НАЦИОНАЛЬНЫ ЛИ ПРАВЫЕ?
НАЦИОНАЛЬНЫ ЛИ ПРАВЫЕ?
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Национальны ли правые?, Бердяев Николай Александрович, Год: 1915
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Бердяев, Н.А. Падение священного русского царства: Публицистика 1914—1922
М., ‘Астрель’, 2007.
Трудно примириться с мыслью, что существуют люди, которых ничему не научат опыт жизни, тяжелые испытания жизни, которые не способны ни на какой живой отзвук на жизнь историческую. А к такой породе людей, бесспорно, принадлежат наши крайние правые. Съезд правых в этом отношении очень поучителен. Почти страшно становится за русского человека, когда прислушиваешься к речам, в которых не звучит ни одного человеческого слова — живого, правдивого слова. В данном случае меня не интересует политическая сторона дела, возможные закулисные политические интриги, скрытые за выступлениями правых отставных сановников и т. п. Меня интересует прежде всего моральная и психологическая сторона явления. Наши крайние правые — изумительное морально-психологическое явление, заслуживающее некоторого внимания. Это — явление такого необычайного умственного, нравственного и вообще душевного убожества, такого эстетического неблагообразия, которое наводит на мысль о серьезной болезни народного организма, извергающего из себя такую нечисть. Я давно уже держусь того мнения, что в России нет настоящего консерватизма, и что это — болезненное явление в русской жизни. Ведь нужно признать, что консерватизм может быть глубоко идейным, остроумным и нравственно благообразным, что в консерватизме может быть своя эстетика. Бывали у нас одинокие, далекие от жизни, оригинальные мыслители, которых можно было назвать консерваторами хотя бы по их отрицательному отношению к тому, что принято называть прогрессивным. Но никогда не было у нас консерватизма, как явления общественного, в форме нравственно и эстетически благообразной и умственно вменяемой. Наша общественная правость пугает своей нравственной и умственной тупостью. Корни ее — в каком-то русском небытии, инерции, истерической слабости. Крикливость и разъяренность правых не есть явление силы, это именно явление слабости, истерического бессилия. Неспособность к научению опытом жизни и к здоровому реагированию на жизнь — характерные особенности правых кругов.
Прислушайтесь к словам, раздававшимся на съезде правых в час тяжелых исторических испытаний для родины. В словах этих нельзя открыть никаких признаков самостоятельной мысли и нравственной воли. Это — злобные выкрикивания общих мест, с которыми когда-то были связаны какие-то идеи, но теперь уже ничто не связано. Можно ли почувствовать в словах правых веру в Россию, в ее великое призвание в мире? Сделали они попытку осмыслить призвание России в час мировой борьбы, когда решается мировая судьба России? Слишком ясно, что для правых не существует России как единого организма, как мистической реальности, предназначенной к совершению какого-то дела в мире. Правые находятся совершенно вне процесса национального самосознания. Они поглощены своими мелкими делами и делишками, злобными счетами, внутренними распрями и травлями. В помыслы правых не входит утверждение единства России, единства всего русского народа. Страшная война, опасность, переживаемая родиной, не изменила их психологии, не заставила их ничем поступиться, ничем пожертвовать. Прогрессивная русская общественность многим поступилась и пожертвовала во имя единства России перед лицом врага, во имя национальной идеи, во имя победы. В лагере правых не произошло ничего, все осталось по-старому. Злобная воля к раздору и к гонению по-прежнему господствует. Правые более всего одержимы злобной ненавистью к прогрессивному блоку, к земскому и городскому союзу, к интеллигенции и пр. Россия, ее судьба их очень мало интересует. Нет у них и напряженной воли к победе, как главной, основной задачи. Для них важнее всего победа над врагом внутренним, чем над врагом внешним. Никаких мировых перспектив у правых нет, нет у них никаких положительных целей.
Когда отечество в опасности, они целиком поглощены мелко-злобной и совершенно отрицательной внутренней политикой, т. е. делают то, в чем обыкновенно упрекают левых. Сознательное самоограничение во внутренней политической борьбе во имя защиты родины, во имя национального единства не может быть только делом левых — оно не в меньшей степени есть также долг и правых. Исполняют ли они этот долг? Правые идут обратным путем — для них не существует национального долга и национальной идеи. Правым совершенно чуждо то сознание, что национальная идея выше политической идеи, что нация выше и глубже всех преходящих государственно-политических форм. Словесная шумиха правых полна все той же лжи, фальсификации народного мнения, того же злобного отрицания, к которым мы слишком привыкли. Болезненно поражает отсутствие исторической ответственности, сознания значительности и важности происходящего в мире. Я думаю, что правый лагерь совершенно лишен национального сознания, хотя не свободен от темных национальных инстинктов. Национально-русская фразеология правых есть сплошная условная ложь. Эти люди — не русские прежде всего, в себе ощущающие биение жизни души русского народа, а прежде всего ‘правые’, т. е. люди известных интересов, известной политической партии, известных условий, на которых они согласны служить России. Слишком большая переоценка известной государственной формы и известного политического курса уже есть некоторая измена русскому национальному делу и находится в антагонизме с духом русского народа. Правые дорожат не Россией, а известным желанным им политическим курсом и во имя торжества этого курса готовы поступиться интересами России. Правые целиком поглощены внешним политиканством, борьбой партий, и в этом они чужды русскому духу, направленному внутрь, признающему ценность души более высокой, чем ценность царств1. И откуда взялась эта злоба, ненависть, насильничество и истребление, столь характерные для крайних правых, выставляющих себя истинно русскими? Может ли это быть характерно для русского народа, доброго, незлобивого, смиренного? Трудно поверить, что в глубине русской народной жизни есть такое хамство. Крайние правые имеют опору не в том, что есть бытие в народной жизни, а в том, что есть небытие в народной жизни, тьма, пассивность, инерция, безволие и бессилие. Такие явления существуют лишь великим попустительством русского народа.
Во всяком случае, все принуждает сделать заключение, что наши крайние правые круги стоят вне процесса национальной мысли, вне национальной нравственной ответственности, — они не участвуют в формировании национального сознания и национальных задач. Эти круги прежде всего, и этого нельзя достаточно сильно подчеркивать, — антинациональны по духу, по направлению, по состоянию сознания. Они не хотят единства России. Они ничему не научаются и ни с чем не считаются. Сила этих кругов дутая, не настоящая, но, поскольку существуют остатки такой силы, она представляет национальную опасность для России.
Биржевые ведомости. 1915, No 15240, 1 декабря.
Перепечатка: Эхо. Вологда. 1915, No 387, 6 декабря.
1 В газете ‘Эхо’ этот отрывок, начинающийся со слов ‘Эти люди — не русские…’, выделен курсивом.