МЫСЛИ О НЕКОТОРЫХ МИЛОСТЯХ ВСЕМ СОСТОЯНИЯМ
МЫСЛИ О НЕКОТОРЫХ МИЛОСТЯХ ВСЕМ СОСТОЯНИЯМ
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Мысли о некоторых милостях всем состояниям, Магницкий Михаил Леонтьевич, Год: 1823
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Магницкий M. Л. Православное просвещение
М.: Институт русской цивилизации, Родная страна, 2014.
От времен Петра Великого до наших все государи чувствовали, что с потерею доброй народной нравственности усиливается у нас лихоимство, страдает народ, безмолвствуют законы. Каждый предпринимал меры, более или менее строгие против сей опасной и, может быть, смертной болезни, но все бесполезно. Петр казнит лихоимство, но друг его Меншиков грабит. Александр дает Указ Сенату о изыскании мер для прекращения лихоимства, но Сенат держит сей указ с лишком 20 лет без всякого даже приказного исполнения, и один обер-прокурор Казадаев1 вздумал, кажется, в 1823 г. спросить, почему оставлен сей Указ, но и тут не знаю, что вышло, а известно только то, что повсеместный грабеж продолжается и страдание народа дошло уже до своего maximum. По местным сведениям, от самого народа собранным, достоверно, что он вместо 13 рублей казенной подати платит 35 рублей. Следовательно, только при собрании каждого 13-го миллиона с податного состояния грабится 22 миллиона. Что это maximum страдания, то это доказывается тем, что на противуположных концах России говорит народ одно и то же. Известно, что терпеть сего нельзя. Но дело не в том, а как прекратить? Задача политическая, от Петра до АЛЕКСАНДРА нерешенная, несмотря на желание всех государей решить ее. И действительно, поставят виселицы, но между тем как вешают, кругом крадут. Замечено даже, что чем казни ужаснее, тем более преступлений. Пошлют в губернии сенаторов, откроют, обличат, воров удалят и предадут суду, переменят чиновников целой губернии, даже до 800, как были примеры, и опять грабят еще хуже. Следовательно, все меры строгости бесполезны, ибо цели не достигают. Отчего же сие и в чем загадка?
Все дело в том, 1-е, что в Петербурге худо знают Россию и, 2-е, что метут лестницу снизу. Надобно прежде всего спросить, кто грабит народ, то есть крестьянина казенного, ибо помещичий защищен? Его грабит земская полиция, избираемая из дворянства. Отчего так? Неужели дворянство наше так уже оподлено, что и избрать из него порядочных людей не можно? Напротив, все порядочные люди удалились, сколько возможно, от выборов и даже из губернских городов и живут в своих деревнях, ибо места выборные унижены, оподлены, и порядочному человеку ни одного из них принять нельзя. При ИМПЕРАТРИЦЕ ЕКАТЕРИНЕ ВСЕ ЖЕЛАЛИ избирательных голосов, ныне просят и почти покупают черные шары. Так выворотились дворянские выборы наизнанку, то есть что прежде было бесчестием, то ныне сделалось честью. Так исказилось важное сие установление. Выборные места остались самому мелкому и нищему дворянству и даже людям, недавно в дворянство вышедшим, которые и грабят как можно больше и скорее, дабы в свое трехлетие составить себе и кусок хлеба, и сумму на покупку оправдания, ежели попадут себе подобным под суд. Вот в каких руках народ! Как же помочь ему? Не трудно, но коренное средство поправления выборов требует обширных соображений, а здесь идет речь о таком только способе, который бы, по случаю коронации, мог обрадовать дворянство и принудить знатнейшее из него занять места земской полиции, прекратить грабеж народа, доколе средства казенные поставят ему прочную преграду. Способ сей состоит в том, чтобы повсеместно произвести новые выборы, сказав, что всякий дворянин, прослуживший два трехлетия по выбору дворянства в земском или уездном суде, может получать чины асессора и статского советника без экзамена, как то сделано для известных мест. Дворянство чрезвычайно сему обрадуется, и лучшие, то есть богатейшие и воспитаннейшие дворяне, выедут из деревень своих и пойдут охотно в уездные и земские суды, и не только губернский грабеж, наверное, приостановится, но губернаторы в злоупотреблениях обуздаются, а народ скоро почувствует облегчение.
Что касается до того, что мести снизу лестницу бесполезно, а надобно начать сверху, то это изъяснить весьма легко. Места в гражданские присутствия в гражданские уголовные палаты покупаются.
В губерниях известно, что место председателя стоит 5, а советника 3 тыс. руб. Канцелярии Сената штрафуют денежными пенями и разными притязаниями те места, кои не хотят быть с ними в связи. В министерствах то же. Как же несчастному подьячему, который пробился до председательского или советничьего места и не имеет ни веры, ни чести, и заплатил дорого за него, сперва не выбирать своих денег, а потом не купить дома, не дать приданого дочери и проч.? Итак, причина того, что правосудие у нас продается, вверху. Есть особые средства там открыть и прекратить сие, но теперь идет только дело о тех милостях к коронации, кои бы вместе и радовали, и злоупотребления останавливали.
Дворянству нужны только чины без экзамена, да, впрочем, и экзамены во многих местах уже вышли предметом торговли, то и немудрено уступить их. Крестьянину нужно, чтобы его не грабили, что точно и будет, когда хорошее дворянство займет места земской полиции и суда.
Купечество и мещанство ничем не могут быть обрадованы, как отменой гильдейского положения, которое чрезвычайно сие состояние и даже крестьянское обременяет. Доход, от него получаемый, не стоит вопля, им производимого. Белому духовенству можно также оказать большую милость, отделив от огромного капитала духовных училищ 3 или 4 миллиона для вдов и сирот священно— и церковнослужителей, которые остаются, по смерти отцов их, в совершенно гибельном положении. Еще бы лучше было дать на сие какую-либо сумму, ежели возможно, из кабинета.
Многие монастыри, и особливо женские, нуждаются в небольшом куске земли для огорода или сенокосов, ибо Министерство финансов земли их так обрезало, что часто около стен девичьих монастырей принадлежат они крестьянам. В Синоде верно есть просьбы о их нуждах. Их часто удовлетворить можно совершенною безделицею, например, 20 десятинами или и менее, а действие сей милости и на монастыри, и на народ будет велико.
Печатается по рукописному оригиналу, хранящемуся в ГА РФ. Ф. 109. Оп. 3. Д. 880.
Документ датируется 1823 г.
1 Казадаев А. В. (?-1854), российский государственный деятель.