На улиц.
На улиц.
Кнутъ Гамсунъ.
Полное собраніе сочиненій.
Томъ первый.
Изданіе В. М. Саблина.
Рабы любви
Переводъ Е. Кившенко.
Изданіе третье.
Москва.— 1909.
http://az.lib.ru
На улице, Гамсун Кнут, Год: 1905
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Я ходилъ взадъ и впередъ по моей комнат и думалъ только о происшествіи съ маленькимъ газетчикомъ. Собственно говоря, мн-то какое дло до него? Я совсмъ ужъ не такъ дурно обошелся съ нимъ, и онъ былъ, въ общемъ, совершенно доволенъ. А все же я потерялъ добрыхъ два часа въ поискахъ за нимъ, чтобы все уладить.
Вышло это все такимъ образомъ: я поднимался по Карлъ-Іоганнгатенъ. Было темно и холодно, но въ особенности темно, по всей вроятности, было около семи часовъ. Я шелъ и глядлъ по сторонамъ вдоль улицы.
И вотъ, вижу, стоитъ мальчишка-газетчикъ на углу, возл кондитерской Гюнтера, и выкрикиваетъ газету ‘Викингъ’. Онъ все повторяетъ одни и т же слова:
— Купите газету ‘Викингъ’!
Я сначала не обратилъ на это ни малйшаго вниманія и, только пройдя нсколько шаговъ, почему-то вспомнилъ эти слова. Я обернулся и сталъ искать маленькаго газетчика глазами, думая въ то же время: я бы могъ дать ему десять ёръ, право же я не обдню отъ этого. И я дйствительно сталъ рыться въ карман, отыскивая монетку. Я подчеркиваю, что мое первоначальное намреніе было дйствительно дать мальчишк десять ёръ. Но въ то время, касъ моя рука рылась въ карман, ко мн вернулась моя обычная житейская мудрость, и я сказалъ самъ себ: — человку не поможешь тмъ, что подаришь ему десять ёръ, да даже и десять кронъ не помогутъ какъ слдуетъ. Это только порча, деморализація и т. д. и т. д.
Я дошелъ до университета и повернулъ обратно по той же дорог. Передъ окнами книжнаго магазина Камерменера я остановился и сталъ разглядывать книги. И вдругъ, въ то время, какъ я стоялъ спиной къ улиц, я опять услыхалъ голосъ мальчишки-газетчика. Онъ стоялъ совсмъ близко позади меня и спорилъ съ двумя пьявыми матросами о номер ‘Викинга’, который т разорвали и не хотли платить за разорванный номеръ. И мальчикъ-газетчикъ заплакалъ.
Тогда я подошелъ къ нимъ и подробно разспросилъ о происшедшемъ. Выслушавъ об стороны, я ршительно заявилъ матросамъ, что они обязаны заплатить. Но это не помогло,— они преспокойно высмяли меня, говоря:
— Такъ вотъ мы и послушаемся!
Это меня довольно-таки основательно разсердило, и я отъ злости крпко стиснулъ зубы.
Мн когда-то подарили булавку для галстука, которая могла сойти за что угодно. Она была такъ велика, что ее можно было почти принять за полицейскій или какой-нибудь тайный значокъ, и я постоянно носилъ эту булавку на лвой сторон жилета, подъ сюртукомъ. И въ то время, какъ эти пьяные матросы продолжали издваться надъ нами и не хотли платить за разорванный номеръ, мн вдругъ пришла въ голову весьма смлая штука. Я повернулся къ этимъ негодяямъ, распахнулъ сюртукъ и молча указалъ на мою странную булавку. Мы продолжали нкоторое время молча смотрть другъ на друга, затмъ я сказалъ холодно и ршительно:
— Ну, что, хотите вы теперь заплатить или предпочитаете послдовать за мной?
Это помогло. Они заплатили за номеръ ‘Викинга’, и мы вс четверо, такъ спорившіе объ этомъ клочк бумаги, отправились каждый своей дорогой: маленькій газетчикъ вытеръ глаза и пошелъ вверхъ по улиц, я же спустился по Карлъ-Іоганнгатенъ, а матросы отправились, пошатываясь, по направленію къ Тиволи.
Возл почты я повернулъ и пошелъ обратно по той же улиц. Мои мысли все еще были заняты маленькимъ газетчикомъ. Я размышлялъ: вотъ ты помогъ мальчугану получить слдуемыя ему деньги. Весьма естественно, что онъ очень благодаренъ теб и ужъ наврно не станетъ безпокоить тебя навязываніемъ своей газеты, когда ты опять пройдешь мимо него. Онъ, наврно, обладаетъ извстнымъ тактомъ, быть можетъ, онъ даже получилъ хорошее воспитаніе. Продолжая подниматься по улиц, я замтилъ его около Грандъ-отеля. Онъ стоялъ подъ самымъ фонаремъ, такъ что я видлъ его совершенно ясно. И я еще разъ сказалъ себ приближаясь къ нему, что онъ наврно будетъ преспокойно молчать, когда я пройду мимо него. Я прошелъ какъ можно ближе къ фонарю, чтобъ дать ему возможность узнать меня. Но я ошибся въ расчет. Онъ не сдлалъ никакого различія между мною и первымъ встрчнымъ, онъ протянулъ мн газету и сказалъ:
— Купите, пожалуйста, ‘Викингъ’.
Я прошелъ мимо него молча и съ обиженнымъ видомъ. Я горько разочаровался въ немъ. Это, должно быть, былъ просто мальчишка изъ Вика {Часть Христіаніи, пользующаяся самой дурной славой.}, настоящій уличный мальчишка, и наврно онъ уже курилъ и терялъ каждый разъ свою книжечку ‘добронравнаго поведенія’, когда въ ней выставлялись дурныя отмтки. Коротко и ясно: я имлъ дло съ настоящимъ плутишкой. Я былъ порядочно-таки золъ на него въ то время, какъ продолжалъ итти дальше, и думалъ про себя, что поступилъ съ нимъ по заслугамъ, не давъ ему десяти ёръ.
Не доставало только, чтобы онъ еще и въ третій разъ обратился ко мн съ предложеніемъ купить газету. Но онъ былъ въ состояніи это сдлать, такъ какъ, повидимому, я имлъ дло съ дерзкимъ уличнымъ мальчишкой. Да, положительно только этого недоставало!
У университета я опять повернулъ назадъ и сталъ высчитывать, гд именно я могъ бы еще разъ встртиться съ маленькимъ газетчикомъ. Я хотлъ такъ устроить, чтобы встртиться съ нимъ въ какомъ-нибудь сильно освщенномъ мст улицы и дать ему такимъ образомъ еще разъ возможность меня признать. Я долго размышлялъ надь этимъ и — долженъ, къ стыду моему, сознаться въ этомъ — сталъ страшно нервничать и все усиливалъ свое нервное раздраженіе самыми нелпыми предположеніями: а что,— думалъ я,— если мальчишка ушелъ домой? Тогда я напрасно ломаю себ голову надъ всми этими расчетами. Богъ вдаетъ, не пошелъ ли онъ уже домой, быть можетъ, онъ даже спустился слдомъ за мной по улиц, вмсто того, чтобы теперь итти мн навстрчу.
И трудно себ представить, что я, старый уже человкъ, принялся быстро шагать, торопиться, чуть ли не бжать,— и все это только для того, чтобы дать бдному мальчишк-газетчику возможность еще разъ предложить мн ‘Викингъ’ въ томъ случа, если у него хватитъ на это дерзости.
Но, не доходя до магазина Бломквиста, я вдругъ наткнулся на него, онъ спокойно мерзъ у желзной ршетки подъ окномъ, плечи у него были высоко приподняты, руки засунуты въ карманы панталонъ. Изрдка при вид прохожихъ онъ выкрикивалъ своего ‘Викинга’.
Онъ уже не вытаскивалъ рукъ изъ кармановъ и не протягивалъ номеровъ газеты.
И вотъ я сталъ приближаться. Я прохожу возможію ближе къ нему: насъ раздляетъ разстояніе не больше двухъ локтей, и онъ видитъ меня совершенно отчетливо при свт фонаря ‘Діорамы’.
И тотчасъ же онъ вытягивается, пристально смотритъ на меня, поднимаетъ кверху всю пачку газетъ и говоритъ, точно между нами ничего не произошло:
— Купите, пожалуйста, ‘Викинга’.
Я остановился. Я съ такимъ напряженіемъ ожидалъ результатовъ этого опыта, что у меня сильно забилось сердце, когда онъ произнесъ эти слова.
И тутъ я далъ себя увлечь чувству и совершилъ весьма глупую штуку. Мальчикъ самымъ хладнокровнымъ образомъ оставилъ меня въ дуракахъ тмъ, что осмлился въ третій разъ предложить мн ‘Викинга’. Я былъ ошеломленъ и озлобленъ и сталъ ему выговаривать въ самыхъ жесткихъ выраженіяхъ, какія я только могъ придумать, какъ сметъ онъ не оставлять людей въ поко. Онъ ничего не отвтилъ, а только продолжалъ пристально смотрть на меня, и это показалось мн верхомъ нахальства. И вотъ тутъ-то пришла мн въ голову та нелпая штука, о которой я упомянулъ выше. Я вынулъ изъ кошелька 50 ёръ, поднесъ ихъ къ самому носу мальчишки и затмъ медленно уронилъ монету въ отверстіе между желзными прутьями ршетки, у которой онъ стоялъ. Сдлавъ это, я вынулъ вторую монету въ 50 ёръ, опять поднесъ ее къ носу мальчишки и отправилъ ее тмъ же путемъ вслдъ за первой.
— Вотъ, пожалуйста,— сказалъ я, злорадствуя,— доставай ихъ оттуда, маленькій чертенокъ, а меня прошу оставить въ поко.
Ршетка была вся обледенлая, и я испыталъ нкотораго рода удовлетвореніе, видя, какъ назойливый мальчишка царапалъ ногтями ледъ и длалъ самыя мучительныя усилія, чтобы добраться до денегъ. Его пальцы то и дло прилипали къ холодному желзу. Я замтилъ, что на кисти правой руки у него образовалась ранка, но онъ про должалъ съ тми же усиліями и напряженіемъ добираться до монетъ. Онъ засучилъ рукавъ на правой рук и просунулъ ее между желзными прутьями ршетки. Какая это была, однако, худенькая, несчастная ручонка! Наконецъ, ему удалось схватить одну монету.
— Ну, вотъ, досталъ-таки одну,— говоритъ онъ радостнымъ тономъ. И, вытаскивая руку, онъ обдираетъ ее о стну дома. Онъ смотритъ на меня, дйствительно ли я позволю ему взять эти деньги. Столько денегъ! И такъ какъ я не говорю ни слова, то онъ прячетъ деньги и принимается доставать вторую монету. Опять просовываетъ онъ руку между прутьевъ и старается какъ можно больше вытянуть пальцы, чтобы захватить этотъ маленькій кладъ. Онъ длаетъ самыя невроятныя усилія, весь вытягивается вдоль ршетки, даже высовываетъ языкъ, точно это можетъ ему помочь.
— Будь у меня только щепочка, тогда я бы могъ ее подвинуть!
И, говоря это, онъ поднимаетъ голову и смотритъ на меня.
Неужели же онъ въ самомъ дл ждетъ помощи отъ меня? Не воображаетъ ли этотъ маленькій проныра, что я достану ему откуда-нибудь щепку?
— Вотъ я теб принесу щепку,— говорю я,— но знай, совсмъ не съ тмъ, чтобы помочь теб! Я принесу теб коротенькую щепку, съ которой ты ничего не подлаешь! Подожди-ка, я сейчасъ принесу ее!
— Нтъ, тогда не стоитъ,— отвчаетъ онъ, не задумываясь.
Онъ вытаскиваетъ изъ кармана заржавленный перочинный ножъ и начинаетъ имъ помогать себ. Онъ держитъ его между двумя пальцами и медленно, осторожно пододвигаетъ его кончикомъ монету все ближе и ближе.
Пожалуй, онъ въ состояніи вытащить такимъ способомъ и вторую монету. Да, наврно, маленькій плутъ не успокоится до тхъ поръ, пока не вытащитъ ее.
Я съ крайнимъ неудовольствіемъ наблюдалъ за тмъ, какъ ему дйствительно удалось приблизить монету къ отверстію, и слышалъ, какъ онъ сказалъ:
— Ну, теперь ужъ недолго!
Я оглянулся. Цлая толпа людей стояла вокругъ насъ и слдила за мной и за мальчишкой. Я быстро повернулся на каблукахъ и пошелъ своей дорогой.
Но часъ спустя я опять шелъ вверхъ по Карлъ-Іоганнгатенъ, ища того же мальчишку-газетчика. Я держалъ въ рук монету въ дв кроны и довольно долго искалъ его. Я хотлъ помириться съ нимъ или, врне, войти съ нимъ въ сдлку и дать ему нсколько ёръ на рукавицы. Да онъ, чего добраго, можетъ купить на эти деньги табаку или, если онъ изъ такихъ мальчишекъ,— то и пропить ихъ. Нтъ, право, гршно давать ему деньги!
И съ этой мыслью я отправился домой.
Но сегодня а почему-то все думаю о маленькомъ газетчик. Я вспоминаю его худенькую несчастную ручку и нсколько капель крови на ней. И я вижу передъ собой всю фигурку маленькаго плутишки, какъ онъ лежитъ на живот вдоль желзной ршетки, съ высунутымъ языкомъ и вытянутыми пальцами, стараясь достать серебряную монету.