ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ
СОЧИНЕНІЙ
. М. PШЕТНИКОВА
ПЕРВОЕ ПОЛНОЕ ИЗДАНІЕ
ПОДЪ РЕДАКЦІЕЙ
А. М. СКАБИЧЕВСКАГО.
Съ портретомъ автора, вступительной статьей А. М. Скабичевскаго и съ библіографіей сочиненій . М. Pшетникова, составленной П. В. Быковымъ.
Цна за два тома — 3 руб. 50 коп., въ коленкоровомъ переплет 4 руб. 50 коп.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Изданіе книжнаго магазина П. В. Луковникова.
Лештуковъ переулокъ, домъ No 2.
1904.
На общественномъ гуляньѣ, въ Лтнемъ саду.
(28 іюня 1870 г.).
Сцены.
7 часовъ вечера. Съ набережной Мойки, начиная съ Цпного моста до Лебяжьяго канала прозда совсмъ нтъ, потому что толпятся массы народа въ цлыя тысячи. Но этой сторон Лтняго сада, находящагося противъ Инженернаго замка, находятся дв будки, и къ этимъ будкамъ, на видъ гораздо меньше полицейскихъ — и безъ флаговъ, стремятся тысячи. Давка страшная. Женщины пищатъ, мужчины ругаются и проклинаютъ нераспорядительность. На это имъ мастеровые (впрочемъ въ сюртукахъ и кафтанахъ изъ чернаго и синяго сукна) заявляли, что нужно бы было прійти въ 2 часа.
Приходитъ какой-то баринъ 8-го класса съ барыней. Онъ толкается впередъ, но его не пускаютъ — его давятъ. Дама тащитъ его.
— Билетовъ не продаютъ,— говорятъ сосди барина.
— Какъ не продаютъ?— свирпетъ баринъ.
— Такъ и не продаютъ — не хватило. Городовые и вся полиція съ оберъ-полицеймейстеромъ не могли напастись, говоритъ какой-то статскій совтникъ, стоящій рядомъ съ жандармомъ. Такъ ли? спрашиваетъ статскій совтникъ жандарма.
— Меня совсмъ стиснули. Я бы радъ былъ и уйти съ гулянья…— говоритъ жандармъ.
Но народъ, кром двухсотъ человкъ, не слышитъ жалобъ жандарма, стоящаго на манеръ статуй Лтняго сада, съ тмъ различіемъ, что первый — живой, но молчаливъ, а вторыя — обломаны, опакощены, и каменныя.
— Двиньтесь, господа!— кричитъ тысяча человкъ.
Начинается движеніе, хорошо памятное въ Христову заутреню въ Исаакіевскомъ собор, гд для русскаго народа отворяется для входа только одна узенькая дверь и гд ужъ столько людей вслдствіе этого получили увчье. Но тамъ тмъ хорошо, что нтъ полиціи у дверей, а здсь то-и-дло слышатся возгласы городовыхъ, квартальныхъ и пр., которыхъ надо считать сотнями, возгласы, требующіе не тсниться.
Народъ, какъ передъ какимъ-нибудь событіемъ, спшитъ къ другимъ будкамъ, но и тамъ давка страшная, но и т, которые стоятъ тамъ, утшаютъ заднихъ: билетовъ не выдаютъ, хотя и много будокъ.
Публика — одни свирпютъ, другіе, отъ нечего длать, острятъ, но все-таки у каждаго держится въ кулак 20 коп.
Кто-то кричитъ:— ‘подайте билеты? Здсь народное гулянье! А если вы полиція — вы должны всхъ пускать!’
— Молчать!— кричитъ около будки кто-то.
— Я первой гильдіи купецъ, а мн кричатъ: молчать…— говоритъ тотъ же голосъ.
— Былъ ты купецъ, да сплылъ,— остритъ кто-то.
— Кабы мн сказаться графиней!— толкуетъ одна дама въ шелковой мантиль, въ наколк и бумазейной юбк.
— Нтъ, ужъ намъ не попасть.
— А Катя? А Миша?
— Господинъ жандармъ, пропустите!— говоритъ хотящая назвать себя графиней.
Жандармъ молчитъ.
Публики прибываетъ больше и больше.
— Билетовъ не напечатали,— говоритъ, повидимому, книгопродавецъ.
— Ахъ шельмы! Это кто-нибудь не изъ нашихъ.
— А вы кто?
— Очень мн нужно сказывать.
— Какъ же они не напечатали. Этакъ мы и музыки не услышимъ?
— А купеческій, прикащицкій клубъ?
Чиновники съ женами и любовницами терпятъ пораженія: дамы въ бокъ, мужчины въ спину и шею. Отъ кого получаютъ — неизвстно. Благо общественное гулянье.
Становится тсне и тсне.
— Батюшки! у меня вдь часовъ-то нтъ!— говоритъ кто-то, повидимиму, и чиновникъ, и приказчикъ, и купецъ, и дворянинъ, потому-что одежда его примнима къ всмъ этимъ сословіямъ по-петербургски, а по волосамъ и разговорамъ онъ соотвтствуетъ даже дипломатамъ.
Тысячи человкъ схватились за свои карманы — и улыбнулись. Улыбнулись потому, что все было цло.
Прошло полчаса. Билетовъ не выдаютъ. На улиц народъ растетъ. Но растетъ народъ приличный.
Въ лаптяхъ и срой поддевк мужчинъ не пускали. Они наравн съ бдными людьми, не имющими средствъ быть за 20 коп. въ саду, стояли около ршетки — что напротивъ выставки, около Фонтанки.
— Должно-быть, они много заплатили,— говоритъ дама кавалеру, указывая на народъ, находившійся уже въ Лтнемъ саду.
— Ужъ не знаю. Надо полагать. Господинъ городовой, какъ та публика попала?— спрашиваетъ кавалеръ городового.
— Пришли раньше — съ пяти часовъ утра.
— Но какъ же въ газетахъ писано и въ объявленіяхъ тоже, что въ два часа?
— Билеты продавались въ магазинахъ,— сказалъ какой-то купецъ.
Наконецъ, публика, уже хотвшая итти домой, вдругъ заколыхалась: въ будкахъ стали билеты продавать.
Давка страшная. Народъ свирпетъ,— точно на войн. На входахъ въ садъ стоятъ по участковому, которые отбираютъ билеты.
— Позвольте?— проситъ свой билетъ входящій.
— Идите!— говоритъ участковый сердито.
— Но, однако — на память.
— Не тснитесь, вамъ говорятъ!
— Ужъ лучше идите, а то и въ зашей,— остритъ кто-то.
На аллеяхъ, ближнихъ къ будкамъ, съ вещами, предназначенными для розыгрыша, и колесомъ, съ множествомъ бумажныхъ трубочекъ въ немъ, давка. Но публика больше изъ торговаго и чиновнаго сословій. У всхъ на лицахъ выражается нетерпніе, но сдержанное,— никто не бросается, сломя голову, за билетами, а подходитъ медленно: у кого трясутся губы, у кого руки, глядятъ и хитро и сурово, каждый чего-то ждетъ, но на земл уже тысячи разорванныхъ и запросто брошенныхъ билетовъ съ надписью ‘аллегри’. Вс смотрятъ на прохожаго, идущаго съ взятыми билетами. У этихъ или жалкій видъ въ лиц, или какая-то злая улыбка.
Купецъ (развертываетъ билетъ). Козьи ноги! (бросаетъ билетъ и развертываетъ другой и бросаетъ. У него взято шесть билетовъ и вс пустые). Ловко!
Чиновникъ. Не выиграли?
Купецъ (съ досадой). Чортъ тутъ выиграетъ! (плюетъ). Сколько билетовъ-то?
Другой купецъ. Ну я попытаюсь. Я ужъ просадилъ пять рублей. Но я возьму еще: потому дтей жалко.
Купчиха. Иванъ Григорьичъ, будетъ! У тебя у самого дти…
Другой купецъ. Дура! Вдь велосипедъ не худо выиграть. Я возьму на счастье Пашки десять билетовъ (уходитъ съ купчихой къ будк).
Чиновникъ (бросая билетъ). Послднія двадцать копеекъ прошвырялъ! Больше никогда не стану брать билетовъ. (Сосду чиновнику). Ну-ка, покажите!
Сосдъ чиновникъ. Нтъ, ужъ я дома.
Чиновникъ. Да вдь вещи будутъ выдаваться съ девяти часовъ? Вы, должно-быть, выиграли козьи ноги.
Другой чиновникъ. Ну, нтъ. Я всегда выигрывалъ и теперь тоже что-нибудь выигралъ (развертываетъ билетъ вкрадчиво и потомъ бросаетъ его). Надо еще взять. Это оттого я не выигралъ, что бралъ билетъ не одинъ (уходитъ къ. будк).
Барыня подъ руку съ мужемъ. Ты возьмешь на меня?
Мужчина. Да. Сколько?
Барыня. Возьми три.
Оба подходятъ къ будк. Полицейскій вынимаетъ изъ колеса пять билетовъ и даетъ мужчин. Мужчина передаетъ три билета барын. Смотрятъ.
Барыня. Что же это — аллегри?
Мужчина (хохочетъ). Эхо, душечка, пустой, значитъ.
Барыня. Но, Саша, зачмъ же это полицейскій самъ выбралъ билеты, а не ты, и зачмъ онъ не повертлъ колесо?
Мужчина. А вотъ мы еще возьмемъ по одному сами: я одинъ и ты одинъ (подходитъ къ колесу. Дам въ коричневомъ плать, стоящей у колеса). Позвольте мн билетъ.
Полицейскій. Одинъ?
Барыня. И мн одинъ.
Полицейскій подаетъ обоимъ по билету.
Мужчина. Нтъ, я самъ…
Барыня. Это подлогъ!
Мужчина. Отчего вы не повертли колеса?
Ихъ оттираютъ сотни три народу.
Восемь часовъ вечера. Садъ полонъ народу. На большихъ дорогахъ давка, на трав лежитъ народъ — преимущественно прилично одтые мастеровые всевозможныхъ разрядовъ, солдаты, матросы, горничныя, швеи, чиновницы, чиновники, воспитанники, музыканты, но людей въ лаптяхъ и срыхъ зипунахъ нтъ, потому что ихъ не пускали. Большинство лежитъ на животахъ, поколачивая подъ тактъ ближайшей музыки ногами, куря папиросы и уничтожая орхи. Трава вся смята. По всмъ аллеямъ висятъ шкалики для освщенія, къ верхушкамъ деревьевъ зацплены на бичевкахъ тоже разноцвтные треугольные фонари. Музыка играетъ въ нсколькихъ мстахъ, у ддушки Крылова поютъ военные псенники, но у Крылова народу немного, потому что вс скамейки заняты еще съ двухъ часовъ, а къ памятнику прислониться опасно: ршетка недавно выкрашена и мараетъ. Публика ведетъ себя скромно, чинно, только дти кружатся около своего ддушки.
У памятника:
Мастеровой (товарищу). Смотри, слонъ! Ахъ шельма! И какъ похожъ?
Другой мастеровой. Похожъ. Вотъ недавно вели слона въ зоологическій садъ. Страсть! Только у того, у этого настоящаго, этотъ языкъ цпью былъ связанъ.
Первый мастеровой. Потому цпью связанъ хоботъ, что его въ плнъ взяли.
Другой мастеровой. Ишь ты, братъ! А за что жъ его въ плнъ?
Первый мастеровой. Потому бунтовалъ ужъ очень! А Демьянову уху вишь?! (Смотрятъ).
Половина девятаго. Зажигаютъ фонари.
Купчиха (мужу). А знать-то этотъ садъ не мало вскочитъ казн!
Купецъ. А что?
Купчиха. А какъ: траву всю смяли — хоть бы коровъ пустили.
Купецъ. Пустое говоришь! Потому и гулянье, что выставка. Для выставки гулянье, потому рядомъ. А это гулянье тоже выставка…
Купчиха. А вотъ, теперича, фонари. Вдь все сожгутъ.
Купецъ. А за что брали по двугривенному? А народу здсь почти весь Питеръ, а ты сочти сколько это сбору наберется. Но главное дло теперь иностранцевъ мы хочемъ удивить, что вотъ, молъ, сколь у насъ въ Питер народу (третъ животъ). Одно скверно — водки не продаютъ. (Смотритъ направо. На трав, подъ деревьями сидитъ группа мастеровыхъ. Они украдкой пьютъ изъ полуштофа водку). Ну, вотъ! Нашъ братъ, небось, догадливъ, дуй ихъ горой. Провели таки полицію! (Уходятъ).
Въ одномъ мст буфетъ, который состоитъ изъ загородки, въ середин которой на столахъ стоятъ шесть бочекъ съ пивомъ. Солидный господинъ съ саквояжемъ на груди, набитымъ кредитными билетами то-и-дло беретъ деньги, которыя и кладетъ на столъ. Буфетъ окруженъ ежеминутно сотнями людей, которые чуть-чуть не дерутся изъ-за кружекъ.
Чиновникъ (служителю). Позвольте пива.
Служитель суетится, ему суютъ заразъ шесть кружекъ, изъ коихъ онъ можетъ схватить только одну, потому что остальныя вырываютъ.
Другой буфетъ: шалашъ, крытый дырявымъ холстомъ. Въ немъ стоитъ десятка полтора столовъ, съ четырьмя стульями у каждаго, которые качаются, такъ какъ мсто неровное. Вс мста заняты. У входа стоитъ огромный самоваръ ведеръ въ пять и больше и ушатъ съ жижицей, похожей на чай.
Городовой (служителю). Послушай, братецъ, что жъ ты не дашь самовару скипть, а все только подливаешь да подливаешь холодной воды?
Служитель. Сожрутъ.
Городовой. Нтъ, однако! Я вдь прикажу и вылить.
Служитель. Ну! Что жъ я сдлаю, коли требуютъ чаю. Вонъ сколько надавали чайниковъ-то.
Городовой. Да ты хоть чайники-то полощи, стаканы вымой.
Служитель. Есть мн когда. (Суетится).
Входятъ купецъ съ женой и двумя дтьми. У мальчика маленькій дтскій шкафикъ, у двочки шкатулочка.
Купчиха. Ну, и устала же я! Хоть бы ссть. (Смотрятъ гд бы ссть, но мста нтъ).
Одинъ изъ сидящихъ (купчих). Это ваши дтки выиграли?
Купчиха (надменно). Супризы получили.
Купецъ (сердито). Супризы! А каково бока-то намяли! А ихъ (указываетъ на дтей) чуть-чуть не задавили. Устроили буфеты! Тоже только обирать. И ссть негд. (Къ сидящимъ). Вы скоро?
Одинъ изъ сидящихъ. Намъ еще не подавали чаю.
Купчиха. Это наказанье. (Служителю). А дорогъ здсь чай?
Служитель. Шесть гривенъ-съ.
Купецъ. Пойдемъ! Ну ихъ!!
Купчиха. А люминація?
Купецъ. Пойдемъ пиво пить.
Одинъ изъ вновь вошедшихъ. Извините-съ! Пива не даютъ,— говорятъ: все вышло.
Уходятъ.
На трав подъ деревьями толпа изъ ста мастеровыхъ молодыхъ кидаетъ въ другую сотню скошенную траву, такъ что только и видно одно сно. Зрители прибываютъ и хохочутъ.
— Браво! ха-ха! Знать война: пруссаки съ французами зачали!.. Валяй! Ну-ка, чья возьметъ.
Хохотъ и одобренія. Воюющихъ расталкиваетъ полицейскій и кричитъ: ‘это что такое? Перестать!’
Играющіе не перестаютъ, народъ растетъ, сыплются изъ тысячи рукъ охапки травы, остроты. Полицейскаго затерли. Давка, хохотъ, визги.
Полицейскій (оробвъ). Ишь задумали какую орлянку! Господа, будьте добры, выпустите…
Народъ даетъ ему дорогу. Шалуны расходятся. Садъ освщенъ хорошо, публика расходится, остается бдный народъ. Попадаются пьяные.
У газогара стоитъ человкъ десять.
Одинъ. Что же это? газогаръ!
Другой. Чудно нон все! Прежде мы жгли сальныя свчи, потомъ стеариновыя, потомъ этотъ Шандоръ, а теперь опять. Только что жъ онъ не горитъ? А вдь общано было.
Офицеръ стучится въ дверь.
Голосъ изнутри. Что вамъ?
Офицеръ. Позвольте посмотрть аппараты.
Голосъ. Нельзя!
Офицеръ. Позвольте. Мн надо воспитанникамъ показать. Мы прізжіе.
Офицера впускаютъ съ двумя воспитанниками, за ними ворвалось человкъ десять. Мужчина ихъ гонитъ.
Одинъ. Позвольте! Отчего газъ не горитъ?
Мужчина. Самого нтъ. Онъ заболлъ и совсмъ не былъ сегодня.
Другой. Значитъ, сегодня горть не будетъ свтъ?
Мужчина. Нтъ.
Третій. А я почти только для этого друмондова свта и шелъ.
Недалеко отъ газогара публика двигается около чугунной ршетки, что у Фонтанки.
Голосъ изъ-за ршетки. Иванъ Иванычъ!
Мужчина въ шляп (оглядывается). А! Степанъ Степанычъ. Что жъ вы не здсь? Вдь мы вмст пришли.
Мужчина изъ-за ршетки. А я пошелъ на буфетъ, что на Фонтанк, выпить. Выпилъ и иду сюда. Не пускаютъ. Говорятъ, билетовъ нтъ.
Толпа хохочетъ.
Публика расходится изъ сада. Въ саду отъ фонарей душно.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
