

Николай Бестужевъ въ своихъ воспоминаніяхъ пишетъ:

‘Комитетъ употреблялъ вс непозволительныя средства: въ начал общали прощеніе, впослдствіи, когда все было открыто, и когда не для чего было щадить подсудимыхъ, присовокуплялись угрозы, даже стращали пыткой. Комитетъ налагалъ дань на родственныя связи, на дружбу, вс хитрости и подлости были употреблены.’

Такія же страшныя картины слдственной обстановки оставили фонъ-Визинъ и баронъ Розенъ.

По словамъ фонъ-Визина: ‘Обвиняемые содержались въ самомъ строгомъ заточеніи, въ крпостныхъ казематахъ и безпрестранномъ ожиданіи и страх быть подвергнутыми пытк, если будутъ упорствовать въ запирательств. Многіе изъ нихъ слышали изъ устъ самихъ членовъ слдственной комиссіи такія угрозы. Противъ узниковъ употребляли средства, которыя поражали ихъ воображеніе и тревожили духъ, раздражая его то страхомъ мученій, то обманчивыми надеждами, чтобы только исторгнуть ихъ признанія. Ночью внезапно открывалась дверь каземата, на голову заключеннаго накидывали покрывало, вели его по коридорамъ и по крпостнымъ переходамъ въ ярко освщенную залу присутствія. Тутъ, по снятіи съ него покрывала, члены комитета длали ему вопросы на жизнь и смерть, и не давая времени образумиться, съ грубостью требовали отвтовъ мгновенныхъ и положительныхъ, царскимъ именемъ общали подсудимому помилованіе за чистосердечное признаніе, не принимали никакихъ оправданій, выдумывали небывалыя показанія, будто бы сдланныя товарищами, и часто даже отказывали въ очныхъ ставкахъ.

Кто не давалъ желаемыхъ ими отвтовъ, по невднію происшествій, о которыхъ его спрашивали, или изъ опасенія необдуманнымъ словомъ погубить невинныхъ, того переводили въ темный и сырой казематъ, давали сть одинъ хлбъ съ водой и обременяли тяжкими ручными и ножными кандалами. Посл того, могли признанія обвиняемыхъ, вынужденныя такими насильственными средствами, почитаться добровольными? Часто они были не истины, и показанія нкоторыхъ обвиняемыхъ, упавшихъ духомъ, содержали въ себ вещи, несбыточныя и до того нелпыя, что человкъ въ здравомъ ум и съ полнымъ сознаніемъ никакъ не могъ бы наговорить такого вздора во вредъ себ и товарищамъ.’

Подъ конецъ для характеристики инквизиціоннаго характера этого слдствія приведемъ еще только показанія барона Розена.

‘Припомните’ — пишетъ онъ — ‘какъ содержались по этому длу арестанты въ крпости, ихъ казематы, надвали наручники, кандалы, на нкоторыхъ и то и другое одновременно, уменьшали пищу, безпрестанно тревожили сонъ ихъ, отнимали послдній слабый свтъ, проникавшій чрезъ амбразуру крпостной стны въ окошечко съ ршеткой частого переплета, желзныхъ пластинокъ и согласитесь, что эти мры жесточе испанскаго сапога британскаго короля Іакова II и всхъ прочихъ орудій пытки. Пытка при Іаков нсколько минутъ, часовъ, иногда въ присутствіи короля, а наша крпость продолжалась нсколько мсяцевъ.’

Комитетъ ршилъ предать верховному уголовному суду 121 человкъ. Изъ нихъ принадлежали къ сверному обществу 61, къ южному 37, къ обществу соединенныхъ славянъ 23.

Пять подсудимыхъ были приговорены къ смертной казни. Эти пять были: Павелъ Пестель, Кондратій Рылевъ, Сергй Муравьевъ-Апостолъ, Михаилъ Бестужевъ-Рюминъ и Петръ Каховскій. Остальные по смягченію приговора были приговорены къ боле или мене продолжительнымъ каторжнымъ работамъ и ссылк въ Сибирь.

На ночь на 13 Іюля, на валу Петропавловской крпости устроенъ былъ помостъ съ вислицей. Туда были приведены осужденные и посл совершенія надъ всми обряда разжалованія, было приступлено къ исполненію приговора надъ осужденными къ повшенію.

Рылевъ, Сергй Муравьевъ-Апостолъ и Михаилъ Бестужевъ-Рюминъ сорвались съ петель, причемъ одинъ изъ нихъ сказалъ: ‘Чортъ побери, у насъ въ Россіи даже повсить какъ слдуетъ не умютъ.’ Несмотря на то, что по закону въ такомъ случа слдуетъ помилованіе ихъ повсили еще разъ. Тла были скоро сняты и погребены неизвстно гд.

14 Іюля на сенатской площади отслужено было ‘какъ бы въ очищеніе’, по словамъ Бенкендорфа, ‘этого мста отъ посрамившихъ его злодяній и вмст съ тмъ въ поминовеніе павшихъ 14 Декабря жертвъ чести и своего дла’, благодарственное молебствіе.

Но и даже тогда нашелся священникъ, не принимавшій участіе въ очистительномъ молебствіи.

Протоіерей Мысловскій въ то время въ черномъ облаченіи служилъ въ Казанскомъ собор панихиду. Случайные богомольцы слыхали произнесенныя Мысловскимъ имена: Сергя, Павла, Михаила, Кондратія, Петра. Это были имена 5 повшенныхъ декабристовъ.

Возстаніе 14 Декабря подавлено, потоплено въ крови. Участники возстанія тяжело поплатились за свое самоотверженіе, за свою горячую любовь къ родин. Николай празднуетъ торжественно свою побду и детъ въ Москву короноваться. Начинается тридцатилтнее царствованіе ‘труднозабываемаго’, по мткому выраженію Герцена. Николай былъ по натур своей тиранъ и ярый поклонникъ абсолютизма. Цлью своей жизни Николай поставилъ сдлаться неограниченнымъ властелиномъ Россіи и безпощадно подавлялъ всякую оппозиціонную и революціонную попытку. Подавлять революціи не только въ Россіи, но въ всей Европ — было какъ бы жизненнымъ призваніемъ Николая I. Цпь шпіонская и полицейская тсно обхватила несчастную Россію. Знаменитое третье отдленіе и не мене знаменитый начальникъ его Бенкендорфъ безраздльно господствовали во всхъ отрасляхъ правленія. Бенкендорфъ, зврь въ образ человка, былъ правой рукой Николая, пока его не столкнулъ Клейнмихель, Аракчеевская креатура, и не заставилъ 1844 подать въ отставку. Мсто Бенкендорфа занялъ графъ Орловъ, котораго Николай третировалъ иногда какъ мальчишку, но который, говоритъ одинъ нмецъ, сосредоточиваетъ въ своихъ рукахъ власть большую, чмъ какой-нибудь первый министръ, вс власти дрожали передъ третьимъ отдленіемъ и не одинъ чиновникъ, какъ высоко онъ ни былъ бы поставленъ, и не одинъ помщикъ, какъ богатъ и знатенъ онъ бы не былъ, не чувствовалъ себя въ безопасности отъ всемогущаго начальника третьяго отдленія.

Современная наука казалась Николаю совершенно излишней роскошью и въ особенности начиная съ 1848 г., Николай наложилъ на прессу и университеты желзные оковы. Закрытъ былъ доступъ въ Россію заграничной прессы. Министръ народнаго просвщенія Тишковъ, былъ человкъ совершенно въ дух Николая, немногимъ лучше были князь Ливенъ и послдовавшій за нимъ Уваровъ. Уваровъ въ 1833 устроилъ въ Кіев университетъ, но постарался препятствовать свобод преподаванія и окончательно убилъ всякую охоту къ занятіямъ какъ у профессоровъ, такъ и студентовъ. Студенты университетовъ — какъ описываютъ современники — въ особенности провинціальныхъ, пьянствовали, играли и занимались удалыми приключеніями, драками съ полиціей, съ кузнецами и другимъ рабочимъ народомъ. Даже въ Петербург не рдко мертвецки пьяные студенты валялись по улицамъ. Николай довелъ учащуюся молодежь до послдней степени униженія, закрылъ польскіе университеты, уничтожилъ въ Россіи окончательно слды умственнаго движенія.

Въ Казани профессоръ государственнаго права читалъ свои лекціи по своду законовъ, изъ свода онъ выбралъ т статьи, которыя ему были нужны и читалъ ихъ безъ всякаго измненія въ текст, какъ законоучитель выбираетъ буквально слова катехизиса. Вставить свое слово ему запрещалось, онъ могъ внести ересь въ чистоту идей русскаго государственнаго права. Съ этой цлью профессоромъ государственнаго права сдланъ былъ полякъ, удаленный въ Казань по политической неблагонадежности. Распоряженіе оправдывалось его неблагонадежностью. Посл 1848 даже Уваровъ, безпрекословно подчинявшійся всмъ капризамъ Николая, показался ему черезчуръ либеральнымъ и долженъ былъ выидти въ отставку. Уваровъ былъ въ особенности уязвленъ сатирой, написанной на него въ 1835 году Пушкинымъ, посвященной имъ наслднику Уварова князю Юсупову: ‘На выздоровленіе Лукилиса’. По этому поводу Пушкина позвали къ Бенкендорфу. ‘Вы написали на Уварова сатиру!’ сказалъ ему грозный начальникъ третьяго отдленія. ‘Нтъ, это я написалъ на Васъ’ отвтилъ ему Пушкинъ. Бенкендорфъ былъ повергнутъ въ совершенное изумленіе. ‘Помилуйте, тамъ сказано, что не буду больше красть казенныя дрова. Разв я краду казенныя дрова?’ ‘А Уваровъ крадетъ разв казенныя дрова, что онъ принялъ это на себя?’ Бенкендорфу пришлось замолчать, но съ тхъ поръ ненависть Уварова не знала никакихъ границъ и надо полагать, что онъ былъ или составителемъ анонимныхъ писемъ, послужившихъ поводомъ къ дуели Пушкина съ барономъ Д’Антеса, или по меньшей мр имлъ весьма близкое отношеніе къ ихъ составителямъ. Къ этой придворной камарильи относятся извстныя слова Лермонтова:

А вы, надменные потомки

Извстной подлостью прославленныхъ родовъ,

Пятою рабскою поправшіе обломки,

Игрою счастья обиженныхъ родовъ!

Вы жадною толпой стоящіе у трона

Свободы, генія и славы палачи!

Еще хуже обстояло дло съ русскимъ просвщеніемъ во времена Тиронскаго-Тихматова и Норова. Во времена Норова сдлались популярными слова князя Меньшикова: ‘Прежде просвщеніе тащилось у насъ какъ лнивая лошадь, но все же шло на четырехъ ногахъ, теперь идетъ оно на трехъ да еще съ норовистой лошадью’.

Во времена Николая жили или начали свою литературную дятельность славнйшіе русскіе поэты и писатели: Пушкинъ, Лермонтовъ, Грибодовъ, Достоевскій, Некрасовъ, Гончаровъ, Блинскій, Тургеневъ, Герценъ, Огаревъ, Коромаровъ, Гоголь, Кольцовъ и многіе другіе второстепенные. Имъ приходилось дйствовать при ужасныхъ цензурныхъ условіяхъ. Цензура не пропускала не только идеи, на даже намеки на нихъ. Такіе писатели какъ Блинскій, Некрасовъ должны были писать и разбирать повсти или стихи. ‘Какое ужасное положеніе’ — говоритъ Некрасовъ — ‘всякій человкъ, который иметъ сказать что-нибудь общесту, долженъ непремнно выработать изъ себя художника.’ Стономъ стонала Русь подъ желзной рукой Николая. Все же тридцатилтнее царствованіе почти все прошло въ непрерывныхъ войнахъ и усмиреніяхъ россійскихъ бунтовъ и подавленіи европейскихъ революцій. Въ своей собственной семь Николай былъ такимъ же деспотомъ, какимъ онъ былъ и на трон. Николай считалъ бракъ своей старшей дочери Маріи съ однимъ изъ Богарне мезальянсомъ и терпть не могъ ея мужа. Посл смерти мужа Марія вышла замужъ за Графа Стречанова. Другая дочь Ольга безумно любила Князя Александра Ивановича Барятинскаго, блестящаго гусарскаго офицера. Николай сослалъ его на Кавказъ и Барятинскій несмотря на свою храбрость долго оставался у него въ немилости, дочь свою же выдалъ за несимпатичнаго ей Вюртембергскаго наслдника.

Вшняя политика Николая I.

Вншней политикой руководилъ во время царствованія Николая графъ Несельроде, который впрочемъ, какъ и большинство другихъ министровъ безпрекословно подчинялся желаніямъ Николая. Вскор посл декабрискаго возстанія Персы напали на Россію, но были отбиты Ермоловымъ. Ермоловъ былъ непріятенъ какъ Николаю, относившемуся къ нему уже издавна подозрительно, такъ и Нессельроде, и по этому вскор замщенъ Пасковичемъ. 22 февраля 1821 года онъ заключилъ туркманчанскій миръ. По этому миру Россіи достались Гривань и Нахичевань, и кром того 20 милліоновъ военной контрибуціи. Армяне вступали подъ покровительство русскаго правительства, которое постаралось ихъ ограбить уже въ царствованіе Николая II. Въ виду несоблюденія султаномъ Аккерманскаго договора 1826 года, Николай двинулъ въ 1827 году свои войска къ турецкой границ. Николай воспользовался греческимъ вопросомъ, чтобы привлечь Англію и Францію къ совмстнымъ дйствіямъ противъ Порты. Въ октябр того же года союзный флотъ уничтожилъ турецкій въ значительной битв при Наварин. Затмъ въ 1828 году продолжалась война противъ Турціи, какъ въ Европ, такъ и въ Азіи. Замчательно, что въ Молдавіи и Валахіи разыгрались почти т-же сцены, какъ и теперь на поляхъ Манджуріи. Главнокомандующій долженъ былъ исполнять вс нелпыя приказанія, присылаемыя Николаемъ, и являться отвтственнымъ лицомъ. Несмотря на многочисленныя просьбы графа Витгенштейна объ увольненіи, Николай не отпускалъ его. Понятно, что война велась при такихъ условіяхъ и не особенно удачно. Удачне была война на Кавказ. Взята была неприступная крпость Карса. Людей, конечно, при этомъ не жалли. Благо да еще и до сихъ поръ пушечнаго мяса въ Россіи достаточно. Наконецъ, въ 1829 году, былъ заключенъ Андріанопольскій миръ, причемъ Россія захватила опять часть Кавказа. На Кавказ шла во время царствованія Николая почти непрерывная война. Горцы не хотли даромъ отдавать свою свободу а время отъ времени подымали отчаянныя возстанія. Кавказскія войны стоили Россіи тысячи людей и милліоны рублей. Война эта продолжалась около двадцати лтъ.

Въ особенности много безпокойства причинилъ русскимъ генераламъ знаменитый вождь Мюридовъ Шамиль. Только лишь въ царствованіе Александра удалось посл громадныхъ жертвъ покорить Кавказъ.

Николай хотя и не одобрялъ нарушеніе конституціи Карломъ X, но былъ враждебно настроенъ противъ ‘похителя престола’ Луи-Филиппа. Онъ отозвалъ всхъ русскихъ изъ Франціи, а французамъ запретилъ проживаніе въ Россіи {Послднее распоряженіе ему пришлось черезъ пару дней взять обратно.}. Дибичъ былъ направленъ въ Берлинъ съ цлью склонить Пруссію къ совмстнымъ дйствіямъ противъ французской революціи и добиться разршенія для прохода русскихъ войскъ въ Голландію, король которой Вильгельмъ просилъ у Николая помощь противъ вступившей тамъ революціи. Миссія Дибича окончилась неудачно и ему пришлось возвратиться не солоно хлебавши обратно въ Россію, тмъ боле, что онъ тамъ нуженъ Николаю для подавленія польскаго возстанія.

Еще декабристъ Лунинъ предсказалъ Константину, когда тотъ не хотлъ принять престола, что ему придется когда-нибудь еще бжать изъ Варшавы {Слова Лунина: ‘Я вызжаю добровольно изъ Варшавы, какъ Вы сами знаете, а вотъ Вы, помяните мое слово, отъ того, что не хотли насъ послушать, не выберетесь добромъ изъ Варшавы.’}.

И дйствительно 29 ноября 1830 года ему пришлось удрать въ одной рубашк черезъ черный ходъ отъ толпы ворвавшихся въ Бельведер учениковъ военнной школы. Многіе изъ его приближенныхъ были убиты. Большинство польской арміи пристало къ возставшимъ. Было образовано временное правительство, въ состав князей Чарторижскаго, Радзивилла, Леневиля, Хлопицкаго и др. Николай не пожелалъ вести съ возставшими никакихъ переговоровъ. Въ сейм ршено было свергнуть домъ Романовыхъ съ польскаго престола. Дибичъ былъ назначенъ генералъ-губернаторомъ въ Польшу съ неограниченными полномочіями. Дибичъ былъ страшный пьяница и за нимъ халъ постоянно казакъ съ холоднымъ пуншемъ на готов. Посл смерти Дибича, назначенъ былъ главнокомандующимъ Паскевичъ, которому и удалось наконецъ сломить революцію въ Польш. Паскевичъ сталъ творить тогда надъ побжденными поляками судъ и расправу: Уничтожена конституція, распущено польское войско, введенъ сильный русскій гарнизонъ въ Варшаву, тысячи сосланы въ Сибирь, конфискованы многочисленныя имнія и отобрано имущество. Большинство изъ конфискованныхъ имній пожалованы въ вид монарховъ дворянъ православнаго вроисповданія.

Николай помогалъ также и султану въ борьб противъ возставшаго вассала. За это султанъ обязался не пропускать иностранныхъ судовъ въ черное море. Николай былъ вообще любимцемъ то придворно-ханжески-набожной камарильи, сосредоточивавшейся при различныхъ европейскихъ дворахъ, въ особенности при Берлинскомъ. Они видали въ немъ естественнаго защитника Европейскаго абсолютизма и непримиримаго врага всякихъ революцій и когда 1849 въ Венгріи и Семигоріи вспыхнула революція, новый императоръ Австрійскій Францъ-Іозефъ, прибгнулъ къ помощи Николая, который, конечно, не замедлилъ ее оказать и только благодаря помощи Николая была подавлена Венгерская революція. Какъ описываетъ одинъ современникъ, русская армія возвратилась изъ венгерскаго похода и была въ восторг отъ венгерцевъ. Офицеры своими разсказами увлекли всеобщество. Вс восхваляли венгерцевъ и ругали нмцевъ. Русскіе чиновники давно привыкли ненавидть нмцевъ, которые отбивали у нихъ лучшія мста. Ненависть къ нмцамъ была такъ велика, что находились смльчаки, которые говорили, что вс бдствія наши происходятъ отъ того, что государи русскіе изъ нмцевъ.

Трудно было найти людей, которые могли бы такъ ловко говорить о подобныхъ вещахъ, какъ смльчаки того времени, они достигли виртуозности въ искусств быть вполн понятными для своей аудиторіи и всетаки ничего не сказать запрещеннаго. Въ особенности цари изъ нмцевъ составляли весьма скользкую, но за то весьма пикантную тему. Русскій народъ такъ остроуменъ, что погрузившись въ раболпіе по самую маковку, онъ не въ силахъ сдержать себя, когда его раззадорятъ и начнетъ козырять граціозными блесками на счетъ Бога и на счетъ Государя. Именно такой задоръ внесли съ собой офицеры, возвратившіеся изъ венгерскаго похода. ‘Цари изъ нмцевъ заставляли хохотать до упаду. Князя Рюриковичи, говорили остряки, были невжественный народъ, они икали и рычали за столомъ отъ рдьки и квасу, они были мужики и держали себя, какъ мужики, но за то же он были русскіе и по духу и по чувствамъ. При нихъ народъ былъ свободенъ, крпостнаго права не было, существовало вче и боярамъ и крестьянамъ, всмъ было хорошо. А какъ пошли эти татары да нмцы, Годуновы да какой то тамъ Гольштейнъ-Готорнскій домъ, неизвстно съ чего воцарившійся на Руси, такъ все пошло на выворотъ: народъ закрпостили, бояръ превратили въ царскую дворню, эти лакеи съ гордостью стали называть себя дворянами.

Что не царица, то нмка, у себя дома блье полоскала, а тутъ поди какую барыню разыгрываетъ, и капли одной русской крови въ этихъ императорахъ нтъ, по чувствамъ и по взглядамъ они нмцы съ головы до ногъ, ни говорить ни писать грамотно по-русски не умютъ. Дйствительно Николай писалъ безграмотно. Нмцы они, нмцы и кром того происходятъ отъ Павла, незаконнаго сына Екатерины. И отецъ то его неизвстенъ, одни говорятъ Чернышевъ, другіе Салтыковъ, а третьи какой то Стрльинъ, Богъ знаетъ, откуда взявшійся и куда пропавшій. Для подтвержденія сказаннаго указывали на рукописные записки Екатерины II-й’. Дйствительно Екатерина прямо говоритъ въ нихъ, что Петръ признавалъ ея дтей незаконными и приводитъ его слова: я право не знаю откуда беретъ она свои беременности!

Посл захвата французскаго престола Наполеономъ III, Николай сравнительно быстро согласился признать его королемъ, аккредитировалъ Киселева въ качеств посланника при французскомъ двор, такъ какъ видлъ въ его восшествіи на престолъ торжество монархическихъ принциповъ надъ революціей. Однако, въ своихъ письмахъ къ нему употреблялъ, такъ какъ онъ все и всталъ монархомъ не ‘милостью Божьей’, обращеніе не ‘Monsieur mon frre’, какъ это принято между равноправными государями, а ‘Mon bon ami’. Правительство въ Париж очень огорчалась по этому поводу, однако приняло очень любезно Киселева и не предприняло по этому поводу никакихъ шаговъ. Месть Наполеона обнаружилась лишь въ его союз съ Англіей, отомстилъ, какъ оказалось, онъ ему довольно основательно.

Николай совершенно былъ ослпленъ своимъ положеніемъ въ Европ и полагалъ, что для него не существуетъ ничего невозможнаго и что вся Европа должна ему безпрекословно подчиняться. По какому то ничтожному поводу загорлась война съ Турціей. Франція, Англія и Сардинія присоединились къ ней, Россія же осталась одинокой безъ союзниковъ. Крымская война обнаружила всю гниль Николаевскаго режима, показала Европ, какъ теперь Японская, что Россія это исполинъ на глиняныхъ ногахъ. Какъ и въ Японской войн, русскіе были побждены, потому что русскіе далеко отстали по своей военной техник отъ своихъ союзниковъ, потому что въ Россіи не было хорошихъ дорогъ, потому-то господствовали страшное казнокрадство и полная дезорганизація въ правленіи, какъ гражданскомъ, такъ и военномъ. Такъ напримръ еще долго посл войны два генерала спорили подъ чьимъ подчиненіемъ находились какіе то два полка, которые только потому и не были двинуты въ дло, что неизвстно отъ кого имъ надо было получать приказаніе. Въ одной французской карикатур того времени, главнокомандующій Горчаковъ изображался въ слдующемъ вид: Въ одной рук держитъ онъ ‘Ordre’ въ другой Contreordre, на губахъ у него стоитъ Desordre. Николай былъ глубоко потрясенъ пораженіемъ и позоромъ, постигшимъ его. Его самолюбіе не могло стерпть этого. Какъ многіе утверждаютъ онъ принялъ ядъ и скончался въ 1855 году 2 марта. Никто не помянулъ его добрымъ. Вся Россія посылала проклятія ему и въ гробъ.

Конецъ.

НИКОЛАЙ IЕго личность, правленіе, декабристы.