Недра Тэмбердокуки, Неизвестные Авторы, Год: 1887

Поэзия
Время на прочтение: 13 минут(ы)
Скачать в PDF

СТИХОТВОРЕНІЯ

НДРА ТЭМБЕРДОКУКИ

ВМСТО ПРЕДИСЛОВІЯ.

Всякій, кто внимательно вглянется въ культурную жизнь современнаго русскаго общества, замтитъ, вроятно, одно несомннно преобладающее явленіе, явленіе это такъ характеристично въ примненіи къ состоянію общаго уровня русской культуры, такъ отчетливо выступаетъ въ ряду прочихъ образующихъ культурныхъ факторовъ, такъ рзко бьетъ въ глаза даже мало наблюдающему, что нтъ возможности обойти его молчаніемъ. Мы, съ своей стороны, глубоко убждены, что это явленіе, сдлавшись несомнннымъ знаменіемъ времени, ляжетъ въ основу исторіи современнаго намъ общественнаго развитія. Явленіе это — необыкновенное обиліе поэтовъ и необыкновенное увлеченіе поэзіей.
Не станемъ входить въ разсмотрніе условій, создавшихъ и укрпившихъ въ культурной сред спеціально поэтическій элементъ, постараемся только выяснить нашъ личный взглядъ на значеніе этого развитія поэзіи для общества, тмъ боле, что выборъ стихотвореній въ предлагаемомъ сборник тсно связанъ съ упомянутымъ личнымъ нашимъ взглядомъ,
У насъ былъ Пушкинъ, онъ создалъ намъ и поэзію, и цлую школу поэтовъ. Пушкинъ умеръ, его школа, постепенно развиваясь и дифференцируясь, стала пріобртать все большее и большее количество ревностныхъ адептовъ. Въ настоящее время число этихъ аденговъ стало такъ велико, что и сама школа перестала быть ‘школою’ въ смысл тснаго кружка людей, связанныхъ извстною задачею, а просто сдлалась достояніемъ значительной части культурнаго общества. Нельзя, оставаясь логичнымъ, не предсказать, что современемъ все культурное общество вступитъ въ адепты этой славной школы, и, конечно, тогда мы скажемъ, что общество стоитъ на верху своего культурнаго призванія. Мы уже сказали, что и теперь поэтовъ много, смемъ утверждать дале, что число поэтовъ увеличится еще и еще боле, что поэтами будутъ вс безъ исключенія представители культурнаго общества, мало того,— мы утверждаемъ, что въ отдаленномъ будущемъ быть поэтомъ будетъ вмнено въ обязанность всякому образованному человку. И этого мало: мы, ни на іоту не противорча логик, утверждаемъ, что поэтическое творчество современемъ поглотитъ въ себ вс остальные виды творчества и сдлается единственнымъ возможнымъ творчествомъ, что стихи будутъ единственною возможною формою человческой рчи, что математика, астрономіи, медицинскіе трактаты, юридическіе акты, своды законовъ и лексиконы — будутъ излагаться не иначе, какъ въ форм созвучій. О, далеко, быть можетъ, это блаженное время! Конечно, профаны, поклонники устарлой рутины, со скептическою улыбкою отнесутся даже и къ самой возможности такого періода отечественной культуры, непосвященные, конечно, иначе посмотрятъ на призваніе и задачи поэзіи, по мы, представители общественнаго культурнаго движенія, мы не смутимся криками голодной толпы профановъ, жаждущихъ попранія святого искусства, и, твердо держа въ рукахъ знамя вчной истины, смло воскликнемъ: да здравствуютъ поэты, и поэзіи!
Итакъ — обиліе поэтовъ есть несомннный признакъ быстраго движеніи впередъ но дорог великаго прогресса. Напрасно измельчавшая современная критика кричитъ, что наши поэты бездарны, что дло не въ количеств, а въ качеств, что настоящее искусство падаетъ, замняясь пошлыми суррогатами и т. д. и т. д. Вс подобныя нападки свидтельствуютъ ни боле, ни мене, какъ объ измельчаніи и опошленіи самой критики — и только.
Взываемъ къ Вашему правосудію, читатель! Ну можно-ли не почувствовать мощнаго наплыва широкой волны чего-то не здшняго, не земнего, читая произведенія Порфирьева Евгенія, Медвдева Льва, Гольденова, Теплова, Кованько, Слюзова, Шуфа, Человкова Ивана, Усова, Надусина, Блоусова, Николаева, Байлеритова, Коблова, Правотворова и т. д. и т. д. Разв это не перлы современной поэзіи? Разв въ каждой почти строчк этихъ выдающихся дарованій не дышитъ гигантская сила могучаго предка Пушкина? Разв есть теперь образованный человкъ, не зачитывающійся названными поэтами?
Возьмемъ хотя-бы, напримръ, Порфирьева Евгенія: живи г-нъ Порфирьевъ во времена Пушкина — почемъ знать? быть можетъ и его колоссальное бронзовое изображеніе красовалось бы теперь въ Москв, на Тверскомъ бульвар, на мст такового же изображенія Пушкина! быть можетъ и самый бульваръ, именуемый Пушкинскимъ, назывался бы тогда Норфирьевскимъ! Нтъ, лишь слпая зависть и злоба могутъ усматривать признаки упадка тамъ, гд сама природа наложила печать прогрессивнаго движенія!
Вотъ почему и мы, скромные тэмбердокукскіе поэты, ршились увеличить собою сонмъ поэтовъ нашего времени. Вдь и ничтожная лепта вдовицы имла свою великую цну на всахъ высшаго правосудія, всегда начинаютъ малымъ, желая достигнуть большого. Пусть же и наши посильные труды принесутъ свою лепту въ сокровищницу россійской поэзіи, на славу современниковъ и въ назиданіе благодарному потомству!

Издат.
Островъ Тэмбердокуки

МУЗ.

Если-бъ тонкая муза явилась ко мн
Высока и блдна, какъ лилея садовъ,
Хороша и скромна, какъ фіалка лсовъ,
Непослушна, вольна, какъ виднье во сн,
И разсять хотла бы муза грозу
Мрачныхъ думъ въ голов и сомнній въ груди,
И хотла-бъ стереть роковую слезу
И перстомъ указать свтлый путь впереди,—
Я сказалъ-бы тогда тонкой муз моей:
‘Не трудись, моя муза! святыни не трать:
‘Твой служитель закованъ — и толстыхъ цпей
‘Теб, слабой и тощей такой, не порвать!’
С. Кальяновъ
Ост. Тэмбердокуки.

ВЕРТОГРАДЪ.

На Россійскомъ Геликон
Никого ужъ нтъ на трон…
Никого давно на трон
На Россійскомъ Геликон,
Да.
Тамъ искусною рукою
Былъ насаженъ вертоградъ,
Былъ когда-то, говорятъ,
Въ вертоград виноградъ,
Да.
И садовникомъ искуснымъ
Былъ изъ ягодъ выжатъ сокъ,
Крпкій, чистый, свжій сокъ
Далъ шипучій, хмельный токъ,
Да.
И усталаго скитальца
Освжалъ тотъ токъ чудесный,
Тотъ боговъ нектаръ небесный…
Говорили вс: ‘прелестно,
‘Да!.
Но прошло-минуло время —
И заглохъ тотъ вертоградъ:
Весь запущенъ вертоградъ,
Весь поломанъ виноградъ,
Да.’
Вотъ садовнични лихіе
Собралися чинно въ рядъ,
Собралися чинно въ рядъ —
Межъ собою говорятъ:
‘Да-а!
‘Семъ-ка мы бду поправимъ:
‘Гд навозцу подкидаемъ,
‘Гд сучки пообрзаемъ,
‘Гд и грядки подровняемъ,
Да!’
И садовнички принялись…
Глядь — опять тамъ вертоградъ,
Глядь — опять тамъ виноградъ:
Кисти сочныя висятъ,
Да!
Глядь — винцо опять готово:
Все какъ надо быть, въ порядк…
Только… что-жъ винцо не сладко?
Что-жъ кричатъ вс: ‘гадко! гадко!
Да! ‘
Но садовничкамъ нтъ дла…
П. Москаленко
&nbsp, Ост. Тэмбердокуки.

МЕЦЕНАТУ.

Строгому, но почтенному нашему заступнику, публицисту, актеру, адвокату, политику, фельетонисту и критику, И, А. Андр—свому.

Радуйся, градъ приснопамятныхъ Кія, Хорива и Щека:
Мужа великаго, славой Энею подобнаго, въ стнахъ и башняхъ
Блдно-кирпичныхъ и грязныхъ своихъ ты скрываешь ревниво!
Такъ въ безобразной но виду, отъ водъ и втровъ почерелой,
Глыб камней неотесанныхъ золота жилы сокрыты!
Радуйся, критика русская: Мужъ, Геркулесу подобный,
Мощной рукой твоего, потрясеннаго бурями, храма
Своды поддержитъ надежно — и сонмы враговъ разметаетъ.
Такъ въ роковыя мгновенья дрожали Пріама твердыни,
Но всепобднаго Гектора мощью крпилися снова!
Радуйся сцена еатра — великаго города Кія!
Радуйся сонмъ лицедевъ! Артистъ чудодйственно-дивный,
Грудью самой Мельпомены вскормленный, явился межъ вами —
Такъ въ густолиственномъ ро разцвтшей душистой сирени
Волей Зевеса является внчикъ съ пятью лепестками!
Радуйся войско великое русскихъ поэтовъ безстрашныхъ!
Вражескихъ ковъ не бояся, взликуй-же со мною отнын:
Мужа-защитника мудраго наши имютъ творенья!
Такъ на поляхъ благовонныхъ Аркадіи овцы и козы
Мирно пасутся, хранимы безстрашной отвагой барана….
Радуйся, злая сатира: работникъ, Вулкану подобный,
Стрлъ затуннгаихъ твоихъ наконечники снова отточитъ,
Ядомъ зминымъ сатировъ лсныхъ ихъ опять напитаетъ
И, на погибель враговъ твоихъ, снова ихъ съ силою пуститъ.
Радуйси-жъ градъ приснопамятныхъ Кія, Хорива, и Щека!!
Марья Кіевская.
Остр. Тэмбердокуки.
Редакція газеты Тлль.

ТУЧКИ.

(На мотивъ изъ поэта К. Фофанова).

Тучки южныя, тучки досужныя,
Пролетая надъ странами разными,
Окропили слезами алмазными
И сады, и чертоги жемчужные.
И раскрылись цвточки сапфирные,
Зашептали листы изумрудные —
И запли имъ звзды эфирныя
О цариц-звзд псни чудныя.
И земля, покрываясь рубинами,
Наряжаясь въ фату малахитную,
Надъ водой, надъ горой, надъ долинами
Разнесла эту пснь первобытную.
И теперь, убаюканный ласками,
Упоенный волной ароматною,
Я гляжу на звзду незакатную
Изумрудно-влюбленными глазками.
Годненвъ.
Остр. Тембердокуки.
Обсерваторія.

ТАЙНА

(Изъ древне-гебрейскихъ книгъ).

Посвящается поэту Фругу.

Небесныхъ свтилъ жизнедышащихъ думъ сновидній,
Безпокойно вндрящихъ, въ сумятиц всхъ отдавалъ!..
Ты, который въ ркахъ Вавилонскихъ, среди пснопній,
Мн свтительный даръ безпокойныхъ небесъ преподалъ!…
* * *
Но чего я въ священномъ твоемъ пснопньи высокомъ
Духу мудрому, адской душ недоступенъ шумящій Ваалъ!
И воспрянулъ мой духъ безпокойно зіяющій окомъ,—
И священный я трепетъ въ томъ царств своемъ отыскалъ!
Вумный.
Остр. Тэмбердокуки.

ЯСНО.

Подражаніе поэту I. Ясинскому.

‘Мы шли веселою толпой,
‘И шумно рчь лилась живая,
‘И спорилъ юноша со мной
‘Объ идеал’ *).
Не врилъ мн мой юный другъ,
Во тьм софизмовъ утопая,
Не понялъ онъ — и вс вокругъ
Не понимали.
Вдругъ дождь прохладною струей
Затрепеталъ по листьямъ пыльнымъ,
Но нив зажурчалъ сухой
Потокомъ бурнымъ и обильнымъ,
Потомъ и дождь прошелъ. Водой
Умылся лсъ, листвой блистая,
И изъ темницы водяной
День выплылъ, радостью сіяя….
Мы любовались днемъ прекраснымъ,
И все намъ стало ясно, ясно!…
Л. Семенова.
Ост. Тэмбердокуки.
*) Первыя четыре строчки заимствованы у I. Ясинскаго. Издатель.

NОCТURNE

(Посвящается поэтесс Е. Львовой).

Страстные звуки,
Жгучіе звуки,
Полные муки,
Полны огня!
Полныя руки,
Полныя плечи,
Жгучія рчи
Будятъ меня….
Тобой восхищаясь,
Тобой вдохновляясь,
Тобой увлекаясь,
Я даже влюбляюсь,
Я даже поэтъ!
Когда же безцнный,
О другъ незабвенный,
Весь этотъ презрнный
Забудемъ мы свтъ?
Забудемъ и звуки,
Забудемъ и муки….
А жгучія рчи
Въ тиши и безъ маски
Потратимъ на ласки?
О! милые глазки!..
Ахъ, полныя плечи!..
Ахъ, жажду я встрчи!..
А. Серафимовъ.
Остр, Тэмбердокуки.

ВОСТОЧНАЯ ЛЕГЕНДА.

Посвящается поэту Б. Жуковскому.

— ‘Неземная два рая!
‘Я, любовію сгарая,
‘Все на свт позабылъ’,—
Евнухъ дв говорилъ.
— ‘Твой роскошный станъ покою
‘Не даетъ мн — и порою
‘Снится ножка мн твоя….
‘Два рая! будь моя!’
Надъ струной склонившись низко,
Отвчала одалиска:
— ‘Что-жъ! вольна любовь моя…
‘Старый евнухъ,— я твоя!…’
И женился евнухъ. Что-же?
Хоть на правду не похоже,
Даже боле того…
Сынъ родился у него.
Что-же сынъ? Уродъ?— Нисколько.
Правда, ростомъ малъ, но только…
Значитъ карликъ? Вовсе нтъ,
Сынъ тотъ просто былъ…. поэтъ.
О. Баяновъ
Остр. Тэмбердокуки.

СЛЕЗЫ.

(На мотивъ изъ поэта Петра Гольденова).

Ахъ я тоже ‘плачу надъ моей любовью’*),
Плачу и не знаю — муки-ль мн сулятъ
Искры этихъ глазокъ, что подъ черной бронью,
Словно звзды съ неба, весело глядятъ?
Милая! коль любишь, погулять со мною
Выйди лтней ночью къ берегу рки,
Повяжи головку лентой голубою
И сними перчатку съ бархатной руки…
И прильну я страстно жаркими устами
Къ милой ручк, къ губкамъ дорогой моей
И навзрыдъ заплачу знойными слезами,
Не боясь насмшекъ чуждыхъ намъ людей.
Милая! поплачемъ… а потомъ смяться
Станемъ мы съ тобою въ лтней тишин,
Псни пть… какъ дти, взапуски гоняться
И въ прохладной рчк весело купаться,
За руки держаться,
Сладко обниматься…
Только выйди, выйди, милая, ко мн!
Годневъ.
Остр. Тэмбердокуки.
*) Примчаніе. Послднія четыре-седьмыхъ первой строчки заимствованы у поэта Петра Гольденова. Изд.

МИЛЫЯ ДТОЧКИ!

Посвящается поэту Б. А. Николаеву.

Милыя дточки! Крошечки сланныя!
Спите невинно, милашечки!
Сказочки я разскажу вамъ забавныя….
Спите! бай-бай, мои пташечки!
Сладко поетъ соловеюшко сренькій,
Темная ночь разстилается,
Котикъ, мурлыча на лавочк, бленькой
Лапкой своей умывается….
——
— ‘Саша, красавчикъ мой, будетъ-же, душечка!
‘Соню не тронь кулачеиками….
‘Спи, ангелочекъ мой… Гдоке подушечка?
‘Ну, не болтай-же ручейками!’
Милыя дточки! Въ мір, незримая
Тьма нищеты разстилается.
Плачутъ дтишки, нуждою томимыя,
Плачутъ они, заливаются….
—‘Митя, мой крошка, ты что-же не слушаешь?
‘Ну, не дурачься, мой котикъ!…
— ‘Леля, голубка, ты яблочки кушаешь?
‘Будетъ,— заколетъ животикъ!’
Милыя дточки! Крошечки славныя!
Спите невинно, милашечки!
Сказочки я разскажу вамъ забавныя….
Спите, бай-бай, мои пташечки…
М. Гоцъ-Померанцева.
Остр. Тэмбердокуки.

ПОЭТУ.

Посвящается поэту С. Бердяеву.

Грому подобный, раздался твой голосъ въ поэзіи русской!
Грянулъ грозою, заостренной римой глаза ослпляя.
Спрятались критики злобные: такъ по щелямъ тараканы,
Зелья персидскаго запахъ почуявши, прячутся быстро!
Карликъ-поэтъ замолчалъ, мощь почуявъ поэта-гиганта
И острой стрлою (на желтой бумаг и съ надписью: ‘аспидъ’,
Въ пятнадцать копекъ цною) на смерть пораженный…
Такъ лось быстроногій: безпечно по скаламъ отвснымъ
Онъ скачетъ, рогами втвистыми землю взрывая,
Но вотъ тетива зазвенла подъ мощной Немврода рукою,
Стрла зашипла въ пространств, небесный эфиръ разская,
И лось безотвтный упалъ, обливаясь горячею кровью!
Марья Кіевская.
Остр. Тэмбердокуки.

РАЗДУМЬЕ

(Посвящается поэту В. Теплову).

Въ созданьяхъ красоты, въ реченьяхъ мудрецовъ
Ты не ищи, мой братъ, прекрасныхъ вдохновеній….
То лишь наслдіе обманутыхъ отцовъ,
Забытые слды минувшихъ поколній.
Наборомъ пышныхъ фразъ истерзанной души
О нтъ! не подливай въ нектаръ небесный яду…
Какъ ‘бдный василекъ, увянувшій въ глуши’,
Напрасно не дерзай за райскую ограду!
Ну, гд же намъ, рабамъ, пвучій голосъ твой
Безумно отливать въ могучіе кристаллы
И въ мрачной пустот надъ бездною морской,
Рыдая, постигать живые идеалы?
Фонъ-Больтъ.
Остр. Тэмбердокуки.

НА ДРЕВА СУК.

Посвящается поэту Бутковскому, переводчику Гете.

Съ нмецкаго.

….И вы-бъ, скоты, могли судиться,
Когда бы Лисъ на древа сук
Повсилъ васъ….
Изъ ‘Рейнеке-Лисъ’, перев. Бутковскаго.
Дрожитъ струна несутся звуки,
Огонь любви въ крови горитъ,
И мысль усталая молчитъ,
И больно сердце гложутъ муки…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Смотри — природа какъ прекрасна!
Смотри — небесъ лазурь какъ ясна!
Ты слышишь — то щебечутъ птички:
Кукушки, ласточки, синички…
Въ дали луговъ пасутся козы,
Трещатъ кузнечики, стрекозы,
Въ ручьяхъ — форелей караваны
Сребристыхъ плаваютъ,— а враны
На древа сук гнзда вьютъ…
Какъ хорошо на древа сук!
Какъ простъ, какъ веселъ тамъ пріютъ,
Какъ милы врановъ сердцу звуки,
Какъ къ счастью звуки т зовутъ!
Е. Моллеръ.
&nbsp, Остр. Тэмбердокуки.

ИСКУIIIЕНІЕ.

Посвящается поэту Яхонтову.

‘Широко спитъ морская глубина’ *),
Я, ‘одинокъ къ равнинахъ океана’,
Стою одинъ, ‘какъ призракъ великана’,
И въ даль гляжу. Вкругъ мачты, паруса,
Вверху синютъ небеса,
Толпой они стоятъ, оцпенвъ,
И раскрываютъ звъ….
Я ‘крпокъ, гордъ, готовъ на испытанья,
‘Готовъ свершить свой одинокій путь’,
Могучими, орлиными крылами я бы могъ взмахнуть,
И…..
Въ кустахъ шептанье,
Въ кустахъ лобзанье,
Ахъ испытанье,
Что-же со мной?
Зачмъ жестоко,
Такъ одиноко
И такъ глубоко
Ее люблю?….
Спасенья нтъ! О! Лучше бы впилась
Скала мн въ грудь изъ пропасти подводной,
И умеръ бы я смертью благородной!
И. Моисеенко.
Остр. Тэмбердокуки.
*) Примчаніе. Первая строчка и другія, заключенныя въ кавычки, заимствованы у поэта Яхонтова. Изд

ДВОРНИЦКАЯ ПСНЯ.

Посвящается натуръ поэту крестьянину Сирику.

Разъ гулялъ я по пришпехту —
Вижу дворничка съ метлой.
Сирикъ, Сирикъ, Сирикъ я,
Сирикъ ягода моя!
Вижу дворничка съ метлой —
Настоящій милый мой!
. . . . . . . . . . Сирикъ я,
Сирикъ ягода моя!
‘Ахъ ты, дворничекъ-голубчикъ!
‘Спой мн псенку, соколъ!
. . . . . . . . . . Сирикъ я,
Сирикъ ягода моя!
‘Спой мн псенку, соколъ,
‘Про полицевскій протоколъ!’
. . . . . . . . . . Сирикъ я,
Сирикъ ягода моя!
Какъ полицыя искала,
Млада-Сирика нашла.
. . . . . . . . . . Сирикъ я,
Сирикъ ягода моя!
Какъ полицья приказала
Младу-Сирику писать,
. . . . . . . . . . Сирикъ я,
Сирикъ ягода моя!
Младу-Сирику писать,—
Чтобы моду поддержать:
. . . . . . . . . . Сирикъ я,
Сиринъ ягода моя!
— ‘Ужъ ты, Сирикъ, потрудися
‘Гля народа своего!
. . . . . . . . . . Сирикъ я,
Сиринъ ягода моя!
— ‘Гля народа своего,
‘Съ разршенья моего!’
. . . . . . . . . . Сирикъ я,
Сирикъ ягода моя!
Съ разршенія полицъи
Сталъ тутъ Сирикъ сочинять,
. . . . . . . . . . Сирикъ я,
Сирикъ ягода моя!
Сталъ тутъ Сирикъ сочинять,
Сталъ въ газеты посылать:
. . . . . . . . . . Сирикъ я,
Сирикъ ягода моя!
‘Охъ вы, милыя газетки,
‘Распишите вы меня!
. . . . . . . . . . Сирикъ и,
Сирикъ ягода моя!
‘Съ разршенія полицъи
‘Псни славны дую я!’
. . . . . . . . . . Сирикъ я,
Сиринъ ягода моя!
А. Петровъ.
Остр. Тэмбердокуки.

РОМАНСЪ

(на тэму изъ поэтовъ: Льва Медвдева, Человкова, Кобзона, Телешова, Усова, Надусина, Гурина, Слюзова и Правотворова).

Подъ вечеръ осенью ненастной,
Въ тиши мерцающихъ свтилъ,
Я сердце двы бурно-страстной
Огнемъ любови засвтилъ.
Невинной двы воздыханье
Терзало больно грудь мою,
И трепетъ тайнаго лобзанья
Вдругъ отравилъ всю жизнь мою.
Томилось сердце… кровь кипла,
Рука, готовая разить,
Недвижно въ пламени замлла:
Я жить хотлъ, хотлъ любить!
Но ахъ! Умолкли счастья звуки!
Ее забыть я не умлъ,—
И только горести разлуки
Одн достались мн въ удлъ.
Митюхинъ.
Остр. Тэмбердокуки.

ЗВЗДЫ.

Посвящастся поэту изъ ‘Русскаго Богатства» ‘Л. О.’.

Звзды — очи двъ божественно-прелестныхъ,
Шорохъ листьевъ, шепотъ межъ втвей,
Говоръ струекъ, плескъ въ водахъ небесныхъ….
Это — старый міръ живыхъ людей.
Звзды — то божественны кумиры все безъ счета:
Нтъ ужъ двъ — и нтъ ужъ нимфъ лсныхъ ..
Связанъ міръ въ журналахъ, какъ въ тенетахъ
Силъ бездушныхъ, мертвыхъ и слпыхъ.
Звзды — то міры поэтовъ надъ землею,
Скрипъ пера — божественный глаголъ,
Бьются тучами, несмтною толпою
Надъ твоей больною головою
Миріады творчествъ — это новый міръ.
Е. Голубцовъ.
Остр. Тембердокуки.

ТЕБ!

Посвящается поэтесс Е. Сентимеръ.

Я зачитуюсь тобою,
Поэтесса Сентимеръ?
Увлекаюсь, сокращаюсь,
Улыбаюсь, наслаждаюсь,
Кувыркаюсь и смюсь,
И сержусь, томлюсь и млю,
И тоскую, и потю,
И теб сказать не смю,
Что тебя одну люблю,
Что себя я погублю!
Митюхинъ.
Остр. Тэмбердокуки.

ВИДНІЕ

(на мотивъ изъ поэта Минскаго).

Могучій, вчвый Римъ… Обломки Колизея…
И небо, и земля… и я, поэтъ самъ-другъ,
Сижу на камушк и думаю… Аля,
Темнетъ горизонтъ надъ цпью горъ. И вдругъ
Какой-то старичекъ съ зеленой бородою,
Покрытый рубищемъ и желтою травою,
Изъ-подъ стны, какъ гибкая змя,
Чуть слышно мн шипитъ: ‘О! родина твоя
‘Въ начал хаоса изъ хаоса возстала
‘И тучей черною надежды облекала…
‘И дождикъ лился въ ней медлительной струей,
‘А два чудная съ улыбкой неземной,
‘Туманно-призрачной окутана фатою,
‘Въ безропотныхъ слезахъ склонившись надъ тобою,
‘Стояла блдная, какъ ранняя заря,
‘О свточ любви и правды говоря.
‘Но дни прошли… И много лтъ пройдетъ.
‘И хаосъ мертвенный на лон чистыхъ водъ,
‘Чертами мрачными грядущее рисуя,
‘Разсется, какъ дымъ… предъ гордымъ: аллилуя!’
Такъ чудный старичекъ сказалъ мн и исчезъ
Въ прозрачной глубин лазоревыхъ небесъ.
И понялъ и тогда значенье рчи странной
И къ родин моей направилъ путь желанный…
И, клятву давъ на грудяхъ Колизея
За правду постоять отнын, не робя,
И мысль глубокую на родин вознесъ,
Чтобъ свтомъ логики разсивать хаосъ.
Борнгеймъ.
Остр. Тэмбердокуки.

ИДИЛЛІЯ.

Посвящается поэту А. Жемчужникову.

Сижу я тихо въ пол лтомъ
И собираю васильки:
Въ сдую бороду вплетаю,—
Заботъ не знаю
Какъ солнце тихо догораетъ!
Какъ птички весело ноютъ!
Вонъ пастушокъ на дудочк играетъ,
А вонъ коровки съ пастбища идутъ…
Сижу я тихо въ пол лтомъ
И собираю васильки:
Въ сдую бороду вплетаю,—
Заботъ не знаю!
Р. Рогатковскій.
Остр. Тэмбердокуки.

ВОСПОМИНАНІЕ

(На мотивъ изъ поэта Порфирьева Евгенія).

Ахъ! уже-ль я позабуду
Хоть когда нибудь тебя?
Нтъ! я вчно помнить буду,
Всей душой тебя любя.
Буду помнить наши грезы,
Прелесть-музыку рчей,
Въ пухлыхъ щечкахъ розы, слезы
Въ синев твоихъ очей,
Близну красивой шейки,
Чудной ножки полноту,
И кудрей волнистыхъ змйки,
Влажныхъ губокъ красноту.
Буду помнить, какъ смялись
Мы съ тобой, мечта моя!
Обнимались, цловались…
Я — прикащикъ, ты — швея.
Ахъ! зачмъ не далъ я въ шею
Донъ-Жуану твоему
И съ тобой къ протоіерею
Не пошелъ а къ моему?
И зачмъ, для пущей муки,
Налетвъ со всхъ сторонъ,
Мрачно вились въ часъ разлуки
Стаи каркавшихъ воронъ?…
Жилкинъ Алексй.
Остр Тэмбердокуки.
домъ No 666.

ШОССЕ
на берегу рки Ворсклы у города Полтавы

(Посвящается молодымъ поэтамъ-украинцамъ).

Зачмъ, задумчивый кобзарь,
Съ клюкой идешь ты до Полтавы?
Сидитъ усатый тамъ москаль:
Не заробить теб тамъ славы.
Угрюмыхъ словъ твоихъ, пвецъ,
Украйна милая не слышитъ…
И лишь Шевченко, твой отецъ,
Надъ ней тамъ дышитъ.
Постой, задумчивый кобзарь,
Присядь вотъ тутъ: шоссе широко,
А до Полтавы такъ далеко,.
Шоссе задумчиво молчитъ,
Поетъ кобзарь и жаромъ пышетъ…
Сребристый тополь тоже спитъ,
А полный мсяцъ въ неб дышитъ…
Ф. Букальскій.
Остр. Тэмбердокуки.

СОНЪ

(На мотивъ изъ поэта Петра Быкова).

Мн снился сонъ убійственно-ужасный!..
Что будто умеръ и и въ гроб возлежалъ,
И будто юный богъ, таинственно-прекрасный,
И жизнь, и псенъ даръ мн снова даровалъ.
И очи и протеръ, и слъ въ молчаньи строгомъ,
И буйные власы гребенкой расчесалъ,
Подумалъ, кашлянулъ и дивнымъ монологомъ
Толпу свирпую, рыдая, поучалъ:
‘Не я-ль увщевалъ и слезы лилъ ручьями,
‘Чтобъ къ миру и любви мятежныхъ призывать?
‘На стогнахъ городскихъ не я-ль гремлъ рчами,
Которыхъ вы не можете понять?
‘Пегаса осдлавъ, не и-ль леталъ Персеемъ
‘И лирой пламенной сердца вамъ надрывалъ?
‘Не я-ль цлительнымъ касторовымъ елеемъ
‘Желудки ваши промывалъ?’…
Но съ адскимъ хохотомъ толпа меня убила,
Прервавъ насильственно мой чудный монологъ…
И, въ гробъ заколотивъ, во адъ препроводила,
Чтобъ истину вщать я впредь уже не могъ.
Чернинъ.
Остр. Тэмбердокуки.

ТРОЙКА

(На мотивъ изъ поэта В. Сулковскаго).

‘Морда направо, морда налво,
‘Морда въ средин… Фырчатъ,’ *)
Рожа направо, рожа налво,
Рожа въ средин… мычатъ!
— Ну-же ты иже како пониже
Лужа въ долин!— галдятъ.
Рожа по рож рожу, и что-же?
Въ лужу треклятую матъ!
Штопновъ.
Остр. Тэмбердокуки.
*) Примчаніе. Первыя дв строчки заимствованы у поэта И. Сулковскаго. Изд.

РОМАНСЪ.

Посвящается поэту А. Фету.

Звздочки-булавочки,
Сладкій соловей,
Ночь, цвты-забавочки,
Тнь листвы моей…
— ‘Любушка-голубушка!
‘У твоей груди
‘Сладка моя думушка —
‘Ночь, луна, гляди!’
Пнье соловьиное,
Губокъ алыхъ вздохъ,
Личико невинное….
А я спать не могъ!
— ‘Канарейки-пташечки
‘Все поютъ — гляди!
‘Любушка, милашечка!
‘Со мной посиди’….
‘Во зеленомъ садик,
‘При ночной тиши,
‘На бумажк аленькой
‘Ты стихи пиши….
‘Малюпуська, душечка,
‘Любушка моя!
‘Слышишь?— вонъ кукушечка:
‘ Ку-ку-ку!— твои! *
Звздочки-булавочки,
Сладкій соловей,
Ночь, цвты- забавочки,
Тнь души моей….
А. Чижиковъ.
Остр. Тэмбердокуки.

ОБЛИЧИТЕЛЬ.

Посвящается поэту графу А. Голенищеву-Кутузову.

Сократомъ чистымъ я прослылъ,
И міръ я правдой пробудилъ,
И обличительный глаголъ,
Какъ быстрокрылый вихрь-соколъ
Ударилъ въ грудь…
Не могъ вздохнуть
И умеръ онъ, злодй презрнный, искуситель,
Онъ — варваръ, демонъ-побдитель!
Умри-жъ — и кровію облейся!
Мой мечъ булатный — возликуй!
О демонъ-варваръ! ты не смйся,
Не торжествуй, не торжествуй!
К. Сровъ.
Остр. Тэмбердокуки.

СВТОЧУ.

Посвящается поэту А. Плещееву.

Поэтъ свободный,
Поэтъ народный,
Ты-ли поешь?
Свточъ великій!
Въ родин дикой
Ты не умрешь!
Все подъ луною,
Все надъ землею,
Все, что тобою
Зиждится въ мгл,—
Все озаряешь,
Все освящаешь,
Благословляешь….
Слава теб!
И. Иванютовичъ.
&nbsp, Остр. Тэмбердокуки.

КЪ ЧЕМУ?

(Посвящается поэтамъ: Полонскому, Апухтину и Андреевскому)

Не правда-ль хорошо бродить въ аллеяхъ сада
И слушать, какъ поетъ влюбленная… цикада?
Какой-то нгою… нирваны ветъ садъ,
Причудливыхъ цвтовъ тончайшій ароматъ
Разноситъ втерокъ надъ кущами густыми,
Играя въ полусн листами золотыми.
Не правда-ль хорошо подъ деревомъ лежать
И въ сладкомъ забытьи природу созерцать?
Ни мысли въ голов, ни жизни, ни идеи…
Мысль — бремя, жизнь — обманъ, а люди?— зми.
Учить ихъ, но чему? желать, бороться… съ чмъ?
Какъ сонъ измнчивый, міръ страшно пустъ и нмъ!
И пусто здсь, въ мозгу… Не лучше-ль подъ чинарой,
Мечтая, полежать съ бряцающей гитарой
И псенки слагать о треляхъ соловья
Въ пахучихъ кущахъ розъ, надъ берегомъ ручья?
Бережно.
Остр. Тэмбердокуки.

ЗАКЛЮЧЕНІЕ.

(Посвящается всмъ современнымъ русскимъ поэтамъ)

— ‘Сколько ихъ? Куда ихъ гонятъ?
‘Что такъ жалобно поютъ?’
Бывало — на Парнасс тихо, скромно:
Былъ строгъ къ поэтамъ Аполлонъ,
Пять-шесть поэтовъ лишь — и т по уголкамъ укромнымъ
Сидятъ, вперивши взоры въ дальній небосклонъ.
Теперь совсмъ не то…— да будутъ славны боги!
Расширилъ Фебъ избранниковъ число,
Парнасса славнаго раздвинулись чертоги,—
И населеніе поэтовъ возросло:
Кони, Жемчужниковъ, Евреиновъ, Ясинскій,
Кованько, Фофановъ, Апухтинъ, Телешовъ,
Ларкъ, Слюзовъ, Усовъ, Человковъ, Минскій,
Надусинъ, Цертелевъ, Порфирьевъ, Ивановъ,
Кутузовъ-графъ, Гиляровскій, Бердяевъ,
Свтловъ-Сгоянъ, . Гуринъ, Головинъ,
Фругъ, Яхонтовъ, Медвдевъ, Николаевъ,
Е. Сентимеръ, Кобловъ, графъ Бутурлинъ,
А. Вилле Вольскій, Гольденовъ, Жуковскій,
С. Андреевскій, Сиринъ, В. Тепловъ,
Н. Ворошиловъ, Федоровъ, Бутковскій,
Л. Оболенскій, Крюковъ, Петръ Быковъ,
Е. Львова, Охтевская, Пальминъ, Мережковскій,
Васильевъ, Александровъ, Левинъ, Соловьевъ,
Случевскій, Правотворовъ, Рыскинъ, В. Сулковскій,
Пономаревъ, Кирилловъ, Рамшевъ, А. Кругловъ,
Ф. Филимоновъ, Стружкивъ, Гндичъ, Якубовичъ,
Боровиковскій, Вейнбергъ, Вернеръ, П. Козловъ,
Буренинъ. Дмитріевъ, Михайловъ, Н. Стаховичъ,
B. Немировичъ-Данченко, Синицкій, Соколовъ,
Егоровъ, Чюмина, Трефолевъ, Бобылевъ,
Кассировъ, Розенгеймъ, Э. Ухтомскій, Орловъ,
Буткевичъ, Блоусовъ, Граве, И. Башковъ,
Архангельскій, Андреевъ, Барыкова*), Лихачевъ,
И Суриковъ, В. Юрьевъ, Мартовъ, Н. Щедровъ,
М. Соймоновъ, А. Луговой, Чертковъ…
…..А т піиты,
Которые, въ семъ списк нами позабыты,
На высотахъ Парнасскихъ все-таки сидятъ,
Пусть намъ простятъ!
*) Просимъ извиненія, что г-жа Барыкова испортила размръ, Изд. Остр. Тэмбердокуки.
Неизвестные Авторы
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Русская стихотворная пародия (XVIII-начало XX в.), Неизвестные Авторы, Год: 1907
  2. Стихотворения, Неизвестные Авторы, Год: 1813
  3. Стихотворная сатира первой русской революции (1905-1907), Неизвестные Авторы, Год: 1907
  4. Поэзия в большевистских изданиях 1901-1917, Неизвестные Авторы, Год: 1917
  5. Былины, Неизвестные Авторы, Год: 2000
  6. Анонимные стихотворения из большевистской печати, Неизвестные Авторы, Год: 1917
  7. Песни, канты и стихи, Неизвестные Авторы, Год: 1724
  8. Виршевая поэзия (первая половина XVII века), Неизвестные Авторы, Год: 1700
Электронная библиотека