Наследство епископа в Православной Церкви (каноническая норма)
Наследство епископа в Православной Церкви (каноническая норма)
Примечания:
Примечания:
Наследство епископа в Православной Церкви (каноническая норма), Троицкий Сергей Викторович, Год: 1936
Время на прочтение: 16 минут(ы)
Вопрос о наследстве епископа в Византии, как и большинство церковных вопросов, регулировался вследствие тесной связи между Церковью и государством 1) церковными канонами и 2) государственными законами. Церковные каноны в этом вопросе имеют важнейшее значение, поэтому византийское законодательство долгое время не имело по этому поводу никаких определений, так как каноны лежали в основе и государственного законодательства.
Из канонов, в хронологическом порядке, необходимо вспомнить 38 и 40 апостольские правила, 24 и 25 правила Антиохийского собора, 22 (31), 32 (41) и 81 (92) правила Карфагенского собора, 22 правила IV Вселенского собора и 35 правило Трулльского VI Вселенского собора.
38 и 40 апостольские правила, с одной стороны признают право собственности епископа, а с другой стороны, озабочены тем, чтобы между епископской собственностью и церковным имуществом была проведена строгая граница. Видимо, эта забота была вызвана тем обстоятельством, что в апостольские времена эта граница не была постоянной. Епископы были преемниками апостолов, содержащиеся по завету Основателя Церкви (1Тим 6:8, Дидахэ XIII, 1, 2) на средства церковных общин наравне с бедняками (Апостольские постановления II, 25, 26, VIII, 30). Первая христианская община в Иерусалиме, чьи члены видели свою главную задачу в проповеди Евангелия, изначала сберегала то же устроение, что и община апостолов и в то время у множества уверовавших одно сердце и одна душа, и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее (Деян. 4:32), причём все апостолы были управителями имущества христианской общины (Деян. 4:37). Когда умножились ученики такое устройство становилось более непригодным (Деян. 6:1-6) и апостольская общность имущества вскоре прекратилась, принципиальный взгляд на то, что апостолы и епископы (как их преемники) не имеют надобности в личной собственности, так как имеют право на содержание от паствы, а в то же время им принадлежит право распоряжаться имуществом христианской церкви, — оставался в силе и далее. Такой взгляд отвечал имущественно-правовому положению христианской Церкви во время гонений. Христианская церковь для римской власти была collegium illicitum и, как таковая, была принуждена, пользоваться имущественными правами под маской других организаций — locus religious, collegia funeraticia, collegia tenuiorum и, в конце концов, под видом частной собственности — обычно собственности епископской. Но уже в III веке некоторые римские кесари признавали за христианской церковью как таковой право собственности и потому возникла необходимость в точном разграничении собственности церкви и личной собственности епископа. И эта необходимость имела особую остроту тогда, когда епископы были женаты, и у епископа мог появиться соблазн пожертвовать интересами церковного имущества в пользу интересов своей семьи. Задачу такого разграничения берут на себя уже 38 и 40 апостольские правила. То, что эти правила появились в ту эпоху, когда вопрос о епископской собственности был в переходном состоянии, ясно видно из одного примечания, которое делает 40 апостольское правило. ‘Пусть точно будут известны вещи епископа, — говорит правило и добавляет — если таковые имеет’. Отсюда становится ясно, что в те времена были и такие епископы, что подобно апостолам содержались единственно из церковных средств.
38 правило, оставляя епископам управление церковным имуществом, всё-таки желает проведения между церковным и личным епископским имуществом строгой границы. ‘Епископ да имеет попечение о всех церковных вещах и оными да распоряжает, яко Богу назирающу’. Но тут же добавляет: ‘Но не позволительно ему присваивать что-либо из оных, или сродникам своим дарить принадлежащее Богу. Аще же суть неимущие, да подает им, яко неимущим: но под сим предлогом да не продает принадлежащего церкви’1.
Пока 38 правило защищает церковное имущество от смешивания с личным имуществом епископа в течение жизни последнего, 40 правило защищает это имущество от подобного смешивания в случае смерти епископа:
‘Ясно известно да будет собственное имение епископа (если он имеет собственное), и ясно известно Господне: дабы епископ, умирая, имел власть оставить собственное, кому хочет и как хочет, дабы под видом церковного не было растрачено имение епископа, имеющего иногда жену и детей, или сродников, или рабов. Ибо праведно сие пред Богом и человеки, дабы и церковь не претерпела некоего ущерба, по неизвестности имения епископского, и епископ, или его сродники, не подверглись отобранию имения за церковь, или же дабы близкие к нему не впали в тяжбы, и кончина его не была сопровождаема бесславием’.
В толковании на этот канон Алексия Аристина, пользовавшегося старыми глоссами на правила, говорится, что ‘епископ при рукоположении на епископию, должен составить опись собственному имуществу и объявить её, точно также — и имуществу церкви, дабы собственным имуществом и при жизни, и по смерти мог располагать, как ему угодно, а церковь сохранила своё’2. Вальсамон также замечает, что ‘если епископ не сделает известным своё имущество, какое имел до рукоположения, а равно и перешедшее к нему законным образом после рукоположения, которое не было церковным, то всё его имущество удержат и сделают собственностию преемствующий ему епископ и епископская церковь’. При этом они будут обязаны уплатить и долги епископа, если не составят описи его имущества, используя общее право наследника на beneficium inventarii (Cod. 6, 30, 22).
В тесной связи с 38 и 40 апостольскими правилами стоят 25 и 24 правила антиохийского собора (середина IV века), обновившие и дополнившие эти апостольские правила. Антиохийский собор, в отличие от апостольских правил, уже не знает случаев, когда епископ не имеет собственности и говорит о ней в общем порядке.
25 антиохийское правило обновляет 38 апостольское правило, но вводит и два дополнения, говорящих о том, что епископ должен распоряжаться церковным имуществом с ведома пресвитера или диакона и в случае злоупотреблений он, как и пресвитеры, должен отвечать перед собором митрополии.
24 антиохийское правило, обновляя 40 апостольское правило, устанавливает, чтобы пресвитеры и диакона имели заботу по разграничению церковного имущества от епископского в случае смерти епископа.
‘Да будет же явно принадлежащее церкви, и открыто окружающим его пресвитерам и диаконам, — говорит правило — так, чтобы они знали, и не оставались в неведении о том, что собственно принадлежит церкви, и ничто от них не было сокрыто. И тако, аще случится епископу преставитися от жития сего, при очевидности принадлежащего церкви, и оно не будет расточено и утрачено, и собственность епископа не будет потревожена под предлогом принадлежащих церкви вещей. Ибо праведно есть и угодно пред Богом и человеками, чтобы собственность епископа предоставляема была кому он восхощет…’.
В толковании этих правил комментаторы канонов обращают внимание на зависимость этих правил от правил апостольских, а Аристин опять заботится, чтобы был составлен инвентарь как епископского, так и церковного имущества, что было бы известно пресвитерам и диаконам, в противном же случае всё епископское имущество отходит церкви.
Некоторой иллюстрацией к этим правилам служит 12 правило сардикийского собора, заботящееся о собственности епископов вне границ епархии и позволяющее им на три седмицы оставлять свои епархии для сбора плодов со своей собственности в чужой епархии.
Очень важное значение в истории вопроса имеет 32 (41) правило Карфагенского собора. Это правило отрицательно относится к явлению епископской собственности и вносит некоторое ограничение в епископское право располагать этой собственностью.
Правило гласит3:
‘Определено: аще епископы, пресвитеры, диаконы, или какие бы то ни было клирики, никакого стяжания не имеющие, по поставлении своем, во время своего епископства или клиричества, купят на имя свое земли, или какия либо угодия: то да почитаются похитителями стяжаний Господних, разве токмо, прияв увещание, отдадут оныя церкви. Аще же что дойдет к ним в собственность, по дару от кого-либо, либо по наследию от родственников: с тем да поступят по своему произволению. Аще же, и проивзволив дати что либо церкви, обратятся вспять: да будут признаваемы недостойными церковныя чести, и отверженными’.
Текст и смысл первой половины правила полностью ясны, но другая половина вызывает большие споры.
Мы уже видели, что 40 апостольское правило, 24 и 25 правила антиохийского собора рассматривают как епископскую собственность само то имущество, которое он приобрёл до хиротонии и включено в инвентарь, известный клирикам епархии. Может ли епископ стяжать имущество после хиротонии и сверх инвентарной описи, правило прямо не говорит, но нет сомнений в его негативном восприятии подобной тенденции.
‘Епископу имети власть над церковным имуществом, да распоряжает оным со всякою осмотрительностию и страхом Божиим, — гласит, к примеру, 25 антиохийское правило — на пользу всех нуждающихся, и сам да взимает из онаго должную часть, на необходимыя свои потребности, и на потребности странноприемлемых им братий, дабы они ни в чем не терпели лишения, по слову Божественнаго апостола: имеюще пищу и одеяние, сими довольни будем (1Тим. 6, 8).
Таким образом, никакое стяжание имущества епископом невозможно, так как он имеет право содержания со стороны церкви и должен все свои силы посвятить церкви, а не стяжанию имущества. Этот взгляд находим и в 32 правиле карфагенского собора. Епископ, который ничего не имел до хиротонии, не может ничего иметь и после неё, а всё, что он приобретает, принадлежит церкви, а если он что приобретает на своё имя, то это означает незаконное присвоение церковного имущества. Но из этой общей нормы Карфагенский собор делает исключение в том, случае, если епископ приобретает что-либо именно в качестве епископа от своих родственников по наследству или в дар. Такое имущество Карфагенский собор уравнивает с имуществом епископа до хиротонии и полностью признаёт его право собственности в виде надзора над этим имуществом.
Имеет ли епископ настоящую свободу располагать тем имуществом, над которым он надзирает, наравне с приобретённым до хиротонии — спорный вопрос. Как мы уже видели, правило в переводе еп. Никодима Милаша даёт вполне позитивный ответ: ‘с тем да поступят по своему произволению’. То же самое видим и в официальном славянском переводе Русской Церкви (Книга правил. М., 1914. С. 204).
Но если мы возьмём латинский оригинал правила и древний официальный греческий перевод, и особенно толкования авторитетных комментаторов канонов, то увидим, что правило по сути имеет иной смысл.
Латинский текст второй половины правила гласит:
Si autem ipsis proprie aliquid liberalitate alicujus vel successione cognationis obtenerit, faciant inde quod eorum proposito congruit (Mansi IV, 432, can. 38).
Нет сомнения, что слова faciant inde quod eorum proposito congruit не могут быть переведены как да поступят по своему произволению. Слово inde никак не значит с тем, но от того, из того. Это значение слово имеет и на языке права (см., напр., Dig. 2, 16, 59, II, 15, 5, 8 и др.4). А в связи с тем и слово facere не означает да поступят, но имеет смысл юридического термина платить, давать5. В Дигестах сказано: ‘Verbum facereomnem omninо faciendi causam complectitur dandi, solvendi, numerandi. Faciendi verbo reddendi etiam causa continetur’6, ‘Solvere dicimus eum, qui fecit, quod facere promisit’7 (L, 16, 218, 175, 176, ed. Mommsen, p. 915, 916). Наконец, и слова quod eorum proposito congruit не означают по своему произволению, но слово propositum на языке права означает ‘оговоренный план’, ‘намерение’ (Dig. XII, I, 4, XL, 2, 46, Gai. II, 243, Cod. V, 17, I)8, слово quod никогда не означает как, его обычно ставят в связь со словами inde facere в смысле ‘из того платить’, поэтому имеет смысл ‘quantum’, ‘сколько’ (срв. Dig. I, 3, 30, III, 5, 3 4).
По этой причине перевод еп. Никодима Милаша полностью неверен и всю фразу следует перевести так:
‘Нечто из того даст Церкви, сколь это отвечает его намерению’.
С этим полностью согласен и древний известный греческий перевод, который полностью точен, т. к. poiew не только на юридическом языке, но и в Священном Писании имеет смысл отдавать, дарить (напр., Пс. 85:17, Товит 3,6 и др.)9.
Авторитетные комментаторы канонов Зонара и Вальсамон, толковавшие этот важный греческий текст правила, понимали эту фразу в том же смысле, что и мы.
Зонара пишет:
‘Если кому-нибудь, в бытность епископом или клириком поступит в собственном смысле подарок от кого-нибудь, например по завещанию, или дар, или родовое наследство, то должен, говорит правило, и из него посвятить в церковь часть по своему произволению. А слово ‘в собственном смысле’ (curiwv) поставлено вместо слов: если будет предоставлено прямо ему, так как многое оставляется некоторыми с тем, чтобы передано было другим, или было издержано на выкуп пленных, или на построение священных домов и на другие подобные дела. Итак, не требуется, чтобы и из этого завещевал что-нибудь в церковь, а только из того, что в собственном смысле, то есть лично ему предоставлено и над чем он господин’.
Точно также пишет и Вальсамон:
‘А если что-нибудь перейдёт к ним по наследству, или по завещанию, или по дару, то часть из этого, какую угодно им, должны укрепить за церковию, а прочим владеть свободно… Правило говорит, что получаемое через дар или наследство они имеют в своей власти, кроме какой-нибудь части, которая должна быть дана в церковь… Заметь слова правила, что клирики и епископы необходимо должны оставлять подведомым им церквам какую-нибудь часть, по их усмотрению, из их собственности, конечно при последнем издыхании’.
Правильность такого перевода доказывается и ближайшим контекстом этой фразы — последней фразой всего правила, гласящей: Quod si a suo proposito retrorsum exagitaverint, honore ecclesiastico indigni tanquam reprobiindicentur, что означает ‘Если потребует пересмотра, что недостойно церковной чести, то да будет рассматриваться как нечестивый’.
В переводе Никодима Милаша последнее предложение этого правила противоречит предыдущему. Если епископ имеет право полностью располагать имуществом, полученным после хиротонии, то понятно, что он не может подвергнуться церковному наказанию только за то, что изменил свои планы в отношении распоряжения этим имуществом. Чтобы избежать этого противоречия, еп. Никодим Милаш даёт целую новую фразу, для которой нет оснований ни в оригинале, ни в греческом тексте: ‘Аще же, и проивзволив дати что либо церкви’, которую он взял из поистине неточного славянского перевода. Если церковь имеет право на некие вещи — имущество епископа, которое он получил путём дара или завещания после хиротонии, то совершенно понятно, что он должен быть наказан в том случае, если потребует назад завещанное церкви имущество.
По этой причине вторую половину правила следует перевести так: ‘Если им (епископам и клирикам) нечто перейдёт от дарения или по наследству родства, то нечто из того да дастся (церкви), что согласно его намерению, но если это вопреки намерению потребует назад, то сие недостойно церковной чести и рассматривается он как нечестивец’.
Таким образом, нет никакого сомнения, что правило ограничивает свободу распоряжения имуществом, которое епископ получает путём дарения или завещания после хиротонии и обязывает его некую часть этого имущества дать церкви10.
Если 32-е правило Карфагенского собора, признавая право епископа свободно распоряжаться своим имуществом, вводит здесь единственное ограничение, обязывая оставить нечто из имущества, законно полученного после хиротонии, церкви, 22 и 81 правила того же собора вводит новое ограничение — запрет оставлять нечто неправославным наследникам.
‘Епископы и состоящие в клире да не усваивают ничего тем, кои не суть православные христиане, хотя бы то были сродники’, — гласит предисловие 22 правила. Само же оно говорит, что ‘ничего из своих вещей, как речено, да не упрочивают таковым, посредством дара, епископы и состоящие в клире’.11
Зонара и Вальсамон в толковании этого правила приводят множество определений из Василик об ограничении и даже ликвидации активных и пассивных наследственных прав еретиков и иноверцев (Аф. Синт. III, 364-366). Поскольку все эти законы изданы много позже, то это правило и не говорит о епископах или о членах Церкви вообще, то и толкования ничего не дают для его понимания. Следует обратить внимание на то, что само правило, строго говоря, не имеет непосредственного отношения к нашему вопросу, ибо оно не говорит о передаче имущества mortis causa его inter vivos.
Запрет на передачу епископского имущества mortis causa находим в 81 (92) правиле Карфагенского собора.
Первая половина правила говорит об оставлении епископского имущества еретикам и иноверцам путём завещания, вторая говорит об оставлении им имущества без завещания.
Первая половина правила в переводе Никодима Милаша гласит: ‘Аще который епископ еретиков, или язычников, сродников, или не принадлежащих к сродству, оставит наследниками своими, и предпочитает их церкви: таковому и по смерти да будет изречена анафема’.
Смысл этой половины полностью ясен и у комментатора не вызывает никаких сомнений. Правило исходит из предпосылки, утверждённой предшествующими канонами (Апост. 40, Карф. 24), что епископ имеет право завещать своё частное имущество и в духе Карф. 22 запрещает это делать в пользу еретика и иноверца, родственники они ему или нет, а за нарушение этого запрета полагается наистрожайшая церковная санкция — анафема, даже после смерти.
Так понимают смысл этой части правила и комментаторы канонов, причём Вальсамон прибавляет, что такое завещание незаконно и не имеет силы и наследники епископа еретики ничего не получают, а Аристин указывает и судьбу такого имущества: такое имущество взымает (т. е. конфискует) государственная казна12. Также нужно отметить, что само правило не содержит такой мысли и вообще не говорит о завещании в пользу еретика и иноверца как не имеющем силы, а византийские гражданские законы были изданы позже Карф. 81 (401 г.).
Между тем смысл второй половины правила, ясный сам пот себе, вызывает споры у комментаторов, которых вводят в заблуждение новые византийские законы.
Латинский текст этой половины гласит: Nec excusari posit, si intestatus decesserit, quia utique debuit, factus episcopus, rei suae ordinationem, congruam suae professioni, nequaquam differre.
Точный перевод должен быть таким: Да не может быти ему в оправдание и то, аще без завещания отъидет. Понеже быв поставлен епископом, по приличию, должен был учинити назначение13 своего имущества, сообразное своему званию.
Другими словами, должен быть наказан анафемой и епископ, умерший без завещания, вследствие чего его имущество перешло ab intestatо14 его родственникам — еретикам или иноверцам, должен быть наказан потому, что он виноват в такой судьбе своего имущества, не написав завещания, будучи поставлен епископом.
С этим согласен и греческий перевод правила, дающий последним словам позитивный облик вместо негативного: ‘Ибо обязательно должен, когда поставлен епископом сделать опись своего имущества, согласно со своим званием’.
Смысл правила был сам по себе ясен до того времени, пока не появились византийские законы об активном и пассивном интестабилитете (отказе в завещании) еретиков и иноверцев15. С появлением этих законов правило стало непонятным для комментаторов, ибо имущество не оставившего завещание епископа не переходит его сродникам еретикам или иноверцам, но конфискуется церковью — именно по этой причине непонятно, за что наказывается умерший без завещания епископ. Для нахождения выхода стали изменять даже греческий текст правила.
В некоторых дошедших до нас рукописях16 при слове genomenov находим примечание o mei autoun, т. е. ‘епископ-преемник’ и тогда эта часть правила получает другой смысл, а точнее теряет всякий смысл. Такую рукопись имел Зонара, пишущий поэтому: ‘Следующую часть правила трудно выразить и потому трудно понять. Я думаю, что оно хочет сказать: если епископ умрёт без завещания, то преемствующий ему епископ должен быть безответен, лишён всякой защиты, если не распорядится надлежащим образом собственным имуществом умершего, поелику он должен и несёт на себе обязанность сделать приличное назначение, т.е. употребление имущества умершего епископа, достойное звания его, ибо, делаясь епископом, он даёт обещание соблюдать правила, а правила требуют, чтобы он был нищелюбив и страннолюбив, и презирал деньги’ (Аф. Синт. III, 505-506).
Разумеется, это толкование неверно, т. к. 1) не имеет никакой связи с общим содержанием правила, направленного против перехода епископского имущества неправославным, 2) не отвечает латинскому оригиналу правила, 3) несогласно также и с неполным греческим переводом, ибо не может умерший епископ отвечать за то, что его преемник неправильно разделил его имущество.
Вальсамон имел греческий тест без примечания, но он исходит из неверной мысли, что интестабилитет еретика существовал во время Карфагенского собора и намечает смысл правила, не отвечающий его тексту и в конце концов сам выражает сомнение в правильности своего толкования.
‘Еретики не получат ничего, — пишет он — как будто бы епископ умер без завещания, ибо таков смысл выражения ‘да не может бытии емув оправдание и то, аще без завещания отъидет’ и прочее, то есть если завещание его, как сказано, падет, то он не будет иметь возможности найти оправдание в том, что не распорядился своим имуществом по своему желанию… Так, кажется, изъясняется правило’ (Аф. Синт. III, 506-507).
По этой причине как латинский, так и греческий текст второй половины правила противопоставляет оставившего завещание в пользу еретика епископа тому епископу, который умер без завещания, а Вальсамон думает, что и в этом случае следует понимать епископа, завещание оставившего. Но это не согласно ни со второй, ни с первой половиной правила. Т. к. завещание в пользу еретика вообще не имеет силы, трудно объяснить, почему епископ наказывается за него самым строгим наказанием даже после смерти. В конце своего толкования Вальсамон допускает другую ошибку, утверждая, что 131 новелла говорит о наследовании церковью имущества епископов и клириков, умерших без завещания. В действительности же новелла говорит sine testamentis et legitimis и по этой причине епископу, умершему без завещания, наследуют его родственники, а церковь — только тогда, когда таковые отсутствуют.
Позднейшие правила — IV Вс. 22, и Трул. 35, — мало что дают для нашего вопроса. Первое правило запрещает клирикам ‘по смерти своего епископа, расхищать вещи ему принадлежавшие, как сие воспрещено и древними правилами. Творящие же сие подвергаются опасности низложенными быть со своей иерархической степени’.
Зонара и Вальсамон согласны в понимании слов ‘как сие воспрещено и древними правилами’. По ним эти слова нужно понимать в смысле 35-го правила Трулльского собора, которым запрещено митрополиту, которому был подчинён умерший епископ, ‘присваивать себе что-либо из оставшихся после смерти этого епископа церковных или личных вещей’ (Аф. Синт. II, 268).
Однако они не согласуютя в вопросе о судьбе имущества епископа, если тот не оставил завещания.
Зонара пишет: ‘Если епископ скончается без завещания, в таком случае определено, чтобы епископ, преемствующий ему, богоугодно распорядился его имуществом, по 22 (31) и 81 (92) правилу карфагенского собора, т.е. передал его церкви или неимущим’.
Между тем Вальсамон, очевидно имея в виду Зонару, оспаривает это мнение.
‘Если епископ умрёт, — пишет он, — не сделав завещания, я думаю, что наследниками его по законам должны быть родственники его, призываемые к наследованию без завещания. Ибо некоторые на основании 81 (92) правила карфагенского собора и говорили, что преемствующий ему епископ имеет власть по своему произволению распорядиться имуществом епископа, скончавшегося без завещания, но мне кажется, что из этого правила, в котором говорится, что поставленный епископом должен учинити назначение имущества епископа, умершего без завещания, сообразное своему желанию, особенно ясно открывается, что эта передача имущества скончавшегося должна быть согласна с законами, ибо поступающий так сделает назначение, сообразное своему званию’.
Мысль Вальсамона, что родственники имеют право на епископское наследство и ab intestato, сама по себе согласна с канонами, но он, как и Зонара, неверно ссылается на 81 правило Карфагенского собора, которое, как мы видели, говорит о епископе, умершем без завещания, но ничего не говорит о его преемнике.
Сходное содержание с 22-м правилом IV Вселенского собора имеет и 35 правило Трулльского собора.
‘Да не будет позволено, — гласит правило, — никому из митрополитов по смерти епископа, подвластного его престолу, отнимать или присвоять имение его, или церкви его, но да состоит оно под охранением клира тоя церкви, коея предстоятелем был представившийся, даже до произведения иного епископа, разве когда не останется клириков в оной церкви. Тогда митрополит да соблюдает оное в целости и все да передаст епископу, который поставлен будет’.
Если мы посмотрим на это правило вне связи с другими канонами, то может показаться, что оно передаёт епископское наследство новому епископу. Но это не так. Ибо цель правила не определить судьбу этого оставшегося имущества, но сохранить во время перехода целостность имущества самой епископии, а затем и имущество умершего епископа от присвоения его митрополитом. Митрополит должен передать новому епископу лишь сами церковные вещи, а из вещей почившего епископа только те, что не перешли к наследникам покойного епископа. Поэтому совершенно верно толкует Вальсамон, что нет необходимости передавать вещи почившего епископа новому, ‘ибо если умерший епископ сделал опись согласно 40-му Апостольскому правилу, при самом своём рукоположении, то его имущество должно быть отдано тем, которые наследуют ему без завещания’. В доказательство этому Вальсамон приводит 65 новеллу царя Мануила Комнина17, где читаем: ‘Если архиереи умрут, оставив завещание, то всё должно быть сделано по их воле и распоряжению, сколько это касается имущества, находящегося в их келлиях, а если бы они скончались, не оставив завещания, и в этом случае всё должно быть исполнено так, как установлено святыми правилами и законами’.
35-м правилом Трулльского собора завершается ряд канонов, говорящих о наследстве епископа.
На основании всех этих правил, мы можем так сформулировать каноническую норму в отношении этого вопроса:
1. Прежде всего, всякий епископ имеет полное право свободно распоряжаться своим личным имуществом как при жизни, так и перед лицом смерти (Апост. 40, Антиох. 24),
2. Личное имущество епископа должно быть точно отделено от имущества церкви (Апост. 38 и 40, Антиох. 24),
3. Как личное имущество епископа рассматривается как то, что он имел перед хиротонией, так и то, что он приобрёл после хиротонии не на основании прав епископа, но от других лиц как личный дар или по завещанию от родственника (Карфаген. 32),
4. Чтобы личное имущество епископа не было смешано с церковным, епископ совместно с клиром ещё в начале своего служения должен составить инвентарь своего имущества, в противном случае его имущество рассматривается как церковное (Апост. 40 и толкования Аристина и Вальсамона),
5. Распоряжение своим имуществом, полученным до хиротонии, епископ должен совершать через завещание, которое он должен написать в самом начале своего служения, при этом он свободен в выборе наследника (Карф. 81),
6. Распоряжение имуществом, полученным в качестве дара или наследства от родственника, епископ может совершать и позднее, особенно перед смертью, но от этого имущества он должен оставить нечто и церкви,
7. И в том, и в другом случае завещание епископа не может быть написано в пользу еретика или иноверца. В противном случае епископ наказывается уже посмертно анафемой (Карф. 22 и 81),
8. Если епископ умирает без завещания, его имущество переходит его родственникам согласно гражданским законам (Карф. 81),
9. Если, вследствие отсутствия епископского завещания, его наследство получили по закону его неправославные родственники, епископ должен быть наказан анафемой и после смерти (Карф 81),
10. Управление имуществом епископа после его смерти и исполнение его воли в отношении этого имущества делается обязанностью клира его епархии, а в случае отсутствия клирика — обязанностью местного митрополита, причём правила предусматривают строгое наказание для такого временного управляющего за присвоение епископского имущества (Ант. 24, IV Вс. 22, VI Вс. 35),
11. За нарушение канонической нормы в отношении наследства судит епископский собор местной церкви (Антиох. 25).
Таковы основные положения православной канонической нормы в отношении епископского наследства. В церковной истории эта норма не всегда сохранялась неизменной. Некоторые отступления от неё имелись уже в византийском гражданском праве. Ещё более уклоняются от этой нормы гражданские и церковные законы, регулирующие этот вопрос в Югославии, изданные под мощным влиянием римо-католического и австрийского права о наследовании бенефиций. Однако всё это не лишает эту каноническую норму её великого жизненного значения. Из-за морских волнений и порывов ветра корабль никогда не идёт точно по компасу. Однако компас всегда регулирует ход его плавания. Не идёт точно по каноническому компасу вследствие исторических причин и церковный корабль. Но её кормчий должен всегда иметь этот компас перед глазами, когда является вопрос de lege ferenda18 и по нему править путь церковного корабля.
Перевод с сербского священника Александра Задорнова по изданию: Наслеивае епископа у православноj цркви (Канонска норма) д-ра Сергиjа В. Троицког, профессора Универзитета Суботица. Посебни отисак: убана, 1936.
1 Здесь и далее, кроме оговорённых случаев, каноны цитируются по: Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийского: В 2 т. М.: Отчий дом, 2001.
2 Здесь и далее комментарии на каноны Аристина, Зонары и Вальсамона даются по соответствующим местам в издании: Правила святых Вселенских соборов, святых Поместных соборов, святых апостол и святых отец, с толкованиями. В 3 т. [М.]: Паломник — Сибирская благозвонница, 2000.
3 С. Троицкий цитирует правило в переводе еп. Никодима Милаша, здесь даётся по русскому переводу того же издания.
4 См.: Neumanns. Handlexikon zu den Quellen des romischen Rechts. Jena, 1914. p. 159.
5 Ibid., p. 203.
6 ‘Слово ‘делать’ содержит в себе вообще любой случай делания, даяния, исполнения, исчисления. Слово ‘делать’ заключает в себе также случай воздаяния (возвращения)’ (лат.).
7 ‘Исполнил — говорим мы о том, кто сделал то, что обещал сделать’ (лат.).
8 См.: Neumanns. Handlexikon zu den Quellen des romischen Rechts. Jena, 1914. p. 451.
9 См. E. A. Sophocles. Greek Lexicon of the Roman and Byzantine Periods. New-York-Leipzig, 1888, p. 900, 6.
10 О смысле этой второй половины правила постоянно спорят и в западной науке. Hardouin (Consiliorum Collectio Regia Maxima. Paris, 1715, I, 875, примечание) объединяет propositium c vocatio, profession и потому толкует это место так, что епископ может употребить имущество, полученное после хиротонии, на нужды священства. Van Espen (Commentarius in canones, p. 323) ошибочно ссылается на Зонару и Вальсамона и ошибочно понимает эту вторую половину правила в том смысле, что епископ имеет право свободно распоряжаться имуществом, полученным после хиротонии и сам себя наказывает в случае изменения своего намерения. Hefele (Conciliengeschichte, I. Aufl. II, 128) переводит схоже со славянским и сербским переводами, но в примечании говорит, что смысл второй половины правила неясен, т. к. неясен смысл слова propositium. Все эти колебания проистекают от того, что переводчики не обратили внимания на смысл термина inde facere в римском праве.
11 Перевод еп. Никодима неточен, латинский текст у Mansi III, 721-722, IV, 429.
12 Афинская Синт., III, 507. Замечание Аристина неточно. По византийским законам имущество клириков, оставленное им неправославным, передаётся его православным родственникам, а если таковых нет — церкви того города, где завещатель имел дом. Конфискуется это имущество только тогда, когда оно попадает к светскому лицу или когда клир той церкви в течение целого года не взял имущества умершего клирика (см. 115 новеллу Юстиниана, гл. 3, 14).
13 Ordinationem (testamenti), см. Cod. V, 12, 25.
14 от несделавшего завещание (лат.).
15 Из таковых см. 115 новеллу Юстиниана, гл. 3 и 4, Прохирон XXXIII, 13, 15 и 25.
16 Например, Трапезундской (Аф. Синт. III, 505, прим.), переписанной с рукописи 1314 года.
17 От 1155 или 1166 г., напечатано у Цахарие, Jus graeco-roman. III, 457-459, у Зепоса Jus graeco-roman. I, 387-389.
18 требующий принятия закона (лат.).