К.С. Аксаков
К.С. Аксаков
На смерть Гоголя
На смерть Гоголя
Оригинал здесь — http://dugward.ru/library/gogol/aksakov_smert_gogol.html
На смерть Гоголя, Аксаков Константин Сергеевич, Год: 1852
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Гоголя нет!.. Грустно и тяжело! Нет великого художника, и нет великого создания, им недоконченного. С именем Гоголя, с его великим поэтическим трудом связывались все надежды, все будущее нашей литературы. Теперь исчезли ее надежды, а может быть, и все ее будущее, вместе с потерею величайшего русского писателя, величайшего и вместе, кажется, последнего русского художника. Пусто стало в рус. лит., ей больше уже нечего ждать. Так грустно становится при этой горькой мысли, что еще невозможен стройный и последовательный отчет о заключившем, — да, заключившем! — уже свою деятельность гениальном писателе.
Десять лет перед нами трудился он неослабно над своею поэмою ‘Мертвые души’, посвящая этому труду своему все силы своей жизни, все могущество своего таланта, и не окончив его, навсегда покинул нас Гоголь. Сама жизнь Гоголя как художника полна чрезвычайно важного и строгого смысла. Талант его не был для него, как для большей части художников, только природным даром, которым художнику остается только тешиться в жизни да набирать дани похвал и выгод житейских. Великий талант свой принял Гоголь как долг, наложенный на него свыше, который обязан он нести в течение всей своей жизни. Строго понял он призвание художника, не улыбаясь сам, производил он своими сочинениями смех, полный художественного наслаждения. Известно его слово, где так высказал он себя, когда сказал: ‘И долго еще определено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадную несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы‘. Весь обращенный к Богу, всегда трудился он внутренно и часто говорил, что жизнь не веселье, не удовольствие, но и труд, и подвиг. А стоит только не бежать духовного труда, — он явится, великий и бесконечный. — Вспомним, что так строг, так чист и так важен был поэт, произведения которого, по невежественному мнению некоторых, только грязны и непристойны и, по впечатлению многих, только смешны.
Жизнь поэта и художника еще и доселе считается имеющею какое-то право на дешевые веселья и радости, еще и доселе жизнь художника есть какое-то пиршество, соединенное с кубком вина и с красотою женщины. Другое зрелище представил первый русский художник. Взглянув на свой талант как на долг, возложенный на него от Бога, как на новую обязанность быть еще строже в жизни, он соединил свое вдохновение с молитвой, и жизнь свою повел он сурово, беспрестанно поддерживая, продолжая внутреннюю неослабную борьбу со всеми недостатками человека сперва внутри себя, а потом уже вне. Не время еще изображать во всей последовательности весь духовный путь, пройденный Гоголем уединенно, отшельнически, среди житейского шума, ограничимся пока тем, что сказали. Талант для Гоголя был наложенным на него от Бога долгом, а жизнь — духовным подвигом.
Перед художественным гением, понимавшим так свое призвание, перед этим вечным суровым духовным трудом жизни поэта чем покажутся остальные русские писатели? Не говорим о почтенных именах, принадлежащих прошедшей эпохе, о писателях, продолжающих писать, но не могущих сказать нам ничего нового, ничего такого, чего требует теперь русская душа. Мы говорим о тех сочинителях, которые современны, которые все ухватились за одну внешность великого гения Гоголя и продолжают иные все свое литературное поприще одним каким-нибудь его выражением или оборотом речи великого поэта, переиначивая его на разный лад. А современных сочинителей много. Не задумаются они над своим трудом, не станут медлить. О мои быстрые писатели! сочинители повестей, романов и комедий! для вас писать — удовольствие в числе многих других или, может быть, утеха самолюбия вашего. Вы грозно разбраните балы поутру и вечером отправитесь на бал. Вы нападете на пошлость жизни светской и тем самым, может быть, доставите себе новую возможность усладиться этою пошлостью. Или же откровенно будете радоваться всею этою пошлостью и суетою. Во всяком случае, браня и хваля, вы довольны, очень довольны (это ясно высказывается в произведениях ваших) и своею деятельностию, и жизнию: с чем и поздравляем вас.
Повторяем: еще не приспело время для полного суждения о Гоголе. Если точка зрения (на иное) гениального человека-художника и могла быть иногда ошибочна относительно того или другого в отдельности, если мы и признаем ошибочность иных высказанных им мнений в его письмах, то подвиг жизни Гоголя вполне чист, нравственен, истинен, искренен и глубок.
Грустно, грустно! Это чувство всего чаще приходит теперь на душу, и это слово всего чаще просится на уста.
Отклик на смерть Гоголя (1852), оставшийся ненапечатанным, впервые опубликован ‘Пути русской прозы XIX века’. Л., 1976, с. 16 — 29.