На память о П. А. Тучков.
На память о П. А. Тучков.
‘День’, 1-го февраля 1864 г.
На память о П. А. Тучкове, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1864
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова
Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія
Изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Руси’ и другихъ изданій, и нкоторыя небывшія въ печати. 1860—1886
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и Ко) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.
Мы до сихъ поръ не сказали ни слова о кончин Московскаго генералъ-губернатора, П. А. Тучкова. Мы не имемъ обыкновенія, да и по программ нашей газеты не принимали на себя обязательства сообщать нашимъ читателямъ текущія городскія новости, и конечно были бы въ прав умолчать даже и о такомъ важномъ для Москвы событіи,— но мы, разумется, охотно бы почтили и сами въ нашей газет память такого человка, какъ П. А. Тучковъ, если бы… Если бы удобно было сказалъ то, что бы намъ хотлось сказать, и передать во всеобщее свдніе нкоторыя замчательнйшія черты изъ его жизни! Но объ нихъ-то, объ этихъ лучшихъ сторонахъ его характера, о томъ, что именно въ немъ достойно почтительной памяти,— мы бы и желали разсказать, да не можемъ… Замтимъ только, что Тучковъ былъ человкъ, что называется, не казенный, а это великое и очень рдкое въ Россіи достоинство, былъ человкъ честный и благородный — не только въ частныхъ и общественныхъ отношеніяхъ, но на служб передъ начальствомъ… Извстно, что богатые доблестями военными, мы довольно бдны доблестями гражданскими, что гражданское мужество, которое и везд рже военнаго, у насъ составляетъ еще мене обыденное явленіе! Мы знаемъ множество храбрыхъ людей, которые, никогда не боялись смерти, и боялись начальства, никогда не трусили непріятельскихъ пуль, и трусили своихъ генераловъ, хотя были и нравы и исправны, и даже вполн независимы и обезпечены въ своемъ положеніи… Таковъ ужъ нашъ общественный нравственный строй, который обхватываетъ насъ чуть ли не отъ рожденія!… Но П. А. Тучковъ, безъ хвастовства, не рисуясь, не красуясь, скромный и даже застнчивый, обладалъ мимъ нравственнымъ мужествомъ. Мы не имли чести вжать его лично и это мнніе наше основываемъ на нкоторыхъ сообщенныхъ намъ фактахъ,— между тмъ на обстоятельствахъ сопровождавшихъ подачу извстнаго адреса старообрядцевъ въ прошломъ году. Такія черты заслуживаютъ быть записанными въ общественныхъ лтописяхъ,— и потому понятно то общественное сочувствіе, которое выразилось къ покойному, посл его смерти, выразилось въ толкахъ и говор о немъ, въ поклоненіи его праху. Что же касается до церемоніала похоронъ, которымъ почтило его правительство, я до пожертвованій собранныхъ оффиціальными представителями города,— то это, конечно, иметъ свое значеніе, но само по себ, у насъ, не всегда можетъ что-либо прибавить къ нравственной оцнк покойнаго, какъ дятеля и человка… Дай Богъ, чтобъ у насъ было поболе скромной. Тучковской гражданской доблести, честности и человчности!
И именно потому, что мы такъ уважаемъ память П. А. Тучкова, мы не можемъ не постовать на ту ложь, которою у насъ стараются прикрасить, т. е. испортить всякое чистое дло. Мы прочли въ газетахъ, что такого-то числа, вслдъ за другими, служили паннихиду временно-обязанные, проживающіе въ Москв крестьяне. Къ чему это? Разв временно-обязанные въ Москв крестьяне составляютъ корпорацію, общество? Да они большею частью и не знаютъ другъ друга! Наши Московскіе дворники, кучера, повара, слуги ее имли, кажется, никакого отношенія къ Московскому генералъ-губернатору, подобная мысль о паннихид не могла даже и придти имъ въ голову!… Разумется, собрать нсколькихъ, здсь торгующихъ или проживающихъ, било не трудно, можетъ-быть кто-нибудь изъ нихъ, привыкшій обращаться съ начальствомъ, даже самъ вызвался на это,— но онъ не имлъ права дйствовать отъ лица всхъ временно-обязанныхъ, которыхъ въ Москв десятки тысячъ. Но нтъ, мы не можетъ обойтись безъ театральной обстановки! Теперь, въ наше время, мы умудрились употреблять на театральную обстановку матеріалъ другой,— общественный, щеголять по части общественныхъ чувствъ, восторгомъ, мнній — будто бы свободныхъ — до вольности, будто бы неудержимыхъ — до дерзости, будто бы искреннихъ — до грубости! Такому правдивому человку, какимъ былъ покойный генералъ-губернаторъ, такое усердіе было бы не ко сердцу… Честный миръ его праху, и вчная правдивая ему память).