Не опубликованное при жизни и неоконченное, Ходасевич Владислав Фелицианович, Год: 1939

 
 Владислав Ходасевич Не опубликованное при жизни и неоконченное ---------------------------------------------------------------------------- Ходасевич В. Ф. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Стихотворения. Литературная критика 1906-1922. - М.: Согласие, 1996. Составление и подготовка текста И. П. Андреевой, С. Г. Бочарова. Комментарии И. П. Андреева, Н. А. Богомолова ---------------------------------------------------------------------------- Содержание 'Навсегда разорванные цепи...' 'Люблю говорить слова...' 'Когда истерпится земля...' 'Подпольной жизни созерцатель...' 'Я знаю: рук не покладает...' 'Мы вышли к морю. Ветер к суше...' 'Вот, смотрите: я руку жгу...' Стансы ('Во дни громадных потрясений...') 'Жестокий век! Палач и вор...' 'Душа поет, поет, поет...' 'Четыре звездочки взошли на небосвод...' 'Надо мной в лазури ясной...' 'Иду, вдыхая глубоко...' 'Я сон потерял, а живу как во сне...' 'Не люблю стихов, которые...' 'Пыль. Грохот. Зной. По рыхлому асфальту...' 'Вот повесть. Мне она предстала...' 'Мечта моя! Из Вифлеемской дали...' 'В этих отрывках нас два героя...' 'Он не спит, он только забывает...' 'Старик и девочка-горбунья...' 'Помню куртки из пахучей кожи...' 'Раскинул под собой перину...' 'Я родился в Москве. Я дыма...' В кафэ Нэп 'В этой грубой каменоломне...' 'Проходят дни, и каждый сердце ранит...' 'Оставил дрожки у заставы...' 'Как совладать с судьбою-дурой?..' Зимняя буря 'Мне б не хотелось быть убитым...' 'Великая вокруг меня пустыня...' Сочинение 'Кто счастлив честною женой...' 'Нет ничего прекрасней и привольней...' 'Как больно мне от вашей малости...' 'Сквозь дикий грохот катастроф...' 'Париж обитая, низок был бы я, кабы...' Мы Памятник 'Я с Музою не игрывал уж год...' Утро ('То не прохладный дымок подмосковных осенних туманов...') 'Всё-то смерти, всё поминки!..' 'В последний раз зову Тебя: явись...' Памяти кота Мурра 'Сквозь уютное солнце апреля...' 'Нет, не шотландской королевой...' 'Не ямбом ли четырехстопным...' * * * Навсегда разорванные цепи Мне милей согласного звена. Я, навек сокрытый в темном склепе, Не ищу ни двери, ни окна. Я в беззвучной темноте пещеры Должен в землю ход глубокий рыть. И изведав счастье новой веры, Никому объятий не раскрыть. 25 октября 1905 Лидино * * * Люблю говорить слова, Не совсем подходящие. Оплети меня, синева, Нитями тонко звенящими! Из всех цепей и неволь Вырывают строки неверные, Где каждое слово -пароль Проникнуть в тайны вечерние. Мучительны ваши слова, Словно к кресту пригвожденные. Мне вечером шепчет трава Речи ласково-сонные. Очищают от всех неволь Рифмы однообразные. Утихает ветхая боль Под напевы грустно-бесстрастные. Вольно поет синева Песни, неясно звенящие. Рождают тайну слова - Не совсем подходящие. 30 апреля - 22 мая 1907 Лидино * * * Проси у него творчества и любви. Гоголь Когда истерпится земля Влачить их мертвенные гимны, Господь надвинет на меня С пустого неба - облак дымный. И мертвый Ангел снизойдет, Об их тела свой меч иступит. И на последний хоровод Пятой громовою наступит. Когда утихнет ураган И пламя Господа потухнет, Он сам, как древний истукан, На их поля лавиной рухнет. Июль 1907 Лидино * * * Подпольной жизни созерцатель И Божьей милостью поэт, - Еще помедлю в этом мире На много долгих зим и лет. Неуловимо, неприметно, Таясь и уходя во тьму, Все страхи, страсти и соблазны На плечи слабые приму. Стиху простому, рифме скудной Я вверю тайный трепет тот, Что подымает шерстку мыши И сердце маленькое жжет. 27 мая 1914 * * * Я знаю: рук не покладает В работе мастер гробовой, А небо все-таки сияет Над вечною моей Москвой. И там, где смерть клюкою черной Стучится в нищие дворы, Сегодня шумно и задорно Салазки катятся с горы. Бегут с корзиной ребятишки, Вот стали. Бодро снег скрипит: - И белый голубь из-под крышки В лазурь морозную летит. Вот - закружился над Плющихой - Над снежным полотном реки, А вслед ему как звонко, лихо Несутся клики и свистки. Мальчишки шапками махают, Алеют лица, как морковь... Так божества не замечают За них пролившуюся кровь. 3 декабря 1917 - январь-февраль 1918 * * * Мы вышли к морю. Ветер к суше Летит, гремучий и тугой, Дыхание перехватил - ив уши Ворвался шумною струей. Ты смущена. Тебя пугает Валов и звезд органный хор, И сердце верить не дерзает В сей потрясающий простор. И в страхе, под пустым предлогом, Меня ты увлекаешь прочь... Увы, я в каждый миг пред Богом - Как ты пред морем в эту ночь. Апрель 1916 - 22 июня 1919 * * * Вот, смотрите: я руку жгу На свече. Ну, конечно, - больно. Но я и дольше держать могу: Так, чтоб вы сами кричали: довольно! 27 октября 1919 СТАНСЫ Во дни громадных потрясений Душе ясней, сквозь кровь и боль, Неоцененная дотоль Вся мудрость малых поучений. 'Доволен малым будь!' Аминь! Быть может, правды нет мудрее, Чем та, что, вот, сижу в тепле я И дым над трубкой тих и синь. Глупец глумленьем и плевком Ответит на мое признанье, Но высший суд и оправданье - На дне души, во мне самом. Да! малое, что здесь, во мне, И взрывчатей, и драгоценней, Чем всё величье потрясений В моей пылающей стране. И шепчет гордо и невинно Мне про стихи мои мечта, Что полновесна и чиста Их 'золотая середина'! 25 ноября - 4 декабря 1919 * * * Жестокий век! Палач и вор Достигли славы легендарной. А там, на площади базарной, Среди бесчувственных сердец Кликушей кликает певец. Дитя со злобой теребит Сосцы кормилицы голодной. Мертвец десятый день смердит, Пока его к червям на суд Под грязной тряпкой не снесут. <1918-1919> * * * Душа поет, поет, поет, В душе такой расцвет, Какому, верно, в этот год И оправданья нет. В церквах - гроба, по всей стране И мор, и меч, и глад, - Но словно солнце есть во мне: Так я чему-то рад. Должно быть, это мой позор, Но что же, если вот - Душа, всему наперекор, Поет, поет, поет? 5 декабря 1919 * * * Мы какие-то четыре звездочки, и, как их ни сложи, все выходит хорошо. Нат<алья> Алексеевна Огарева - Герцену Четыре звездочки взошли на небосвод. Мечтателей пленяет их мерцанье. Но тайный Рок в спокойный звездный ход Ужасное вложил знаменованье. Четыре звездочки! Безмолвный приговор! С какою неразрывностью суровой Сплетаются в свой узел, в свой узор Созвездье Герцена - с созвездьем Огарева! Четыре звездочки! Как под рукой Творца Небесных звезд незыблемо движенье - Так их вело единое служенье От юности до смертного конца. Четыре звездочки! В слепую ночь страстей, В соблазны ревности судьба их заводила, - Но никогда, до наших страшных дней, Ни жизнь, ни смерть - ничто не разделило. 1920 * * * Надо мной в лазури ясной Светит звездочка одна - Справа запад, темно-красный, Слева бледная луна. Той звезде - удел поэтов: Слишком рано заблистать - И меж двух враждебных светов Замирать, сиять, мерцать! 25 апреля 1920 * * * Иду, вдыхая глубоко Болот Петровых испаренья, И мне от голода легко И весело от вдохновенья. Прекрасно - утопать и петь... <1921> * * * Я сон потерял, а живу как во сне. Всё музыка дальняя слышится мне. И арфы рокочут, и скрипки поют - От музыки волосы дыбом встают. [Но кто-то.............рукой, И звук обрывается с болью такой,] . . . . . . . . . . . . . . . . Как будто бы в тире стрелок удалой Сбивает фигурки одну за другой. И падают звуки, а сердце горит, А мир под ногами в осколки летит. И скоро в последнем, беззвучном бреду Последним осколком я сам упаду. <1921> * * * Не люблю стихов, которые На мои стихи похожи. Все молитвы, все укоры я Сам на суд представлю Божий. Сам и казнь приму. Вы ельника На пути мне не стелите, Но присевшего бездельника С черных дрог моих гоните! 13 декабря 1921 * * * Пыль. Грохот. Зной. По рыхлому асфальту, Сквозь запахи гнилого мяса, масла Прогорклого и овощей лежалых, Она идет, платочком утирая Запекшиеся губы. Распахнулась На животе накидка - и живот Под сводом неба выгнулся таким же Высоким круглым сводом. Там, во тьме, В прозрачно-мутной, первозданной влаге, Морщинистый, сомкнувший плотно веки, Скрестивший руки, ноги подвернувший, Предвечным сном покоится младенец - Вниз головой. Последние часы Чрез пуповину, вьющуюся тонким Канатиком, досасывает он Из матери живые соки. В ней же Всё запрокинулось, всё обратилось внутрь - И снятся ей столетий миллионы, И слышится умолкших волн прибой: Она идет не площадью стесненной, Она идет в иной стране, в былой. И призраки гигантских пальм, истлевших Давным-давно глубоко под землей, И души птиц, в былой лазури певших, Опять, опять шумят над головой. 1914-1922 * * * Вот повесть. Мне она предстала Отчетливо и ясно вся, Пока в моей руке лежала Рука послушная твоя. <1922> * * * Мечта моя! Из Вифлеемской дали Мне донеси дыханье тех минут, Когда еще и пастухи не знали, Какую весть им ангелы несут. Всё было там убого, скудно, просто: Ночь, душный хлев, тяжелый храп быка. В углу осел, замученный коростой, Чесал о ясли впалые бока, А в яслях... Нет, мечта моя, довольно: Не искушай кощунственный язык! Подумаю - и стыдно мне, и больно: О чем, о чем он говорить привык! Не мне сказать... Январь 1920, ноябрь 1922 * * * В этих отрывках нас два героя, Незнакомых между собой. Но общее что-то такое Есть между ним и мной. И - простите, читатель, заранее: Когда мы встречаемся в песий час, Всё кажется - для компании Третьего не хватает - вас. 10 декабря 1922 Saarow * * * Он не спит, он только забывает: Вот какой несчастный человек. Даже и усталость не смыкает Этих воспаленных век. Никогда ничто ему не снится: На глаза всё тот же лезет мир, Нестерпимо скучный, как больница, Как пиджак, заношенный до дыр. 26 декабря 1922 Saarow * * * Старик и девочка-горбунья Под липами, в осенний дождь. Поет убогая певунья Про тишину германских рощ. Валы шарманки завывают, Кругом прохожие снуют... Неправда! Рощи не бывают, И соловьи в них не поют! Молчи, берлинский призрак горький, Дитя язвительной мечты! Под этою дождливой зорькой Обречена исчезнуть ты. Шарманочка! Погромче взвизгни! С грядущим веком говорю, Провозглашая волчьей жизни Золотожелчную зарю. Еще бездельники и дети Былую славят красоту, - Я приучаю спину к плети И каждый день полы мету. Но есть высокое веселье, Идя по улице сырой, Как бы.........новоселье Суровой праздновать душой. <1922> * * * Помню куртки из пахучей кожи И цинготный запах изо ртов... А, ей-Богу, были мы похожи На хороших, честных моряков. Голодали, мерзли - а боролись. И к чему ж ты повернул назад? То ли бы мы пробрались на полюс, То ли бы пошли погреться в ад. Ну, и съели б одного, другого: Кто бы это видел сквозь туман? А теперь, как вспомнишь, - злое слово Хочется сказать: 'Эх, капитан!' Повернули - да осволочились. Нанялись работать на купца. Даже и не очень откормились - Только так, поприбыли с лица. Выползли на берег, точно крабы. Разве так пристало моряку? Потрошим вот, как на кухне бабы, Глупую, вонючую треску. А купец-то нами помыкает (Плох сурок, коли попал в капкан), И тебя не больно уважает, И на нас плюет. Эх, капитан! Самому тебе одно осталось: Греть бока да разводить котят. Поглядишь - такая, право, жалось. И к чему ж ты повернул назад? 28-29 января 1923 Saarow * * * Раскинул под собой перину, Как упоительную сень. Сейчас легонько отодвину Свою дневную дребедень. Еще играет дождик мелкий По запотелому стеклу. Автомобильной свиристелкой Прочмокали в пустую мглу. Пора и мне в мои скитанья. Дорога мутная легка - Сквозь каменные очертанья В лунеющие облака. 1 марта 1923 Saarow * * * Я родился в Москве. Я дыма Над польской кровлей не видал, И ладанки с землей родимой Мне мой отец не завещал. России - пасынок, а Польше - Не знаю сам, кто Польше я. Но: восемь томиков, не больше, - И в них вся родина моя. Вам - под ярмо ль подставить выю Иль жить в изгнании, в тоске. А я с собой свою Россию В дорожном уношу мешке. Вам нужен прах отчизны грубый, А я где б ни был - шепчут мне Арапские святые губы О небывалой стороне. 25 апреля 1923 Saarow В КАФЭ Мясисто губы выдаются С его щетинистой щеки, И черной проволокой вьются Волос крутые завитки. Он - не простой знаток кофеен, Не сноб, не сутенер, - о, нет: Он славой некою овеян, Он провозвестник, он поэт. Лизнув отвиснувшие губы И вынув лаковый блокнот, Рифмует: кубы, клубы, трубы, Дреднот, вперед, переворот. А сам сквозь дым английской трубки Глядит, злорадно щуря взор, Как бойко вскидывает юбки Голодных женщин голый хор. Ему противна до страданий Арийских глаз голубизна, Арийских башен и преданий Готическая вышина, Сердец крылатая тревога, Колоколов субботний звон... Их упоительного Бога Заочно презирает он. И возвратясь из ресторана И выбросив измятый счет, Он осторожно из кармана Какой-то сверток достает. 28 февраля, 25 августа 1923 Saarow НЭП Если б маленький домишко, Да вокруг него садишко, Да в погожий бы денек Попивать бы там чаек - Да с супругой Акулиной Да с дочуркой Октябриной Д'на крылечке бы стоять - Своих курочек считать, Да у каждой бы на лапке Лоскуток из красной тряпки - Вот он, братцы, я б сказал, - 'Национальный идеал'! 1923 * * * В этой грубой каменоломне, В этом лязге и визге машин В комок соберись - и помни, Что ты один. - Когда пересохнет в горле, Когда.................... Будь как молния в лапе орлей, Как смерть, как дух... 1923 * * * 'Проходят дни, и каждый сердце ранит, И на душе - печали злая тень. Верь, близок день, когда меня не станет: Томительный, осенний, тусклый день'. Ты мне прочел когда-то эти строки, Сказав: кончай, пиши романс такой, Чтоб были в нем и вздохи и намеки Во вкусе госпожи Ростопчиной. Я не сумел тогда заняться ими, Хоть и писал о гибнущей весне. Теперь они мне кажутся плохими, И вообще не до романсов мне. Я многие решил недоуменья, Из тех, что так нас мучили порой. И мир теперь мое ласкает зренье Не..............., но честной наготой. <Конец 1923 - начало 1924> Мариенбад * * * Оставил дрожки у заставы, Побрел пешком. Ну вот, смотри теперь: дубравы Стоят кругом. Недавно ведь мечтал: туда бы, В свои поля! Теперь несносны рощи, бабы И вся земля. Уж и возвышенным и низким По горло сыт, И только к теням застигийским Душа летит. Уж и мечта и жизнь - обуза Не по плечам. Умолкни, Парка. Полно, Муза! Довольно вам! 26 марта 1924 Рим * * * Как совладать с судьбою-дурой? Заладила свое - хоть плачь. Сосредоточенный и хмурый, Смычком орудует скрипач. А скрипочка поет и свищет Своим приятным голоском. И сам Господь с нее не взыщет - Ей всё на свете нипочем. 4 апреля 1924 Рим ЗИМНЯЯ БУРЯ Ост Выл. Гнил Мост. Был Хвост Прост, Мил. Свис Вниз! Вот Врос Пес В лед. 6 мая 1924 * * * Мне б не хотелось быть убитым Ни в пьяном уличном бою, Ни пасть за родину свою, Подобно мужам знаменитым. 28 июля 1924 Париж * * * Великая вокруг меня пустыня, И я - великий в той пустыне постник. Взойдет ли день - я шторы опускаю, Чтоб солнечные бесы на стенах Кинематограф свой не учиняли. Настанет ночь - поддельным, слабым светом Я разгоняю мрак и в круге лампы Сгибаю спину и скриплю пером, - А звезды без меня своей дорогой Пускай идут. Когда шумит мятеж, Голодный объедается до рвоты, А сытого (в подвале) рвет от страха Вином и желчью, - я засов тяжелый Кладу на дверь, чтоб ветер революций Не разметал моих листов заветных. И если (редко) женщина приходит Шуршать одеждой и сиять очами - Что ж? я порой готов полюбоваться Прельстительным и нежным микрокосмом... <1924-1925> СОЧИНЕНИЕ Н_и_ничек глаза таращит На вокзальные часы, Очень беспокоясь на счет Женственной своей красы. Ждет с любовным треволненьем, Что приеду я назад, И взирает с нетерпеньем В супротивный циферблат. Завивает русы косы И помадой щеки трет. Но у ей глаза раскосы, И всегда она урод. <1925> * * * Кто счастлив честною женой, К блуднице в дверь не постучится. Кто прав последней правотой, За справедливостью пустой Тому невместно волочиться. <1925-1926> * * * Нет ничего прекрасней и привольней, Чем навсегда с возлюбленной расстаться И выйти из вокзала одному. По-новому тогда перед тобою Дворцы венецианские предстанут. Помедли на ступенях, а потом Сядь в гондолу. К Риальто подплывая, Вдохни свободно запах рыбы, масла Прогорклого и овощей лежалых, И вспомни без раскаянья, что поезд Уж Мэстре, вероятно, миновал. Потом зайди в лавчонку banco lotto {*}, {* Лотерейная контора (ит.).} Поставь на семь, четырнадцать и сорок, Пройдись по Мерчерии, пообедай С бутылкою Вальполичелла. В девять Переоденься, и явись на Пьяцце, И под финал волшебной увертюры Тангейзера - подумай: 'Уж теперь Она проехала Понтеббу'. Как привольно! На сердце и свежо и горьковато. <1925-1926> * * * Как больно мне от вашей малости, От шаткости, от безмятежности. Я проклинаю вас - от жалости, Я ненавижу вас - от нежности. О, если б вы сумели вырасти Из вашей гнилости и вялости, Из..........болотной сырости, Из.......................... <1925-1926> * * * Сквозь дикий грохот катастроф Твой чистый голос, милый зов Душа услышала когда-то... Нет, не понять, не разгадать: Проклятье или благодать, - Но петь и гибнуть нам дано, И песня с гибелью - одно. Когда и лучшие мгновенья Мы в жертву звукам отдаем - Что ж? Погибаем мы от пенья Или от гибели поем? А нам простого счастья нет. Тому, что с песней рождено, Погибнуть в песне суждено... <1926-1927> * * * 'Париж обитая, низок был бы я, кабы В послании к другу не знал числить силлабы. Учтивости добрый сим давая пример, Ответствую тебе я на здешний манер: Зван я в пяток к сестрице откушати каши, Но зов твой, Бахраше, сестриной каши краше. И се, бабу мою взяв, одев и умыв, С нею купно явлюсь, друже, на твой призыв'. Январь 1927 Париж МЫ Не мудростью умышленных речей Камням повелевал певец Орфей. Что прелесть мудрости камням земным? Он мудрой прелестью был сладок им. Не поучал Орфей, но чаровал - И камень дикий на дыбы вставал И шел - блаженно лечь у белых ног. Из груди мшистой рвался первый вздох. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Когда взрыдали тигры и слоны О прелестях Орфеевой жены - Из каменной и из звериной тьмы Тогда впервые вылупились - мы. Январь - 10 декабря 1927 Париж ПАМЯТНИК Во мне конец, во мне начало. Мной совершенное так мало! Но все ж я прочное звено: Мне это счастие дано. В России новой, но великой, Поставят идол мой двуликий На перекрестке двух дорог, Где время, ветер и песок... 28 января 1928 Париж * * * Георгию Раевскому Я с Музою не игрывал уж год, С колодою рука дружней, чем с лирой, Но для тебя - куда ни шло! Идет: Тринадцать строк без козырей! Контрируй! В атаку! В пики! Ну-ка, погляди: Пять взяток есть, осталось только восемь, Уж только семь! С отвагою в груди Трефового туза на бубну сносим. Он нам не нужен. Счастья символ сей Некстати нам. А впрочем - что таиться? Порою сердце хочет вновь забиться... А потому - отходим всех червей, Пока не стали сами - снедь червей. <Конец 1920-х годов> УТРО То не прохладный дымок подмосковных осенних туманов, То не на грядку роняет листочки свои георгин: Сыплются мне на колени, хрустя, лепестки круассанов, Зеленоватую муть над асфальтом пускает бензин, [Всё это присказки только. О сказках помалкивать надо. Знаем о чем помолчать.] Понапрасну меня не учи. Славлю я утренний кофе на светлом моем перекрестке, Пыль под метлою гарсона и солнца косые лучи. <1930-е годы> * * * Всё-то смерти, всё поминки! ......................чредой В....................поединке С.....................судьбой Гибнут русские поэты Январь 1934 * * * В последний раз зову Тебя: явись На пиршество ночного вдохновенья. В последний раз: восхить меня в ту высь, Откуда открывается паденье. В последний раз! Нет в жизни ничего Святее и ужаснее прощанья. Оно есть агнец сердца моего, Влекомый на закланье. В нем прошлое возлюблено опять С уже нечеловеческою силой. Так пред расстрелом сын объемлет мать Над общей их могилой. 13 февраля 1934 Париж ПАМЯТИ КОТА МУРРА В забавах был так мудр и в мудрости забавен - Друг утешительный и вдохновитель мой! Теперь он в тех садах, за огненной рекой, Где с воробьем Катулл и с ласточкой Державин. О, хороши сады за огненной рекой, Где черни подлой нет, где в благодатной лени Вкушают вечности заслуженный покой Поэтов и зверей возлюбленные тени! Когда ж и я туда? Ускорить не хочу Мой срок, положенный земному лихолетью, Но к тем, кто выловлен таинственною сетью, Всё чаще я мечтой приверженной лечу. <1934> * * * Сквозь уютное солнце апреля - Неуютный такой холодок. И - смерчом по дорожке песок, И - смолкает скворец-пустомеля. Там над северным краем земли Черно-серая вздутая туча. Котелки поплотней нахлобуча, Попроворней два франта пошли. И под шум градобойного гула - В сердце гордом, веселом и злом: 'Это молнии нашей излом, Это наша весна допорхнула!' 21 апреля 1937 Париж * * * Нет, не шотландской королевой Ты умирала для меня: Иного, памятного дня, Иного, близкого напева Ты в сердце оживила след. Он промелькнул, его уж нет. Но за минутное господство Над озаренною душой, За умиление, за сходство - Будь счастлива! Господь с тобой. 20 июня 1937 Париж * * * Не ямбом ли четырехстопным, Заветным ямбом, допотопным? О чем, как не о нем самом - О благодатном ямбе том? С высот надзвездной Музикии К нам ангелами занесен, Он крепче всех твердынь России, Славнее всех ее знамен. Из памяти изгрызли годы, За что и кто в Хотине пал, Но первый звук Хотинской оды Нам первым криком жизни стал. В тот день на холмы снеговые Камена русская взошла И дивный голос свой впервые Далеким сестрам подала. С тех пор в разнообразьи строгом, Как оный славный Водопад, По четырем его порогам Стихи российские кипят. И чем сильней спадают с кручи, Тем пенистей водоворот, Тем сокровенней лад певучий И выше светлых брызгов взлет - Тех брызгов, где, как сон, повисла, Сияя счастьем высоты, Играя переливом смысла, - Живая радуга мечты. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Таинственна его природа, В нем спит спондей, поет пэон, Ему один закон - свобода, В его свободе есть закон. 1938 КОММЕНТАРИИ Мы еще не имеем собрания сочинений Владислава Ходасевича, которое бы объединило достаточно полно его литературное наследие. Первое такое собрание только начало выходить в издательстве 'Ардис', Анн Арбор, США, готовят его американские литературоведы-слависты (редакторы - Д. Малмстад и Р. Хьюз) при деятельной помощи коллег из России. К настоящему времени вышли два тома этого издания (из пяти предполагаемых): первый из них (1983) представляет попытку полного собрания стихотворений поэта, второй том (1990) составили критические статьи и рецензии 1905-1926 гг. В 1989 г. в большой серии 'Библиотеки поэта' вышло подготовленное Н. А. Богомоловым и Д. Б. Волчеком первое после 1922 г. отечественное издание стихотворного наследия Ходасевича, состав которого здесь существенно пополнен (по периодике и архивным материалам) в сравнении с первым томом ардисовского издания. После этих двух фундаментальных собраний оригинального стихотворного творчества Ходасевича оно может считаться в основном изданным (хотя, несомненно, состав известной нам поэзии Ходасевича будет расширяться - в частности, одно неизвестное прежде стихотворение 1924 г. - 'Зимняя буря', - найденное А. Е. Парнисом в одном из парижских альбомов, публикуется впервые в настоящем издании). Совсем иначе обстоит дело с обширным прозаическим наследием Ходасевича - оно не собрано, не издано, не изучено. Ходасевич писал в разных видах прозы: это мемуарная проза, это своеобразная литературоведческая проза поэта, это опыты биографического повествования на историко-литературной основе, это повседневная литературная критика, какую он вел всю жизнь, наконец, сравнительно редкие обращения к художественной в привычном смысле слова, повествовательной прозе. Из этого большого объема написанного им в прозе сам автор озаботился собрать в книги лишь часть своих историко-литературных работ ('Статьи о русской поэзии', Пб., 1922, 'Поэтическое хозяйство Пушкина', Л., 1924, 'Державин', Париж, 1931, 'О Пушкине', Берлин, 1937), а также девять мемуарных очерков в конце жизни объединил в книгу 'Некрополь' (Брюссель, 1939). В осуществленный Н. Н. Берберовой посмертный сборник ('Литературные статьи и воспоминания', Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954, новое издание - 'Избранная проза', Нью-Йорк, 1982) вошли лишь избранные критические статьи и мемуарные очерки из множества рассеянных по зарубежной русской прессе. Состав очерков расширен, но далеко не исчерпан в книге мемуарной прозы Ходасевича 'Белый коридор' (Нью-Йорк: Серебряный век, 1982, подготовили Г. Поляк и Р. Сильвестр). Так обстояло дело в зарубежных изданиях, освоение же прозаического наследия Ходасевича в его отечестве в последние годы, помимо издания книги 'Державин' (М.: Книга, 1988, подготовил А. Л. Зорин), находилось на стадии хаотических перепечаток отдельных статей и очерков в наших журналах. Наибольший пока объем произведений Ходасевича в прозе собран в сборнике 'Колеблемый треножник' (М.: Советский писатель, 1991 / Сост. В. Г. Перельмутер). Более или менее полное собрание сочинений Ходасевича - дело будущего. Тем не менее составители предлагаемого четырехтомного издания позволяют себе считать его малым собранием сочинений. В издании представлены разнообразные виды литературного творчества, в которых работал Ходасевич, и воспроизводятся все книги, как поэтические, так и в прозе, которые он издал при жизни (за исключением 'Поэтического хозяйства Пушкина', но от нее он вскоре после ее издания печатно отказался, и она на пути развития автора оказалась как бы снятой книгой 1937 г. 'О Пушкине': см. коммент. к ней в т. 3 наст. изд.). Но, как уже сказано, прижизненные книги далеко не покрывают творческого наследия Ходасевича, весьма значительная часть его в них не вошла. Составители настоящего издания уделили особое внимание отбору статей и очерков Ходасевича из огромного массива напечатанных им в российской и зарубежной периодической прессе (притом по большей части в газетах) за 34 года его работы в литературе. Отобранные 80 статей (20 отечественного периода и 60 эмигрантского) - лишь часть этого массива, самые границы которого еще не определены окончательно. Почти во всех случаях воспроизводятся первопечатные тексты этих статей и очерков со страниц газет и журналов, где они были опубликованы автором (многие из них, вошедшие в сборник 1954 г. 'Литературные статьи и воспоминания', напечатаны там с сокращениями и неточностями в тексте, это в особенности относится к мемуарным вещам, вошедшим в это издание). В замысел настоящего собрания входило обстоятельное историко-литературное комментирование. В 1-м томе преамбула к комментариям написана С. Г. Бочаровым, комментаторы разделов: 'Стихотворения' - Н. А. Богомолов, 'Литературная критика 1906-1922' - И. П. Андреева. Составители и комментаторы выражают благодарность за разнообразную помощь М. Л. Гаспарову, С. И. Гиндину, Т. Л. Гладковой (Русская библиотека им. И. С. Тургенева в Париже), В. В. Зельченко, А. А. Ильину-Томичу, М. С. Касьян, Л. С. Киссиной, О. А. Коростелёву, Эдвине Круиз (США), Джону Малмстаду (США), А. А. Носову, А. Е. Парнису, А. Л. Соболеву, А. Б. Устинову, В. А. Швейцер. Благодарность особая - Т. Н. Бедняковой, нашему редактору и верному помощнику в пору подготовки первого, двухтомного, варианта этого собрания в издательстве 'Художественная литература', которое, к сожалению, так и не увидело света, и Н. В. Котрелёву. УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ, ПРИНЯТЫЕ В КОММЕНТАРИЯХ АБ - Бахметьевский архив (Библиотека редких книг Колумбийского университета), США. АГ - Архив А. М. Горького, Москва. A3 - Автобиографические записки (Бахметьевский архив, ф. М. М. Карповича), США. АИ - Архив А. Ивича (И. И. Бернштейна), Москва. Б - Журнал 'Беседа' (Берлин), 1923-1925, No 1-7. Байнеке - Отдел редкой книги и рукописей Йельского университета, США. Берберова - Берберова Н. Курсив мой: Автобиография. М.: Согласие, 1996. БП - Ходасевич Владислав. Стихотворения (Библиотека поэта. Большая серия). Л.: Советский писатель, 1989. В - Газета 'Возрождение' (Париж). ВЛ - Журнал 'Вопросы литературы' (Москва). ВРСХД - Журнал 'Вестник русского студенческого христианского движения' (Париж-Нью-Йорк). ВСП - Весенний салон поэтов. М., 1918. Вт - Ветвь: Сборник клуба московских писателей. М., 1917. Гиппиус - Гиппиус Зинаида. Письма к Берберовой и Ходасевичу / Публ. Erika Freiberger Sheikholeslami. Ann Arbor: Ardis, 1978. ГM - Газета 'Голос Москвы'. Д - Газета 'Дни' (Берлин, Париж). ЗК - Записная книжка В. Ф. Ходасевича 1904-1908 гт. с беловыми автографами стихотворений (РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 17). ЗМ - Журнал 'Записки мечтателей' (Петроград). ЗР - Журнал 'Золотое руно' (Москва). ИМЛИ - Отдел рукописей Института мировой литературы РАН, Москва. ИРЛИ - Рукописный отдел Института русской литературы РАН (Пушкинский дом), Санкт-Петербург. КН - Журнал 'Красная новь' (Москва). Левин - Левин Ю. И. Заметки о поэзии Вл. Ходасевича // Wiener slawisticher Almanach. 1986. Bd 17. ЛН - Литературное наследство. ЛО - Журнал 'Литературное обозрение' (Москва). M - Ходасевич Владислав. Молодость: Первая книга стихов. М.: Гриф, 1908. На обл. подзаголовок: 'Стихи 1907 года'. М-3 - Минувшее: Исторический альманах. Вып. 3. Paris: Atheneum, 1987. М-5 - То же. Вып. 5. 1988. М-8 - То же. Вып. 8. 1989. НЖ - 'Новый журнал' (Нью-Йорк). НМ - Журнал 'Новый мир' (Москва). НН - Журнал 'Наше наследие' (Москва). ПЗ-1 - Ходасевич Владислав. Путем зерна: Третья книга стихов. М.: Творчество, 1920. ПЗ-2 - Ходасевич Владислав. Путем зерна: Третья книга стихов. 2 изд. Пг.: Мысль, 1922. Письма Гершензону - Переписка В. Ф. Ходасевича и М. О. Гершензона / Публ. И. Андреевой // De visu. 1993. No 5. Письма Карповичу - Шесть писем В. Ф. Ходасевича М. М. Карповичу / Публ. Р. Хьюза и Д. Малмстада // Oxford Slavonic Papers, Vol. XIX. 1986. Письма к Муни - ИРЛИ. Р. 1. Оп. 33. Ед. хр. 90. Письма Муни - РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 66. Письма Садовскому - Письма В. Ф. Ходасевича Б. А. Садовскому. / Подгот. текста, составл. И. П. Андреевой. Анн Арбор: Ардис, 1983. ПН - Газета 'Последние новости' (Париж). ПХП - Ходасевич Владислав. Поэтическое хозяйство Пушкина. Л.: Мысль, 1924, 'Беседа', кн. 2, 3, 5, 6/7. Р - Газета 'Руль' (Берлин). PB - Газета 'Русские ведомости' (Москва). РГАЛИ - Российский государственный архив литературы и искусства, Москва. РГБ - Отдел рукописей Российской государственной библиотеки, Москва. РМ - Газета 'Русская молва' (Санкт-Петербург). РНБ - Отдел рукописей и редких книг Российской национальной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Санкт-Петербург. СД-1 - Ходасевич Владислав. Счастливый домик: Вторая книга стихов. М.: Альциона, 1914. СД-2 - Ходасевич Владислав. Счастливый домик: Вторая книга стихов. 2 изд. Петербург-Берлин: Изд-во 3. И. Гржебина, 1922. СД-3 - Ходасевич Владислав. Счастливый домик: Вторая книга стихов. 3 изд. Берлин-Петербург-Москва: Изд-во З.И.Гржебина, 1923. СЗ - Журнал 'Современные записки' (Париж). СиВ - Ходасевич Владислав. Литературные статьи и воспоминания. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. СРП - Ходасевич Владислав. Статьи о русской поэзии. СПб., 1922. СС - Ходасевич Владислав. Собрание сочинений. Т. 12 / Под ред. Джона Малмстада и Роберта Хьюза. Анн Арбор: Ардис, 1983. ССт-27 - Ходасевич Владислав. Собрание стихов. Париж: Возрождение, 1927. ССт-61 - Ходасевич Владислав. Собрание стихов (1913-1939) / Ред. и примеч. Н. Н. Берберовой. Berkeley, 1961. Терапиано - Терапиано Юрий. Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924-1974). Париж-Нью-Йорк, 1987. ТЛ-1 - Ходасевич Владислав. Тяжелая лира: Четвертая книга стихов. М.-Пг.: Гос. издательство, 1922. ТЛ-2 - Ходасевич Владислав. Тяжелая лира: Четвертая книга стихов. Берлин-Петербург-Москва: Изд-во З. И. Гржебина, 1923. УР - Газета 'Утро России' (Москва). Шершеневич - Шершеневич В. Великолепный очевидец // Мой век, мои друзья и подруги. М.: Московский рабочий, 1990. ЭБ - Пометы В. Ф. Ходасевича на экземпляре ССт-27, принадлежавшем Н. Н. Берберовой (ныне в библиотеке Байнеке Йельского университета, США). Цитируются по тексту, опубликованному вСС. Яновский - Яновский B.C. Поля Елисейские: Книга памяти. Нью-Йорк: Серебряный век, 1983. Lilly Library - Библиотека редких книг и рукописей Индианского университета, США. СТИХОТВОРЕНИЯ При жизни В. Ф. Ходасевича вышло пять книг его ст-ний (три из них - двумя-тремя изданиями). Каждая книга представляла собой определенный этап поэтического творчества, соответствовавший духовной эволюции поэта. В 1927 г. Ходасевич издал 'Собрание стихов', оказавшееся его последней поэтической книгой, вышедшей при жизни. В нее вошли только три цикла: 'Путем зерна', 'Тяжелая лира' и 'Европейская ночь', причем последний цикл ранее отдельно не выходил и появился впервые в составе ССт-27. Наше издание исходит из стремления представить читателю путь Ходасевича как поэта в его реальном развитии, и основу его составляют хронологически последовательные пять циклов: 'Молодость', 'Счастливый домик', 'Путем зерна', 'Тяжелая лира' и 'Европейская ночь'. Три последних даны в той композиции, которая установилась в ССт-27, причем под рубрикой '<Исключенное из книги>' печатаются стния, бывшие в ранних редакциях сборников, но не вошедшие в ССт- 27. 'Молодость' печатается по первому и единственному изданию, 'Счастливый домик' - по последнему, третьему изданию, вышедшему в 1923 г., с прибавлением входившего в СД-1 ст-ния 'Новый Год'. Ст-ние 'Акробат', впервые опубликованное в СД-2, перенесено, согласно композиции ССт-27, в цикл 'Путем зерна'. К основному собранию нами присоединены ст-ния, не входившие в прижизненные издания книг Ходасевича, а также наброски из черновых рукописей поэта. Оба этих раздела не претендуют на полноту (дополнения к ним см. в СС и ?77). При публикации черновых набросков зачеркнутые в рукописи фрагменты текста даются в квадратных скобках. Точные даты ст-ний известны в большинстве случаев. Для тех, которые вошли в ССт-27, они указаны в пометах Ходасевича на экземпляре этого издания, подаренном Н. Н. Берберовой (ныне хранится в библиотеке Байнеке Йельского университета в США). Для ст-ний ранних - это или архивные материалы, или же данные составленного самим поэтом списка его ст-ний (хранится в АБ). Все даты указываются непосредственно под ст-ниями, текстовая же часть помет из экземпляра Н. Н. Берберовой полностью цитируется в комментариях. Даты в угловых скобках установлены предположительно. В комментариях указывается первая публикация ст-ния и отмечаются публикации, содержащие существенные текстуальные разночтения. Ходасевич, как правило, свои стихи радикально не перерабатывал, наиболее важные случаи разночтений, в том числе и восходящие к черновикам, также приводятся в комментариях. Более подробная информация о текстах дана в СС и БП. Особая задача комментаторов поэзии Ходасевича - выявление стихотворных цитат, парафраз, аллюзий и пр., многочисленных и существенных для его лирики. В данном издании список их неполон, указаны лишь важнейшие. При этом учтены разыскания и отдельные наблюдения Евг. Беня, Д. Бетеа, Ю. Колкера, А. Лаврова, Ю. Левина, Д. Магомедовой, Д. Малмстада, О. Ронена, И. Ронен, М. Сикссмита, Р. Хьюза. НЕ ОПУБЛИКОВАННОЕ ПРИ ЖИЗНИ И НЕОКОНЧЕННОЕ 'Навсегда разорванные цепи...' (с. 322). - 577. 'Люблю говорить слова...' (с. 323). - СС. Т. 1. Печ. по БП. 'Когда истерпится земля...' (с. 324). Черновой автограф (РГАЛИ). Опубликовано: БП. Эпиграф - возможно, перефразированные слова из гоголевских 'Выбранных мест из переписки с друзьями', из статьи 'Предметы для лирического поэта в нынешнее время' (1844): 'На колени перед Богом, и проси у Него Гнева и Любви!' (Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: В 14 т. М.-Л., 1952. Т. 8. С. 281). 'Подпольной жизни созерцатель...' (с. 325). - Русская литература. 1989. No 2, ?77. 'Я знаю: рук не покладает...' (с. 326). - СС. Т. 1. Печ. по ?77 с уточнением текста по черновому автографу (РГАЛИ). 'Мы вышли к морю. Ветер к суше...' (с. 327). - СС. Т. 1. Печ. по ?77. 'Вот, смотрите: я руку жгу...' (с. 328). - СС. Т. 1. Печ. по черновому автографу (РГАЛИ). Стансы (с. 329). - СС. Т. 1. Печ. по черновому автографу (РГАЛИ). 'Жестокий век! Палач н вор...' (с. 330). - СС. Т. 1. Печ. по ?77. 'Душа поет, поет, поет...' (с. 331). - СС. Т. 1. Печ. по ?77. 'Четыре звездочки взошли на небосвод...' (с. 332). - СС. Т. 1, Знамя. 1989. No 3. Эпиграф - из письма Н.А. Огаревой к А.И. Герцену (Русские пропилеи. М., 1917. Т. 4. С. 292). На авторизованном списке (АИ) есть надпись рукой Ходасевича: 'В сер<едине> 60-х годов Нат<алья> Алексеевна Огар<ева>, подразумевая себя самое, Герцена, его покойную жену и Огарева, писала Г<ерце>ну. Вот эти слова и служат эпиграфом к моим стихам'. Ст-ние написано к чествованию памяти Герцена, устроенному Московским союзом писателей 21 января 1920 г. Другие ст-ния, читавшиеся на этом вечере, опубликованы: Москва. 1920. No 5. 'Надо мной в лазури ясной...' (с. 333). - СС. Т. 1. Печ. по ?77 с исправлением ошибки в ст. 4. Первая строфа - недатированный пушкинский черновой набросок. 'Иду, вдыхая глубоко...' (с. 334). - СС. Т. 1. Ст. 3-4 Ходасевич процитировал в очерке 'Диск' (т. 4 наст. изд.). 'Я сон потерял, а живу как во сне...' (с. 335). - СС. Т. 1. 'Не люблю стихов, которые...' (с. 336). - 577. 'Пыль. Грохот. Зной. По рыхлому асфальту...' (с. 337). - ССт-61. Печ. по СС, т. 1. 'Вот повесть. Мне она предстала...' (с. 338). - Берберова. С. 184, в таком контексте: 'И мы говорили с ним о других неоконченных стихах и о том, что я могла бы, может быть, продолжить одну его начатую поэму, которую он никак не может дописать: < ...> Я взяла бумагу и карандаш и, пока поезд медленно шел от одного пограничного контроля к другому, приписала к этим его четырем строкам свои четыре: Так из руки твоей горячей В мою переливалась кровь, И стала я живой и зрячей, И то была - твоя любовь'. 'Мечта моя! Из Вифлеемской дали...' (с. 339). - Воздушные пути. IV. Нью-Йорк, 1965. Печ. по СС, т. 1. В первоначальных набросках, относящихся к январю 1920 г. (РГАЛИ), есть вариант еще одной строфы: ...мать светла, Но был сердит Иосиф простодушный И грубо прочь отталкивал осла. 'В этих отрывках нас два героя...' (с. 340). - СС. Т. 1, по черновому автографу. 'Он не спит, он только забывает...' (с. 341). - СС. Т. 1, по черновому автографу. 'Старик и девочка-горбунья...' (с. 342). - СС. Т. 1 , по черновому автографу. 'Помню куртки из пахучей кожи...' (с. 343). - СС. Т. 1, по черновому автографу. Ср. черновик 1919 г. (РГАЛИ): Ходим в куртках из скрипучей кожи, Курим трубки, мерзнем, ждем пайков... Знаешь ли? - давно мы все похожи На хороших, честных моряков. К полюсу, скрипя под крепкой стужей, Наш корабль идет еще, идет, - А за ним смыкается всё туже Полосой непроходимой лед. День за днем - суровей, многотрудней . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Вот он, ровный свет полярных будней: Ни надежд, ни лишней суеты. Скоро нас затрет. Тогда мы сядем В узенькие сани, как в гроба, На собаках ремешки приладим И поедем. Черная труба Скроются оснеженные реи 'Раскинул под собой перину...' (с. 344). - Воздушные пути. IV. Печ. по СС, т. 1. 'Я родился в Москве. Я дыма...' (с. 345). - СЗ. 1939. Кн. XLIX, в статье Н.Берберовой 'Памяти Ходасевича'. Печ. по СС, т. 1. Первоначально у ст-ния был эпиграф: 'Иду в чужбину, прах отчизны // С дорожных отряхнув одежд. Пушкин' ('Презрев и голос укоризны...', 1824). Ср. черновой набросок 1917 г. (РГАЛИ), где после первой строфы начинается иное развитие темы: Но памятны мне утра в детстве, Когда меня учила мать Про дальний край скорбей и бедствий Мечтать, молиться - и молчать. Не зная тайного их смысла, Я слепо веровал в слова: 'Дитя! Всех рек синее - Висла, Всех стран прекраснее - Литва'. Восемь томиков - собрание сочинений Пушкина в 8-ми томах (СПб.: Изд. А.С.Суворина, 1903-1905). В кафэ (с. 346). - СС. Т. 1, по черновому автографу. Нэп (с. 347). - СС. Т. 1, по черновому автографу. Ср. ст-ние 'Искушение' и коммент. к нему. 'В этой грубой каменоломне...' (с. 348). - СС. Т. 1, по черновому автографу. 'Проходят дня, и каждый сердце ранит...' (с. 349). - Воздушные пути. IV. Печ. по СС, т. 1. В раннем черновике (РГАЛИ, тетрадь 1918-1920 гт.) после двух первых строф набросана третья. [И нет тебя.] Один во тьме полночной Чертя слова . . . . . . . на листке. Я говорю с тобою, друг заочный, На только нам понятном языке. Ст-ние относится к Муни, первая строфа - набросок самого Муни. Ростопчина Евдокия Петровна (1812-1858) - поэтесса, о которой Ходасевич написал свою первую историко-литературную работу: 'Графиня Е.П. Ростопчина' (Русская мысль. 1916. No 11, СРП с датой написания - 1908, см. т. 2 наст. изд.). 'Оставил дрожки у заставы...' (с. 350). - Воздушные пути. IV, под загл. '27 мая 1836'. Печ. по СС, т. 1. Первоначальное загл. - дата последнего дня рождения, который Пушкин отмечал при жизни. Застигийский - от названия реки подземного царства Стикс (греч. миф.). 'Как совладать с судьбою-дурой?..' (с. 351). - СС. Т. 1, по черновому автографу. Зимняя буря (с. 352). - Беловой автограф в альбоме В. Познера (Париж). Текст сообщен А.Е. Парнисом, которому приносим искреннюю благодарность. Воспроизведение автографа ныне см.: Опыты. 1994. No 1. С. 172. 'Мне б не хотелось быть убитым...' (с. 353). - СС. Т. 1, по черновому автографу. 'Великая вокруг меня пустыня...' (с. 354). - ССт-61. Печ. по СС, т. 1. Сочинение (с. 355). - СС. Т. 1, по беловому автографу. Ниничек - Н.Н. Берберова. 'Кто счастлив честною женой...' (с. 356). - ССт-61. Печ. по СС, т. 1. 'Нет ничего прекрасней и привольней...' (с. 357). - ССт-61. Печ. по СС, т. 1. Навеяно воспоминаниями об итальянской поездке 1911 г. (расставание с Е.В. Муратовой в Венеции). 'Как больно мне от вашей малости...' (с. 358). - ССт-61. Печ. по СС, т. 1. 'Сквозь дикий грохот катастроф...' (с. 359). - ССт-61. Печ. по СС, т. 1. 'Париж обитая, низок был бы я, кабы...' (с. 360). - Мосты. 1965. No 11. Подпись 'Фелициан Масла'. Печ. по СС, т. 1. Ст-ние представляет собой имитацию русского силлабического стиха XVII в., с намеком на то, что и французский стих также силлабический. Сестрица - Евгения Фелициановна Ходасевич, в первом браке Кан, во втором - Нидермиллер (1876-1960). Бахраше - критик Александр Васильевич Бахрах (1902-1986), к которому обращено ст-ние. Мы (с. 361). - СС. Т. 1, по черновому автографу. Памятник (с. 362). - СЗ. 1939. Кн. XLIX. 'Я с Музою не игрывал уж год...' (с. 363). - Воздушные пути. IV. Георгий Раевский (Георгий Авдеевич Оцуп, 1897-1963) - поэт. Утро (с. 364). - СС. Т. 1, по черновому автографу. Круассан - сорт рогалика. 'Всё-то смерти, всё поминки!..' (с. 365). - СС. Т. 1, по черновому автографу, находящемуся рядом с черновиком статьи об Андрее Белом, писавшейся в январе или начале февраля 1934 г., сразу после смерти поэта. 'В последний раз зову Тебя: явись...' (с. 366). - СЗ. 1940. Кн. LXX. Печ. по СС, т. 1. Ср.: И.И.Козлов, 'Еврейская мелодия', 1836. Памяти кота Мурра (с. 367). - Опыты. 1953. No 2, под загл. 'На смерть Кота Мурра'. Печ. по СС, т. 1, где текст дан по беловому автографу (архив Н.Н. Берберовой). В черновом автографе (СС. Т. 1. С. 387) была еще одна строфа: И верится тогда: под элизейской сетью Дерев невянущих - мы встретимся опять, Два друга любящих, две тени, чтоб<ы> третью, Равно нам милую, любовно поджидать. О коте Ходасевича Мурре см. очерк 'Младенчество' (т. 4 наст. изд.). Огненная река - Флегетон, река подземного царства (римск. миф.). С воробьем Катулл - см. ст-ния Гая Валерия Катулла, условно называемые 'К воробью Лесбии' и 'На смерть воробья Лесбии' (2 и 3 в 'Книге стихотворений'). С ласточкой Державин - см.: Г.Р. Державин, 'Ласточка', 1794. 'Сквозь уютное солнце апреля...' (с. 368). - СЗ. 1939. Кн. XLIX. Печ. по СС, т. 1. Н.Н.Берберова писала: 'Ходасевич не напечатал эти стихи при жизни, т.к. считал, что в них чувствуется какое-то запоздалое настроение 'Тяжелой Лиры' и они не гармонируют с тем, что он пишет в данное время' {ССт-61. С. 224). 'Нет, не шотландской королевой...' (с. 369). - Орион. Париж, 1947, с поев. Кэтрин Хэпберн. Печ. по СС, т. 1. Шотландская королева - Мария Стюарт (1542-1587). В ст-нии имеется в виду фильм 'Мария Шотландская' (1936, реж. Джон Форд), где в роли Марии Стюарт снималась К. Хэпберн. Н. Берберова писала: 'В 1935-1936 годах шел в Париже фильм с Катрин Хэпберн. Она была на меня похожа (в 'Последних новостях' меня этим дразнили). Помню, однажды Ходасевич сказал мне: 'Вчера мы были на 'Марии Стюарт' и видели твоего двойника. Очень было приятно'' {Берберова. С. 482). 'Не ямбом ли четырехстопным...' (с. 370). - СЗ. 1939. Кн. XLIX. Печ. по автографу, воспроизведенному факсимильно в СС, т. 1. Музикия - музыка (форма, употребительная в поэзии XVIII в.). Хотинская ода - 'Ода... на взятие Хотина 1739 года' М.В. Ломоносова - первое произведение русской поэзии, написанное четырехстопным ямбом. Камена - муза. 'Водопад' - ода Г.Р. Державина (1791-1794). Спондей - столкновение двух подряд ударных слогов в ямбе и хорее. Пэон - пропуск метрического ударения в ямбе и хорее. Анализ ст-ния см.: Кукин М.Ю. Зримое и незримое в поэтическом мире: Последнее стихотворение Ходасевича // Начало: Сб. работ молодых ученых. М., 1993. Вып. 2.