НАРОД И КЛАССЫ В РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
НАРОД И КЛАССЫ В РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
I
II
III
IV
V
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Народ и классы в русской революции, Бердяев Николай Александрович, Год: 1917
Время на прочтение: 12 минут(ы)
Бердяев, Н.А. Падение священного русского царства: Публицистика 1914—1922
М., ‘Астрель’, 2007.
Русская революция — величайший переворот в жизни всего русского народа, во всей его исторической судьбе. Такие перевороты совершаются раз в ряде столетий и действуют в них все силы народные, не только нашего поколения, но и поколений прошедших. Никто не может присвоить себе того, что принадлежит всему русскому народу на протяжении всей его истории, ни один класс, ни одна группа, ни одна партия. Тысячелетний переворот совершился в жизни русского государства и русского народа, и перед значительностью этого факта меркнут все классовые и партийные распри и счеты. Когда говорят, что революцию сделал рабочий класс и что он имеет исключительное на нее право, то это звучит ложью не только по отношение к тем, которые участвовали в ней в нынешний час русской истории, но и по отношению ко всей прошлой русской истории. Право на нее могли бы предъявить и декабристы, боровшиеся за политическую свободу еще столетие тому назад и русская интеллигенция на протяжении столетия претерпевавшая мученичество за дело освобождения русского народа. Дворянские дети, забыв свое классовое положение, шли в народ и старались послужить ему. Было бы несправедливо и неблагородно забыть о всех тех, которые мученической своей жизнью и смертью подготовляли русскую революцию, и помнить лишь об одном классе, который своей поддержкой в дни революции помог ее торжеству. Так легко совершилась революция, так безболезненно пала старая власть именно потому, что переворот был всенародным порывом, в котором участвовали сверху донизу все классы и группы — интеллигенция, дворяне, промышленники, многомиллионное крестьянство, одетое в серые солдатские шинели, рабочие и все партии — от националистов и октябристов до социалистов-революционеров и социал-демократов. Все вышли на улицу, все подвергались опасности. Революция наша, самая бескровная и безболезненная из всех великих революций, — была порождена всенародным чувством самосохранения. И в ней Председатель Государственной Думы Родзянко был таким же революционером, как и рабочий, вышедший на улицу. И когда Родзянко решил, что Государственная Дума должна стать во главе организации революционной власти, он предопределил судьбу революции, предотвратил гражданскую войну, кровавую борьбу, которая могла погубить ее. Русская революция была национальной еще и потому, что в ней сказались характерные особенности русского народа — отсутствовала месть и кровавая расправа, была в первые же дни отменена смертная казнь.
Когда происходит великий исторический переворот, то в нем всегда есть линия, которая соответствует интересам и задачам целого, — всего русского народа, всего государства. Кроме жизни отдельных людей, отдельных социальных групп и классов существует еще огромная жизнь целого народа и она не есть простое сложение жизней этих отдельных людей, групп и классов, она имеет свою душу и свои задачи в мире. Отыскать эту общенациональную линию, идти по ней и оставаться ей верным — и значит держаться истинно народной и истинно государственной политики, значит служить своему отечеству, спасать его от разложения и гибели, организовать в нем новую лучшую жизнь. И во имя этой великой цели, к которой зовут нас не только потребности народного самосохранения, но и порыв к историческому творчеству, все классы призваны к ограничению своих интересов, к согласованию их с интересами, целями, потребностями и нуждами России. Каждый русский человек не только классовый человек, рабочий, промышленник, помещик, крестьянин, торговец, но также и свободный гражданин своего отечества и государства. И гражданин должен в нем победить классового человека. Нужно быть более гражданином русского государства, чем промышленником или рабочим, помещиком или крестьянином, и нужно отечество свое любить больше, чем свой класс. Класс не есть родина человека, с ним связана лишь поверхность человека, глубина же человека связана с настоящей его родиной, с целым народным организмом. И все русские люди в чем-то самом глубоком ближе друг к другу, несмотря на принадлежность к разным классам, чем с немцами, англичанами и французами. Народ шире, чем демократия, которая есть часть народа. Все русские люди пусть помнят, что существует Россия, а не только рабочие и промышленники, крестьяне и помещики с противоположными интересами. Россия была, когда не было еще тех классов, которые ныне противостоят друг другу, и она будет, когда не будет уже того классового строя общества, какой ныне существует. И России может быть нанесена страшная рана, от которой она будет истекать кровью и не скоро оправится, если все будут думать только о себе, забудут о ней и будут терзать ее в разъяренной борьбе классовых интересов. Лишь те классовые интересы нравственно оправданы и заслуживают поддержки, которые согласны с интересами России как целого, русского государства и всего русского народа, который не есть какой-нибудь класс. Изменение и улучшение положения трудящихся масс русского народа, крестьян и рабочих не только необходимо и справедливо, но и вызывается потребностью оздоровления всей России, должно предотвратить вырождение русского народа. Но если бы все возрастающие требования улучшения положения рабочих и крестьян сопровождались разрушением русской промышленности и сельского хозяйства, если бы они вели к хозяйственной дезорганизации и уменьшению производительности труда, то такое движение делалось бы уже враждебным существенным интересам России и русского государства и не могло бы заслуживать сочувствия. У нас предстоят великие социальные реформы, но они пойдут на благо русскому народу, если будут организовывать и направлять социальное целое, а не разрушать его во имя интересов частных. Безнравственно думать лишь о своем классе. Правда класса, а не интерес класса может быть вкладом его в историю народа. Когда дворянство препятствовало у нас освобождению крестьян, заботясь о своих интересах, оно не могло играть творческой роли в России и толкало все сословия на путь вырождения и упадка. Когда в 1905 году крайние революционные течения выставили максимальные требования, не соответствующие состоянию русского народа, они погубили дело революции и были на десяток лет выброшены из жизни.
Россия существует не один миг, не один тот час, в который мы живем со своими ограниченными интересами, жизнь России — тысячелетняя, и она связывает всех умерших наших предков со всеми грядущими нашими потомками. И понять революцию может лишь тот, кто умеет установить связь времен, кто настоящее не отрывает от прошлого и будущего. И тот лишь живет исторической национальной жизнью, кто хранить память о великом прошлом, о старых борцах за свободу и имеет попечение о далеком будущем, не набрасываясь жадно на добычу сегодняшнего дня. Не только мы умрем со всеми своими ограниченными интересами, но исчезнут с арены истории и целые классы с их интересами сегодняшнего дня, с их противоречиями, а Россия пребудет, и весь русский народ, как великое целое, будет жить в ней, а через нее и в человечестве. Пройдут, быть может, века и потомки русских людей эпохи революции будут вспоминать, любили ли их предки Россию, заботились ли о передаче им всех богатств и благ России, духовных и материальных, всех ценностей культуры, думали ли они не только о частном, но и о целом, не только об интересах настоящего, но и о высших благах будущего. И жалкими покажутся претензии отдельных классов и групп исключительно себе приписать честь совершения революции и себе присвоить ее завоевания. Тогда совершится над нами суд истории, не знающий лицеприятия и классового интереса. И суд этот, наверное, признает, что в 1917 году в России совершилась не классовая революция, что произошла она не от социальной борьбы классов и что большую ошибку совершали те, которые хотели придать ей характер жестокой социально-классовой борьбы, которая не имела достаточных оснований и оправданий в переживаемом моменте. Это разлагает единство революции, толкает часть русского общества на путь контрреволюции и подвергает опасности завоевания свободы. Реально победить может лишь та линия движения, которая выражает наибольшее национальное, всенародное единство, которое не дробит Россию на непримиримые, взаимоисключающие друг друга части, которая есть линия народная, выражающая волю всего народа, всей нации русской. Демократия, как выразительница воли народа и власти народа, не может быть классовой, она должна быть национальной. И самим основам демократии противоречат всякие попытки диктатуры какого-либо класса, его насилия над всем огромным, многосоставным русским народом.
Старая власть, сеявшая ненависть, раздор и разделение, поставила русский народ на краю гибели, и он мог спасти себя лишь в порыве единения, который привел его к свободе. Революция только потому и победила, что в ней было единение. И темные силы очень хотели бы посеять раздор и разделение и через это вернуть себе власть. Так всегда было и будет в истории. Разделения, внутренней вражды и анархии в свободной России более всего хотят наши враги — германцы и спрятавшиеся в подземелье сторонники старого строя, старой власти. Но нужно верить, что старое прошло и нет к нему возврата. Теперь перед русским народом стоит задача устроения новой свободной жизни, задача творчества, а не разрушения. Свободные граждане, из которых отныне состоит русский народ, призываются к ответственной созидательной работе, они не могут бунтовать, как рабы. Свободный путь перед всеми широко раскрыт. И если первые дни свободной жизни, когда впервые за всю свою историю русский народ призывается к свободному устроению своей судьбы, омрачатся злым раздором и ненавистью классов, в которых погибнет мысль о России и о народном целом, то это мрачной тенью ляжет на всю дальнейшую историю России и русского народа. Первые дни освобождения народа от векового рабства должны быть радостными днями, о которых в памяти народной останется воспоминание, как о первой молодости его гражданского существования. Но такая память останется о нашем революционном времени лишь в том случае, если все русские люди, принадлежащие к разным классам, не будут стоять на классовой точке зрения, победят в себе исключительное господство классовых интересов, если все почувствуют себя духовно единым народом, пребывающим в лоне матери — единой России. Так должен себя чувствовать свободный гражданин свободной России, ответственный за свою родину. Исключительное же господство классовой точки зрения разрушает гражданство и может привести к гражданской войне. И те, которые не хотят проливать кровь даже врагов — немцев, будут проливать кровь братьев своих — русских.
У промышленников и рабочих существуют разные интересы, и они всегда могут найти основания для взаимной социальной вражды, как и помещики, и крестьяне. Но и те и другие — русские граждане, и те и другие не могут оторвать себя от России как целого и питаются от России, и тем и другим нужна была свобода, и они участвовали в освобождении России. Как ни различны интересы промышленников и рабочих — и те и другие заинтересованы в развитии и процветании русской промышленности. В том, чтобы промышленность наша не пришла в окончательное расстройство и упадок, заинтересованы все классы населения. От развития производительных сил России зависит сила и величие русского государства и благо всего русского народа. В стране промышленности слишком отсталой, разгромленной и обедневшей не могут быть решены никакие социальные вопросы и не может быть существенно улучшено положение рабочих и крестьян. И по учению Маркса социализм возможен лишь при очень высоком развитии производительных сил и он допустим лишь в том случай, если увеличивает производительность труда. Социальные реформы сейчас в России предполагают сотрудничество классов.
Неправы те, которые говорят, что в победе России над врагом ее, Германией, заинтересованы лишь капиталисты-промышленники, лишь буржуазия, которой нужен рынок и обогащение, и что за них русский народ проливает кровь свою. Победа над Германией нужна была бы всему русскому народу, всем русским рабочим и русским крестьянам, всем отдаленным потомкам нашим — она нужна России, а не какому-нибудь классу. Если бы Германия победила Россию, то грозящая нам опасность — не только в том, что она могла бы отнять от нас часть наших земель. Еще большая опасность — в том, что она могла бы экономически поработить русский народ. Россия превратилась бы в колонию для немцев, и русские рабочие попали бы в рабство к немецким капиталистам. Весь русский народ, все русские рабочие и крестьяне зависят от экономического процветания и благоденствия России, от ее экономической свободы. Промышленность существует не только для промышленников, она существует для всей страны, и ее интересы — интересы всего народа. А если бы Россия победила и могла бы получить проливы и свободный выход к южным морям, то это было бы великое благо для всего народа, для нашей хлебной торговли, для крестьян и рабочих, а не только для капиталистов, не для одного какого-нибудь класса. Рабочие заинтересованы в силе и процветании России и для них не может быть безразлично величие России, они не могут быть равнодушны к позору и унижению России. Рабочие — граждане, у них есть родина, они — не рабы, не парии, лишенные чувства отечества. Сознательный и свободный патриотизм есть мерило свободного гражданства.
Промышленники могут думать о своих групповых интересах, стремиться к увеличению прибылей, вступая в конфликт с целым, как и рабочие могут думать слишком исключительно о своих групповых интересах, стремиться к осуществлению крайних социальных требований, при нынешних условиях не вполне совместимых с благом и безопасностью русского государства. Но и те и другие могут играть положительную историческую роль лишь в меру подчинения своих интересов целому, задаче и благу России, русского государства, всего русского народа, как русские граждане и патриоты своего отечества в самом подлинном смысле этого слова. Всякий класс, который будет эгоистическим, который будет думать лишь о себе, будет разобщен с целым и будет терзать Россию на части, не может не быть отстранен от строительства новой жизни в России, не может не быть оттеснен верным и справедливым народным чувством. Об этом должны помнить и вожаки рабочих, если они хотят творчески участвовать в создании и устроении новой России. Борьба за исключительную власть разных классов и групп населения раздирает Россию и ведет лишь к хаосу и анархии, она враждебна самой идее России как целого. Власть может быть только единой и всенародной по своей природе. И сильной может быть лишь та власть, которая выражает наибольшее единство России, которая соответствует общенациональной и общегосударственной линии. Такой властью не может быть власть какого-нибудь одного класса, которая всегда будет лишь диктатурой, т. е. насилием над большей частью русского народа. Такой властью может быть лишь власть сверхклассовая. И она должна быть продолжением того единства, с которого началась русская революция и которое дало ей победу. Власть сейчас в России есть не право, а тяжелая обязанность, бремя и подвиг. Разъяренная борьба за власть разных групп русского народа нравственно недоброкачественна. Борьба за интересы и борьба за власть уводит в сторону от ответственного дела организации и устроения России. Государственная власть должна быть началом, возвышающимся над человеческим произволом, она должна сознательно подчинить себя служению правде.
Интересы России должны быть почувствованы, как интересы всех классов, всех русских граждан. Без великого сцепления в единый народ, в единое государство, русские люди всех классов превратились бы в бесформенную кучу песка. Положительное отношение к своей родине и своему государству, к своему народу и его истории дает нравственное и гражданское воспитание личности, преодолевает безраздельное господство эгоизма и развивает способность к самопожертвованию. Ни один класс не может выделить себя из народного и государственного целого, не может противопоставлять свои интересы интересам государства, интересам России. Иначе он истребляет источники своего существования и обрекает себя на гибель. Классовая борьба внутри человеческих обществ неизбежна, пока человечество не поднимется на более высокую ступень духовного совершенства. Но она может протекать в согласии с национальным и государственным единством, не доходя до его разрушения. Сверхклассовая точка зрения не только укрепляет единство и силу России, но и самое существование русского народа в мире. Исключительно же классовая точка зрения разделяет и распыляет Россию и подвергает сомнению само существование русского народа как целого. Но классы пройдут, их не было и не будет, русский же народ останется, имя России будет существовать в мире. Революция совершилась для того, чтобы спасти Россию, а не для того, чтобы ее разделить на части и уничтожить ее имя. Освобожденный народ еще более остается единым народом, чем народ, находящийся в рабстве. Теперь должен быть, наконец, услышан голос всего народа, и воля его должна быть заявлена в Учредительном Собрании, собранном на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. Разные классы будут участвовать в Учредительном Собрании, разные интересы, в нем будут представлены и неизбежна в нем социальная борьба, борьба за те или иные социальные преобразования. Но в том же Учредительном Собрании должна быть услышана нация в целом, и она должна определить форму правления, основы государственного и социального строя России. И до образования этой собранной воли всей нации никто не может присваивать себе права по-своему определять основы этого строя, ни одному классу не принадлежит таких полномочий. Пусть образуется и выкристаллизуется сознание всего русского народа и определит общенациональную линию нашей дальнейшей истории.
Слово ‘народ’ нельзя понимать в социально-классовом смысле. Русский народ не есть какая-нибудь социальная группа, не есть крестьянство или рабочий класс или все простонародье, все трудящиеся классы общества. Русский народ есть великое целое, живущее тысячелетие, он был до образования нынешнего социального строя общества и будет после того, как не будет уже этого социального строя со всеми его классами. И истинный голос народа есть голос тысячелетней его истории, со всеми прошлыми и будущими его поколениями. В революциях падает разлагающаяся власть, но в жизни народа остается историческая связь времен, историческая преемственность не исчезает. Класс, уединенный в себе самом и противополагающий себя всем другим классам, может себя чувствовать оторванным от русской истории, от ее заветов. Но не может себя так чувствовать целый народ. В народе, как целом, должно найтись верное чувство того, что нужно России, как должно ее устроить. И вся надежда наша в том, что в Учредительном Собрании зазвучит этот голос народа, не как класса, а как великого целого.
Русская революция была патриотической по своим основаниям и по своему характеру. Она произошла не потому, что один класс восстал на другой, рабочие на промышленников или крестьяне на помещиков, не потому что обострились классовые противоречия и классовая борьба. Перед самой революцией не происходило никакой обостренной классовой социальной борьбы, не в ней была главная боль русской жизни, не в ней нужно искать мотивов переворота. Последний удар был нанесен старой власти, когда был изобличен ее непатриотический, ненациональный, предательский по отношению к России характер. Старая власть пала прежде всего потому, что она не хотела и не способна была защищать Россию от внешней опасности, что она оставила беззащитным, безоружным русский народ перед лицом грозного врага. Старая власть пала потому, что она стала во враждебное отношение ко всему русскому народу, ко всем слоям, всем классам. Она стала нестерпимой для всех, даже для правых кругов. Острая классовая борьба не породила революции и не была порождена революцией. Она как бы извне, со стороны вошла во всенародную, национальную русскую революцию и облеклась в одеяние устарелых учений. Началась борьба против ‘буржуазии’, хотя слишком для многих неясно, что значит это всеобъемлющее слово, захватывающее все более и более широкие круги, к которым начинают причислять даже более умеренных представителей социалистических течений. И ужасно то, что ‘буржуазией’ начинают именовать творческие силы страны, которые активно желают устроить Россию, организовать в ней новую жизнь, спасти ее от разложения и гибели. ‘Буржуазией’ начинают называть культурный, образованный слой, обладающий знанием и общественным опытом. Вот к каким печальным результатам приводит раздувание классовой борьбы, вызванное не безотлагательными потребностями жизни, а отвлеченными учениями или непросветленными инстинктами.
Русская революция укрепит свои завоевания свободы и приведет к новой лучшей жизни лишь в том случае, если она останется патриотической и всенародной и перед лицом внешнего врага, и перед внутренней опасностью раздора и распадения. Она могла произойти лишь в единении и,лишь в единении могут быть закреплены ее завоевания. Если же победит разъединение, то революция может погубить себя. Выбрасывать новые социальные лозунги — не значит развивать и укреплять освободительное дело революции. Мы знаем уже из хода великой французской революции, что революция может разлагаться и вести к новому цезаризму, — крайности легко сходятся. Крайности революции слишком часто ведут к крайностям реакции. Это должны помнить мы, русские, обогащенные опытом Западной Европы. Революцию 48 г. во Франции пробовали превратить в революцию социалистическую. Но это кончилось печально и привело к воцарению Наполеона III. Очень печально кончился и опыт Парижской коммуны1. В этих случаях обыкновенно рабочий класс, слишком повышающий свои требования, отбрасывается назад и на некоторое время устраняется от непосредственного строительства жизни. Может это произойти и в России, если классовая борьба в русской революции пойдет слишком далеко и раздерет единство революции. Государство имеет свою жизнь и свои законы, стоящие над борьбой классов и социальных групп и, когда ему грозит распадение и гибель, оно обнаруживает свою внутреннюю силу и спасает себя. И тогда сила самого государства оттесняет на второй план те классы и группы, которые оказались враждебными его назначению и нарушили основные законы его бытия.
Прогрессивен лишь тот класс, который согласует свои интересы с интересами целого государства, всей нации. И как бы ни был по внешности революционен какой-нибудь класс, если он в борьбе за собственные интересы наносит раны народному целому, всему государству, он не служит творческому прогрессу народа, не может быть в этот момент назван истинно прогрессивным. Это верно по отношению ко всем классам. Государство и нация повелительно требуют от всякого класса, чтобы борьба его с другими классами была подчинена высшим интересам и задачам. В этом требовании звучит голос целого народа с долгой исторической судьбой. И к этому голосу всего народа, всей России нужно прислушиваться, а не к голосам отдельных самоутверждающихся классов. Голос этот звучал в первые дни революции и он только и может закрепить ее дело и призвать к устроению новой жизни. Русский народ не может забыть своего христианского воспитания и не может допустить, чтобы душа его была отравлена классовой ненавистью. И сама борьба за улучшение положения трудящегося народа должна быть подчинена высшей правде. Но лицемерно было бы призывать к самоограничению трудящийся народ, который всегда был в экономически угнетенном положении, и не призывать к самоограничению богатых, промышленников-капиталистов и помещиков, которые имеют возможность принести наибольшие материальные жертвы во имя родины и государства. Собственность обязывает, и имущие классы должны на деле показать, что интересы общенациональные и общегосударственные для них выше интересов классовых. Лишь сознательные социальные жертвы охранят и укрепят нравственное единство русского народа, которое так необходимо для спасения России и русской свободы.
Издана отдельная брошюрой. М., 1917.
1 См. выше, прим. 2 к статье ‘Возможна ли социальная революция?’.