Наброски, планы, варианты, комментарии (1859-1860), Достоевский Федор Михайлович, Год: 1860

Дополнительные материалы
Время на прочтение: 81 минут(ы)
Скачать в PDF
Ф. М. Достоевский. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Том III
Л., ‘Наука’, 1972

НАБРОСКИ И ПЛАНЫ 1859—1860

НОВЫЕ ИДЕИ РОМАНОВ, ДРАМ, ПОВЕСТЕЙ

1

23 ноября. {Было: июня}

Идея повести, которую, впрочем, можно сделать началом романа.

ВЕСЕННЯЯ ЛЮБОВЬ1

1 Заголовок написан на обороте л. 1, вверху.

Знатный МГ, богатый и его пришлепник, будущий писатель, ездят. В маленьком городке писатель попросил князя остановиться, тут его отец и родные. Князь согласен и сам. Знакомится с обществом, где его принимают подобострастно. Князь производит фурор, корчит человек<а> с направлением и проч. Тут одна девочка, невеста, без своих слов, пристально всматривается в князя. Она его и любит, и боится. (Но писателя она более пугается за его образован<ие>, громкие слова.) Князь заиграл с нею (зная, что она невеста безобразного чиновника с состоянием). Она робко отдается. {Далее было: Заходит [к], не написав ему.} Заходит к нему и без возражений отдается ему. Потом пишет к нему письмо и просит, чтоб он женился на ней, говоря, что и отдалась ему, чтоб только не быть женою чиновника. (NB. Она ничего не просит у князя, полагая, что ему и жениться нельзя на ней, так он ее выше.) Но князь не хочет потерять своей карьеры, литератор узнает это, идет и женится на ней.
2-й варьянт. Литератор имеет нравственное влияние над князем, а тот над ним физическое, денежное (и мстит ему за нравственное влияние бессознательно). В сущности, они ненавидят друг друга, а на деле они даже сами себя уверяют, что друзья. Литератор первый имел ее. Князь, у которого не было своих слов, был немного влюблен в нее, потом больше и очень, но стыдился признаться. Литератор, имев ее, злорадно отмстил красавчику князю и прямо объявил князю, что имел ее, {Далее было: но} зная про себя, что князь ее любит. Литератор рассказал князю всю историю и из-за чего она ему предалась. Князь (который ее поцеловал еще прежде) был в негодовании, сначала тихо, потом более и более. Имеет с ней сношения. Она ему объяснил<а>, что его боялась {Далее было начато: и что давно} и оттого его не выбрала, что он высоко над ней и не женился бы на ней. Оказывается, что поэт имел с ней переписку, писал ей письма, уговаривал не выходить за чиновника, а на словах предлагал и себя, князя же назвал пустым.
Князь грустит и плачет вместе с нею, влюблен больше чем когда-нибудь, называет того подлецом, умоляет жениться. Тот выводит ему всю глупость его предложения, говорит о своей карьере, наконец говорит ему: ‘Женись-ка! (ты с направлением!)’.
Князь горячится, хочет жениться, {Далее было: оглашает дело, дает тому пощечину} доводит ее до благоговения в любви, она хочет быть достойна его, учится, расспрашивает и т. д. Князь {Было: Он 40} имеет ее, {доводит ее ~ имеет ее вписано.} пугается скандала и уезжает. Она пишет ему последнее письмо. Чиновник (объяснение с князем). Оба, князь и литератор, уезжают, чувствуя, что оба подлецы. Князь дает литератору пощечину на станции. Они расстаются со злобой и т. д.
3-й варьянт. Или князь женится.
Князь говорит: ‘Ведь женился же прошлого года граф К. на бог знает ком’. {‘Ведь женился ~ на бог знает ком’, написано позднее, теми же чернилами, что и запись от 7 января.}
Или 4-й варьянт.
Она литератору не отдалась, а он просто наклеветал к князю: {Так в рукописи.} ибо имел средства (письма) клеветать. Князь нашел ее невинной. Думал, что поступит благородно, но чиновник развязал его, {Далее было: и.} князь бросил ее и уехал.
NB. Во всё продолжение весенней любви князя лит<ератор> ведет себя хорошо, но смотрит язвительно. Он подозревает, шпионит, но не расспрашивает.
Князю и очень бы хотелось выгнать его, но он боится скандала за нее. 2-е). Лит<ератор> всё еще имеет на него влияние и без зазрения ест его обеды и распоряжается.
NB. В разговорах лит<ератор> соглашаетс<я>, что он с ней поступил подло, по-донжуановски и т. д.
Чиновник, объясняющий и берущий с князя взятку, на вопрос князя: ‘Да ведь она не выйдет за вас’ — говорит: ‘Выйдет-с. Всё шито-крыто будет, не посмеет не выйти, отец (бешено строгий), мать, оскорбленье семье… нельзя-с, не выдержит. Ну, а обо мне не беспокойтесь. Она будет доброй женой. Женясь, я тотчас же приму необходимые меры, — не беспокойтесь, — самые благоразумные меры ‘.
Она делает вот как: {Далее было: видя, что князю тяжело} она обращается наконец, в восторге любви, к чиновнику, сознается ему в обожании к князю и что она не невинна, и сознается письменно. Чиновник идет к князю, просит вознаграждения и обещает поправить дело. Князь, который мучился: что ему делать? — уехал, пощечина на станции.
NB. Добрая тетка, у ней свидания.
NB. Сцена капитальная: где он {Далее было: говорит} предлагает ей руку, а она как дитя плачет и говорит: ‘Я не гожусь, я не достойна’. Но князь возвышает ее, сказал ей несколько горячих и убедительных слов, и она, будучи унижена княз<ем>, понимает это всё и гордится князем и открывает ему, что она сама это думала, но не смела сказать, и всё это тут дать . {Сцена ~ тут (?) дать (?) вписано позднее, теми же чернилами, что и запись от 7 января.}
NB. Литератор сделал так: он ей обещался жениться, ее же уверил, что чиновник постыдится жениться на опозоренной (сладострастное существо), и ее прочил уже своей женой князю. {Вписано на полях позднее, теми же чернилами, что и следующая запись.}
NB. 7 генваря.
Когда князь получил свое, то есть имел ее, то он тоже, придя домой и встретив дома приятеля, литер<атора>, которого до сих пор делал вид, что не замечает, он вдруг, теперь, начал хвалиться, форсить и дал ему знать, что имел ее.
Тот тотчас же воспользовался откровенностью князя и взял над ним власть (говоря ему, что она из таких и ее можно оставить — уехать). Князь вышел на воздух, на крыльцо, и мыс-40 ленно дает себе пощечину, но, не выдержав, бросился на постель и заплакал и потом побежал к ней каяться.
23 ноября.
План трагедии ‘Фатум’.
План комедии: барыня сажает в карцер женатого учителя за то, что он женат. Развить.

3

В 1860-й год
1) Миньона.
2) Весенняя любовь.
3) Двойник (переделанный).
4) Записки каторжника (отрывки).
5) Апатия и впечатления.

ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

УНИЖЕННЫЕ И ОСКОРБЛЕННЫЕ

Черновые заметки к частям 1—II романа (43)
Меньше снисхождения и любви к Алеше со стороны поэта.
Много вычеркнуть и перенести в другие главы.
Уменьшить разглагольствия ее об Алеше (перед встречей).
Поэт независимее к Алеше (ненависть).
Алешу серьезнее (когда Алеша приходит к нему после обеда (перед отцом), то о Скрибе).
Подумать о появлении Нелли. [Когда]
NB. Проект. 2-й раз она приходит за книгами, и тут-то он бросается за ней.

ВАРИАНТЫ

СЕЛО СТЕПАНЧИКОВО И ЕГО ОБИТАТЕЛИ

Варианты прижизненных изданий

Стр. 5.
11-12 была именно натура / именно была натура (ОЗ, 1860)
Стр. 6.
15 прежде женитьбы сына / прежде сына (ОЗ, 1860)
Стр. 7.
1 осталось /оставалось (ОЗ, 1860)
7 своя половина / своя отдельная половина (ОЗ, 1860)
10 в крестные и посаженые матери / в крестные и в посаженые матери (1860)
Стр. 12.
1 Он и действительно / Он действительно (1860)
2 Однако ж позвольте / Но, однако ж, позвольте (ОЗ, 1860)
12 от этого же самого унижения / от этого же унижения (1860)
Стр. 14.
16 чтоб у него / что у него (1860)
Стр. 15.
20 какую-нибудь / когда-нибудь (ОЗ, 1860)
42 почесывали затылки / почесывали свои затылки (ОЗ, 1860)
Стр. 17.
1 горит в вас искра / горит в вас. эта искра (ОЗ, 1860)
Стр. 18.
1 случавшихся / случившихся (1860)
29 заговаривать о науках / заговаривать со мной о науках (ОЗ, 1860)
47-48 у меня голова закружилась / голова у меня закружилась (ОЗ, 1860)
Стр. 19.
39 из сомнений / пз сомнения (1860)
Стр. 20.
6 у кузницы / у кузниц (ОЗ, 1860)
31-32 всей поясницей / всей своей поясницей (ОЗ, 1860)
38-39 длиннополый сюртук / длиннополый, синий сюртук (ОЗ, 1860)
Стр. 24.
23 на Фомку / на Фому (1860)
Стр. 26.
28-29 совершенно сбившись и уже не зная / совершенно сбившись и спутавшись и уже не зная (ОЗ), совершенно сбившись, испугавшись и уж не зная (1860)
Стр. 27.
17 в отставке полковником / в отставке полковник (1860)
28 Вон / Вот (1860)
Стр. 28.
28 За Фомку / За Фому (ОЗ, 1860)
Стр. 29.
46 индейский / индийский (ОЗ, 1860)
Стр. 31.
37 По китрадке / По тетрадке (1860)
Стр. 32.
41 совершенно сбился и спутался / совершенно сбился (1860)
Стр. 35.
4 да и кричишь / да кричишь (1860)
16-17 говорит / говорил (1860)
18 рубаха нечиста / рубаха нечистая (ОЗ, 1860)
Стр. 38.
8 мало бывал / мало был (ОЗ, 1860)
Стр. 39.
26 мне же добра желают / мне же желают добра (ОЗ, 1860)
Стр. 42.
4 похоже на бедлам / похожее на бедлам (ОЗ, 1860)
Стр. 43.
31 сидели рядком / сидели рядом (1860)
Стр. 46.
21 ты вот говоришь / ты говоришь (1860)
36 так и врал бы / так уж и врал бы (ОЗ, 1860}
Стр. 49.
24 знаете ли, что / знаете, что (ОЗ, 1860)
Стр. 50.
2 этих чудаков / этих же чудаков (ОЗ, 1860) 14-15 Дырявые сапоги, засаленная фуражка / Дырявьте сапоги и засаленная фуражка (ОЗ, 1860)
Стр. 51.
32-33 так и другой кто-нибудь тут / так и другой кто-нибудь шут (1860)
Стр. 54.
6 Три раза повторял / Три раза им повторял (ОЗ, 1860)
37-38 проговорила / приговорила (ОЗ)
Стр. 55.
25 как будто бы боясь / как будто боясь (ОЗ, 1860)
Стр. 58.
7 на диван / на диване (ОЗ, 1860)
25 заливаясь слезами и крепко обвив / заливаясь слезами, крепко обвив (1860)
Стр. 59.
31 вскричал / вскрикнул (ОЗ, 1860)
Стр. 60.
14 в сердце своем обиду / в сердце свою обпду (ОЗ, 1860)
Стр. 61.
41 скажи мне / скажи же мне (ОЗ, 1860)
Стр. 63.
16 Ничто / Ничего (ОЗ, 1860)
29-30 спокойно вздохнуть / спокойно отдохнуть {1860)
Стр. 64.
1 Митюшка / Матюшка (1860)
Стр. 65.
22 фигурке / фигуре (1860)
Стр. 66.
14-15 Ну же, иди, иди / ну же, иди (1860)
Стр. 67.
17 из этого ответа / из такого ответа (ОЗ, 1860)
Стр. 68.
21-22 но сегодня же, сегодня же ты будешь / но сегодня же ты будешь (1860)
Стр. 70.
25 объявляет / объявляет публике (ОЗ, 1860)
31 Есть — так поздравляю / Есть — так и поздравляю (ОЗ, 1860)
33-34 Он блещет остроумием, он брызжет остроумием, он кипит / Он плещет остроумием, он кипит (1860)
Стр. 72.
2 можно / нужно (1860)
23 мы уж не видались / мы уж тогда не видались (ОЗ, 1860)
Стр. 73.
25-26 хотели заставить / хотели вы заставить (ОЗ, 1860)
Стр. 74.
5-6 Я не могу не говорить, я должен говорить, должен немедленно протестовать / Я не могу не говорить, должен немедленно протестовать (1860)
20 видели вы / видели ли вы (ОЗ, 1860)
Стр. 79.
6-7 завтра утром, пораньше, я нарочно велю себя разбудить пораньше. Знаете, там, у пруда / завтра утром пораньше. Знаете, там у пруда (1860)
20-21 вызывал / вызвал (1860)
34-35 Неужели вы не понимаете / Неужели не понимаете (1860)
Стр. 80.
23 кричат обо мне / кричат опять обо мне (ОЗ, 1860)
26 Завтра же, завтра же / Завтра, завтра же (1860)
44 А где он / А где (1860)
Стр. 81.
19 Но я решился / Я решился (1860)
Стр. 83.
26 святыми / светилами (ОЗ, 1860)
Стр. 84.
35 не подкупал / не покупал (ОЗ, 1860)
Стр. 85.
29 деньгами / деньги (1860)
Стр. 87.
37 проговорил / повторил (1860)
Стр. 89.
6 вижу, — со вздохом отвечал / вижу, вижу, — со вздохом отвечал (ОЗ, 1860)
Стр. 89—90.
48-1 Всё могу опровергнуть, все положения / Всё могу опровергнуть а все положения (1860)
Стр. 90.
13 перед ними / перед ним (1860)
Стр. 91.
36 только две минутки / только две минуты (1860)
Стр. 92.
14 остались / оставались (ОЗ, 1860)
Стр. 93.
17 втрое более бы разгорячился / втрое бы разгорячился (ОЗ, 1860)
44 Чем это объяснить / Чем объяснить (1860)
Стр. 94.
13 думаете, что непременно / думаете, это непременно (ОЗ, 1860)
Стр. 95.
33 той идеей / такой идеей (1860)
Стр. 96.
16-17 Теперь я одумался / Теперь одумался (1860)
Стр. 97.
22 Но дня через четыре / Но дня через три, через четыре (ОЗ, 1860)
41 почему вы удостоили / почему именно вы удостоили (ОЗ, 1860)
Стр. 98.
16-17 ведь за идеи берут же деньги / ведь за идеи же берут деньги (ОЗ, 1860)
Стр. 101.
22 не дам — я уж решился / не дам — уж решился (1860)
Стр. 103.
31 К тому же пишет / К тому же еще пишет (ОЗ, 1860)
Стр. 104.
34 печатать / напечатать (ОЗ, 1860)
Стр. 106.
14 потому и не любит / потому не любит (ОЗ, 1860)
25 ведь / вот (ОЗ, 1860)
30 но уж я теперь / но я уж теперь (ОЗ, 1860)
Стр. 112.
31 не могу дать вам / не могу вам дать (ОЗ, 1860)
Стр. 113.
20 выследили, — уж знаю / выследили — я уж знаю (ОЗ, 1860)
39-40 завтра же уеду / завтра уеду (1860)
Стр. 115.
36-37 он же уехал / он уже уехал (1860)
45 Анна Ниловна выследила / Анна Ниловна ее выследила (ОЗ, 1860)
Стр. 116.
11 Часть вторая и последняя / Часть вторая (1860)
Стр. 119.
32-33 как разодета: журнал, просто журнал / как разодета, просто журнал (1860)
Стр. 123.
32-33 а это и дом-то / а то и дом-то (ОЗ, 1860)
41 не услышали / не слышали (1860)
Стр. 125.
40 теперь нас пятеро / нас теперь пятеро (ОЗ, 1860)
Стр. 128.
21 если он в самом деле разгласит / если в самом деле разгласить (ОЗ, 1860)
Стр. 133.
33 Илюша / Илюшка (ОЗ, 1860)
50 кто ж такой / кто ж такое (ОЗ, 1860)
Стр. 137.
27 Умерьте страсти / Умерьте страсти своп (ОЗ, 1860)
41 Трудиться, трудиться обязан / Трудиться обязан (1860)
Стр. 139.
8 изобличить / изобличать (ОЗ, 1860}
22 говорю / договорю (ОЗ, 1860)
25 повернул / перевернул (ОЗ, 1860)
Стр. 142.
17 изволят / изволит (1860)
Стр. 143.
1 наклоняясь / наклонясь (ОЗ, 1860)
Стр. 147.
3 и исчезнуть / и потом исчезнуть (ОЗ, 1860)
Стр. 140.
44 руку, не подозревая / руку, и не подозревая (ОЗ. 1860)
Стр. 153.
21-22 вы столько для нас сделали, что я / вы столько для нас сделали, столько сделали, что я (ОЗ, 1860)
46 что теперь его / что его (ОЗ, 1860)
46-47 особенно когда он / особенно теперь, когда он (ОЗ, 1860)
Стр. 159.
14 Цезарей / цесарей (ОЗ, 1860)
19 дать / задать (ОЗ, 1860)
Стр. 160.
42 добрейший / предобрейший (ОЗ, 1860)
Стр. 161.
26 волоски у тебя такие светленькие / волоски у тебя тогда былил такие светленькие (ОЗ, 1860)
Стр. 162.
15-16 Из-за этого мне теперь и проходу нет-с. Как только я мимо иду-с, все мне следом кричат / Из-за этого мне следом кричат (1860)
Стр. 163.
7 тебе я велел / тебе же велел (ОЗ, 1860)
Стр. 164.
27 улыбнулась / улыбалась (1860)
Стр. 165.
22 но всегда / но, однако ж, всегда (ОЗ, 1860)
33 на другой же день / на другой день (1860)
Стр. 166.
40 и Петербурге /ив Петербурге (ОЗ, 1860)
Стр. 167.
6 умерла три года назад / умерла скоропостижно три года назад (ОЗ, 1860)
Стр. 168.
6 тотчас же заложил / тотчас заложил (1860)

УНИЖЕННЫЕ И ОСКОРБЛЕННЫЕ

Варианты прижизненных изданий

Стр. 169.
1-3 Униженные и оскорбленные. Роман в четырех частях с эпилогом. / Униженные и оскорбленные. Из записок неудавшегося литератора. Роман. (Посвящается M. M. Достоевскому) (Вр)
Стр. 110.
33 на нем почти не было / на нем уже почти не было (Вр, 1861, 1865)
Стр. 171.
4 да, это непременно / и это непременно (Вр)
4 Во-первых, с виду она была / Во-первых, она была (Вр)
6 с первого раза / с первого же раза (Вр)
41 смотря перед собою / смотря неподвижно перед собою (Вр)
Стр. 172.
12 большею частию / были большею частию (Вр)
13 собираются / собирались (Вр)
20 ласкали детей и собак / ласкали и детей и собак (Вр, 1861, 1865)
39 мешает жить / мешает мне жить (Вр)
Стр. 174.
3-4 прокричал он по-немецки / прокричал по-немецки (1865)
45 повторял старик и пошевелил / повторял старик, сильным и задыхающимся голосом. Он пошевелил (Вр)
Стр. 176.
4-5 на колена / в колена (Вр)
28 происходит во сне / происходит со мною во сне (Вр, 1861, 1865)
33-34 состоящей из одной / состоявшей из одной (Вр)
Стр. 177.
29 Особняк соблазнял / Особняк соблазнил (Вр)
Стр. 179.
11-12 был в большом волнении / был очень бледен и дрожал (Вр)
12 не клеился / не склеился (Вр, 1865)
29-30 Сто душ погибло / Сто душ погибли (Вр, 1861, 1865)
38 всю жизнь / всю свою жизнь (Вр, 1861)
Стр. 180.
42-43 Надо думать / Надобно думать (1865)
45 надо очаровать / надобно очаровать (Вр, 1861, 1865)
Стр. 182.
11-12 довольно самостоятельно / гордо и самостоятельно (Вр)
43-44 Я написал / Я писал (Вр, 1861)
44-45 очень любит своего сына / любит своего сына без памяти (Вр)
Стр. 183.
29 очень любил его / любил его без памяти (Вр)
Стр. 184.
12 способности подчиняться / способности немедленно подчиняться (Вр)
17 выказал / выразил (Вр)
Стр. 185.
34 поверенного / доверенного (Вр)
Стр. 186.
3 осталась такой же / осталась почти такой же (Вр)
29-30 я перед ней / я и перед ней (Вр, 1861, 1865)
Стр. 187.
16 Он начал / Он даже начал (Вр, 1861)
31 первый раз / в первый раз (Вр, 1861, 1865)
Стр. 188.
39 всматриваясь / всматривалась (Вр, 1861)
40 шевелила своими хорошенькими губками / шевелила за мною своими хорошенькими губками (Вр, 1861)
Стр. 189.
3 забитый / забытый (Вр)
36 деньги стали / деньги то стали (Вр)
Стр. 191.
2 не велика / еще не велика (Вр, 1861, 1865)
42 сидел я перед стариком / сидел я тогда перед стариком (Вр, 1861)
Стр. 192.
45 есть и у них / есть у них (1865)
Стр. 193.
1 между тем и пришел / между тем я и пришел (Вр, 1861)
23 Три недели не видались /Три недели не видать (Вр, 1861, 1865)
Стр. 194.
2 в три недели / в эти три недели (Вр, 1861, 1805)
10 не спускала / не спуская (Вр, 1861)
13 сказала она / сказала старушка (Вр)
Стр. 195.
43 но теперь слова ее / но слова ее (Вр)
Стр. 196.
2 этого быть не может / но этого быть не может (Вр)
31 припомни, что отец / а главное, что отец (Вр)
Стр. 197.
15 Можно не уходить / Можно и не уходить (Вр, 1861, 1865)
17 не уходи / не выходи (Вр, 1861, 1865)
19 угожу… / угожу… сами увидите (Вр)
20 Наташечка / Наташенька (Вр, 1861)
47 ты мне надобен / мне ты надобен (Вр)
Стр. 198.
36 поклянется / поклялся (Вр) Стр. 200.
33 с горькой усмешкой / с горькой, тяжелой усмешкой (Вр)
Стр. 201.
19 для Наташи / для нее (Вр)
Стр. 202.
7-8 из действительной жизни / в действительной жизни
(Вр, 1861, 1865)
21 и родителей, и прощанье / и родителей, и покинутый дом, и прощанье (Вр)
47-48 знаю, простить / знаю, что простить (Вр)
Стр. 203.
16 это должно / это неминуемо должно (Вр)
18 старики помирятся / старики наши помирятся (Вр)
Стр. 204.
22 гораздо лучше / гораздо почетнее (Вр)
34 ведь вам же платят! / ведь вам же платят? (Вр, 1861, 1865)
45 Я вам правду скажу / Знаете ли, я вам правду скажу (Вр)
Стр. 205.
1-2 как нарочно, недостанет / недостанет (Вр)
35 После: что же делать? — Изменить невозможно. (Вр)
43 Слов: Ты сама настаиваешь… — нет. (Вр)
Стр. 206.
19 Будь благословен / О, будь благословен (Вр)
26 После: бросилась ко мне. — Она вся дрожала, как будто в испуге. (Вр)
29 писано / написано (Вр)
38-39 После: схватила мою руку — поднесла ее к губам своим (Вр)
Стр. 207.
12 с своими / с моими (Вр)
36 После: стал собираться — я спешил (Вр)
Стр. 210.
27 наклонив голову / опустив глаза к земле (Вр)
38 тороплив и порывист / тороплив, порывист (Вр, 1861, 1865}
Стр. 212.
13-14 не накормит / не кормит (Вр)
30 отсюда / отсюдова (Вр, 1861, 1865)
36 дрожащее / дрожавшее (Вр, 1861, 1865)
40 дрожащую ручонку / дрожавшую ручонку (Вр, 1861)
Стр. 213.
6 После: смотрю на него — наскоро перекрестил ее последний раз (Вр)
25 попросить / просить (Вр, 1861, 1865)
39 После: В иных натурах — с сердцем и с душой (Вр)
Стр. 214.
7 одни на свете / одни на земле (Вр) 15 известие / известия (Вр, 1861, 1865)
32 что бог не простит / что и бог не простит (Вр, 1G61, 1865)
Стр. 215.
5 он такой / он так (Вр)
7-8 простить-то бы мог / простить-то мог бы (Вр, 1861, 1865)
23 После: все глаза высмотрела. — А как по нем-то тосковала, три часа ведь он ходил, в пятом в начале вышел. (Вр)
Стр. 216.
6 После: кричал. — Ну, да ведь ты наши обстоятельства знаешь. (Вр, 1861, 1865)
2-8 в щелку (щелка такая есть / в щелочку (щелочка такая есть (Вр, 1861, 1865)
9 увидала / увидела (Вр, 1861, 1865)
31 хотя и не высказанным / хоть не высказанным (Вр, 1861, 1865)
37-38 в новой-то нашел / в новой-то своей нашел (Вр)
43 всякая очаровательная / всякая очаровательна (Вр, 1861, 1865)
44-45 по благородству души / по благородству своему (Вр)
Стр. 217.
14 После: выдумал, очаровательная! — Да тебе-то что? какая очаровательная! (Вр, 1861, 1865)
Стр. 218.
11—12 лучше была бы / лучше б была (Вр, 1861, 1866)
14 я забыла / и забыла (Вр)
Стр. 221.
11-12 испуганный взгляд / испуганный, молящий взгляд (Вр)
Стр. 222.
13-14 рассерженный и уничтоженный / рассерженный и униженный (Вр, 1861)
40 над ней / с ней (Вр, 1861)
Стр. 223.
28 не ошиблась / не ошибалась (Вр)
Стр. 224.
4 остановился в ужасе / остановился как вкопанный, как будто в ужасе
13 покрывал, при нас, бесчисленными поцелуями / покрывал бесчисленными поцелуями (Вр)
Стр. 227.
6-7 Ну что с тобой / Но что с тобой (Вр, 1861, 1865)
Стр. 229.
1-2 Что грустит / Что он грустит (Вр, 1861, 1865)
36-37 счастливых дней, которые я прожила вместе с ними. Если б отец и простил / счастливых дней, в которые отец знал меня. Если б он и простил (Вр)
39 по голове / по головке (Вр, 1861)
Стр. 230.
27 это обиднее / это еще обиднее (Вр, 1861)
Стр. 231.
36 тебя за делом / тебя к себе за делом (Вр, 1861)
42-43 я знал / я давно уже знал (Вр, 1861)
Стр. 232.
14 вряд ли это / вряд ли и это (Вр, 1861)
Стр. 233.
35 только ждала / только и ждала (Вр, 1861)
Стр. 234.
11 После: я сейчас оправдаюсь. — Я не боюсь. (Вр)
30 я тебе / я всё тебе (Вр)
36 вскрикнул он / вскрикнул Алеша (Вр)
42 ангел мой, ангел мой / ангел мой (Вр, 1861, 1865)
Стр. 235.
1 и приехал / и приехать (Вр)
37 рассказать / рассказывать (Вр, 1861, 1865)
38 поставить / наставить (Вр, 1861)
40 Ступай, Мавра, ступай / Наставь, Мавра, и ступай (Вр)
Стр. 237.
18 смотрите сколько / смотрите, вот сколько (Вр)
21-22 тысячи полторы / тысячи в полторы (Вр) 38 что не хочу / что я не хочу (Вр, 1861, 1865)
45-40 После: Не хочу ни от кого отличаться… — одним словом изложил ему все эти здравые идеи… (Вр, 1861, 1865)
Стр. 238.
6 да тот / да и тот (Вр, 1861, 1865)
32 отца теперь что-то не любят / отца не любя! (Вр)
Стр. 239.
29 дайте мне / дайте же мне (Вр, 1861)
34-35 даже граф / даже сам граф (Вр, 1861, 1865)
Стр. 240.
14 к тому же упрямая / вместе упрямая (Вр)
40 хоть отдаляет / хоть и отдаляет (Вр, 1861)
Стр. 241.
9 После: Ну, так рассказывай же! — Наташа была недовольна, ей не то хотелось узнать от Алеши. Нетерпение и невольная досада проглянули в ее лице. (Вр)
11 продолжал Алеша / начал Алеша (Вр)
30 еще мальчиком / еще мальчик (Вр, 1861, 1865)
Стр. 242.
18 никогда бы не решился / никак бы не решился (Вр, 1861)
23 Рассказывай поскорее / Рассказывай, рассказывай поскорее (Вр)
38 рассказывал / рассказал (Вр, 1861)
Стр. 243.
13-14 вскрикнула она / воскликнула она (Вр, 1861), вскликнула она (1865)
24 завтра же я / завтра же и я (Вр, 1861)
34 на свою жизнь / на всю жизнь (Вр)
Стр. 244.
20 спрашивают / спрашивает (Вр)
35 Она стала / Она стояла (Вр, 1861)
Стр. 245.
1 Я видел / Я видал (Вр, 1861, 1865)
14 напускное / напущенное (Вр)
20 подчиняться / подчиниться (Вр, 1861, 1865)
26 Темно-русые мягкие волосы / Темно-русые и мягкие волосы (Вр, 1861, 1865)
Стр. 246.
1 сама, расстроенная / сама, бледная, расстроенная (Вр)
3 твоей женой / твоей женой (хотя еще об этом до сих пор не говорилось почти ни слова между нами) (Вр)
8 После: вне себя — и после своих слов упала без чувств (Вр)
8 После: испуган. — Когда мы удостоверились, что Катерине Федоровне легче и что она вне серьезной опасности, я простился с графиней и поехал домой. (Вр)
12-13 Скажу сейчас / Я скажу сейчас (Вр)
38 хорошей / возвышенной (Вр)
42-43 После: дослушаете. — Безграничная доверенность — это всё, чем я могу изъявить вам мое уважение. (Вр)
Стр. 247.
12-13 я не скрываю ничего / я не скрываю от вас ничего (Вр)
17 После: себя — я решался на дурное дело, сознавая, что оно дурно. Мало того: я тем сильнее настаивал на своем намерении, что надо было как можно скорее оторвать Алешу от вас. Я надеялся, что страсть его к вам остынет сама собою, но время уходило, привязанность его к вам не уменьшалась, и я решился не медлить и взять своп меры. (Вр)
26-27 пылкость, юношеские увлечения / пылкость сердца, юношеские увлечения (Вр)
30-31 А между тем он непременно должен быть под чьим-нибудь постоянным, благодетельным влиянием. / А между тем он непременно должен иметь руководителя. Он непременно должен быть под чьим-нибудь постоянным, благодетельным влиянием. (Вр)
33 После: на всю свою жизнь. — И потому, чтоб доставить ему такого руководителя и прежде всего избавить его из-под вашего влияния, я и решил женить его как можно скорее. (Вр)
35 своему сыну / моему сыну (Вр)
42 Идеи его странны / Я разговаривал с ним: идеи его странны (Вр)
44-45 бесспорно от вас. Вы перевоспитали его / бесспорно ваши следы в его сердце. Вы перевоспитали его. Ваше влияние над ним было безгранично (Вр)
Стр. 248.
3 предположения, и прежде всего / предположения. Прежде всего (Вр)
15 существа / сердца (Вр)
20-21 на это иногда не способны даже самые ловкие мудрецы / на это неспособны даже самые ловкие мудрецы из нашего круга (Вр)
33-34 все это вследствие вашего влияния над ним / всё это следствие вашего влияния над ним (1861), всё это следствие вашего влияния над ним. Не возражайте мне, это бесспорно так (Вр)
35 вдруг ощутил / ощутил (Вр)
40 вы уже положили начало / вы, наконец, вашим прекрасным влиянием уже положили начало (Вр)
44 После: попирать их. — С ними так легко живется на свете, такие готовые, такие торные дороги, и вместе с тем такие приятные дороги! (Вр)
48 без вас погибнет / оп погибнет без вас (Вр)
Стр. 249.
8 в мои лета / в пятьдесят лет (Вр)
12 прошу вас осчастливить / иметь честь просить вас осчастливить (Вр)
15 Нет! Нет! Вы унизите меня / О нет! нет! вы унизите и придавите меня (Вр)
17 основываясь на том / зная всё то (Вр)
Стр. 250.
3 выказать / выказывать (Вр)
7 Позволите ли мне / Позволите ли вы мне (Вр)
15 После: любовь вашу! — Благородное созданье! (Вр)
23 из Петербурга / из Петербурга по Псковской дороге (Вр)
35 После: С нетерпением жду! — А как о многом надо еще нам переговорить вместе! Но… будет время! Мы вознаградим потерянное! А как я-то счастлив! (Вр)
39 так бессвязно… / так бессвязно … по крайней мере (Вр)
Стр. 251.
18 Где вы живете / Позвольте, где вы живете (Вр)
Стр. 252.
9-10 А как хвалил тебя / А как хвалил-то тебя (Вр)
Стр. 253.
1-2 Если он говорил искренно? Что это значит? Да разве он мог говорить неискренно? / Но почему же так уж непременно думать, что он говорил неискренно? Да и зачем бы ему обманывать? Я ищу и предлогов не нахожу. Так не обманывают! (Вр)
7 После: всё так говорит … — А впрочем, он добрый и благородный. (Вр)
15 в эту минуту / в ту минуту (Вр, 1861)
Стр. 254.
4-5 нищеты и болезни / нищеты и болезненности (Вр)
13 недоверчиво озираясь / недоверчиво, как зверек, озираясь (Вр)
Стр. 255.
10 взволнована / взволнована и дрожала (Вр)
Стр. 256.
28 ей было очень неловко / было ей очень неловко (Вр, 1861)
42 Да ты заболеешь, умрешь. / Да ведь ты заболеешь, умрешь! (Вр)
47 посмотрела / поглядела (Вр)
47 обратившись / оборотившись (Вр)
Стр. 257.
10 повторяла она / повторила она (Вр, 1861)
Стр. 258.
18 старик и девушка / старик и девочка (Вр)
21 ах ты, кровопивпца / ах ты, кровопивца (Вр, 1861)
42-43 Упорная сатана / Упорная такая, сатана (Вр)
Стр. 259.
42 за руку / за руки (Вр)
48 ваш приемыш / вам приемыш (Вр)
Стр. 260.
34 место какое ей нашли / место ей какое нашли (Вр, 1861)
39 к ней попала / к ней попалась (Вр, 1861, 1865)
41 так и попала / так и попалась (Вр, 1861, 1865)
Стр. 262.
11 Здравствуй, душа моя / Здравствуй, голубчик (Вр)
31 дай мне договорить / дай договорить (Вр, 1861)
42 во-первых /я, во-первых (Вр, 1861, 1865)
Стр. 263.
10 с едва пробивающимися / с легкими, едва пробивающимися (Вр, 1867)
39 дельце есть, до вас-с / дельцо есть-с, до вас-с (Вр, 1861), дельце есть-с, до вас (1865)
Стр. 264.
2 денег там видимо-невидимо убил / денег видимо-невидимо там убил (Вр, 1861, 1865)
5 Глуп как гусь / Глуп, глуп (Вр)
17 там, у окна / видишь, там у окна (Вр)
Стр. 265.
12 тут пошла музыка / тут пошла уж музыка (Вр)
23 не откликался еще / еще откликался (Вр)
20 душа / голубчик (Вр)
35 начал крепко умиляться / начинал крепко умиляться (Вр, 1861)
Стр. 266.
9 Фридрих Барбаруса / Фредерик Барбаруса (Вр, 1861)
26 ты в этих делах / ты, кажется, в этих делах (Вр, 1861, 1865)
38 Оно бы ничего / Оно бы и ничего (Вр, 1861, 1865)
Стр. 267.
36 деловитости и солидности / деловитости, важности и солидности (Вр, 1861)
47-48 о поэзии поговорим / и о поэзии поговорим (Вр, 1861)
Стр. 268.
16 чуть не проговорила / чуть не проговаривала (Вр, 1861)
20 старшего князя / старого князя (Вр)
25 свою радость / всю радость (Вр, 1861)
27 хандрит / хандрил (Вр)
44 в своем кабинете / в своем кабинетике (Вр, 1861, 1865)
Стр. 269.
1 когда я вспоминаю / когда вспоминаю (Вр, 1861, 1865)
5 продолжая ходить / продолжала ходить (1865)
Стр. 270.
18-19 я просидел у ней более часу. Она очень беспокоилась. / Я просидел у ней более часу. Мы всё говорили о будущем визите князя в субботу. Она очень беспокоилась и волновалась. Сначала было хотела казаться передо мной равнодушною, но не вытерпела и скоро перешла в свой всегдашний искренний и прямодушный тон. (Вр)
43 чем он в самом деле / чем он есть в самом деле (Вр)
Стр. 271.
23 с полслова / в полслова (1861, 1865)
27 точно распекая / точно распекаю (Вр)
Стр. 272.
18 был даже некоторый достаток / был некоторый достаток (Вр)
Стр. 274.
14 как же мы войдем / как же войдем (Вр, 1861, 1865)
45 не входил / не выходил (Вр)
Стр. 275.
2 покрытым скатертью / накрытым скатертью (Вр, 1861, 1865)
3 бутылка скверного рому / несколько бутылок скверного рома (Вр)
17 привел еще гостя / привез еще гостя (Вр, 1861)
20 На кислые щи похоже / Горькое, да и то на кислые щи похоже (Вр)
22 и показываться не смеешь / и показаться не смеешь (Вр, 1861)
35 Карп Васильич / Карп-то Васильич (Вр, 1861)
37 Жуберта-то / Жуберта (Вр, 1861)
44 Завизжала Жуберта / Батюшки, завизжала Жуберта (Вр)
Стр. 276.
10 но разбившимися / но с разбившимися (Вр, 1861, 1865)
29-30 начался жар / начинался жар (Вр, 1861, 1865)
34 Бедная / Бедненькая (Вр, 1861, 1865)
36 свои длинные ресницы / свои длинные, стрельчатые ресницы (Вр, 1861, 1865)
40 Глава VIII / Часть третья. Глава I (Вр)
Стр. 277.
7 пожалуй, без меня испугалась бы / пожалуй, испугалась бы (Вр)
23 Я отошел / Я отошел от нее (Вр)
27 разом носил / разом наносил (Вр, 1861, 1865)
30 не хочет ли и она / не хочет ли она (1865)
40-41 микстуру / микстурку (Вр)
Стр. 278.
1-2 но только как она глядит / но только как она глядит, как глядит (Вр, 1861, 1865)
31 да это-то / да это (Вр, 1861, 1865)
39 кончится / окончится (Вр, 1861)
Стр. 279.
9 увидела / увидала (Вр, 1861)
Стр. 280.
11-12 хотел уйти / хотел выйти из комнаты (Вр)
18 спросила она / спросила она вдруг (Вр)
24 была опять вся в жару / была вся в жару (Вр)
29 Нет, ступайте! / Нет, ступайте, ступайте! (Вр)
33 А то целый год / А то я целый год (Вр, 1861)
Стр. 281.
4 я собственно потому / я даже собственно потому (Вр)
10 Наташу, против ожидания, я застал опять одну / Скоро я уже был у Наташи. Против ожидания, я застал ее опять одну. (Вр)
21-22 была видимо расстроена / была бледна и расстроена (Вр)
45 тебя беспокоить / тебя беспокоить, голубчик (Вр)
Стр. 282.
39-41 она упала на диван в совершенном изнеможении, и с пей опять начался лихорадочный озноб / она упала на диван в совершенном изнеможении, вся отдавшись слезам своим, кончилось обмороком. Когда она пришли в чувство, ей было легче, только опять начинался лихорадочный озноб. (Вр)
Стр. 283.
1 Глава IX / Глава II (Вр)
42 вскочив с места / вскочив с места и дрожа всем телом (Вр)
Стр. 284.
7-8 не видывала / не видала (Вр)
8-9 жестокое наказание / ожесточенное наказание (Вр)
14 ложась спать / ложась вчера спать (Вр, 1881)
43 какую-нибудь / хоть какую-нибудь (Вр)
46 она и это / она еще и это (Вр, 1861, 1865)
48 какое только / как только (Вр)
Стр. 285.
45 нет дома / нету дома (Вр, 1861, 1865)
40 посмотрела / поглядела (Вр, 1861)
Стр. 286.
4 кушанье буду готовить / буду кушанье готовить (Вр, 1861)
Стр. 287.
22 А то, что наш-то третий день носу к нам не показывал! / А то, что сегодня с ней даже обморок был. Третий день наш-то носу к нам не показывал! (Вр)
30-31 больно ее задело / больно ее это задело (Вр)
36-37 и со мной говорить не хочет. Хоть бы ты его повидал. / и со мной говорить не хочет. Давеча слышу, как будто что-то прошумело у ней в комнатке. Заглянула, — она и лежит, обморок. Так тут у меня ноги и подкосились. Хоть бы ты его повидал. (Вр)
44 Глава X / Глава III (Вр)
Стр. 288.
15-16 мне говорила / мне и говорила (Вр)
20 ноги слабели / ноги ослабели (Вр)
24-25 думал я / подумал я (Вр, 1861)
46 Ну, братец, чудак же она / Ну, брат, чудачка же она (Вр, 1861) / Ну, братец, чудачка же она (1865)
Стр. 289.
4 была очень несчастна / очень была несчастна (Вр, 1861, 1865)
Стр. 290.
12 почтенный / почтеннейший (Вр, 1861, 1865)
29 есть другая / есть и другая (Вр, 1861)
43 как и не стыжусь / как не стыжусь (Вр, 1861)
Стр. 291.
8 помнишь, у нас / помнишь, еще у нас (Вр, 1861, 1865)
22 Тогда, — может быть / Тогда, — тогда, может быть (Вр)
36 вы преклоняетесь / вы поникаете (Вр, 1861, 1865)
40-41 не отвечал ни слова / не отвечал мне ни слова (Вр)
Стр. 292.
5 так и сбудется / так сбудется (Вр, 1861, 1865)
44 не объявишь / не объяснишь (Вр)
46 Второе, Ваня / Второе, голубчик Ваня (Вр)
Стр. 293.
20 я у тебя их оставлю / я их у тебя оставлю (Вр, 1861, 1865)
37 Глава XI / Глава IV (Вр)
Стр. 294.
2 милый образ / личный образ (Вр)
10 приложив ладонь / приложив мою ладонь (Вр)
17 с длинными ресницами / с стрельчатыми, длинными ресницами (Вр, 1861, 1865)
18 как смоль / как смола (Вр, 1861)
35 Друг ты мой / Голубчик ты мой (Вр)
36 Я не знал / Я и не знал (Вр)
Стр. 295.
11 Я всё / Я ведь всё (Вр)
48 видала / видела (Вр, 1861, 1865)
Стр. 296.
43 Вы любите меня!.. — повторяла она / Вы спасли меня!.. — говорила она (Вр)
Стр. 297.
31 дедушка и вправду не любил / дедушка не любил (Вр)
Стр. 298.
24 навещавшая / навещающая (Вр)
37 Она сначала думала / Она думала (Вр)
37-38 После: не говорила. — Она ужасно боялась мне про себя и про дедушку рассказывать. (Вр)
Стр. 299.
17-18 После: еще больше плакала. — Она ходила к дедушке, а дедушка ее прогнал. (Вр)
26 После: Нет, не с ним — он уже потом, долго спустя, встретил мамашу… Уж и я это помню. (Вр)
31 После: назвать его имя… — Нелли потупилась и замолчала. (Вр)
33 неровный /нервный (Вр, 1861)
Стр. 300.
8 прибежавший простить / бежавший простить (Вр)
23-24 Часть третья. Глава I / глава IV продолжается до слов: когда я вошел к ней (Вр)
26 очнулся от мрачного кошмара / очнулся как бы от мрачного кошмара (Вр)
37 Еще на улице, у ворот / Глава V. Еще на улице, у ворот (Вр)
Стр. 301.
9 не узнал / не узнавал (Вр)
24 когда подумаю / когда я подумаю (Вр)
34-35 снимать наши пальто / снимать с нас наши пальто (Вр)
40 прибирать / улучшать (Вр)
Стр. 302.
24 улыбаясь / смеясь (Вр)
47-48 После: виноват в этом я — в чем и спешу у вас просить прощения. Мое поручение было такого рода, что он действительно мог с ним замешкаться… Вообще же говоря, он теперь даже в каком-то странном положении, я думал об этом в эти дни и даже решил особенно просить вас, Наталья Николаевна, не сердиться на него в иных случаях. (Вр)
Стр. 303.
3 являлся туда / являлся бы туда. Именно теперь это даже очень нужно, по некоторым моим соображениям (Вр)
4 не выходит теперь от вас / не выходит от вас (Вр)
7 Слов: с того вечера — нет. (Вр)
16 в чрезвычайном изумлении / вне себя от изумления (Вр)
30 Знал! Я? / Знал! Вы говорите знал? (Вр)
30-31 что видел / что я видел (Вр)
31 одну минуту сегодня / одну минуту (Вр)
35 вы сказали правду / вы сказали нам правду, то есть что вы его не расспрашивали. Но, право, не знаю, отчего мне кажется, даже теперь, что вы-то и должны были знать, что Алеша, в его положении, если не точь-в-точь так поступит, как теперь поступил, то сделает что-нибудь совершенно в этом же роде, и что знали вы это еще с прошлого вторника, а может быть, даже и до вторника. (Вр)
36 И она засмеялась / И Наташа засмеялась (Вр)
47 я первый виноват / я первый и виноват (Вр)
Стр. 304.
1 После: с раздражительною усмешкою — не было б меня, виноваты были бы вы, Иван Петрович: ведь так всегда бывает на свете. (Вр)
10 услышите / услышите сами (Вр, 1861, 1865)
16 Вы обижаете / Вы… вы обижаете (Вр)
20 убедитесь в этом / убедитесь, что я умею говорить прямо (Вр)
41 до такой степени язвительно / до такой степени дерзко, язвительно (Вр)
48 от женщины / от женщин (Вр)
Стр. 305.
6 в женском характере / что в женском характере (Вр)
8-9 в проступке / в ее проступке (Вр) 20 слышится / слышался (Вр, 1861, 1865)
37-38 Наташа вздрогнула и как будто к чему-то приготовилась. / Наташа вдруг побледнела, рука ее, лежавшая на столе, задрожала. (Вр)
41 Глава II / Глава VI (Вр)
Стр. 306.
2 После: раньше всех — пришел позже всех (Вр)
6-7 у него является / у него вдруг является (Вр)
13 ее руку / ее руки (Вр)
13 тосковал-то я / тосковал-то как я (Вр)
14 Управиться / Урваться (Вр)
14 Милая ты моя / Голубчик ты мой (Вр)
15 бледненькая стала какая… / бледненькая какая, а милая! (Вр)
17 После: не мог наглядеться.— И столько было любви в его глазах! (Вр)
35 После: может не простить? — Разве ты, узнав мое сердце, могла бы в нем хоть на минутку усомниться (Вр)
38 наболело / изболело (Вр)
42 залететь к тебе / залететь к тебе, голубчик (Вр)
Стр. 307.
6 Он у меня был / О записке после. Впрочем, вот что: он у меня был (Вр)
13 должно быть вдвое / должно было быть вдвое (Вр)
38 перед тобой / перед тобой, Наташа (Вр)
46 После: я стоил твоей насмешки! — И он с грустным, пристыженным видом посмотрел на Наташу. Она тоже как-то грустно улыбнулась ему в ответ. (Вр)
Стр. 307—308.
48-1 выказывает себя / высказывает себя (Вр, 1861, 1865)
Стр. 308.
2 наблюдал его / наблюдал князя (Вр)
3 хотя и говорили / хотя в свете и говорили (Вр)
20-27 После: всему и всем на свете.— Я знаю теперь вот что: что всякий человек знает о себе то, чего никто, кроме него, о нем не знает, и всякий человек не знает о себе чего-нибудь такого, что всякий, кроме него, о нем знает. Это мне сказала Катя. Поэтому если человек узнает наконец эту свою особенность, это самое, чего никто, кроме него, о нем не знает, — вот уж он и укрепился в своей индивидуальности. И тогда нет ему дела до того, осудят ли его другие, если он тверд в своих убеждениях. (Вр)
27-28 мое убеждение справедливо, я преследую его / моя мысль справедлива, я преследую ее (Вр)
Стр. 309.
8-9 молодежь свежая, все они с пламенной любовью ко всему человечеству / молодежь светлая, чистая, свежая, всё это сгорает пламенной любовью ко всему человечеству, уважением к человеческому достоинству (Вр)
11 так прямо и просто… / так прямо и просто, так упоительно хорошо! (Вр)
13 Я не видал еще до сих пор таких! / Я не видел ничего до сих пор подобного! (Вр)
16 познакомиться с ними / познакомиться со всеми ими (Вр)
16-17 говорят об ней чуть не с благоговением / говорят об ней с благоговением (Вр)
32 так странно / так странно, отец (Вр)
33 из вашего порядка / из порядка действительности (Вр)
34 она пожертвует / она жертвует (Вр, 1861)
Стр. 310.
4 всё смеешься / всё смеешься, отец (Вр)
4-6 После: не слыхал такого — что бы воспламенило меня, заставило прояснеть мой ум, а сердце биться благородными ощущениями. (Вр)
7-8 по каким-то меркам, по каким-то правилам / по таким-то меркам, по таким-то правилам (Вр)
10-11 Слов: Послушал бы ты, как они мне вчера говорили… — нет. (Вр)
21 Об этом особенно старается Безмыгпн. / Эту идею особенно развивает Безмыгин. (Вр)
37 там и за тебя / там за тебя (Вр)
39 Ты добр, благороден, ты поймешь / Ты добр, ты благороден и поэтому должен отозваться на мой призыв (Вр)
43 верно! / верно и окончательно? (Вр)
Стр. 311.
3 но показывал / показывая (Вр, 1861, 1865)
15-16 что для меня теперь свято, благородно? / что свято, чисто, благородно? (Вр)
21 После: такого же — от чего бы мог воспламениться мой ум (Вр)
32 После: мальчиком — в своих поступках (Вр)
38-39 как ты теперь меня / как теперь ты меня (Вр)
39 Послушай / Послушай, отец (Вр)
47 После: очень умно — и я этому вполне сочувствую (Вр)
Стр. 312.
10 заметил не теперь / заметил еще не здесь (Вр)
11 доказать нам / доказать нам теперь (Вр)
36 мне теперь кажется / мне кажется (Вр)
40 Теперь уже я трепещу / Я трепещу теперь (Вр)
42 я поторопился, я вижу, что вы очень несходны между собою / вы так не сходны между собою (Вр)
Стр. 313.
21 должна быть для тебя / должна была теперь для тебя быть (Вр)
25 Слов: и предлагать об этом пари — нет. (Вр)
20 сколько горьких мыслей / сколько муки, сколько горьких мыслей (Вр, 1861, 1865)
32 После: среди таких страданий — полную таких подозрений (Вр)
35—36 с другой … неужели / с другой, и неужели (Вр)
39 После: торжества — он с гордостью обвел нас всех взглядом, как будто спрашивая: каково? (Вр)
39 Когда Алеша услышал / Алеша давно уже начал плакать от слов его, но когда услышал (Вр)
40 После: взглянул на нее — всплеснул руками и бросился перед ней на колени (Вр)
42 Полно, Алеша, не тоскуй, — сказала она / Полно, Алеша, полно, голубчик, — сказала она, — встань (Вр)
43 скажу / выскажу (Вр)
44 После: Пора кончить! — Князь, — сказала она, когда Алеша смиренно уселся подле нее, робко на нее посматривая, — зачем обвинять других, когда вы сами всё это приготовили, всё это предузнали заранее и, может быть, этого же и добивались всеми силами? (Вр)
45-46 Объяснитесь, Наталья Николаевна, — подхватил князь, — убедительно прошу вас! Я уже два часа слышу об этом загадки. / Но объяснитесь, Наталья Николаевна, убедительно прошу вас, объяснитесь! Я уже два часа слышу от вас загадки. (Вр)
Стр. 314.
1 потому что думали / потому что вы думали (Вр)
23 обдумайте ваши слова / обдумывайте слова ваши (Вр)
30-31 не догадается / не догадается, не поймет (Вр)
32 После: остались на сердце — и отозвались в нем и недоверием и болью (Вр)
Стр. 315.
1 Глава III / Глава VII (Вр)
10 ускользали / ускользнули (Вр)
21 После: не поддавался вам. — Вы сознали наконец, что есть же такие чистые сердца, для которых долг — святое дело. Вы могли измучить его, убить, но не оторвать от меня. (Вр)
25 вы назначили / вы назначали (Вр)
21 После: отстанет от меня — потому что только повою любовью изгоняется прежняя любовь, а ничем другим. (Вр)
30-31 опять та же, прежняя история! Всё бы могло уладиться, да я-то опять мешаю! / опять то же, прежняя беда! Вы увидели ясно, что всё бы могло уладиться, что уж и Алеша увлекается и что девушка так прекрасна, что он бы тотчас полюбил ее, да я-то опять мешаю! полюбить-то мешаю! (Вр)
41-45 ‘Что теперь делать?’ ~ И вот на этом-то начале новой любви вы всё и основали. / ‘Что теперь делать?’ Алеша во всем подчинится, но в этом уж ни за что не подчинится, вполне испытано. Мало того, чем больше его гнать, мучить, — тем больше в нем будет сопротивления, потому что он именно таков, как все слабые, но честные люди: не гоните их, не преследуйте, они и не подумают сопротивляться, а преследуйте, то вы сами же разожжете в них сопротивление, которое без вашего преследования им бы и в голову, может быть, не пришло. Соблазном тоже, оказалось теперь, нельзя взять: прежнее влияние еще слишком сильно, и вы только в этот вечер вполне догадались, как оно сильно. Что ж делать? Вы и придумали:
‘Что если прекратить над ним всякое преследование? Что если снять с него то, чем тяготится теперь его сердце: снять то, что он считает своим долгом, обязанностью? Ведь, может быть, тогда в нем пройдет и жар и всё влечение к этим обязанностям.
Вот, например, он любит теперь эту Наташу, чего ж лучше: сказать ему прямо, что не только он может теперь ее любить, но даже позволяется ему исполнить в отношении к ней все своп обязанности, всё, чем он страдает за эту Наташу, и не только позволить, но даже как-нибудь обратить это позволение чуть не в приказ, сказать ему, что он должен на ней жениться, чаще твердить ему, что это его обязанность, — одним словом, всё, что он говорил сам себе каждый день свободно, от сердца, всё это обратить теперь даже в принуждение. Ну, что тогда будет?’
— Наталья Николаевна! — вскричал князь, — всё это одно расстройство вашего воображения, ваша мнительность, вы вне себя, вы преувеличиваете! — И князь с видом сожаления пожал плечами.
— Вот что тогда будет, — продолжала Наташа, как будто не обращая ни малейшего внимания на слова князя. — ‘Во-первых, — думали вы, — я окончательно привлеку к себе его сердце, и он устыдится всякой недоверчивости ко мне, а это мне очень пригодится теперь! Первое впечатление будет, положим, невыгодно: он обрадуется. Он хоть и увлекается новой любовью, но ведь он сам еще не знает про эту новую любовь, он до сих пор еще думает и уверен, что по-прежнему, как полгода назад, с тем же жаром, с тою же страстью любит свою Наташу. Он хоть и привязался к Катерине Федоровне, но думает, что это только так, ему хорошо, весело с нею — неизвестно почему, да он и не спрашивает об этом! И хоть сердце каждый день влечет его всё сильнее и сильнее к новой любви, но он совершенно уверен, что там, в прежней любви, у Наташи, всё по-старому и никаких нет перемен. Он потому еще обрадуется, что действительно до сих пор еще любит эту Наташу, ведь она друг его, он так привык к ней, он даже об своей Кате (с которой он теперь на ты) едет к ней, к первой, рассказывать, он столько раз видел ее страдания и столько сам страдал от ее страданий!.. И потому он обрадуется, положим так, да и пусть его, оно даже и хорошо, радость обновляет, через радость старое забывается, одно горе памятно, всё это только на минуту, зато будущее выиграно…
Зато он, первый раз во все эти полгода, ляжет спать спокойно, с облегченным сердцем: оно уже не будет болеть за Наташу. Он не будет просыпаться во сне и с тоскою думать: ‘Как-то она? что-то она? чем это кончится? чем устроится?’ Теперь всё хорошо, и на другой же день он почувствует совсем невольно, без всякого расчета, что, слава богу, он уже не должник, теперь всё устроилось, и она уже всё получила, что он даже больше ей отдал, чем сама она думала, он отдает ей всю свою будущность, и должна же она оценить это, тогда как до сих пор он должен был ценить всё, чем жертвовала ему Наташа. Вот и легче на душе, и дышется свободнее, и так невольно это всё подумается, так без расчету, с таким добрым, теплым чувством!’ Л вы смотрите да про себя думаете: ‘Это всё хорошо: несколько дней пройдет, и с ним случится то же самое, что бывает со всеми влюбленными скоро поело свадьбы: препятствий нет, всё достигнуто, и любовь сама собой охладевает, там наступает скука, там захочется нового, жизнь не любит покоя, сердцу хочется жить… А тут как нарочно новая любовь еще прежде началась, она уж есть и изобретать ее не надобно…’ (Вр)
Стр. 316.
1 повторила / продолжала (Вр)
12 слишком поразила / слишком сильно поразила (Вр, 1861)
18 была бы Наташа / была бы эта Наташа (Вр, 1861, 1865)
19 минуте / минутке (Вр)
21 новом виде / новом и своеобразном виде (Вр)
22-23 такой наивный / она такой наивный (Вр)
24 хотят не разлучаться всю жизнь / неразлучности на всю жизнь. Правда, они с любовью говорят между собой и о Наташе, но они хотят жить втроем, всегда (Вр)
26 После: отдается всё… — Тут еще новые идеи, и причина их опять Катя. Он еще, может быть, не сейчас начнет сравнивать, думаете вы, но это неминуемо. (Вр)
26-27 Придет наконец время, думаете вы / придет это время (Вр)
43-44 Слов: Я знаю, что я очень-очень худо сделала, что теперь это всё высказала — нет. (Вр)
Стр. 317.
3 против него, которыми уж / против князя, от которых уж (Вр)
6 выказать / высказать (Вр)
15 горько плача / задыхающимся от рыданий голосом (Вр)
16 я не понимаю / я не почувствовала (Вр)
26 После: перед пей на коленях. — Он тоже не мог ничего выговорить от слез. (Вр)
34-35 После: приподымаясь с кресел — и сверкая глазами (Вр)
36-37 После: с вашим предложением! — Я всё сообразила, разве этот расчет, который я вам теперь объяснила, не верен? (Вр)
37-38 успокоить вашего сына, усыпить его угрызения / успокоить его, усыпить его угрызения, утишить тоску его сердца (Вр)
40 Что, разве это неправда? / Что, разве неверен этот расчет? (Вр)
Стр. 318.
4-5 явился тогда, в тот вечер, такой жар, такие новые, вам не свойственные убеждения? / явился такой жар, такие новые, вам не свойственные убеждения, как во вторник? (Вр)
7 После: слово ваше — в тот вечер (Вр)
12-15 Текста: Может быть, у вас есть ~ надо было сказать прямо в лицо!.. — нет. (Вр)
16-17 подумайте, исступленная вы женщина / подумайте (Вр)
21-22 Чем, чем вы себя связывали? Что значит в ваших глазах обмануть меня? Да и что такое обида какой-то девушке! Ведь она несчастная беглянка, отверженная отцом / Да, но вы увлеклись, — сказала Наташа с горькой улыбкой. — К тому же вам, может быть, показалось, что с такими ничтожными, никуда не годными мечтателями, фантазерами, как мы, непременно и надо поступить как-нибудь не по-всегдашнему, как-нибудь почуднее, чтоб подладиться к нам и тем лучше нас обмануть. Ведь вы все, практические люди, считаете нас за таких глупцов! А что такое обида девушке! обида ужасная, в последней степени обида, но что нам до этого! Ведь эта девушка несчастная, отверженная отцом (Вр)
38 Наташа / Нет, Наташа (Вр)
38-39 Это грешно и ужасно! / Это грешно, это ужасно! (Вр)
40-41 вскричала Наташа / закричала мне Наташа (Вр)
44 рисует / и рисует (Вр)
46 После: это ничего — совсем как будто ничего так оскорбить, хотя, может быть, завтра же вы сами будете смотреть на всё это другими глазами … (Вр)
47 слово мое / слово князя Валковского (Вр)
Стр. 319.
3 решилась / решила (Вр)
16 не говоря / не говорю (Вр)
22 Глава IV / Глава VIII (Вр)
27 После: с боязливым любопытством. — Но наконец она взглянула на него и улыбнулась. Тогда он заговорил. (Вр)
28 Наконец он робко начал / Он робко начал (Вр)
39 После: не лгал нисколько. — Он любил Катю как сестру, но так, что уж не мог с ней расстаться. (Вр)
42 После: на его сердце. — Наташа видела, что он очень огорчен ее поступком с князем. (Вр)
43 спросила Наташа / спросила она (Вр)
Стр. 320.
4 воскликнул Алеша / воскликнул он (Вр)
8-9 Я всему причиною / Я, я всему причиною (Вр)
36-37 После: может мне дать… — Видя, что Наташа в душе не верит ему, Алеша снова заплакал. (Вр)
44 очень любила / любила без памяти (Вр)
46 рассказывала / рассказала (Вр)
Стр. 321.
3 говорила с ним непочтительно / говорила с ним (Вр)
8 без ног / все без ног (Вр)
14 видишь, Ваня / видишь ли, Ваня (Вр)
27 надо утешить / надо утешить, успокоить (Вр)
30 Совсем не то / Нет, не то (Вр)
36-37 улыбнуться ему на прощание / улыбнуться Алеше (Вр)
Стр. 322.
11 а между тем / и между тем (Вр)
23 никогда ее не оставит / никогда не оставит ее (Вр)
31 После: по твоему лицу — Ваня. (Вр)
39 После: такого характера — как и многие слабые люди. (Вр)
42 После: на Катю — ничто бы его не отрывало от нее (Вр)
46 старайся / постарайся (Вр, 1861)
Стр. 323.
11 оставил на столе / оставил мне на столе (Вр, 1861)
17 Глава V / Глава IX (Вр)
18 посещение / посещение Маслобоева (Вр)
19-20 Маслобоев / он (Вр)
Стр. 324.
32-33 После: нельзя было поцеловать. — Не целовал я. (Вр)
Стр. 325.
5 неровно дышала / тяжело дышала (Вр)
16 всё крепче приникала / всё крепче и крепче приникала (Вр, 1861)
44 с каждым / за каждым (Вр)
Стр. 326.
2 был испуган / был страшно испуган (Вр)
3 лишится / лишается (Вр)
5-6 до передней / до передней проводить меня (Вр)
10-11 впечатление / сильное впечатление (Вр)
26-27 После: просьба до вас — Я просто прошу вас (Вр)
32 После: А теперь… — Извините меня. (Вр)
35 Скажи ты мне / Скажите мне (Вр)
Стр. 327.
1 уж я скажу / я скажу (Вр)
6 минуту, теперь / минуту, как теперь (Вр)
8 в нерешимости / в нерешительности (Вр)
11 вечером / вечером-то (Вр)
11 вообразить не можешь / вообразить ты не можешь (Вр)
31-32 После: больное и бледное — Видно было, что она (Вр)
39 на минуту / на минутку (Вр)
Стр. 328.
13 огорчу ее, Иван Петрович / огорчу ее, голубчик Иван Петрович (Вр)
29 у графини будет / у графини (Вр)
35 неблагороден перед Катей / неблагодарен перед Катей (Вр)
42 чтоб он помог мне уехать от тебя / чтоб он выдумал что-нибудь, чтоб мне уехать от тебя (Вр)
Стр. 328—329.
48-1 и вот что, друг мой / и вот что, голубчик (Вр)
Стр. 329.
4-5 выходило очень легко / выходило это очень легко (Вр)
9-10 прощай, возлюбленная ты моя / прощай, голубчик, ангел, возлюбленная моя (Вр)
10-11 Прощай, Ваня / Прощайте, Ваня (Вр)
12 я вас люблю / я вас так люблю (Вр)
25 проговорила она / проговорила Наташа (Вр)
36 После: познакомиться с нею. — В этот раз я не мог не заплакать, смотря на слезы Наташи. Самое лучшее, самое сладкое утешение для женщины — это поплакать вместе с нею. (Вр)
39-40 свидании в семь часов / свидании моем в семь часов (Вр)
Стр. 330.
1 Глава VI / Глава X (Вр)
Стр. 331.
16-17 попрыскать / напрыскать (Вр)
20 расписной баночки / расписанной баночки (Вр)
22 танцевать / потанцевать (Вр, 1861, 1865)
27-28 Слов: какие-то люди ходят — нет. (Вр)
30-31 вот там / вон там (Вр, 1861, 1865)
Стр. 332.
29 не будет дома / нету дома (Вр)
31 надо было утешить / надо утешить (Вр)
33 зачем не позовешь? / зачем же не позовешь? Зачем не живешь? (Вр)
47-48 Я еще и не пивал такого. / а уж булочки такая прелесть, что я и не едал таких! (Вр)
Стр. 333.
11-12 После: одиннадцати — сиротка (Вр)
14-15 так вся и вспыхнула, как услышала / видишь: так вся и вспыхнула, когда услышала (Вр)
16 так и зарделась / так и зарделась, так и зарделась (Вр)
17 ишь глазенки-то / ишь глазенки-то, глазенки-то (Вр)
19-20 так меня / так бы меня (Вр)
35 подскочила / подскокала (Вр)
37 щелкнул языком / щелкнул (Вр)
Стр. 334.
6 чтоб поговорить / затем, чтоб поговорить (Вр)
7 знаю, ты / знаю, что ты (Вр)
10 Нет / Но нет (Вр)
22 всё чисто / всё это чисто (Вр, 1861, 1865)
25 всё обделаю: Бубнова / всё обделаю, а Бубнова (Вр)
27 не узнал / не знал (Вр)
35 Ты / и ты (Вр)
38 дружище / голубчик (Вр)
Стр. 335.
14 Так и не взыщи / И потому не взыщи (Вр)
20 для нее / для нее же (Вр)
21-22 некоторые пункты / некоторые щекотливые пункты (Вр)
35 После: не годится народ — лезут напрямки! (Вр)
40 Я ведь, Ваня / Я ведь, голубчик Ваня (Вр)
Стр. 336.
12 Вот князь его и надул / Вот и князь его надул (Вр)
23 как сумасшедшая / до беспамятства (Вр)
39-40 заботило одно: отец проклянет / заботило одно, что отец проклянет (Вр)
Стр. 337.
4 Следовательно / Следственно (Вр, 1861, 1865)
19 обязательство / обязательство-то (Вр)
22 что я / чтоб я (Вр)
27 весьма легко / всегда легко (Вр, 1861)
31 и хоть оставила / хоть и оставила (Вр, 1861, 1865)
40 Сколько лет / Сколько ж лет (Вр, 1861)
Стр. 338.
18 так и убирайся / ты и убирайся (Вр)
37 когда вы / как вы (Вр)
40 как это хорошо / так это хорошо (Вр)
41 Глава VII / Глава XI (Вр)
Стр. 339.
18 обещание / обещание познакомиться (Вр)
21-22 Я ведь дал / Я дал (Вр)
26 я плакал / я плакал, плакал (Вр)
27-23 хоть я вовсе / хоть я и вовсе (Вр, 1861, 1865)
44 Ничего… / Ничего, ничего! (Вр)
44 Я не хочу / Но я не хочу (Вр)
Стр. 340.
1-2 как бы тебя ни упрашивали / что бы они тебе ни говорили (Вр)
5 за руки / за руку (Вр, 1861, 1865)
14 есть фрак / есть порядочный фрак (Вр)
17 После: взволнована — вся дрожала (Вр)
19 Странная это / Странная эта (Вр 1861, 1865)
23-24 когда разглядела / как разглядела (Вр)
28 После: отвечал я — и действительно она с некоторыми припадками, (Вр)
29-30 если она с припадками / если с некоторыми припадками (Вр)
34-35 приглашение быть / приглашение его быть (Вр, 1861, 1865)
41 Глава VIII / Часть четвертая. Глава I (Вр)
42 недолго / недалеко (Вр, 1861, 1865)
Стр. 341.
4-6 спорные десять тысяч / спорных десять тысяч (Вр, 1861, 1865)
10 и для нас всех / и для всех нас (Вр, 1861, 1865)
Стр. 342.
1-2 следовательно, считаете / следственно, считаете (Вр, 1861, 1865)
36 не слыхал / не слыхав (Вр)
43 присоединилось / присоединялось (Вр, 1861, 1865)
Стр. 343.
21 ни чувствовали / вы ни чувствовали (Вр, 1861)
23 Глава IX / Глава II (Вр)
37 подтвердила / подтвердила мне (Вр)
Стр. 344.
9 как говорил / как говорит (Вр)
Стр. 345.
8 я заключал / я заключил (Вр)
18-19 о начинающихся реформах / о начинающихся крупных реформах (Вр)
Стр. 346.
35 я сейчас / я и сейчас (Вр, 1861, 1865)
36 на минуточку / на минутку (Вр, 1861)
Стр. 347.
32 фальшивым наговорам / этим фальшивым наговорам (Вр, 1861)
45-46 что уж это выходит просто эгоизм / что в результате доходит как будто бы до величайшего эгоизма (Вр)
47 правду сказал / правду говорил (Вр)
Стр. 347—348.
48-1 он видел / он признавал (Вр)
Стр. 348.
4 для того и начал / для того только и начал (Вр, 1861, 1865)
18 назвать еще ребенком / назвать еще дитей (Вр, 1861, 1865)
Стр. 349.
9 сильно и пламенно настроенной / сильной и пламенно настроенной (Вр, 1861, 1865)
11 к себе Наташа / к себе и Наташа (Вр, 1861, 1865)
14 оставаться / остаться (Вр, 1861, 1865)
39 он благородный / он ужасно благородный (Вр)
46 я вас ждала / и вас ждала (Вр)
Стр. 350.
16 она должна быть / она должно быть (Вр)
24-25 Сердце мое размягчилось / Сердце мое размягчалось (Вр)
47 глазами / глазом (Вр, 1861, 1865)
Стр. 351.
42 должно быть / должно было быть (Вр)
Стр. 352.
1 Ведь если они / Ведь или они (Вр, 1861, 1865)
28 хотя мачеха ее добрая / хотя мачеха ее и добрая (Вр)
30 почти / но почти (Вр, 1861, 1865)
39-40 для того только / для того бы только (Вр)
Стр. 353.
34 уж много / уж ужасно много (Вр, 1861, 1865)
40 После: не правда ли? — Точно ведь я это всё украла у всех бедных, сама живу праздно, а те работают. (Вр)
Стр. 354.
1 пора откланиваться / пора нам откланиваться (Вр)
12 Глава X / Часть четвертая. Глава 111 (Вр)
31 которую он велел / которого он велел (Вр, 1861)
34 После: со мной ужинать! — Mais, шоп cher (Вр)
Стр. 355.
6 карьеру / даже карьеру (Вр)
14 Но и, наконец / Ну и, наконец (Вр)
19 Я просил бы вас, князь / Во-первых, это я один живу на чердаке, а во-вторых, я просил бы вас князь (Вр)
Стр. 356.
33 Вы забываетесь! / Князь! Вы забываетесь! (Вр)
40 быть счастливым / быть счастлив (Вр, 1861)
46 только, что если / только то, что если (Вр)
Стр. 357.
16 хоть и побранила / хоть побранила (Вр)
24 и не хочу / и я не хочу (Вр)
Стр. 358.
10 мои милый / голубчик, Иван Петрович (Вр)
41-42 в своей низости и в этом нахальстве / в своей наглости и в этом нахальстве (Вр, 1861)
Стр. 359.
7 подумал я и стал / подумал я, стал (Вр)
11-12 выслушать / слушать (Вр)
34 я и хотел / я хотел (Вр, 1861, 1865)
44 Слов: Ни забыть, ни скрывать — нет, (Вр)
Стр. 360.
1 объяснить вам, что / объяснить вам, mon ami, что (Вр)
2 Слов: которую вы еще не знали — нет. (Вр)
6 Слов: вечно юного — нет. (Вр)
14 откровенен, но уж / откровенен, mon ami, но уж (Вр)
15 хочется рассказать / хочется вам рассказать (Вр, 1861)
22 думаете, я пьян / думаете, что я пьян (Вр)
20 часик для / часик, другой для (Вр, 1861, 1865)
28 вы бы должны / вы бы еще должны (Вр)
34 Но он был / Впрочем, он был (Вр)
30-37 неуместное, о том, что / неуместное, что (Вр)
39 с полишинелем / с пульчинелем (Вр)
Стр. 361.
3 начал знакомиться / начал тогда знакомиться (Вр)
Стр. 362.
23 выпили / вы выпили (Вр, 1861)
Стр. 363.
23 После: презрением ко мне — неуважением ко мне (Вр)
27-28 выставляясь / выставляясь передо мной (Вр)
34-35 позвольте мне налить / позвольте вам налить (Вр)
Стр. 364.
12 Сношения были / Сношения наши были (Вр)
13 никто из ее домашних / никто из домашних (Вр)
20 После: над всем — над всеми уставами человеческими, над всем (Вр)
36 какая низость / какая пакость (Вр, 1861)
40 а теперь / а теперь, — теперь (Вр, 1861, 1865)
40-41 Нет, вы не поэт / Нет, mon ami, вы не поэт (Вр)
41-42 После: умела ею воспользоваться. — А вы, — вы всю жизнь свою взяли напрокат, вы переживаете не свое: вам чужие ее разлиновали еще прежде, чем вы родились, — а вы и не подумали ни разу, что стоит захотеть, стоит хоть на мгновение показать свою самостоятельность, хоть стотысячную долю самостоятельности, и жизнь будет ваша, вполне ваша, оригинальная, вами изобретенная и сочиненная, полная и богатая, в которой во сто раз будет больше настоящих жизненных соков, чем теперь ваша жалкая жизнь напрокат, жизнь, приказанная папенькой и маменькой. (Вр)
43 Да зачем же доходить до такого зверства? / Я понимаю, о чем вы говорите, — отвечал я ему, — но разве самостоятельность непременно должна довести до такого зверства? (Вр)
Стр. 365.
6 я еще верую / но я еще верую (Вр)
17 освободил себя / освободил свою личность (Вр)
33-34 именно добродетельнее / немного добродетельнее (Вр, 1861, 1865)
Стр. 366.
7 знаете ли / знаете ли, mon ami (Bp)
8-9 я дорожу / я даже иногда дорожу (Вр)
12 я первый же его / я первый его (Вр)
14 у меня не было / у меня никогда не было (Вр, 1861, 1865)
18 всплывем наверх / всплывем, мы всегда всплывем наверх (Вр, 1861)
20 После: когда-нибудь? — Мы доживаем до восьмидесяти, до девяноста лет! (Вр, 1861, 1865)
21 нам покровительствует / нас покровительствует (Вр, 1861)
25 мы начали / мы начинали (Вр)
27 Я иду / Я иду, князь (Вр)
30 мой поэт / mon cher (Bp)
34 назвать вас / назвать себя (Вр, 1861, 1865)
Стр. 367.
6 что ж, я / что ж, mon cher, я (Вр)
8 визжала тогда / визжала в эту минуту (Вр)
9 сами / сами, mon ami (Bp)
16 а я его уж / я уж его (Вр)
30 упоение злобы встречается у шиллеровских натур / упоение злобы у шиллеровских натур (Вр)
36 неясно / неясно, mon cher (Bp)
43-44 у Катерины Федоровны / У Кати (Вр)
Стр. 368.
44 мой милый / mon ami (Bp)
Стр. 369.
10 Надеюсь, вы / Надеюсь, что вы (Вр)
20-21 Часть четвертая. Глава I / Глава IV (Вр)
Стр. 370.
29 купил ей у знакомой старухи / купил ей шубку у знакомой старухи (Вр)
Стр. 371.
1 Глава II / Глава V (Вр)
6 продолжать рассказа / продолжать моего рассказа (Вр, 1861, 1865)
7 с такой тяжелой / с тяжелой (Вр)
Стр. 372.
12 подносил лекарство / подносил лекарства (Вр, 1861, 1865)
40 Я уверен, она / Я уверен, что она (Вр)
Стр. 374.
10 схватив / схватила (Вр, 1861)
43 Когда я приходил / Когда же я приходил (1865)
Стр. 375.
4 и я / и что я (Вр)
12 теперь и не уйдет / теперь она и не уйдет (Вр, 1861)
22 Филипп Филиппыч так приказал / Филипп Филиппыч мне так приказал (Вр)
Стр. 376.
4 Полно, Нелли / Полно, голубчик Нелли (Вр)
33 Глава III / Глава VI (Вр)
34 Прощайте, Иван Петрович / Прощайте, мой голубчик (Вр)
35 и всё, должно быть, умные / а всё, должно быть, умные (Вр)
Стр. 378.
6 веселом, игривом / веселом и игривом (Вр, 1861)
45 пойдете к Наташе? / поедете опять к Наташе? (Вр)
48 замолчала / помолчала (Вр)
Стр. 379.
17 что за фантазия / что это за фантазия (Вр)
45 чуть не шепотом / тихо, чуть не шепотом (Вр)
Стр. 380.
9 всё мрачнее / всё мрачнее и мрачнее (Вр)
25 Глава IV / Глава VII (Вр)
28 с дрожек сходит / пз дрожек выходит (Вр, 1861)
37 у ней были / у ней (Вр)
Стр. 381.
18 и будет вести себя / а будет вести себя (Вр)
25 и забыв о сигаре / и забыв об руке и об сигаре (Вр)
46 когда услышала / когда услыхала (Вр)
47 к ним / к себе (Вр)
Стр. 382.
9-10 отвезти беглянку / отвести беглянку (Вр, 1861, 1865)
29 плакала / рыдала (Вр)
36 не ложился, а продолжал ходить / не ложился и продолжал ходить (Вр, 1861)
Стр. 383.
37 Послезавтра Христос воскрес / Послезавтра Светлое воскресенье! Христос воскрес (Вр)
47 друг мой! / голубчик мой! (Вр)
Стр. 384.
5 я у всех прошу / а у всех прошу (1861)
20-21 или … я уж и не понимаю / или … или я уж и не понимаю (Вр, 1861)
22 взял свою фуражку и пожал / взял свою фуражку, пожал (Вр)
25 не стыдно тебе / не стыдно тебе это (Вр)
34 Говорят, сытый / Говорят, что сытый (Вр)
46 опять не нашел / не нашел (Вр)
Стр. 385.
6 В сильном беспокойстве / В страшном беспокойстве (Вр)
18-19 Что было мне делать? / Что было делать? (Вр, 1861, 1865)
45 хвасталась / рисовалась (Вр)
Стр. 386.
7 испугать своими капризами / испугать своими подвигами, своими капризами (Вр, 1861, 1865)
8 перед нами хвалилась / рисовалась перед нами и хвалилась (Вр)
14 я стоял в десяти шагах / я стоял от нее в десяти шагах (Вр)
Стр. 388.
1 Глава V / Часть четвертая. Глава VIII (Вр)
26 мрачная, бледная / мрачная, бледная, задумчивая (Вр)
Стр. 390.
29 всё горе / всё мое горе (Вр, 1861, 1865) Стр. 391.
12 После: смеялась… — Иногда в эти минуты она как будто вся перерождалась… (Вр)
32-33 с просьбой бросить всё и немедленно спешить / с просьбой, чтоб я бросил всё и немедленно спешил (Вр)
Стр. 392.
15 нетерпеливый он такой стал / нетерпеливый он стал такой (Вр)
42 кончал гневом / кончил гневом (Вр, 1861, 1865)
Стр. 393.
20-21 она встрепенулась / она вся встрепенулась (Вр, 1861)
31 всех мелочей / всех обстоятельств (Вр)
34 переговорить / поговорить (Вр, 1861)
Стр. 394.
34 вследствие встречи / вследствие давешней встречи (Вр)
43 на тот дом / на этот дом (Вр, 1861, 1865)
Стр. 396.
11 этот самый Ихменев / этот тот самый Ихменев (Вр, 1861, 1865)
20-21 проклинает свою дочь / проклинает дочь (Вр)
34 Глава VI / Глава IX (Вр)
Стр. 398.
31-32 увидала / увидела (Вр, 1861, 1865)
47 Милая Наташечка / Голубчик Наташечка (Вр)
Стр. 399.
9 В июне приедешь? / К июню ведь приедешь? (Вр, 1861, 1865)
27 руки Кати / руки у Кати (Вр, 1861, 1865)
Стр. 400.
11 Сейчас, Ваня, сейчас, мой добрый друг. / Сейчас, Алеша, сейчас, мой добрый голубчик. (Вр)
34 никого не знал / никого и не знал (Вр, 1861, 1865)
Стр. 401.
4-5 мысль, что он тоже, как большой / мысль, что он решится… или нет не то: что он тоже, как большой (Вр, 1861)
17 по голове / по головке (Вр, 1861, 1865)
Стр. 402.
15 После: Оставался один час — его, верно, ждали (Вр)
16 как последний раз / как она последний раз (Вр)
24 пиши мне обо всем / пиши мне обо всем, обо всем (Вр, 1861)
Стр. 403.
35 ум помешался / ум мешался (Вр, 1861)
39 и положил / и потому положил (Вр, 1861)
40 хоть тем / хотя той мыслью (Вр)
43-44 но я сначала / но сначала (Вр, 1861, 1865)
47-48 у него руку / у него мою руку (Вр)
Стр. 404.
1 став женою / сделавшись женою (Вр)
28 многое делал / много сделал (Вр, 1861, 1865)
Стр. 405.
21 дрожащим голосом / дрожавшим голосом (Вр, 1861, 1865)
24-25 уже давно / потому что уже давно (Вр)
42 Доктор / Доктор, доктор (Вр)
Стр. 406.
4 поглядывала / поглядела (Вр, 1861, 1865)
30 слышать / слушать (Вр, 1861, 1865)
32 я всё знаю / я всё это знаю (Вр, 1861)
Стр. 407.
20 Глава VII / глава X (Вр)
32 не смела говорить / не смела заговорить (Вр, 1861, 1865)
33 чего-то вдруг испугалась / что-то вдруг испугалась (Вр)
33-39 по одному взгляду / по одному этому взгляду (Вр, 1861, 1865)
Стр. 409.
21 он старался / но он старался (Вр, 1861, 1865)
26 А ты почему знаешь? / А ты почему это знаешь? (Вр)
28 отрывисто отвечала / отрывисто ответила (Вр, 1861)
Стр. 410.
32 вскричала Анна Андреевна / вскрикнула Анна Андреевна (Вр)
Стр. 411.
43 а я виновата / я виновата (Вр)
Стр. 412.
3 и как переехали / и как переехала (Вр)
3 совсем слегла / совсем и слегла (Вр, 1861)
27 много еще умел / много еще знал (Вр)
47 А еще через день / А на следующий день (Вр)
Стр. 413.
3 Дедушка стал / Дедушка остановился (Вр)
40-41 письмо твоему дедушке / ппсьмо к твоему дедушке (Вр, 1861)
42 прочтет, что скажет / прочтет и что скажет (Вр, 1861)
Стр. 414.
13 Глава VIII / Глава XI (Вр)
28 не видела / не видала (Вр, 1861, 1865)
Стр. 415.
12 так не возьму / так я не возьму (Вр, 1861, 1865)
20 рассказывал, какие / рассказывал мне, какие (Вр, 1861)
31 и Азорка / а Азорка (Вр)
34 всё говорю / всё рассказываю (Вр)
36 начну про Азорку / начну рассказывать про Азорку (Вр)
33 заставляет повторить / заставляет повторять (Вр)
Стр. 416.
2 меня в другой раз / меня другой раз (Вр, 1861, 1865)
11 напуганной / запуганной (Вр)
Стр. 417.
11-12 вынес свечу / вынес свечку (Вр, 1861)
Стр. 418.
21-22 заплакала, испугалась / заплакала и испугалась (Вр)
Стр. 419.
26 Вот в последний день / Вот последний день (Вр, 1861)
34 одно выговорила / одно и выговорила (Вр, 1861, 1865)
Стр. 420.
15 Куда ты / Куда, куда ты (Вр)
33 не дошел до порога / не дошел и до порога (Вр)
40 Глава IX / Глава XII (Вр)
Стр. 421. 10-и Худепькая, правда, бледненькая / Худенькая, — правда, бледненькая, — да (Вр)
21-22 После: Я отверг тебя — я забыл тебя (Вр)
Стр. 422.
6 А ты благословляла ли / А ты, голубушка, благословляла ли (Вр)
Стр. 423.
31-32 подает мне руку / подает мне руки (Вр, 1861, 1865)
39-40 таким образом, обеспечен в главном отделе / обеспечен в главном отделе таким образом (Вр)
Стр. 424.
16 предлагает довезти / предлагает мне довезти (Вр)
25 повторяет разные / повторяет мне разные (Вр)
Стр. 425.
17 ангельчик мой / ангелочек мой (Вр, 1861)
30-31 Сходи-ка к ней, Ваня, да мне и расскажи ужо потихоньку, что с ней… Слышишь? / Сходите-ка к ней, голубчик, да мне и расскажите ужо потихоньку, что с ней … Слышите? (Вр)
Стр. 426.
18 Да, они обеспечены / Да, но они обеспечены (Вр, 1861, 1865)
19 друг мой / голубчик (Вр)
41 и он / потому что и он (Вр)
Стр. 427.
6 с мучением / с мучением, с тоской (Вр)
37 предстоявшая нам разлука / предстоявшая наша разлука (Вр, 1861)
Стр. 428.
1 я письмо / я это письмо (Вр)
6 и не помышляет / и не заботится (Вр)
24 С отцом / С папашей (Вр)
27 она его вином / она его всё вином (Вр)
34-35 ужасно полюбила / как-то страстно полюбила (Вр)
44 сильно полюбила / ужасно полюбила (Вр)
Стр. 429.
29-30 как их выразить / как его выразить (Вр, 1861, 1865)
31 любила почти более всех, кроме меня / любила без памяти (Вр)
34-35 тотчас же и начинается / тотчас же и начнется (Вр)
45 приходил почти каждый вечер / приходил каждый вечер (Вр)
40 привязавшийся всею душою к Ихменевым / чрезвычайно полюбивший Ихменевых (Вр)
Стр. 431.
6-7 по обыкновению, сидели / уже сидели (Вр)
8 После: Явился доктор — очень полюбивший Ихменевых и особенно этот час всеобщей семейной сходки (Вр)
26 Постой же! / Ну, постой же! (Вр)
31 сговорились, что / сговорились так, что (Вр)
Стр. 432.
12 нам так подробно воспоминаний своих / нам ничего из этих воспоминаний своих (Вр)
16 с драгоценными палатами, всегда запачканными грязью / с драгоценными палатами и с грязным дождем (Вр)
Стр. 434.
34 дружище / голубчик (Вр)
46 в свою светелку / в мою светелку (Вр)
Стр. 435.
13 Да я вовсе / Да и вовсе (Вр)
17 Видишь, брат / Видишь, брат Ваня (Вр)
40 дело в том / дело было в том (Вр)
48 воротилась / воротилась бы (1865)
Стр. 437.
7 князь ведь / князь-то ведь (Вр, 1861, 1865)
13 не успел посмотреть / не успел поглядеть (Вр, 1861)
41-42 всё это надзвездные глупости / все эти надзвездные глупости (Вр)
Стр. 438.
13-14 отмстить еще раз, подавить / отмстить и еще раз подавить (Вр)
27 послать / посылать (1861, 1865) и не посылала / не послала (Вр, 1861)
Стр. 440.
19 друг Ваня / голубчик мой (Вр)
Стр. 441.
4-5 сама, с шаловливым видом / сама и с шаловливым видом (Вр)
41 Он заставил цветами / Узнав, что Нелли любит цветы, он заставил цветами (Вр)
Стр. 442.
23-24 пошли в сад / вышли в сад (Вр, 1861)

Пометы Ф. M. Достоевского
в печатном тексте романа (VII и VIII главы четвертой части), сделанные для прочтения на литературном вечере (1879)

Стр. 408—409.
42-35 Зачеркнуто. На полях текст, частично срезанный при переплете: у одного обрусевшего (?) единственная дочь, бросившая его для одного дурного человека, ограбившего ее отца, отчего тот разор<ился>, и увезшего ее за границу, где под конец и бросил ее. Но там у них родилась дочь Нелли. [Любовник бро] Мать и дочь воротились в Петербург и жили <в> нищете, рассказ<ать>, как умер<ла> в Петербурге мать <и> как ст<арый> отец, дедушка Нелли, пр<оклял?> дочь и не хот<ел> с ней <при>мириться.
Стр. 409.
30-35 На полях текст: Рассказ 12-летн. девочки сироты о том, как ее дед не хотел простить ее мать.
35 На полях цифра: 1.
36-37 отвечала Нелли зачеркнуто.
38 После: богатый — знак вставки и на полях: но он [был] англичанин, не русский, [хотя?] родился в России и [Россию любил].
40 Над строкой после: уехала — и оставила дедушку.
42 Зачеркнуто.
43-45 Текст: продолжала Нелли ~ мне говорила — зачеркнут.
46 После: дедушка — знак вставки, и на полях: через нее разорился, теперь совсем бедный и
47 Слово: нет — зачеркнуто, над ним: не осталось
Стр. 410.
2-5 Отчеркнуто по полю, на полях: когда е<ще> он был бога<тый>,
9 После: дарил — знак вставки, и на полях: под<арков>
8-16 Текст: всё дарил ~ просить … — зачеркнут.
19-40 Зачеркнуто.
41-42 Слова: Нет, не там… а, отвечала Нелли ~ продолжала она, помолчав — зачеркнуты. К началу строки 41 на полях вставка: 2. Когда мы приехали, то жили
Стр. 411.
4-8 Зачеркнуто.
13-14 Фраза: ‘Будь бедная ~ никого и ничего. — подчеркнута.
15 к ним зачеркнуто, на полях: к этим гордым людям.
34-40 Зачеркнуто.
41—42 На полях цифра 3 и поправка к тексту: Как мы шли домой, матушка мне всё говорила.
40-43 Зачеркнуто.
Стр. 412.
1-2 На полях цифра 4 и поправки к тексту: В ту же ночь она заболела, а капитанша отыскала квартиру у Бубновой.
4-5 На полях цифра: 5.
5 Исправлено: и Иван Александрыч, хозяин, гробовщик.
6 Зачеркнуто.
6-13 До слов: что раз где-то — зачеркнуто.
17-18 На полях цифра: 6
18 Вставка: Рассказывала мне [в]
31-34 Зачеркнуто.
35 Слово: нет — зачеркнуто, на полях цифра: 7
48 После: дедушка — вставлено: опять
Стр. 414.
13-27 Зачеркнуто.
28 На полях цифра: 8
28 Исправлено: Три недели я не видела с того времени дедушку — до самой зимы.
Стр. 416.
6-17 Зачеркнуто.
13 На полях цифра: 9
19 Слова: начала опять Нелли — зачеркнуты, после: стало — вставка: очень уж
42-43 Зачеркнуто.
Стр. 417.
1 Исправлено: Он воротился уже ночью.
20 Слово: тот — зачеркнуто, надписано: один господин
21-24 Зачеркнуто.
Стр. 417—418.
43-6 Зачеркнуто.
Стр. 418.
7-8 Исправлено: Мамаша уже редко вставала с постели, денег у нас — и далее, как в основном тексте, на полях цифра: 10.
14 Слова: что у всех просить не стыдно — подчеркнуты.
34 Слово: ним — зачеркнуто, на полях вставка: <э>тим <го>рдым жестоким людям.
36 После: жестокие — знак вставки, и на полях: <о>ни не <пр>ощают обид.
Стр. 418-419.
40-3 Текст: прибавила Нелли ее на улице зимой?.. — зачеркнут, на полях вставка: Мамаша так ослабела, что упала вдруг без чувств. Я закричала.
Стр. 419.
4 На полях цифра: 11
8-11 Зачеркнуто до слов: За неделю до смерти
11 На полях цифра: 12
22-25 Зачеркнуто.
48 Над словом: закричала — надписано, сказала
Стр. 420.
1 Слово: смотри! — зачеркнуто.
3-12 Зачеркнуто.

ПРИМЕЧАНИЯ

В настоящий том вошли произведения 1859—1861 гг. — повесть ‘Село Степанчиково и его обитатели’, роман ‘Униженные и оскорбленные’, а также наброски сюжетов и планов неосуществленных произведений, относящихся к этому периоду.
‘Село Степанчиково’, как и писавшийся одновременно ‘Дядюшкин сон’, Достоевский создавал в Семипалатинске, где он остро чувствовал свою оторванность от общественной и литературной жизни столиц. Справедливо рассчитывая на эффект появления своего имени в печати после многолетнего (с 1849 г.) перерыва, он в то же время был озабочен проблематикой, поисками сюжета для новых своих произведений. Задачу свою он формулировал таким образом: ‘… написать роман <...> получше ‘Бедных людей» (письмо к А. Е. Врангелю от 23 марта 1856 г.). Создание романа такого значения, какое имели ‘Бедные люди’ для литературы 1840-х годов, было делом, требовавшим времени, обдумывания и, главное, ориентировки в современной общественной жизни, знакомства с подспудными ее течениями, еще не пробившимися на поверхность, не заявившими о себе в литературе и публицистике.
О сложности этой ориентировки Достоевский вспоминал позднее, рассказывая в ‘Записках из Мертвого дома’ о первой прочитанной им в конце каторги новой книге: ‘Это был нумер одного журнала. Точно весть с того света прилетела ко мне, прежняя жизнь вся ярко и светло восстала передо мной, и я старался угадать по прочитанному: много ль я отстал от этой жизни? много ль прожили там они без меня, что их теперь волнует, какие вопросы их теперь занимают? Я придирался к словам, читал между строчками, старался находить таинственный смысл, намеки на прежнее, отыскивал следы того, что прежде, в мое время, волновало людей, и как грустно мне было теперь на деле сознать, до какой степени я был чужой в ноной жизни, стал ломтем отрезанным. Надо было привыкать к новому, знакомиться с новым поколеньем’ (ч. II, гл. X).
Определение литературной позиции было важно для Достоевского по двум причинам. Русская литература продолжала развиваться, несмотря на все препятствия, и во время ‘мрачного семилетия’ (1848—1855), и, особенно, после смерти Николая I в связи с подъемом общественной жизни, начавшимся в канун крестьянской реформы. Сам же Достоевский за эти годы во многом переменился, продолжая пересмотр своих прежних убеждений и вырабатывая постепенно ту систему взглядов, которая позднее легла в основу программы журнала ‘Время’ (1861—1863) и получила в 1860-е годы название ‘почвенничества’. Но до основания журнала свое желание вмешаться в общественно-литературную борьбу эпохи Достоевский мог осуществить, да и то в очень ограниченной степени, только в собственных литературных произведениях. Может быть, поэтому в ‘Селе Степанчикове’ литературная полемика занимает столь важное место. Содержание и смысл этой полемики, охарактеризованные в комментариях, позволяют определить литературную позицию, занятую Достоевским в период затянувшейся работы над повестью.
Возможность соединения ‘временного’ и ‘вечного’, необходимость сочетания общечеловеческого и злободневного в художественной разработке характеров и ситуаций (как это имеет место в ‘Селе Степанчикове’, где классический образ лицемера предстал в новой сложной художественной интерпретации, подсказанной новой эпохой русской жизни) многократно обсуждались как острая и спорная проблема в русской литературе и критике конца 1850-х годов. Характерна в этом смысле известная речь Л. И. Толстого в Обществе любителей российской словесности, произнесенная 4 февраля 1859 г. (т. е. в то самое время, когда Достоевский заканчивал ‘Село Степанчиково’), где остро полемически затрагивается указанная тема.
‘Дядюшкин сон’ и ‘Село Степанчиково’ Достоевский рассматривал как первые опыты в определении своих новых творческих позиций, тогда как главным предметом его раздумий были планы больших романов, о которых он многократно упоминает в письмах из Семипалатинска 1856—1859 гг.
Два больших замысла возникли у Достоевского еще на каторге, и к их осуществлению он хотел приступить сразу же по выходе на свободу. Один — впечатления каторги, будущие ‘Записки из Мертвого дома’, другой — большой роман, ‘с страстным элементом’, ‘мое главное произведение’, как выражается о нем Достоевский в письме к А. Н. Майкову от 18 января 1856 г.: ‘Я создал <...> в голове большую окончательную мою повесть. Я боялся, чтоб первая любовь к моему созданию не простыла, когда минут года и когда настал бы час исполнения, — любовь, без которой и писать нельзя. Но я ошибся, характер, созданный мною и который есть основание всей повести, потребовал нескольких лет развития, и я уверен, я бы испортил всё, если б принялся сгоряча, неприготовленный’.
Военная служба, неясность жизненных перспектив, невозможность печататься, длительная и драматическая по своему характеру любовь к будущей жене М. Д. Исаевой — все это не давало Достоевскому сосредоточиться на выполнении своих обширных литературных планов. В том же письме к Майкову Достоевский сообщает, что он ‘отложил <...> главное произведение в сторону’ и пишет ‘комический роман’: ‘Я шутя начал комедию и шутя вызвал столько комической обстановки, столько комических лиц и так понравился мне мой герой, что я бросил форму комедии, несмотря на то, что она удавалась, собственно для удовольствия как можно дольше следить за приключениями моего нового героя и самому хохотать над ним. Этот герой мне несколько сродни. Короче, я пишу комический роман, но до сих пор всё писал отдельные приключения, написал довольно, теперь всё сшиваю в целое’. К одному из эпизодов ‘комического романа’ восходит, по-видимому, генетически повесть ‘Дядюшкин сон’ (см. об этом: наст, изд., т. II, стр. 508). Возможно (хотя это и менее вероятно), что с ‘комическим романом’ связав и позднейший замысел ‘Села Степанчикова’ (см. стр. 498).
Из цитированного письма к Майкову можно сделать вывод, что большой роман автор скорее всего еще не писал, а только обдумывал. Из другого, позднейшего письма — к Е. И. Якушкину от 1 июня 1857 г. — можно получить некоторое представление и о том, каким виделся Достоевскому его будущий большой роман: ‘Объясню Вам, что именно я нишу, хотя, конечно, не буду рассказывать Вам содержанье. Это длинный роман, приключенья одного лица, имеющие между собой цельную, общую связь, а между тем состоящие из совершенно отдельных друг от друга и законченных само по себе эпизодов. Каждый эпизод составляет часть. Так что я, н<а>прим<ер>, очень могу помещать по эпизоду, и это составит отдельное приключенье или повесть. Разумеется, мне бы желалось поместить всё по порядку. Скажу вам еще, что роман состоит из 3-х книг, каждая листов в 20 печатных, и из нескольких частей. Написана только 1-я книга в 5 частях. Остальные две книги напишу, т. е. не теперь, а когда-нибудь, ибо, во 1-х, они составляют хотя продолжение приключений того же лица, но в другом виде и характере и несколько лет спустя. 1-я же книга есть сама по себе полный и совершенно отдельный роман в 5 частях. Вся она написана, но еще не отделана, и потому я примусь теперь отделывать ее по частям и по частям буду доставлять Вам’.
Замысел романа, который охватил бы несколько эпох жизни ‘одного лица’, не был Достоевским осуществлен, хотя возникал у него неоднократно и позднее. Как роман о нескольких эпохах жизни одного героя было задумано ‘Житие великого грешника’, за ‘Братьями Карамазовыми’ должно было последовать их продолжение, где главным героем стал бы младший брат — Алеша.
О том, что писание романа скорее всего остановилось на первоначальной стадии обдумывания и планировки, видно из переписки с M. M. Достоевским. Последний стал требовать от брата в конце 1857 г. присылки ‘готовой’, как он полагал, первой части романа, и Ф. М. Достоевскому, чтобы оправдать свой отказ, пришлось пуститься в длинные объяснения, так как дальше первоначальных набросков работа над ‘главным произведением’ к этому времени не продвинулась: ‘Что же касается до моего романа, то со мной и с ним случилась история неприятная, и вот отчего: я положил и поклялся, что теперь ничего необдуманного, ничего незрелого, ничего на срок (как прежде) из-за денег не напечатаю, что художественным произведением шутить нельзя, что надобно работать честно и что если я напишу дурно, что, вероятно, и случится много раз, то потому, что талантишка нет, а не от небрежности и легкомыслия. Вот почему, видя, что мой роман принимает размеры огромные, что сложился он превосходно, а надобно, непременно надобно (для денег) кончать его скоро, — я призадумался. Ничего нет грустнее этого раздумья во время работы. Охота, воля, энергия — всё гаснет. Я увидел себя в необходимости испортить мысль, которую три года обдумывал, к которой собрал бездну материалов (с которыми даже и не справлюсь — так их много) и которую уже отчасти исполнил, записав бездну отдельных сцен и глав. Более половины работы было готово вчерне. Но я видел, что я не кончу и половины к тому сроку, когда мне деньги будут нужны дозарезу. Я было думал (и уверил себя), что можно писать и печатать по частям, ибо каждая часть имела вид отдельности, но сомнение всё более меня мучило. Я давно положил за правило, что если закрадывается сомнение, то бросать работу <...> Но жаль было бросать’ (письмо от 3 ноября 1857 г.).
Иначе, чем в письме к брату, Достоевский рисует историю работы над романом и степень его готовности в письме к M. H. Каткову от 11 января 1858 г.: ‘Роман мой я задумал на досуге, во время пребывания моего в г. Омске. Выехав из Омска года три назад, я мог иметь бумагу и перо и тотчас же принялся за работу. Но работой я не торопился, мне приятней было обдумывать всё, до последних подробностей, составлять и соразмерять части, записывать целиком отдельные сцены и главное — собирать материалы. В три года такой работы я не охладел к ней, а, напротив, пристрастился. Обстоятельства к тому же были такие, что систематически, усидчиво заниматься я решительно не мог. Но в мае м<есяц>е прошлого года я сел работать начисто. Начерно почти вся 1-я книга и часть 2-й были уже написаны. Несмотря на то, я до сих пор не успел еще кончить даже 1-ю книгу, но, впрочем, работа идет беспрерывно. Роман мой разделяется на три книги, но каждая книга (хотя и может делиться на части, но я отмечаю только главы) <...> есть сама по себе вещь совершенно отдельная’.
Однако письмо издателю ‘Русского вестника’ писалось с особой целью. Предлагая ему роман для печатания в журнале и желая получить за него аванс, в котором он в это время крайне нуждался, автор хотел убедить Каткова, что работа над романом (или, по крайней мере, его первой книгой) близка к окончательной стадии и что рукопись вскоре может быть отослана в редакцию. В действительности, как мы знаем из письма к брату от 3 ноября 1857 г., роман в это время уже был отложен в сторону.
О причинах, заставивших его приостановить работу над большим романом и сосредоточиться на повестях, Достоевский писал позднее (18 января 1858 г.) брату, M. M. Достоевскому: ‘Роман мой (большой) я оставляю до времени. Не могу кончать на срок! Он только бы измучил меня. Он уж и так меня измучил. Оставляю его до того времени, когда будет спокойствие в моей жизни и оседлость. Этот роман мне так дорог, так сросся со мною, что я ни за что не брошу его окончательно. Напротив, намерен из него сделать мой chef-d’oeuvre. Слишком хороша идея и слишком много он мне стоил, чтобы бросить его совсем’.
Откладывая работу над романом, Достоевский не хотел окончательно расстаться со столь дорогим ему замыслом. Еще 8 февраля 1858 г. он писал Якушкину, что надеется ‘крепко’ заняться им в конце года. Но в письмах к M. M. Достоевскому возобновление работы над романом связывается уже с возвращением в Европейскую Россию: ‘Роман же я отложил писать до возвращения в Россию. Это я сделал по необходимости. В нем идея довольно счастливая, характер новый, еще нигде не являвшийся. Но так как этот характер, вероятно, теперь в России в большом ходу, в действительной жизни, особенно теперь, судя по движению и идеям, которыми все полны, то я уверен, что я обогачу мой роман новыми наблюдениями, возвратись в Россию’ (письмо от 31 мая 1858 г.). Через год, 9 мая 1859 г., Достоевский снова пишет брату, что на роман ему нужно полтора года и хотя бы скромная обеспеченность.
Во время свидания в Твери в конце августа 1859 г. Федор Михайлович изложил брату, как это видно из письма к нему от 9 октябри, изустно то, о чем ранее сообщал ему в письмах. Вернувшись в Петербург, Михаил Михайлович высказал в письме от 21 сентября 1859 г. своп соображения о том, как следует вести работу над романом: ‘Вот ты теперь и колеблешься между двумя романами, и я боюсь, что много времени погибнет в этом колебании. Зачем ты мне рассказывал сюжет? Майков раз как-то давно-давно сказал мне, что тебе стоит только рассказать сюжет, чтобы не написать его. Милейший мой, я, может быть, ошибаюсь, но твои два большие романа будут нечто вроде ‘Lehrjahre und Wanderungen {Ученические годы и Странствия (нем.).} Вильгельма Мейстера’. Пусть же они и пишутся, как писался ‘Вильгельм Мейстер’, отрывками, исподволь, годами. Тогда они и выйдут так же хороши, как и два Гетевы романа <...> Мне бы очень хотелось, чтоб в Твери ты написал что-нибудь хорошее, из ряду вон’ (Д, Материалы и исследования, стр. 515).
О том, что к моменту встречи с братом задуманный Достоевским большой роман существовал лишь в воображении автора, можно заключить из более позднего письма M. M. Достоевского от 26 октября 1859 г., в котором он пишет о своем разговоре с Краевским по поводу того, над чем в данное время работает Ф. М. Достоевский: ‘Краевский в субботу сильно интересовался тем, пишешь ли ты теперь и что? Я сказал о ‘М<ертвом> доме’ и о романе. О последнем я сказал, что ты уже давно его пишешь и что, судя по отрывкам, которые ты мне читал, это будет вещь из ряду вон’. Однако постскриптум M. M. Достоевского к тому же письму свидетельствует, что он сознательно, в интересах брата, мистифицировал Краевского, так как никаких ‘отрывков’ в действительности еще не существовало: ‘P. S. Ты, кажется, еще ни за что не принимался’ (там же, стр. 527). Несколько раньше, в ответ на настояния брата, убеждавшего его приняться за роман, Ф. М. Достоевский написал, что ‘роман тот уже уничтожен’ (письмо от 9 октября 1859 г.).
Желание выступить в литературе с новым большим произведением, значительным по содержанию и новизне идей, не оставляет, однако, Достоевского. В цитированном выше письме, где говорится об уничтожении большого романа, писатель излагает два новых замысла, из которых один в какой-то мере предвосхищает проблематику и принципы художественной разработки, примененные через несколько лет в ‘Записках из подполья’: ‘В декабре я начну роман (но не тот — м<олодой> человек, которого высекли и который попал в Сибирь). Нет. Не помнишь ли, я тебе говорил про одну исповедь — роман, который я хотел писать после всех, говоря, что еще самому надо пережить. На днях я совершенно решил писать его немедля. Он соединился с тем романом (страстн<ый> элемент), о котором я тебе рассказывал. Это будет, во 1-х, эффектно, страстно, а во 2-х, всё сердце мое с кровью положится в этот роман. Я задумал его в каторге, лежа на нарах, в тяжелую минуту грусти и саморазложения. Он естественно разделится романа на 3 (разные эпохи жизни), каждый роман листов печатных 12. В марте или в апреле в каком-нибудь журнале я напечатаю 1-й роман. Эффект будет сильнее ‘Бедных людей’ (куда!) и ‘Неточки Незвановой’. Я ручаюсь <...> Исповедь окончательно утвердит мое имя’. Очевидно, наиболее привлекательной литературной формой Достоевскому теперь снова представлялась та, которую он уже разрабатывал в 1840-е годы, — форма романа-исповеди с повествованием от первого лица. Ею Достоевский воспользовался в романе ‘Неточка Незванова’, где каждая часть изображает одну из эпох жизни героини. Подобное деление романа Достоевскому могла подсказать и трилогия Л. Н. Толстого ‘Детство’, ‘Отрочество’ и ‘Юность’, к этому времени уже полностью напечатанная. О связи между замыслом ‘Исповеди’ и повестью ‘Записки из подполья’ см. также наст. изд., т. V.
Еще один из литературных замыслов Достоевского 1850-х годов явился непосредственным отражением семипалатинского периода. Об этом замысле не раз упоминает в своих письмах к Достоевскому Александр Егорович Врангель (род. 1833), в 1854—1855 гг. — областной прокурор в Семипалатинске. Юрист по образованию, А. Е. Врангель по окончании лицея и службы в министерстве юстиции просил о назначении в Сибирь, и в 1854 г. был назначен прокурором во вновь созданную Семипалатинскую область. К Достоевскому Врангель питал глубокое уважение и искреннее сочувствие, очевидец казни петрашевцев, он по приезде в Семипалатинск (ноябрь 1854 г.) сразу познакомился с Достоевским, расположил его к себе и был некоторое время самым близким к нему человеком, а по возвращении в Петербург деятельнейшие образом хлопотал за ссыльного писателя (см.: Врангель).
Несмотря на разницу лет, между Достоевским и Врангелем в Семипалатинске установились искренние дружеские отношения. Уехав в Петербург, Врангель писал Достоевскому 25 октября 1859 г.: ‘С нетерпением жду появления Вашего романа. Помнится, хотели Вы еще в Семипалатинске описать наши сибирские мучения и выставить мне напоказ мой характер’ (Гроссман, Жизнь и труды, стр. 340). И позднее Врангель настойчиво спрашивал Достоевского о судьбе этого, ему хорошо известного замысла: ‘Жду с нетерпением появления Вашего романа, не узнаю ли в нем знакомые личности, помните, как в Сибири Вы собирались всё описать, и себя, и X., и меня — да, жду наших портретов’ (письмо А. Е. Врангеля к Достоевскому от 9 ноября 1859 г. — там же). В письме к А. Н. Майкову от 18 января 1856 г. Достоевский очертил характер Врангеля, высказав свое доброжелательное к нему отношение: ‘… письмо это доставит вам Александр Егорович, барон Врангель, человек очень молодой, с прекрасными качествами души и сердца, приехавший в Сибирь прямо из лицея с великодушной мечтой узнать край, быть полезным и т. д. Он служил в Семипалатинске, мы с ним сошлись, и я полюбил его очень <...> дам вам два слова о его характере: чрезвычайно много доброты, никаких особенных убеждений, благородное сердце, есть ум, — но сердце слабое, нежное, хотя наружность с 1-го взгляда имеет некоторый вид недоступности. Круг полуаристократический, или на 3/4 аристократический, баронский, в котором он вырос, мне не совсем нравится, да и ему тоже, ибо он с превосходными качествами, но многое заметно из старого влияния <...> Добра он мне сделал множество. Но я его люблю и не за одно добро, мне сделанное. В заключение: он немного мнителен, очень впечатлителен, иногда скрытен и несколько неровен в расположении духа <...> Но, повторяю вам, я его очень люблю’.
Врангель должен был явиться, по-видимому, прототипом героя задуманного Достоевским романа, а основой сюжета — стать две одновременно развивавшиеся любовные истории: Достоевского и М. Д. Исаевой, и очень напряженные, мучительные для Врангеля отношения с той женщиной, которую он и Достоевский в своей переписке, боясь огласки и компрометации ее, называют ‘X’. А. С. Долининым было высказано предположение, по-видимому справедливое, что ‘X’ — это Екатерина Иосифовна Гернгросс, жена главного начальника Алтайского округа генерала А. Р. Гернгросса (см.: Д, Письма, т. I, стр. 533, 537). В позднейших воспоминаниях Врангель бегло говорит о своем семипалатинском романе: ‘…героиня моя была на пятнадцать лет старше меня, имела шесть человек детей, что, впрочем, не мешало ей пускать пыль в глаза выписываемыми ею парижскими туалетами и из поклонников своих вить веревки’ (Врангель, стр. 53). В письмах к своему молодому другу Достоевский дает подробную характеристику возлюбленной Врангеля, с которой он познакомился в Барнауле: ‘… Вы думали искать в ней постоянства, верности и всего того, что есть в правильной и полной любви. А мне кажется, что она на это неспособна. Она способна только подарить одну минуту наслаждения и полного счастья, но только одну минуту, далее она и обещать не может, а ежели обещала, то сама ошибалась и в этом винить ее нельзя, а потому примите эту минуту, будьте ей бесконечно благодарны за нее и — только. Вы ее сделаете счастливою, если оставите в покое. Я уверен, что она сама так думает. Она любит наслажденье больше всего, любит сама минуту, и кто знает, может быть, сама заранее рассчитывает, когда эта минута кончится. Одно дурно, что она играет сердцем других, но знаете ли, до какой степени простирается наивность этих созданий? Я думаю, что она уверена, что она ни в чем не виновата! Мне кажется, она думает: ‘Я дала ему счастье, будь же доволен тем, что получил, ведь не всегда и это найдешь, а разве дурно то, что было, чем же он недоволен’. Если человек покоряется и доволен, то эти созданья способны питать к нему (по воспоминаниям) навеки бесконечную, искреннюю дружбу, даже повторить любовь при встрече’ (письмо от 9 марта 1857 г.).
Тщательность анализа психологии в этом письме свидетельствует о том, что Достоевского Е. И. Гернгросс заинтересовала не только в силу его сочувствия страданиям Врангеля, к этому времени отвергнутого, но и сама по себе, как вариация ‘хищного типа’, по классификации Аполлона Григорьева. Из позднейшего письма Врангеля видно, что ‘роман’, где предметом изображения должна была стать ‘наша семипалатинская жизнь’, до 1865 г. Достоевским еще написан не был (Гроссман, Жизнь и труды, стр. 340). Не был он написан и позже — во всяком случае в том виде, в каком рисовался Врангелю. Можно предположить, однако, что в образе Натальи Васильевны Трусоцкой, героини ‘Вечного мужа’ (1869), отразились некоторые черты личности и поведения ‘X’ (см. об этом: наст. изд., т. IX).
Осуществлением замысла не написанного в 1850-х годах ‘большого романа’ со ‘страстным элементом’ явились ‘Униженные и оскорбленные’, созданные уже в Петербурге и напечатанные в 1861 г. в журнале ‘Время’. До этого романа были начаты печатаньем законченные в следующем 1862 г. ‘Записки из Мертвого дома’ (см. наст. изд., т. IV). Об остальных художественных замыслах Достоевского 1859—1860 гг. некоторое представление дают помещенные в конце тома планы и наброски этих лет.
Тексты и варианты произведений, входящих в настоящий том, подготовили и комментарии к ним составили: А. В. Архипова (‘Село Степанчиково’ — текст, варианты и комментарии, ‘Униженные и оскорбленные’ — текст и варианты), И. М. Юдина (‘Униженные и оскорбленные’ — варианты 1865 г.), И. З. Серман (вводная статья и комментарий к ‘Униженным и оскорбленным’, в историко-литературной части — при участии редактора тома, комментарии к отделу ‘Наброски и планы’), H. H. Соломина (тексты отдела ‘Наброски и планы’). Редактор тома Г. М. Фридлендер, редакционно-техническую подготовку тома к печати провела Г. В. Степанова,

СЕЛО СТЕПАНЧИКОВО И ЕГО ОБИТАТЕЛИ

Источники текста

ОЗ, 1859, No 11, отдел 1, стр. 65—206, No 12, отд. I, стр. 343—410. 1860, том II, стр. 163—420. 1866, стр. 287—374.
Автограф неизвестен.
Впервые напечатано в ОЗ, 1859, No 11, отд. I, стр. 65—206 и No 12, отд. I, стр. 343—410, с подписью: Достоевский (No 11) и Ф. Достоевский (No 12). Ценз. разр. — 10 ноября 1859 г.
Печатается по тексту 1866 со следующими исправлениями по другим источникам:
Стр. 14, строка 20: ‘чтоб уж так’ вместо ‘чтоб уже так’ (по 1860).
Стр. 21, строка 7: ‘вот за что’ вместо ‘вот что’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 24, строки 19—21: ‘меня расспросите. Ведь всё рассказать, так вы не поверите, а спросите: из каких я лесов к вам явился?’ вместо: ‘меня расспросите: из каких я лесов к вам явился?’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 32, строка 5: ‘сигаю’ вместо ‘шагаю’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 34, строка 27: ‘так-таки’ вместо ‘таки-так’ (по ОЗ, 1860),
Стр. 35, строка 2: ‘поминать’ вместо ‘понимать’ (ио ОЗ, 1860).
Стр. 38, строка 1: ‘хоть капля благородства’ вместо ‘капля благородства’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 42, строка 12: ‘Вот почему’ вместо ‘Вот потому’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 46, строка 20: ‘поправляюсь’ вместо ‘поправлюсь’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 46, строка 42: ‘закаялся’ вместо ‘заклялся’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 49, строка 14: ‘Что прикажете-с?’ вместо ‘Что прикажете-с’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 51, строка 47: ‘не понравилось’ вместо ‘не нравилось’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 58, строка 2: ‘неблагодарный’ вместо ‘неблагородный’ (по ОЗ 1860).
Стр. 69, строка 13: ‘промямлил’ вместо ‘промолвил’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 74, строка 4: ‘я сам должен’ вместо ‘я вам должен’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 85, строка 16: ‘уверяли меня в этой дружбе, в этом братстве’ вместо ‘уверяли меня в этом братстве’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 86, строки 37—38: ‘Я должен, я обязан вас презирать, я обязан во имя нравственности’ вместо ‘Я должен, я обязан во имя нравственности’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 88, строка 19: ‘Вы затрудняетесь, что прибавить’ вместо ‘Вы затрудняетесь прибавить’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 88, строки 28—30: ‘склонить вперед корпус. С генералом говорят, склоняя вперед корпус, выражая таким образом почтительность’ вместо ‘склонить вперед корпус, выражая таким образом почтительностью (по ОЗ, 1860).
Стр. 92, строка 18: ‘похлопотать в его пользу’ вместо ‘похлопотать в мою пользу’ (опечатка во всех прижизненных изданиях).
Стр. 107, строка 14: ‘Но зато какой благородный’ вместо ‘Но зато благородный’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 109, строки 4—5: ‘положим, и есть, положим, и много даже’ вместо ‘положим, и много даже’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 112, строка 13: ‘проводил только недалеко’ вместо ‘проводил недалеко’ (но ОЗ, 1860).
Стр. 113, строка 14: ‘ей всё высказать’ вместо ‘ей высказать’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 116, строки 41—42: ‘отрезвись хоть маленько, хоть для великого божьего праздника’ вместо ‘отрезвись хоть для великого божьего праздника’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 120, строка 37: ‘совмещающий’ вместо ‘совмещавший’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 121, строка 40: ‘стали ей льстить’ вместо ‘стали льстить’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 135, строка 22: ‘Вольтер’ вместо ‘Вольтер’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 138, строка 21: ‘Благословляю’ вместо ‘Благословлю’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 138, строка 25: ‘Подсади’ вместо ‘Посади’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 151, строка 7: ‘ручку-то’ вместо ‘руку-то’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 151, строка 31: ‘так скоро и просто устроилось’ вместо ‘так скоро устроилось’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 155, строка 13: ‘подсказывал’ вместо ‘подсказал’ (по ОЗ, 1860).
Стр. 158, строка 5: ‘непочтительное’ вместо ‘непочтительно’ (по ОЗ, 1860).
Через год после опубликования повести в ОЗ ‘Село Степапчиково’ издается в составе 1860, т. II, с незначительной стилистической правкой. Так, некоторые просторечные формы были заменены литературными: ‘пудинг’ вместо ‘пудин’, ‘рядом’ вместо ‘рядком’, ‘высокоблагородие’ вместо ‘высокородие’, ‘поздравлять’ вместо ‘проздравлять’. Издание 1860 содержало большое число опечаток. Не отмечая их, как и вышеоговоренные случаи устранения просторечных выражений, выносим в варианты остальные разночтения издания 1860.
В 1866 г. ‘Село Степанчиково’ издается дважды: в составе 1866 и отдельной книжкой: ‘Село Степанчиково и его обитатели. Из записок неизвестного. В двух частях. Ф. М. Достоевского. Новое, просмотренное издание. Издание и собственность Ф. Стелловского’. Тексты обоих этих изданий идентичны, они печатались с одного и того же набора, который делался с текста ОЗ. Поэтому в 1866 не вошли индивидуальные особенности текста 1860. В 1866 г. Достоевский вновь произвел стилистическую правку, во многом аналогичную правке 1860 г. Особенно часты здесь случаи замены устаревших или просторечных форм более новыми или литературными: ‘миллион’ вместо ‘мильйон’, ‘компаньонка’ вместо ‘компаньйонка’, ‘эспаньолка’ вместо ‘эспаньйолка’, ‘четверг’ вместо ‘четверк’, ‘маскарад’ вместо ‘маскерад’, ‘фамилия’ вместо ‘фамилья’, ‘оспаривать’ вместо ‘оспоривать’, ‘до сапог’ (род. пад. мн. ч.) вместо ‘до сапогов’. Указанные и некоторые другие аналогичные случаи исправлений в вариантах не оговариваются, чтобы не загромождать их. Изменилось согласование глагола-сказуемого с двумя подлежащими. Вместо единственного числа (в ОЗ и 1860) в 1866 г. в этих случаях везде множественное число. Например: ‘начинались музыка, танцы’ вместо ‘начиналась музыка, танцы’, ‘исчезли вся суматоха, всё волнение’ вместо ‘исчезла вся суматоха, всё волнение’. Слова ‘ладони’ и ‘ладошки’ везде в этом издании заменены на ‘ладоши’, что также специально не отмечается в разделе вариантов.
О времени возникновения замысла повести ‘Село Степанчиково и его обитатели’ мы располагаем противоречивыми свидетельствами.
18 января 1858 г., сообщая брату, что он решил окончательно оставить своп ‘большой’ роман (см. о нем стр. 490—493), Достоевский заявляет, что намерен взяться за другой: ‘… у меня уже восемь лет назад составилась идея одного небольшого романа, в величину ‘Бедных людей’. В последнее время, я как будто знал, припомнил и создал его план вновь. Теперь всё это пригодилось. Сажусь за этот роман и пишу. Кончить надеюсь месяца в два’. Что замысел ‘Села Степанчикова’, о котором речь идет в данном письме, возник за несколько лет до этого, подтверждается заявлением Достоевского в письме брату от 9 мая 1859 г., где он пишет, однако, что главные характеры повести создавались и записывались ‘пять лет’, т. е. относит начало работы над ними уже не к периоду каторги, а к 1854 г.
Свою версию о происхождении ‘Села Степанчикова’ выдвинула поело смерти писателя А. Г. Достоевская. В 1888 г. она сообщила К. С. Станиславскому, что, приступая к созданию ‘Села Степанчикова’, муж ее первоначально предполагал писать не повесть, а пьесу, ‘но отказался от этого намерения потому, что хлопоты по проведению пьесы на сцену <...> трудны, а Федор Михайлович нуждался в деньгах’. {К. Станиславский. Собрание сочинений в восьми томах, т. I, изд. ‘Искусство’, М., 1954, стр. 138.} Действительно, 18 января 1856 г. Достоевский сообщал А. Н. Майкову, что ‘шутя начал комедию’, но что ему ‘так понравился герой’, что он ‘бросил форму комедии’ и принялся за ‘комический роман’, состоящий из ‘отдельных приключений’ героя (см. стр. 490). Как части этого неосуществленного романа ряд исследователей (М. П. Алексеев, А. С. Долинин, Л. П. Гроссман) {Творчество Достоевского, 1921, стр. 55—56, Д, Письма, т. I, стр. 521, Ф. М. Достоевский. Село Степанчиково и его обитатели. Из записок неизвестного. Гослитиздат, М., 1935, стр. 212.} рассматривают повести ‘Село Степанчиково и его обитатели’ и ‘Дядюшкин сон’ (ср. наст. изд., т. II, стр. 508).
Однако если тесная связь ‘Дядюшкина сна’ с замыслом ‘комического романа’ подтверждается письмами Достоевского, то для ‘Села Степанчикова’ гипотеза об аналогичной связи натыкается на ряд утверждений в письмах писателя, ей противоречащих: сообщая в конце 1857 г. брату о начатой работе над ‘Селом Степанчиковым’, Достоевский характеризует эту повесть как неизвестную ему работу, в отличие от ‘Дядюшкина сна’, который здесь же называет ‘эпизодом’ прежнего, ‘большого’ романа (см. письмо к M. M. Достоевскому от 3 ноября 1857 г.). {Под ‘большим’ романом автор в данном случае имеет в виду, по-видимому, ‘комический роман’, а не одновременно обдумывавшийся замысел, который характеризуется на стр. 490—493 данного тома и фигурирует в письмах Достоевского под тем же обозначением.}
Так или иначе, к писанию ‘Села Степанчикова’, поскольку мы можем судить на основании дошедших до нас свидетельств, автор серьезно обратился не ранее осени 1857 г. — после того, как А. Н. Плещеев, хлопотавший за него перед издателем ‘Русского вестника’, передал Достоевскому согласие M. H. Каткова на сотрудничество писателя в ‘Русском вестнике’. 3 ноября 1857 г. Достоевский сообщал брату, что ‘взял писать повесть, небольшую (впрочем, листов в 6 печатных)’ для ‘Русского вестника’, что вещь эта была начата и частично написана ‘давно’, ‘работа идет прекрасно, и 15-го декабря я высылаю <...> повесть’. Но степень готовности повести была, по-видимому, как это с ним часто бывало, преувеличена Достоевским в цитированном письме, поэтому работа затянулась и продолжалась до осени 1858 г. В сентябре Достоевский был вынужден ее прервать, чтобы срочно окончить повесть для ‘Русского слова’, с которым был также связан обязательством. Завершив и отослав в феврале 1859 г. в ‘Русское слово’ ‘Дядюшкин сон’, писатель вновь принялся за работу для ‘Русского вестника’. 11 апреля 1859 г. он выслал Каткову ‘три четверти’ повести ‘Село Степанчиково’, а в мае-июне отправил брату Михаилу для передачи в редакцию ее окончание.
На ‘Село Степанчиково’ Достоевский возлагал большие надежды. В случае успеха повести (а он верил в успех) писатель рассчитывал упрочить с ее помощью свое литературное положение (требовать увеличения гонорара, издать собрание своих сочинений и т. д.). 9 мая 1859 г. он писал брату: ‘Этот роман, конечно, имеет величайшие недостатки и, главное, может быть, растянутость, но в чем я уверен, как в аксиоме, это то, что он имеет в то же время и великие достоинства и что это лучшее мое произведение <...> Не знаю, оценит ли Катков, но если публика примет мой роман холодно, то, признаюсь, я, может быть, впаду в отчаяние. На нем основаны все лучшие надежды мои и, главное, упрочение моего литературного имени’.
Посылая повесть Каткову, Достоевский изложил своп условия (гонорар — 100 рублей за лист и 200 рублей аванса), но Катков на его письмо не ответил. Возмущенный Достоевский в июне 1859 г. написал ему новое резкое письмо, ответ на которое (от 28 августа) он получил уже в Твери. Письмом этим редакция ‘Русского вестника’ отказывалась от условий, выставленных Достоевским, и от его произведения. Получив назад рукопись ‘Села Степанчикова’, привезенную в Тверь M. M. Достоевским, писатель еще раз пересмотрел и поправил ее. В связи с отказом ‘Русского вестника’ возникла мысль предложить повесть в ‘Современник’, тем более что Некрасов еще раньше, в сентябре 1858 г. и апреле 1859 г., предлагал Достоевскому сотрудничество. 15 сентября старший брат писателя отнес Некрасову рукопись ‘Села Степанчикова’, а 6 октября получил письмо от редактора ‘Современника’ с такими гонорарными условиями, которые, по существу, означали отказ (за весь роман 1000 рублей с тем, чтобы печатать в будущем, 1860 г.).
Потрясенный Достоевский истолковал предложенные Некрасовым условия как ‘торгашество’ редакции, которая, прослышав про отказ ‘Русского вестника’, пользуется бедственным положением автора. ‘Я сам очень хорошо знаю недостатки своего романа, — писал Достоевский брату 11 октября, — но <...> мне кажется, что и в моем романе есть несколько хороших страниц’. Однако Михаил Михайлович, догадываясь, что ‘Село Степанчиково’ не понравилось Некрасову, советовал ‘о себе напомнить публике чем-нибудь страстным и грациозным, и скоро напоминать’ (письмо от 6 октября 1859 г. — Д, Материалы и исследования, стр. 521). Достоевский одно время думал о переговорах с редакцией журнала ‘Светоч’, о том, чтобы продать ей ‘Село Степанчиково’ подороже и тем поднять свой престиж. Не оставлял он и надежды напечататься в ‘Современнике’, рассчитывая на возможность компромисса с Некрасовым (см. письмо к брату от 11 октября 1859 г.). Однако практичный Михаил Михайлович, не надеясь на Некрасова, повел переговоры с редактором ‘Отечественных записок’ А. А. Краевским. 21 октября эти переговоры закончились успешно. Краевский взял ‘Село Степанчиково’ за 120 рублей с листа. Повесть была напечатана в ноябрьской и декабрьской книжках ‘Отечественных записок’ за 1859 г., причем в первой книжке было помещено двенадцать глав, а во второй — шесть. Такое деление на две части было сделано по настоянию Достоевского. Издатель и Михаил Михайлович предлагали более равномерное разделение романа — по девять глав в каждой книжке журнала, мотивируя это свое пожелание тем, что главу ‘Мизинчиков’ было бы более целесообразно перенести во вторую часть, иначе ‘читатели могут забыть его разговор с неизвестным, и потому вся соль, что не он увез, а Обноскин, может пропасть’ (Д, Материалы и исследования, стр. 527). Но для Достоевского было очень важно окончить первую часть главой ‘Катастрофа’, так как ‘остановиться не на 12-й главе’ для него значило ‘сразу манкировать весь эффект’ (письмо к M. M. Достоевскому от 29 октября 1859 г.).
Следил за изданием и держал корректуры M. M. Достоевский. Изменения, которые автор хотел внести в роман уже в процессе его печатания (сократить первую и третью главы, о чем он писал брату 29 октября), сделаны не были, так как к этому времени названные главы были уже набраны. Переиздавая повесть в 1860 и 1865 гг., Достоевский ограничился сравнительно незначительной стилистической правкой, не сделав никаких существенных сокращений и изменений.
Цензором ‘Отечественных записок’ был И. А. Гончаров. Михаил Михайлович писал брату 16 ноября, что, по словам Краевского, ‘цензура не вымарала ни одного слова из ‘Села Степанчикова’, а в следующем письме сообщал: Гончаров ‘выкинул, говорят, из первой части одно только слово. Какое, не знаю’ (Д, Материалы и исследования, стр. 531 и 532). Ввиду отсутствия рукописей слово это остается неизвестным нам и в настоящее время.
Повесть вышла за подписью Достоевского, но вначале без его инициалов. Пропуск инициалов не мог не обеспокоить братьев Достоевских, так как в тех же ‘Отечественных записках’ печатал свои произведения Михаил Михайлович. 23 ноября он писал брату: ‘Не понимаю только, зачем опять фиту выкинули. На обертке же О<течественных> з<аиисок> она осталась. И что она их там смущает. Если тебе возвращены все права и даже дворянство, то, конечно, возвращено и право печатать. Печатают же с своими инициалами и Толь, и Плещеев, и Ахшарумов (бывшие петрашевцы, — ред.) и мн. другие’. {Приведено у Л. Гроссмана в кн.: Ф. М. Достоевский. Село Степанчиково и его обитатели. М., 1935, стр. II.}
‘Село Степанчиково’ Достоевский в это время считал ‘лучшим’ своим произведением. В письме к брату от 9 мая 1859 г. он сообщал: ‘Я писал его два года (с перерывом в середине ‘Дядюшкина сна’). Начало и середина обделаны, конец писан наскоро. Но тут положил я мою душу, мою плоть и кровь. Я не хочу сказать, что я высказался в нем весь, это будет вздор! Еще будет много, что высказать. К тому же в романе мало сердечного (т. е. страстного элемента, как например в ‘Дворянском гнезде’) — но в нем есть два огромных типических характера, создаваемых и записываемых пять лет, обделанных безукоризненно (по моему мнению), — характеров вполне русских и плохо до сих пор указанных русской литературой’. Это письмо свидетельствует о том, что первоначальный замысел повести — противопоставить два различных характера, т. е. Фому Опискина и полковника Ростанева, относится к началу 1854 г.
‘Село Степанчиково’ создавалось в эпоху общественного возбуждения, усилившего в русской литературе интерес к ‘глубинной’, провинциальной России. Критическое изображение предреформенной жизни у ряда писателей (Писемский, Островский, Щедрин) связано с развитием гоголевских традиций. {См.: История русской литературы, т. IX, ч. 2, Изд. АН СССР, М.—Л., 1956, стр. 32.} Обращение Достоевского к провинциальной теме было вызвано как общими устремлениями литературы, так и обстоятельствами личной жизни писателя, на несколько лет связавшими его с русской провинцией. Вопрос об изображении Достоевским предреформенной России поставлен в статье Л. П. Гроссмана ‘Деревня Достоевского’. {См.: Ф. М. Достоевский. Село Степанчиково и его обитатели. М., 1935, стр. 7—36.}
Выбрав местом действия помещичью усадьбу, Достоевский поместил героев в необычную для предшествующих его произведений обстановку. Однако в самом изображении Достоевским жизни дворянской помещичьей среды сказалось своеобразие его подхода к последней. Герои повести в большинстве своем принадлежат к излюбленному Достоевским типу героев — обедневших и опустившихся, без определенного положения в обществе: приживал Фома Опискин, бывшая приживалка Татьяна Ивановна, полунищий Обноскин, промотавшийся вконец Мизинчиков, спившийся Коровкин и дошедший до последней степени нищеты и унижения Ежевикин. {См. об этом предисловие А. Г. Цейтлина в кн.: Ф. М. Достоевский. Село Степанчиково и его обитатели. Госиздат, М.—Л., 1928.}
Тема униженного человека, его ущемленного достоинства и болезненной амбиции, уже получившая отражение в ‘Двойнике’ и других произведениях Достоевского 1840-х годов, стала центральной в ‘Селе Степанчикове’, где она предстала в новом, неожиданном ракурсе: психологически ущемленный, болезненно сознающий в душе свою духовную неполноценность, в прошлом униженный человек перерастает здесь в мучителя и тирана, в нем пылает огонь мелочной злобы и ненависти к окружающим людям вместе с постоянной потребностью психологического самоутверждения за счет тиранства нал ними.
При разработке сюжета повести писатель воспользовался в качество канвы отдельными сюжетными мотивами ряда своих предшественников. Так, не раз отмечалось, что расстановка действующих лиц и основная схема их взаимоотношений напоминают комедию Ж.-Б. Мольера ‘Тартюф’. Обитателям Степанчикова в известной мере соответствуют персонажи мольеровской комедии: Фоме Опискину — Тартюф, Ростаневу — Оргон, генеральше — г-жа Иернель, Бахчееву — Клеант и т. д. Связь ‘Села Степанчикова’ с ‘Тартюфом’ прослежена в работе М. П. Алексеева ‘О драматургических опытах Достоевского’ (см.: Творчество Достоевского, 1921, стр. 41—62). Но Достоевский не повторял Мольера, а создавал своего, русского Тартюфа, и притом Тартюфа определенной, предреформенной эпохи. По наблюдениям И. З. Сермана, отдельные ситуации и персонажи повести могли быть подсказаны одним из самых характерных произведений натуральной школы 1840-х годов — комедией И. С. Тургенева ‘Нахлебник’ (1848), запрещенной к печати в 1810 г. и опубликованной как раз в 1857 г. под названием ‘Чужой хлеб’ (С, 1857, кн. 2, стр. 81—133). ‘Нахлебник’ был написан под сильным влиянием произведений молодого Достоевского и не мог не привлечь его внимании, как указывает В. В. Виноградов, наличием близких ему социально-психологических мотивов человеческой униженности и нравственной ущемленности (РЛ, 1959, No 2, стр. 45—71). Пьеса читалась петрашевцами в 1849 г. наряду с другими запрещенными цензурой литературными произведениями, возможно, что Достоевский уже тогда прочел ее. Во всяком случае ‘Чужой хлеб’ (если даже считать, что Достоевский познакомился с комедией Тургенева только в публикации ‘Современника’) дал бытовой материал для психологической разработки двух образов ‘Села Степанчикова’. Тургеневский ‘нахлебник’ — Кузовкин — у Достоевского как бы раздвоился на Фому Опискина и Ежевикина. Положение Фомы-приживальщика при покойном генерале близко к положению Кузовкина в доме Корина, шутовское же поведение Кузовкина имеет много общего с поведением ‘добровольного шута’ Ежевикина в повести Достоевского. Вспомним, что психологическая разработка образов нахлебника-‘паразита’ и ‘добровольного шута’ интересовала Достоевского еще в 1840-х годах, на что указал А. Л. Григорьев в работе ‘Достоевский и Дидро’ (РЛ, 1966, No 4, стр. 95—96). Эпизоды повести Достоевского, которые связаны с Татьяной Ивановной, ее похищением и погоней за ней, сюжетно перекликаются с теми главами ‘Записок Пиквикского клуба’ Диккенса, где говорится о похищении Джинглем старой девы мисс Уордль. {См. об этом: Б. Г. Реизов. Из истории европейских литератур. Изд. ЛГУ, Л., 1970, стр. 159-169.} Но психологически образ Татьяны Ивановны сложнее: ей приданы автором черты смешной, но доброй и незлобивой мечтательницы, история которой имеет трагический и в то же время ‘фантастический’ оттенок.
Продолжал ориентироваться Достоевский и на Гоголя, учитывая опыт второго тома ‘Мертвых душ’. Сцена разговора Ростанева с мужиками в III главе напоминает разговор Костанжогло с крестьянами, а некоторые поступки Фомы (обучение дворовых французскому языку, беседы с крестьянами об астрономии, электричестве и разделении труда) связаны с образом Кочкарева, который мечтал, чтобы ‘мужик его деревин, идя за плугом’, читал бы ‘в то же время <...> книгу о громовых отводах Франклина, или Вер<гилиевы> ‘Георгики’, или химическое исследование почв’. {Гоголь, т. VII, стр. 63. — Отмечено в кн.: М. Гус. Идеи и образы Ф. М. Достоевского. Изд. ‘Художественная литература’, М., 1971, стр. 103—164.}
Достоевский, как и в других случаях, не просто использовал в ‘Селе Степанчикове’ традиционные классические образы и сюжетные схемы, он часто отталкивался от них, психологически переосмысляя их и полемизируя со своими предшественниками. Тургеневский Кузовкин робок и унижен, Опискин же сам стремится унизить всех окружающих. Кузовкин отказывается от предложенных ему Елецким десяти тысяч, движимый чувством собственного достоинства, Фома Опискин, отказываясь от ростаневских пятнадцати тысяч, это чувство собственного достоинства лишь симулирует, унижая и посрамляя своего благодетеля.
Столь же отличен психологически Фома и от мольеровского Тартюфа. Герой Мольера действует последовательно и планомерно. Маскируясь добродетелью, он стремится овладеть деньгами Оргона и его женой Эльвирой. Ради этого он хитрит и лицемерит, его поведение от начала до конца логично и рационально. Иначе действует Фома. Ситуации ‘Тартюфа’ как бы намеренно предложены автором читателю в ‘Селе Степанчикове’ в качестве возможной мотивировки, но отвергнуты им. Так, предположение, что ‘генеральша находилась в непозволительной связи с Фомой Фомичом’, отведено автором. Не было у Фомы и интереса к Настеньке, что можно было бы вначале подозревать. Наконец, Фома отказался от предложенных ему Ростаневым денег — и отказался искренне. Фома не преследует определенной сознательной цели, он ничего не планирует заранее, действует по наитию. По словам Мизинчикова, он ‘тоже в своем роде какой-то поэт’. Акцентировав в поведении Фомы моменты, не поддающиеся простому, рационалистическому объяснение), Достоевский затронул в ‘Селе Степанчикове’ тему, ставшую центральной в ‘Записках из подполья’ (1864). На эту связь образов Фомы Опискина и ‘подпольного’ человека впервые указал В. В. Розанов. {В. Розанов. Легенда о великом инквизиторе Ф. М. Достоевского, Изд. 3, СПб., 1906, стр. 312 сноска.} Попытки полковника Ростанева и его племянника объяснить характер Фомы только условиями его жизни и тем, что сам он был унижен и оскорблен, представлены Достоевским как попытки несколько прекраснодушные и во всяком случае не дающие решения вопроса. Просветительские взгляды на роль среды в формировании человека у Достоевского ассоциировались с теорией и практикой натуральной школы 1840-х годов. Поэтому Сергей Александрович, рассуждая в ‘Заключении’ повести о том, что ‘нельзя презирать падших, а, напротив, должно <...> восстановлять’ их, и декламируя стихотворение Некрасова ‘Когда из мрака заблужденья’ (см. стр. 160—161), рассказывает дяде о натуральной школе. Здесь ощущается скрытая полемика и со взглядами Белинского, в той или иной степени отразившимися в позиции ‘Современника’ 1850-х годов.
Созданный Достоевским характер русского Тартюфа впитал в себя не только многочисленные, сложные литературные традиции. Еще А. А. Краевский, прочитав ‘Село Степанчиково’, обратил внимание на черты известной психологической близости Фомы к Гоголю второй половины 1840-х годов, сказав М. М. Достоевскому, что Фома ‘напомнил ему Н. В. Гоголя в грустную эпоху его жизни’ (Д, Материалы и исследования, стр. 525). Вопрос о Гоголе как возможном прототипе Фомы Опискина был детально исследован Ю. Н. Тыняновым в статье ‘К теории пародии’ (см.: Тынянов, стр. 412—455). Тынянов убедительно показал, что в ‘Селе Степанчикове’ пародируется книга Гоголя ‘Выбранные места из переписки с друзьями’ и отчасти личность ее автора. Внешний облик Гоголя последних лет жизни, его характер, манера поведения нашли отражение и сложное переосмысление в образе Фомы.
Еще одна деталь, подтверждающая сходство Фомы Опискина с Гоголем, отмечена американским исследователем Ю. Маргулиесом (Альманах ‘Воздушные пути’, III. Нью-Йорк, 1963, стр. 272—294). В пятой главе второй части ‘Села Степанчикова’ возвращенный из ‘изгнания’ Фома требует малаги, на что Бахчеев замечает: ‘И вина-то такого спросил, что никто не пьет! Ну кто теперь пьет малагу, кроме такого же, как он, подлеца?’ (см. стр. 145). Эпизод этот совпадает с рассказом И. И. Панаева о встрече Гоголя с молодыми петербургскими писателями на квартире А. А. Комарова (см.: Панаев, стр. 305— 306). Так как воспоминания Панаева были опубликованы только в 1860 г., то Маргулиес делает вывод, что Достоевский присутствовал на встрече с Гоголем, описанной Панаевым. Однако вывод этот не подтверждается другими данными, факт же, рассказанный Панаевым, мог быть известен Достоевскому от участников встречи.
Следует учесть, что Достоевскому во время работы над ‘Селом Степанчиковым’ были уже доступны многие воспоминания о Гоголе и его письма (в 1854 г. вышел ‘Опыт биографии Гоголя’, в 1856—1857 гг. — ‘Собрание сочинении и писем’ под редакцией П. А. Кулиша). Как видно из позднейших черновых записей Достоевского к роману ‘Подросток’ (1875, наст. изд., т. XIV, ср.: ЛН, т. 77, стр. 343), обращение писателя при создании образа Фомы к ряду черт личности и биографии Гоголя не случайно. Восхищаясь художественными произведениями Гоголя, Достоевский видел в нем тип русского человека своего времени с характерной для него душевной раздвоенностью, глубоко скрытым в душе психологическим ‘подпольем’. Именно ‘подполье’ внушило Гоголю, по мнению Достоевского, ‘Выбранные места из переписки с друзьями’ с их неумеренной психологической экзальтацией, приобретающей временами трагикомический характер. Следует напомнить, что отрицательное отношение Достоевского к ‘Выбранным местам из переписки с друзьями’ сформировалось еще в молодые годы. В 1847 г. он, как мы знаем из материалов процесса петрашевцев, разделял отрицательную оценку книги Гоголя, данную Белинским, и читал дважды знаменитое письмо Белинского к Гоголю на собраниях у Петрашевского и Дурова (см. наст. изд., т. XVIII). В 50-е годы, когда Достоевский уже пересматривал многое в своих взглядах, а также в позднейший период отрицательное отношение его к ‘Выбранным местам’ сохранилось в полной силе. Упоминания этой книги Гоголя в его письмах, в романе ‘Бесы’, в черновых записях к ‘Подростку’, ‘Дневнике писателя’ неизменно иронические или осуждающие. Достоевский упрекал Гоголя в неискренности, в позерстве, в том, что, создавая свое ‘Завещание’, он ‘врал и паясничал’ (упомянутые выше черновые записи к ‘Подростку’) и т. д.
Во второй половине 50-х годов вопрос о Гоголе и оценке его последней книги снова стал злободневным. В 1857 г. появилась рецензия Н. Г. Чернышевского на только что вышедшее собрание сочинений Гоголя (С, 1857, No 8), в которой пересматривался сложившийся под воздействием Белинского взгляд на Гоголя последних лет и с писателя снималось обвинение в неискренности и сознательном угодничестве общественным верхам. Заблуждения Гоголя Чернышевский объяснял условиями его литературного воспитания и развития, рассматривая его как глубоко трагическую фигуру. Достоевский несомненно знал статью Чернышевского, попытки полковника Ростанева оправдать поведение Фомы в повести Достоевского в какой-то мере предстают как отражение статьи ‘Современника’.
Достоевский высмеял в ‘Селе Степанчикове’ политические и моральные установки автора ‘Выбранных мест’, а также стиль этой книги, который пародируется во многих речах Фомы Опискина. Ряд высказываний Фомы представляет перифраз соответствующих страниц книги Гоголя или его писем, изданных Кулишом (см. стр. 508, 511—516). Но и стиль речи Фомы, сочетание грубости и витиеватости, обилие риторических фигур, нагнетание вопросов, повторение одного и того же слова (например, ‘искра небесного огня’ — см. стр. 16—17), связан с Гоголем (ср.: Тынянову стр. 447—452). Портрет Фомы, его образ жизни в семье Ростанева также напоминают внешность и образ жизни Гоголя в конце 40-х—начале 50-х годов (см.: Тынянов, стр. 440—441). Борясь с Гоголем — автором ‘Переписки’, Достоевский продолжал учитывать опыт Гоголя-художника: пародия на Гоголя сделана в повести как бы средствами самого Гоголя. Имя Фома Фомич Опискин — в гоголевской манере, у него часто встречаются тождественные имена и отчества (Иван Иванович, Акакий Акакиевич, Петр Петрович Петух и мн. др.). Имя Фома вызывает и другие ассоциации: Гоголь, работая над ‘Перепиской с друзьями’, увлекался книгой средневекового проповедника Фомы Кемпинского (1379—1471) ‘Подражания Христу’. С Фомой Кемпийским иронически сближали Гоголя и некоторые современники (см.: Альтман, стр. 443—401).
Повесть строится на противопоставлении двух характеров, которые автор, как мы знаем, считал ‘типическими’: Опискина и полковника Ростанева. Каждый из них явился важным звеном в разработке центральных социально-психологических мотивов творчества Достоевского. В Фоме Опискине получили дальнейшее развитие те черты, которые нашли отражение уже в героях многих более ранних произведений писателя (Голядкин, Ползунков, музыкант Ефимов в ‘Неточке Незвановой’). Вместе с тем его образ предвосхищает многое в последующем творчестве Достоевского. От Фомы Опискина тянутся нити к герою ‘Записок из подполья’ и далее к ряду родственных характеров, вплоть до Федора Павловича Карамазова. Полковник Ростанев — первый набросок идеально прекрасного человека, черты которого воплотились на следующем этапе развития писателя отчасти в князе Мышкине, а отчасти и в старце Зосиме (мотив вины каждого человека перед всеми людьми). Ряд второстепенных персонажей повести также получил развитие в более поздних произведениях: Ежевикина напоминают Лебедев в ‘Идиоте’ и капитан Снегирев в ‘Братьях Карамазовых’, от Видоплясова — путь к Смердякову, а некоторые черты полубезумной Татьяны Ивановны претворены в усложненном виде в образе Марьи Лебядкиной в ‘Бесах’.
Новыми приемами, характерными для последующего творчества, Достоевский воспользовался и в композиции ‘Села Степанчикова’. Обилие набегающих друг на друга событий, напряженные, развернутые диалоги, сжатость во времени и пространстве насыщают действие драматизмом. Именно это позволило некоторым исследователям предположить, что повесть возникла из комедии. Однако тот же драматизм характерен для большинства последующих произведений Достоевского. Широко использует Достоевский в ‘Селе Степанчикове’ сборища действующих лиц с неожиданными скандалами и непредвиденными последствиями (главы ‘Ежевикин’, ‘Фома Фомич’, ‘Погоня’, ‘Изгнание’). Прием этот, названный Л. П. Гроссманом ‘конклавом’, или ‘развязкой ‘Ревизора», часто встречается у Достоевского, начиная с ‘Дядюшкина сна’ (см.: Творчество Достоевского, стр. 344—348). M. M. Бахтин отметил, что в ‘Селе Степанчикове’ ощущается свойственное Достоевскому чувство фантастичности жизни, представляющей род своеобразного ‘карнавала’. Жизнь в этой повести — своего рода ‘мир наизнанку’. Особенно ‘карнавализован характер Фомы Фомича’, который ‘дан в карнавальной контрастной паре с полковником Ростаневым’ (см.: Бахтин, стр. 219, 220).
Пародируя в языке Фомы Опискина различные литературные стили, Достоевский боролся с соответствующими литературными явлениями (‘Выбранные места из переписки с друзьями’ Гоголя, романтическая проза Марлинского и Полевого). Учел Достоевский, работая над повестью, и языковые наблюдения, сделанные в годы каторги и солдатской службы, наблюдения, отраженные в записной книжке, названной исследователями Достоевского ‘Сибирской тетрадью’ (см. наст. изд., т. IV). Свыше сорока выражений из нее органически вошли в ‘Село Степанчиково’. {Сп.: ‘Сибирская тетрадь’, записи под NoNo 60, 65, 87, 93, 94, 106, 107, 118, 123, 129, 130, 147, 149, 154, 186, 187, 191, 192, 209, 217, 254, 2G1, 281, 294, 300, 309, 311, 321, 324, 350, 365, 373, 375 (обе записи), 378, 384, 401, 420, 434, 437, 454, 459, 460, 466, 468, 473 (см. наст. изд., т. IV).
О языке ‘Села Степанчикова’ см.: Тынянов, стр. 412—455, К. А. Утехина. Из наблюдений над языком Ф. М. Достоевского (повесть ‘Село Степанчиково и его обитатели’). В сб.: Исследования по эстетике слова и стилистике художественной литературы. Изд. ЛГУ, 1964, стр. 100—109, Л. П. Гроссман. О языке повести. В кн.: Ф. М. Достоевский. Село Степанчиково и его обитатели. М., 1935, стр. 216—218.}
‘Село Степанчиково’ перегружено скрытой и явной литературной полемикой. Причем, хотя здесь имеются в виду и некоторые литературные явления 50-х годов (повесть А. Ф. Писемского ‘Тюфяк’, стихотворение Козьмы Пруткова ‘Осада Памбы’, статья А. Н. Афанасьева ‘Религиозно-языческое значение избы славянина’ и др. — см. об этом стр. 514—515), полемика Достоевского в основном ориентирована на явления 40-х годов, ставшие к моменту выхода ‘Села Степанчикова’ достоянием истории, но в то же время тесно связанные в его понимании и со злобой дня: ‘Выбранные места из переписки с друзьями’ Гоголя, натуральную школу, ‘Сельское чтение’ В. Ф. Одоевского и А. П. Заблоцкого-Десятовского, произведения H. M. Карамзина и их восприятие (см. об этом стр. 509, 511).
Достоевского очень волновала судьба ‘Села Степанчикова’. В письмах к старшему брату он постоянно просил запоминать и сообщать ему всё, что будут говорить о его повести, так как это ‘голос будущей критики). Во время переговоров M. M. Достоевского с Некрасовым писатель просил брата: ‘…замечай все подробности и все его слова и, ради бога, прошу, опиши всё это поподробнее. Для меня ведь это очень интересно’ (письмо от 19 сентября 1859 г.). Некрасов, по свидетельству П. М. Ковалевского, отнесся к ‘Селу Степанчикову’ более чем сдержанно: ‘Достоевский вышел весь. Ему не написать ничего больше, — произнес Некрасов приговор’. {Д. В. Григорович. Литературные воспоминания. Изд. ‘Academia’, Л., 1928, стр. 422.} Некрасов, писал тот же современник, ‘сильно, нехорошо и нерасчетливо ошибся’, а ‘Достоевский в ответ взял да и написал ‘Записки из Мертвого дома’ и ‘Преступление и наказание’. Он только делался ‘весь». {Там же, стр. 422, 423.}
Отношение Некрасова к ‘Селу Степанчикову’ не было исключением. Повесть прошла почти незамеченной, и появление ее в ‘Отечественных записках’ не вызвало печатных откликов. Дошедшие до нас немногочисленные устные отзывы современников содержатся в частных письмах.
А. Н. Плещеев в письме к А. П. Милюкову от 10 декабря 1859 г. писал, что роман Достоевского ему ‘решительно не по душе’. ‘Где эти гоголевские типы, о которых мне говорил М<ихаил> М<ихайлович>? По-моему — тут, кроме Ростанева (дяди), нет ни одного живого лица. Всё это сочинено, придумано, ходульно страшно. Пожалуйста, не говорите ему < Достоевскому > того, что я пишу вам. Я отмолчусь как-нибудь, а высказывать такие вещи очень щекотливо. Чего доброго еще повредить может нашим отношениям. Да и притом — какой я судья. Может, роман и действительно превосходный, да я не понимаю его. Личного своего суждения я никому навязывать не желаю, а от других отзыва не слышал’. {Литературный архив. Материалы по истории литературы и общественного движения. Т. 6. Изд. АН СССР, М.—Л., 1961, стр. 274.}
Ряд отзывов о повести известен в передаче M. M. Достоевского, в его письмах брату. А. Н. Майкову повесть ‘очень, очень понравилась’ (письмо М. М. Достоевского от 11 октября 1859 г. — Д, Материалы и исследования, стр. 522). Мнение П. А. Гончарова Михаил Михайлович передает с чужих слов: ‘Роман хвалил с оговорками. Какими, не знаю’ (письмо от 23 ноября 1859 г. — там же, стр. 532). А. Н. Плещеев, который по просьбе Достоевского, после отказа от повести редакции ‘Русского вестника’, узнавал мнение о ней редакции, сообщал, что ‘от начала они были просто в восторге <...> но что вообще роман требует сокращения’ (письмо Достоевского брату от 11 октября 1859 г.). С отзывом А. А. Краевского нас знакомит письмо Михаила Михайловича от 21 октября 1859 г.: ‘О романе он сказал, что некоторые места великолепны, Фома ему чрезвычайно нравится <...> Характеры тоже, особенно распространялся он о помешанной девице. Это грациозное создание, сказал он <...> Сказал еще, что конец великолепен, вся вторая часть (и я согласен в этом) великолепна, но начало растянуто, и вообще жаль, что ты поддаешься иногда влиянию юмора и хочешь смешить. Сила Ф<едора> М<ихайловича>, — прибавил он, — в страстности, в пафосе, тут, может быть, нет ему соперников, и потому жаль, что он пренебрегает этим даром’ (Д, Материалы и исследования, стр. 525). Наиболее положительные среди дошедших до нас отзывов современников о ‘Селе Степанчикове’ принадлежат M. M. Достоевскому: ‘Не умею сказать тебе, как нравится мне твое произведение. У меня постоянно стояли в глазах слезы от какого-то душевного благополучия при чтении второй части. Прекрасно. Полковник вышел чудно-хорош. Все, все лица обаятельно свежи и новы. Но чем я всего более дорожу, это то, что всё твое здание как в целом, так и в малейших деталях оригинально до чрезвычайности’ (там же, стр. 531—532).
Печатные суждения о ‘Селе Степанчикове’ появились уже после переиздания повести в 1860 г., во втором томе ‘Сочинений’ Достоевского (в издании Н. А. Основского). Все они содержались в статьях, посвященных другим произведениям писателя. Так, рецензент ‘Северной пчелы’ Ал. Пятковский в библиографическом обозрении, посвященном выходу в свет сочинений Достоевского и роману ‘Униженные и оскорбленные’ (СП, 1861, 9 августа, No 176), кратко характеризует ‘Село Степанчиково’ как произведение, не лишенное, ‘впрочем, и замечательных достоинств’, но в котором автор пошел по ‘ложной дороге’. Причины этого, по мнению критика, в том, что юмор, преобладающий в повести, не является ‘главной силой г. Достоевского’. Отмечая значительность образа ‘полоумного нахала’ Фомы, рецензент ‘Северной пчелы’ в то же время находит неправдоподобным поведение полковника, особенно сцену, когда тот называет Фому ‘ваше превосходительство’. В целом ‘Село Степанчиково’, по мнению Ал. Пятковского, принадлежит к наименее удачным произведениям Достоевского.
Резко отрицательный отзыв о повести дал критик ‘Отечественных записок’ А. Ленивцев (псевдоним А. В. Эвальда) в обзоре русской литературы 1862 г. ‘Недосказанные заметки’, где он сравнивает два произведения Достоевского: ‘Кто хочет видеть в литературе всю благодетельную сторону знания жизни, положительного влияния этого знания, тот пусть сравнит два последние произведения: ‘Село Степанчиково’ и ‘Записки из Мертвого дома’. Сколько в первом натянутого мелодраматизма, столько в последнем материалов истинной драмы, сколько в первом фальшивого юмора, натянутости, чтобы заставить себя читать, столько во втором естественной занимательности. О пользе от того и другого произведения и говорить нечего, разве можно сказать, что насколько одно бесполезно, настолько другое благодетельно для общества’ (ОЗ, 1863, No 2, стр. 191).
Наиболее проницательным был отзыв Н. А. Добролюбова, который в статье ‘Забитые люди’ (С, 1861, No 9, отд. II, стр. 99—149) несколько раз упомянул о ‘Селе Степанчикове’, рассматривая эту повесть в связи с другими произведениями Достоевского, посвященными теме униженной обществом личности и попыткам ее борьбы против этого унижения. ‘От г. Голядкина до Фомы Фомича в ‘Селе Степанчикове’ он изобразил на своем веку много болезненных, ненормальных явлений’, — писал Добролюбов. Поведение Ростанева, который отрекается ‘от своей воли перед Фомой Фомичом и считает себя решительно недостойным любви Настеньки <...> которую страстно любит’, Добролюбов рассматривал как одно из тех ненормальных явлений, которые так часто встречались в русской общественной жизни и к изображению которых преимущественно обращался Достоевский. Отметил Добролюбов и то, что Достоевский в своих произведениях возвращается ‘к одним и тем же лицам по нескольку раз’, показывая ‘с разных сторон’ ‘те же характеры и положения’. Фома Фомич относится к ‘типу человека, от болезненного развития самолюбия и подозрительности доходящего до чрезвычайных уродств и даже до помешательства’. Его предшественники, по мнению критика, — Голядкин, Ефимов (в ‘Неточке Незвановой’). К другому типу относится Настенька, образ которой Добролюбов считал неудачным. Вместе с Варенькой Доброселовой и Наташей из ‘Униженных и оскорбленных’ Настенька — ‘идеал какой-то девушки’, который автору ‘никак не удается представить’: ‘…всё это очень умные и добрые девицы, очень похожие на автора по своим понятиям и по манере говорить, но в сущности очень бесцветные’ (Добролюбов, т. VII, стр. 233, 238, 239, 247).
Только в 1880-е годы, узнав всего Достоевского и особенности его творчества 1860—1870-х годов, критика оценила ‘Село Степанчиково’, и прежде всего фигуру Фомы Опискина. Первым это сделал Н. К. Михайловский. В статье ‘Жестокий талант’, напечатанной через год после смерти Достоевского (ОЗ, 1882, NoNo 9—10), он признал Фому Опискина классическим для Достоевского психологическим типом. Это злобный тиран и мучитель, который не преследует никакой практической цели, не стремится ни к какому результату. Он наслаждается самим процессом мучительства, ему ‘нужно ненужное’. ‘Словами ‘ненужная жестокость’ исчерпывается чуть ли не вся нравственная физиономия Фомы, и если прибавить сюда безмерное самолюбие при полном ничтожестве, так вот и весь Фома Опискин’ (Михайловский, стр. 266).
Переводы повести ‘Село Степанчиково и его обитатели’ на иностранные языки появились уже после смерти Достоевского. Первый перевод на английский язык вышел в 1888 г., на немецкий — в 1890 г.
Повесть Достоевского не раз перерабатывалась для сцены. Первая по времени инсценировка ‘Села Степанчикова’ была выполнена К. С. Станиславским в 1888 г. Им же в 1891 г. была осуществлена и первая постановка. С тех пор и до наших дней ‘Село Степанчиково’ ставилось на многих русских и зарубежных сценах. Наибольший общественный резонанс вызвала постановка 1917 г. в Московском Художественном театре. Из выдающихся исполнителей ‘Села Степанчикова’ следует отметить К. С. Станиславского (Ростанев) в постановке 1891 г. и И. М. Москвина (Опискин) в постановке 1917 г. О сценических интерпретациях ‘Села Степанчикова’ и истолковании его театральной критикой см.: И. Н. Виноградская. О постановках К. С. Станиславского в Обществе искусства и литературы. В кн.: Театральное наследство, т. I. М., 1955, стр. 512—517, Ю. Калашников. Драматургические опыты К. С. Станиславского. В кн.: Вопросы театра. Сборник статей и материалов. Изд. ВТО, М., 1966, стр. 101—102, С. Дрейден. В зрительном зале — Владимир Ильич. Изд. ‘Искусство’, М., 1967, стр. 124—166, А. В. Архипова. Из сценической истории ‘Села Степанчикова’. Достоевский и его время, стр. 307—321.
Стр. 7. Фидельки (от франц. fid&egrave,le — верный) — собачки.
Стр. 8. …влияния различных иван-яковличей… — Иван Яковлевич Корейша (1780—1861) — московский юродивый, особенно известный в 1820—1830-х годах, снискал среди своих почитателей славу провидца. В ‘Бесах’ Достоевский изобразил Корейшу под именем Семена Яковлевича.
Стр. 12. …вроде различных ‘Освобождений Москвы’, ‘Атаманов Бурь’, ‘Сыновей любви, или Русских в 1104-м году’ и проч. и проч., романов… — Всё это типичные названия авантюрных произведений с псевдоисторическим сюжетом, наводнявших в 1830—1840-е годы книжный рынок. ‘Князь Пожарский и нижегородский гражданин Минин, или Освобождение Москвы в 1612 году’ — роман И. Глухарева (1840), ‘Атаман Буря, или Вольница Заволжская’ — роман Д. Преснова (1835). В связи с выходом ‘Атамана Бури’ Белинский писал: ‘Эта книга принадлежит к известному числу произведений, которых первоначальная идея зарождается на Толкучем рынке’ (Белинский, т. I, стр. 319). Третье из комментируемых названий, очевидно, имеет пародийный характер (‘Русские в … году’ — обычный подзаголовок исторических романов 1830—1840-х годов, восходящий к ‘Юрию Милославскому’ M. H. Загоскина).
Стр. 12. …доставлявших ~ приятную пищу для остроумия барона Брамбеуса. — Псевдонимом ‘Барон Брамбеус’ подписывал свои повести и фельетоны Осип Иванович Сенковский (1800—1858), редактор журнала ‘Библиотека для чтения’ (1834—1865). Критические статьи журнала часто посвящались незначительным произведениям, недостатки которых высмеивались. Журнал Сенковского Ф. М. Достоевский знал с детства, так как ‘Библиотека для чтения’ выписывалась его отцом (см.: Достоевский, А. М., стр. 69).
Стр. 13. Тридцать тысяч человек будут сбираться на мои лекции ежемесячно. — В этих словах Фомы можно видеть намек на выступление Гоголя в 1834 г. в качестве профессора С.-Петербургского университета, закончившееся неудачей. В то же время они перекликаются со словами Хлестакова (‘тридцать пять тысяч курьеров’, ‘Ревизор’, д. III, явл. 6). Ср.: Тынянов, стр. 441.
Стр. 13. … ему, Фоме, предстоит величайший подвиг… — Ср. письмо Гоголя от 13 марта 1841 г. к С. Т. Аксакову: ‘Труд мой велик, мой подвиг спасителен. Я умер теперь для всего мелочного…’ (Гоголь, т. XI, стр. 332). Опубликованное П. А. Кулишом в 1857 г. в ‘Сочинениях и письмах’ Н. В. Гоголя, это письмо могло быть известно Достоевскому.
Стр. 13. …написать одно глубокомысленнейшее сочинение в душеспасительном роде, от которого произойдет всеобщее землетрясение и затрещит вся Россия. — В ‘Завещании’ Гоголь говорил о задуманной им ‘Прощальной повести’, о том, что это ‘лучшее из всего, что произвело перо’ его, и что он его ‘носил долго в своем сердце как лучшее свое сокровище’ (Гоголь, т. VIII, стр. 220).
Стр. 13. …Фома, пренебрегая славой, пойдет в монастырь и будет молиться день и ночь в киевских пещерах о счастии отечества. — Ср. слова Гоголя в Предисловии к ‘Выбранным местам из переписки с друзьями’: ‘Я же у гроба господнего буду молиться о всех моих соотечественниках, не исключая из них ни единого’ (Гоголь, т. VIII, стр. 218). Ср.: Тынянов, стр. 442.
Стр. 14—15. Вдвое надо быть деликатнее с человеком, которого одолжаешь… — В этих словах полковника нашли отражение мысли Достоевского, высказанные в письме к А. Е. Врангелю от 14 августа 1855 г.: ‘…я очень хорошо знаю, что вы понимаете, может быть лучше другого, как должно обходиться с человеком, которого пришлось одолжить. Я знаю, что вы с ним удвоите, утроите учтивость, с человеком одолженным надо поступать осторожно, он мнителен, ему так и кажется, что небрежностью с ним, фамильярностью хотят его заставить заплатить за одолжение, ему сделанное’ (подчеркнуто Достоевским, — ред.).
Стр. 15. …дядя, по приказанию Фомы, принужден был сбрить свои ~ бакенбарды ~ дядя похож на француза и что поэтому в нем мало любви к отечеству. — Здесь содержится иронический намек на одну из прихотей Николая I, который специальным указом от 2 апреля 1837 г. запретил носить усы и бороды чиновникам гражданского ведомства (Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т. XII. СПб., 1838, стр. 206). С проведением этого закона в жизнь Достоевский столкнулся в Семипалатинске. В ‘Воспоминаниях’ А. Е. Врангеля рассказывается о чиновнике Малосапожкове, отвратительной личности, прозванной Достоевским ‘жареным скорпионом’. Малосапожков послал донос генерал-губернатору и министру юстиции на Врангеля, который, исполняя должность прокурора, ‘вопреки закону носит усы’ (Врангель, стр. 92, 93). Еще раньше, в 1840 г., Достоевский работал над повестью ‘Сбритые бакенбарды’ (см. наст. изд., т. I, стр. 460).
Стр. 16. Ведь рассказывал же Пушкин про одного папеньку… — Пушкин рассказывает этот анекдот в Table-talk, XVIII (Пушкин, т. XII, стр. 160— 161). Достоевский цитирует неточно: у Пушкина — ‘госудаль’.
Стр. 16. Фома Фомич всегда разговаривал в таком тоне с ‘умным русским мужичком’. — Обращение Фомы к мужикам пародирует стиль ‘Выбранных мест из переписки’ Гоголя. Так, в письме ‘Русский помещик’ Гоголь рекомендует обращаться к нерадивому мужику со словами: ‘Ах ты, невымытое рыло! Сам весь зажил в саже, так что и глаз не видать, да еще не хочешь оказать и чести честному!’ (Гоголь, т. VIII, стр. 323). Эти слова с возмущением цитирует Белинский в своем письме к Гоголю от 15 июля 1847 г. (см.: Белинский, т. X, стр. 214).
Стр. 16. Пехтерь — плетеная высокая корзина из прутьев или бересты для носки сена или корма скоту. Иносказательно — неповоротливый, неуклюжий мешок. ‘Экой ты пехтеря!’ (Даль, т. III, стр. 104).
Стр. 22. …‘запасные, дескать, колотья у нас проявились’. — Ср.: ‘Сибирская тетрадь’, No 118, а также ‘Записки из Мертвого дома’! ч. II, глава II (наст. изд., т. IV).
Стр. 24. Как не выгонят его со двора шелепами? — Шелепы — побои, наносимые плетью (шелеп — плеть, нагайка).
Стр. 24. …штука капитана Кука… — Выражение это записано Достоевским под No 309 в ‘Сибирской тетради’ (см. наст. изд., т. IV). Джемс Кук (1728—1779) — знаменитый английский мореплаватель, открывший Новую Зеландию и ряд островов в Тихом океане. Погиб во время экспедиции на Гавайские острова. Ряд книг о нем и его путешествиях вышел в России в конце XVIII—начале XIX в.
Стр. 26. Всё фармазоны: неверие распространяют… — Фармазон (искаженное — франкмасон, от франц. franc maon — вольный камешник) — вольнодумец. Франкмасонство, или масонство, — религиозно-этическое движение, получившее широкое распространение в XVIII—начале XIX в., в частности в России.
Стр. 26. Крикса — крикун.
Стр. 27. Морген-фри — от нем. morgen friih — ранним утром.
Стр. 29. Кошон (франц. cochon) — свинья.
Стр. 30. Фенезерф (от франц. fines herbes — тонкие травы) — обозначение различных приправ, используемых в кулинарии.
Стр. 32. …твержу вокабул. — Вокабулами в начале XIX в. называли слова иностранного языка, подобранные в определенном порядке, снабженные переводом и предназначенные для заучивания наизусть.
Стр. 35. ‘Знаете ли вы, говорит, сколько до солнца верст?’ — Содержание поучительных разговоров с мужиками Фомы Опискина (см. стр. 15—16) и Ростанева перекликается с содержанием некоторых статей известных сборников ‘Сельское чтение’ (1843—1848), изданных В. Ф. Одоевским и А. П. Заблоцким-Десятовским. Так, в 1-й книжке ‘Сельского чтения’ была пометена статья А. П. Заблоцкого ‘О том, что называется миром и что такое земля, и о том, как велико славное Русское государство и что в нем есть’, где сказано, что солнце, земля и луна — шары, что солнце в полтора миллиона раз больше земли и находится от земли на расстоянии в 143 с половиною миллиона верст (‘Сельское чтение’. Кн. 1. Изд. 7. СПб., 18′<9, стр. 80). Ироническое отношение Достоевского к статье Заблоцкого предваряет его позднейшее полемическое выступление против либерально-просветительских взглядов на народное просвещение в статьях 'Книжность и грамотность' (см. 'Ряд статей о русской литературе' (1861) в т. XVIII наст. изд.).
Стр. 36. …Фрол Силин, благодетельный человек… — См. прим. к стр. 69.
Стр. 41. Аделаидина цвета изволите галстух надеть… — Цвет аделаида — темно-синий цвет. Это цветовое обозначение изредка упоминалось в русской печати в 40—50-х годах XIX в., но затем забылось. См. об этом заметку М. П. Алексеева в ‘Тургеневском сборнике’ (III, изд. ‘Паука’, Л., 1967, стр. 169-170).
Стр. 42. ‘Однако здесь что-то похоже на бедлам’. — Бедлам (англ. Bedlam — название дома для умалишенных в Лондоне) — сумасшедший дом.
Стр. 45. …вол-ти-жёр (франц. voltigeur) — канатоходец, плясун на канате. Генеральша употребила это слово, подразумевая, вероятно, несерьезность занятий Сергея Александровича.
Стр. 46. Вы читали ‘Тюфяка’? — ‘Тюфяк’ — повесть А. Ф. Писемского, впервые опубликованная в 1850 г. в ‘Москвитянине’ (NoNo 19—21) и затем перепечатанная в 1853 г. в его сборнике ‘Повести и рассказы’. Герой этой повести — Павел Васильевич Бешметев, молодой дворянин, получивший университетское образование, но неловкий, мешковатый, незнакомый с действительной жизнью. Вследствие этого он совершает ряд трагических ошибок и в конце концов спивается и гибнет. Сергей Александрович, возможно, имеет в виду некоторое сходство свое с молодым Бешметевым, так же как и он, приехавшим после университета в провинцию.
Стр. 49. Конфидантка (от франц. confidente) — наперсница, доверенное лицо.
Стр. 52. …детей-то у меня, просто семейство Холмских! — ‘Семейство Холмских. Некоторые черты нравов и образа жизни, семенной и одинокой, русских дворян’ — роман Д. Н. Бегичева (1786—1855) в шести частях. Издавался в Москве в 1832, 1833 и 1841 гг. В романе описана жизнь четырех сестер, принадлежащих к обширной дворянской семье Холмских.
Стр. 52. Мономан (от греч. monos — один, единственный — и mania — безумие) — человек, страдающий помешательством на одной мысли, идее, т. е. мономанией.
Стр. 52. …в бунтах недовес муки оказался, — Бунты — хлеб в зерне или в муке, сложенный в кулях, накрытый и обшитый рогожами, в виде скирды (Даль, т. I, стр. 141).
Стр. 53. Отец и благодетель! да простого-то человека я и боюсь! — Эти слова Ежевикииа перекликаются с собственным признанием Достоевского в письме к брату 22 февраля 1854 г.: ‘Да простого-то человека я боюсь более, чем сложного’.
Стр. 55. …одну сироту замуж выдал за дивного молодого человека (теперь стряпчим в Малинове…) — Город Малинов — место действия второй части ‘Записок одного молодого человека’ А. И. Герцена (1841). О Малинове здесь говорится, что это ‘худший город в мире, ибо ничего нельзя хуже представить для города, как совершенное несуществование его <...> Малинов лежит не в круге света, а в сторону от него…’ (Герцен, т. I, стр. 283, 287). Условность города Малинова, как и упоминание Ростаневым герценовского героя — ‘молодого человека’, подчеркивают сбивчивость и ‘фантастичность’ рассказа полковника.
Стр. 55. Фрикасеи (от франц. fricasse) — жареное мясо.
Стр. 55—56. Фрапировало (от франц. frapper — ударять) — поразило.
Стр. 61. …донне муа мон мушуар… (франц. donnez-moi mon mouchoir) — дайте мне платок.
Стр. 61. …’Натрескался пирога, как Мартын мыла!’ — Выражение записано Достоевским под No 254 в ‘Сибирской тетради’ (см. паст, изд., т. IV).
Стр. 63—64. Оркестр составляли две балалайки, гитара, скрипка и бубен, с которым отлично управлялся форейтор Митюшка. — Дворовый оркестр по своему составу напоминает оркестр, слышанный Достоевским на каторге и описанный в ‘Записках из Мертвого дома’, ч. I, гл. 11: ‘две скрипки<...> три балалайки — все самодельщина, две гитары и бубен вместо контрабаса’ (наст. изд., т. IV). Репертуар арестантского оркестра тот же, что и у дворовых Ростанева: плясовые мелодии, завершающиеся камаринской. Отмечено А. А. Гозенпудом (см.: Гозенпуд, стр. 65—68).
Стр. 66. Только в глупой светской башке могла зародиться потребность таких бессмысленных приличий. — Эта фраза непосредственно связана с ‘Выбранными местами’ Гоголя. В третьем письме по поводу ‘Мертвых душ’ говорится: ‘Только в глупой светской башке могла образоваться такая глупая мысль’ (Гоголь, т. VIII, стр. 296). Выражение ‘глупая светская башка’ отмечено курсивом в рецензии Белинского на ‘Выбранные места из переписки с друзьями’ (Белинский, т. X, стр. 66). Ср.: Тынянов, стр. 454—455.
Стр. 67. …господский ли, казенный ли, вольный, обязанный, экономический? — Господскими назывались крестьяне, принадлежавшие помещику, казенными, или государственными, — принадлежавшие казне и царскому дому, экономическими — принадлежавшие монастырям. Обязанными или временно обязанными называли крестьян, не рассчитавшихся полностью с помещиком за полученный надел земли.
Стр. 68. …какие песни поет русский народ… — В этом вопросе можно усмотреть пародийную передачу мыслей Гоголя о русских песнях, высказанных им во втором письме по поводу ‘Мертвых душ’ (Гоголь, т. VIII, стр. 289).
Стр. 68. Что же делали до сих пор все эти Пушкины, Лермонтовы, Бороздны? ~ Народ пляшет комаринского ~ а они воспевают какие-то незабудочки! — И. П. Бороздна (1803—1858) — второстепенный поэт. Выпад Фомы против русской поэзии имеет конкретный полемический повод. В 1852 г. в Петербурге вышел сборник ‘Незабудочка. Дамский альбом, составленный из лучших статей русской поэзии <...> с портретами Жуковского, Бенедиктова и 10-ю оригинальными картинками Г. Педанова’. В сборник вошли стихотворения самых различных русских поэтов от Жуковского и Пушкина до Коренева, Крешова, М. Владимирова, И. Бороздны. Для Опиашна, одного из читателей ‘Незабудочки’, как и для ее составителей, Пушкин, Лермонтов и Бороздна — явления одного поэтического ряда, авторы произведений для ‘дамского’ чтения.
Стр. 68. Народ пляшет комаринского, эту апофеозу пьянства ~ Зачем же не напишут они более благонравных песен для народного употребления». — В постоянных выпадах Фомы против комаринской, как песни грубой и безнравственной, заметно пародийное использование суждений реакционного музыкального критика Ростислава (псевдоним Ф. Толстого), который в одной из музыкальных рецензий в ‘Северной пчеле’ писал: ‘Какое удовольствие) могут доставить кривлянья растрепанного, глупого мужика? Питейный дом с его последствиями, конечно, дело существенное, но в эстетическом произведении следует ли его выставлять? <...> Что хорошо для рассказа, то но всегда хорошо в сценических произведениях, коих непосредственное назначение исправлять и очищать нравы и возвышать душу и чувства’ (СП, 1853, No 107, ср.: А. А. Гозенпуд. Русский оперный театр XIX века. Изд. ‘Музыка’, Л., 1969, стр. 392. См. также: Гозенпуд, стр. 69—72).
Стр. 68. Я знаю Русь, и Русь меня знает… — Эти слова принадлежат Н. А. Полевому, который в предисловии к роману ‘Клятва при гробе господнем’ (1832) писал: ‘Кто читал, что писано мною доныне, тот, конечно, скажет вам, что квасного патриотизма я точно не терплю, но Русь знаю, Русь люблю, и — еще более, позвольте прибавить к этому, — Русь меня знает и любит’ (Клятва при гробе господнем, ч. I. М., 1832, стр. IX). Формулу ‘я знаю Русь, и Русь меня знает’ неоднократно цитировал Белинский в полемике с Полевым (см., например: Белинский, т. III, стр. 500, т. VI, стр. 404).
Стр. 68. Пусть изобразят они мне мужика ее хоть даже в лаптях ~ но преисполненного добродетелями ~ Пусть изобразят этого мужика, пожалуй, обремененного семейством и сединою, в душной избе ~ голодного, но довольного… — Здесь, вероятно, пародируется обращение Гоголя к русскому поэту в статье ‘Предметы для лирического поэта в нынешнее время’. Гоголь писал здесь: ‘Возвеличь в торжественном гимне незаметного труженика, какие, к чести высокой породы русской, находятся посреди отважнейших взяточников’…) Возвеличь и его, и семью его, и благородную жену его <...> Выставь их прекрасную бедность так, чтобы, как святыня, она засияла у всех в глазах, и каждому из нас захотелось бы самому быть бедным’ (Гоголь, т. VIII, стр. 280). Ср.: Тынянов, стр. 445—446.
Стр. 69. …если я и уважаю за что бессмертного Карамзина, то это не за историю, не за ‘Марфу Посадницу’, не за ‘Старую и новую Россию’, а именно за то, что он написал ‘Фрола Силина’… — ‘История государства Российского’ в 11 томах (1816—1824, незаконченный XII том вышел после смерти Карамзина в 1829 г.), повесть ‘Марфа Посадница, или Покорение Новагорода’ (1803) и ‘Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях’ (1811 г., частично опубликована в 1837 и 1842 гг., полностью — в 1870 г.) — сочинения Карамзина. Повесть ‘Фрол Силин, благодетельный человек’ была впервые напечатана Карамзиным в 1791 г. в ‘Московском журнале’, перепечатана в 5-м издании ‘Сочинений’ Карамзина в 1848 г. В ней говорится о ‘трудолюбивом поселянине’ Симбирской губернии, который в голодный год раздавал свой хлеб крестьянам, помогал всем неимущим, ‘на имя господина своего купил двух девок, выпросил им отпускные <...> и выдал замуж с хорошим приданым’ и т. п. Как все положительные герои Карамзина, Фрол Сплин отличается чувствительностью. Вместе с облагодетельствованными им крестьянами, которые ‘проливали слезы’, ‘Фрол <...> плакал и смотрел на небо…’ (О восприятии повести Карамзина в разные эпохи, и в частности Достоевским, см.: В. П. Степанов. Повесть Карамзина ‘Фрол Силин’. В кн.: XVIII век, сб. 8. Изд. ‘Наука’, Л., 1969, стр. 229—244). Вложенная в уста Фомы похвала ‘Фролу Силину’ имеет иронический подтекст. Сам Достоевский относился к изображению народа в новостях Карамзина критически, видя в Карамзине одного из родоначальников сентиментально-мечтательного народолюбия славянофилов 1850—1860-х годов. В статье ‘Книжность и грамотность’ (1861, см. наст. изд., т. XVIII) он призывал ‘не судить’ о душе ‘народа по карамзинским повестям и по фарфоровым пейзанчикам’. Здесь Достоевский иронически упоминал о ‘Фроле Силине’ как о примере искаженного представления о русском крестьянине.
Стр. 70. ‘Брюссельские тайны’ — роман, представляющий собой подражание ‘Парижским тайнам’ Э. Сю, в переводе с французского, без имени автора, вышел в Петербурге в 1847 г. Рецензент ‘Библиотеки для чтения’ (1847, т. 84, отд. 6, стр. 10) отмечал, что это ‘одно из самых несчастных подражаний ‘Парижским тайнам», в ‘Литературной газете’ (1847, No 27) говорилось об огромном количестве подражаний роману Сю, ‘которые, разумеется, все гораздо ниже оригинала <...> ‘Брюссельские тайны’ решительно худшее из всех этих произведений’.
Стр. 70. ‘Переписчик’! ~ это тот, который пишет в журнал письма?— Намек на ‘Письма иногородного подписчика в редакцию ‘Современника’ о русской журналистике’, принадлежавшие А. В. Дружинину и печатавшиеся без подписи в ‘Современнике’ в 1849 — начале 1850-х годов. Статьи Дружинина написаны от лица просвещенного помещика, который, живя в своей деревне, внимательно читает все столичные журналы. Ср. примеч. к ‘Неточке Незвановой’ (наст. изд., т. II, стр. 502), а также роман ‘Униженные и оскорбленные’, где иронически упоминается статья ‘Переписчика’ (см. стр. 423—424).
Стр. 74. Шематон (от франц. chmer — бездельничать) — бездельник, шалопай.
Стр. 74. А парле-ву-франсе? — Вуй, мусъе, же-ле-парль-эн-не… (франц. Parlez-vous franais? — Oui, monsieur, je le parle un peu). — Говорите ли вы по-французски? — Да, сударь, немного говорю.
Стр. 75. …на него колодку набей и в солдаты отдай! — Колодки — массивные деревянные оковы, надевавшиеся на ноги, руки и шею арестованного для предупреждения побега.
Стр. 75. Халдей — здесь: нахал, наглец — от бранного переосмысления слова в значении ‘шут, скоморох’ (халдей — ряженый в восточные одежды персонаж представления на религиозные темы).
Стр. 75. Хамлет — то же, что хам.
Стр. 76. Либерте-эгалите-фратерните (франц. libert, galit, fraternit — свобода, равенство, братство) — лозунги Великой французской революции.
Стр. 76. Журналь де деба (франц. ‘Journal des Dbats’) — французская политическая газета, основанная в 1789 г., имела большой литературный отдел. В 1850-е годы газета была органом, близким к правительству, поэтому Фома Опискин напрасно связывал с нею представления о вольномыслии.
Стр. 83. Тут всё почти ломбардными и очень немного наличными. — Ломбардный билет — квитанция, выданная в счет денег, помещенных на сохранение в ломбард с выплатой соответствующих процентов.
Стр. 85. Кайеннский перец. — Кайенна — столица Французской Гвианы, колонии в Южной Америке, экспортировавшая перец в Европу.
Стр. 89. Вы грубы. Вы так грубо толкаетесь в человеческое сердце, так самолюбиво напрашиваетесь на внимание… — Тон этих поучений Фомы совпадает с тоном поучений Гоголя в ‘Выбранных местах из переписки с друзьями’. В статье ‘Близорукому приятелю’ Гоголь писал: ‘Ты горд, говорю тебе, и вновь повторяю тебе: ты горд, сторожи над собой и спасай себя от гордости заране. Начни с того, что уверь самого себя, что ты всех глупее в России и что с этих только пор следует сурьезно поумнеть тебе, и слушай с таким вниманием всякого дельца, как бы ровно ничего не знал и всему от него хотел поучиться’ (Гоголь, т. VIII, стр. 348). Ср.: Тынянов, стр. 450.
Стр. 89. Отчего же я всегда счастлив и, несмотря на страдания, доволен, спокоен духом и никому не надоедаю.., — Ср. у Гоголя: ‘…я, как бы ни был сам по себе слаб и ничтожен, всегда ободрял друзей моих, и никто из тех, кто сходился поближе со мной в последнее время, никто из них, в минуты своей тоски и печали, не видал на мне унылого вида, хотя и тяжки бывали мои собственные минуты, и тосковал я не меньше других…’ (Гоголь, т. VIII, стр. 220).
Стр. 90. А тут, может быть, сам Макиавель или какой-нибудь Меркаданте перед ними сидел… — Макиавелли, Никколо ди Бернардо (1469—1527) — политический деятель и писатель эпохи Возрождения. Меркаданте, Саверио (1797—1870) — итальянский композитор, автор симфонических и вокальных произведений. Произведения Меркаданте в 30—40-х годах ставились на сценах русского и итальянского оперных театров в Петербурге и исполнялись в концертах. Однако ‘дикое сочетание имен политического деятеля XVI века <...> и сладкогласного итальянского композитора XIX века <...> отнюдь не сводится к демонстрации глубины ‘эрудиции’ Фомы, подбирающего имена, начинающиеся с буквы М. Имя Меркаданте названо не случайно <...> О Меркаданте газеты и журналы писали чаще, нежели о Макиавелли. Поэтому замысловатая фамилия композитора засела в многодумной голове Фомы Фомича, если только он — что тоже возможно — по ‘рассеянности’ не смешал Меркаданте с Данте’ (Гозенпуд, стр. 91).
Стр. 91. Да не зайдет солнце во гневе вашем! — Цитата из Библии (Послание апостола Павла к ефесянам, гл. 4, ст. 26).
Стр. 92. Парафы — росчерк пера, например, при подписи.
Стр. 92. …подействовать на него ‘моею машиною’, как буквально изображено было в конце этого послания. — Выражение Видоплясова находим в ‘Сибирской тетради’ под No 454 (см. наст. изд., т. IV).
Стр. 95. …будет нечто похожее на Гретна-Грин… — Гретна-Грин — деревня на границе Англии и Шотландии, где можно было обвенчаться без соблюдения предварительных формальностей, название этой деревни стало нарицательным для обозначения браков, заключаемых в нарушение обычных церковных обрядов и юридических норм.
Стр. 96. …корчил Бурцова… — Алексей Петрович Бурцов (ум. в 1813 г.), гусарский офицер, известный своими кутежами. Воспет в стихах Дениса Давыдова:
Бурцов, ера, забияка,
Собутыльник дорогой!
Ради рома и… арака
Посети домишко мой!
(‘Призвание на пунш’, 1S04)
Стр. 98. …скоро успенский пост, и венчать не станут. — Успенский пост, перед церковным праздником успения божьей матери, продолжался две недели — с 1 по 15 августа ст. ст.
Стр. 104—105. Брамбеус — см. прим. к стр. 12.
Стр. 105. …чтоб тебя называли ‘Верный’ ~ какой-то балбес прибрал на это рифму ‘скверный’. Рифма ‘Верный — скверный’ напоминает сходный факт из биографии И. В. Шервуда (1798—1867), первого доносчика по делу декабристов. 1 июня 1826 г. ‘в ознаменовании отличного подвига’, совершенного Шервудом, царь повелел прибавить к его фамилии ‘Верный’. В обществе роль Шервуда была хорошо известна, и его прозвали Шервуд-скверный. См. о Шервуде: Н. Шильдер. К биографии Шервуда-Верного. ‘Исторический вестник’, 1896 г., т. V, стр. 509—520, Шервуд. По запискам кн. С. Г. Волконского. ‘Вестник всемирной истории’, 1901, No 1, стр. 106—115.
Стр. 107. …пойдем всем кагалом… — Толпой, скопом.
Стр. 121. Черепословие (френология) — учение, выдвинутое австрийским врачом и анатомом Ф.-И. Галлем (1758—1828), согласно которому по форме черепа можно определить ум и характер человека.
Стр. 126. Омбрелька (от франц. ombrelle) — зонтик.
Стр. 126. …коман-ву-порте-ву… (франц. comment vous portez-vous). — Как поживаете?
Стр. 130. …мы разбирали оставшиеся после него рукописи… — ‘Сочинения’ Фомы Опискина, упомянутые далее, характеризуют его как подражателя устаревшим образцам. Перечисление жанров и названий его произведений носит пародийный характер.
Стр. 130. ...начало исторического романа, происходившего в Новгороде, в VII столетии… — Эта характеристика романа указывает на его псевдоисторический характер, так как Новгород основан в IX в. (ср. примеч. к стр. 12).
Стр. 130. …чудовищную поэму: ‘Анахорет на кладбище’, писанную белыми стихами… — Судя по ее названию, эта поэма должна была быть подражанием архаическим мистико-философским поэмам начала XIX в. (вроде поэм С. А. Ширинского-Шихматова, С. С. Боброва), которые часто писались безрифменными стихами.
Стр. 130. …рассуждение о значении и свойстве русского мужика и о том, как надо с ним обращаться… — Название это пародирует традиционные названия сочинений подобного жанра, к числу которых принадлежат статья Гоголя ‘Русский помещик’ (из ‘Выбранных мест из переписки с друзьями’), ‘Письмо сельского жителя’ H. M. Карамзина (1803), а также ‘Завещание моим крестьянам, или Нравственное им наставление’ А. С. Шишкова (1843). Все указанные сочинения носили крепостнический характер.
Стр. 130. …повесть ‘Графиня Влонская’, из великосветской жизни… — Модный в 30-е годы жанр ‘светской повести’ в следующие два десятилетия стал прибежищем эпигонов. См., например, повесть А. П. Глинки ‘Графиня Полина’ (СПб., 1856), в которой традиционные приемы светской повести превратились в откровенные штампы.
Стр. 130. …заставал Фому за Поль де Коком. — О Поль де Коке см. наст. изд., т. I, стр. 481.
Стр. 132. Девять лет, как Педро Гомец… — Стихотворение ‘Осада Памбы’ за подписью Козьмы Пруткова, впервые напечатано в сатирическом приложении к ‘Современнику’ ‘Литературный ералаш’ (С, 1854, No 3, стр. 36). Начальная часть его цитируется с некоторыми сокращениями и неточностями. По мнению В. Я. Кирпотина, чтение ‘Осады Памбы’ играет в ‘Селе Степанчикове’ экспозиционную роль, аналогичную чтению пушкинского ‘Рыцаря бедного’ в позднейшем романе ‘Идиот’. Герой стихотворения Пруткова Дон Педро является ‘ироническим подобием’ Ростанева (см.: Кирпотин, стр. 539—540).
Стр. 133. Экой фофан! — Фофан (просторечное) — недалекий, ограниченный человек, простофиля.
Стр. 133. Каплан (капеллан, от лат. capellanus) — католический священник при домашней церкви, в данном случае — при военном отряде.
Стр. 134. …еще в романах Радклиф читал. — Анна Радклиф (1764—1823) — английская писательница, автор ‘готических’ романов тайн, ‘кошмаров и ужасов’, широко популярная в России в первой половине XIX в. О воздействии А. Радклиф на творчество Ф. М. Достоевского см.: Л. Гроссман. Поэтика Достоевского. ГАХН, М., 1925, стр. 20—28.
Стр. 134. Бенедиктинцы — католический монашеский орден, основанный в VI в. Бепедиктом Нурсийским (480—543) и широко распространившийся в средневековой Европе.
Стр. 135. …что, например, значит метла, лопата, чумичка, ухват? — Здесь имеется в виду статья А. Н. Афанасьева ‘Религиозно-языческое значение избы славянина’, где говорится: ‘Изба для славянина была <...> не только домом в обиходном смысле этого слова, местом жилья: она представлялась ему таинственным капищем, в котором пребывало благотворное светлое божество очага и в котором совершались обряды в честь этого пената. Изба была первым языческим храмом’ (ОЗ, 1851, июнь, стр. 56). И далее: ‘…атрибуты кухни и очага — кочерга, помело, голик, ухват, лопата, сковорода и проч. — получили значение орудий жертвенных и удержали это значение даже до позднейшей эпохи языческого развития’ (там же, стр. 57). Свое ироническое отношение к идеям Афанасьева Достоевский высказал в еще более резкой форме в статье 1861 г, ‘Г.-бов и вопрос об искусстве’: ‘Мы припоминаем в ‘Отечественных записках’ одну статью о метле, ухвате и лопате и о значении их в древней русской мифологии. Сведения, сообщенные автором этой статьи, были, конечно, полезные, но не в таких ли статьях видят ‘Отечественные записки’ обращение к народности? Если так, то взгляд их и понятие о народности довольно оригинальны’ (см. наст. изд., т. XVIII). Печатая ‘Село Степанчиково’ в журнале Краевского, Достоевский писал брату 20 октября 1859 г.: ‘Помнишь — литературные суждения п<олковни>ка Ростанева о литературе, о журналах, об учености ‘Отеч<ественных> записок’ и проч. Непременное условие: чтоб ни одной строчки Краевский не выбрасывал из этого разговора. Мнение п<олковни>ка Ростанева не может ни унизить, ни обидеть Краевского. Пожалуйста, настой на этом. Особенно упомяни’.
Стр. 137. Вы помещик, вы должны бы сиять, как бриллиант, в своих поместьях ~ Не думайте, чтоб отдых и сладострастие были предназначением помещичьего звания, ~ Не отдых, а забота, и забота перед богом, царем и отечеством! Трудиться, трудиться обязан помещик, и трудиться, как последний из крестьян его! — Наставления Фомы пародируют наставления Гоголя русскому помещику: ‘Возьмись за дело помещика, как следует за него взяться в настоящем и законном смысле <...> взыщет с тебя бог, если б ты променял это званье на другое, потому что всяк должен служить богу на своем месте, а не на чужом…’ (Гоголь, т. VIII, стр. 322). В той же статье ‘Русский помещик’ Гоголь дает и еще более конкретные наставления: ‘Заведи, чтобы при начале всякого общего дела <...> ты <...> вместе с ними вышел бы на работу, а в работе был бы передовым, подстрекая всех работать молодцами, похваливая тут же удальца и укоряя тут же ленивца <...> И где ни появляйся, появляйся так, чтобы от твоего прихода глядело всё живей и веселей, изворачиваясь молодцом и щеголем в работе <...> Возьми сам в руки топор или косу…’ (там же, стр. 324, 325). Ср.: Тынянов, стр. 443—444.
Стр. 146. Не надо мне монументов! В сердцах своих воздвигните мне монумент… — Иронический намек на ‘Завещание’ Гоголя: ‘Завещаю не ставить надо мной никакого памятника и не помышлять о таком пустяке, христианина недостойном. Кому же из близких моих я был действительно дорог, тот воздвигнет мне памятник иначе: воздвигнет он его в самом себе своей неколебимой твердостью в жизненном деле, бодреньем и освеженьем всех вокруг себя’ (Гоголь, т. VIII, стр. 219—220). См.: Тынянов, стр. 452.
Стр. 147. …невольно припоминал Петрарку, сказавшего, что ‘невинность так часто бывает на волосок от погибели’. — Здесь имеется в виду, по-видимому, знаменитый III сонет из ‘Канцоньере’ Франческо Петрарки (1304—1374, ‘Ега il giorno ch’al sol si scoloraro…’ — ‘То было в день, когда свет солнца гас…’). ‘Меня любовь застигла безоружным’, — жалуется здесь великий итальянский поэт, рассказывая о рождении своего чувства к Лауре:
Не думал я, что можно в этот час
Ждать ков любви, я шел, не соблюдая
Дозорных мер: мгновенье — и лихая
Моя беда с мирской бедой слилась…
(Пер. А. Эфроса).
В своем ‘переводе’ Петрарки Фома Фомич вульгаризирует его образы: в устах героя Достоевского стихи Петрарки фразеологически сближаются с поэзией эпигонов русского и западноевропейского сентиментализма и их мысль приобретает характер патетически и витиевато изложенного ‘общего места’, в чем обнаруживаются ничтожество и бездарность Опискина.
Достоевский мог познакомиться с сонетом Петрарки скорее всего в одном из переводов на немецкий или французский языки, например в переводе А. В. Шлегеля.
Стр. 147—148. …и это был не тот ‘черный цвет’, о котором поется в известном романсе… — Сентиментальный романс ‘Черный цвет, мрачный цвет’ был популярен в мещанской среде, входил в песенники. Автор неизвестен, возможно, что им был издатель М. Бернард. Романс этот поет героиня первой пьесы Островского ‘Семейная картина’ {Гозенпуд, стр. 91).
Стр. 148. Ссылаясь опять на Шекспира, скажу, что будущность представлялась мне как мрачный омут неведомой глубины, на дне которого лежал крокодил. — Образ этот восходит не к Шекспиру, а к Шатобриану, в повести которого ‘Атала’ (1801, русский перевод — 1802) индеец Шактас говорит: ‘Самое ясное сердце походит по виду на источник в саваннах Алашуа, поверхность его кажется чистой и спокойной, но, когда вы всмотритесь в глубину бассейна, — вы заметите там крокодила’. Указанный образ Шатобриана не раз использовался в русской романтической литературе. К. Н. Батюшков в стихотворении ‘Счастливец’ (1810) писал:
Сердце наше кладезь мрачной:
Тих, покоен сверху вид,
Но спустись ко дну… ужасно!
Крокодил на нем лежит!
А. Ф. Воейков в сатире ‘Дом сумасшедших’ пародировал этот традиционный образ. Достоевский в пансионские годы знал наизусть сатиру Воейкова, ходившую тогда в рукописи (см.: Достоевский, А. М., стр. 70).
Стр. 153. …несчастье есть, может быть, мать добродетели. Это сказал, кажется, Гоголь, писатель легкомысленный, но у которого бывают иногда зернистые мысли. — Гоголь писал в статье ‘О помощи бедным’: ‘…несчастье умягчает человека, природа его становится тогда более чуткой и доступной к пониманию предметов, превосходящих понятие человека, находящегося в обыкновенном и вседневном положении’ (Гоголь, т. VI11, стр. 236). О характеристике Гоголя как ‘легкомысленного’ писателя и об использовании Достоевским эпитета ‘зернистый’, также восходящего к Гоголю, см.: Тынянов, стр. 453.
Стр. 154. Как Диоген с фонарем, ищу я его… — Диоген (ок. 404—323 до и. э.) — древнегреческий философ-циник, призывавший жить простою, естественной жизнью, пренебрегать условностями и земными благами. Относясь с презрением к окружающему обществу и его порокам, Диоген появился в полдень на улице с зажженным фонарем и на вопросы встречных отвечал: ‘Я ищу человека’.
Стр. 154. Фалалея ли я полюблю ~ похоже на Фалалея! — Ср. в ‘Выбранных местах из переписки с друзьями’: ‘Но как полюбить братьев, как полюбить людей? Душа хочет любить одно прекрасное, а бедные люди так несовершенны, и так в них мало прекрасного!’ (Гоголь, т. VIII, стр. 300). Другие параллели из Гоголя см.: Тынянов, стр. 451.
Стр. 156. Атанде-с (франц. attendez) — подождите.
Стр. 159. Зато он убил добродетельного Клита… — В 328 г. до н. э. Александр Македонский во время пира поссорился с Клитом, который спас ему жизнь в одной из битв. В припадке гнева Александр заколол Клита. Имя добродетельного Клита стало нарицательным.
Стр. 161. …рассказал даже о натуральной школе… — См. выше, стр. 502.
Стр. 161. Когда из мрака заблужденья… — Стихотворение Н. А. Некрасова, опубликованное в 1846 г. в ‘Отечественных записках’ (No 4). Тема его — возрождение падшего создания, пробуждение в нем высоких человеческих чувств — была близка Достоевскому. Большой отрывок из этого стихотворения Достоевский приводит в качестве эпиграфа ко второй части ‘Записок из подполья’ (1864, см. наст. изд., т. VI, где тема его получила сложное психологическое развитие, включающее в себя и полемическое пере осмысление.
Стр. 164. …нравственно-лукулловских капризов. — Имя Лукулла, древнеримского полководца (106(?) — 56 гг. до н. э.), известного своим богатством, стало нарицательным и обозначает человека, утопающего в роскоши, пресыщенного жизнью и ищущего особо изысканных удовольствии.
Стр. 165. …с вознаграждениями проторей и убытков… — Протори — судебные издержки.

УНИЖЕННЫЕ И ОСКОРБЛЕННЫЕ

Источники текста

ЧЗ — черновые заметки к ч. I—II романа (Музей Достоевского в Москве). Публикуется Г. Ф. Коган также: ЛН, т. 80.
Вр, 1861, No 1, стр. 5—92, No 2, стр. 417—474, No 3, стр. 235—324, No 4, стр. 615—683, No 5, стр. 269—314, No 6, стр. 535—582, No 7, стр. 287—314.
1861 — Униженные и оскорбленные. Роман в четырех частях с эпилогом Ф. М. Достоевского. Исправленное издание, тт. I—II. Типография Э. Праца, СПб., 1861.
1865, том II, стр. 5—155.
1879 — Униженные и оскорбленные. Роман в четырех частях с эпилогом Ф. М. Достоевского. Пятое издание. Типография бр. Пантелеевых, СПб., 1879.
Автограф неизвестен.
Впервые напечатано во Вр, 1861, NoNo 1—7, с подзаголовком: ‘Из записок неудавшегося литератора. Роман. (Посвящается M. M. Достоевскому)’. В конце подпись: ‘Федор Достоевский’ — и дата: ‘9 июля 1861 года’. Ценз. разр.: 1 декабря 1860 г. (No 1), 9 февраля 1861 г. (No 2), 21 февраля 1861 г. (No 3), 19 апреля 1861 г. (No 4), 4 мая 1861 г. (No 5), 22 июня 1861 г. (No 6), 3 июля 1861 г. (No 7).
Печатается по тексту 1879 со следующими исправлениями по другим источникам:
Стр. 169, строка 14: ‘мыслям тесно’ вместо ‘мыслить тесно’ (по Вр, 1861).
Стр. 173, строка 31: ‘стукнув’ вместо ‘стукнул’ (по Вр, 1861).
Стр. 174, строка 28: ‘перевертывается’ вместо ‘перерывается’ (по Вр).
Стр. 178, строка 21: ‘такое непетербургское солнце’ вместо ‘такое петербургское солнце’ (по Вр, 1861).
Стр. 186, строка 17: ‘литературная’ вместо ‘первая’ (по Вр).
Стр. 189, строка 6: ‘слезинки стояли’ вместо ‘слезника стояла’ (по Вр, 1861).
Стр. 194, строка 43: ‘старушка’ вместо ‘старуха’ (по Вр, 1861, 1865),
Стр. 194, строка 48: ‘причитывала’ вместо ‘прочитывала’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 198, строка 37: ‘отдастся’ вместо ‘отдается’ (по Вр, 1861).
Стр. 198, строка 39: ‘нельзя будет’ вместо ‘пожалуй, нельзя будет’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 200, стропа 27: ‘ему отдам, а он мне’ вместо ‘ему отдам, он мне’ (ио Вр, 1861, 1865).
Стр. 203, строка 21: ‘Когда же вы обвенчаетесь?’ вместо ‘Как же вы обвенчаетесь?’ (по Вр, 1861).
Стр. 204, строка 7: ‘что ж ему останется’ вместо ‘что ж ему остается’ (ио Вр, 1861).
Стр. 207, строка 20: ‘так бы и ожил’ вместо ‘так бы и пожил’ (по Ьр, 1861).
Стр. 210, строки 31—32. ‘он и прежде’ вместо ‘он прежде’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 212, строки 38—40: ‘обращено к нам, она робко и безмолвно смотрела на нас и с каким-то покорным страхом’ вместо ‘обращено к нам а с каким-то покорным страхом’ (по Вр, 1861).
Стр. 214, строка 11: ‘не осмеливалась’ вместо ‘не осмелилась’ (по Вр, 1861).
Стр. 214, строка 12: ‘хотя это было’ вместо ‘хотя то было’ (по Вр, 1861).
Стр. 214, строка 32: ‘мы не умеем’ вмести ‘не умеем’ (по Вр, 1861).
Стр. 216, строки 42—43: ‘Что за очаровательная’ вместо ‘Что за очаровательна’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 216, строка 46: ‘он ей изменял’ вместо ‘он не изменял’ (по Вр, 1861).
Стр. 217, строка 45: ‘там и согласились’ вместо ‘так и согласились’ (по Вр).
Стр. 218—219, строки 48—1: ‘в рубашечке кисейной представил ее, так что и тельце просвечивает’ вместо ‘так что и тельце просвечивает’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 221, строка 4: ‘на нее и обратно’ вместо ‘на нее обратно’ (по Вр, 1861).
Стр. 222, строка 19: ‘и доставалось’ вместо ‘и досталось’ (по Вр, 1861).
Стр. 230, строка 5: ‘и не узнал’ вместо ‘и не знал’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 230, строка 18: ‘что особенного’ вместо ‘что особенно’ (по Вр, 1861).
Стр. 230, строка 23: ‘приписывает’ вместо ‘приписывается’ (по Вр, 1861).
Стр. 232, строка 21: ‘о нем’ вместо ‘об нем’ (по Вр, 1861).
Стр. 232, строка 21: ‘замечала’ вместо ‘заметила’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 233, строка 26: ‘благословлю’ вместо ‘благословляю’ (по Вр, 1861).
Стр. 234, строка 14: ‘Никто не отвечал’ вместо ‘Никто не отвечает’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 238, строка 31: ‘принимают’ вместо ‘понимают’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 241, строка 20: ‘ждут у нас всевозможного покровительства’ вместо ‘ждут у нас всевозможные покровительства’ (по Вр, 1861).
Стр. 241, строка 25: ‘ее и не примет, а княгиня не примет, так и другие’ вместо ‘ее не примет, так и другие’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 243, строка 47: ‘я оценил Катю’ вместо ‘я ценил Катю’ (по Вр, 1861).
Стр. 244, строка 43: ‘врагом или другом’ вместо ‘врагом или добрым’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 245, строка 22: ‘раздваивались’ вместо ‘раздавались’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 245, строка 27: ‘Это была’ вместо ‘Эта была’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 245, строка 32: ‘подошел’ вместо ‘пошел’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 250, строка 7: ‘Позволите ли мне’ вместо ‘Позволите мне’ (по 1861).
Стр. 257, строка 29: ‘странного’ вместо ‘страшного’ (по Вр, 1861).
Стр. 258, строка 27: ‘за это же оттаскала’ вместо ‘за это же оттаскали’ (по Вр, 1861).
Стр. 259, строки 22—23: ‘задавить тебя’ вместо ‘задавите тебя’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 260, строка 22: ‘глядел в калитку’ вместо ‘глядел на калитку’ (по Вр).
Стр. 263, строки 35—36: ‘распили-с, у Дюссо-с’ вместо ‘распили-с’ (по Вр).
Стр. 265, строка 7: ‘соглашалась’ вместо ‘согласилась’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 265, строка 16: ‘Дело же мое больше’ вместо ‘Дело же мое большое’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 266, строка 18: ‘садись за любимую мысль’ вместо ‘садись за любую мысль’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 266, строка 27: ‘всю историю Смита’ вместо ‘свою историю Смита’ (по Вр).
Стр. 266. строка 35: ‘я и содрал’ вместо ‘и я содрал’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 268, строка 42: ‘не случится’ вместо ‘не случилось’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 269, строка 31: ‘к какой-нибудь’ вместо ‘в какой-нибудь’ (по Вр).
Стр. 274, строка 22: ‘растрепанная’ вместо ‘расстроенная’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 279, строка 3: ‘надо обдумать’ вместо ‘надо подумать’ (по Вр, 1861).
Стр. 283, строка 4: ‘В то же время’ вместо ‘В то время’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 287, строка 22: ‘не показывал’ вместо ‘не оказывал’ (по 1861, 1865).
Стр. 288, строка 5: ‘такую записку’ вместо ‘только записку’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 290, строки 4—5: ‘человеком посторонним. Тут-то я и поднимаю голову. Так и так’ вместо ‘человеком посторонним. Так и так’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 290, строка 25: ‘не позволяю’ вместо ‘не позволю’ (по Вр, 1861).
Стр. 291, строка 5: ‘Ввязаться в дело’ вместо ‘Взяться за дело’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 296, строка 40: ‘задушали ее’ вместо ‘задушили ее’ (по Вр, 1861).
Стр. 302, строки 46—47: ‘как будто дурно’ вместо ‘как-то будто дурно’ (по Вр, 1861).
Стр. 309, строка 39: ‘а как эта лепта’ вместо ‘и как эта лепта’ (по Вр),
Стр. 310, строка 5: ‘вашего общества’ вместо ‘нашего общества’ (по Вр, 1861).
Стр. 316, строка 21: ‘выказывается’ вместо ‘высказывается’ (опечатка во всех прижизненных изданиях).
Стр. 319, строка 34: ‘он любит’ вместо ‘он любил’ (по Вр, 1861).
Стр. 329, строка 19: ‘Перечтем’ вместо ‘Прочтем’ (по Вр, 1861).
Стр. 329, строка 29: ‘пыло в тоске’ вместо ‘было в тоске’ (по Вр).
Стр. 332, строка 35: ‘вечерок’ вместо ‘вечером’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 337, строка 32: ‘что она скорее’ вместо ‘что скорее’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 339, строка 44: ‘повторяла’ вместо ‘повторила’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 342, строка 38: ‘оговорок’ вместо ‘отговорок’ (по Вр).
Стр. 351, строка 39: ‘так я стала’ вместо ‘так и стала’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 352, строка 24: ‘как я теперь’ вместо ‘как и теперь’ (по Вр, 1861).
Стр. 356, строка 6: ‘Смешишь’ вместо ‘Спешишь’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 357, строка 38: ‘на остальное’ вместо ‘на остальные’ (по Вр, 1861).
Стр. 357, строка 40: ‘в журнал’ вместо ‘в журнале’ (по Вр, 1861).
Стр. 358, строка 3: ‘играть роль’ вместо ‘играть роли’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 361, строка 9: ‘вот-с я и волочился’ вместо ‘вот-с и волочился’ (по Вр, 1861).
Стр. 362, строка 36: ‘выказывается’ вместо ‘высказывается’ (опечатки во всех прижизненных изданиях).
Стр. 363, строка 9: ‘ожидает’ вместо ‘ожидал’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 365, строка 20: ‘тоскуете по идеалу’ вместо ‘толкуете по идеалу’ (опечатки во всех прижизненных изданиях).
Стр. 380, строка 8: ‘внезапную нежность’ вместо ‘приятную нежность’ (по Вр, 1861).
Стр. 384, строки 7—8: ‘Я у всех и прошу. А здесь я не хочу, не хочу, не хочу’ вместо ‘Я у всех и прошу, не хочу, не хочу’ (по Вр).
Стр. 388, строки 34—35: ‘я иногда’ вместо ‘я никогда’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 396, строка 36: ‘мгновение, когда коляска Кати’ вместо мгновение, коляска Кати’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 401, строка 41: ‘в десять часов’ вместо ‘в девять часов’ (по Вр).
Стр. 406, строка 43: ‘умирала’ вместо ‘умерла’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 410, строки 35—36: ‘и что ее бог наказывает’ вместо ‘…ее бог наказывает’ (по Вр, 1861).
Стр. 412, строка 2: ‘квартиру у Субновой’ вместо ‘у Бубновой’ (по Вр, 1861).
Стр. 414, строка 15: ‘в стекла’ вместо ‘в стекло’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 416, строка 22: ‘и они’ вместо ‘а и они’ (по Вр, 1861).
Стр. 418, строка 16: ‘потому что жильцы’ вместо ‘потому жильцы’ (по Вр, 1861).
Стр. 418, строки 17—18: ‘лучше б она меня к ней отпустила’ вместо ‘лучше б я ее к ней отпустила’ (опечатка во всех прижизненных изданиях).
Стр. 422, строки 21—22: ‘это возлюбленная дочь моя, это безгрешная дочь моя, которую вы оскорбили и унизили’ вместо ‘это возлюбленная дочь моя, которую вы оскорбили и унизили’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 423, строка 17: ‘старичком доктором’ вместо ‘стариком доктором’ (по Вр, 1861).
Стр. 433, строка 20: ‘сказал я ей’ вместо ‘сказала ей’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 435, строка 47: ‘скоро бы ее отыскал’ вместо ‘скоро ее отыскал’ (по Вр, 1861, 1865).
Стр. 437, строки 25—26: ‘в том, что она знает, что она не просто дочь князя, а законная дочь’ вместо ‘в том, что она не просто дочь князя, а законная дочь’ (по Вр).
Стр. 437, строка 30: ‘быть может’ вместо ‘быть не может’ (по Вр, 1861).
Журнальный текст романа ‘Униженные и оскорбленные’ значительно отличался от последующих изданий. Распределение глав по частям было следующим: в первой части — 15 глав, во второй — 7, в третьей — 11, в четвертой — 12. Первая часть была опубликована в январской книжке ‘Времени’, вторая — в февральской, третья — в мартовской, последняя, четвертая, — в трех номерах журнала: I и II главы — в апреле, эта публикация завершалась следующим примечанием редакции: ‘Болезнь автора заставила нас остановиться на этих двух главах. Так как они составляют почти отдельный эпизод в романе, то мы решились напечатать их теперь же, не дожидаясь окончания четвертой части, которое мы надеемся поместить в следующем номере’ (Вр, 1861, No 4, стр. 633).
Главы III—VII четвертой части были напечатаны в майской книжке, главы VIII—XII — в июньской, а эпилог — в июльской.
Осенью 1861 г. (ценз. разр. — 2 сентября) роман вышел отдельным изданием. Здесь сняты подзаголовок ‘Из записок неудавшегося литератора’ и посвящение M. M. Достоевскому, роман разделен на два тома (том I — части 1 и 2, том II — части 3, 4 и эпилог). Распределение глав по частям иное, чем в журнальном тексте, позднее оно уже не менялось. При этом изменена лишь нумерация глав, границы их сохранены прежние, за исключением I главы третьей части, в которую включена, помимо текста первоначальной V главы, часть предшествующей IV главы (со слов: ‘Давно уже наступили сумерки’ до слов: ‘когда я вошел к ней’).
При подготовке отдельного издания, вышедшего осенью 1861 г., текст романа подвергся стилистической правке. Был сокращен ряд молологов героев, исключены отдельные мелодраматические сцены (так, опущены частые обмороки героинь), местами снижена эмоциональность языка. При переиздании романа в 1865 г. исправления незначительны, издание это выполнено на невысоком техническом уровне, в тексте много опечаток. В издании 1879 г. текст романа снова подвергся стилистической правке. Она была менее существенна, чем в 1861 г., но имела аналогичный характер: сокращали… некоторые фразы и заменялись (или исключались) отдельные экспрессивные выражения. Сокращенная форма женских отчеств ‘Николавна’, ‘Андревна’ заменена полной формой: ‘Николаевна’, ‘Андреевна’. Частичным изменениям подверглась также пунктуация.
В Государственной библиотеке им. В. И. Ленина хранится экземпляр пятого издания ‘Униженных и оскорбленных’, по которому Достоевский читал 14 декабря 1879 г. две главы (VII и VIII) последней части романа (рассказ Нелли) на литературно-музыкальном вечере в пользу Высших женских (Бестужевских) курсов в зале Благородного собрания (ГБЛ, ф. 93, I, 1, 1. — См. об этом: Достоевская, А. Г. Воспоминания, стр. 324, Гроссман, Жизнь и труды, стр. 276, где это чтение ошибочно отнесено к 1878 г.). На листе, вплетенном перед титульным листом этого экземпляра, надпись рукою А. Г. Достоевской: »Униженные и оскорбленные’ с собственноручными поправками (стр. 417—436) для прочтения на литературном вечере’. Пометы и стилистические поправки Достоевского в этом экземпляре, хотя они сделаны уже после выхода из печати пятого издания романа, как имеющие специальное назначение, не внесены нами в основной текст романа и отражены в отделе ‘Варианты’ на стр. 483—485 (ср. также: Описание, стр. 190—191).
Наряду с планами романов, задуманных в Семипалатинске и Твери, но по разным причинам не осуществленных, в письмах Достоевского упоминается и один замысел, который можно считать первоначальным зерном ‘Униженных и оскорбленных’. В письме к старшему брату 3 ноября 1857 г. он писал: ‘Напишу роман из петербургского быта вроде ‘Бедных людей’ (а мысль еще лучше ‘Бедных людей’)’.
Окончательно замысел ‘Униженных и оскорбленных’, по-видимому, сложился не раньше 1860 г., так как в известных нам перечнях замыслов 1859—1860 гг. (см. стр. 443) какое-то отношение к будущему роману мог иметь только один, озаглавленный ‘Миньона’ (см. стр. 447).
К писанию ‘Униженных и оскорбленных’ Достоевский приступил весной 1860 г. А. И. Шуберт он сообщал 3 мая по приезде в Петербург из Москвы: ‘Воротился я сюда и нахожусь в вполне лихорадочном положении. Всему причиною мой роман. Хочу написать хорошо, чувствую, что в нем есть поэзия, знаю, что от удачи его зависит вся моя литературная карьера. Месяца три придется теперь сидеть дни и ночи. Зато какая награда, когда кончу! Спокойствие, ясный взгляд кругом, сознание, что сделал то, что хотел сделать, настоял на своем’. Однако работа над романом весной и летом 1860 г. мало продвинулась вперед. Это видно из письма к А. П. Милюкову от 10 сентября, в котором Достоевский извещает последнего: ‘…приступаю к писанию и не знаю еще, что будет, но решаюсь работать не разгибая шеи’.
Черновые материалы к ‘Униженным и оскорбленным’ до нас не дошли, за исключением обнаруженных Г. Ф. Коган записей на обороте пригласительной повестки с просьбой ‘пожаловать на репетицию ‘Ревизора’ в понедельник 4 апреля 1860 г.’ (имеется в виду знаменитый спектакль ‘Ревизор’, поставленный Литературным фондом 14 апреля 1860 г. в Петербурге в зале Руадзе, в этом спектакле ряд ролей исполняли писатели, в частности, Достоевский играл роль почтмейстера Шпекина, репетиция пьесы, на которую он приглашался, состоялась 4 апреля в 12 часов дня). Текст записей (43) см. на стр. 448.
Записи Достоевского почти все относятся к I и II частям романа и представляют собой план исправления ряда входящих в них эпизодов. Замечание: ‘Уменьшить разглагольствия ее об Алеше (перед встречей)’ — всего естественнее связать с главой VII, где Иван Петрович провожает Наташу Ихменеву, покинувшую родительский дом и направляющуюся к Алеше. В следующих двух записях — ‘поэт независимее к Алеше (ненависть)’ и ‘Алешу серьезнее (когда Алеша приходит к нему после обеда (перед отцом), то о Скрибе)’ — имеется в виду глава IX, где Алеша сообщает Ивану Петровичу о своем намерении переделать комедию Э. Скриба в роман. Заметка ‘Подумать о появлении Нелли’ относится к главе X, где описан первый ее приход к Ивану Петровичу. В последней записи: ‘2-й раз она приходит за книгами, и тут-то он бросается за ней’ — скорей всего речь идет о главах III—IV второй части, где говорится о втором приходе Нелли к Ивану Петровичу, когда ему удается ее уговорить согласиться, чтобы он отвез ее на Васильевский остров на извозчике, затем Иван Петрович следит за Нелли вплоть до дома Бубновой.
Точно определить, когда сделаны записи, трудно. Вряд ли их можно отнести к апрелю 1860 г., так как в это время первая и вторая части романа еще не сложились, тем менее Достоевский мог думать об исправлении написанного. Скорее можно предположить, что записи сделаны в период с мая по конец года. Во всяком случае, их следует датировать временем не позже ноября—декабря, так как первая часть романа была напечатана в январской книжке ‘Времени’ за 1861 г., а следующая, к которой относится запись о втором приходе Нелли, — в февральской. По смыслу записи с равной степенью вероятности могут быть истолкованы как авторские наметки или как изложение чьих-то замечаний, высказанных писателю на одной из начальных стадий работы: почти все, что намечено в этих записях, было Достоевским реализовано в печатном тексте. Лицо, которому Достоевский мог читать начало романа или показывать его в рукописи, — скорее всего Михаил Михайлович Достоевский.
Закончен роман 9 июля 1861 г. — согласно дате, проставленной в конце журнальной публикации ‘Эпилога’. Подтверждает эту дату окончания романа и M. M. Достоевский, который писал в письме к Я. П. Полонскому от 16 июля 1861 г. о брате: ‘Он только что отделался, то есть кончил роман свой’ (Сб. Достоевский, I, стр. 459).
Вместо предположенных трех месяцев ‘Униженные и оскорбленные’ писались более года, а печатались семь месяцев, и Достоевский был этим недоволен: ‘Я<...> очень плохо сделал, что моих ‘Униженных и оскорбленных’ растянул до июля и ослабил впечатление’, — писал он Полонскому 31 июля 1861 г.
‘Униженные и оскорбленные’ создавались в пору подъема русской общественной жизни и литературы, в первую очередь романистики. Романы Тургенева, Гончарова, Писемского становились большими общественными событиями, равно как и посвященные им статьи, — в особенности Добролюбова и Чернышевского.
Приступая к роману, Достоевский располагал богатейшим запасом личных впечатлений периода каторги, но они предназначались для будущих ‘Записок из Мертвого дома’, а потому лпшь немногие из них могли войти в ‘Униженные и оскорбленные’ — в те главы, где изображено петербургское дно и где действует содержательница дома свиданий Бубнова. Несмотря на это вынужденное самоограничение, в ‘Униженные и оскорбленные’ писатель вместил такое количество автобиографического материала, какого ранее он никогда еще не предлагал вниманию читателя. Центральный образ ‘Униженных и оскорбленных’, ‘неудавшийся литератор’ Иван Петрович, как бы синтезирует две эпохи жизни самого Ф. М. Достоевского: факты литературной деятельности, мытарств и тягостей писательства, выпадающие на долю Ивана Петровича, взяты из воспоминаний Достоевского о его литературной молодости, история же отношений Ивана Петровича и Наташи, его самоотверженной любви, по мнению А. С. Долинина, в той или иной мере в преображенном виде воспроизводит эпизоды отношений между Достоевским и его будущей женой Марией Дмитриевной (см.: Д, Письма, т. I, стр. 516—517).
Столь широкое, не свойственное Достоевскому ранее обращение к автобиографическому материалу — явление новое, характерное для русской прозы первой половины 1850-х годов (см.: Б. М. Эйхенбаум. Лев Толстой, кн. I. Изд. ‘Прибой’, Л.—М., 1928, стр. 79—97, Фридлендер, стр. 93—96). ‘Автобиографизм’ русской прозы этого времени имел разные направления. Достоевский в Семипалатинске с равным вниманием читал ‘Семейную хронику’, ‘Детские годы Багрова-внука’ С. Т. Аксакова, ‘Севастопольские рассказы’, ‘Детство’ и ‘Отрочество’ Л. Н. Толстого. В форме ‘записок’ осуществлены и ‘Униженные и оскорбленные’. Это — ‘роман-мемуары’, переадресованные вымышленному литературному персонажу, так же как это сделал Достоевский в ‘Заппсках из Мертвого дома’ (см.: Шкловский, стр. 98—101).
Уже первые читатели и критики романа, в том числе Добролюбов, обратили внимание на то, что многие мотивы, а также характеры ряда главных героев ‘Униженных и оскорбленных’ в той или иной мере повторяют соответствующие мотивы ‘Бедных людей’ и в еще большей мере — ‘Белых ночей’. Подобно Макару Алексеевичу в ‘Бедных людях’, Иван Петрович выступает в романе в роли защитника и покровителя гонимой героини, он спасает Нелли из рук сводни, а самая эта сводня, как отметил В. Б. Шкловский, живет на 6-и линии Васильевского острова — по тому же адресу, что и Алена Фроловна в ‘Бедных людях’ (там же, стр. 91). По психологическому рисунку отношения между Иваном Петровичем, Наташей и Алешей близки к отношениям Мечтателя, Настеньки и ее возлюбленного в ‘Белых ночах’. Несомненные черты сходства по роли их в развитии действия есть также между Быковым и Валковским, хотя фигура последнего психологически и философски значительно более сложна. Совпадают во многом петербургская ‘атмосфера’ и фон всех трех произведений. Все это свидетельствует не только о чертах типологического сродства, свойственного разным произведениям Достоевского, по и о несомненной общности отраженного в ‘Униженных и оскорбленных’ и вещах 1840-х годов биографического материала.
Достоевский ввел в ‘Униженные и оскорбленные’ в прямом, почти ‘не зашифрованном’ виде воспоминания о своей литературной молодости: о работе над ‘Бедными людьми’, их читательском успехе, статьях Белинского (‘критика Б.’), его литературных врагах, об эксплуатировавшем Достоевского издателе А. А. Краевском, срочных статьях для ‘многотомной книги’ (‘Энциклопедического словаря’ А. В. Старчевского) и т. д. {Об автобиографических мотивах в романе см.: Михайловский, стр. 243—245, а также свидетельства А. Г. Достоевской в кн.: Гроссман, Семинарий, стр. 55—56. Об образе Белинского в романе см.: В. Кир-пот и н. Достоевский в шестидесятые годы. Изд. ‘Художественная литература’, М., 1966, стр. 262—264, 297, 308—311.} Все эти прямо названные и еще памятные в литературных кругах факты биографии молодого Достоевского дают возможность приурочить действие романа ко второй половине 1840-х годов — между 1845 и 1849 г.
Ихменевы приехали в Петербург, по словам рассказчика, ‘года два тому назад’. ‘Незадолго до их приезда, — продолжает рассказчик, — я кончил мой первый роман, тот самый, с которого началась моя литературная карьера, и, как новичок, сначала не знал, куда его сунуть’. Дальнейшее изложение не оставляет никаких сомнений в том, что Иван Петрович говорит о ‘Бедных людях’: ‘И вот вышел наконец мой роман. Еще задолго до появления его поднялся шум и гам в литературном мире. Б. обрадовался как ребенок, прочитав мою рукопись’. Ихменевых в романе удивляет, что ‘выставлен какой-то маленький, забитый и даже глуповатый чиновник, у которого и пуговицы на вицмундире обсыпались, и всё это таким простым слогом описано, ни дать ни взять как мы сами говорим…’ Ихменев читает статьи критика Б., повторяет его мысли и жалуется на его врагов из ‘Северной пчелы’. Но Достоевский уплотняет хронологию романа. В один год жизни Ивана Петровича он вмещает несколько лет своей реальной биографии, многие литературные (например, ‘Детство и отрочество’ Л. Н. Толстого в отдельном издании 1856 г.) и общественно-политические явления, упомянутые в романе рядом с именами и событиями 1840-х годов, относятся к началу, середине или даже концу следующего десятилетия. Ироническое изображение кружка молодежи, который посещает Алеша Валковский, кружка, собирающегося у ‘Левеньки’ и ‘Бореньки’, — наиболее характерный пример этого смешения эпох в романе. Имена главных участников этого кружка перекликаются с именами молодых друзей Репетилова Левона и Бореньки, о которых он восторженно рассказывает Чацкому в последнем акте ‘Горя от ума’. {См.: А. Л. Бем. У истоков творчества Достоевского. Изд. ‘Петрополис’, Прага, 1936, стр. 22—24.} Возможно, что в этом рассказе в сложном идеологическом преломлении отразились воспоминания Достоевского о его отношениях по кружку С. Ф. Дурова. Но далее старые воспоминания писателя смешаны с новыми впечатлениями. На повторный вопрос Наташи, о чем говорит молодежь на вечерах Левеньки и Бореньки, Алеша отвечает перечислением современных (конец 1850-х годов) политических проблем: ‘Вообще обо всем, что ведет к прогрессу, к гуманности, к любви, всё это говорится по поводу современных вопросов. Мы говорим о гласности, о начинающихся реформах, о любви к человечеству, о современных деятелях, мы их разбираем, читаем’. Среди членов кружка Алеша особенно выделяет Безмыгина. О нем он отзывается пылко и восторженно: ‘Безмыгин — это <...> между нами, голова, и действительно гениальная голова!’ ‘Учение’ Безмыгина Алеша излагает в таком виде: ‘Колиты хочешь, чтоб тебя уважали, во-первых и главное, уважай сам себя, только этим, только самоуважением ты заставишь и других уважать себя’ (см. стр. 310). Эти слова Безмыгина представляют собой, по-видимому, пародийное переосмысление некоторых идей статьи Н. А. Добролюбова о прозе Плещеева ‘Благонамеренность и деятельность’ (С, 1860, No 7). Как на главное условие нормального развития Добролюбов указывал здесь на уважение каждым человеком чужих интересов. По Добролюбову, природа человека ‘для того, чтобы иметь возможность развиваться <...> требует избежания всяких столкновений и помех. А для этого она, очевидно, предписывает человеку не мешать и другим, потому что иначе он и сам себе помешает, остановит и стеснит себя в своем развитии. Таким образом, признавая в человеке <...> способность к развитию и <...> наклонность к деятельности <...> и отдыху, мы из этого одного прямо можем вывести, с одной стороны, естественное требование человека, чтоб его никто не стеснял <...> ас другой стороны, — столь же естественное сознание, что и ему не нужно посягать на права других и вредить чужой деятельности’ (Добролюбов, т. VI, стр. 197). В смещении хронологии, столь частом в романе, получила выражение одна из основных авторских идей — идея преемственности в умственной жизни второй половины 1850-х годов по отношению к определенному кругу литературных и общественных ‘преданий’ предшествующего десятилетия, которые вели к Белинскому, петрашевцам, творчеству самого Достоевского 1840-х годов.
Обилие литературных цитации, упоминаний и намеков свидетельствует о намерении Достоевского теснейшим образом связать свой роман со злобой дня в самом глубоком смысле этого слова. Смещенная хронология помогла автору создать роман не о ‘нашей семипалатинской жизни’ (о чем он писал Врангелю), а большое произведение с широким охватом идейной жизни современного русского общества. В творчестве Достоевского ‘Униженные и оскорбленные’ были первым подходом к тому новому типу романа, который позднее не раз характеризовали как роман ‘идеологический’ (Сб. Достоевский, II, стр. 71—105).
Повествование в ‘Униженных и оскорбленных’ ведется от первого лица. Эту форму Достоевский предпочитал другим уже в 1840-е годы. От первого лица написаны ‘Белые ночи’ и ‘Неточка Незванова’, скрытую форму изложения от первого лица можно усмотреть в ‘Бедных людях’, где письма Макара Девушкина, в сущности, представляют собой единое сюжетное повествование. Однако ‘Записки неудавшегося литератора’ написаны в иной, осложненной по сравнению с ранними произведениями Достоевского форме. Иван Петрович как бы ‘раздваивается’ в своих ‘Записках’: он одновременно и действует в них и вспоминает о событиях, отнесенных в прошлое. Действие, которое Иван Петрович вспоминает и которое он рассказывает читателям как происходящее сейчас, перебивается его разъяснениями и комментариями, сделанными на основе позднейшего хода событий. Нарушенная таким образом последовательность изложения сопровождается повышением занимательности, увеличением числа происшествий и их значительности. Подобную форму уже применил до Достоевского Л. Н. Толстой в ‘Детстве’ (1852) и ‘Юности’ (1854) (см.: Е. Н. Купреянова. Молодой Толстой. Тула, 1050, стр. 25). Иртеньев здесь и ‘вспоминает’ далекую, невозвратимую пору детства, и сам переживает ее. Промежуток между описанными событиями и временем их переживания героем в воспоминании у Толстого — промежуток между ребенком и взрослым человеком, у Достоевского же между ними проходит всего год. Но краткость этого промежутка компенсируется у него интенсивностью действия, концентрацией событий, их плотностью во времени и пространстве. Раздвоение Ивана Петровича на действующее лицо и рассказчика мотивировано в ‘Униженных и оскорбленных’ тем, что герой — профессиональный литератор, для которого ‘записывание’ всего происходящего с ним, с близкими ему людьми — естественная форма деятельности.
Переживая события действительной жизни, Иван Петрович вместе с тем бессознательно рассматривает их и как материал для литературных произведений. Иногда же наоборот — он готов живых людей представлять себе литературными персонажами, сошедшими со страниц книг его любимых авторов. ‘Литераторство’ Ивана Петровича облегчило Достоевскому ввод нового для русской литературы типа повествования от первого лица, облегчило связь между двумя сюжетными линиями романа — Нелли и Наташи.
Человеческие и литературные интересы Ивана Петровича переплетаются, его вмешательство в чужие жизни и судьбы образует как бы продолжение той программы деятельной филаптропин и социального гуманизма, которыми проникнута первая повесть Ивана Петровича и ее реальный прообраз — ‘Бедные люди’ самого Достоевского. Жизненное поведение Ивана Петровича во всех случаях, в обеих линиях романа определяется чистейшим, последовательным альтруизмом, братской любовью ко всем обиженным и несчастным, естественным для Ивана Петровича, для самой его ‘натуры’ стремлением служить добру, а не злу, любви, а не насилию и эгоизму. В образе Ивана Петровича Достоевский воплотил собственную гуманистическую программу, которая развивалась им в журнале ‘Время’.
Связь между сюжетными линиями осуществляется также благодаря их параллелизму. Князь Валковский обманывает и бросает дочь Смита, мать Нелли, так же поступает его сын, Алеша, бросивший Наташу ради Кати. Старик Смит проклинает и не хочет простить свою дочь, Ихменев проклинает Наташу, бежавшую из родительского дома к Алеше, и соглашается простить ее, только выслушав рассказ Нелли о судьбе несчастной дочери Смита, ее матери. Жестокому, неумолимому богу протестантизма, карающему богу Библии Достоевский противополагает свое этическое истолкование христианства как религии нравственной стойкости, непримиримости к злу — и вместе с тем любви, братства и всепрощения.
Ихменев и его семья слушают чтение повести Ивана Петровича (т. е. ‘Бедных людей’) с теми же чувствами, с какими Макар Девушкин читал ‘Станционного смотрителя’. Гуманистический пафос русской литературы, ‘новое слово’, сказанное в ней Пушкиным, для Достоевского времени работы над ‘Униженными и оскорбленными’ — наивысшее выражение русского народного нравственного идеала. Ориентация на Пушкина в романе дала повод исследователю сблизить Ивана Петровича с Иваном Петровичем Белкиным, признав знаменательным уже самое совпадение их имен, история Наташи в расширенном и усложненном виде повторяет историю героини ‘Станционного смотрителя’. Добровольное бегство из родительского дома, отчаяние отца, его попытки найти управу на обидчика, гнев — все это развернуто Достоевским в ряде эпизодов, посвященных Ихменеву и его горю, хотя завершается эта линия романа иначе, чем новелла Пушкина. Самсон Вырин спивается и умирает, убежденный в неминуемой гибели дочери. Ихменев, в конце концов простив Наташу, морально исцеляется от своих бед и горестей. {См.: М. С. Альтман. Роман Белкина (Пушкин и Достоевский). ‘Звезда’, 1936, No 9, стр. 195—204, М. С. Альтман. Блудная дочь. ‘Slavia’, 1937, т. XIV, вып. 3, стр. 405—415.}
Ряд интересных параллелей к роману содержит социально-авантюрный роман Е. П. Ковалевского ‘Петербург днем и ночью’ (БдЧт, 4845, NoNo 9—12) — один из первых опытов оригинального русского романа-фельетона из жизни социальных низов Петербурга, написанный под влиянием ‘Парижских тайн’ Э. Сю и романов Диккенса. Достоевский мог читать этот роман Ковалевского в молодые годы и сохранить в памяти некоторые его детали. Значительное место в романе Ковалевского (как и в других социально-авантюрных романах 1840-х годов) занимает мотив раскрытия тайны происхождения одного из главных его героев Оборвыша, а другой персонаж Ковалевского — князь — может с достаточным основанием рассматриваться как отдаленный прообраз Валковского. Фигурирует в романе и художник по фамилии Миллер. В тех же номерах ‘Библиотеки для чтения’, где печатался ‘Петербург днем и ночью’, публиковался русский перевод романа Ж. Санд ‘Теверино’, поэтому номера эти не могли не привлечь к себе внимания будущего автора ‘Униженных и оскорбленных’.
Значительную роль при разработке философско-этической концепции романа сыграли размышления Достоевского над драматургией молодого Шиллера с характерным для нее противопоставлением распущенности и аморализма аристократии, с одной стороны, нравственной стойкости и высоты бедных людей, с другой (индивидуалистическая философия Франца Моора в ‘Разбойниках’, имеющая ряд точек совпадения с признаниями князя Валковского во время ужина с Иваном Петровичем в ресторане, образы президента фон Вальтера и семейства музыканта Миллера в ‘Коварстве и любви’, с этой последней драмой роман имеет и ряд сюжетных совпадений). В самом тексте ‘Униженных и оскорбленных’ имя Шиллера как символ возвышенного, но отвлеченного, прекраснодушного отношения к жизни неоднократно всплывает в иронических репликах князя Валковского и Маслобоева, адресованных главному герою. {См. об этом: J. Meier-Graefe. Dostojewski der Dichter. Berlin, 1926, SS. 126—127, Л. M. Розенблюм. Роман Ф. M. Достоевского ‘Униженные и оскорбленные’. В кн.: Ф. М. Достоевский. Униженные и оскорбленные. Гослитиздат, М., 1955, стр. 20—21, Фридлендер, стр. 280—284, Н. Вильмонт. Достоевский и Шиллер. В кн.: Н. Вильмонт. Великие спутники. Изд. ‘Советский писатель’, М., 1966, стр. 50—56.} Другие литературные традиции — французской литературы XVIII в., Диккенса, Ж. Санд — подверглись в романе существенному переосмыслению. {О психологическом сродстве образа Ивана Петровича с образами преданных, самоотверженных мужчин, готовых уступить любимую женщину менее достойному сопернику, в романах Ж. Санд см.: Б. Г. Реизов. О западном влиянии в творчестве Достоевского. Изв. Северо-Кавказского унив., 1927, т. 1(XII), стр. 95—104, ср.: РЛ, 1972, No 2, стр. 68—72. Об отзвуках поэтики романов Э. Сю в изображении петербургского ‘дна’ в ‘Униженных и оскорбленных’ см.: В. Кирпотин. Достоевский в шестидесятые годы, стр. 274—278, 308—310. О соотношении образов князя Валковского и его любовницы-графини с образами развращенных аристократов в романах Луве де Кувре, Шодерло де Лакло, маркиза де Сада см.: Р. Г. Hазиров. Трагедийное начало в романе Ф. М. Достоевского ‘Униженные и оскорбленные’. ‘Филологические науки’, 1965, No 4, стр. 35—36.}
Особенно сложна была судьба тех образов европейских литератур, в соотношении с которыми создавался образ Нелли-Елены. Эта героиня Достоевского, при всем своеобразии ее психологического облика, представляет собой свободную вариацию на темы Гете—Диккенса. Нелли Трент из ‘Лавки древностей’ Диккенса и ее предшественница Миньона из ‘Вильгельма Мейстера’ Гете до известной степени определили общие контуры образа Нелли-Елены в ‘Униженных и оскорбленных’. {См.: Т. И. Сильман. Диккенс. Изд. ‘Художественная литература’, М., 1970, стр. 142—145, История русского романа, т. 2. Изд. ‘Наука’, М. — Л., 1964, стр. 198—199, И. М. Катарский. Диккенс в России. Изд. ‘Наука’, М., 1966, стр. 389—400.} С Миньоной Гете ее сближает порывистость, непосредственность реакций, пылкость чувств, сочетание наивности и недетского жизненного опыта. От Нелли Трент — ее преданность старику Смиту, ее заботы о нем, терпение, с которым она переносит его суровость. Героиня Достоевского имеет два имени, она и Нелли и Елена, ее жизнь проходит в ‘русской’ и ‘западной’ сферах романа, на водоразделе между ними и в соответствии с переменами ее судьбы она называет себя то своим русским, то ‘английским’ именем.
Литература и жизнь в судьбе Ивана Петровича мешают друг другу, и не только потому, что хлопоты о счастье Наташи и судьбе Нелли отвлекают Ивана Петровича от работы над ‘большим романом’, которым он надеется восстановить свою литературную репутацию, не дают ему сосредоточиться над этой работой, заставляют заниматься ‘компиляцией’ ради заработка. Столкновение с живыми характерами разрушает литературные схемы, под которые Иван Петрович склонен подводить новые жизненные впечатления. Так, увидев впервые старика Смита, Иван Петрович думает, ‘что старик и собака как-нибудь выкарабкались из какой-нибудь страницы Гофмана, иллюстрированного Гаварни, и разгуливают по белому свету в виде ходячих афишек к изданью’ (стр. 171). Дальнейший ход событий романа противоречит этим первым впечатлениям. Иеремия Смит ничем не похож на героев Гофмана, его характер и его судьба если и напоминают, то очень отдаленно и полемически некоторые персонажи Диккенса, а главное, трагедия Смита — вся по сю сторону, в сфере действительных материальных отношений и корыстных расчетов современного общества.
Основная этико-социальная проблема, над решением которой бьется Иван Петрович, — это проблема эгоизма. Проблема эта получила принципиально новую разработку для прогрессивной общественной и философской мыслп на Западе в 1840-е годы в этическом учении Фейербаха, а в русской литературе и публицистике у Герцена и Белинского в 1840-е, у Чернышевского и Добролюбова во второй половине 1850-х годов. В этике разумного эгоизма Фейербаха с наибольшей полнотой и отчетливостью выразились революционно-демократические устремления буржуазной демократии в ее борьбе с абсолютистскими дворянскими монархиями (в Германии) и крепостнической монархией в России. Глубокий демократизм и революционная устремленность этики разумного эгоизма, разработанной как учение о воспитании борцов, участников ожидавшегося в России демократического переворота, обусловили ее историческое значение как наиболее последовательного домарксистского материалистического учения. В русской жизни в период общественного подъема конца 1850-х годов учение о разумном эгоизме как органическом слиянии ‘пользы’ и ‘добра’ объективно выполняло демократическую, революционно-воспитательную роль.
Достоевского проблема эгоизма занимала еще в конце 1840-х годов. Этой теме было посвящено еще одно из его выступлений у Петрашевского, произнесенное, вероятно, в связи с критикой анархо-индивидуалистической теории М. Штирнера. {См.: Бельчиков, стр. 167, Н. Отверженный (Н. Г. Булычев). Штирнер и Достоевский. М., 1925.} В ‘Униженных и оскорбленных’ Достоевский возвращается к теме критики индивидуалистического оправдания личности и ее своекорыстных притязаний, вкладывая в уста князя Валковского целую циническую философию жизни, близкую ко взглядам Штирнера.
Штирнерианство князя Валковского для Достоевского — крайнее выражение эгоизма. Ему в романе противостоит дух любви и братства ‘униженных и оскорбленных’, ненавидящих своих оскорбителей, но в то же время полных любви сострадательной и прощающей по отношению к таким же, как они, униженным и оскорбленным. {О философии Валковского как о своеобразной квинтэссенции буржуазной этики в понимании автора см. в статье Л. М. Розенблюм к отдельному изданию романа: Гослитиздат, М., 1955, стр. 15—16.}
Эгоизм непосредственный, нерассуждающпй представлен в романе Алешей, столь же органический эгоизм, но с элементами рационализма, изображенного иронически, присущ Кате. Столкновение эгоистических страстей, собственные рационалистические схемы, мешающие ему увидеть подлинную жизнь, — таковы препятствия, которые не может преодолеть Иван Петрович в стремлении помочь Ихменевым, Наташе, Нелли добиться мира и согласия между собой.
Характерной особенностью романа является обилие в нем конкретных, неповторимых примет Петербурга середины XIX в. Каждое из его поворотных событий приурочено к одному из реальных районов города, описанных с почти ‘физиологической’ точностью. Перед нами угрюмый Вознесенский проспект, Шестилавочная улица (где жил еще герой ‘Двойника’), Литейный, Фонтанка, Шестая линия Васильевского острова с ее небольшими грязными деревянными домиками и т. д. Вся атмосфера романа напоена ‘петербургским’ воздухом. Эта особенность стиля ‘Униженных и оскорбленных’ получила дальнейшее развитие в ‘Преступлении и наказании’, где также ‘фантастические’ события и страсти рождаются среди грубой, ‘прозаической’ обыденщины столичной жизни.
В лице князя Валковского Достоевский создал первый в своем творчестве — еще во многом несовершенный — образ героя-‘идеолога’, развивающего на страницах романа свою — внешне стройную и законченную — ‘философию жизни’. Этим образ Валковского подготовил психологически более сложные и совершенные образы Человека из подполья, Раскольникова, Свидригайлова и других героев-‘идеологов’ Достоевского 1860—1870-х годов. Существенную роль для становления психологического метода романиста сыграла и работа над образами Нелли, Алеши, старика Ихменева, в психологии которых сложно совмещаются противоположные черты, обнажена внутренняя диалектика последних. Так, Нелли одновременно добра и зла, жаждет человеческого участия и ожесточена против людей, Алеша — наивный, простодушный ребенок и бесхарактерный эгоист, Ихменев обожает свою жену и дочь и в то же время безжалостен к ним.
Роман обозначил собой новую фазу в развитии Достоевского как художника, внимание которого привлекали по преимуществу объективно неразрешимые, трагические противоречия и коллизии тогдашней общественной жизни. Несмотря на бескорыстную самоотверженность и доброту Ивана Петровича, несмотря на стремление Ихменева противопоставить гуманизм и стойкость в страдании, объединяющие ‘униженных и оскорбленных’, эгоизму и равнодушию аристократии и богачей, разъединяющим людей и отчуждающим их друг от друга, роман заканчивается крушением надежды на возможность личного счастья для главных героев, смертью Нелли и Ивана Петровича. Силы общественного зла и разобщения оказываются сильнее ‘униженных и оскорбленных’, которые хотя и могут нравственно восторжествовать над ними, но не способны поколебать их власть в реальной, практической жизни.
Еще во время печатания романа в журнале о нем появились краткие, но положительные отзывы. Чернышевский, приветствовавший в статье ‘Новые периодические издания’ (С, 1861, No 1, стр. 89—90) появление журнала братьев Достоевских, одобрительно отозвался о первых главах романа и особенно выделил из персонажей романа Наташу: ‘… это соединение гордости и силы в женщине с готовностью переносить от любимого человека жесточайшие оскорбления, одного из которых было бы, кажется, достаточно, чтобы заменить прежнюю любовь презрительной ненавистью, — это странное соединение в действительности встречается у женщин часто’ (Чернышевский, т. VII, стр. 951). Критик ‘Современника’ сочувственно отметил психологическую глубину романа, художественную новизну в разработке нравственных проблем. С полярно противоположных позиций, но тоже положительно оценил эволюцию Достоевского, отразившуюся в его новом романе, Аполлон Григорьев. Отрицательно характеризовавший ‘сентиментальный натурализм’ 1840-х годов, Григорьев нашел, что в ‘Униженных и оскорбленных’ Достоевский сделал решительный шаг к преодолению традиций натуральной школы и гоголевского влияния: ‘При его жизни (Гоголя, — ред.) еще это слово раздалось скорбным и притом, в Достоевском, могущественным стоном сентиментального натурализма, стоном болезненным и напряженным, который, может быть, только теперь, в последнем произведении высокодаровитого автора ‘Двойника’, в ‘Униженных и оскорбленных’, переходит в раздумное и глубоко симпатическое слово’ (А. Григорьев. Реализм и идеализм в нашей литературе (по поводу нового издания сочинений Писемского и Тургенева). ‘Светоч’, 1861, No 4, отд. III, стр. 11). Об интересе читателей и критики к новому роману Достоевского, кроме частых упоминаний о нем в журналах разных направлений (см.: СО, 1861, No 18, стр. 549) и No 25, стр. 730, РР, 5 ноября, No 89, стр. 573—570), свидетельствуют слова Добролюбова: ‘… едва ли не его только и читали с удовольствием, чуть ли не о нем только и говорили с полною похвалою’ (Добролюбову т. VII, стр. 228).
К оценке романа в целом критика смогла приступить, когда публикация его в журнале была окончена. К этому времени журнал Достоевских включился в общественно-политические и литературные споры 1861 г., заявил о себе как орган ‘почвенничества’ (Фридлендер, стр. 30—33, В. Я. Кирпотин. Достоевский в шестидесятые годы, стр. 73—132), и это закономерно повлияло на оценку романа, который стал рассматриваться как одно из выражений общих идейных позиций журнала ‘Время’.
Для журналов 1860-х годов, сочувственно относившихся к общей позиции почвеннического органа, было характерно утверждение художественных достоинств нового романа Достоевского, безусловного его превосходства над всем ранее им написанным. Так, критик ‘Сына отечества’ полностью принимал то, что считал ‘главной идеей’ романа, — пафос смирения, любви и всепрощения: ‘… по этой живости идеи, по тому благотворному влиянию, какое она может иметь на общество, мы и ставим высоко новое произведение г. Достоевского, мы ставим его <...> выше всех других его произведений. Там не так ясна была эта идея, не так понятна, здесь она прямей и откровенней <...> В ‘Бедных людях’ только лишь затрогивались те вопросы, которые здесь раскрылись вполне’ (А. Хитро в. ‘Униженные и оскорбленные’. Роман в 4-х частях Ф. М. Достоевского. СО, 1861, No 37, стр. 1091). Столь же высоко названный критик оценил разработанную в романе новую манеру повествования: ‘Рассказ ведется так, что вы не можете заподозрить автора в какой-нибудь выдумке или сказать, что этого быть не может, напротив, вы видите как будто перед вашими глазами совершающееся, в которой как будто и сами принимаете участие <...> и судьба действующих лиц вас заинтересовывает до того, что вам непременно хочется проследить все дело до конца <...>. В этом отношении ‘Униженные и оскорбленные’ также далеко оставляют за собой все предыдущие произведения того же автора’ (там же). В доказательство высокою совершенства нового романа Достоевского А. Хитров в том же номере ‘Сына отечества’ привел рассказ Нелли целиком (СО, 1861, No 37, стр. 1089—1092).
В отличие от рецензента ‘Сына отечества’ ряд критиков либерального и демократического лагеря упрекали автора в искусственности построения и ‘неестественности’ развития действия романа. Тем не менее Г. А. Кушелев-Безбородко (РСл, 1861, No 9, стр. 35—49), не найдя в романе ‘развития важной социальной идеи’, которую обещало ‘само название’, писал: ‘…несмотря на все <...> неестественные положения, несмотря на то что тотчас же читатель видит ясно, как всё это натянуто, придумано, продолжает читать этот роман и читает, может быть, с увлечением: причина тому единственная — самый способ рассказа’ (там же, стр. 45). II далее критик проницательно указал на отличие художественной манеры Достоевского от большинства его современников: ‘Ф. Достоевский еще раз нам в этом романе доказал свое несомненное и, можно сказать, неподражаемое искусство рассказывать, у него свой оригинальный рассказ, свой оборот фраз, совершенно своеобразный и полный художественности. Фразы его не так отделаны, не так копотно и тщательно выглажены, как у Гончарова, описания его не так поэтичны, не так полны художественных мелочей, подробностей, которые воскрешают целый мир, целый образ картины, как у Тургенева, обрисовка лиц его не так резко и рельефно очерчена, как у Писемского, но своеобразный слог Ф. Достоевского никак не уступит этим трем писателям. Его рассказ — но описание, а именно рассказ, замапчивый донельзя’ (там же).
Об увлекательности ‘Униженных и оскорбленных’, несмотря на ‘недостатки’ построения романа, писала и Евгения Тур: ‘… ‘Униженные и оскорбленные’ не выдерживают ни малейшей художественной критики, это произведение преисполнено недостатков, несообразностей, запутанности в содержании и завязке и, несмотря на то, читается с большим удовольствием. Многие страницы написаны с изумительным знанием человеческого сердца, другие с неподдельным чувством, вызывающим еще более сильное чувство из души читателя. Внешний интерес не падает до самой последней строки <...> заманчивой, волшебной сказки г-на Достоевского’ (РР, 1861, 5 ноября, No 89, стр. 576). Единственное удачное исключение среди прочих персонажей романа, ‘недовольно ярко’ обрисованных, это, по мнению Е. Тур, князь Валковский — ‘самый выпуклый, самый цельный, самый верный жизни и действительности характер’ (там же, стр. 574).
Наиболее принципиальную и глубокую оценку в критике 1860-х годов роман Достоевского получил в статье Добролюбова ‘Забитые люди’ (С, 1861, No 9, отд. II, стр. 99—149). Добролюбов поставил перед собой цель подытожить все сделанное Достоевским к этому времени, проследить его творческий путь и определить, в какой мере сбылось предсказание Белинского, сделанное в 1846 г., о том, что Достоевский достигнет ‘апогея своей славы’ тогда, когда забудутся многие таланты, ‘которых будут противопоставлять ему’.
Статья Добролюбова была первым в русской критике глубоким и обстоятельным обзором идейно-художественного развития Достоевского и свидетельствовала о том, что ‘Современник’, несмотря на намечающиеся уже серьезные разногласия с журналом ‘Время’, считает Достоевского одним из замечательнейших деятелей нашей литературы.
Добролюбов вслед за Белинским отводит самое почетное место Достоевскому в ‘гуманическом’ направлении литературы 1840-х годов, имея в виду социалистические идеи, разделявшиеся молодым Достоевским: ‘В забитом, потерянном, обезличенном человеке он отыскивает и показывает нам живые, никогда не заглушимые стремления и потребности человеческой природы, вынимает в самой глубине души запрятанный протест личности против внешнего, насильственного давления и представляет его на наш суд и сочувствие’ (Добролюбов, т. VII, стр. 248). Добролюбов положительно оценил и разработку характеров некоторых персонажей: ‘В романе очень много живых, хорошо отделанных частностей, герой романа хотя и метит в мелодраму, но по местам выходит недурен, характер маленькой Нелли обрисован положительно хорошо, очень живо и натурально очеркнут также и характер старика Ихменева’ (там же, стр. 230). Образ Ивана Петровича критик считает художественной неудачей: ‘Перед нами просто автор, неловко взявший известную форму рассказа, не подумав о том, какие она на него налагает обязанности. Оттого тон рассказа решительно фальшивый, сочиненный, и сам рассказчик, который, по сущности дела, должен бы быть действующим лицом, является нам чем-то вроде наперсника старинных трагедий’ (там же, стр. 232). Добролюбову представляется неправдоподобной и психологически не мотивированной любовь Наташи к Алеше, осуждает критик и то, что ‘во всем романе действующие лица говорят, как автор, они употребляют его любимые слова, его обороты, у них такой же склад фразы’ (там же, стр. 236). То, что Добролюбов считал ‘невыдержанностью’ характеров в ‘Униженных и оскорбленных’, имело принципиальный характер: вместо привычного уже для реализма Гоголя и писателей натуральной школы 1840—1850-х годов по преимуществу социального обоснования характеров Достоевский применил в ‘Униженных и оскорбленных’ новую для себя и для литературы своего времени идеологическую мотивировку психологии героев, поведения персонажей. Именно поэтому образ князя Валковского, в основе которого лежит идея эгоизма, Добролюбов осудил, так как не находил в романе необходимого, с его точки зрения, художественного объяснения: ‘Как и что сделало князя таким, как он есть? Что его занимает и волнует серьезно? Чего он боится и чему, наконец, верит? А если ничему не верит, если у него душа совсем вынута, то каким образом и при каких посредствах произошел этот любопытный процесс?.. Мы знаем, например, как Чичиков и Плюшкин дошли до своего настоящего характера, даже знаем отчасти, как обленился Илья Ильич Обломов’ (там же, стр. 235—236). Новая система мотивировок, примененная Достоевским в ‘Униженных и оскорбленных’, еще не была разработана писателем с достаточной убедительностью. Поэтому критикам ‘Униженных и оскорбленных’ художественное открытие Достоевского могло показаться лишь неоправданным отступлением от его прежней художественной манеры отходом от принципов ‘гуманического направления’.
В фельетонности и книжности упрекали ‘Униженных и оскорбленных’ и самые близкие Достоевскому критики — сотрудники ‘Времени’. В письме к H. H. Страхову от 12 августа 1861 г., которое несомненно было обращено ко всей редакции журнала, Аполлон Григорьев писал: ‘Что за смесь удивительной силы чувства и детских нелепостей роман Достоевского? Что за безобразие и фальшь — беседа с князем в ресторане (князь — это просто книжка!). Что за детство, т. е. детское сочинение, княжна Катя и Алеша! Сколько резонерства в Наташе и какая глубина создания Нелли! Вообще, что за мощь всего мечтательного и исключительного и что за незнание жизни!’ (А. А. Григорьев. Материалы для биографии. Под ред. В. Княжнина. Пгр., 1917, стр. 274). В этой оценке Григорьева, первоначально приветствовавшего идеологический пафос ‘Униженных и оскорбленных’, как бы сконцентрировались все те упреки, с которыми обращались к романисту критики самых разных направлений.
Появление в журнале ‘Эпоха’ в тексте ‘Воспоминаний об Аполлоне Александровиче Григорьеве’ H. H. Страхова выдержки из письма Григорьева Страхову, где говорилось, что редакции ‘Времени’ следовало ‘не загонять, как почтовую лошадь, высокое дарование Ф. Достоевского, а холить, беречь его и удерживать от фельетонной деятельности’ (1864, JV’ 9, стр. 9), дало повод писателю через три года после выхода романа высказать свое мнение об ‘Униженных и оскорбленных’. В специальном примечании к этому месту статьи H. H. Страхова Достоевский солидаризовался с оценкой ‘Униженных и оскорбленных’ как романа-фельетона: ‘В этом письме Григорьева, очевидно, говорится о романе моем ‘Униженные и оскорбленные’ <...> Если я написал фельетонный роман (в чем сознаюсь совершенно), то виноват в этом я, и один только я. Так я писал и всю мою жизнь, так написал всё, что издано мною, кроме повести ‘Бедные люди’ и некоторых глав из ‘Мертвого дома’<...> Совершенно сознаюсь, что в моем романе выставлено много кукол, а не людей, что в нем ходячие книжки, а не лица, принявшие художественную форму (на что требовалось действительно время и выноска идей в уме и в душе). В то время, как я писал, я, разумеется, в жару работы этого не сознавал, а только разве предчувствовал <...> Вышло произведение дикое, но в нем есть с полсотни страниц, которыми я горжусь. Произведение это обратило, впрочем, на себя некоторое внимание публики’ (см. наст. изд., т. XIX).
Из приведенных слов Достоевского видно, что он не отвергал указания на сходство построения и повествовательной манеры ‘Униженных и оскорбленных’ с построением ‘фельетонного романа’, т. е. с техникой, композицией и сюжетосложением романа-фельетона, печатавшегося на газетных столбцах и разрабатывавшегося во французской литературе 1840-х годов по преимуществу писателями, разделявшими критические и филантропические идеи утопического социализма. Но в отличие от своих критиков, подходивших к оценке ‘фельетонного романа’ с позиций традиционной романтической эстетики и упрекавших его за обращение к этому ‘низкому’, с их точки зрения, виду романа, Достоевский признавал жанр романа-фельетона закономерным явлением современной реалистической литературы и стремился насытить его глубоким психологическим, нравственным и социальным содержанием (см.: Фридлендер, стр. 126—132).
Статья Добролюбова вызвала ответное полемическое выступление во враждебной ‘Современнику’ ‘Библиотеке для чтения’ (1862, NoNo 1 и 2. Статья ‘Небывалые люди’ за подписью З-н (Е. Ф. Зарин)). В статье Зарина, написанной после смерти Добролюбова и проникнутой стремлением всячески приуменьшить общественное значение деятельности критика, роману Достоевского уделено меньше половины ее общего объема. Зарин считает, что Достоевский написал свой роман, соблазнившись успехом повести Авдеева ‘Подводный камень’ (1860), и что весь смысл романа сводится к женскому вопросу: ‘В намерении нашего романиста было — сделаться адвокатом самостоятельности (mancipation) женщин, хотя в действительности он исполнил роль совершенно противоположную’ (БдЧт, 1862, No 1, стр. 48).
Самую проблему эмансипация женщины Зарин считает злонамеренной выдумкой и находит, что основная линия романа — история любви Наташи Ихменевой к Алеше Валковскому — невозможна в действительности, неестественна по своему литературному выполнению.
Характерно, что Зарин, при всей своей откровенной ненависти к Добролюбову, повторяет некоторые его суждения о романе. В статье Добролюбова содержалось так много верных и обоснованных оценок ‘Униженных и оскорбленных’, что вся позднейшая русская критика, когда высказывалась о романе Достоевского, неизбежно вспоминала статью Добролюбова, а самое название ее ‘Забитые люди’ стало нарицательным обозначением для персонажей Достоевского вообще.
О. Ф. Миллер, историк литературы и критик, близкий по своим взглядам к почвенничеству и лично общавшийся с Достоевским, присоединяется к Добролюбову в оценке ‘Униженных и оскорбленных’: ‘Недостатки этого романа, которых действительно много, — неестественность постоянной любви Наташи к этому отвратительному барчонку-вертопраху — плаксе Алеше, неестественность потакательства им обоим Ивана Петровича, отсутствие разнообразия в языке действующих лиц, оказывающемся как бы сплошь языком самого автора, — всё это указано Добролюбовым’ (О. Миллер. Русская литература после Гоголя (за исключением драматической). Публичные лекции. СПб., 1874, стр. 45). Все эти недостатки романа, по его мнению, искупаются образом ‘маленькой Нелли’, в котором он видит не ‘забитость’, а способность к сопротивлению, столь редкую у персонажей ранних произведений Достоевского (там же, стр. 45—47).
Через двадцать лет после появления статьи Добролюбова критик журнала ‘Дело’ озаглавил свою статью о ‘Братьях Карамазовых’ как напоминание о ней: ‘Новые типы ‘Забитых людей». В этой статье содержится указание на большой читательский успех ‘Униженных и оскорбленных’: ‘Ими буквально зачитывались, заурядная публика приветствовала автора восторженными рукоплесканиями, критика в лице своего гениальнейшего и авторитетнейшего представителя, в лице Добролюбова (посвятившего одну из самых лучших и блестящих своих статей, ‘Забитые люди’, роману ‘Униженные и оскорбленные’), отнеслась к нему (Достоевскому, — ред.) в высшей степени сочувственно и еще более упрочила за ним лестную репутацию, которую создал ему Белинский’ (‘Дело’, 1881, No 2, отд. II, стр. 8—9).
В статье ‘Забитые люди’ Добролюбов указал на два, по его мнению, самых существенных недостатка стиля ‘Униженных и оскорбленных’: пространность и риторичность монологов персонажей и назойливое повторение уменьшительного обращения ‘голубчик’. При подготовке первого отдельного издания романа Достоевский существенно сократил монологи Валковского, а одну из речей Наташи, приведенную в статье Добролюбова как образец немыслимого в устах молодой девушки ораторского пафоса, выбросил целиком, равно как и обращение ‘голубчик’, замененное в 20 случаях другими словами или выражениями (см. раздел ‘Варианты’). Достоевский постарался также (о чем отчасти уже говорилось выше) освободить текст романа от эмоциональных преувеличений при изображении жестов и поступков: исключены обмороки у героинь и слезы у персонажей мужского пола, выброшены производившие на часть читателей комическое впечатление реплики Кати и Алеши о жизни ‘втроем’, о ‘благородных ощущениях’ в сердце и т. д.
Из позднейших отзывов современников о романе наиболее важен отзыв Л. Н. Толстого в письме к Н. Н. Страхову от 5—10 (?) февраля 1881 г.: ‘На днях, до его (Достоевского, — ред.) смерти, я прочел ‘Униженные и оскорбленные’ и умилялся’ (Толстой, т. 63, стр. 43).
Существует несколько переделок ‘Униженных и оскорбленных’ для сцены (П. А. Черкасова, Л. А. Желябужского и других — список этих инсценировок см.: ‘Достоевский’. Однодневная газета Русского библиологического общества, 1921, 30 октября (12 ноября), стр. 29).
Прижизненных переводов ‘Униженных и оскорбленных’ на иностранные языки не было. В год смерти писателя вышел шведский перевод (Krnkning och Frdmjukeise. Helsingfors, 1881). Тогда же в петербургской газете был напечатан первый французский перевод (‘Journal de St.-Petersbourg’, 1881, aot — dcembre). Во Франции же, раньше, чем в других странах, вышло первое отдельное издание романа (Humilis et Offenss, par Th. Dostoievsky. Traduit de russe par Ed. Humbert. Paris, 1884). Первый немецкий перевод вышел в 1885 г., английский, голландский и датский — в 1886 г., болгарский — в 1888, венгерский — в 1889 г.
Стр. 169. Я люблю мартовское солнце в Петербурге, особенно закат… — Закатный солнечный луч — образ, повторяющийся во многих произведениях Достоевского (см.: С. Н. Дурылин. Об одном символе у Достоевского. В сб.: Достоевский. ГАХН, М., 1928, стр. 170—173).
Стр. 171. …Мефистофель в собачьем виде… — У Гете в ‘Фаусте’ Мефистофель впервые является герою в виде черного пуделя (см.: ‘Фауст’, 1-я часть, сцены ‘У ворот’ и ‘Рабочая комната Фауста’).
Стр. 171. …как-нибудь выкарабкались ее иллюстрированного Гаварни.— Гаварни, Поль (Gavarni, 1804—1866) — популярный в 1830—1850-х годах французский художник-рисовальщик и литограф. Известность получил, в частности, как иллюстратор писателей-романтиков. С его рисунками ‘Фантастические повести Гофмана’ вышли во французском переводе в Париже в 1846 г.
Стр. 172. …трещал августин… — имеется в виду распространенная немецкая песня ‘Мой милый Августин’ (‘Ach, du lieber Augustin’) на мотив вальса, воспринимавшаяся Достоевским как типичное выражение духа немецкого мещанства с его пошлой сентиментальностью (ср. стр. 436). В ромаие ‘Бесы’ победа ‘Августина’ над ‘Марсельезой’ использована в пародийной музыкальной интерпретации франко-прусской войны (см.: Гозенпуд, стр. li2—123).
Стр. 172. Я взял франкфуртскую газету… — По-видимому, имеется в виду ‘Франкфуртер гешефтсберихт’ — немецкая ежедневная газета, выходившая во Франкфурте-на-Майне, основана в 1856 г.
Стр. 172 …еще какой-нибудь виц со немецкого остроумца Сафира… — Виц (нем. Witz) — шутка, шарфзин (нем. Sharfsinn) — острота. Сафир, Мориц Готлиб (Saphir, 1795—1858) — немецкий писатель-юморист. Достоевский почти дословно воспроизвел название русского издания его сочинений: ‘Остроты и анекдоты знаменитого юмориста М. Г. Сафира’ (СПб., 1845).
Стр. 173. ‘Dorfbarbier’ — ‘Деревенский брадобрей’ — немецкий юмористический журнал, издававшийся в Лейпциге с 1844 г. Фердинандом Штолле, с 1852 г. издавался под названием ‘Der illustrierte Dorfbarbier’ (‘Иллюстрированный деревенский брадобрей’).
Стр. 175 Швернот! вас-фюр-эйне-гешихте! (нем. Schwernot! Was fur eine Geschichte!). — Вот беда! что за история!
Стр. 178. ‘Детское чтение’ — ‘Детское чтение для сердца и разума’ (1785—1789) — первый русский журнал для детей и юношества, издатель — Н. И. Новиков. Значительная часть напечатанных в нем повестей переведена H. M. Карамзиным. Эпизод совместного чтения Ваней и Наташей новиковского журнала восходит, по-видимому, к воспоминаниям о детских годах писателя (ср.: Достоевский, А. М., стр. 68—69).
Стр. 178. …читать ‘Альфонса и Далинду’… — ‘Альфонс и Далиyда, или Волшебство искусства и натуры’ — сентиментально-нравоучительная повесть, напечатанная в ‘Детском чтении’ (1787, чч. 11 и 12, в переводе H. M. Карамзина). Достоевский цитирует ее первые строки (‘Детское чтение’, 1787, ч. II, стр. 49).
Стр. 181. … ‘голяк — потомок отрасли старинной’. — Строка из стихотворения Н. А. Некрасова ‘Княгиня’, впервые напечатанного в ‘Современнике’ (1856, No 4).
Стр. 186. …я кончил мой первый романсе моя литературная карьера… — Достоевский закончил роман ‘Бедные люди’ в мае 1845 г.
Стр. 186. …все самые лестные для меня отзывы критиков и ценителей… — См. комментарий к ‘Бедным людям’ в наст. изд. (т. 1, стр. 465—460).
Стр. 186. Б. — В. Г. Белинский.
Стр. 186. Если я был счастлив ~ над незатейливым героем моим. — Подробнее об этом Достоевский написал позднее, в ‘Дневнbке писателя’ (1877, январь, глава II: ‘Старые воспоминания’).
Стр. 187. …я ободрял его ~ про Пушкина, про Гоголя. — А. П. Сумароков имел чин действительного статского советника, что соответствовало первому генеральскому званию военной службы. Г. Р. Державин получил от Екатерины II в награду за оду ‘Фелица’ золотую с бриллиантами табакерку и пятьсот червонцев. Екатерина II посетила лабораторию Ломоносова в его доме 7 июня 1764 г.
Стр. 188. …коллежский советник из правоведов… — Коллежский советник — чин шестого класса по табели о рангах, правовед — выпускник училища правоведения, созданного в 1835 г. для подготовки юристов только из числа потомственных дворян.
Стр. 188. …вроде Рославлева или Юрия Милославского… — Имеются в виду герои исторических романов М. Н. Загоскина (1789—1852) ‘Рославлев, или Русские в 1812 году’ (1831) и ‘Юрий Милославский, или Русские в 1612 году’ (1829), которые входили в круг домашнего чтения в доме родителей Достоевского (см.: Достоевский, А. М., стр. 69).
Стр. 188. …выставлен какой-то маленький ~ пуговицы на вицмундире обсыпались… — Имеется в виду Макар Девушкин, главный герой первого романа Достоевского ‘Бедные люди’ (см. выше, стр. 523).
Стр. 189. …самый забитый, последний ~ называется брат мой! — Ихменев повторяет слова Белинского о Достоевском — авторе ‘Бедных людей’ из статьи о ‘Петербургском сборнике’ (Белинский, т. IX, стр. 554).
Стр. 189. ‘Оно конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?’ — Слова городничего из комедии Гоголя ‘Ревизор’ (д. I, явл. 1).
Стр. 189. ‘Освобождение Москвы’. — См. примеч. к стр. 12.
Стр. 189. А что, брат, ведь и второе издание, чай, будет? — Второе (после журнального), отдельное издание ‘Бедных людей’ вышло в 1847 г.
Стр. 189. …Гоголь вспоможение ежегодное получает и за границу послан. — Н. В. Гоголь, живший в Италии, получал с 1845 г. от Николая I по ходатайству А. О. Смирновой и В. А. Жуковского денежное пособие в 3000 рублей, по тысяче в год (Гоголь, т. XII, стр. 675).
Стр. 190. Камергер — придворное звание.
Стр. 190. За границу могут послать, в Италию, для поправления здоровья… — См. примеч. к стр. 189.
Стр. 190. …в Альнаскары записался… — Альнаскаров — отставной мичман, персонаж комедии Н. И. Хмельницкого (1789—1845) ‘Воздушные замки’ (1818), имя его стало нарицательным для обозначения легковерного мечтателя.
Стр. 190. Эдак, знаешь, бледные они ос я это в ‘Аббаддонне’ читал… — ‘Аббаддонна’ (1834) — роман Н. А. Полевого, герой его Вильгельм Рейхенбах наделен внешностью, соответствующей шаблонному представлению романтиков о непризнанном толпой поэте-мечтателе.
Стр. 191. ‘Северный трутень’ — ‘Северная пчела’ — газета, издававшаяся в Петербурге Н. И. Гречем и Ф. В. Булгариным, в 1830—1840-е годы — орган общественной и литературной реакции, систематически травила В. Г. Белинского и натуральную школу 1840-х годов.
Стр. 191. Ты, положим, талант ~ а так, просто талант… — Близкое воспроизведение слов Белинского из статьи ‘Современные заметки’ (С, 1846, No 2): ‘Никто из людей с умом и со вкусом не станет отрицать в Достоевском таланта, даже замечательного, стало быть, весь вопрос только в степени и объеме таланта’ (Белинский, т. X, стр. 180).
Стр. 191. …читал на тебя эту критику в ‘Трутне’… — По-видимому, имеется в виду статья Я. Я. Я. (Л. В. Бранта) в ‘Северной пчеле’ (1846, 30 января, No 25). См. об этом наст. изд., т. I, стр. 471.
Стр. 201. Вот он! — Реплика Ивана Петровича и вся сцена свидания повторяет сходную ситуацию в повести Достоевского ‘Белые ночи’ — Ночь четвертая (наст. изд. т. 11, стр. 139).
Стр. 203. …наши лицейские… — Александровский (Царскосельский) лицей (основан в 1811 г.) — закрытое высшее учебное заведение, с 1848 г. готовил ‘благородное юношество для гражданской службы’.
Стр. 204. Сюжет я взял из одной комедии Скриба… — Скриб, Огюстен-Зжен (1791—1861), французский драматург, плодовитый и популярный автор водевилей и комедий, мастер сценической интриги, Достоевский отрицательно охарактеризовал его театр как выражение идеалов и вкусов французской буржуазной публики в ‘Зимних заметках о летних впечатлениях’ (1863).
Стр. 212. Да ведь он уже умер, в чахотке. — Белинский умер от туберкулеза 28 мая 1848 г. Достоевский в тот же день пришел к С. Д. Яновскому и сообщил ему: ‘Батенька, великое горе свершилось, — Белинский умер’ (Гроссман, Жизнь и труды, стр. 52).
Стр. 212. …оставил что-нибудь жене и детям? — Белинский оставил свою семью совершенно без всяких средств к существованию. А. В. Орлова писала в своих воспоминаниях: ‘Весной, перед смертью Белинского, денег в доме совсем не было. За квартиру и прислуге за несколько месяцев не заплачено, пришлось еще при жизни его продать рубашки, что он привез из-за границы’ (В. Г. Белинский в воспоминаниях современников. Гослитиздат, М., 1962, стр. 594).
Стр. 212. Мы выходили уж на площадь, перед нами во мраке вставал памятник… — Памятник Николаю I (работы П. К. Клодта), поставленный на Исаакиевской площади в Петербурге в 1859 г.
Стр. 218. …еще при Иване Васильевиче Грозном ос и в истории Карамзина упомянуто. — Сведения о происхождении Ихменевых и Шумиловых вымышлены, упоминаний о них в ‘Истории государства Российского’ Карамзина и других названных источниках не обнаружено.
Стр. 218. В иезуиты ~ записался? — Иезуиты — реакционный воинствующий монашеский орден, основанный в 1534 г. Игнатием Лойолой и действовавший ‘во славу’ католической церкви при помощи тайных интриг и искусной пропаганды. В России с 1820 г. деятельность иезуитов была запрещена. Переход в католичество под влиянием иезуитских проповедников был довольно частым явлением среди русской аристократии в 1830—1840-х годах, ближайшим образом Достоевский мог иметь в виду судьбу князя И. С. Гагарина (1814—1882), в 1843 г. перешедшего в католичество и вступившего в орден иезуитов. Позднее эта тема перехода в католицизм родовитого русского барина возникает у Достоевского в ‘Идиоте’.
Стр. 227. Улеглася метелица, путь озарен… — Из стихотворения Я. П. Полонского ‘Колокольчик’, впервые напечатанного в ‘Современнике’ (1854, No 7). Текст приведен по изданию: Стихотворения Я. П. Полонского. СПб., 1855, стр. 68.
Стр. 231. Сплеча-то и можно бы ~ без мрачного направления…— Подобные мысли часто встречаются в письмах Достоевского 1850-х годов из Семипалатинска.
Стр. 233. …ты ведь ходишь иногда на вечера к князю Р***… — После успеха ‘Бедных людей’ Достоевского усиленно приглашали в светские салоны Петербурга. В частности, он стал бывать у князя В. Ф. Одоевского и графа М. Ю. Виельгорского.
Стр. 235. …как гоголевскому мичману — Жевакин в ‘Женитьбе’ Гоголя рассказывает о смешливом мичмане Петухове (д. II, явл. VIII).
Стр. 236. …скорее Лиссабон провалится… — Имеется в виду лиссабонское землетрясение 1755 г., уничтожившее две трети города, за иять минут погибло 60 000 человек. Вольтер воспользовался темой лиссабонского землетрясения в ‘Поэме на разрушение Лиссабона’ (1756) и в повести ‘Кандид’ (1759) для выражения философской идеи сомнения в благости ‘творца’, поэтому тема эта горячо интересовала Достоевского, о лиссабонском землетрясении Достоевский писал в статье ‘Г.—бов и вопрос об искусстве’ (Вр, 1861, No 2, стр. 171—173).
Стр. 237. …tiers tat c’est Vessentiel… — Перефразированные знаменитые слова аббата Сийэса из его брошюры ‘Что такое третье сословие?’, вышедшей в 1789 г., накануне французской революции, и предвещавшей приход буржуазии к власти (слова эти Достоевский вспоминает также и ‘Зимних заметках о летних впечатлениях’),
Стр. 238. Ротшильд. — Имеется в виду банкирский дом Ротшильдов, в середине XIX в. бывший кредитором ряда европейских государств. В романах Достоевского 1860—1870-х годов (‘Идиот’, ‘Подросток’) имя Ротшильда получило символическое значение как выражение идеи могущества богатства и денег.
Стр. 240. …что-то вроде ‘обмокни’, как у Гоголя… — В драматическом отрывке Н. В. Гоголя ‘Тяжба’ больная помещица в завещании вместо ‘Евдокия’ подписалась ‘Обмокни’ (сц. III).
Стр. 240. Куртизанить (от франц. courtiser) — ухаживать, угодничать.
Стр. 256. …первого попавшегося ваньку на скверной гитаре… — Ванька — извозчик, гитара — здесь: экипаж.
Стр. 258. …одетая как мещанка, в головке и в зеленой шали… — Головка — здесь: женская головная повязка.
Стр. 259. Не делай своего хорошего, а делай мое дурное… — См. запись в ‘Сибирской тетради’ под No 283 (наст. изд., т. IV).
Стр. 260. Частный пристав — начальник полицейской части.
Стр. 263. Дюссо — содержатель французского ресторана в Петербурге.
Стр. 264. …по откупам… — Откупа — система продажи спиртных напитков, когда подрядчики берут у государства эту продажу на откуп, т. е. за определенную плату, которая вносится вперед.
Стр. 264. Он в поддевке, правда в бархатной, и похож на славянофила… — В середине 1840-х годов К. С. Аксаков, один из теоретиков славянофильства, стал носить русский костюм и бороду.
Стр. 264. Английский клуб — название дворянских клубов в Петербурге (основан в 1770 г.) и в Москве (с 1802 г.), с ограниченным количеством членов и трудными условиями приема.
Стр. 265. …зубрили Корнелия Непота! — Корнелий Непот (ок. 99— после 32 г. до н. э.) — римский историк, его сочинения входили в гимназический курс латинского языка.
Стр. 265. Я хоть и в саже, да никого не гаже. — См. запись в ‘Сибирской тетради’, под No 452 (наст. изд., т. IV).
Стр. 265. …про твоего первенца говорю. — Имеются в виду ‘Бедные люди’.
Стр. 265. Крючок — здесь: продажный делец.
Стр. 266. Фридрих Барбаруса — Фридрих I Барбаросса, германский император (1152—1190), образ которого идеализирован средневековыми преданиями.
Стр. 266. Антрепренер — здесь: издатель.
Стр. 266. Je prends mon bien, ой je le trouve со похож на Мольера. — Традиция приписывает Мольеру эту крылатую фразу (см.: Grimarest. Vie de Moli&egrave,re. Paris, 1724, p. 14). О происхождении ее ср.: О. Guerlac. Les citations franaises. Paris, 1961, p. 67.
Стр. 267. …частными комиссиями занимаюсь… — Комиссия — здесь: поручение.
Стр. 274. …машерочек нет ли? — От франц. ma ch&egrave,re — моя дорогая.
Стр. 275. …из политики дело-с. — Политика — здесь: тонкое, вежливое обхождение.
Стр. 275. …а с киксом… — Кикс (от англ. kick — удар) — здесь: совершенство.
Стр. 277. …огромный Станислав, качавшийся у него на шее. — Орден Станислава II степени носили на шее.
Стр. 290. … к барьеру… — Команда, вызывающая участников дуэли на позицию для выстрела.
Стр. 291. …неужели она перешагнет через наш барьер, а может быть, через мой труп и пойдет с сыном моего убийцы к венцу, как дочь того царя (помнишь, у нас была книжка, по которой ти учился читать), которая переехала через труп своего отца в колеснице? — В I книге ‘Истории от основания Рима’ римского историка Тита Ливия (99 г. до п. о. — 17 г. н. э.) рассказывается об убийстве римского царя Сервия Туллия. После того, как он был свергнут Тарквинием и убит по его повелению, а труп свергнутого царя брошен на улице, его дочь Туллия, возвращавшаяся с форума домой после провозглашения своего мужа Тарквиния царем, проехала на своей колеснице по трупу отца так, что кровавые следы остались на всем ее пути (Histoire romaine de Tite Live, t. I. Paris, 1830, p. 153—157, Тит Ливий. История от основания Рима. В кн.: Историки Рима, изд. ‘Художественная литература’, М., 1970, стр. 184 —186).
Стр. 300. Мрачная это была история ~ бессмысленной и ненормальной жизни… — Достоевский воспроизвел слова Э. Н. Губера из его статьи ‘Русская литература в 1846 году’ (см. наст. изд., т. I, стр. 476).
Стр. 308 … Левенька и Боренька… — См. выше, стр. 523—524.
Стр. 309—310. Не далее как вчера ~ есть уже не дурак! — Эта фраза Безмыгина пародирует, возможно, стиль некоторых выражений Добролюбова (ср., например: ‘Только принятие пищи может утолить голод’ — Добролюбов, т. VI, стр. 308).
Стр. 324. Зачем, зачем он умер? — Имеется в виду смерть сына чиновника Покровского в ‘Бедных людях’ (см. наст. изд., т. I, стр. 44).
Стр. 324. …и они-то…девушка и старичок ~ И не будут бедные? — Нелли спрашивает о судьбе Вареньки Доброселовой и Макара Девушкнна (‘Бедные люди’).
Стр. 329. Это, кажется, где-то у Толстого ~ в которых местоимения. — Имеется в виду эпизод из ‘Детства’ Л. Н. Толстого (глава XXIII, ‘После мазурки’). В 1856 г. ‘Детство’ и ‘Отрочество’ были изданы в составе одной книги.
Стр. 330. …томпаковый самовар… — Томпак — сплав меди с цинком.
Стр. 330. Лафит — красное французское вино, производится вблизи г. Бордо, сотерн — белое французское сухое вино, производится там же.
Стр. 335. …бог знает какие парижские тайны… — См. выше, стр. 525—526.
Стр. 336. Санта-фе-де-Богота — столица Колумбии, ныне — Богота.
Стр. 336. …фюрстентум Нассау… — Герцогство Нассау, небольшое самостоятельное германское государство. С 1866 г. вошло в состав Пруссии.
Стр. 337. Шлык — шапка, колпак.
Стр. 345. …о начинающихся реформах… — Речь идет о подготовке отмены крепостного права, введении гласного судопроизводства, новом цензурном уставе и других вопросах, широко обсуждавшихся в русской печати 1858—1860 гг.
Стр. 354. В Большую Морскую, к Б.— Б.— ресторан Бореля в Петербурге.
Стр. 355. У вас там теперь всё ~ и раскольничий быт… — Потерянные шинели — ‘Шинель’ (1842) Гоголя, ревизоры, задорные офицеры, раскольничий быт — персонажи и темы ‘Губернских очерков’ (1857) Щедрина, ‘Старые годы’ — Повесть П. И. Мельникова-Печерского (1857).
Стр. 358. …что за охота вам ~ в жизни ролью второго лица… — В романе И. С. Тургенева ‘Накануне’ (гл. I) Берсенев говорит: ‘А мне кажется, поставить себя номером вторым — всё назначение нашей жизни’ (Тургенев, Сочинения, т. VIII, стр. 14).
Стр. 358. Он производил на меня ~ какого-то огромного паука… — Подобное сравнение жестокого и развратного человека с пауком есть у Достоевского в Записках из Мертвого дома’ (ч. I, глава III. Первые впечатления. — Наст. изд., т. IV) и в статье ‘Ответ ‘Русскому вестнику» (1861, наст. изд., т. XVI!I). Паук стал в творчестве Достоевского символом, обозначающим жестокое сладострастие. См. о смысле и функциях этого символа в статье: R. Matlaw. Recurrent Imagery in Dostoevskij. Harvard Slavic Studies, Cambridge Mass., 1957, vol. 3, p. 201—225.
Стр. 359. Тон полишинеля — шутовской тон. Полишинель (от итал. Pulcinella — цыпленочек) — персонаж кукольного народного театра, остряк и весельчак.
Стр. 364. Абесса — настоятельница женского монастыря.
Стр. 364. Маркиз de Сад — литературное имя графа Донасьена де Сада (1740—1814), французского писателя, автора эротических романов, где изображен разврат, соединенный с жестокостью. Достоевский упоминает о де Саде также в ‘Бесах’.
Стр. 367. …терпеть не могу пасторалей… — Пастораль — здесь: идиллия, сентиментальная чувствительность.
Стр. 372. Ирритация (франц. irritation) — раздражение.
Стр. 394. Забежная ступенька — первая ступенька каждого марша лестницы.
Стр. 423. Повесть моя совершенно ~ у себя в руках таких денег. — Имеются в виду отношения Достоевского с А. А. Краевским.
Стр. 423—424. Смотрю: это статья ‘переписчика’ ~ что становится приторно. — См. примеч. к стр. 70, а также: наст. изд., т. II, стр. 500.
Стр. 426. Вон С***, тот в два года со только один роман написал. — Вероятно, имеются в виду Л. Н. Толстой, печатавший в 1850-х годах с интервалом в два года части своей автобиографической трилогии, и Гончаров, писавший ‘Обломова’ десять лет, с 1849 по 1859 г. Жалобы на необходимость торопиться и делать срочную литературную работу часто встречаются в письмах Достоевского. Так, он писал С. А. Ивановой в 1870 г.: ‘Верите ли, я знаю наверно, что, будь у меня обеспечено два-три года для этого романа, как у Тургенева, Гончарова или Толстого, и я написал бы такую вещь, о которой сто лет спустя говорили бы!’
Стр. 436. …о мейн либер Августине. — См. примеч. к стр. 172.
Стр. 436. …о Виланде… — Виланд, Кристоф-Мартин (1733—1813) — немецкий писатель-классик, автор сказочной рыцарско-романтической поэмы ‘Оберон’ (1780).
Стр. 440. Морген-фри — см. примеч. к стр. 27.

НОВЫЕ ИДЕИ РОМАНОВ, ДРАМ, ПОВЕСТЕЙ

Печатается по черновому автографу: ГБЛ, ф. 93, I, 3, 1, лл. 1—2. Впервые опубликовано Н. Л. Бродским в газете ‘Московский понедельник’, 1922, 28 августа, No 11, за ‘исключением записи ‘NB. Сцена капитальная ~ убедительных слов и она…’
В собрание сочинений включается впервые.

1

Наброски планов повести, на второй странице получившей название ‘Весенняя любовь’, записаны в разное время. Переделка первоначальной даты ’23 июня’ на ’23 ноября’ вызвана была, по-видимому, тем, что основная часть записей была сделана 23 ноября и 7 января (другими чернилами), а 23 июня был зафиксирован только самый первоначальный проект плана.
Хотя в рукописи год не указан, определяется он точно. Характеристика героини будущей повести ‘без своих слов’ восходит непосредственно к роману Тургенева ‘Дворянское гнездо’, где в XXVI главе Лиза Калитина говорит: ‘А я так думала, что у меня, как у моей горничной Насти, своих слов нету’, а в главе XXXV эта характеристика и с тем же выделением, что и у Достоевского в плане, применена прямо, от автора, к Лизе Калитиной: ‘…у ней не было ‘своих слов’, но были свои мысли, и шла она своей дорогой’ (Тургенев, Сочинения, т. VII, стр. 211, 243).
Таким образом, самая ранняя запись не могла быть сделана до того, как Достоевский прочел ‘Дворянское гнездо’. 9 мая 1859 г. он писал M. M. Достоевскому из Семипалатинска о романе Тургенева: ‘Я наконец прочел. Чрезвычайно хорошо’. В этом же письме, говоря о ‘Селе Степанчикове’, Достоевский указывает на серьезный, по его мнению, недостаток только что законченного романа: ‘В романе мало сердечного (т. е. страстного элемента, как например в ‘Дворянском гнезде’)’. Роман Тургенева, так понравившийся Достоевскому и неизменно его восхищавший, стал для него в какой-то мере эталоном романа о любви, но продолжать разработку плана повести с героиней ‘без своих слов’, по-видимому, Достоевскому помешала подготовка к отъезду из Семипалатинска, занявшая у него май—нюнь 1859 г.
Только в ноябре 1859 г. Достоевский снова вернулся к разработке планов ‘Весенней любви’, вместе с другими его беллетристическими и публицистическими замыслами, предназначенными для журнала, повесть эта перечислена в записи, публикуемой под No 3. Часть заметок, сделанных в основном на полях, относится к 7 января 1860 г. и касается отдельных сцен будущей повести.
Положенная в основу повести психологическая коллизия — сложные отношения дружбы и соперничества между ‘князем’ и ‘литератором’ — восходит, возможно, к отношениям между Достоевским и его молодым семипалатинским другом, бароном А. Е. Врангелем (см. выше, стр. 494). Однако более точных данных об отражении в этих набросках повести каких-либо реальных событий или наблюдений писателя у нас нет.
Реальнобиографический материал послужил Достоевскому для создания исходной ситуации. Дальнейшее ее осмысление, поиски новых вариантов развития сюжета о любовном соперничестве (отношения между князем, литератором и героиней ‘без своих слов’) являются самостоятельной разработкой психологической проблематики, в это время привлекшей внимание писателя.
Замысел ‘Весенней любви’, как можно судить по ее планам, возник у Достоевского в результате размышлении над проблемой эмансипации женщины, возможностью уравнения ее в правах с мужчиной, — проблемой, усиленно обсуждавшейся в русской публицистике конца 1850-х годов.
В планах ‘Весенней любви’ отразились не только впечатления Достоевского от ‘Дворянского гнезда’, но и от многочисленной критической литературы, появившейся вслед за публикацией романа (см. комментарий Т. П. Головановой: Тургенев, Сочинения, т. VII, стр. 488—495).
К самому значительному выступлению русской критики 1859 г. о романе Тургенева, к статье П. В. Анненкова ‘Наше общество в ‘Дворянском гнезде’ Тургенева’ (PB, 1859, No 8, стр. 508—538, перепечатано: П. В. Анненков. Воспоминания и критические очерки. Собрание статей и заметок. 1849—1869 гг. Отдел второй. СПб., 1879, стр. 194—221), восходит название будущей повести — ‘Весенняя любовь’ — и отчасти проблематика ее. Характеризуя внутренний трагизм Лизы Калитиной, Анненков писал: ‘Не для жизни даны ей были молодость, красота, высокие предчувствия истины и блага, всё погибло в цвете, застигнутое неожиданным морозом среди весны, и притом той чудной весны, какая восстает всегда под пером г. Тургенева’ (PB, стр. 513).
Статья Анненкова могла подсказать Достоевскому и одну из нравственных коллизий ‘Весенней любви’ — столкновение чистой душою и сердцем девушки с низкими побуждениями и фальшивыми речами ‘князя’ и ‘литератора’. Анненков говорит, что ‘высоконравственные характеры’ ‘могут явиться (и часто являются) в годины полной духовной тьмы <...> при совершенном отсутствии моральных убеждений, еще не добытых или уже потерянных окружающим их миром’ (PB, стр. 515). И далее Анненков высказывает мысль, которая очень сходна по смыслу с основной коллизией планов ‘Весенней любви’: ‘Даже глубоко нравственные характеры <...> учатся правде в виду господствующего произвола, сознанию обязанностей своих — на духовном и телесном растлении близких людей, порядку, справедливости и снисхождению — на общей распущенности и на диких порывах животного существования’ (там же, стр. 516).
Замысел ‘Весенней любви’ не был осуществлен из-за того, что Достоевский с середины 1860 г. обратился к работе над большим социальным романом (‘Униженные и оскорбленные’), куда из планов повести перешли и любовная тема, и коллизия ‘князя’ и ‘литератора’, но в совершенно ином виде и с другим социально-психологическим наполнением.
Стр. 443. Знатный M. Г. … — буквенное обозначение ‘М. Г.’ может быть истолковано двояко — как указание на определенный (неустановленный) прототип князя или как сокращение традиционной формулы: м<илостивый> г<осударь>.
Стр. 444. Ведь женился же прошлого года граф К. на бог знает ком. — Имеется в виду известный богач и меценат, издатель журнала ‘Русское слово’ граф Г. А. Кушелев-Безбородко (1832—1870), женившийся в 1857 г. на красавице-авантюристке Л. И. Кроль (см.: Р. Г. Назиров. Герои романа ‘Идиот’ и их прототипы. РЛ, 1970, No 2, стр. 115—119).
Стр. 446. Сцена капитальная: где он предлагает ей руку ~ я не достойна’. — В какой-то мере эта запись предвосхищает эпизод отказа Настасьи Филипповны князю Мышкину в романе ‘Идиот’ (ч. I, гл. XV, XVI). О связп неосуществленного замысла Достоевского с романом ‘Идиот’ см. также наст. изд., т. IX.

2

План трагедии ‘Фатум’

План комедии

Печатается по черновому автографу: ГБЛ, ф. 93, I, 3, 1, л. 1 об.
Запись двух замыслов — трагедии и комедии — сделана на том же листе, что и наброски повести ‘Весенняя любовь’, и датируется, как и основная часть этих набросков, 23 ноября 1859 г. (обоснование датировки к ‘Новым идеям романов, драм, повестей’ см.: наст. том, стр. 538—539).
В собрание сочинений включается впервые.

3

В 1860-й год

Печатается по черновому автографу: ГБЛ, ф. 93, I, 1, 1, л. 4 об. Впервые опубликовано: Гроссман, Жизнь и труды, стр. 97.
В собрание сочинений включается впервые.
Из произведений Достоевского, внесенных в этот список, неизвестны ‘Миньона’ и ‘Апатия и впечатления’. По-видимому, ‘Миньона’ — это первоначальное название того произведения (романа или повести), в котором должна была действовать Нелли из ‘Униженных и оскорбленных’. В разработке этого характера Достоевский в определенной степени отталкивался от образа героини романа Гете (см. выше, стр. 526).
‘Апатия и впечатления’ — по-видимому, один из публицистических замыслов Достоевского.
Стр. 447. Двойник (переделанный). — О планах незавершенной переработки ‘Двойника’ см. наст. изд., т. 1, стр. 484.

СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ.

1 В список не включены сокращения, совпадающие с сиглами, указанными в источниках текста к каждому произведению.

Места хранения рукописей

ГБЛ — Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина (Москва).

Печатные источники

Альтман — М. С. Альтман. Гоголевские традиции в творчестве Достоевского. — ‘Slavia’, 1961, т. XXX, вып. 3, стр. 443—461.
Бахтин — М. Бахтин. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 2, перераб. и дон. Изд. ‘Советский писатель’, М., 1963.
БдЧт — ‘Библиотека для чтения’ (журнал).
Белинский — В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, тт. I—XIII. Изд. АН СССР, М., 1953—1959.
Бельчиков — Н. Ф. Бельчиков. Достоевский в процессе петрашевцев. Изд. ‘Наука’, М.—Л., 1971.
Вр — ‘Время’ (журнал).
Врангель — А. Е. Врангель. Воспоминания о Ф. М. Достоевском в Сибири. 1854—1856 гг. СПб., 1912.
Герцен — А. И. Герцен. Собрание сочинений, тт. I—XXX. Изд. АН СССР, М., 1954—1964.
Гоголь — Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений, тт. I—XIV. Изд. АН СССР, М., 1938—1952.
Гозенпуд — А. Гозенпуд. Достоевский и музыка. Изд. ‘Музыка’, Л., 1971.
Гроссман, Жизнь и труды — Л. Гроссман. Жизнь и труды Ф. М. Достоевского. Биография в датах и документах. Изд. ‘Academia’, M.—Л., 1935.
Гроссман, Семинарий — Л. П. Гроссман. Семинарий по Достоевскому. Материалы, библиография и комментарии. ГИЗ, М.—Пгр., 1922.
Даль — В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка, тт. I—IV. Гос. изд. иностр. и нац. словарей. М., 1955.
Д, Материалы и исследования — Ф. М. Достоевский. Материалы и исследования. Под ред. А. С. Долинина. Изд. АН СССР, Л., 1935.
Добролюбов — Н. А. Добролюбов. Собрание сочинений, тт. I —IX. Изд. ‘Художественная литература’, М.—Л., 1961—1964.
Достоевская, А. Г. Воспоминания — А. Г. Достоевская. Воспоминания. Изд. ‘Художественная литература’, М., 1971.
Достоевский, А. М. — А. М. Достоевский. Воспоминания. Ред. и вступ. статья А. А. Достоевского. ‘Изд. писателей в Ленинграде’, 1930.
Достоевский и его время — Достоевский и его время. Изд. ‘Наука’, Л., 1971 (Институт русской литературы АН СССР).
Д, Письма — Ф. М. Достоевский. Письма, тт. I—IV. Под ред. А. С. Долинина. ГИЗ — ‘Academia’ — Гослитиздат, Л.—М., 1928—1959.
Кирпотин — В. Я. Кирпотин. Ф. М. Достоевский. Творческий путь. (1821 —. 1859). Гослитиздат, М., 1960.
ЛH — ‘Литературное наследство’, тт. 1—83. Изд. АН СССР — ‘Наука’, М., 1931—1971. Издание продолжается.
Михайловский — Н. К. Михайловский. Литературно-критические статьи, Гослитиздат, М., 1957
ОЗ — ‘Отечественные записки’ (журнал).
Описание — Описание рукописей Ф. М. Достоевского. Под ред. В. С. Нечаевой. М., 1947. (Библиотека СССР им. В. И. Ленина — Центральный государственный архив литературы и искусства СССР — Институт русской литературы).
Панаев — И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Ред. текста, вступ. статья и прпм. И. Ямпольского. Гослитиздат, М., 1950.
Пушкин — А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений, тт. I—XVII. Изд. АН СССР, М.—Л., 1937—1959.
PB — ‘Русский вестник’ (журнал).
РЛ — ‘Русская литература’ (журнал).
РР — ‘Русская речь’ (газета).
РСл — ‘Русское слово’ (журнал).
С — ‘Современник’ (журнал).
Сб. Достоевский, I — Достоевский. Статьи и материалы. Сборник первый. Под ред. А. С. Долинина. Изд. ‘Мысль’, Пб., 1922.
Сб. Достоевский, II — Достоевский. Статьи и материалы. Сборник второй, Под ред. А. С. Долинина. Изд. ‘Мысль’, Л., 1924.
СО — ‘Сын отечества’ (журнал).
СП — ‘Северная пчела’ (газета).
Творчество Достоевского, 1921 — Творчество Достоевского. 1821—1881 — 1921. Сборник статей и материалов. Под ред. Л. П. Гроссмана. Всеукргиз, Одесса, 1921.
Творчество Достоевского — Творчество Ф. М. Достоевского. Изд. АН СССР, М., 1959 (АН СССР, Институт мировой литературы).
Толстой — Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений, тт. 1—90. Гослитиздат. М., 1928—1958.
Тургенев, Сочинения — И. С. Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в двадцати восьми томах. Сочинения, тт. I—XV. Изд. АН СССР — ‘Наука’, М.—Л., 1960—1968.
Тынянов — Ю. Н. Тынянов. Архаисты и новаторы. Изд. ‘Прибой’, Л., 1929.
Фридлендер — Г. М. Фридлендер. Реализм Достоевского. Изд. ‘Наука’, М.—Л., 1964.
Чернышевский — Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, тт. I— XVI. Гослитиздат, М., 1939—1953.
Шкловский — В. Шкловский. За и против. Изд. ‘Советский писатель’, М., 1957.
1860 — Ф. М. Достоевский. Сочинения, тт. I—II. Изд. Н. А. Основского, М., 1860.
1865 — Ф. М. Достоевский. Полное собрание сочинений, тт. I—IV. Вновь просмотренное и дополненное самим автором издание. Изд. Ф. Стелловского, СПб., 1865—1870.
1866 — То же, т. III, СПб., 1866.
1956 — Ф. М. Достоевский. Собрание сочинений в десяти томах, Гослитиздат, M.t 1956—1958.
Достоевский Федор Михайлович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Приложения к 4 тому ПСС, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1860
  2. Примечания ко второму тому ПСС Ф. М. Достоевского, Достоевский Федор Михайлович, Год: 2000
  3. Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1973
  4. Наброски и планы (1864-1866), Достоевский Федор Михайлович, Год: 1866
  5. А. В. Архипова. Достоевский и ‘Отечественные записки’ в 1876 г., Достоевский Федор Михайлович, Год: 1987
  6. Дополнения, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1984
  7. Бесы. Рукописные редакции. Наброски 1870-1872, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1872
  8. Т. Н. Орнатская. К истории создания романа ‘Преступление и наказание’, Достоевский Федор Михайлович, Год: 1987
Электронная библиотека