В. Г. Белинский
Наши, списанные с натуры русскими
ПРИМЕЧАНИЯ
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
А. Л. Осиповат и Л. С. Пустильник
Наши, списанные с натуры русскими, Белинский Виссарион Григорьевич, Год: 1842
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Собрание сочинений в девяти томах
М., ‘Художественная литература’, 1979
Том четвертый. Статьи, рецензии и заметки. Март 1841 — март 1842
НАШИ, СПИСАННЫЕ С НАТУРЫ РУССКИМИ. Издание Я. А. Исакова. Санкт-Петербург. 1841. В 4-ю д. л. Выпуски 1, 2, 3, 4 и 5 (40 стр.). (Цена за 5 выпусков 7 р. асс. за перес. за 2 фунта).
На обертке ‘Наших’ недаром сказано: ‘Первое роскошное русское издание’: в самом деле, доселе едва ли кто мог даже мечтать о возможности на Руси подобного издания. Предприимчивый А. П. Башуцкий1 — которому принадлежит и первоначальная мысль ‘Наших’ и под редакциею которого теперь идет это издание, — показал на деле, что по части изящно-роскошных изданий мы можем собственными силами и средствами не уступать иногда и самой Европе. В самом деле, ‘Наши’ — сколько изящное, столько же и роскошное издание. Рисунки гг. Тимма, Щедровского и Шевченки отличаются типическою оригинальностию и верностию действительности, резаны они на дереве бароном Клотом, Дерикером и бароном Неттельгорстом: этого слишком достаточно для изящества издания2. Прекрасная бумага (нарочно заказанная на одной из лучших петербургских фабрик), прекрасный шрифт, возможная тщательность в корректуре, в оттисках, отличный вкус, с каким расположены в тексте картинки и виньетки, прелестный, со вкусом сделанный заглавный листок, — все это делает издание вполне роскошным. В том и другом отношении — по изяществу и роскоши — ‘Наши’ не уступают ни чьим. Да, ‘Наши’, как свидетельство наших успехов в деле вкуса и искусства, должны радовать всякое русское сердце. И за это честь и слава г. Башуцкому, без его предприимчивости, старательного усердия, практической способности вести всякое дело и сводить для него всевозможных делателей, без его уверенности в возможности на Руси такого издания — мы не увидели бы ‘Наших’ и не могли бы любоваться их изящными политипажами3, их роскошным изданием…
Доселе мы говорили только об издании, — и потому могли только хвалить и восхищаться, не так, не таким тоном, должны бы мы говорить о тексте издания. Полезность и достоинство дела в одном отношении не должны заставлять умалчивать о его недостатках в других отношениях. Не видав пробных оттисков, мы, признаемся, не были слишком очарованы самою идеею ‘Наших’, которая столь многих привела в восторг. Читателям ‘Отечественных записок’ должно быть памятно, что этот журнал был только посредником между редакциею ‘Наших’ и публикою, передавая публике объявления редакции и ничего не говоря от себя4. ‘Отечественные записки’ имели на это свои причины: они очень хорошо предвидели, что может выйти из ‘Наших’ в литературном отношении, — и первые же три выпуска вполне оправдали их предвидение: ‘Наши’, вместо того чтоб быть зеркалом современной русской действительности, с первого же раза начали отражать в себе миражи. Да и что это за ‘Наши’, то есть что это за название? — Переведите его по-французски: француз будет вправе думать, что русские описали его соотечественников, переведите по-немецки — та же история, только уже в отношении к немцам, а не французам, и т. д. Наконец: кто у нас может списывать? Ведь для типических изображений нужен художественный талант!.. А много ли у нас этих талантов, или, другими словами, многие ли из этих талантов примутся за подобное дело?
Что же касается до самого г. Башуцкого, — он хороший литератор, но едва ли типист, живописец с натуры. Лучшим доказательством этого может служить его ‘Водовоз’5. Сущность типа состоит в том, чтоб, изображая, например, хоть водовоза, изображать не какого-нибудь одного водовоза, а всех в одном. Может быть, в Петербурге и найдется один такой водовоз-горемыка, какого описал автор, но в каком же звании не бывает горемык? — А между тем никто не скажет, что каждое сословие состоит из одних горемык. Автор описывает водовозов хилыми, хворыми, бледными, больными, искалеченными. Мы, тоже имевшие и имеющие с ними дело, подобно всем петербургским жителям, привыкли видеть в водовозе мужика рослого, плечистого, крепкого, для которого лошадиная тяжесть — нипочем. Как русский человек, он всегда свеж, бодр, весел, смышлен, догадлив и плутоват: смело оставляйте его в кухне вашей одного — никогда и ничего не украдет, но при расчете легко может забыть о данном ему вами заранее двугривенном или полтиннике — смотря по важности следующей ему суммы, и на чаек всегда сумеет выпросить, почесывая затылок… Не бойтесь за него, видя, что он всегда на воздухе, на холоду, на сырости: оттого-то именно он в 80 лет и будет здоровее, чем вы в восьмнадцать… Не приходите в ужас, видя, что он живет в такой конуре, где у вас закружится голова и жестоко оскорбится обоняние: это его вкус, его привычки, дайте ему пожить в ваших великолепных комнатах только три дня — он сделает из них свой подвал… Водовоз много и тяжело трудится: да кто ж мало и легко трудится? Уж, конечно, не я, бедный рецензент, который, за грехи свои, обязан не только читать русские книги, но еще и писать о них.
Второй тип, ‘Барышня’6, был бы хорош и сам по себе, но при ‘Водовозе’ он превосходен. Впрочем, достоинство его состоит не столько в типизме, сколько в верном взгляде на предмет и прекрасном, простом рассказе, без всяких реторических фигурностей. Все это хорошо, но что же будет дальше: кого еще будут списывать?.. Что касается до нас, — мы советовали бы редакции оставить совсем сферу общественной действительности, с которой рисовать (особенно — рисовать верно и сходно с подлинником) весьма трудно, если не невозможно. Но этим мы отнюдь не хотим сказать, чтоб редакция прекратила издание ‘Наших’: нет, мы только желали бы, чтоб она начала искать этих наших в другой сфере, которая может быть изображаема с большею свободою и, следовательно, с большим интересом: мы говорим о литературе.
В тексте примечаний приняты следующие сокращения:
Анненков — П. В. Анненков. Литературные воспоминания. М., Гослитиздат, 1960.
Белинский, АН СССР — В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. I-XIII. М., Изд-во АН СССР, 1953-1959.
ГБЛ — Государственная библиотека им. В. И. Ленина.
Герцен — А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах. М., Изд-во АН СССР, 1954-1966.
ГИМ — Государственный исторический музей.
ГПБ — Государственная Публичная библиотека СССР им. М. Е. Салтыкова-Щедрина.
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР.
КСсБ — В. Г. Белинский. Сочинения, ч. I-XII. М., Изд-во К. Солдатенкова и Н. Щепкина, 1859-1862 (составление и редактирование издания осуществлено Н. X. Кетчером).
КСсБ, Список I, II… — Приложенный к каждой из первых десяти частей список рецензий Белинского, не вошедших в данное издание ‘по незначительности своей’.
ЛН — ‘Литературное наследство’. М., Изд-во АН СССР.
Панаев — И. И. Панаев. Литературные воспоминания. М., Гослитиздат, 1950.
ПР — позднейшая редакция III и IV статей о народной поэзии.
ПссБ — В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., под ред. С. А. Венгерова (т. I-XI) и В. С. Спиридонова (т. XII-XIII), 1900-1948.
Пушкин — А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в 10-ти томах. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1962-1965.
ЦГИА — Центральный Государственный исторический архив.
Наши, списанные с натуры русскими. Впервые — ‘Отечественные записки’, 1842, т. XX, No 2, отд. VI ‘Библиографическая хроника’, с. 45-46 (ц. р. 31 января, вып. в свет 1 февраля). Без подписи. Авторство — ПссБ, т. XII, с. 302-304, 533-534, примеч. 26.
Под таким названием в 1841-1842 гг. отдельными выпусками (по 8-12 страниц в каждом) в Петербурге выходил альманах А. П. Башуцкого — одно из первых русских изданий, составленное исключительно из ‘физиологических’ очерков. Башуцкий, как отмечает А. Г. Цейтлин, ‘избрал себе в качестве образца французский альманах ‘Les Francais peinta par eux-meme’ (‘Французы в их собственном изображении’). Подобно своим западноевропейским предшественникам, Башуцкий построил альманах по принципу монографического изображения общественного типа, национальности, профессии. Так же настойчиво, как и редакторы французского альманаха, он стремился охватить различные слои общества’ (А. Г. Цейтлин. Становление реализма в русский литературе. Русский физиологический очерк. М., ‘Наука’, 1965, с. 118-119). В ‘Объявлении и объяснении’ на обложке первого выпуска Башуцкий извещал об имеющихся в его портфеле статьях, среди которых значились ‘Водовоз’, ‘Книгопродавец’, ‘Армейский офицер’, ‘Гробовой мастер’, ‘Барыня’, ‘Сплетницы’, ‘Кавказец’ и др. (последний очерк из этого перечня был написан М. Ю. Лермонтовым). Однако издано было только 14 выпусков, в которых увидели свет 7 очерков (‘Кавказец’ оставался не напечатанным вплоть до 1929 г.). Причины прекращения этого издания до сих пор не ясны, известно лишь, что альманах приносил прибыль и пользовался широкой популярностью. А. Г. Цейтлин связывает преждевременный конец ‘Наших…’ с недовольством цензуры по поводу очерка самого Башуцкого ‘Водовоз’ (см. примеч. 5). Альманах Башуцкого непосредственно предшествует знаменитой ‘Физиологии Петербурга’, изданной в 1845 г. Н. А. Некрасовым, который учел и достоинства и ошибки ‘Наших, списанных с натуры русскими’. Подробнее об альманахе см.: А. Г. Цейтлин. Становление реализма в русской литературе, с. 115-122).
1 И. И. Панаев отмечал, что деятельность А. П. Башуцкого в 3040-е гг. ‘была изумительна: он занимался службой, литературой, составлял различные промышленные проекты и в то же время выезжал в свет и был одним из самых плодовитых и красноречивых собеседников. Он затевал все в роскошных широких размерах, рассчитывал на десятки и сотни тысяч, но его литературные и другие затеи никогда почти не удавались и не приносили ему ничего, кроме убытка’ (Панаев, с. 122, о чтении Башуцким ‘первой части своего романа’ Белинскому — см.: там же, с. 259-260). Позже Башуцкий эволюционировал вправо: в 50-х гг. он стал сотрудником мракобесной газеты ‘Домашняя беседа’.
2 В ‘Объявлении и объяснении’ Башуцкий подчеркивал особую важность ‘художественной части’ альманаха, в связи с чем он предложил оформительскую работу талантливым молодым художникам: В. Ф. Тимму, И. С. Щедровскому, Т. Г. Шевченко и не упомянутому критиком Е. И. Ковригину. Их рисунки ‘оказывались, как правило, сильнее, правдивее, убедительнее самих очерков…’ (Д. Н. Чаушанский. Белинский и русская художественная иллюстрация 1840-х годов. — ЛН, т. 57, с. 334).
Альманах ‘Наши…’ стимулировал появление новых иллюстрированных изданий. Позже Н. А. Некрасов писал:
Настал иллюстрированный
В литературе век.
С тех пор, как шутка с ‘Нашими’
Пошла и удалась,
Тьма книг с политипажами
В столице развелась.
(Н. А. Некрасов. Полн. собр. соч. и писем, т. 1. М., Гослитиздат, 1948, с. 177.)
3 С изданием этого альманаха связаны попытки изготовления клише (политипажей) с помощью гальванопластики, изобретенной русским ученым Б. С. Якоби.
4 ‘Отечественные записки’ печатали объявления издателя ‘Наших…’ в No 4 и 6 за 1841 г.
5 Первые четыре выпуска альманаха составил очерк А. П. Башуцкого ‘Водовоз’, в котором был описан тяжелый быт представителей этой профессии. В No 11 (от 15 января 1842 г.) ‘Северной пчелы’ Булгарин опубликовал рассказ ‘Водонос’, где не только идиллически изображал жизнь своего героя, но и сделал выпады против Башуцкого. 17 января 1842 г. Белинский в письме к М. С. Щепкину отмечает, что ‘цензурный террор усилился’, имея в виду дошедший до его сведения протест III Отделения против допущения к печати, в частности, очерка ‘Водовоз’ (что, возможно, было спровоцировано Булгариным). Через пять дней, 22 января того же года, А. В. Никитенко записал в дневник: ‘Новая тревога в цензуре. Башуцкий издает тетрадями книгу ‘Наши’, где помещаются разные отдельные статьи. Одна из них, ‘Водовоз’, наделала много шуму. Действительно, демократическое направление ее не подлежит сомнению. В ней, между прочим, сказано, что народ наш терпит притеснения и добродетель его состоит в том, что он не шевелится. Государь очень недоволен. К общему удивлению, дело, однако, обошлось тихо. Цензору даже не сделали официального выговора, а автора призывал к себе Бенкендорф и сделал ему лишь умеренное увещание’ (А. В. Никитенко. Дневник в 3-х томах, т. I, с. 244). Данная рецензия писалась в конце января 1842 г., в этих условиях критик, не желая усугублять трудное положение Бащуцкого, отказался от критического разбора его очерка, сделав лишь одно (но крайне существенное) замечание об отсутствии типизации в ‘Водовозе’. Доброе отношение Белинского выразилось также в пожелании не касаться ‘сферы общественной деятельности’, что неизбежно привело бы редактора к новым столкновениям с цензурой.
6 Очерк ‘Барышня’ представлен как сочинение княжны -ой.