Н. А. ЛЕЙКИНЪ
Мдные лбы.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2
1880
НЕВСКІЙ ПРОСПЕКТЪ ПОСЛ ПОЛУНОЧИ.
Невский проспект после полуночи, Лейкин Николай Александрович, Год: 1880
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Давно уже пронеслась цлая вереница каретъ съ освщенными фонарями, развозя зрителей бэль-этажа и бенуара изъ Александринскаго и Михайловскаго театровъ. Прохали рысцей озябшіе жандармы, отбывъ свою службу у театральныхъ подъздовъ и помышляя о теплыхъ щахъ. Извощики скопились около трактировъ и ресторановъ, торгующихъ въ ночь, и ломятъ ужъ съ сдока ‘полтинничекъ’. зда боле чмъ на половину сократилась. Пусто на Невскомъ. По такъ называемой солнечной сторон бродятъ лишь ночныя ‘барышни’ да ‘стрекачи’ и останавливаются группами около уличныхъ фонарей. Слышна нмецкая рчь въ перемежку съ русской. Звонко раздается ругань стрекача. Свту на ‘солнечной сторон’ на половину убавилось, ибо магазины заперты и въ окнахъ газъ потушенъ. Только перчаточники и торгуютъ. Значитъ сегодня маскарадъ.
Дв продрогшія барышни ‘шлифуютъ панель’ и встрчаютъ третью.
— Берта, gehe nach Hause, dein любовникъ ist gekommen! говоритъ одна изъ нихъ.
— Да, да, бги скорй. Онъ чуть хозяйку изъ-за тебя не побилъ, прибавляетъ вторая.— Призывали дворника и гнали вонъ да нейдетъ.
— Aber der hat дворникъ на чай gegeben и послалъ тебя искать.
— Это телеграфистъ-то, что ли?
— Онъ, онъ. Схватилъ полно въ кухн да на Марью Карловну… Орховъ теб принесъ и бутылку коньяку.
— Подождетъ, не великъ баринъ.
Къ извощицкой компаніи около Доменика подъзжаетъ извощикъ.
— Присосдиться къ вамъ да хоть за пятіалтылный съ почину свезти. Совсмъ нон незадча насчетъ сдоковъ.
— Не порть цну. Мы закруглили, чтобъ меньше трехъ гривенниковъ коня не стегать.
— Чудакъ-человкъ, да я безъ почину. Съ фатеры выхалъ прямо къ театральному разъзду, да на полтин продорожился и безъ сдока простоялъ. Хозяинъ золъ какъ чортъ. Привезу мало выручки, драться будетъ. И такъ ужъ у него сегодня лихачскимъ санямъ номеръ на затылокъ ставили, а сани новыя, туляковскія. Самъ знаешь, на лихач купецъ да юнкарь здитъ, такъ нешто ему лестно съ заплатой?
— Что говорить, купцу съ юнкаремъ само собой пустота нужна. Эхъ, краличка, вотъ прокатилъ бы за полтинничекъ на шведочк!
— Молчи, желтоглазый! огрызается ночная барышня.
— А ты береги штукатурку. Смотри, карналинъ потеряла!
Вышелъ пьяный изъ ресторана.
— Извощикъ, къ Синему мосту въ маскарадъ.
— Шесть гривенокъ, сударь, положьте.
— Хлебалъ ли ты щи то сегодня?
— Даже съ гарниромъ пользовался. За два двугривенныхъ изволь свезу.
Пьяный, покачиваясь, идетъ по тротуару.
— Не кидайте, баринъ, окурочка-то, я докурю, говоритъ ему одинъ изъ извощиковъ.
— Какой это баринъ! Просто шестерка изъ трактира. Нешто хмльные господа станутъ на сорокъ копекъ обижаться.
— Я шестерка? вскрикиваетъ баринъ.— Анъ врешь! Видалъ ты, что я арбузы съ кипяткомъ подаю? Ахъ, ты гужедина!
— Молчи, лизоблюдъ! Ну, съ салфеткой не стоишь, такъ около бильярда съ машинкой трешься.
— Въ какомъ трактир? А ну-ко выпали!— напираетъ на извощика пьяный.
— Вы тутъ чего?— подскакиваетъ закутанный въ башлыкъ городовой.— Иди, иди съ Богомъ! проталкиваетъ онъ пьянаго.
— Куда идти, коли я въ маскарад хочу свое удовольствіе справлять. Извощикъ, въ маскарадъ!
— И на своихъ двоихъ додешь!
— Слышалъ, господинъ городовой? Какую такую онъ иметъ праву? Окромя того, онъ меня за лакея призналъ и говоритъ: шестерка. А я себ хочу костюмъ и маску покупать.
— И такъ никто не узнаетъ. Иди, иди своей дорогой.
Дв нарумяненныя.
— Ну что, не попала въ маскарадъ?
— Два часа на подъзд продежурила. Никто билета не далъ. Сколько времени-то потеряла! Здсь-бы гуляла, такъ ужъ давно была бы съ кавалеромъ.
— Я говорила теб, что нынче народъ скупъ сталъ.
— И попала-бы въ маскарадъ да двугривеннаго не было, а то кухонный мужикъ предлагалъ чернымъ ходомъ провести.
— Нон тоже и въ маскарад-то ой-ой! Только разв пьяна напьешься, а хорошаго гостя куда трудно найти.
Изъ Караванной выплыла еще барышня, остановилась около фонаря и разсматриваетъ бумажку.
— Надулъ таки, мерзавецъ, а вдь какъ заливалъ! ‘У меня, говорятъ, двое лакеевъ и пара рысаковъ на конюшн’, а самъ рублевую бумажку…
На извощик детъ пьяный купецъ и клюетъ носомъ.
— Эво, сколько кильки-то ревельской пошло!— киваетъ извощикъ на тротуаръ, чтобъ развлечь купца.
— Гд килька?— прочухивается купецъ.— Постой маленько около фонаря. Я сойду и половлю.
— Позжайте-ко, сударь, лучше домой. Что вамъ? Поди, жена дома ждетъ.
— А я жен на зло. Постой! Какъ ты могишь не слушать мою команду? У меня становая жила отъ зды разболлась и я долженъ отдохнуть.
Извощикъ останавливается около тротуара. Купецъ, не сходя съ саней, вынулъ изъ кармана двугривенный и кричитъ: ‘цыпъ, цыпъ, цыпъ!’ Къ нему подходитъ городовой.
— Безобразно, господинъ, позжайте своей дорогой. Ну, что вы встали? говоритъ онъ.
— А коли безобразно, то бери меня! Длай свою обязанность и шабашъ! Волоки въ участокъ.
— Зачмъ намъ васъ брать, коли вы и такъ додете — А можетъ и не доду — значитъ ты и тащи! Присягу помнишь — ну, и дйствуй! Кажинный долженъ свою присягу знать. Нтъ, братъ, мы кутузки не боимся. У насъ самъ господинъ приставъ ребенка крестилъ.
— Пошелъ извощикъ!
— Нтъ, стой! Господинъ городовой! Вдарь меня! Вдарь по уху! Звиздани!
— Зачмъ-же мн тебя бить, коли ты ничего не сдлалъ?
— А можетъ и сдлалъ! Можетъ быть, я въ ночной тишин нарушеніе спокойствія?
— Мы не видали этого. Пошелъ извощикъ!
— Стой! Господинъ городовой, неужто ты не можешь мн даже по ше награжденіе сдлать? Ну, тронь по затылку, тронь!
— Такой обстоятельный купецъ въ енот и по затылку проситъ! Ай-ай ай! стыдитъ его городовой.
— И обстоятельный да прегршенія велики! А можетъ быть я человка убилъ? О! Боже очисти насъ гршныхъ!
— Нечего здсь молиться-то! Дома помолишься, позжай.
— А ты ткни меня въ загривокъ за человка-то — вотъ я и поду да еще мерси скажу, потому мало еще по грхамъ нашимъ, давно ужъ мы Бога забыли! Такъ не ткнешь?
— Не ткну, не ткну. Ну, тя въ болото! машетъ рукой городовой.
Извощикъ похалъ.