На тему из Горация, Байрон Джордж Гордон, Год: 1811 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 40 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Дж. Г. Байронъ

На тему изъ Горація.
(Hіnts from Horаce).

Подражаніе эпистол ‘Аd Pisones, de аrte poёticа’ и продолженіе ‘Англійскихъ бардовъ и шотландскихъ обозрвателей’.

Впервые перевелъ на рус. яз. Н. Холодковскій

Байронъ. Библіотека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. III, 1905.

Ergo ftmgаr vice cotis, аcutum
Reddere qme fenrum vаlet, exsors ipsа secundi.
Horаtius, De аrte poёticа, IL 304, 305.

Стихи — трудная вещь, это упрямая вещь, сэръ.
‘Амелія’, Фильдингъ. Т. III, книга и глава V.

Когда бы Лауренсъ, даръ свой унижая,

Любымъ портретомъ пачкалъ полотно,

И кисть его, природу обижая,

Кентаврами людей изображая,

Кривлялась бы,— всмъ было бы смшно.

Иль если бы, рисуя миньятюру

И фрейлины изобразивъ фигуру,

Художникъ къ ней придлалъ рыбій хвостъ,

Иль если бы безсовстный Дюбостъ,—

Какъ это мы и видли недавно,—

Сердитой кистью гнусно и безславно

Созданья Божьи вздумалъ унижать,—

То никакая вжливость сужденья,

Щадя глупцовъ и вс ихъ заблужденья,

Насъ не могла бъ отъ смха удержать.

Поврь мн, Мосхосъ, что такой картины

Ничмъ не лучше книга, гд поэтъ

Свалилъ нескладно въ кучу всякій бредъ,

Нагромоздивъ безъ связи, безъ причины

Больной кошмаръ, наборъ нелпыхъ словъ

И образы безъ ногъ иль безъ головъ.

Поэты и художники, безспорно,

Имютъ право, лукъ напрягши свой,

Пускать стрлу упругой тетивой,

Я самъ прошу у публики покорно

Прощенья въ томъ, что радъ простить другимъ,

Но пусть всегда приличье мы хранимъ

И здравый смыслъ, пусть изъ прелестной дамы

Не сдлаемъ урода никогда мы,

Ни птицамъ — змй рождать, ни тиграмъ злымъ —

Ягнятъ невинныхъ няньчить не велимъ.

Солидныя и длинныя вступленья,

Какъ патріотовъ рчи, заурядъ

Плохимъ концомъ читателя дарятъ,

А вычурность и пышность изложенья —

Безсмыслицу скрываетъ, такъ порой

Нахальство путь прокладываетъ свой

Подъ маскою законной. Напрягая

Свои вс силы, стихотворцевъ стая

Спшитъ воспть лепечущій ручей,

Долину Гранты, замокъ королей,

Цвтныя окна, стрльчатые своды

И Кема быстро льющіяся воды,

Иль радугу вдругъ славитъ въ ряд строкъ,

Иль даже — Темзы царственный потокъ.

Вы дерево нарисовать, быть можетъ,

Съумете, но если кто предложитъ

Вамъ написать крушенье корабля,—

То, зрителю картину посуля,

Дадите вы мазню — нельзя плачевнй,

Лишь годную на вывску въ харчевн.

Рисуете ль вы вазу,— все невпрокъ:

Совсмъ не ваза выйдетъ, а горшокъ.

Въ конц концовъ, забытый и голодный,

Бжитъ въ Гребъ-Стритъ поэтъ нашъ превосходный,

Осмянный журналами, чей судъ

Опасенъ лишь — когда они не лгутъ.

Да! Что ни нарисуйте, что ни дайте,—

Лишь простоту и цльность наблюдайте.

У большинства поэтовъ есть бда

(Прислушайся, мой другъ: вдь иногда

Строчилъ и ты),— какой-то рокъ ихъ странно

Отъ цли отвлекаетъ безпрестанно,

Заботится ль о краткости поэтъ,—

Такъ ясности въ его поэм нтъ,

Старается ль парить въ высокой сфер,—

Становится надутымъ въ высшей мр,

Изяществомъ иной блеснуть бы радъ,—

Лишь дланность и сухость — результатъ,

Иной, боясь лишиться почвы врной,

Плететъ разсказъ съ подробностью чрезмрной,

Иной украсить хочетъ свой разсказъ

Разнообразьемъ,— и, глядишь, какъ разъ

Ошибся: рыбъ въ лсу онъ поселяетъ,

Кабанъ же — въ мор у него гуляетъ!

Чей умъ не изощренъ, въ комъ такта нтъ,—

Тому и осторожность лишь во вредъ:

Нтъ полноты ни въ чемъ, везд проблы,

Такъ шьетъ портной бездарный, неумлый:

Онъ шаровары сдлаетъ кой-какъ,

Но осрамится, если нуженъ фракъ.

Нескладное такое сочиненье

Не то же ли,— скажу свое я мннье,—

Какъ еслибъ дивный Аполлоновъ станъ

Къ твоимъ ногамъ приставили, Вулканъ,

Иль еслибы атлетъ, черноволосый

И черноглазый, былъ притомъ — курносый?

Писатели! Касайтесь темъ своихъ

По силамъ, взвсивъ суть и важность ихъ!

Обдумайте, снесутъ ли ваши плечи

То, что избрали вы предметомъ рчи,

Лишь тотъ поэтъ, чей выборъ былъ уменъ,

Въ своихъ созданьяхъ будетъ награжденъ

Всхъ ясныхъ мыслей стройностью, порядкомъ

И остроумьемъ, въ упоеньи сладкомъ,

Изященъ онъ въ полет думъ своихъ,

Простъ слогъ его и музыкаленъ стихъ.

Пусть скажетъ тактъ ему, чтобъ, мру зная,

Пополнить онъ вс пропуски умлъ,

Одно вводя, другое отклоняя,

Чтобъ въ выбор онъ былъ не слишкомъ смлъ,

А если скажетъ новое онъ слово,—

Его одобрить общество готово.

И вообще не бойтесь новыхъ словъ,

Иль терминовъ, извстныхъ очень мало,

Иль старыхъ словъ, которыхъ не бывало

Въ употребленьи много ужъ годовъ.

Примръ намъ — Питтъ: онъ далъ намъ два-три слова,

Которыя для словарей — обнова,

Вводите же и вы обновы въ свтъ,—

Не слишкомъ часто только, мой совтъ.

Теперь словъ новыхъ много вводятъ разомъ,

Къ французскимъ ихъ пристегивая фразамъ.

Что длалъ Чосеръ, Спенсеръ,— отчего бъ

Того не сдлалъ Драйденъ или Попъ?

Что сдлалъ Питтъ и Вальтеръ-Скоттъ,— къ тому же

Способны и другіе, ихъ не хуже,

Скоттъ — римами, Питтъ зычностью рчей

Обогатилъ языкъ земли своей,

И что парламентъ признаётъ законнымъ,—

То не сочтетъ писатель запрещеннымъ.

Какъ опадаетъ осенью листва,

Такъ отцвтутъ и модныя слова,

Настанетъ срокъ, когда — увы — и сами

Исчезнемъ мы съ длами и словами!

Пусть для торговли, волей королей,

Смиряемъ мы ревущихъ ркъ стремнины,

Пусть осушаемъ влажныя равнины,

Чтобъ изъ болотъ создать красу полей,

Пусть гаваней хлопочетъ рать живая,

Суда отъ волнъ свирпыхъ укрывая,—

Все, все погибнетъ! Письменность одна

Едва хранитъ былыя времена.

Такъ многому упадокъ неминучій

Грозитъ, иное — снова оживетъ,—

Какъ повелитъ обычай: онъ, могучій,

Мняетъ рчь, мняетъ жизни ходъ.

Безсмертныя межъ ангеловъ сраженья

Не разсказалъ ли въ псняхъ нашъ Мильтонъ?

Высокій намъ примръ изображенья

Вещей священныхъ въ нихъ оставилъ онъ.

Любовный плачъ, пригодный для романсовъ,

Иль скорбь о друг — вотъ предметъ для стансовъ,

Но что, скажите, лучше: блый стихъ,

Иль рима? Что, по вашему, изъ нихъ

На Геликон рангомъ выше будетъ?

Пускай объ этомъ критика разсудитъ,

Шумя и ссорясь, столь же щекотливъ

Вопросъ подобный, какъ къ суду призывъ.

Что до стиховъ сатиры, полныхъ яда,

То ихъ источникъ — личная досада.

Порукой въ этомъ — слава нашихъ странъ:

Попъ, Драйденъ, славный Дублинскій деканъ.

Стихъ блый сталъ,— хоть пишутъ имъ немного,—

Стихомъ трагедій съ нкоторыхъ поръ.

Въ дни Драйдена безумный Альманзоръ

Безъ римъ не могъ промолвить монолога,

А нын нтъ примра, чтобъ герой

Надсаживалъ, римуя, голосъ свой.

Комедія, по скромности натуры

Стихи совсмъ покинувъ, завела

На мсто ихъ смшные каламбуры

И къ самой плоской проз перешла,

Не то, чтобъ наши Бэны и Бомоны,

Боясь стиховъ, въ нихъ видли препоны, —

Но Таліи такъ вздумалось. И вотъ

Бранятъ бдняжку разъ по двадцать въ годъ!

Во всякой сцен надо помнить ясно,

Чтобъ вашъ герой, что ни сказалъ бы онъ,

Рчь велъ бы съ ходомъ дйствія согласно:

Порою нужно свой протяжный стонъ

Унять на время Мельпомен грозной,

А Таліи шутливой — быть серьезной,

И помните, чтобъ также Тонли злой

Лишь во-время возвысилъ. голосъ свой.

У самого Шекспира въ каждой драм

Рчь королей изложена стихами,

Простыя жъ вещи — прозою простой,

И рзвый Галь передъ отцомъ внчаннымъ

Иль Готспоромъ, отвагой обуяннымъ,

‘Кричащимъ въ ухо’ вызовъ боевой,—

Съ достоинствомъ рчь держитъ, какъ герой.

Поэты! Мало, если только гладки

Стихи у васъ: плнительны и сладки

Должны быть ваши псни, гласъ пвца

Глубоко долженъ трогать намъ сердца.

Читателя печальте иль смшите,—

Все, что угодно: лишь не спалъ бы онъ.

Грустить готовъ я, только — не взыщите —

Сперва пусть авторъ будетъ удрученъ.

Когда бъ Ромео, удалясь послушно

Въ изгнанье, скорбь намъ выразилъ свою

Лишь псней въ род ‘баюшки-баю’,—

Смялся бъ я иль спалъ бы равнодушно.

Печальной рчи свойственъ грустный видъ,

Затмъ, что грусть людей не веселитъ.

Двусмысленность улыбку вызываетъ,

Чувствительность — мечты намъ навваетъ,

Міръ внутренній природа намъ дала:

Воспроизвесть? его — актера дло,

Чтобъ душу намъ игра его зажгла.

Чтобъ сердце въ насъ восторгомъ пламенло,

То до небесъ порывъ вздымая свой,

То въ бездну горя падая съ тоской.

Чтобъ чувствамъ дать возможность выраженья,

Дала природа средство намъ,— языкъ,

Который, впрочемъ, въ силу увлеченья

Нердко мру забывать привыкъ

И здравый смыслъ (театръ я разумю),

И вотъ смшитъ онъ часто галлерею,

Партеръ и ложи, вызвавъ шумъ и громъ

Апплодисментовъ,— только не умомъ.

Пусть авторъ помнитъ (въ томъ его умнье),

Гд дйствіе идетъ: въ сред простой

Иль при двор, улыбкой иль слезой

Произвести онъ хочетъ впечатлнье,

Не все равно для сцены, кто на ней

Является: ‘Лиръ’, или ‘Лгунъ лакей’,

Юнецъ кутила, иль мудрецъ степенный,

Простой Джонъ Буль иль ‘Перегринъ’ почтенный,

Но если въ нихъ естественность видна,

То вс успхъ имютъ превосходный,—

Ирландецъ ли, шотландецъ ли природный,

Вэльсъ или Вильтсъ родная ихъ страна.

Иль слдуйте преданьямъ, иль умло

Давайте намъ и выдумку порой.

Толп, до зрлищъ жадной, что за дло,—

Жилъ или нтъ сценическій герой?

Одинъ рецептъ всегда приводитъ къ цли:

Пишите такъ, какъ быть моглобъ на дл.

Положимъ,что герой вашъ — Дрокенсэръ,

Такъ пусть же онъ собою дастъ примръ

Неистовства превыше всякой мры,

Иль нуженъ вамъ типъ женщины-мегеры:

Тогда Макбета гордая жена,

Какъ образецъ прекрасный, вамъ годна.

Такъ для всего легко найти примры:

Для слезъ, коварства, для добра и зла —

Констанція, злой Ричардъ, принцъ несчастный

Гамлетъ и Дьяволъ — типовъ рядъ прекрасный,

Но если мысль вамъ новая пришла

И прочь свернули съ торной вы дороги,—

Тогда къ своимъ героямъ будьте строги,

Чтобъ выдержать, съ начала до конца,

Типъ и характеръ каждаго лица.

Хоть мудрено тягаться съ корифеемъ

И старой темой вновь увлечь умы,

Но лучше взять старье, чмъ если мы,

Взявъ новое, съ нимъ сладить не съумемъ.

Но подражать совтую я вамъ

Не слишкомъ близко,— мыслямъ не словамъ,

Не частностямъ, а общему, умя

Лишь выбрать то, что лучше и цнне.

Ты, юный бардъ, кому судьба грозитъ,

Быть можетъ, тмъ, чего боимся вс мы:

Увидть, что, прочтя твоей поэмы

Десятокъ строфъ, уже читатель спитъ,—

Храни тебя Создатель отъ вступленья

Такого, какъ у Боульса, онъ поетъ:

‘Проснись, о духъ высокій пснопнья!’

А дальше что^ хорошаго даетъ

Мозгъ воспаленный? Падаетъ онъ сразу,

Уподобляясь плоскому разсказу

Во вкус Соути: здсь и тамъ, глядишь,

Гора всегда рождаетъ только мышь!

Не такъ будилъ когда-то вдохновенный

Великій мастеръ лиры звукъ священный

И сладко плъ про райскіе сады,

‘Грхопаденье и его плоды’.

Поетъ — и вторитъ псн несравненной

Земля, и адъ, и небо всей вселенной,

И прямо къ длу насъ ведетъ поэтъ.

Безъ предисловій,— въ нихъ нужды намъ нтъ.

Отброшено все то, что не прекрасно

Иль съ грандіознымъ планомъ не согласно,,

Не фейерверкъ дымящій видимъ мы,

А яркій свтъ, струящійся изъ тьмы,

И вымыселъ великій повсемстно

Слитъ съ правдою нераздлимо тсно.

Чтобъ угодить толп, вы знать должны,

Что любо слуху гидры многоглавой.

Плнились вы апплодисментовъ славой

Въ тотъ мигъ, когда, спускаясь съ вышины,

Внизъ занавсъ стремится? Чтобы это

Вамъ заслужить,— послушайтесь совта:

Природу наблюдайте,— всхъ людей,

Всхъ возрастовъ черты до мелочей.

Разнообразье міра безконечно,

И сказка жизни, хоть пуста, мала

И много разъ разсказана была,—

Но будетъ вновь разсказываться вчно.

Сперва картина дтства свтлыхъ дней,

Игръ и проказъ, и сверстниковъ-друзей,

Тамъ — молодость и поздніе уроки

Расплаты злой за ранніе пороки.

Вотъ новичекъ ужь больше не кряхтитъ

Подъ бременемъ ,чертовской Энеиды

И собственныхъ стиховъ, ему претитъ

Наука, съ чувствомъ скуки и обиды

Онъ поученья слушаетъ,— и вотъ,

Тебя покинувъ, Тэвелль, онъ идетъ

Кутить себ, а Тэвелль нашъ, бдняга,

Несчастенъ! Что ни день, то передряга:

То бойся дракъ среди птенцовъ своихъ,

То вдругъ медвдь живетъ въ гостяхъ у нихъ!

Ни туторы, ни штрафы, ни задачи

Не укротятъ юнцовъ народъ горячій:

Имъ выше всхъ занятій и заботъ

Вопросъ о псахъ, дни скачекъ и охотъ.

Со старшимъ грубъ, со сверстникомъ мятеженъ,

Съ мерзавцемъ вжливъ, съ кошелькомъ небреженъ,

Игр да двкамъ вренъ лишь всегда

(Хоть и на нихъ проклятье иногда

Онъ изрыгаетъ: горя, вдь, не мало

Ему порой отъ нихъ перепадало),

Невжественъ (онъ книгу лишь беретъ,

Когда болзнь къ постели прикуетъ),

Кругомъ въ долгахъ, ограбленъ, одураченъ,—

Вотъ отбылъ онъ весь срокъ, какой назначенъ,

И, если раньше онъ не выгнанъ былъ,

Глядишь — магистра степень получилъ!

Какой почетъ! Какъ щеголять имъ любо

Въ глазахъ гулякъ притона или клуба!

Вступая въ жизнь, огонь растративъ свой,

Со своего отца онъ обезьянитъ,

Женясь на деньгахъ, знатныхъ руку тянетъ

И туго вритъ банкамъ нашъ герой,

Онъ молчаливъ и любитъ лишь бесду

Тогда, когда онъ приглашенъ къ обду,

Въ сенат онъ сидитъ, по временамъ

Вотируетъ, наслдника и сына

Шлетъ въ Гарро, ибо самъ учился тамъ,

А сынъ его — отличнйшій дтина:

Плутяга, врно, пэромъ будетъ самъ!

Вотъ онъ ужъ старъ, дрожатъ его колна,

Со сцены сходитъ онъ (врне — сцена

Уходитъ отъ него), онъ жаденъ сталъ

И увеличить хочетъ капиталъ:

Теперь лишь въ этомъ вс его стремленья.

Не выдастъ пенни онъ безъ сожалнья,

Съ улыбкой сотню къ сотн онъ кладетъ

И тщетно злится, если срокъ придетъ

Платить долги сынка — надежды рода,

То онъ продастъ, то купитъ для дохода,

Во всемъ онъ свдущъ, кром одного:

Что хоронить пора уже его.

Сварливъ и желченъ, мыслей полнъ суровыхъ,

Вс времена онъ хвалитъ, кром новыхъ,

Дрянной брюзга, забытъ, покинутъ,— вотъ

Ужъ умеръ онъ,— и пусть себ гніетъ!

Но возвратимся къ драм. Въ дополненье

Свое подробнй разовью я мннье,

Хоть, можетъ быть, и надолъ я вамъ.

Конечно, легче вызвать слезы дамъ

И грубыя сердца привесть въ волненье

Посредствомъ зрлищъ, чмъ посредствомъ словъ,

Но все же я настаивать готовъ,

Что многіе сюжеты превосходны

Для повсти, для сцены жъ — непригодны.

Что сносно слуху, то порой для глазъ

Мучительно и вызываетъ въ насъ

Не жалость ужъ, а страхъ и отвращенье.

Я — кровный бриттъ, но здсь, какъ исключенье,

Готовъ я быть французомъ: кровь должна

Со сцены быть совсмъ исключена,

И битвы гладіаторовъ на сцен,

Пожалуй, также подлежатъ отмн,

Интрига нашъ не оскорбляетъ взглядъ,

Убійства же и раны — намъ претятъ.

Злодй Макбетъ хоть въ ужасъ насъ приводитъ,

Убійство все жъ за сценой происходитъ,

Вотъ выжечь Губертъ сумрачный грозитъ

Глаза малютк бдному Артуру…

Что жъ, разв намъ не страшенъ этотъ видъ,

Не оскорбляетъ нашу онъ натуру?

Разъ героиню Джонсонъ захотлъ

Повсить и веревку ей надлъ:

Тутъ мы спасти съумли жизнь Ирены,

Но пьесу чуть не выгнали со сцены.

Хвала Творцу! Такъ кротокъ и терпимъ

Нашъ новый вкъ, что, кром пантомимъ,

На сцен даже нтъ и превращеній,

И самъ Льюисъ, съ толпою привидній,

Хоть смлость онъ и доказалъ свою,

Рискнетъ ли негра превратить въ змю?

Будь дйствіе печально, будь пріятно,—

Лишь только было бъ не невроятно!

Но авторовъ, однако, знаю я,

Которые — Создатель имъ судья —

Согласны даже, чтобъ ихъ героини,

Эффекта ради, были цвтомъ сини!

А главное, почтеннйшій поэтъ,

Прошу васъ,— излагайте свой предметъ

Съ участьемъ только смертнаго народа,

Не призывайте призраковъ,— иль вамъ

Бжать придется къ потайнымъ дверямъ

Для быстраго невольнаго ухода.

Но изъ всего, что я бы запретилъ,

Еще сильнй, чмъ Деннисъ,— отвращенье

Я къ опер имю: свыше силъ

Мн слушать это злыхъ и добрыхъ пнье,

Въ которомъ есть и радость, и печаль,

Любовь, вражда, все — только не мораль!

Хвалю декретъ послдній иностранный,

Въ Гесперіи и въ Галліи желанный!

Конечно, твой эдиктъ, Наполеонъ,

Не помшаетъ съ пользой вывезть вонъ

Шпіоновъ, двокъ и пвцовъ. Безъ мры

Расширилась столица наша, скверы

Пестрютъ тамъ, гд сялись хлба

Крестьянами (теперь же ихъ судьба —

Молить о хлб), но, хоть зломъ обиленъ

Нашъ Лондонъ, — онъ настолько щепетиленъ,

Что развлеченій онъ не признаетъ,

Которыя не вводятъ насъ въ расходъ.

Вотъ юркій купчикъ, заплативъ изрядно,

Оркестру внемлетъ: уши у него

Вопятъ, но ‘bis’ кричитъ онъ безпощадно,

Чтобъ срокъ продлить мученья своего,

Вотъ въ переулк Фопа между франтовъ

Толчется робко нашъ судья талантовъ

И бережетъ то шляпу, то сапогъ,

Чтобъ бдному не отдавили ногъ.

И такъ страдаетъ онъ безъ облегченья

Почти всю ночь и терпливо ждетъ,

Когда окончатся его мученья

И занавсъ, спускаясь, упадетъ.

Зачмъ же онъ страдаетъ такъ безплодно?

Затмъ, что это дорого и модно!

Такъ процвтають цлые полки

Этрусской школы евнуховъ. Добавьте

Къ нимъ скрипачей, а тамъ имъ предоставьте

Играть и пть: найдутся дураки!

До той поры, когда монахи были

Актерами (что въ томъ? Вдь самъ Давидъ

Плясалъ передъ ковчегомъ, какъ гласитъ

Преданье намъ), какъ святки приходили,

Потшиться любилъ простой народъ

Обильемъ плясокъ, масокъ и остротъ.

Современемъ явились улучшенья,—

Веселый Пончъ и мистриссъ Джонъ за нимъ:

Она съ безстыдствомъ прыгала такимъ,

Что странно, какъ избгла запрещенья

Со стороны Бенволіо она.

Лордъ-запретитель! Власть теб дана

Пороки вс карать безъ исключенья:

Брань, драки, бдность,— все казнитъ твой судъ,

Лишь рауты и скачки пусть цвтутъ.

Вотъ фарсъ смнилъ комедію: вкъ Фута,

Смющагося вчно, тутъ насталъ.

Головорзъ! Осмивая люто

Не только то, что глупо и надуто,—

Онъ надъ серьезнымъ также хохоталъ.

Не избжали злыхъ насмшекъ яда

Ни армія, ни церковь, ни чины,

Ни судъ, ни моды новыя наряда.

Увы! Теперь тебя мы лишены,

Бдняжка Іорикъ! Прахъ нмой твой тлетъ…

Кто любитъ смхъ, о Фут пожалетъ.

Но кто бъ отъ смха удержаться могъ,

Высокопарный слыша діалогъ

Межъ двухъ шутовъ, одтыхъ королями,

Иль видя, какъ торжественно предъ нами

Идетъ на смерть Хрононхотонтологъ

И какъ Артуръ, грудь выпятивъ надменно,

Величествомъ быть хочетъ непремнно?

О Мосхосъ! Вновь съ тобой надюсь я

Еще сидть, какъ прежде, и смяться

Надъ глупостью, когда уже нельзя

Дйствительно смшныхъ остротъ дождаться!

Другъ, для тебя охотно бы, поврь,

Я бросилъ келью циника теперь

И, взявъ девизомъ Свифта изреченье,

Златое ‘Vive lа bаgаtelle!’, опять

Я странствія готовъ бы предпринять

Въ краяхъ Эгея,— тамъ, гд вдохновенье

Съ веселымъ мы умли съединять,

Пусть, жизнь твою леля, Евфросина

Благословитъ и часъ послдній твой

И, если вдругъ сразитъ тебя кончина,

Пусть подъ твоей подушкой, милый мой,

Какъ у Платона, въ этотъ часъ тяжелый

Найдутъ о Мимахъ манускриптъ веселый!

Но къ драм вновь! Лежитъ она безъ силъ:

Увы, ее вигъ Вальполь поразилъ!

И подломъ: такъ драма ослабла,

Что опера съ балетомъ одолла.

Но Честерфильдъ, чье бойкое перо

Громило смхъ, сражался за свободу

Для нашихъ пьесъ, хотя и не въ угоду

Вельможнымъ лбамъ, и тмъ творилъ добро

Въ ущербъ тупиц лорду-камергеру.

Но разв смхъ дозволенъ только пэру?

Нтъ, пусть на сцену вновь вернется смхъ:

Довольно горя дома есть у всхъ.

Пусть ‘Селлену’ рога вновь ‘Арчеръ’ ставитъ,

А ‘Эстифонья’ съ ‘Копперомъ’ лукавитъ,

Мораль плохая, но бды въ томъ нтъ,

Не все жъ мораль,— забавы ищетъ свтъ!

А если пьеса сгубитъ иль исправитъ

Кого нибудь,— тогда, конечно, онъ

Безъ Виллиса не могъ бы быть спасенъ.

Примръ Макхита? Полноте, онъ воромъ

Не сдлалъ никого: воръ раньше былъ

Такой, какъ есть. Пусть пуритане хоромъ

Бранятъ театръ, какъ Колльеръ имъ внушилъ:

Не лучше станутъ люди и не хуже

Изъ-за театра,— все придетъ къ тому же!

Оставьте жъ, методисты, вашъ походъ

И пусть нашъ Дрюри снова расцвтетъ!

Но ждать ли толку отъ ханжей, съ мозгами,

Которые навкъ изсушены?

Вдь кротости, внушенной небесами,

Небесъ земные слуги лишены!

Какъ патеры, такъ пуританъ отряды

Вернуть костры и пытки были бъ рады,

Какъ нкогда Сервета сжегъ Кальвинъ,

Такъ и теперь сгорлъ бы не одинъ.

Чу! Слышенъ звукъ Солимскаго напва:

Грха защитникъ, бойся врныхъ гнва!

Слуга небесъ, любя, казнитъ народъ:

Насъ Бэкстеръ ‘тычетъ’, Симеонъ же — бьетъ.

Тотъ, чьимъ перомъ руководитъ природа,

Понятно пишетъ каждому уму,

Простакъ прочтетъ — и кажется ему:

Самъ написалъ бы вещь такого жъ рода!

Но если ногти авторъ нашъ грызетъ,

Въ чернилахъ пальцы пачкаетъ, изводитъ

Стопу бумаги,— то простой народъ

Въ его писаньяхъ смысла не находитъ.

Вкъ пасторали кончился: кто бъ могъ

Равняться Попу прелестью эклогъ?

Но все жь его и Филипса ошибки

(Одинъ, хоть былъ естественъ, грубымъ былъ,

Другой — во всемъ искусственность любилъ)

Легко покажутъ намъ, насколько зыбки

Усилья наши — холя красоту,

Съ ней наравн хранить и простоту.

Въ нашъ вкъ изящныхъ вкусовъ, безъ сомннья,

Писакъ вульгарныхъ ждетъ удлъ презрнья,

Что нравилось въ былыя времена,

Въ дни Свифта,— грязь и грубость выраженья,

Теперь толпа одобрить не склонна:

Не только людямъ свтскимъ и приличнымъ,—

Противна грязь и дворникамъ столичнымъ.

Но миръ ошибкамъ Свифтовымъ! Онъ спасъ

Своимъ умомъ всю грубость въ изложеньи

Своихъ сатиръ, и въ этомъ отношеньи

Ихъ выше лишь чудесный Гудибрасъ,

Чей авторъ первый, дло взвсивъ строго,

Нашъ длинный стихъ урзалъ на два слога,

И мы не меньше имъ увлечены,

Чмъ строчками значительной длины

На первый взглядъ въ стих, лишь восьмисложномъ,

Намъ кажется едва-едва возможнымъ

Осуществить серьезныхъ думъ полетъ,

Казалось бы, онъ годенъ лишь для одъ,

Но Скоттъ съумлъ вопросы высшей сферы

Вмстить искусно въ краткіе размры,—

И вотъ узнали скоро вс о томъ,

Что краткій стихъ, въ разнообразьи вчномъ,

Взялъ верхъ надъ героическимъ стихомъ,

Особенно въ призыв боевомъ

Иль въ гимн страсти, нжномъ и сердечномъ,

Гд, въ колебаньи мрномъ, какъ волна,

Почаще рима слухъ ласкать должна.

Но большинство отвергло съ отвращеньемъ

Неправильность стиха: она мила

Немногимъ лишь. Съ извстнымъ снисхожденьемъ

Она бы быть допущена могла,

Но снисхожденье, вдь, всегда обидно:

Искать его британскимъ бардамъ стыдно.

Прилично ль, если пылкихъ думъ полетъ

Поэтъ, боясь цензуры, оборветъ?

Иль скромничать предъ критикой намъ надо,

Чтобъ ‘быть корректнымъ’? Жалкая награда!

Иль чтобъ поэтъ фразъ смлыхъ избгалъ,

Боясь ошибокъ, не ища похвалъ?

Кто о чистйшихъ образцахъ мечтаетъ,

Тотъ дни и ночи грековъ пусть читаетъ,

Хоть наши предки и не знали, ихъ,

Язычниковъ, по простот тогдашней

Довольствуясь поэзіей домашней,

И если кто былъ грамотенъ изъ нихъ,

То былъ доволенъ Чосеромъ иль Бэномъ.

То, что казалось вкусу ихъ отмннымъ,

Довольно было грубо, безъ прикрасъ

И безъ претензій, съ сальностью подчасъ,

Хорошъ ли былъ ихъ вкусъ,— ршать намъ трудно,

Сказать, что глупъ онъ — было бъ безразсудно,

Хоть вы и я, чей вкусъ развитъ, всегда

Изящество и пошлость безъ труда

Съумемъ разграничить, безъ сомннья,

Когда хромаетъ складъ стихотворенья,

Не только ухо чувствуетъ разладъ,—

На ощупь даже стихъ шероховатъ.

Но какъ ршить, — о томъ возможны споры,—

Кто были наши первые актеры?

Возилъ ли ихъ, какъ есписа, фургонъ,

Пока театромъ не смнился онъ?

Но блескъ всегда любила наша сцена:

Такъ ввелъ Шекспиръ и такъ велитъ Джонъ Буль,

У насъ на тронъ не всходитъ Мельпомена

Безъ позолоты, перьевъ и ходуль.

Старинныя комедіи имютъ

Успхъ донын, хоть и не совсмъ

Он приличны въ обработк темъ,

На сцен, впрочемъ, сглаживать умютъ

Излишнюю нескромность вольныхъ мстъ

И пропускать — гд слово, а гд жестъ.

Но ежели вс промахи оставимъ

Мы въ сторон,— увидимъ, что у насъ

Поэты — очень дятельный классъ,

И выборъ темъ у нихъ богатъ. Прославимъ

Мы больше всхъ, конечно, тхъ изъ нихъ,

Которые въ созданіяхъ своихъ

Британскихъ темъ держались, предоставимъ

Тмъ, въ комъ изобртательности нтъ,

У нмцевъ брать дйствительный сюжетъ,

Иль слдовать трескучему французу,

Тмъ унижая англійскую Музу.

Гд, изъ живыхъ нарчій, хоть одно,

Которое намъ было бы равно

Въ поэзіи иль въ философскомъ дл,

Когда бъ у насъ писатели умли

Отдлывать свой слогъ, не торопясь,

Какъ длалъ Попъ, поэтовъ нашихъ князь?

Вы, критики, которые такъ падки

Разыскивать въ поэтахъ недостатки

И слишкомъ рзки въ строгости своей!

Самъ Демокритъ былъ васъ стократъ добрй:

Онъ думалъ лишь, что люди безтолковы,

А вы и впрямь съ ума насъ свесть готовы!

Сказать по правд,— жалокъ и поэтъ

У насъ частенько: плохо онъ одтъ

И по недлямъ бороды не бретъ,

Ногтей остричь порядкомъ не уметъ,

На чердак живетъ онъ, нелюдимъ

И бродитъ лишь ло улицамъ глухимъ.

Немножко римъ, хоть капелька разсудка,

И вы — поэтъ! Легко оно, какъ шутка!

Съ тхъ поръ пропала ваша голова:

Не исцлитъ васъ ни одна трава!

Какъ Вордсвортъ, міръ созданьями дивите,

Въ согласьи съ нимъ у озера живите,

Рости оставьте кудри безъ заботъ

И не ходите къ Блэку цлый годъ,

И вотъ — ужъ вамъ печатать книгу можно.

Явитесь въ городъ: тутъ, скажу не ложно,—

Въ одинъ моментъ узнавъ поэта въ васъ,

Мальчишки васъ начнутъ травить сейчасъ,

Но прежде, чмъ стихи писать, поэту

Не надобно ль послдовать совту,

Какъ длалъ Бэйсъ, чтобъ просвтить свой умъ,—

Слабительнымъ умрить тяжесть думъ?

Мн, врно, желчь смягчило бъ средство это,

Иль злй меня на свт нтъ поэта.

Но — пусть слыву капризнымъ,— все стерплю,—

Такой цной я славы не куплю,

Нтъ, лучше скромно, какъ точильный камень,

Я притуплюсь, но навострю другихъ,

Особенно поэтовъ молодыхъ,

Чтобъ разгорлся въ нихъ искусства пламень,

Я сочинять совсмъ не буду самъ,

Но образцы и правила лишь дамъ:

Горацій намъ покажетъ, что прекрасно,

А мой примръ,— что плохо, это ясно.

Вопервыхъ, прежде, чмъ писать, всегда

Подумайте, у насъ о томъ не слишкомъ

Заботятся, судя по новымъ книжкамъ.

Затмъ — никакъ не будетъ вамъ вреда

Отъ изученья книгъ на т же темы,

Какія вы избрали для поэмы.

Кто твердо знаетъ долгъ священный свой

Предъ родиной и ближними, уметъ

Прощать врагамъ и даръ притомъ иметъ

Всхъ радовать привтливой душой,—

Будь это братъ, отецъ иль гость чужой,

Кто принимаетъ просто съ чувствомъ мры,

Законы наши, судъ и форму вры,

Какъ есть они, и глотки не деретъ,

Чтобъ наградить реформами народъ,

Кто склоненъ къ длу, не къ рчамъ фразистымъ,

Кто не устами мудръ, а сердцемъ чистымъ,—

Тотъ пусть для васъ послужитъ образцомъ:

Достоинъ онъ прославленъ быть пвцомъ.

Порою шутка рзвая, живая,

Безхитростна, красива и проста,

Прочнй царитъ въ умахъ, въ нихъ вызывая

Веселость, чмъ иная острота,

Которая искусна, но пуста.

О Греція, теперь ты такъ несчастна!

Но въ древности сыны твоей земли

Сынами музъ назваться бы могли:

Ихъ благородныхъ душъ, мечтавшихъ страстно

Лишь о длахъ искусства и войны,

Мысль а нажив гнусной не тснила,

А наши дти (если не должны

Въ общественныхъ учиться школахъ, сила

Которыхъ въ томъ, чтобъ, выучась едва

Читать, была готова голова

Къ любому длу) — этой язвой злою

Больны сызмальства. Не даетъ покою

Отецъ сынку и все ему поетъ:

‘Ты помни: рубль копйка бережетъ!’

Ну, дитятко мщанское, рши-ка:

Дано шесть пенсовъ, мы отнимемъ треть,—

Что жъ остается? ‘Будемъ гротъ имть’.

‘Ай, молодецъ!* папаша хвалитъ Дика:

‘Какъ вижу, малый мой не лыкомъ шитъ:

Полсотни тысячъ въ сотню превратитъ!’

Конечно, если эта грязь покроетъ

Младую душу съ первыхъ дней,— она

Къ чему угодно можетъ быть годна,

Поэзія жъ гроша для ней не стоитъ.

Не даромъ-же Локкъ одобрялъ отцовъ,

Стихи всегда держащихъ подъ запретомъ,

Дабы дтей не подпустить къ поэтамъ,

Въ глазахъ его и прочихъ мудрецовъ

Лирическій экстазъ поэтовъ вреденъ,

Притомъ и храмъ Дельфійскій нын бденъ:

Ни золота тамъ нтъ, ни серебра,

Да и Парнассъ, хоть славная гора,

Но изъ всхъ горъ, какія есть въ Европ,

Бднй онъ Ира иль ирландской копи.

Иль нравиться, иль нравы исправлять,

Иль то и это вмст,—вотъ т цли,

Которыя писателю подъ стать.

Но если нужно, чтобъ запечатлли

Мы въ памяти своей мораль стиховъ,—

То будьте кратки, изобилье словъ

Для памяти такая же обуза,

Какъ для спины — большой излишекъ груза.

Чмъ ближе къ правд выдумка у васъ,

Тмъ лучше: сказки нравятся лишь дтямъ.

Введя чудесъ избытокъ въ свой разсказъ,

Доврія вы не добьетесь этимъ:

Одинъ Іона только, побывавъ

Въ китовомъ чрев, вышелъ живъ и здравъ.

Для юношей о вншности красивой

Заботьтесь: имъ она всего важнй,

А кто постарше,— смысла ищетъ въ ней.

Ну, словомъ, наиболе счастливый

Изъ всхъ поэтовъ — тотъ, кто съединилъ

Съ образованьемъ умъ, его журналы

Привтствуютъ, ему и клерикалы

Поддержку рады дать по мр силъ,

Ему и Лонгменъ — щедрый покровитель

(Доходныхъ книгъ, вдь, онъ большой любитель),

И вотъ во вкусахъ Лондона царитъ

Его поэма долгихъ три недли,

А тамъ — о ней извстья полетли

Въ Ирландію, а также и за Твидъ.

Но отъ ошибокъ, — здсь сказать умстно,—

И онъ не застрахованъ, всмъ извстно,

Что струны арфъ и скрипокъ могутъ вдругъ

Безъ видимой причины оборваться,

Иль тамъ, гд нужно пнью раздаваться,

Вдругъ голосъ дастъ невольно хриплый звукъ,

Иль на охот песъ чутье теряетъ,

Сталь о кремень безъ искры ударяетъ,

Двустволка жъ, какъ на мушку ни смотри,

Бьетъ мимо цли, чортъ ее дери!

Когда красотъ въ стихотвореньи много,

За пару кляксъ мы не осудимъ строго:

Возможенъ промахъ,— всмъ понять пора, —

Для автора и для его пера.

Но если авторъ вчно безъ вниманья

Вс оставляетъ наши указанья,

Звуча все той же лживою струной,—

Тогда пусть гибнетъ: самъ тому виной!

Такъ палъ и Гавардъ за свои зати,

Когда однажды пьесу написалъ,

Которую нашъ средній театралъ

Не могъ понять по смлости идеи.

Сперва народъ не зналъ, что это онъ

Былъ авторъ пьесы, посл жъ, какъ открылось,

Что авторъ — Гавардъ, онъ былъ осужденъ:

Звзда его навки закатилась.

Хоть мы не любимъ, чтобъ дремалъ Мильтонъ,

Но, утомясь, привтствуемъ и сонъ.

Поэмы — что картины: имъ подобно,

Одн вблизи красой ласкаютъ глазъ

И не боятся критики подробной,

Другія — лучше издали для насъ,

Тмъ нуженъ свтъ, а тмъ — въ тни удобно,

Иныя, даже если десять разъ

Ихъ привлечетъ знатокъ на судъ суровый,

Насъ каждый разъ красой плняютъ новой.

О странники, которыхъ цль — Парнасъ,

Кого талантъ иль случая услуга

Влекутъ туда, чтобъ Музъ послушать гласъ,—

Пока не поздно, выслушайте друга!

Взойдутъ туда немногіе изъ васъ!

Не мало есть посредственнаго люда

Межъ тхъ, кто служитъ церкви иль казн,

Среди придворныхъ или на войн:

Въ успхахъ ихъ никто не видитъ чуда,

Не только Эрскинъ за носъ водитъ судъ:

И простаки впередъ себ идутъ!

Поэзія жъ не терпитъ середины:

Иль первымъ, иль послднимъ будь поэтъ!

Писатель средній — пасынокъ судьбины:

Онъ жертва неба, свта и газетъ.

Другъ Джеффри! Здсь тебя я вспоминаю

И чувствую, при имени твоемъ,

Что вновь горю привычнымъ мн огнемъ,

Какимъ горятъ и каледонцы, знаю,

Когда южане выступаютъ въ путь,

Чтобъ колесо ихъ критики свернуть,

Какимъ пылаютъ въ ревности священной

И кроткіе эклектики,когда

Враги хотятъ, какъ турокъ злыхъ орда,

Отнять у бдной ‘вры’, столь почтенной,

Даръ ‘добрыхъ длъ’. Таковъ-то пламень тотъ’,

Что возбудилъ ты, Джеффри несравненный!

Добычи мелкой соколъ мой не бьетъ.

О ты, среди всей дичи Денедина

Крупнйшая, сильнйшая скотина!

Къ теб свой путь направилъ мой Пегасъ,

Прими мой вызовъ, иль въ послдній разъ

Грожу перомъ такому великану!

Пока тебя я не сразилъ, не стану

Сражаться противъ ‘жалкихъ мужиковъ’.

Свирпый Саксъ, ужели ты таковъ,

Что эту музу, это сердце смло

Отвергнешь ты, хотя они всецло

Посвящены теб? Ты осмялъ

Мой дтскій опытъ, псни музы школьной,

Ужель теперь, когда я мужемъ сталъ,

Мой вызовъ ты отвергнешь, недовольный?

Ты, безъ причины ранившій меня,

Отвтишь ли теперь на оскорбленья?

Вдь ты враговъ разилъ безъ сожалнья!

Какъ? Ты молчишь? Иль слишкомъ низокъ я?

Иль гнвъ и злость остыть въ теб успли,

Иль у тебя нтъ больше умныхъ словъ

Для знати, какъ наслдственныхъ глупцовъ?

Иль надъ юнцами шутки надоли,

Равно какъ и коверканье именъ?

Иль брани весь запасъ ужъ истощенъ?

Зачмъ же я мечталъ объ этомъ спор

Подъ Троею, Гомера позабывъ,

И на Эгейсксмъ и на Черномъ мор

Лелялъ лишь вражды къ теб приливъ?

Э, полно! Тщетно гнвъ въ груди клокочетъ:

Алексисъ Коридона знать не хочетъ!

Мой стихъ напрасенъ: врагъ мой безъ заботъ,

Не выказавъ досады, отойдетъ.

Ну, что жъ? Родитъ когда нибудь Эдина

Вновь тощаго, какъ онъ, и злого сына,

Чтобъ написалъ онъ рядъ сердитыхъ строкъ,

Которыхъ здсь я вынудить не могъ.

Быть можетъ, будетъ боле онъ честенъ,

Хоть и ругатель, и не столь извстенъ.

На столъ нельзя подать извстныхъ блюдъ,—

Ну, напримръ, лягушку вмсто рыбы,

Пусть на прованскомъ масл подадутъ

Жаркое намъ: стерпть мы не могли бы,

Такъ къ пирожкамъ совсмъ некстати макъ,

Для насъ все это — чуть не преступленье,

Тмъ боле въ стихахъ обязанъ всякъ

Разнообразьемъ красить изложенье.

Нельзя гостямъ лишь мясо преподнесть:

Такъ и стихами можно надость.

Кто птицу въ летъ не бьетъ, — стрлокъ неважный,

Пловецъ — теченье долженъ поборать,

И прежде, чмъ пуститься въ боксъ отважный,

У Джексона уроки надо брать.

Какое бъ мы оружье ни имли,—

Кулакъ, рапиру, булаву, кастетъ,—

Чтобъ имъ владть и достигать имъ цли,

Намъ упражняться надо много лтъ,

Но пятьдесятъ болвановъ, всмъ на диво,

Намъ двадцать тысячъ строкъ сримуютъ живо.

Гнилого я мстечка депутатъ,

И чтобъ въ стихахъ не высказалъ свой взглядъ?

Я тотъ, чьи предки также вс когда-то

Сидли здсь и жили. такъ богато,

Оставивъ мн въ наслдство свору псовъ,

Конюшню, домъ и множество долговъ,

И древній гербъ, съ такою видной ролью

Мн ль не блеснуть аттическою солью?

Такъ мнятъ ‘джентльмэны’, но для васъ, друзья,

И геній — не послдняя статья.

Проникнитесь вы этой мыслью здравой,

Не такъ, какъ Соути со своей оравой,

Блинъ за блиномъ пекущіе. Иль нтъ:

Быть можетъ, онъ намъ отдыхъ предоставитъ

И насъ отъ новой ‘Талабы’ избавитъ

На срокъ по крайней мр въ девять лтъ.

Послушай, Соути! Дамъ теб совтъ

(Не злись,— безъ шутокъ, это превосходно):

Изъ пьесъ твоихъ хоть по три ежегодно

Сжигай, и намъ хоть этимъ помоги,

И новыхъ пьесъ хоть половину жги!

Но поздно ужъ: нтъ пользы отъ совта,

Какъ книги вышли,— такъ ихъ псня спта:

Къ пирожникамъ сейчасъ он пойдутъ,

А т листовъ назадъ не отдадутъ!

А впрочемъ ‘Мэдокъ’ съ ‘Двой* могутъ просто,

Играя роль зловреднаго нароста,

Какъ трутовикъ гнилой на старомъ пн,

Уплыть спокойно въ Квито на бревн.

Какъ говорятъ Овидій съ Лампріеромъ,

Орфей, когда на арф онъ игралъ,

Всхъ бестій, кром женщинъ, усмирялъ,

Когдабъ и въ наши дни такимъ манеромъ

Игралъ онъ, то увидли бы вы,

Какъ въ Тоуэр несутся въ вальс львы.

И Амфіонъ,— такіе менестрели

Въ то время псни сладостныя пли,—

Безъ помощи искусной Рэна, вмигъ

Святому Павлу церковь бы воздвигъ.

Въ стихахъ былъ судъ, и Греціи поэты

Искусне констэблей миръ блюли,

Съ мужьями женъ мирили ихъ совты,

Они въ собраньяхъ смло рчь вели

И проводили новые законы,

Чтобъ вынудить реформы у короны,

Хранили также церкви миръ и чинъ,

Не требуя за это десятинъ.

Съ тхъ поръ въ Эллад, какъ и на Восток,

Поэтъ былъ жрецъ, поэты — и пророки,

Ихъ властный голосъ всюду судъ чинилъ,

И благо душъ, и царства онъ хранилъ.

Пришелъ Гомеръ, воинственно-глубокій

Князь эпоса, и пть о битвахъ сталъ,

За нимъ Тиртей спартанцевъ въ бой жестокій

(Какъ вождь — хромой, но какъ пвецъ — высокій)

Своей могучей лирой возбуждалъ,

Крпка была Иома, билась смло,

Но сила псни крпость одолла.

Былъ вкъ, когда оракулъ былъ въ чести

И Аполлонъ ршенья вышней воли

Вщалъ въ стихахъ, подумайте: легко ли

Вамъ было бы тогда стихи плести,

Чтобъ божествамъ ущербъ не нанести?

Подобно смертной дв, Муза хочетъ,

Чтобъ нжно ей служили. То она,

Какъ двушка, стыдлива и скромна,

То, какъ вакханка страстная, хохочетъ,

То, какъ невста, дерзкихъ гонитъ прочь,

То, какъ она же на вторую ночь,

Уступчива, то вновь съ ней перемна:

Супруга лорда или ольдермэна

Въ ней гордости могла бъ найти примръ,

То вся къ услугамъ, то, какъ гренадеръ,

Свирпа, взоръ любовь сулитъ, пылая,

А въ сердц — ложь спокойная и злая,

Въ толп, какъ ледъ, холодная на видъ,

Наедин, какъ лава, вся кипитъ.

Когда поэтъ старательно составитъ

Свой стихъ,— природа прочее добавитъ,

Но быть должна и генія печать:

Поддльный пылъ намъ гадко подмчать.

Искусство и природа всемогущи,—

Лишь мы съ друзьями только портимъ пуще.

Хоть юность любитъ скачки, бгъ, игру,

Но пусть, не морщась, терпитъ и лишенья,

И, хоть сидть пріятнй на пиру,

Пусть и на трудъ идетъ безъ принужденья,

И,— что стерпть не всякому дано,—

Пускай покинетъ женщинъ и вино.

Пвицы (рчь идетъ о тхъ, конечно,

Которыя предъ публикой поютъ)

Наук пнья годы отдаютъ,

А римоплеты хвастаютъ безпечно:

‘Я создалъ пьеску и въ печать сдаю!41

И пьесу онъ печатаетъ свою.

Ихъ тысячи стремятся на арену,

И еслибъ чортъ послдняго хваталъ,

Все новые являлись бы на смну.

И вотъ купецъ бросать прилавокъ сталъ,

Помщикъ — свору и коней, двицы

Въ провинціи и жители столицы,

И войскъ вожди, и баронетовъ родъ,—

Вс, вс въ чернильный бросились походъ,

И касса даже ихъ не укрощаетъ:

У Полліона на текущій счетъ

Самъ Аполлонъ бумаги помщаетъ,

И не живые только,— мертвыхъ рать,

Возставъ изъ гроба, стала роль играть

Краснорчивй головы Орфея,

При жизни вс, успха не имя,

Въ загон были,— ихъ творенья жгли,—

А мертвые вдругъ славой процвли!

Какъ далеко пошла зараза эта,—

Любой журналъ разскажетъ иль газета,

Гд страстотерпцевъ римы длинный рядъ

Именъ толпою гршною пестрятъ!

Ахъ, изъ-за нихъ нельзя читать безъ сплина

Ни Морнингъ-Постъ, ни Монсли-Магазина!

Тамъ — первые дебюты всхъ пвцовъ,

А вслдъ, глядишь,— in quаrto ужъ готовъ!

Пирожники доскажутъ остальное.

Кто поумнй, останьтесь же въ поко:

Спшить вамъ съ лирой надобности нтъ,

Какъ полоумный лордъ иль баронетъ,

Иль сельскіе Криспэны (устарли

Теперь, положимъ, эти менестрели),—

И пусть у нихъ дорійскую свирль

Дорическій настраиваетъ эль.

Чу! Вотъ поютъ сапожники, что взяты

Добрйшимъ Кэпель-Лоффтомъ въ лауреаты!

Напвъ ихъ сладкій нагоняетъ сонъ,

А новый Мидасъ такъ имъ восхищенъ,

Что у него, отъ напряженья слуха,

Длиной въ аршинъ ужъ стали оба уха!

Живетъ себ межъ насъ одинъ друидъ,

Въ защиту онъ отъ будущихъ обидъ

Заране стишки свои кропаетъ,

Измучивъ память бдную, чуть живъ,

Вс силы жалкой Музы истощивъ,

Онъ, наконецъ, съ поэмой выступаетъ.

Она плоха, кишатъ ошибки въ ней,

Но снисхожденья ждетъ онъ отъ друзей,

Хотя не дружба — самоуваженье

Должно бъ велть полравить изложенье,

Но умыселъ безстыдника одинъ:

Потшиться и разогнать свой сплинъ.

Порой внезапно онъ воображаетъ,

Что кто нибудь его не уважаетъ,

Иль, сдлавъ глупость, встртитъ онъ отпоръ,

Иль кто нибудь дерзнетъ вступить съ нимъ въ споръ,—

Тутъ злость его не вдаетъ предла,

Всю ненависть, какая накипла

Въ душ его, и желчи весь запасъ

Онъ въ пасквил спшитъ излить сейчасъ.

Нахмуриться ль на дерзость вы посмли,

Иль съ пьесою своей успхъ имли,—

Тогда бда! Пусть небо вамъ проститъ,

А онъ навкъ останется сердитъ.

Пусть будетъ такъ, пусть хоть цвтутъ въ сатир

Т лавры, что его хвалебной лир

Не удались, пусть хоть со дна болотъ

Вновь выплывутъ пропавшія творенья,

Гд масса ихъ давно уже гніетъ,

Зловонныя давая испаренья,

Гнуснйшія изъ травъ по берегамъ

Печальной Леты, пусть, на диво намъ,

Они не только процвтутъ, но даже

Получатъ сбытъ (возможно ль?) и въ продаж!

Пускай богатый деньгами поэтъ

(Пожалуй, впрочемъ, въ наше время нтъ

Такихъ чудовищъ) иль римачъ придворный,

Иль лордъ, трагедій поставщикъ упорный,

Какихъ у насъ не мало знаетъ свтъ,—

Пусть бднаго попа простого сана

(Который бы звоту капеллана

Не замчалъ) — въ свой замокъ призовутъ

И вечеркомъ читать ему дадутъ

Послднюю изъ драмъ своихъ. Покорно

Начнетъ онъ перевертывать проворно

Листъ за листомъ, нисколько не умнй,

Чмъ проповдь его,— зато длиннй

Во много разъ злосчастное творенье,

Но онъ, въ виду имя повышенье

(Ему общанъ выгодный приходъ,

Какъ только старшій батюшка умретъ),—

Не пожалетъ легкихъ для карьеры.

И вотъ, пыхтя и брызгаясь безъ мры,

‘Великолпно! Браво! Восхищенъ!’

На каждой строчк восклицаетъ онъ

До хрипоты (такъ платитъ похвалами

Бднякъ за горькій хлбъ свой), и ногами

Онъ топаетъ, и каблукомъ стучитъ

Съ усердіемъ такимъ, что полъ трещитъ.

Затмъ, садясь, косится: старшій въ чин

Не умеръ ли, не близокъ ли къ кончин?

Притворщикъ вчно хватитъ черезъ край

И чувства отъ него не ожидай.

Создатели ‘высокихъ пснопній*!

Не врьте всмъ, кто хвалитъ вашъ ‘подъемъ’,

И если другъ вамъ скажетъ безъ стсненій:

‘Вотъ это выбрось вовсе, а вотъ въ томъ

Поправки сдлай’,— выслушавъ спокойно,

Исправьте все, что плохо иль нестройно,

А если въ пьес нечего сберечь

И другъ ее совтуетъ вамъ сжечь,—

Безъ дальнихъ словъ, услышавъ это мннье,

Въ огонь бросайте ваше сочиненье.

Но если (только истинный поэтъ

Едва ли это сдлаетъ) съ презрньемъ

Отвергнете вы дружескій совтъ,

Пренебрегая всякимъ исправленьемъ,

Отродье мозга вашего храня,—

То добрыхъ словъ не ждите отъ меня,

Кто дорожитъ идеей интересной,

Какъ добрый критикъ или авторъ честный,—

Тотъ другу все прощаетъ,— нужды нтъ,

Что онъ страницу за страницей херитъ

И въ красоту различныхъ мстъ не вритъ!

Пусть лучше другъ смется, чмъ весь свтъ.

Онъ выяснитъ неясныхъ мстъ значенье,

Гд теменъ стихъ, тамъ дастъ онъ освщенье,

Какъ Джонсонъ, не потерпитъ онъ въ стихахъ

Безсмыслицы, хотя бы въ пустякахъ:

Отъ пустяковъ бываетъ вредъ серьезный,

Когда ихъ грызть захочетъ критикъ грозный.

Какъ отъ шотландской скрипки, взбшены,

Какъ отъ вліянья вреднаго луны,—

Такъ отъ писакъ, чрезмрно говорливыхъ,

Бгутъ вс прочь, лакеевъ терпливыхъ —

И тхъ изъ клубной залы гонитъ вскачь

Своимъ протяжнымъ воемъ Фицъ-римачъ.

Скучнйшее, какъ проповдь прелата,

Противное, какъ рчи бюрократа,

Вотъ длится чтенье десять ужъ минутъ,

Которыя такъ медленно текутъ,

Какъ годъ послдній предъ возобновленьемъ

Аренды: деньги вышли, скучно жить

И кутежей нельзя не отложить.

Когда такой поэтъ, съ одушевленьемъ

Болтающій намъ вздоръ, гулять пойдетъ

Въ глухихъ мстахъ и въ яму попадетъ

И зареветъ, что силы есть, въ испуг:

‘Веревку! Гибну! Помогайте, други!’—

Тогда никто, могу уврить я,—

Будь то мужчина, женщина, дитя,—

Не двинется къ нему: одни съ досады,

Другіе для потхи,— очень рады,

Что гибнетъ онъ. Подобная бда

Дйствительно бываетъ иногда

Съ поэтами. Скажу вамъ, для примра,

Какъ Бэджелля окончилась карьера.

Онъ, Бэджелль, былъ бродяга, римоплетъ

И негодяй,— такъ говоритъ народъ.

Запутавшись въ долгахъ, онъ очень скоро

Придумалъ средство избжать позора:

Ршивъ погибнуть, ‘какъ погибъ Катонъ’,

Прыжокъ отважный въ Темзу сдлалъ онъ.

Итакъ, поэты могутъ удавиться,

Ядъ выпить, въ воду броситься: дивиться

Тутъ нечему. Но если кто спасетъ

Самоубійцу противъ воли,— тотъ

Напрасно къ жизни возвратитъ бднягу,

Который отъ нея хотлъ дать тягу.

Сказать по правд,— было бы и грхъ

Лишать его послдней изъ утхъ:

Той славы, что онъ умеръ добровольно.

А можетъ быть и совсть очень больно

Иныхъ поэтовъ мучитъ: ихъ стихи

На нихъ лежатъ проклятьемъ, какъ грхи.

Поэтъ, быть можетъ, пьянымъ въ воскресенье

Былъ найденъ, или въ церкви уличенъ

Въ прелюбодйств, вотъ, взбсившись, онъ

Стихи все пишетъ, страшенъ всмъ сосдямъ,

Вс передъ нимъ дрожатъ, какъ предъ медвдемъ,

Изъ клтки убжавшимъ, мудрецу

Онъ столько же ужасенъ, какъ глупцу,

А если кто, несчастный, попадется

Во власть его,— бда! Ему придется

До самой смерти слушать дикій вздоръ:

Съ него всю шкуру спуститъ живодеръ,

Сверлитъ его и колетъ, какъ булавка,

Сосетъ его, какъ стряпчій или пьявка!

Н. Холодковскій.

ПРИМЧАНІЯ

Это сатирическое подражаніе ‘Посланію къ Пизовамъ’ Горація, дающее особаго рода обзоръ современной англійской, можно даже сказать, спеціально лондонской — литературы, помчено въ рукописи: ‘Аины, Капуцинскій монастырь, 12 марта 1811’. Цня это произведеніе чрезнычайно высоко, Байронъ, однако, не ршился его напечатать сейчасъ же вслдъ за появленіемъ Чайльдъ-Гарольда, чувствуя, какъ онъ самъ сознавался, что появленіе, въ пору крупнаго литературнаго успха, сатиры, вызванной литературною неудачею, ‘обрушило бы на голову автора цлую гору раскаленнаго угля’. Но и девять лтъ спустя, въ пору полнаго расцвта своего таланта, поэтъ не измнилъ своего первоначальнаго мннія объ этомъ раннемъ своемъ произведеніи, какъ о выдающемся и по форм, и по содержанію, и, ршивъ, наконецъ. его напечатать, съ исключеніемъ лишь нкоторыхъ именъ и отдльныхъ мстъ, писалъ Муррею изъ Раввены, 23 сентября 1820 г.: ‘Что касается стиховъ, то они очень хороши, вообще, оглядываясь на то, что написано мною въ ту пору, я удивляюсь, какъ мало я впослдствіи усовершенствовался. Тогда я писалъ лучше, чмъ теперь, это оттого, что теперь я поддался страшно скверному вкусу нашего времени’. Но изданіе сатиры снова было отложено, въ виду высказаннаго Гобгоузомъ мннія, что въ ней надо сдлать много помарокъ, а также и до другимъ причинамъ. Вслдствіе этого она такъ и осталась не напечатанной при жизни автора.

‘Писатели, говоритъ Кольриджъ, часто плохіе судьи собственныхъ сочиненій, но изъ всхъ извстныхъ литературныхъ заблужденій этого рода ошибки Байрона едва ли не самыя поразительныя. Вскор посл выхода въ свтъ Корсара, онъ все еще считалъ своимъ лучшимъ произведеніемъ Англійскихъ Бардовъ, написавъ уже вс величайшія свои созданія, онъ продолжалъ уврять, что переводъ изъ Пульчи (Morgante liaggiore) — лучше всего, что имъ сдлано во всю жизнь, и въ теченіе всей своей литературной дятельности упорно стоялъ за высокія достоинства сатиры’ На тему изъ Горація’.

Стр. 258.

Когда бы Лауренсъ, даръ свой унижая…

Сэръ Томасъ Лауренсъ (1769—1880) — извстный англійскій живописецъ и президентъ Королевской Академіи.

…безсовстный Дюбостъ

‘Въ одной англійской газет, которая проникаетъ всюду, гд есть англичане, я прочелъ отчетъ объ этой грязной мазн маляра, изобразившаго м-ра Г. въ вид ‘скотины’, и о процесс, который затмъ послдовалъ. Исторія эта, вроятно. такъ хорошо извстна, что не требуетъ комментаріевъ’. (Байронъ).

Дюбостъ — французскій живописецъ, который, въ отместку на какую-то обиду, изобразилъ англичанина Гопа и его жену на картин съ подписью: ‘красота и скотина’. Братъ г-жи Гопъ испортилъ эту картину и, будучи привлеченъ къ суду, заплатилъ по приговору сумму 5 фунтовъ стерлинговъ.

Поврь мн Мосхосъ…

Мосхосъ — греческій буколическій поэтъ, сиракузянинъ. Его стихотворенія отличались вычурностью. Это имя здсь употреблено, впрочемъ, только какъ псевдонимъ, что видно будетъ изъ дальнйшаго изложенія, подъ этимъ псевдонимомъ Байронъ скрываетъ имя своего друга Гобгоуза, сопутствовавшаго ему въ путешествіяхъ по Греціи и другимъ странамъ.

Спшить воспть лепечущій ручей,

Долину Гранты, замокъ королей.

Гранта — другое названіе рки Кэмъ, на берегу которой расположенъ Кэмбриджскій университетъ.

Иль даже Темзы царственный потокъ.

‘Гд много словъ, ума жъ — ни на вершокъ’, какъ говоритъ Попъ’ (Байронъ)

Бжитъ бъ Гребъ-стритъ поэтъ нашъ превосходный.

Гребъ-Стритъ (Grub-street) — улица въ Лондон, гд продаются разныя произведенія лубочной литературы.

Стр. 529.

Такъ шьетъ портной бездарный, неумлый.

‘Лишь простые смертные довольствуются однимъ портнымъ для всего своего костюма, боле взыскательные джентльмэны находятъ невозможнымъ доврять шитье нижняго платья тому же, кто шьетъ имъ сюртуки и пальто. Я говорю о томъ, какъ было дло въ начал 1809 г., какая реформа появилась съ тхъ поръ, я не знаю, да и не желаю знать’. (Байронъ).

Примръ намъ — Питтъ: онъ далъ намъ два-три слова,

Которыя для словарей — обнова.

‘Мистеръ Питтъ любезно обогатилъ вашъ парламентскій языкъ, какъ это можно видть изъ многихъ статей, особенно въ ‘Edinburgh Review’. (Байронъ).

Здсь намекается на нкоторые вошедшіе въ то время въ употребленіе финансовые термины, заимствованные изъ французскаго языка….

Письменность одна

Едва хранитъ былыя времена.

‘Старыя баллады и пьесы и розсказни старыхъ бабъ въ настоящее время такъ же цнятся, какъ старое винво или новыя рчи. Правда, у насъ теперь тысячелтіе готическаго шрифта. Возблагодаримъ же вашихъ Геберовъ, Веберовъ и Скоттовъ’. (Байронъ).

Геберъ (R. Heber, 1773—1833) и Веберъ (Weber, 1783-1818) — извстные англійскіе библіофилы, собравшіе и издавшіе много произведеній старинной англійской литературы.

Попъ Драйденъ, славный Дублинскій деканъ.

Дублинскій деканъ — знаменитый сатирикъ Свифтъ, который былъ настоятелемъ собора св. Патрика въ Дублин.

‘См., напр., Макъ Флекно Драйдена, Дунсіаду Попа и вс язвительныя баллады Свифта. Каковы бы ни были остальныя ихъ произведенія, названныя пьесы первоисточникомъ своимъ имютъ личныя чувства и даютъ главный отпоръ недостойнымъ противникамъ, и если достоинства этихъ сатиръ зависятъ отъ поэтическаго таланта автора, то дкость ихъ происходятъ отъ его личнаго характера’. (Байронъ).

Въ дни Драйдена безумный Альманзоръ.

‘Альманзоръ или завоеваніе Гранады испанцами’, напыщенная трагедія Драйдена.

Стр. 530.

…смшные каламбуры.

‘Каламбуры очень одобряются толпою и отвергаются критикой, но они имютъ на своей сторон Аристотеля, который допускаетъ ихъ въ ораторскихъ рчахъ и удостоиваетъ серьезнаго изслдованія’. (Байронъ).

…чтобъ также Тонли злой

Лишь во-время возвысилъ голосъ свой.

Тонли (Townly) — одно изъ дйствующихъ лицъ одной старой англійской комедия.

И врный Галь передъ отцомъ внчаннымъ.

‘Галь’ или ‘Гарри’ — уменьшительной имя, подъ которымъ фигурируетъ у Шекспира Генрихъ IV въ молодости’

Кричащимъ въ ухо вызовъ боевой.

‘Ему я крикну въ ухо: Мортимеръ!’ (Шекспирь, Генрихъ IV, ч. I, д, I, сц. 3).

Является ‘Лиръ’ или ‘Лгунъ-лакей’,

Простой Джонь-Буль, иль ‘Перегринъ’ почтенный.

‘Лгунъ-лакей’ — комедія Гаррика (1711), ‘Перегринъ’ — одно изъ лицъ въ комедіи Джорджа Кольмана ‘Джонъ Буль’ (1803).

Вэльсъ или Вильтъ родная ихъ страна.

Вэльсъ (Уэльсъ, Валлисъ) — одна изъ англійскихъ провинцій на восточномъ берегу Англіи.

Вильтсъ или Уильтширъ одно изъ графствъ южной Англіи.

Положимъ, что герой вашъ — Дракенсэръ.

‘Дрокенсэръ’ — дйствующее лицо въ комедіи герцога Бокингэма ‘Репетиція’ (1671), имя котораго сдлалось нарицательнымъ.

Хоть мудрено тягаться съ корифеемъ…

Difficile est proprie communia dicere, tuque

Rectius lliacum carmen deducis in actus,

Quara si proferres ignota indictaque primas

(Horatius, de arte poetica, 128, 130).

‘Г-да Дасье, де-Севинье, Буало и другіе оставили намъ свой споръ о значеніи этихъ словъ, который былъ длинне самого стихотворенія Горація. Онъ напечатанъ въ конц одиннадцатаго тома писемъ г-жи де-Севинье (Парижъ 1806). Полагая, что всякій, кто способенъ комментировать, можетъ имть свое собственное мнніе о такихъ вопросахъ, не мене, чмъ т, которые не берутъ смлости, я внесъ бы свою лепту съ такою же неловкостью, какъ и другіе, если бы мое уваженіе къ остроумію августовскаго вка Людовика XIV не заставило меня принести цитаты изъ этихъ знаменитыхъ авторитетовъ. См.: 1) Буало: ‘Il est difficile de traiter des sujets qui sont la porte de tout le monde d’une manire, qui vous les rende propres, ce qui s’appelle s’approprier un suiet par le tour qu’on y donne’. {} Дасье: cil est difficile de traiter convenablement ces caractres que tout le monde peut inventer’. 3) Batteux: ‘Mais il est bien difficile de donner des traits propres et individuels aux tres purement possibles’. Мнніе и переводъ г-жи де-Севинье, занимающіе около 40 страницъ, я опускаю, въ особенности потому, что г-нъ Грувелль (издатель) замчаетъ: ‘lachose est bion remarquable, aucune des ces diverses interprtations ne parat pas tre la vritable’. Но, къ счастью, кажется, лтъ черезъ 50 появился ‘le lumineux Dumarsais’ и постарался снова поставить Горація на ноги, ‘dissiper tous les nuages et concilier tous les dissentiments’. Не сомнваюсь, что черезъ слдующія 50 лтъ появится кто-нибудь еще боле ‘lumineux’ и опровергнетъ своимъ высокимъ трудомъ Дюмарсэ и вс его доводы, какъ если бы онъ былъ ничмъ не лучше Птоломея или Тихо, а комментаріи его имли бы не боле значенія, чмъ астрономическія вычисленія о ныншней комет. Я очень радъ, что ‘la longueur de la dissertation’ г-на Д. препятствуетъ г-ну Г. высказаться подробне объ этомъ предмет. Поэтъ получше Буало и по крайней мр столь же образованный, какъ г-жа де-Севинье, сказалъ, что ‘немного знать — опаснйшая вещь’, а изъ сравненія комментаріевъ легко видть, какой опасности подвергаются собственники’. (Байронъ).

Ты, юный бардъ, кому судьба грозитъ,

Быть можетъ, тмъ, чего боимся вс мы.

‘Около двухъ лтъ тому назадъ м-ръ Кумберлэндъ (въ журнал, съ тхъ поръ прекратившемъ свое существованіе) объявилъ, что одинъ молодой человкъ, по имени Тоунсэндъ, началъ эпическую поэму подъ заглавіемъ Армагеддонъ’. Планъ поэмы и отрывки изъ нея общали многое, но я надюсь, что не обижу ни м-ра Тоунсэнда, ни его друзей, если обращу ихъ вниманіе на т строки изъ Горація, которыя подали мн поводъ написать эти стихи. Если м-ръ Тоунсэндъ будетъ имть успхъ въ своемъ предпріятія (какъ слдуетъ надяться), то какъ много міръ будетъ обязанъ м-ру Кумберлэнду за то, что онъ вывелъ этого автора въ свтъ! Но пока этотъ знаменательный день не пришелъ, можно сомнваться, не принесетъ ли такое преждевременное опубликованіе плана (хотя мысли его и возвышенны) скоре ущерба надеждамъ м-ра Тоунсэнда, потому ли, что будутъ ожидать слишкомъ многаго, или потому, что отъ разъясненій уменьшится любопытство. М-ръ Кумберлэндъ (талантовъ котораго я не стану унижать скромною данью моей похвалы) и м-ръ Тоунсэндъ не должны подозрвать, что я руководствуюсь дурными мотивами, высказывая дурное предположеніе. Я желаю автору всего того успха, какого онъ самъ себ желаетъ, и буду очень счастливъ, если увижу, что эпическая поэзія поднялась надъ тою глубиною, въ которую ее погрузили Соути, Коттль, Коули (г-жа или Авраамъ), Огильви, Вильки, Пэй и прочая ‘пыль настоящихъ и прошедшихъ дней’. Если онъ даже не Мильтонъ, то пусть онъ будетъ лучше Блэкмора, если онъ не Гомеръ, то пусть будетъ Антимахомъ. Я призналъ бы, что я, какъ молодой еще человкъ, слишкомъ смло беру на себя роль совтчика, если бы тотъ, къ кому я обращаю своя совты, не былъ еще моложе. М-ру Тоунсэнду предстоитъ встртиться съ величайшими трудностями, во въ преодолніи ихъ онъ найдетъ себ хорошее занятіе, а въ побд надъ ними — удовлетвореніе. Я слишкомъ хорошо знаю ‘писакъ насмшки, критиковъ обиды’ и боюсь, что время научитъ м-ра Тоунсенда знать ихъ еще лучше. Т, кто иметъ успхъ, и т, которые его не имютъ, одинаково несутъ это бремя, и трудно ршить, кому больше достается. Я надюсь, что судьба м-ра Тоунсэнда не возбудитъ зависти, скоро онъ будетъ знать людей достаточно хорошо, чтобы не видть злорадства въ этомъ выраженіи’. (Байронъ).

Стр. 531.

Подъ бременемъ чертовской Энеиды.

‘Гарвей, ‘пустившій въ обращенье кровеобращенье’, въ избытк восторга отбросилъ отъ себя книгу Виргилія, сказавъ, что это ‘чертовская книга’. Личность врод той, которую я описываю, вроятно, тоже отшвырнула бы отъ себя эту книгу, но скорй пожелало бы ей провалиться къ чорту, — и не изъ отвращенія къ самому поэту, а изъ весьма понятнаго страха передъ гекзаметрами. Въ самомъ дл, общепринятая школьная страда ‘долгихъ и короткихъ слоговъ’ вполн способна возбудить на всю жизнь антипатію къ поэзіи, можетъ быть, въ этомъ и преимущество нашей школы’. (Байронъ).

…А Тевелль нашъ, бдняга…

‘Infandum, regina jubеs renovare dolorem’.

Надюсь, что м-ръ Тевелль (котораго я ничуть не хочу обидть) пойметъ меня, а пойметъ ли это мсто кто-нибудь другой, — мн не важно. Вс перечисленныя событія ‘quaeque ipso miserrima іаі et quorum pars magna fui’, могутъ быть удостоврены всегда и во всякое время’. (Байронъ). Тэвелль былъ туторомъ въ Тринити-колледж во время пребыванія тамъ Байрона.

То вдругъ медвдь живетъ въ гостяхъ у нихъ.

Одно время Байронъ держалъ у себя въ комнат ручного медвдя.

Въ глазахъ гулякъ притона или клуба. (Точне: ‘Въ глазахъ гулякъ изъ ‘ада’ или клуба).

‘Адъ’ или притонъ — такъ называется игорный донъ, гд вы немного рискуете и гд васъ много надуваютъ. Клубъ — это веселое чистилище, гд вы многое теряете и гд, какъ предполагается, васъ вовсе не надуваютъ’. (Байронъ).

Шлетъ въ Гарро, ибо самъ учился тамъ.

Гарро (Harrow-on-the Hill) — городъ, гд Байронъ учился въ средней школ. (Переводчикъ).

Стр. 682.

Вотъ выжечь Губертъ сумрачный грозитъ

Глаза малютк бдному Артуру.

См. драму Шекспира ‘Король Джонъ’.

Тутъ мы спасти съумли жизнь Ирены.

‘Ирена должна была сказать два стиха съ петлею вислицы на ше, но публика закричала ‘убійцы’, — и актриса должна была удалиться за кулисы’ (Босвелль о Джонсон). (Байронъ).

‘Ирена’, пьеса Джонсона, была поставлена въ Лондон въ 1749 году. Мысль о повшеніи актрисы передъ публикою принадлежала Гаррику.

И самъ Льюисъ съ толпою привидній.

Мэтью-Грегори Льюисъ (1775-1818) — поэтъ и романисть. См. ‘Англійскіе Барды’.

Согласны даже, чтобъ ихъ героини,

Эффекта ради, были цвтомъ сини.

‘Въ постскриптум къ ‘Привиднію въ замк’ м-ръ Льюисъ сообщаетъ вамъ, что хотя негры были неизвстны въ Англіи въ ту эпоху, когда происходитъ дйствіе въ его пьес, но онъ допустилъ этотъ анахронизмъ ради сценическаго эффекта. Если бы онъ могъ достигнуть эффекта, ‘сдлавъ свою героиню синею’ (я цитирую его собственныя слова), то онъ покрасилъ бы ее въ синій цвтъ!’ (Байронъ).

Еще сильнй, чмъ Деннисъ, отвращенье

Я къ опер имю.

Деннисъ — англійскій критикъ (1657-1734), написавшій трактатъ объ итальянскихъ операхъ, въ которомъ онъ доказываетъ, что оперы эти — безнравственне самыхъ вольныхъ пьесъ.

Конечно, твой эдиктъ, Наполеонъ.

Рчь идетъ о ‘Континентальной систем’ Наполеона I.

Вотъ въ переулк Фопа между франтовъ.

Переулокъ Фопа — одна изъ улицъ, ведущихъ къ оперному театру, гд имли обыкновеніе собираться фешенебельные молодые люди.

Зачмъ же онъ страдаетъ такъ безплодно?

Затмъ, что это дорого и модно.

Въ 1808 году, спша въ оперу, я наступилъ на ногу одному очень хорошо одтому человку и обернулся, чтобы извиниться. Каково же было мое удивленіе, когда я узналъ въ немъ швейцара того самаго дома, въ которомъ я въ то время жилъ, въ Альбемарльской улиц! Этотъ джентльмэнъ всякое утро бгалъ на посылкахъ въ сорокъ мстъ за полкроны, а вечеромъ тратилъ полгинеи, не говоря о расходахъ на костюмъ и на складную шляпу’. (Байронъ).

До той поры, когда монахи были

Актерами.

‘Первыя театральныя представленія, ‘мистеріи’, обыкновенно разыгрывались на Рождеств монахами (такъ какъ это были единственные грамотные люди, а поздне — вообще духовными лицами и студентами университетовъ. Дйствующими лицами мистерій были: Адамъ, Pater Coelestis, Вра, Порокъ и иногда два-три ангела. См. ‘Исторію англійской поэзіи’ Уортона’. (Байронъ).

…Странно, какъ избгла запрещенья

Со стороны Бенволіо она.

Бенволіо лордъ Гросвеноръ, который хлопоталъ о запрещеніи воскресныхъ газетъ, онъ держалъ скаковыхъ лошадей и былъ большимъ любителемъ скачекъ.

‘Бевноліо самъ не держитъ пари, но каждый, кто держитъ скаковыхъ лошадей, является покровителемъ всхъ бдствій, сопровождающихъ тотализаторъ. Если онъ самъ избгаетъ пари, то это едва ли не фарисейство. Можетъ ли это служить извиненіемъ? Не думаю. Я никогда не слыхалъ, чтобы сводню хвалили за цломудріе потому, что она сама не совершала прелюбодянія’. (Байронъ).

Кто любитъ смхъ, о Фут пожалетъ.

Самуэль Футъ (Foote) — англійскій актеръ и драматическій писатель (1720—1777), авторъ многихъ пьесъ, полныхъ дкими карикатурами на современниковъ.

Идетъ на смерть Хрононхотонтолоъ.

‘Хрононхотонтологъ’ — пьеса Генри Кири 1784 — ‘самая трагическая изъ трагедій, когда либо трагически разыгранныхъ трагиками’, поставленная въ Лондон въ 1734 году. Въ послдней ея сцен Бомбардиніонъ убиваетъ короля Хрононхотонтолога.

Стр. 533.

Пусть, жизнь твою леля, Ефросина

Благоволитъ и часъ послдній твой.

Ефросина — одна изъ трехъ Грацій или Харитъ.

Найдутъ о мимахъ манускриптъ веселый.

‘У Платона подъ подушкой въ день его смерти нашли томъ ‘Мимовъ’ Софрона. См. Бартелеми де-Пау (Pauw) или Діогена Лаэрція, если угодно. Де Пау называетъ эту книгу шутовскою. Кумберлэндъ, въ своемъ ‘Наблюдател’, говоритъ о ней, какъ о нравственной книг, подобной изреченіямъ Публія Сира’. (Байронъ).

Увы! ее вигъ Вальполь поразилъ.

Въ 1737 году сэръ Робертъ Вальполь, усмотрвъ въ одномъ изъ фарсовъ намеки на свою личность, внесъ билль о томъ, чтобы драматическія произведенія подвергались цензур лорда-камергера.

Но Честерфилъдъ! чье бойкое перо

Громило смхъ.

Лордъ Честерфильдъ протестовалъ противъ билля Вальполя, отстаивая свободу печати, но рзко отозвался о грубомъ смх простого народа.

Пустъ ‘Селлену’ рога вновь ‘Арчеръ’ ставитъ,

А ‘Эстифонья’ съ ‘Копперомъ’ лукавитъ.

Арчеръ и Селленъ — дйствующія лица въ одной комедіи Фаркуара (1707). ‘Капитанъ Копперъ’ — лицо въ одной комедіи Флетчера (1624).

Безъ Виллиса не могъ бы быть спасенъ.

Фрэнсисъ Виллисъ — англійскій врачъ, лчившій короля Георга III, когда тотъ впалъ въ съумасшествіе.

Полноте, онъ воромъ

Не сдлалъ никого.

Рчь идетъ, повидимому, объ одной современной пьес, въ которой дйствующее лицо, воръ и разбойникъ, ускользаетъ отъ наказанія.

Бранятъ театръ, какъ Колльерь имъ внушилъ.

Джереми Колльеръ епископъ и богословъ, обвинявшій англійскую сцену въ безнравственности и кощунств и печатно спорившій по этому вопросу съ писателемъ Конгривомъ (1697—8).

И пустъ нашъ Друри снова расцвтетъ.

Рчь идетъ объ извстномъ Друри-Лэнскомъ театр въ Лондон.

Какъ нкогда Сервета сжегъ Кальвинъ.

Серветъ ученый врачъ, противникъ церковнаго ученія о Св. Троиц, сожженный въ 1553 году въ Женев по настоянію Кальвина.

Насъ Бэкстеръ ‘тычеть’, Симеонъ же бьетъ.

‘М-ръ Симеонъ сущій буянъ вры и каратель ‘добрыхъ длъ’. Его усердно поддерживаетъ Джонъ Стикльсъ, работникъ въ томъ же виноградник. Боле о нихъ я ничего не скажу, слдуя словамъ Джонни, сказаннымъ въ многолюдномъ собраніи: ‘противъ нихъ одно оружіе смхъ’. ‘Тычки’ м-ра Бэкстера ‘лнивымъ христіанамъ’ это подлинное заглавіе книги, когда-то имвшей успхъ, да похоже на то, что она и снова будетъ его имть’. (Байронъ).

Чарльзъ Симеонъ руководитель евангелическаго движенія въ Кембридж. Бэкстеръ — названъ Байрономъ по ошибк: рчь ‘о тычкахъ лнивымъ христіанамъ’ принадлежитъ Бюніану проповднику въ Новомъ Южномъ Уэльс.

…Его и Филипса ошибки.

Филипсъ англійскій поэтъ XVIII вка, авторъ слащавыхъ пасторалей, надъ которыми извстный поэтъ Донъ смялся въ своихъ сатирахъ.

Стр. 534.

Возилъ ли ихъ, какъ есписа, фургонъ.

есписъ, по преданію, основатель греческой трагедіи, онъ, будто бы, путешествовалъ въ повозк со странствующими актерами.

Въ согласьи съ нимъ у озера живите.

Намекъ на такъ называемую ‘озерную школу’ (lake-school) англійскихъ поэтовъ, главарями которой были Вордсвортъ, Соути и Кольриджъ. Она называлась такъ потому, что поэты эти жили по берегамъ озеръ Кумберлэндскаго и Вестморлэндскаго графствъ.

И не ходите къ Блэку цлый годъ.

‘Столь же знаменитый цирюльникъ, какъ самъ Лицинъ, а платятъ ему еще дороже, можетъ быть, и онъ когда нибудь попадетъ въ сенаторы, такъ какъ онъ лучше, чмъ большая часть тхъ головъ, которыя онъ стрижетъ, такъ какъ онъ независимъ’. (Байронъ).

Лицинъ былъ цирюльникъ Цезаря, возведенный послднимъ въ званіе сенатора за ненависть къ Помпею. Блэкъ былъ извстный парикмахеръ въ Лондон во времена Байрона.

Мальчишки насъ начнутъ травитъ сейчасъ.

Намекъ на происшествіе съ Вордсвортомъ. Когда онъ со своею сестрою Доротеей пришелъ къ издателю ‘Курьера’ Стюарту, то швейцаръ не хотлъ ихъ пустмть дальше передней, такъ какъ они были странно и плохо одты.

Какъ длалъ Бэйсъ, чтобъ просвтить свой умъ.

Бэйсъ дйствующее лицо въ комедіи ‘Репетиція’, въ которомъ Джонсонъ видлъ каррикатуру на Драйдена. ‘Когда мн приходятся писать обыкновенныя вещи’, говоритъ Бэйсъ, ‘врод, напримръ, сонетовъ къ Армид или тому подобнаго, я мъ только вареный черносливъ, но когда у меня задумано что-нибудь серьезное, я всегда принимаю слабительное и пускаю кровь, ибо если вы желаете пріобрсти быстроту въ мысляхъ и высокій полетъ воображенія, то слдуетъ позаботиться объ этомъ заблаговременно. Слдовательно, вамъ надо принять слабительное’.

Стр. 535.

Недаромъ же Локкъ одобрялъ отцовъ,

Стихи всегда держащихъ подъ запретомъ.

‘У меня нтъ подъ руками оригинала, но въ итальянскомъ перевод мы читаемъ слдующее: ‘Е unacosaa mio credoie molto stravagante,che un padro desideri, o pormetta, che son figliuolo coоtivi e pevfezioni questo talento’. А немного дале: ‘Si trovano di rado nel Parnaso le miniеre d’oro е d’argento’. См. ‘Educazione dei fanciulli del Signor Locke’. (Байронъ).

Бдный онъ Ира иль ирландской копи.

‘По pauperior, Иръ — это имя того нищаго, который дрался съ Одиссеемъ изъ-за фунта жареной козлятины, при чемъ потерялъ не только жаркое, но и дюжину зубовъ. См. Одиссею, п. 18. Ирландскіе золотые рудники въ Виклов даютъ ровно столько руды, чтобы показать доходъ или позолотить фальшивую гинею’. (Байронъ).

Въ Ирландію, а также и за Твидъ.

Твидъ (Tweed) — рка, составляющая границу между Англіей и Шотландіей.

Стр. 536.

Бьешь мимо цли, чортъ ее дери!

‘Съ тхъ поръ, какъ м-ръ Попъ обругалъ Гомера, которому онъ былъ весьма обязанъ (Гомеръ, — чтобъ чортъ побралъ его, — сказалъ’ и т. д.), можно считать позволительнымъ послать въ стихахъ что нибудь или кого нибудь къ чорту, въ вид поэтической вольности. Въ виду такого знаменитаго прецедента и я пользуюсь здсь подходящимъ случаемъ’. (Байронъ).

Такъ палъ и Гавардъ за свои зати.

‘Относительно исторіи съ трагедіею Гаварда см. Дэаисъ, ‘Жизнь Гаррика’. Кажется, это былъ ‘Регулъ’ или ‘Карлъ Первый’. Когда узнали, что это его пьеса, то театръ опустлъ, а книгопродавецъ отказался пріобрсти пьесу’. (Байронъ).

Хоть мы не любимъ, чтобъ дремалъ Мильтонъ,

Но, утомясь, привтствуемъ и сонъ.

Вольная передача стиховъ Горація: Indignor, quandoque bonus dormitat Homeros, Verum operi longo fas est obropere somnum.

Не только Эрскинъ за носъ водитъ судъ.

Томасъ Эрскинъ (1750—1823) — превосходный ораторъ и знаменитый адвокатъ, отлично умвшій вліять на судъ, какъ ему было желательно.

Какимъ пылаютъ, въ ревности священной,

И кроткіе эклектики…

‘Господамъ эклектикамъ или христіанскимъ обозрвателямъ я весьма благодаренъ за теплое милосердіе, которое побудило въ въ 1809 году высказать надежду, что стихи, опубликованные мною въ то время, поведутъ къ извстнымъ послдствіяхъ. Хотя этого я естественно было ожидать, но, безъ сомннія, духовныя уста высказали это мнніе нсколько опрометчиво. Я отсылаю ихъ къ ихъ собственнымъ страницамъ, гд они поздравляютъ себя съ перспективою дуэли между м-ромъ Джеффри и мною, изъ чего могло бы произойти нчто доброе, въ томъ смысл, что кто-нибудь изъ насъ сложилъ бы свою голову. Проживъ два съ половиною года посл появленія этихъ ‘элегій’, которыя весьма любезно были приготовлены для ‘Обозрніа’, я не имю особеннаго намренія доставить имъ ‘столь пріятное смущеніе’, разв ‘по принужденію, Галь’, но, какъ Давидъ говорятъ въ ‘Соперникахъ’ Шеридана, ‘если дойдетъ до кроваваго и огнестрльнаго оружія’, то — ‘мы не обратимся въ бгство, господинъ Луцій’. Я не знаю, что я сдлалъ этимъ эклектическимъ господамъ: мои сочиненія ихъ законное достояніе, и они могутъ нарубить ихъ въ куски, какъ амалекитянина Агага, но почему они такъ спшатъ убить самого автора, — это мн совершенно непонятно. Не всегда скачка достается быстрому, а битва — сильному’, и теперь, когда эти христіане ‘ударяли меня по одной щек’, я готовъ подставить имъ другую, а для того, чтобы отблагодарить ихъ за добрыя пожеланія, я предоставляю имъ случай повторить эти пожеланія. Если бы другіе люди выразили подобныя чувства, то я улыбнулся бы и поручилъ бы ихъ ‘ангелу воспоминаній’, но отъ фарисействующихъ христіанъ можно было бы ожидать нкотораго приличія. Могу уврять эту братію, что, будучи гршникомъ и мытаремъ, я не сталъ бы обращаться подобнымъ образомъ ‘съ собакою моего врага’. Чтобы показать имъ превосходство моей братской любви, я скажу, что если преподобный м-ръ Симеонъ или Рамеденъ будутъ вовлечены въ такой конфликтъ, какого они хотли бы для меня, то я желаю, чтобы они были только ‘ранены въ крыло’ и чтобы при этомъ присутствовалъ докторъ Гэвисайдъ для извлеченія пули’. (Байронъ).

Сражаться противъ ‘жалкихъмужиковъ’.

Макбетъ, д. V, сц. 7.

Родить какъ-нибудь Эдина.

Т. е. Эдинбургъ — родина Джеффри.

Стр. 537.

У Джексона уроки надо братъ.

Джексонъ извстный атлетъ, чемпіонъ Англіи во времена Байрона.

Послушай, Соути! Дамъ теб совтъ.

‘Мистеръ Соути недавно привязалъ къ своему хвосту новую коробочку въ вид ‘Проклятіе Кегамы’, несмотря на провалъ своего ‘Медока’ и проч., и произвелъ въ этомъ случа удивительный эффектъ. Одинъ мой пріятель литераторъ, гуляя въ одинъ прекрасный вечеръ около одиннадцатаго моста на Падднигтонскомъ канал, былъ встревоженъ крикомъ ‘гибнущаго’ человка, онъ побжалъ, собралъ толпу ирландскихъ косарей (которые въ это время ли простоквашу у ближайшаго плетня), добылъ трое грабель, багоръ и неводъ, и, наконецъ (horesco referens) вытащилъ своего собственнаго издателя. Бдняга погибъ,а съ нимъ и большой томъ in quarto, съ которымъ онъ бросился въ воду и который оказался — послднимъ сочиненіемъ м-ра Соути. Быстрота, съ которою потонулъ этотъ томъ, была неслыханно велика, нкоторые утверждаютъ, впрочемъ, что въ настоящее время онъ хранится въ помщеніи пирожной лавки ольдермэна Берча въ Корнгилл. Какъ бы то ни было, слдователь возбудиль дло противъ неизвстнаго тома in quarto’, и такъ какъ обстоятельства сильно говорятъ противъ ‘Проклятія Кэгамы’ (признаки котораго съ точностью сообщены выше), то дло о немъ будетъ разсматриваться въ ближайшее засданіе палаты ‘Товарищества книгопродавцевъ’ въ Гребъ-Стрит. Артуръ, Альфредъ, Давидэйсъ, Ричардъ Львиное Сердце, Эксодъ, Эксодія, Эпигоніада, Кальварія, Паденіе Кэмбрія, Осада Акры, Донъ-Родриго и Великій-Мальчикъ-съ-пальчикъ вотъ имена двнадцати присяжныхъ засдателей. Судьями будутъ Пэй, Боульсъ и герольдъ отъ St. Sepulchre. Адвокаты съ обихъ сторонъ будутъ т же, что и въ знаменитомъ процесс сэра Ф. Бердетта въ шотландской судебной палат. Публика напряженно ожидаетъ результата, и вс издатели, находящіеся въ живыхъ, будутъ вызваны въ качеств свидтелей. Но м-ръ Соути все-таки напечаталъ свое ‘Проклятіе Кэгамы’ — заманчивое заглавіе для пародистовъ. Эта вещь значительно ниже Скотта и Кэмпбелля и немного выше Соути, поэтому-то глупенькій Баллантайнъ и назвалъ ихъ въ ‘Ежегодномъ Эдинбургскомъ Указател’ (издателемъ котораго кстати является Соути) — ‘великимъ поэтическимъ тріумвиратомъ вашихъ дней’. Если хорошенько поразмыслить, то не велика честь быть кривыми вожатыми слпого, хотя они могутъ отчасти приписать себ успхъ ‘сорока тысячъ проданныхъ экземпляровъ Скотта, которые сильно мшаютъ залежавшемуся товару бднаго Соути. Бдняжка Соути, кажется, является Лепидомъ этого поэтическаго тріумвирата. Я удивляюсь только, что нахожу его въ такой хорошей компаніи.

‘Такія вещи могутъ быть всегда,

Но, чортъ возьми, какъ онъ попалъ сюда?’

Подобное тріо хорошо опредлено въ шестомъ предложеніи Эвклида. ‘Такъ какъ въ треугольникахъ DBC и АСВ DB равно АС, а сторона ВС общая, такъ какъ, дале, стороны DB и ВС соотвтственно равны AC и СВ, а уголъ DBC равенъ углу ACB, то основаніе DC равно основанію АВ, и треугольникъ DBC (м-ръ Соути) равенъ треугольнику АСВ, т. е. меньшее равно большему, что абсурдно, и т. д. Издатель ‘Эдинбургскаго Указателя’ найдетъ заключеніе теоремы неподалеку отъ своей конюшни: ему стоитъ только переправиться черезъ рку и дойти до первой рогатки по ту сторону ‘pontis asinorum’ (это латинское выраженіе надлало иного хлопотъ Эдинбургскому университету. Баллантайнвъ думалъ, что это значитъ ‘мостъ Бервика’, но Соути претендовалъ, что это наполовину по-англійски, Скоттъ клялся, что это ‘мостъ Стирлинга’, черевъ который онъ перевелъ двухъ королей Джемсовъ и дюжину Дугласовъ. Наконецъ Джеффри ршилъ споръ, сказавъ, что это ни боле, ни мене, какъ контора лавочки Арчи Констэбля’). (Байронъ).

Упомянутые здсь ‘свидтели’ (Артуръ, Альфредъ и т. д.) заглавія пьесъ разныхъ современныхъ поэтовъ (Соути, Коттля, Коули, Верджесса, Фильдинга и др).

А впрочемъ, ‘Мэдокъ’ съ ‘Двой’ могутъ просто,

Играя роль зловредгаго нароста…

‘Pucelle’ Вольтера не совсмъ такъ непорочна, какъ ‘Жанна д’Аркъ’ м-ра Соути, и я боюсь, что правда и поэзія (которыя рдко сходятся) скоре на сторон французскаго писателя, чмъ нашего патріотическаго менестреля, первый опытъ котораго былъ посвященъ прославленію фанатической французской потаскушки, хотя ее скоре слдовало бы назвать сукою, чмъ вдьмою’. (Байронъ).

Въ подлинник здсь игра словъ witch (вдьма) и bitch (сука). ‘Мэдокъ’ и ‘Орлеанская Два’ — Соути.

Уплыть спокойно въ Квито на бревн.

‘Подобно ‘Ричарду’ сэра Бланда Берджесса, 10-й томъ котораго я читалъ на Мальт на бревн. Если въ этомъ усомнятся, я покупаю дорожную сумку, чтобы доказать кто на мст’. (Байронъ).

И Амфіонъ…

Безъ помощи искусной Рэна, вмигъ

Святому Павлу церковь бы воздвигъ.

Амфіонъ греческій герой, сынъ Зевса и Антіопы, имвшій даръ игры на лир. Вмст съ своимъ братомъ Цетомъ онъ построилъ городъ ивы, причемъ камня городской стны сложились сами собою, очарованные звуками лиры Амфіона. Рэнъ (Wren) знаменитый англійскій архитекторъ, строитель собора Св. Павла въ Лондон.

Крпка была Иома, билась смло.

Иома — Мессенская крпость, многіе годы осаждавшаяся спартанцами.

Стр. 588.

Самъ Аполлонъ бумаги помещаетъ

У Полліона на текущій счетъ.

Намекъ на поэта Роджерса, который имлъ банкирскую контору въ Лондон.

Чу! Вотъ поютъ сапожники, что взяты

Добрйшимъ Кэпелъ Лофтомъ съ лауреаты.

Здсь рчь идетъ о Роберт и Натаніэл Блемфильдахъ, изъ которыхъ особенно первый (младшій) прославился, какъ народный поэтъ. Робертъ Блемфильдъ, по ремеслу сапожникъ, былъ воспитанъ своими старшими братьями Натаніелемъ (портнымъ) и Джорджемъ (сапожникомъ). Имъ покровительствовалъ сэръ Кэпель Лоффтъ въ Лондон.

‘Я прошу извиненія у Натаніэля: онъ не сапожникъ, а портной, но онъ просилъ Кэпель Лоффта скрыть его ремесло въ предисловіи къ двумъ парамъ панталонъ, то бишь поэмъ, которыя онъ хотлъ примрить на вкусъ публики. Ршето патрона, однако, пропустило эту просьбу и такимъ образомъ избавило отъ обогащенія къ его мстнымъ заказчикамъ. ‘Жалоба Мурфильда’ Мэрри ничто въ сравненіи съ этимъ. Писатели изъ della Crusca были люди воспитанные и не имли ремесла, но эти два аркадійца (Arcades ambo оба деревенскіе неучи) посылаютъ намъ свою самородную чепуху безъ малйшей примси, они оставляютъ вс башмаки и штаны въ своемъ приход безъ починки, но зато ляпаютъ элегіи о захватахъ и гимны пороху, сидя на верстак, они описываютъ поля сраженій, хотя не видли другой крови, кром той, которая выступаетъ изъ пальца, а ‘Разсужденіе о войн’ есть произведеніе одной девятой части ‘поэта’.

‘Такихъ поэтовъ девять сдлалъ Тэтъ’.

‘Читалъ ли Натаніэль этотъ стихъ Попа? И если онъ его читалъ, то почему не взялъ себ эпиграфомъ?’ (Байронъ).

О Кэпель Лоффт Байрономъ сдлано слдующее примчаніе:

‘Этотъ добродтельный джентльмэнъ испортилъ нсколько отличныхъ сапожниковъ и повиненъ въ поэтическомъ крушеніи многихъ бдныхъ ремесленниковъ. Натаніэль Блекфильдъ и его братъ Бобби соблазнили къ пнію весь Сомерсетширъ, и даже болзнь не ограничилась этимъ округомъ. Браггъ (который прежде былъ умне) также заразился маніей патронатства и увлекъ въ поэзію одного бднаго малаго, по имени Блекета, который умеръ во время операціи, оставивъ малолтнюю дочь и два тома ‘Посмертныхъ стихотвореній’ въ крайней бдности’ Двочка, если ея не коснется влеченіе къ поэзіи и она не вырастетъ въ башмачницу-Сафо, можетъ быть, проживетъ счастливо, но ‘трагедіи’ больны рахитомъ настолько же, какъ отрасль какого-нибудь графа или Ситонскаго призового поэта. Покровители этого бдняка, безъ сомннія, отвтственны за его смерть и могли бы бытъ привлечены къ суду. Но преступленіе ихъ еще не ограничивается этимъ: съ утонченнымъ варварствомъ они постарались сдлать автора смшнымъ посл его смерти, напечатавъ то, что, можетъ быть, онъ, поразмысливъ здраво, не напечаталъ бы. Эти господа, выкопавшіе ‘Посмертныя стихотворенія’, безъ сомннія, подходятъ подъ статью противъ ‘похитителей труповъ’. Не все ли равно для бднаго простака, въ какой больниц его зарзали? Но не хуже ли еще выкапывать его промахи, чмъ его кости? Разв выставлять на показъ его душу in octavo не хуже, чмъ выложить его тло на полъ? ‘Мы знаемъ, что мы такое въ настоящее время, но не знаемъ, чмъ мы могли бы быть’, и надо надяться, что и не узнаемъ ничего подобнаго тому, что сдлалось съ бднымъ Джо Блэкетомъ. Человкъ провелъ жизнь съ нкоторымъ успхомъ, а по ту сторону Стикса онъ превращается въ паяца и длается посмшищемъ чистилища! Показная часть опубликованія книги — забота о дочери, но неужели эти друзья и соблазнители ‘sutoris ultra crepidam’ не могли сдлать добраго дла безъ припутыванія Пратта въ біографію. А посвященіе, — на какіе мелкіе кусочки оно раздробляется! ‘Герцогин Имя рекъ, почтенному Такому-то, г-ну и г-ж Нкто и т. д. посвящены эти томы и проч.’ Да, вдь, это называется длить ‘сладкое молоко посвященія’ по маленькимъ чашечкамъ! И всего то какая-нибудь кружка, а ее длятъ на дюжину частей. Подумай, Праттъ, не глупость ли ты сдлалъ? Не думаешь ли ты, что шесть видныхъ фамилій мирно подлятъ это между собою? Дло идетъ о ребенк, книг и посвященіи, двочку надо поручить милосердію, книгу отдать лавочнику, а посвященіе послать къ чорту’.

Живетъ себ межъ насъ одинъ друидъ.

Друидъ имя, которое Байронъ прилагалъ къ посредственнымъ писателямъ, пишущимъ изъ-за денегъ. Послдующія строки относятся къ какому-то лицу, имя котораго не выяснено, возможно, что здсь имется въ виду опять-таки Соути.

Пускай богатый деньгами поэтъ…

‘Пусть м-ръ Джиффордъ дозволитъ мн сдлать къ его замткамъ добавленіе о послднемъ изъ этихъ господъ, находящемся въ живыхъ, объ этомъ ‘ultimus Romanorum’, o послднемъ изъ ‘della Crusca’, o ‘глубокомысленномъ Эдвин!’ Онъ стоитъ передо мною, клянусь Богородицей, какъ живое воспоминаніе дней благословенной ‘Бавіады’. Я думалъ, что Фицъ Джеральдъ будетъ послднимъ изъ поэтовъ этого рода, но онъ оказывается только предпослднимъ’. (Байронъ).

Въ подлинник дале слдуетъ стихотвореніе Г. Вогана, о которомъ Джиффордъ (много разъ названный въ примч. къ III т.) упоминаетъ въ своей сатир ‘Бавіада’, называя его ‘глубокомысленнымъ’ и ‘Эдвиномъ’.

Стр. 589.

Отродье мозга вашего храня.

‘Отродье мозга’: Минерва была первымъ такимъ отродьемъ, вышедшимъ изъ головы Юпитера, а за нею появилось много различныхъ столь же непостижимыхъ рожденій, напр., ‘Мэдокъ’ Соути, etc., etc.’ (Байронъ).

Когда ихъ грызть захочетъ критикъ грозный.

‘Корка хлба для критиковъ’, какъ говоритъ Беисъ въ Репетиціи. (Байронъ).

И тхъ изъ клубной залы гонитъ вскачь

Своимъ противнымъ воемъ Фритцъ римачъ.

‘Лакеи — единственные счастливцы, которые могли ‘бжать’ изъ залы, остальные, напр., несчастные подписчики ‘Literary Fund’, принуждены были изъ вжливости высидть все чтенье, не имя надежды воскликнуть: ‘sic me servavit Apollo!’ (sic, т. e. заглушая Фица плохимъ виномъ или еще худшими стихами)’. (Байронъ).

Здсь рчь идетъ о Фицъ-Джеральд, современномъ Байрону поэт, писавшемъ преимущественно на патріотическія темы (см. прим. къ ‘Бардамъ’). Онъ имлъ обыкновеніе созывать своихъ знакомыхъ для чтенія имъ вслухъ своихъ произведеній.

Какъ Бэджелля окончилась карьера.

Юстисъ Бэджелль (Budgell), другъ извстнаго поэта Аддисона, утопился изъ-за денежныхъ затрудненій (1737), это былъ не вполн здоровый въ психическомъ отношеніи человкъ.

‘Ршивъ погибнуть, какъ погибъ Катонъ’.

‘На стол Бэджелля нашли записку со словами: ‘что сдлалъ Катонъ и что одобрено Аддисономъ, то не можетъ быть дурно’. Но Аддисонъ вовсе не ‘одобрялъ’ этого, да если бы и одобрилъ, то дло отъ того не измнилось бы. Бэджелль предложилъ своей дочери раздлить съ нимъ это водяное путешествіе, но миссъ Бэджелль, благодаря какой-то случайности, избжала этого послдняго знака отеческаго вниманія. Такъ погибъ сикофантъ ‘Аттика’ и врагъ Попа!’ (Байронъ).

Поэтъ, быть можетъ, пьянымъ въ воскресенье

Былъ найденъ…

‘Если выраженіе ‘былъ найденъ пьянымъ’ будетъ сочтено не совсмъ приличнымъ, то я попрошу обратиться къ оригиналу (т. е. къ Горацію), гд на соотвтственномъ мст находится еще боле грубое выраженіе. Если читатель переведетъ мн въ приличныхъ стихахъ слова ‘minxerit in patrios cineres’, то я вставлю ихъ на мсто настоящаго выраженія. (Байронъ),

Дж. Г. Байронъ

На тему изъ Горація.(Hіnts from Horаce).

Читайте также:

На тему изъ Горація.
(Hіnts from Horаce).