Первое действие — две картины (разбитые на сцены?). Первая — яблони, май, наши леса и луга. Любовь долгая и высокая, ограда — перескакивает, бродяжка, предложение. Она на всю жизнь.
Вторая — город, ночь, кабак, цыгане, ‘идьёт’, свалка, пение (девушки? слушают за дверью), протокол.
Постоянное опускание рук — все скучно и все нипочем. Потом — вдруг наоборот: кипучая деятельность. Читая словарь (!), обнаруживает уголь, копает и — счастливчик — нашел пласт, ничего не зная (‘Познание России’). Опять женщины.
Погибает от случая — и так же легко, как жил. ‘Между прочим’ — многим помог — и духовно и матерьяльно. Все говорят: ‘нелепо, не понимаю, фантазии, декадентство, говорят — развратник’. Вечная сплетня, будто расходятся с женой. А все неправда, все гораздо проще, но живое — богато и легко и трудно — и не понять, где кончается труд и начинается легкость. Как жизнь сама. Цыганщина в нем.
Бертран был тяжелый. А этот — совсем другой. Какой-то легкий.
Вот — современная жизнь, которой спрашивает с меня Д. С. Мережковский.
Когда он умер, все его ругают, посмеиваются. Только одна женщина рыдает — безудержно, и та сама не знает — о чем.
——
I действие. Средняя полоса России (Подмосковье). В доме помещика накануне разорения. Семейный сговор, решают продавать именье. Известие о наследстве. Самый мечтательный собирается рыть уголь. Разговоры: уголь ‘не промышленный’. На семейном совете все говорят, как любят свое именье и как жалко его продавать. Один отдыхает только там. Другой любит природу. Третья — о любви. Мечтатель: ‘А я люблю его так, что мне не жалко продать, ничего не жалко’ (Корделия).
II действие. Овраг, недалеко от заброшенной избушки. Сразу — затруднения, не хватает того-то и того-то. Убийство около избушки. Нищий бродяга. Ему дано любовное поручение (разговор: весь мир так устроен: дверь с порогом, потом — калиточка, угол дома, а за углом…).
III действие. Соседнее богатое именье. Помещики смеются над причудой соседей, которая стала притчей во языцех во всей округе. Дочь. Ее жених. Ее встреча и разговор с нищим бродягой. Он ее заинтересовывает. Она обещает прийти к избушке.
IV действие. Дом и овраг. Новые неурядицы. Денег все равно не хватит. Ропот рабочих. — Свидание у избушки. Убийство. Шахты не будет. Именье продают. Инженер, заинтересовавшийся делом, находит уголь промышленный.
——
Одно из действующих лиц: девушка (барышня), которая никогда не имела дела с ужасным. Веселая, ‘бодро’ смотрит на жизнь. Все ее ставят в пример (ему, между прочим). Когда произошло убийство, она кричит: ‘Ай, не вынесу’, мешается в уме. И это ставят в вину ему же.
——
Инженерская жена: ‘Ах, это, право, очень мило. — Что ж, эти люди слушаются вас?’ (А у него — тайный, унижающий его, сговор со старшим мастером.) — ‘Не правда ли, у вас есть теперь свой отомобиль? И вы можете делать все, что хотите?’ (А он — черный от грязи, по ночам не спит.)
Не хватает матерьялов, рабочие ропщут, пьянство, дело стало, его разбирает охота бросить все. Подвертывается дамочка, с которой можно весело провести время.
Еще — приходит некто бородатый и темный — приставать с ‘белой березкой’, Святой Русью и прочим и прочим. Говорит набожно и книжно. Подвертывается <,некто>, — спекулировать.
Все это — мщение подземных сил, уже потревоженных. Борьба: их надо усмирить и обратить на добро людям. Но он-то, из первых, слабый, сентиментально воспитанный, сам еще плохо ‘различает добро и зло’. И вынести непосильное бремя помогает ему, хотя и поседевшему, одно только упрямство, скука, ‘много-знание’ (ни на что, ни на какие соблазны не идет или идет только полшага, ненадолго уступая: это и есть в нем РУССКОЕ: русский ‘лентяй’, а сделал громадное дело, черт знает для чего, сделал не для себя, а для кого — сам не знал).
Муж инженерши говорит, как бы между прочим: ‘Дело ваше плохо ладится, я вижу, тут надо практика: знаете, некто Кацнеленсон купил бы у вас это дело, хорошо бы заплатил вам за него. Разумеется, поручил бы купить подставному лицу (черта оседлости…)’
1913 — 1915 — 1916
КОММЕНТАРИИ
<,’Нелепый человек’>,. Публикуемый здесь текст объединяет наброски, оставленные Блоком в дневнике 1913 года и записных книжках 1915-1916 годов.
Можно говорить об отдаленной перекличке замыслов ‘Нелепого человека’ с идеями ‘Новой Америки’ (т. 3 наст. издания). Интересен и автобиографический подтекст задуманной пьесы.