Петр Пильский.
Петр Пильский.
Небесный плуг.
Небесный плуг.
Книга стихотворений Георгия Клингера. Изд-ство ‘Священная Лира’. Варшава
Небесный плуг. Книга стихотворений Георгия Клингера, Пильский Петр Мосеевич, Год: 1937
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Пишу ‘Изд-ство — ‘Священная Лира’, но, может быть, это и не издательство, а некое объединение поэтов. Так или иначе, последнее время, — за самый короткий срок, — вышли две книжки стихов: Л. Гомолицкаго и, вот сейчас Георгия Клингера. На обложке обеих те же торжественные слова: ‘Священная Лира’. Если это и объединение, то чисто внешнее. Ничего общаго нет между Гомолицким и Клингером. Первый нам хорошо знаком, довольно широко известен, твердо определился в своем поэтическом направлении, отмечен резкими чертами ни на кого непохожего литературного дарования. Георгий Клингер выпускает свою первую книжку. Разгадывается и он. Правда, в его настроениях, образах, признаниях пролегли полуясность и полутона, но это — несомненный поэт, со своим собственным, пусть небольшим, миром, и соей напевностью. Даже в полустертости его знаков видится лицо человека, знающего, куда и к чему устремлен и даже — кто он такой. Этого многие не знают, или — еще точнее — знают очень немногие.
Пусть его поэтические видения проплывают и тают, пусть колеблется и уходит из под ног почва, и сам он кажется брошенным в пространство куда-то, между землей и небом, — все же Клингер не окутан загадочностью, не клеймен расплывчатостью.
Он во власти полуснов. Это — его обитель, для него дорога призрачность. В душе и восприятиях его ‘родится мир туманов и видений’, ‘молчит трава’. ‘В туманах звуков нет‘. В этих стихах много таких ‘нет’, много ‘не’, и ‘этот лес и поле — только тени. И ничего за ними дальше нет‘. Потом, в следующем стихотворении: ‘Ни контура, ни знака, Ни звука — в — в тишине’… Все — призрачно, все — мерцанье, недолговечное и обреченное, и образы, и человек и жизнь.
Совсем исчезну вскоре.
Ни свода, ни земли.
И кто сказал, что в море
Уходят корабли…
Пред Клингером ускользающий, тающий мир, и ‘нет границ, просторам нет начала’, расплываются реальность, люди, и святыни, остаются только тени, отсветы и неосязаемость: ‘Ты ищешь светлого Христа, глядишь в явившиеся лики. И на тени твои уста Целуют тень Его туники. Но ветер вдруг развеет тень И ты поймешь, что был обманут’. Везде ‘светло и пусто’, ‘высок и пуст июльский день’. Чаще всего в этой книжке упоминается, является Христос. Но, несмотря на все искренние и теплыя устремления к Нему, для души поэта Он остается далеким и туманным: ‘Шел Христос в полях, не приближаясь’. И когда ‘сердце подсказало, что предо мной идет Христос’, и в груди возник ‘восторг и светлый страх’, было только одно ощущение: ‘Мы идем, как в облаках’. Всюду колеблемость, воздушность, подорванность, ‘глубина бездонная, пустая’, и ‘падает куда-то голова, ничего вокруг не различая’. Конечно, тут явное и минутное преувеличение, все та же покорность этим уничтожающим словам ‘ничего’ и ‘не’, потому что Клингер иногда умеет схватывать и запечатлевать внушительные картины и грозные моменты: Лучшее его стихотворение начинается строками:
Гром ударил и вспыхнуло зданье.
Из-за пламени чья-то рука
Подняла к черным тучам воззванье, —
Острие золотого клинка.
Источник текста:П. П — ский. Небесный плуг. Книга стихотворений Георгия Клингера // Сегодня. 1937. No 98, 10 апреля.
Подготовка текстов — Павел Лавринец, 2001.
Публикация — Русские творческие ресурсы Балтии, 2001.