На солнышке, Гершензон Михаил Абрамович, Год: 1930 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Михаил Абрамович Гершензон

На солнышке

СВЕТЛЯЧКИ

Летом жили дети в теплых краях, на берегу моря. Не на самом берегу, а все-таки близко. Перед домом сад. А в саду — ручеек по камням течет. И песок у ручейка — желтый, будто на солнце загорел.

Вечером, когда спускалась темнота, песок был еще совсем-совсем горячий. Деревья в саду становились выше и начинали между собой разговаривать. Шу-шу — говорит одно. Шу-шу — отвечает другое.

Откуда ни возьмись — вылетают жучки-светлячки. С дерева на дерево перелетают, ясные, как фонарики. Жучка совсем не видно, только видно, как летит фонарик.

Сенька, Мышонок и Степа до поздней ночи бегают с пузырьками по саду, ловят светляков. Поймают — и в пузырек. Поймают — и в пузырек.

— Смотрите, — кричит Степа, — какое у меня электричество!

Нюша на мальчиков за этих светляков сердится. Она Мышонку сказала:

— Ты все ловишь, ловишь, а потом светлячков не будет.

— Почему не будет?

— Очень просто, почему. У тебя удерет один, полетит — другому расскажет. Тот полетит — другому расскажет. Вот и не станут они к нам в сад летать.

— А тебе жалко?

— Ну да, жалко.

Не послушался Мишка, побежал ловить светляков. Пошла Нюша к Степе.

— Будет, — говорит, — тебе ловить светлячков. Ловишь, ловишь, а потом не будет.

— Почему вдруг не будет?

— Очень просто, почему. Один полетит — другому расскажет, тот полетит — другому расскажет. Вот и не станут к нам летать.

Отмахнулся от нее Степа, побежал светляков ловить. Пошла Нюша к Сеньке.

Сидит Сенька на террасе, сетку на светляков мастерит.

— Сенька, — говорит Нюша, — не жалко тебе, что светляков не станет?

— Почему так, не станет?

— Очень просто, почему. У тебя удерет светляк — он полетит, другому расскажет. Тот полетит — другому расскажет. Они и не будут к нам в сад летать.

Сенька засмеялся:

— Ну, и глупая же ты, Конопушка! Подскочил, сеткой махнул, поймал фонарик и в склянку.

Проснулась тетя Лена ночью, слышит, — кто-то тихонько плачет. Смотрит,— Нюшка на кровати сидит.

— Нюшка, что с тобой?

— Мне… мне… светлячков жалко, — сказала Нюшка,

КАМЕШКИ

Нюшка давно об этом думает и всех спрашивает, а никто не скажет, почему. Почему на море камешки разноцветные? Одни — белые, другие — желтые, одни — красные, другие — черные. Никто не знает. Степка думал, думал — не придумал. Мурка думала, думала — не придумала.

— Наверное их кто-нибудь красит, — решила Нюшка. — Верно, такой маляр есть, ходит, когда никого нет, и красит. Краски у него разные и кисточки.

— Это глупости, — сказала Мурка. — Никакого маляра нету.

— Нет есть, — говорит Нюша. — Смотри, я какой камешек нашла, — половина красная, половина желтая.

Весь вечер Нюшка про маляра думала и все утро.

Наверно маляр приходит в обед, когда никого на берегу нету. В другое время не может, его бы мальчики непременно увидали, — они целый день на море крабов ловят. И ночью не может, потому что темно, красок не видно, какая черная, какая белая.

Пришел обед, сели все за стол, а Нюши нету. Тарелка стоит, суп стынет, а мясо из супа Сенька выловил.

Тетя Лена спрашивает:

— Девочки, никто не видал Нюшу?

Никто не видал.

Стали второе есть.

Тарелка стоит, каша стынет, а подливку Сенька вылизал. Нет Нюшки.

Тетя Лена говорит Мурке:

— Мурка, кончай скорей обедать, беги к Пане. Наверно Нюшка там сидит.

Принесли дежурные компот, стали ребята есть. У Нюшки в блюдце одни сливы остались. Абрикосы Сенька съел и косточки разгрыз.

Смотрит тетя Лена, а по саду, от ворот, идет Нюшка. Тетя Лена встретила ее на лестнице.

— Ты где была?

— На море, — говорит Нюшка.

Лицо у нее красное, нос горит. Ей даже отвечать трудно, — так устала. Сильно на солнце пережглась — как вареная. Стоит, руки врозь, ни на кого не смотрит. Спать хочется, и есть хочется, и плакать хочется.

— Мышонок, принеси вазелин, — сказала тетя Лена, а потом взяла Нюшу за плечи и повернула к себе лицом.

— Зачем ты была так долго на море?

— Я думала, маляр придет.

— Какой маляр?

— Который камешки красит.

Тетя Лена засмеялась, погладила Нюшку и стала мазать ей вазелином шею и руки.

НИТКИ

Нюша порезала палец и заплакала.

А Мурка ей говорит:

— Не плачь, Нюшка! Подумаешь, беда какая! Я один раз себе вовсе руку отрезала, а не плакала.

Нюшка не поверила. Глянула Мурке на руки— обе целые. И эта целая, и та целая. Рассердилась Нюшка.

— Как, — говорит, — отрезала? У тебя обе руки на месте.

— А я пришила, — засмеялась Мурка, — оттого и на месте.

— Как так пришила?

— А я людейной ниткой. Вот тут, посмотри. Мурка вытянула руку, рукав подобрала и показала — сзади, повыше локтя.

Нюшка даже нос сморщила, так разглядеть старалась. Все у нее веснушки вместе сошлись.

Согнулась, Мурке под руку подлезла. Ничего не разглядела— царапину только.

— Вот и неправда, ничего тут не видно. Царапина только, маленькая совсем. А нитки никакой нету.

Мурка фыркнула.

— Нету! Потому нету, что это не простая, а людейная нитка. Я белая, нитка белая — вот и не видно.

Нюшка всхлипнула в последний раз и засмеялась. Побежала в спальню, взяла свою куклу — и опять к Мурке.

— Мурка, — говорит, — Тане тоже руку пришей, как себе пришила. А то Сенька ей совсем оторвал, видишь!

Мурка взяла куклу, приложила руку, как надо, и сказала:

— Ведь то людейные нитки были, а не куклячьи. У меня куклячьих ниток нет. Пойди к тете Лене, она пришьет.

— А у нее разве есть куклячьи?

— У тети Лены все есть.

Побежала Нюшка к тете Лене.

— Тетя Лена, есть у тебя куклячьи нитки?

— Конечно есть, — сказала тетя Лена.

Взяла катушку ниток, иголку и наперсток. Стала пришивать кукле руку. Кукла белая, нитка белая — вот и не видно.

— Что, хорошо так будет?

— Ну да, хорошо.

Нюшка стоит, смотрит, а про палец и думать забыла.

ВЕСНУШКИ

У садовника живет садовникова жена, Паня. А у Пани есть маленький ребеночек — Левка. Он еще не умеет ходить, только ползает. Он совсем беленький.

— Паня, а Паня, — отчего я не беленькая? Отчего у меня веснушки? — спрашивает Нюшка.

— Отойди от кроватки, разбудишь его, — говорит Паня. Она гладит пеленки, и на солнышке видно, как из утюга подымается воздух — как сахар в горячей воде, если помешать ложечкой.

— Ну, Паня! Отчего я не беленькая? — пристает Нюшка.

— Оттого, что плохо моешься, — смеется Паня. — Ты покрепче лицо три, вот и будешь беленькая.

— И веснушки сойдут?

— Конечно сойдут, — говорит Паня и дует в утюг, чтобы лучше горели угли.

Нюшке хочется, чтобы веснушки сошли. А то Сенька все пристает, — говорит: ‘конопушки продай’.

‘Вот и смою, — думает Нюшка, — хорошенько потру и смою’.

— Ты куда? — спрашивает Паня.

— Я к ручейку, веснушки мыть.

— Ну, как смоешь, поможешь мне простыни тянуть, — смеется Паня.

Паня насыпает в утюг еще угля и ставит утюг на кирпич у водосточной трубы, чтобы уголь скорей разгорелся. Огонь так и рвется в трубу, даже слышно, как. ветер через утюг гудит. Паня стоит, утюга дожидается, а Нюшка уже тут как тут.

— Ну, что, смылись? — спрашивает Нюшка.

Паня смотрит на мокрую Нюшкину мордочку и удивляется, — сколько у одной девочки на лице помещается веснушек!

— Смылись, — говорит Паня, — только не все.

— А еще много осталось?

— Самая чуточка, — смеется Паня.

— Где?

— Вот тут, на кнопке. — Паня трогает пальцем Нюшкин нос.

Нюшка старается посмотреть на кончик своего носа. Морщится, щурится, опустит голову, задерет, — плохо видно, глаза слишком крепко на месте сидят. Что-то смешное, большое, немножко прозрачное, — гора какая-то, а не нос. Подошла к окну — на цыпочки встала, — в стекле видно, что нос. И весь в конопушках.

— Я пойду, сильней потру, — сказала Нюшка. — Все-таки еще много осталось.

И убежала опять к ручейку.

А Паня передвинула Левушкину кровать в тень и опять взялась за утюг.

А солнышко опять стало потихоньку подбираться к Левушкиной кровати.

САНИТАРНАЯ КОМИССИЯ

Всю террасу густо оплел дикий виноград.

Тетя Лена и Мишка сидели в тени, — у них за спиной листья были темные.

А Степа сидел на солнце, прямо на перилах. У него за спиной листья были прозрачные словно занавеска. Сквозь занавеску продувал ветерок, и на террасе было зелено и прохладно.

— Санитарной комиссии очень трудно, — говорил Степа. — Мишка маленький, его ребята не слушают.

— Правда, не слушают, — кивнул головой Мышонок. — Меня вчера Мурка даже побила. Я у нее… я у нее…

У Мышонка губы вдруг собрались в узелок, и он стал тереть глаза кулаком.

— Я у нее… я у нее под подушкой…

— Что под подушкой?

— Я у нее под подушкой летучего мыша нашел, дохлого, — выговорил, наконец, Мышонок. — И уже протух весь. Я его выбросить хотел, а она увидала.

— Правильно, — говорит тетя Лена. — Вам вдвоем трудно. Нужно выбрать еще кого-нибудь.

— Некого больше, все заняты, — сказал Степа. — Я уже по расписанию смотрел. Валя — в хозяйственной, Петя — по огороду, Саня — по кухне.

Мишка на Степу не смотрит, и на тетю Лену не смотрит. На клеенке след остался от стакана — на этот кружок смотрит и воду пальцем по столу развозит. Кого бы, в самом деле, выбрать?

— Выберите меня, — говорит Мишка.

— Тебя нельзя, ты уже выбран, — смеется тетя Лена, вдруг она встает и подбегает к перилам.

Внизу, от ручья идет Нюшка и плачет. ‘Наверно в ручей свалилась’, — думает тетя Лена, потому что у Нюшки все платье мокрое.

Нюшка плачет на разные голоса, то тоненьким голосочком — и-и-и, а то вдруг заревет — у-у-у-у. Подошла к лестнице и стала на террасу подниматься. Одной рукой слезы по лицу размазывает, другой за перила держится.

— Что с тобой, Нюша?

— Не сходят, — отвечает Нюша, — у-у, не сходят…

— Кто не сходит?

— Конопушки не сходят… И от воды не сходят, и от песочка не сходят…

— От какого песочка?

— От желтенького. Терла, терла, а они все тут.

— Ах, ты, глупышка! — засмеялась тетя Лена. — Оттого у тебя нос красный?

Больно Нюшке и обидно. Отчего Левка беленький, а она нет?

— Тетя Лена, носик болит, и конопушки не сходят.

Не знает тетя Лена, как Нюшку успокоить. Обернулась она к Степе и к Мишке и говорит:

— Видите, чистёха какая — песком нос терла. Давайте мы ее в комиссию выберем.

— От нее пользы мало, — сказал Степа. — А ты, тетя Лена, будешь нам помогать?

— Конечно, буду.

— Ну, тогда хорошо. Выберем, — согласился Степа.

Мышонок тоже головой кивнул. Стала Нюшка членом санитарной комиссии.

КАК ЛЕВКА НЮШУ ОБИДЕЛ

Нюша с Муркой часто приходят к Пане и возятся с Левкой. На руках у Левки ниточки — перетяжки. Нюше смешно: все у него как у настоящих людей — руки, ноги, пупок, уши, нос. Ну, нос еще не настоящий, а глаза — те совсем настоящие, только очень синие.

Мурка его спросит: как корова делает?

А он пальчик выставит, будто рога и говорит: ‘Му!’

Мурка спросит: как собака делает?— А он: ‘Ав-ав, ав-ав, ав-ав!’—думает, что страшно.

Мурка спросит: как кошка делает? А он тихонечко, тихонечко пискнет: ‘Кс-кс!’ Мурка учит его говорить ‘мяу’, а он не научается.

Один раз у Нюшки был насморк, она все чихала.

Мурка и говорит Левушке:

— Скажи, как Нюшка делает?

Левка обрадовался, глаза у него заблестели. ‘Чхи, чхи!’ — говорит.

Сидит, ноги раскинул и пищит: ‘Чхи, чхи, чхи!’

На другой день пришла Нюша малыша проведать, а он как увидел ее, — опять: ‘Чхи, чхи, чхи!’ Так у Пани с рук и рвется.

День прошел, два дня прошли, а Левушка все Нюшку зовет: ‘Чхи!’

Как увидит, сейчас: ‘Чхи, чхи, чхи!’ Огорчилась Нюша, нос повесила. Говорит Мурке:

— Что ж, это он меня всегда будет ‘чхи’ звать? И вырастет — тоже ‘чхи’?

Левушка услышал, как Нюша с Муркой про ‘чхи’ говорят, обрадовался — и ну пищать: ‘Чхи, чхи, чхи!’ Нюшка — в слезы, а Мурка смеется.

— Ты, — говорит, — Нюшка, глупая. Что на него обижаться, он еще маленький.

НЕСЧАСТЬЕ

В одной руке Нюшка несет пузырек иода с бумажной шапочкой на головке. В другой — пять копеек сдачи. Пятак горячий стал, вся ладошка мокрая.

Очень жарко, от каждого камешка жар идет, как от печки. Мошкара над дорогой вьется, прямо звон в ушах стоит. Еще жарче от этого звона.

Остановилась, Нюшка около палатки, где воду и квас продают. Серебряных шоколадок много лежит на полочке. Стоит у палатки дяденька, велосипедист. Велосипед пыльный-пыльный. А сам он голый, в одних трусах, и тоже пыльный.

— Дайте мне сельтерской воды, — сказал дяденька. Оперся нечаянно на резиновый гудок, а гудок загудел.

— Холодная у вас вода? — спросил велосипедист.

— Как же, у нас все воды на льду, — ответил ему продавец.

Нажал какой-то крантик, вода в стакан ударила. Шипит.

Нюшка близко подошла, пузырьки в стакане увидала. Стакан вдруг вспотел, шершавым стал даже — такой холодный. Дяденька воду маленькими глоточками пьет, а Нюшка смотрит и тоже глотает. Только трудно глотать — во рту пересохло.

Пятак горячий-горячий. Переложила его Нюшка в другую руку, и ладошку о платье вытерла.

Дяденька сел на велосипед и уехал. А Нюшка вдруг красная стала, протянула пятак продавцу, положила на краешек стойки.

— Тебе что? — спросил продавец’ а сам руку к шоколадкам тянет.

— Нет, мне не шоколадку, мне воды… шипучей, — сказала Нюшка.

Никогда еще Нюшка такой воды не пила.

Даже немножко страшно. Шипит, жужжит, в лицо брызжет.

Откуда пузырьки берутся? Нет, нет пузырька, а вдруг побежит вверх. Стакан холодный, пальцы жжет.

Сперва Нюшка медленно пила, чтобы надолго хватило.

А потом не допила — больно горлу стало.

Зато жары, как будто и нет совсем. Итти легче, и пятак руку не жжет.

Вот и дом на пригорке видать, кто-то из мальчиков по крыше лазит, а не разобрать кто.

Задумалась Нюшка — как про пятак сказать.

— Я тете Лене скажу, она сердиться не будет.

Вошла в сад, а навстречу Степа с Сенькой.

…— Купила иод? — спрашивает Степа. — Покажи.

Взял пузырек, красную шапочку снял, а под ней другая, беленькая.

— Сколько стоит? — спросил Степа.

— Двадцать копеек, — говорит Нюша.

— А где сдача?

Нехорошо стало Нюше. Сенька стоит, в руки смотрит, и Степа тоже.

— Я— я…

Не поворачивается язык во рту. Никак Нюшка про воду не скажет.

— Я- я… потеряла, — сказала Нюша и сама испугалась, — как это вышло, что неправду сказала. Степка сердито так смотрит, а Сенька смеется.

— Идем к тете Лене, — строго сказал Степа и взял Нюшу за руку.

Идет Нюша, дороги не видит, в глазах слезы стоят.

Сенька с боку прыгает и дразнит:

Вот так-так, вот так-так,

потеряла пятак!

Тетя Лена в изоляторе окно мыла. Руки у нее в мыле. Она рукавом волосы со лба откинула.

— Что у вас там?

Степка Нюшу к ней подвел и поставил, как деревянную.

— Она пятак потеряла, тетя Лена, — сердито сказал Степа.

Подняла Нюша глаза прямо на Сеньку.

— Вот так-так, вот так-так! — смеется Сенька.

А из спальни Мурка и Мышонок выглядывают.

Нюшка хочет на тетю Лену посмотреть и не может, стыдно.

— Не беда, со всяким случается, — сказала тетя Лена. — Перестань, Сенька. Верно, быстро бежала?

— Я… я…

Заплакала Нюшка и убежала в спальню.

ШИПУЧАЯ ВОДА

Вечером тетя Лена читала книжку. Очень интересная была книжка, про водолазов. Как один дяденька под воду спускался, на самое дно. И вдруг к нему рыбка в штаны попала. Кругом вода зеленая, как у кошки глаза. Всякие крабы ползают, осьминоги, а у каждого осьминога восемь ног. А глаза страшные, будто на прутиках торчат. Нюшка даже дышать боится.

Кончила тетя Лена читать, все встали, а Нюшка не может. Что-то у нее с ногой сделалось. Шипит что-то в ноге, пузырьки идут, слышно, как холодная вода переливается.

От пятки началось. А там — больше. Выше вода поднимается, ледяная, шипучая. К коленке подошла и остановилась, только сильнее жужжит.

Обхватила Нюша ногу — рукой чувствует, как под кожей пузырьки брызжут. Снизу вверх, снизу вверх. Что теперь будет!

Дрожит Нюша, думает, смерть пришла. Шипучая вода в ногу попала. Сейчас по всему телу разольется. Нюша сидит и слушает: разливается вода по телу, или нет. Кажется, разливается. Ну да, разлилась, — вот уже в спине холодок прошел, как мурашки забегали.

Тетя Лена подошла, за руку взяла.

— Ты что не встаешь, Нюшка? Иди чай пить.

У Нюши глаза стали большие, круглые, как у курицы. Голоса у нее нет, шопотом сказала:

— Я не могу. У меня шипучая вода разлилась.

— Какая вода?

— Которую я выпила.

Нюшка на тетю Лену посмотрела и вся затряслась от страха. Потом ее за руку схватила.

— Ой, шипит, ой, шипит!.. Я наверно умру, тетя Леночка.

— Отчего, дурочка?

— Ты ничего не знаешь, тетя Лена. Я сдачу не потеряла. Это я так мальчикам сказала. Я шипучую воду выпила.

— Какую шипучую воду, что ты выдумала, Нюша?

— Ледяную, тетя Лена, в палатке. Она у меня по ноге разлилась, а сейчас по всему телу разольется.

Засмеялась тетя Лена, даже косынка на бок сползла.

— Ух, ты, моя глупенькая!

Взяла ногу и давай тереть. И сейчас все прошло.

— Ну-ка, наступи. .

Нюшка боится наступить — вдруг опять зашипит. Нет, не зашипело.

— Прошло?

— Прошло. Отчего это, тетя Лена? От воды?

— Нет, Нюша, это ты просто ногу отсидела.

Взяла тетя Лена Нюшу за руку и пошла с ней чай пить.

ПОДСОЛНУШКИ

Октябрятам нельзя есть подсолнушки, потому что подсолнушки пыльные и нечистые. Санитарная комиссия должна смотреть, чтоб никто, никто не грыз подсолнушков.

Нюшка смотрит. Чаще всего Сенька семечки грызет.

Но с Сенькой Нюшка ничего не может поделать, — не слушается да и только.

Прибежала раз Машутка и говорит:

— Нюшка, что за тетеньки сидят на скамейке?

Посмотрела Нюша, — не знает. Что за тетеньки такие, пришли и сели, а жить не живут. Ни здесь, ни по соседству не живут, — а подсолнушки лущат.

Пошли Маша с Нюшей и сели рядом с ними на лавку.

Так, будто в куклы играют, а сами нет-нет и посмотрят на тетенек.

Тетеньки обе толстые, одна в одну, — верно сестры родные.

У той платье синее, и у этой синее.

Та смеется и подсолнушки лущит, и эта лущит.

Набралась Нюша храбрости и спросила:

— Вы, тетеньки, откуда будете?

— Мы из города, — ответила тетенька. — А ты подсолнушков хочешь?

Нюшке семечек страсть как хочется. Но она сразу сказала:

— Нам нельзя подсолнушков. Мы — октябрята.

А потом посмотрела на Машу.

И Маша головой кивнула.

Тетеньки засмеялись, и та засмеялась, и эта. Стали они разговаривать, не понять о чем. И все подсолнушки грызут, и та грызет, и эта.

У Нюшки изо рта слюнки текут — беда!

И у Маши тоже.

Пошушукались Маша с Нюшей, потом Нюша обернулась к тетенькам и говорит:

— Тетенька, а белые подсолнушки нам можно!

Стали обе тетеньки из кулька выбирать тыквенные семечки.

Нюша горстку подставила, ждет, пока наберется полная горстка.

И Маша тоже.

— Белые подсолнушки всех лучше, — сказала Маша.

— Тыквенные семечки всех слаще, — сказала Нюша.

НЮШКИНА ПОБЕДА

Изолятор — это комната для больных. Никому сюда ходить не полагается, только членам санитарной комиссии полагается. В изоляторе должно быть очень чисто. Больных нет, а все равно должно быть чисто. Самое главное — чтобы пыли не было.

Сегодня Нюшка дежурная, — ей пыль вытирать.

Пыль вытереть очень трудно.

Думала Нюшка, что кончила уже. Всюду чисто. На столе чисто, на подоконнике чисто, табуретки блестят, койка застлана. Стала Нюшка закрывать ставни, чтобы в комнате было прохладно. Солнце в щель ударило. Протянулось солнышко через всю комнату столбом и уперлось в одеяло. А в столбе — пылинки кувыркаются, — да сколько!

‘Плохо я пыль вытерла, — подумала Нюшка. — Сколько пылинок осталось, целая куча. Это самая зараза и есть.’

Открыла ставни, снова принялась за работу. Под кровать залезла, там вытерла. Стала на табуретку, дверь обмахнула. Стеклянный ящик с бабочками на стене висел, чтобы никто не разбил его. Нюшка и в нем стекло протерла.

— Ну, теперь уже чисто.

Закрыла ставни, а пыль опять кувыркается.

— Ну тебя совсем! — рассердилась Нюшка. — Кувыркайся, сколько хочешь. Я гулять пойду.

*** * ***

— Я гулять пойду, — сказала Нюшка. Повернулась к двери, а в дверях козел стоит— Бодун. Бородой трясет, веточку дожевывает. На шее у него веревка. Постоял на пороге, почесал о косяк голову, — то место, где рога растут. И вошел в комнату.

Вскрикнула Нюшка и мимо козла — в коридор.

— Бодун оторвался! Бодун оторвался! Выбежали из столовой Сенька и Мурка.

— Где, где Бодун?

— Там, в изоляторе. Скорее! Где тетя Лена?

— Они все на море ушли.

Осторожно подкрался Сенька к изолятору, Стал у двери, а заглянуть боится.

Мурка его толкает:

— Иди, иди. Ты не бойся.

— Да, не бойся. Сама попробуй, какие у него рога. — А все-таки заглянул.

— Одеяло жует!

Нюшка и Мурка пододвинулись ближе и стали за Сенькой.

— Правда, жует!

— Беги за Паней, — сказала Нюшка, и Мурка пустилась во всю прыть по коридору.

Нюшка. чуть не плакала.

— Он все изгадит! У, противный!

Бодун долго жевал одеяло, — как раз тот угол, на который солнышко падало. А потом подошел к шкапчику с лекарствами и стал о него тереться. Сперва только слышно было как зазвенели склянки.

— Пошел вон! Пошел вон! — кричала Нюшка. — Сенька, прогони его!

Но Сенька боялся, потому что Бодун был сердитый козел.

Сначала склянки звенели тихо, а потом громче.

Шкапчик заходил ходуном, а Бодун все терся и терся о него боками. Что-то упало в шкапчике, и из него посыпался белый порошок.

— Это тальк! Он весь тальк рассыпал! — закричала Нюшка и стала впереди Сеньки.

А потом у шкапчика начала открываться дверка. Она открывалась тихонько, понемножку, а Бодун стоял, нагнувши голову, и все терся об угол шкапчика. И вдруг дверка открылась совсем, и пузырек с касторкой покатился по полочке. Нюшка увидела, что пузырек сейчас упадет, и кинулась к Бодуну. Она схватила его за обрывок веревки.

— Пошел вон, Бодун! Убирайся! Козел мотнул головой и шлепнул губами. Он не хотел уходить. Тогда Нюшка ударила его ногой.

Бодун прыгнул в сторону и свалил табуретку. Табуретка упала — бух! А козел испугался, — скок, прямо в дверь. Сенька едва успел отскочить. А Нюшка выпустила веревку и хлопнулась на пол.

— Пошел вон, Бодун! — кричал теперь Сенька, но Бодун скакал уже вниз, по деревянной лестнице, во двор.

Тут и Паня пришла с Муркой. Сенька им все рассказал.

— Я думала, он все перебьет, — сказала Нюшка.

— А ничего не разбилось. Только просыпался тальк.

— Ты не боялась? — спросила Паня.

— Боялась. Только я дежурная, — ответила Нюшка.

———————————————————————

Источник текста: Гершензон М. А. На солнышке. Рассказ для детей, Рис. В. Ивановой. — Москва-Ленинград: Гос. изд-во, 1930. — 44 с., ил., 22х18 см.