НАКАНУН ЕВАНГЕЛЬСКОЙ ПРОПОВДИ.
НАКАНУН ЕВАНГЕЛЬСКОЙ ПРОПОВДИ.
ИСТОРИЧЕСКІЙ ЭТЮДЪ.
Г. Ломмеля.
Г. Ломмеля.
‘Міръ Божій’, No 10, 1894
Нанакануне евангельской проповеди, Ломмель Г., Год: 1894
Время на прочтение: 11 минут(ы)
Приблизительно 1900 лтъ тому назадъ большая часть свта, извстнаго въ т времена, находилась подъ господствомъ Италіи. Римъ, столица міра, сіялъ во всемъ блеск и великолпіи. Италія, Греція, лучшая часть Галліи, Пиринейскій полуостровъ, извстныя древнимъ земли Азіи и Африки, огромное наслдіе македонскаго завоевателя, Александра — все это было побждено. Могущественные Цари шли въ золотыхъ цпяхъ въ подземныя темницы или влачили безславное существованіе, въ качеств подручниковъ и данниковъ. Боле благородные и опасные враги, вольные города Коринъ и Карагенъ, были сокрушены и стерты съ лица земли, остатокъ ихъ населенія бродилъ безъ пристанища или обрабатывалъ землю въ качеств римскихъ рабовъ. Сокровища покоренныхъ странъ, ихъ памятники и трофеи пошли на украшеніе Рима. И среди этого грабежа выдлялась, точно разбойничій притонъ, Капитолійская скала, а на ней, въ лиц консула, царилъ духъ Квирина, на ней точно красовался Геркулесъ, укротитель львовъ- въ груди его бушуетъ буря страстей, но онъ съ кажущимся спокойствіемъ оперся на огромную палицу, размышляя: ‘кого еще?’ На такую высоту вывели Римъ, нкогда пастушескую и разбойничью деревушку, настойчивая и неизмнная политика и проникнутыя ею стремленія гражданъ.
Такая безграничная власть неизбжно должна была родить столь же безграничное своеволіе. Покоренныя царства, превращенныя въ провинціи, давали властвующимъ римскимъ гражданамъ средства для удовлетворенія самыхъ широкихъ требованій. Но въ сокровищахъ и богатствахъ Азіи скрывались ядовитыя зми: страсти и пороки. За безграничнымъ грабежомъ слдовала самая безсмысленная расточительность. Золота, какъ можно больше золота — такова была цль всхъ стремленій, и для достиженія ея люди не останавливались ни передъ какими преступленіями. Каждый дальнйшій шагъ къ всемірному господству служилъ новой могилой добродтели, расширялъ бездну, отдлявшую богатыхъ отъ бдныхъ. А на обоихъ краяхъ этой бездны все боле и боле исчезали прежнія разграниченія. Плебей (землевладлецъ не благороднаго происхожденія, торговецъ и ремесленникъ), если у него были деньги, принадлежалъ къ господствующей, привиллегированной каст, а членъ старой аристократической фамиліи, лишь только онъ впадалъ въ бдность, становился безпомощнымъ, опускался до самыхъ низшихъ слоевъ пролетаріата. Этимъ именемъ называли сперва неимущихъ гражданъ, затмъ подданныхъ не пользовавшихся правами гражданства, и, наконецъ, рабовъ, вербовавшихся изъ побжденныхъ враждебныхъ армій и покоренныхъ народовъ. Эта бездна между богатыми и бдными раздляла населеніе уже не на господъ и рабовъ, а — на людей и скотовъ.
Съ такой противоестественностью, понятно, не вс безпрекословно мирились. Являлись отдльныя личности, которыя пытались спасти народныя массы отъ гибели. Корень зла, какъ мы уже замтили, лежалъ въ чрезмрной обширности владній. Кто хотлъ помочь народу, тотъ долженъ былъ найти средства для уравненія имуществъ. Первые соціальные реформаторы Рима предлагали очень умренныя и осторожныя реформы. По ихъ предложеніямъ, римскій гражданинъ не могъ владть боле чмъ 500 моргеновъ государственной земли: все, что приходилось сверхъ этого количества, нужно было раздлить между неимущими. Потомъ предложено было оставить отцамъ семействъ еще 250 морг. на каждаго ребенка, а также дать прежнимъ владльцамъ соотвтствующее вознагражденіе за постройки. Лишь только появилось это новшество, богачи, ведшіе раньше постоянныя и часто кровавыя распри другъ съ другомъ, сразу объединились. Защитниковъ народа, которые сами же отдавали на общую пользу собственныя большія состоянія, обзывали: ‘глупцами, обманщиками и преступниками’. ‘Преступность’ ихъ старались доказать судомъ — и защитники народа пали жертвой узаконеннаго разбоя. А на могилахъ этихъ людей — упомянемъ здсь лишь благородныхъ братьевъ Гракховъ — по мр увеличенія гнета, поднимались обобранныя массы. Сперва поднялись т, которые терпли самое жестокое обращеніе, рабы, они предпочли вступить въ борьбу съ своими свирпыми господами, чмъ бороться съ дикими зврями, или убивать другъ друга для потхи зрителей. Затмъ, возстали итальянскія народности, такъ называемые союзники, которые, какъ неимвшіе гражданскихъ правъ, были предоставлены полному произволу римскаго сената. Наконецъ, поднялись и обнищавшіе римскіе граждане. Но такъ какъ вс эти возстанія были разрозненны, а богачи ‘по счастливой случайности’ располагали огромными денежными средствами и замчательными полководцами, то всемірный городъ вышелъ изъ борьбы побдителемъ, и боле полумилліона людей сложили свои головы въ его стнахъ и передъ ними. Чаша страданій должна была здсь не переполниться, а опрокинуться, но для этого потрясеніе было еще недостаточно сильнымъ. Сперва аристократія должна была выродиться въ деспотію, грубое многобожіе — въ гнусное обожествленіе людей, отвратительная безнравственность богатыхъ и подлая трусость бдныхъ должны были предварительна создать тотъ вкъ, о которомъ современные писатели со слезами разсказываютъ, что въ немъ отъ добрыхъ людей можно было ждать лишь несчастій, а пользы — только отъ дурныхъ.
Въ т времена религіозная, политическая и соціальная жизнь еще представляла собою одно цлое, поэтому и между друзьями народа не было соотвтствующихъ подраздленій. Кто былъ хорошимъ патріотомъ, тотъ, по большей части, былъ также и просвщеннымъ, разумнымъ врующимъ, или моралистомъ и защитникомъ бдныхъ. Если бы даже тогда и появилось такое раздленіе, то незначительное количество людей этого рода и одинаковость ихъ положенія скоро сплотили бы ихъ. Поэтому, въ царствованіе Юлія Цезаря и Октавіана Августа, мы видимъ этихъ людей, такъ сказать, въ братскомъ единеніи, въ ученыхъ школахъ и союзахъ, въ особенности же въ союз стои, который прежде всегда служилъ убжищемъ гонимыхъ. Тутъ были элевзинцы {Общество основано въ греческомъ город Элевзис.} — члены тайнаго общества, которое, отрицая существованіе Бога отдльное отъ міра, учило, что Богъ есть оживляющій духъ, существующій только въ одухотворенномъ мір, къ этому же союзу издавна принадлежали мудрйшіе изъ эллиновъ, затмъ, слдовали республиканцы, потомки тхъ людей, которые подъ предводительствомъ Брута и Кассія, безуспшно боролись за идеалы стараго Рима,— внуки ихъ все еще жили мечтами о республик Курія и Цинцината, наконецъ, были и такіе, которые не шли въ своихъ желаніяхъ дальше Гракховъ и видли спасеніе въ расширеніи lex agraria (земельный законъ), этой первой системы раздла имуществъ. Какъ всегда бываетъ въ эпохи сильныхъ общественныхъ бдствій, соціальный вопросъ оттснялъ остальные на задній планъ.
Понятно, что самыя отдаленныя отъ столицы цезарей провинціи были вмст съ тмъ и самыми благопріятными для антимонархическихъ стремленій. Въ далекой Азіи, въ захолустья Сиріи, лежала Палестина. Въ нее не только ссылали лицъ, заподозрнныхъ въ враждебности къ государственной власти, но и многіе изъ тхъ, которые желали спастись отъ подозрнія и его тяжелыхъ послдствій, сами отправлялись въ палестинскіе гарнизоны — въ добровольное изгнаніе. Тамъ можно было безъ помхъ философствовать, спорить, а иногда и распространять свои взгляды. Даже проконсулъ Понтій Пилатъ причислялся при императорахъ къ неблагонадежнымъ: ддъ его сражался при Филиппи подъ предводительствомъ Брута и Кассія, а самъ онъ участвовалъ въ войн Антонія съ тогдашнимъ императоромъ Августомъ. Помилованный императоромъ и получивъ такое назначеніе, о которомъ трудно было сказать, считать ли его наградой или наказаніемъ, онъ продолжалъ въ своемъ отдаленіи служить, если не старому длу, то, по мр возможности, хоть старымъ друзьямъ. Жена его, Порція, имвшая на него большое вліяніе, происходила изъ стараго и строго республиканскаго дома Катоновъ. Правда, въ Іуде, гд секта фарисеевъ строго охраняла національное и враждебное римлянамъ іудейство, а также и въ Самаріи, въ которой царская семья Ирода вмст съ саддукеями были разностными прислужниками цезаря, — все-таки надо было вести себя тихо и осторожно. Зато совершенно свободно жилось въ третьей провинціи, въ горной стран Галиле.* здсь господствовала секта ессеевъ, горцы, жившіе въ бдности на лон природы, относились къ римлянамъ доврчиво и предупредительно,— въ особенности же къ свободомыслящимъ. Дружественность этихъ отношеній еще больше увеличилась, когда римскіе солдаты увидли, что отъ Іудеи ихъ отдляетъ бездонная пропасть, а съ Самаріей, гд они еще недавно цлыми рками крови потушили народное возстаніе, примириться имъ не такъ-то легко. Понятно, въ мирной Галиле, какъ это неизбжно бываетъ въ завоеванныхъ странахъ, имли мсто любовныя влеченія и сожительство или смшанные браки римлянъ съ галилеянками.
Теперь мы остановимся на іудейств… Евреи того времени не были уже израильтянами временъ Саула, Давида и Соломона, даже имя израильтянъ они утратили и назывались ‘іудеями’. Часто повторявшіяся порабощенія иноплеменными завоевателями, двойное насильственное переселеніе въ чужія земли, затмъ, по возвращеніи на родину, угнетеніе своими собственными тиранами и, наконецъ, насильственное превращеніе страны въ римскую провинцію — все это такъ принизило нкогда гордую національность израильскаго народа, что значительная часть его уже не надялась на улучшеніе своего положенія собственными силами и возложила свои упованія лишь на возможность чуда: люди ждали какого-то фантастическаго мстители и спасителя, могущественнаго царя — мессію. Потеря послднихъ остатковъ политической самостоятельности и желзное римское иго сосредоточили всю энергію этого жизненнаго народа въ области религіи, изъ которой возникло его прежнее полудуховное государство, его внчанная теократія. Въ этой области евреи-монотеисты, имя дло съ народами политеистическими, считали себя единственнымъ народомъ, знающимъ истину и избраннымъ Богомъ. И римляне, которые, какъ просвщенные деспоты, терпли всякое вроисповданіе, пока народъ имъ повиновался, т.-е. пока онъ платилъ налоги и исполнялъ воинскую повинность,— до поры до времени еще не трогали этой вры. Но это принесло іудеянъ больше вреда, чмъ пользы. Предоставленные самимъ себ, они вели ожесточенные споры другъ съ другомъ и изъ прежнихъ религіозныхъ мнній и системъ выработали настоящія вроисповдныя секты и партіи. Вс они принимали законъ Моисея, но различались другъ отъ друга въ толкованіи и объясненіи его. Ветхій Завтъ постигла такая же судьба, какъ впослдствіи Новый: вс считали егоснепогршимымъ Священнымъ Писаніемъ, книгой книгъ, но вмст съ тмъ многія мста въ немъ, какъ въ иныхъ книгахъ, стали толковать на различные, иногда совершенно противоположные, лады, эти толкованія ничего не давали уму и сердцу мыслящаго человка, а лишь доставляли выгоду отдльнымъ лицамъ, заинтересованнымъ именно въ такомъ, а не иномъ толкованіи. Во глав различныхъ партій стояли ученые, ‘книжники’, священники. Каждый раввинъ, понятно, утверждалъ, что толкованіе его партіи и есть именно единоспасающее, а убжденія раввиновъ зависли отъ доходовъ. Высшій религіозный постъ, дававшій большіе доходы, санъ первосвященника, сталъ продажнымъ, твердыня религіи, храмъ Соломоновъ, превратился въ простой торговый домъ. Іерусалимъ, іудейская столица, имлъ 200.000 жителей, а по преступленіямъ и порокамъ онъ соперничалъ съ милліоннымъ населеніемъ Рима.
Самой многочисленнной и сильной изъ іудейскихъ сектъ были фарисеи. Слово ‘фарисей’ буквально значитъ ‘отдленный’, но высокомрная партія впослдствіи стала толковать его въ смысл избранный. Фарисеи прежде всего утверждали, что устныя сказанія предковъ имютъ такое же значеніе, какъ и писанный законъ Моисеевъ. Они утверждали относительно этихъ устныхъ преданій, что Богъ далъ ихъ Моисею впослдствіи, посл писаннаго закона, и что правильно поникать писаніе, можно только при помощи преданій. Наконецъ, они учили, что предопредленіе Божье не противорчить свобод воли человка, что вра важне для спасенія, чмъ добрыя дла, и средствами покаянія признавали постъ, милостыню и молитву. Они врили въ будущую жизнь, въ воскресеніе тла, въ загробныя награды и наказанія, т. е. въ существованіе рая и ада. Вншность, пустыя, мелочныя церемоніи значили для нихъ все, сущность же, добродтель, нравственная дятельность — ничего или почти ничего. Подъ маской благочестія они скрывали вс пороки людей этого сорта, подъ вншнимъ видомъ смиренія царила классовая гордость, жестокія бичеванія прикрывали самые изысканные пороки. Любимое занятіе фарисеевъ — пріобртеніе прозелитовъ — часто приводило ихъ въ собранія, при этомъ они являлись не иначе, какъ чисто и тщательно одтыми, въ плать, окаймленномъ библейскими нарченіями: проходя по улиц, они часто останавливались и тихо или вслухъ молились, то опуская глаза въ землю, то поднимая ихъ къ небу, раздавали бднымъ мелкія монеты — за это имъ самимъ доставались крупныя. Словомъ, они пользовались всякимъ случаемъ, чтобы обратить на себя вниманіе и извлечь изъ этого выгоду. Въ такой систематической погон за преклоненіемъ черни по пріемамъ, употреблявшимся для этой цли, различали три сорта фарисеевъ, Однихъ называли ‘наталкивающимися’: они ходили по улицамъ, опустивъ голову и закрывъ глаза, чтобы не видть женщинъ, и поэтому часто наталкивались на стны, затмъ, были такъ-называемые фарисеи — ‘ступочники’: чтобы не смотрть на женщинъ и не развлекаться въ своихъ благочестивыхъ размышленіяхъ, они носили особыя шляпы, на подобіе опрокинутыхъ ступокъ, съ широкими, опускавшимися внизъ, полями, такъ что они могли видть лишь клочокъ земли подъ ногами, третьихъ называли ‘безногими’: они ходили въ широкихъ одеждахъ, опускавшихся до самой земли, такъ что казалось, будто они движутся безъ ногъ. Всхъ этихъ людей Христосъ, не длая никакихъ различій, называлъ ‘гробами повапленными’.
Полную противоположность этимъ іезуитамъ іудейства представляли жизнерадостные саддукеи. Названіе это они получили отъ имени ученаго Саддока, ученика мудраго предсдателя санхедрина (синедріонъ) Антигона Сохея, который, приблизительно за 260 лтъ до христіанской эры, проповдывалъ, что ‘люди должны служить Богу не рабски, не изъ страха наказанія или разсчетовъ на награду, а единственно изъ безкорыстной любви къ нему’. Это разумное и высоко-нравственное ученіе Саддокъ дополнилъ слдующими положеніями: ‘Вс законы и сказанія, которыхъ нтъ въ текст книгъ Моисея, нужно отвергнуть, какъ человческія измышленія. Нтъ ни безтлесныхъ ангеловъ или духовъ, ни особой жизни, отличной отъ земного существованія, душа человческая не переживаетъ тла, а вмст съ нимъ распадается на міровые атомы и подвергается дальнйшимъ превращеніямъ. Нтъ воскресенія мертвыхъ, нтъ награды и наказанія за гробомъ. Человкъ не обреченъ на неизбжную судьбу, а его положеніе въ значительной степени зависитъ отъ него же самого’.
Это саддукейское ученіе нисколько не подрывало нравственности его послдователей, а ихъ участіе во всхъ радостяхъ жизни не ослабляло въ нихъ чувства долга и высшихъ духовныхъ стремленій. Во всякомъ случа, саддукейство, возникшее за сто лтъ до появленія фарисеевъ, и, слдовательно, бывшее не реакціей противъ регресса, а самостоятельнымъ актомъ духовной дятельности, служитъ свтлой точкой на темномъ фон того времени.
Бездна, отдлявшая фарисеевъ отъ саддукеевъ въ умственномъ и нравственномъ отношеніи, была слишкомъ велика, для того, чтобы, при разнообразіи человческой природы, не явилось посредствующихъ партій. Такъ возникла секта караимовъ, названіе которыхъ означаетъ людей текста, буквы. Караимъ до-христіанскаго времени хотлъ безусловно держаться текста писаннаго закона, одинаково избгая и свободной критики его, и суеврныхъ извращеній. Но при такомъ стремленіи караимовъ постигла участь всхъ людей золотой середины, которые, тщательно стараясь не уклониться ни направо, ни налво, мало-по-малу совершенно незамтно сами выдляютъ изъ себя два направленія, одно изъ которыхъ стоитъ ближе къ правой, а другое — къ лвой сторон. Такъ случилось и здсь, когда, приблизительно, за тридцать лтъ до-христіанской эры, кареецъ, врившій въ преданія, Гилиль былъ предсдателемъ, а свободомыслящій кареецъ, Шамай — вице-предсдателемъ синедріона. Начались споры, за которыми послдовали кровавыя битвы, и секта золотой середины распалась: одни изъ ея сторонниковъ переходили къ фарисеямъ, другіе къ саддукеямъ. Но изъ этихъ главныхъ партій побда склонялась на сторону первой. Оглупвшій и обднвшій народъ слпо отдался тмъ, которые захватили въ свои руки власть, богатство, высшія мста въ государственной и религіозной жизни и давали ему хлбъ и зрлища — ‘panem et circenses’, этотъ принципъ управленія іерусалимскіе господа переняли у римскихъ. Истинные друзья народа, которые равнодушно относились къ врованіямъ другихъ людей, и поэтому никому не навязывали своихъ взглядовъ, скоро увидли, что ихъ число все боле и боле уменьшается, часть ихъ удалилась отъ общественной дятельности, другая — увлеклась римской жизнью, иродіанская аристократія лавировала, т. е. прислуживалась, смотря по обстоятельствамъ, то императорской власти въ Рим, то фарисеямъ въ Палестин. Нкоторые корни въ народ имли саддукеи еще въ Самаріи,— стран, въ которой языческое раньше населеніе лишь недавно приняло законъ Моисеевъ и притомъ не во всей его полнот.
Какъ ни сильно увлеклось большинство тогдашнихъ іудеевъ религіозной односторонностью, все-таки въ немъ не вполн исчезли я политическія стремленія. Вопросъ: быть ли іудеями, или стать римлянами? стоялъ на очереди, и долженъ былъ вызвать сперва различныя мннія, а затмъ — партіи. Но и этотъ вопросъ получаетъ религіозную подкладку. Боле національные фарисеи ратовали за іудейство и именно за то, которое сами же они изобрли, за романизацію стояли саддукеи, имвшіе боле космополитическіе взгляды. Такъ возникли партіи ‘гаулонито въ’ и ‘иродДинъ’. Основателемъ первой изъ нихъ былъ Іуда евда, происходившій изъ Гаулбна въ верхней Галиле. Приблизительно, въ первые годы христіанскаго лтосчисленія, евда проповдывалъ, что іудеинародъ, избранный Богомъ, а потому должны повиноваться одному лишь Богу и не признавать надъ собой никакой человческой власти. Вмсто того, чтобы платить подати, лучше взяться за оружіе и прибгнуть къ послднему средству. Иродіане же,— партія, получившая названіе отъ имени Ирода Великаго, который добровольно уступилъ свою область римлянамъ,— утверждали, что спасеніе народа іудейскаго — лишь въ снисходительности непобдимаго Рима и, чтобы угодить ему, не нужно останавливаться даже передъ усвоеніемъ языческихъ обычаевъ. Эти политическія распри, понятно, еще боле усилили смуту въ Палестин, но они, несомннно. способствовали тому, что появилась третья и главная партія, соединившая религію и политику, партія эта приняла боле соціальный характеръ и оказала большое вліяніе на современное положеніе длъ.
Въ противовсъ лицемрному фарисейству Іудеи и, хотя послдовательной, но непопулярной философіи саддукеевъ въ Самаріи,— въ третьей провинціи — Галиле, возникла секта ессеевъ. Ее основали пастухи, рыбаки и ремесленники, люди трудовые и бдные. Римскіе республиканцы стоической школы, загнанные подозрительностью новой императорской власти въ отдаленныя страны Азіи, присоединились къ ессеямъ, греческіе философы, которые, какъ странники, скитались тогда по всему свту, дали этой сект основные принципы, обряды и форму посвященія, Питая отвращеніе къ тогдашней политик, которая падала все ниже и ниже, и принимая участіе въ общественной жизни лишь настолько, насколько это было безусловно необходимо, ессеи жили лишь для своей общины и для своихъ принциповъ. Принципами этими были: справедливость, умренность, воздержаніе, скромность, любовь къ ближнимъ, а вслдствіе этого отрицаніе войны и общность имуществъ. Законъ Моисеевъ ессеи понимали аллегорически и отрицали буквальное толкованіе его. Строго соблюдали они лишь нравственныя предписанія, изъ церемоній же признавали лишь одну: погруженіе въ воду, бывшее въ т времена общераспространеннымъ на Восток символомъ очищенія. Чуждаясь правильнаго богослуженія, они молились только подъ открытымъ небомъ и лишь разъ въ годъ посщали храмъ іерусалимскій. Они избгали клятвъ и клялись только соблюдать свое ученіе и сохранять его въ тайн. Ессеи раздлялись на осдлыхъ и странствующихъ. Первые доставляли своимъ трудомъ средства общин, вторые же, отдавъ свое имущество роднымъ и товарищамъ, жили на счетъ общества. Странствующій ессей то уединялся и предавался созерцанію природы, то ходилъ по стран, какъ врачеватель души и тла, лчилъ больныхъ и проповдывалъ свое ученіе, останавливаясь по временамъ у осдлыхъ членовъ секты, для которыхъ онъ всегда былъ желаннымъ гостемъ. Положеніе его, естественно, влекло за собой безбрачіе, которое, впрочемъ, и такъ поощрялось ученіемъ ессеевъ. Осдлые ессеи часто принимали чужихъ дтей и воспитывали ихъ какъ своихъ: они полагали, что одно изъ главныхъ требованій ихъ ученія, любовь къ ближнему, лучше всего выполняется вниманіемъ къ беззащитнымъ дтямъ. Въ такую форму исторически отлилась секта ессеевъ за нсколько десятилтій до начала христіанскаго лтосчисленія…
Намъ остается еще упомянуть объ эллинизм того времени. Греки девятнадцать вковъ тому назадъ не имли общаго отечества. Множество мелкихъ монархій и республикъ раздробили древнюю Грецію. Сверъ и югъ, дорическій и іоническій элементъ, боролись другъ съ другомъ и длали невозможнымъ политическое объединеніе. При такомъ отсутствіи практической общественной дятельности лучшія силы народа набросились на теоріи. Греки стали привиллегированной націей ученыхъ. Вся область философіи — а съ нею и религіи — стала, такъ сказать, ихъ удломъ. Ни одна новая идея, ни одна новая система не могла проложить себ дорогу и получить широкое распространеніе безъ одобренія грековъ. Они повсюду играли роль посредниковъ въ умственной жизни. Поэтому не могло обойтись безъ нихъ и въ іудейской земл, во всхъ важнйшихъ іудейскихъ движеніяхъ. Греческіе философы по профессій большею частью странствовали по всему извстному тогда свту. Греки были совтниками, друзьями и слугами государей, государственныхъ дятелей и богачей. А такъ какъ почти каждый тогда философствовалъ или, по крайности, считалъ себя философомъ, то греческая философія со всми ея свтлыми и темными сторонами — въ вид высокой мудрости или въ вид жалкой софистика — проникла во вс сферы тогдашней жизни. Сверхъ того, между греками и іудеями существовали тсныя связи еще со временъ македонскаго завоевателя и его преемниковъ. Было уже много -тысячъ ‘эллинизированныхъ’ іудеевъ, которые жили въ греческихъ городахъ, женились на гречанкахъ и говорили по гречески, l’aide іудеи даже свое священное писаніе читали тогда въ греческомъ перевод,’сдланномъ ‘семидесятью толковниками’ по повелнію египетскаго царя, Птоломея Филадельфа…