НА КУРОРТАХЪ.
НА КУРОРТАХЪ.
(Изъ крымскихъ впечатлній).
——
А БЛЯЕВЪ
‘Приазовскій край’. 1915. No 184. 14 июля. С. 2.
На курортах, Беляев Александр Романович, Год: 1915
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Борьба съ ‘нмецкимъ засильемъ’ въ торгово-прмышленной и другихъ областяхъ русской жизни сдлалась лозунгомъ нашихъ дней.
Къ сожалнію, эта борьба часто идетъ по ложному пути, не говоря уже о совершенно уродливыхъ, недопустимыхъ проявленіяхъ этой борьбы.
Увлекаясь стороной ‘разрушительной’, часто забываютъ о ‘созидательной’. Забываютъ, что всякое засилье — только негативъ нашего собственнаго безсилья.
За примрами не далеко ходить.
Наши курорты, съ первымъ пушечнымъ выстрломъ сразу эмансипировались отъ всякой зарубежной конкуренціи. Ожидалось небывалое оживленіе курортной жизни. Вс, живущіе отъ куроротной публики, начиная съ владльцевъ роскошныхъ виллъ и кончая черноокими проводниками, заране потирали руки: но дйствительность жестоко обманула ихъ ожиданія: публики на курортахъ мало.
Нкоторые пытались объяснить это тмъ, что публика ‘сама себя перехитрила’: каждый боялся слишкомъ большого наплыва и остался дома. Но это едва ли такъ.
Что на курортахъ пусто, что комнаты и дачи сдаются дешевле, чмъ въ прошлые года давно всмъ извстно и. одинаково, публика подъзжаетъ слабо. Смняется сезонъ на сезономъ, а на всхъ дачахъ такъ же уныло висятъ плакаты: ‘Есть свободныя комнаты’.
Пріхали только т, кого заставила нужда: больные, переутомленные, да, пожалуй, еще нсколько парочекъ молодоженовъ, исполняющихъ повинность свадебнаго путешествія.
Кого усиленно ждали, на кого возлагали особые виды — завсегдатаи заграничныхъ курортовъ не удостоили пріхать. Почему?
Потому, что ‘заграница’ пріучила ихъ къ удобной, уютной, комфортабельной жизни. Потому, что у насъ грязно, неудобно и, ко всему прочему, дорого.
Возьмите одну только восьмидесятиверстную дорогу отъ Севастополя до Ялты.
Морскіе перезды не вс пертносятъ. А теперь пароходы и совсмъ не ходятъ. Въ автомобил можно задохнуться отъ пыли, не говоря уже о томъ, что за весь долгій путь съ безконечнымъ количествомъ поворотовъ многихъ ‘укачиваетъ’ на автомобил не хуже, чмъ на пароход
Остается зда на лошадяхъ.
Но и на это уходить цлый день съ утра до поздняго вечера.
Съ неудобствомъ соединена и дороговизна. Чтобы похать на автомобил, надо ждать попутчиковъ. Въ противномъ случа вы должны уплатить за одинъ конецъ 50 р. А въ оба конца, слдовательно, одинъ ‘подъздной путь’ обойдется въ 100 руб.
За эту сумму можно объхать вдоль и поперекъ любое европейское государство и, во всякомъ случа, она окупить ‘зарубежный’ конецъ пути.
Было бы несправедливо сказать, что на нашихъ курортахъ совсмъ не имютъ понятія о комфорт и удобствахъ жизни. Но, къ сожалнію, на нихъ смотрятъ, какъ на своего рода роскошь, которая должна оплачиваться по повышенному тарифу.
И у насъ найдется нсколько виллъ и отелей, гд ‘все по заграничному’, т. е., гд васъ не дятъ клопы, не безпокоятъ сосди, не продуваютъ сквозняки и гд вамъ, на 2-й день не испортятъ безнадежно желудокъ.
Но вс эти ‘высшія блага жизни’ доступны только ‘денежной аристократіи’, а та ‘средняя’ публика, которая засыпала милліонами заграничные курорты, обречена на пожираніе отечественными клопами за т же самыя, и даже большія деньги, за которыя она за границей имла вс удобства.
Неудивительно, что эта ‘средняя’ публика заграничныхъ курортовъ предпочла остаться дома. По крайней мр, до тхъ поръ, пока ‘борьба съ нмецкимъ засильемъ’ не выразится въ форм истребленія отечественныхъ клоповъ.
Бездорожье крайне затрудняетъ доставку състныхъ припасовъ, въ результат чего почти повсемстныя жалобы на плохой столъ. До войны доставка продуктовъ еще была кое-какъ налажена: изъ Керчи привозились на пароход рыба, изъ Одессы — дичь. Теперь пароходство прекращено и провизію приходится добывать ‘отовсюду понемножку’.
Какъ почти повсемстно въ Россіи, дороговизна на предметы первой необходимости вызвана не столько недостаткомъ ихъ, сколько затрудненіями въ доставк изъ. Мясо, напр., теперь, въ жару, привозятъ на лошадяхъ изъ Симферополя! Отъ искусственнаго льда мясо по краямъ краснетъ.
Но удивительне всего то, что въ Крыму до сихъ поръ не удосужились оборудовать хорошіе ледники. Многія дачи, лежащія въ окрестностяхъ Ай-Петри, до настоящаго времени пользуются ‘пещерными’ ледниками, находятъ въ горахъ ‘пещеру’, врне, расщелину, глубиною иногда въ 30—40 саж. и зимою набиваютъ этотъ колодецъ снгомъ. Снгъ скоро ‘слеживается’ въ ледъ, и ледникъ готовъ.
Въ лтній зной рабочій одвается потепле и спускается на канат въ этотъ колодезь, гд и рубить ледъ, пока не окоченетъ. Тогда на смну ему спускается въ пещеру другой.
Мшки со льдомъ кладутъ на верховыхъ лошадей, которыя и являются ежедневно къ старшему повару мокрыя отъ подтаявшаго льда.
Говорятъ, скоро приступятъ къ постройк желзной дороги отъ Симферополя до Алушты. Это оживитъ, конечно, районъ, примыкающій къ Алушт, но далеко не разршитъ вопросъ, связанныхъ съ бездорожьемъ всего южнаго побережья. Бда отъ Алушты до Алупки, напр., 60 верстъ, до Симеиза 70. т. е., столько, сколько и отъ Севастополя. Слдовательно, западной части побережья эта дороги не принесетъ существенныхъ выгодъ.
Только устройство желзной дороги. или трамвая вдоль всего южнаго побережья Крыма дастъ возможность нашей ‘Ривьер’ конкурировать съ западными курортными ‘засильями’,— хотя бы только удобствами путей сообщенія и доставкой провизіи.
А если еще наши отечественные предприниматели проникнутся принципомъ: не только брать, но и кое-что давать,— принципомъ, которымъ до сихъ поръ и побждали, главнымъ образомъ, заграничные курорты.— то, пожалуй, и наша ‘Ривьера’ станетъ ‘удобопосщаемой’. А, вмст съ тмъ само собой, падетъ и пугало зарубежнаго ‘засилья’.
Хотя и существуетъ довольно сильная тенденція превращенія Крыма въ мсто увеселительныхъ прогулокъ, но пока еще, милостью Создателя, берега Чернаго моря не утратили репутаціи, прежде всего, лечебныхъ мстъ.
Къ сожалнію, лечебныя свойства черноморскаго, крымскаго и кавказскаго побережья боле или мене основательно не изучены.
Врачи, особенно живущіе въ среднихъ и сверныхъ губерніяхъ Россіи и не имвшіе возможности ознакомиться съ нашимъ югомъ на личномъ опыт, часто ‘въ слпую’ посылаютъ больныхъ въ то, или иное мсто.
Даже малярійныя мста тщательно не обслдованы.
Спросите нсколькихъ врачей о томъ, есть-ли малярія въ Сочи и вы получите самые разнообразные отвты.
Одинъ отвтитъ отрицательно. Другой скажетъ, что ‘малярія есть, но лишь отъ 5 до 7 час. вечера’.
Третьи — что ‘она гнздится на высот аршина отъ земли: не ложитесь и не садитесь на землю и для васъ не будетъ существовать никакой маляріи’. Это все подлинные отвты грачей.
Про боле детальное изученіе отдльныxъ мстностей и говорить неприходится.
Между тмъ, крайне разнообразная топографія черноморскаго побережья создаетъ большое различіе климатовъ, часто на самомъ небольшимъ участк.
Врачи, напр., нердко рекомендуютъ легочнымъ бальнымъ селиться выше отъ моря, выпуская изъ виду. что на многихъ дачахъ, стоящихъ даже сравнительно не очень высоко, царятъ почти безпрерывные втры, что, вмст съ ‘сквозняково-корридорной’ системой большинства дачъ можетъ принести гораздо большій вредъ больнымъ, чмъ морскія сырость, кстати сказать, по мннію иныхъ врачей, являющаяся ‘лучшей ингаляціей’ для легочныхъ больныхъ.
У дочери моей сосдки на дач появились лихорадочныя явленія, или какъ здсь говорятъ ‘двочка стала температурить’. Врачъ опредлилъ малярію и далъ совтъ немедленно перебраться повыше. Перебрались. Больной не лучше. Призвали другого врача. Тотъ даетъ совтъ поселиться у самаго моря. Поселились. Температура еще выше, а въ добавокъ, ее совершенно ‘объли’ москиты. Куда теперь отправятъ несчастнаго ребенка?
Кстати о москитахъ. Были случаи, когда ихъ многочисленные укусы вызывали тяжелую экзему, такъ что приходилось изъ-за москитовъ покидать ‘благословенный югъ’ и спасаться на сверъ.
Эти маленькіе, но злые враги также еще совершенно не удостоились вниманія со стороны врачей.
Почему на одной дач ихъ цлыя тучи, а рядомъ ихъ почти нтъ?
‘Они разводятся тамъ, гд падаетъ тнь отъ горъ’, — говоритъ одинъ врачъ.
‘Они живутъ и размножаются въ кипарисахъ: — говорить другой.
Однако, и одно, и другое мнніе опровергается опытомъ.
Но вотъ что еще боле непонятно: въ одной и той-же комнат москиты ‘задаютъ’ одного и совершенно не трогаютъ другого.
Тутъ ужъ медицина чистосердечно сознается въ своемъ безсиліи объяснить столь таинственные факты.
Вотъ мстные жители увряютъ, что москиты не любятъ ‘плохихъ кровей’.
Увы, очевидно москиты плохіе аналитики ‘кровей!’
Курортная жизнь вырабатываетъ свой языкъ. Лежатъ на пляж, сокращается въ ‘пляжить’ и даже ‘пляжъ’ своеобразно ‘склоняется’ предъ курортной грамматикой. ‘Я лежу на пляжу’.
‘Пляжишь’. Солнце печетъ. Ласково набгаютъ волны. И кажется, что во всемъ мір есть только этоть покой, знойный воздухъ, пніе цикадъ, сливающееся съ тишиной. Какъ все это далеко отъ того кроваваго кошмара, который заключенъ въ одномъ маленькомъ, зловщемъ слов:
— Война!
И, однако, ея дыханіе проникло и сюда.
Замолкли многіе оркестры, погасло электричество, завсились окна, направленныя къ морю. Настанетъ вечеръ и все погружается въ непроглядную тьму. Одни только свтлячки, пренебрегая обязательными постановленіями, зажигаютъ свои зеленые фонарики.
Моментами кажется все ‘по-старому’.
Кафе на берегу моря. Миленькій оркестрикъ распространяетъ вокругъ себя легкомысленную атмосферу ‘Пупсика’.
Дамы, отъ жары, одлись въ какія-то ‘рентгеновскія’ одянія: только рубцы на легкихъ не просвчиваютъ.
Ослпительно блестятъ зубы на загорлыхъ лицахъ.
И вдругъ, среди этой нарядной толпы, медленной. тяжелой поступью, точно какое-то memento mori, проходитъ солдатъ съ винтовкой.
Откуда? Затмъ?
Вдь мы — на передовыхъ позиціяхъ турецкаго фронта!
Какая то тнь проходитъ по лицамъ.
— Война!
Гд-то вдалек пиликаетъ гармонія я слышится русская псня.
Какъ странно звучитъ она на морскомъ берегу!
Точно блая березка замшалась въ роскошную субъ-тропическую растительность юга!
Это поютъ солдаты, присланные на леченіе. У нихъ есть садъ, есть и берегъ моря. Но скука и привычка тянутъ ихъ ‘на завалинку’. Тсной толпой размстились она у душной и пыльной дороги. Поютъ, бесдуютъ и провожаютъ долгимъ. задумчивымъ взглядомъ случайнаго прохожаго. Какія срыя, измученныя лица! Даже южное солнце не румянить ихъ!
— Война…
Она накладываетъ отпечатокъ на все.
Курортная жизнь течетъ какъ-то скромне, тише.
Эту тишину могутъ всколыхнуть только газеты и тогда видишь, какъ обманчивъ этотъ сонный темпъ жизни, какъ много тревогъ, заботъ и пережитыхъ страданій таитъ онъ въ себ!
— Галиція очищена нами, врагъ наступаетъ на холмское и люблинское направленіе,— приносятъ газеты печальную всть, и она точно разрываетъ курортный муравейникъ.
— Боже мой, у меня мужъ-докторъ стоялъ въ Сокал. Усплъ ли уйти?
— Ахъ, а у меня процентныя бумаги въ каменецъ-подольскомъ банк. Вдь это же совсмъ близко!
— У меня брать…
— У меня сынъ…
Молчитъ только худая дама съ искривленной губой и волочащейся лвой ногой. Она уже отдала войн свое богатство: два сына ея убиты. Горе разбило ея хилое тло и теперь она здсь ‘на поправк’.
Шумитъ и волнуется курортный муравейникъ, пока не истомить его зной, не убаюкаютъ волны.