МЫСЛИ и ДЛА.
МЫСЛИ и ДЛА.
Власть событій.
Власть событій.
* * *
* * *
Ник. Сухановъ.
‘Современникъ’, No 1, 1915 г.
Мысли и дела, Суханов Николай Николаевич, Год: 1915
Время на прочтение: 15 минут(ы)
Переоцнка цнностей… Конечно, не этимъ выцвтшимъ словамъ охарактеризовать тотъ переворотъ, какой произвела война въ психологіи современнаго европейца. Да и одна ли психологія сдвинута съ мста? Посмотришь вокругъ себя — и кажется, что въ архивъ сданы сами незыблемые законы логики. Нтъ больше ни старыхъ сужденій, ни прежнихъ проблемъ. Вс мы учились, можетъ быть, и понемногу, но все же въ теченіе многихъ лтъ и десятилтій. И вся наша наука въ три дня оказалась алхиміей передъ лицомъ событій. Нтъ больше ни старой общественности, ни прежней культуры. Не то мы — во сн, не то проснулись посл столтняго сна. И все кажется новымъ подъ луною. Прислушайтесь къ рчамъ своихъ единомышленниковъ, посмотрите и посравните. Хорошо ли, плохо ли, умно или глупо говорятъ они, — но не вришь, что на той же старой земл встртилъ т же имена и лица. Въ три дня неслыханный взрывъ перебросилъ ихъ на ‘красную звзду’, въ объятія къ торжествующему Марсу.
Давно ли мы наблюдали въ Берлин грандіозные рабочіе митинги противъ милитаризма и бряцающаго кайзера? Въ основ резолюцій лежали принципы, которые культивировались многими десятилтіями. Но правящая Германія поступила на основаніи своихъ собственныхъ принциповъ. И къ ея услугамъ оказались немедленно рабочіе голоса въ рейхстаг, рабочія деньги въ военномъ министерств, рабочія ^жизни на поляхъ сраженій. Всего этого оказалось мало,— потребовали еще. Дали еще.
Давно ли во Франціи ‘вся лвая’ боролась противъ закона о трехлтней военной служб? Давно ли подъ этимъ лозунгомъ ‘лвая’ побдила на общихъ выборахъ?— Отсюда не видно, есть ли теперь во Франціи хоть одинъ лвый республиканецъ, который бы не каялся въ прежнихъ заблужденіяхъ? Франція есть теперь ‘вооруженная нація’, во глав которой стоять Рибо и Гэдъ, надеждой которой служитъ русскій солдатъ, а Тиртеемъ — Эрве.
Гауптманъ идетъ на Ролана, Сенъ-Сансъ на Вагнера, Оксфордъ на Гейдельбергъ. Изъ фойе Моск. Худож. театра удалены портреты нмецкихъ драматурговъ. Нтъ больше международной истины и красоты. Какъ сквозь сонъ припоминаемъ мы абстрактные тезисы старой науки,— что ‘общество длится на классы, изъ борьбы которыхъ состоитъ исторія’. И видимъ историческую дйствительность, гд нтъ ни классовъ, ни ихъ борьбы, гд борются между собою политическія единицы, націи въ цломъ,— борются не со скрещенными руками, а массовымъ избіеніемъ безъ различія классовъ и состояній. Въ мигъ совершенъ полный оборотъ, измнившій всю ‘оріентировку’. Что было направо, стало налво. Что было чуждо и враждебно, стало близкимъ и своимъ,
Во мгновеніе ока горизонтальныя классовыя перегородки смнились вертикальными — національно-политическими. И все содержаніе общественности претерпло феерическую метаморфозу. Уже, въ частности, не могло быть мста (какъ не было фактической возможности) для провозглашенія и исповданія старыхъ международныхъ принцицовъ. Весь рабочій міръ заключивъ со вчерашними врагами не ‘перемиріе’, а неразрывный союзъ, пошелъ съ оружіемъ въ рукахъ защищать свое національное достоинство, свое государство, свое политическое status quo.
Давно ли мы были свидтелями необычайно торжественной обстановки международнаго конгресса въ Базел? Давно ли тамъ гремли деклараціи международнаго братства и аннибаловы клятвы ‘воевать съ войной’? Какое же употребленіе было сдлано изъ этихъ праздничныхъ принциповъ въ іюльскіе будніе дни? ‘Заработали подлинныя историческія силы,— писалъ г. Изгоевъ,— и оказалось, что ‘никакой интернаціональной соціалдемократіи, противостоящей ‘буржуазному міру’… не существуетъ. Существуютъ только національныя рабочія партіи, вожди которыхъ именуютъ себя соціалдемократами. Поэтому то для защиты своей родины Вандервельдъ пошелъ въ клерикальное министерство, Жюль Гэдъ освятилъ своимъ авторитетомъ кабинетъ Рибо-Бріана, а германскія соціалистическія газеты за свой патріотизмъ допущены въ германскую армію, разбойничающую въ Бельгіи, во Франціи, въ Польш’… {См. ‘Русская Мысль’, авг.: сент. А. Изгоевъ ‘На перевал’.}.
Пусть искренній соціалистъ скажетъ, что Изгоевъ не правъ и что на его ‘Шипк’ все обстоитъ благополучно. Пусть изъ всего, происходящаго вокругъ, онъ попробуетъ сдлать иные выводы. Разв національно-политическія перегородки не оказались алхиміей передъ лицомъ ‘подлинныхъ историческихъ силъ’?
Событія сокрушили принципы. Дла захватили въ плнъ мысли. Старымъ утопіямъ дйствительность не оставила на своей арен никакого мста.
Но можетъ быть въ словахъ Изгоева нтъ ничего кром злорадства? Можетъ быть, крахъ не такъ великъ и вполн локализированъ (въ Германіи)?— Доказывать это есть тьма охотниковъ… Они скажутъ прежде всего, что дло не въ капитуляціи идей, а въ соотношеніи реальныхъ силъ, которое опредлило практическія позиціи. Пустяки: я говорю не о практическихъ возможностяхъ, а именно объ идейномъ сдвиг, не о дйствительныхъ позиціяхъ, а объ ихъ санкціи и идеологіи, не о длахъ, а о мысляхъ, Въ этомъ мы должны твердо условиться во избжаніе всякихъ недоразумній.
Но отрицаютъ и идейный сдвигъ. Говорятъ, никто ни въ чемъ не капитулировалъ: въ безконечномъ ряд заявленій, устныхъ и печатныхъ, признавалась закономрность оборонительной войны, и маститый Каутскій предусматривалъ ея санкцію во избжаніе ‘самыхъ худшихъ, гибельныхъ для страны послдствій’, и старый Бебель общалъ взять ружье въ свои ослабвшія руки. Классовая организація и борьба есть дло соціалиста, но защита страны, защита національнаго достоинства, защита культурныхъ цнностей и политическихъ пріобртеній есть обязанность человка и гражданина. И здсь не конфликтъ, а дв стороны одного дла. Да разв Марксу или Жюлю Гэду не приходилось много разъ расцнивать войну въ качеств положительнаго фактора, въ качеств движущей силы
Когда грянулъ громъ, и вс, какъ одинъ человкъ, стряхнули съ себя воспоминамія о базельскихъ деклараціяхъ и аннибаловыхъ клятвахъ — вс эти мысли поплелись за длами. На вс лады принялись доказывать, что ‘новые методы’ примняются во имя куль туры и прогресса, во имя старыхъ принциповъ… Не станемъ обсуждать, насколько эти ‘новые методы’, эти заявленія Каутскаго, Бебеля, Гэда вяжутся съ духомъ ихъ собственной старой науки. Едва ли можно спорить, что въ нихъ самихъ, въ этихъ заявленіяхъ уже капитулируетъ абстрактный принципъ, закону старой науки ‘но нужд была премна’. Мы оставимъ это. Но согласитесь, какую цнность можетъ имть ныд ‘практическая’ аргументація
Вдь Гэдъ, Вандервельдъ, Франкь, Гаазе, Плехановъ — вс, какъ одинъ человкъ, поднялись другъ на друга — на защиту отъ варваровъ.
Я не думаю подкапываться подъ основы этой ‘практической’ аргументаціи — независимо отъ того, вяжется или не вяжется принципъ милитаризма съ духомъ старой науки. Можно было бы принять ее и согласиться, что нтъ ни сдвига, ни капитуляціи, ни краха,— если бы несогласные съ Изгсевымъ доказали, что новыми тяжкими путями нын они идутъ дйствительно ни къ чему иному, какъ къ ‘облегченію родовыхъ мукъ исторіи’. Это означало бы, что вншняя форма войны скрываетъ подъ собой внутреннее содержаніе того или иного освободительнаго процесса. Но согласитесь — когда слышишь одно и то же съ противоположныхъ сторонъ, изъ странъ съ совершенно различной экономической и политической структурой, то поневол считаешь эту аргументацію a priori дискредитированной. Наоборотъ, длается ясно, что какой то огромный сдвигъ не подлежитъ сомннію. У всхъ или у части событія крпко схватили мысли. Вавилонское столпотвореніе заставило говорить людей на новыхъ языкахъ. Нтъ больше ни психологіи, ни логики ‘утопическаго’ періода. На ‘шипк’ не въ порядк,— не въ старомъ порядк. И размры идейнаго кризиса трудно преувеличить, какъ послдствія трудно предвидть.
Искренніе люди въ этомъ лагер таки находятся. Недавно ‘Рчь’ сообщила объ интересномъ письм въ англійскую газету ‘Labour Leader’ К. Либкнехта, Р. Люксембургъ и Ф. Меринга въ которомъ германскіе с. д. лидеры ‘констатируютъ полное пораженіе интернаціонала’. Авторы писемъ признаютъ, что ихъ партія подверглась ‘интоксикаціи’ джингоизма
Оставимъ въ сторон вопросъ, когда дйствительно ‘проясняется’ и когда затемняется сознаніе рабочихъ и ихъ вождей. Мы хотли только отмтить дйствіе ‘подлинныхъ историческихъ силъ’, таки превратившихъ старые ‘лозунги’ въ ‘пустыя фразы’.
Историческое засданіе Гос. Думы 26-го іюля было прекраснымъ вншнимъ выраженіемъ того сдвига, который произвели событія и въ психологіи русскаго общества. За исключеніями, о которыхъ не стоитъ говорить, вс слились въ единомъ порыв. Все прежнее содержаніе русской общественности было ликвидировано, отложено, забыто. Вс ‘приняли’ и оправдали войну. Правительство и близкіе къ нему круги были въ значительной степени правы, когда не разсчитывали на это. Ибо произошелъ дйствительно огромный сдвигъ съ традиціонныхъ позицій, теорій, настроеній.
Въ послднемъ номер, русскаго Богатства’ г. Пшехояовъ собралъ матеріалъ, который заставляетъ его сомнваться въ дйствительномъ общественномъ единеніи, въ общности настроеній верховъ и низовъ. Аргументація А. В. Птехонова довольно убдительна, — но лишь постольку, поскольку она освщаетъ позиціи верховъ и правыхъ общественныхъ круговъ. Правые оказались боле твердыми и остались на своихъ мстахъ. Что же касается нашей лвой общественности, то сомнваться въ ея сдвиг, въ ея объединительныхъ порывахъ и настроеніяхъ — повидимому, нтъ никакихъ основаній.
Доказательствамъ, въ сущности, нтъ числа. Отмтимъ, пожалуй, выступленія лвыхъ писателей въ лвыхъ органахъ — выступленія, направленныя именно къ доказательству полной перемны фронта, къ доказательству радикальнаго духовнаго переворота. Вотъ г. Борисовъ, внутренній обозрватель ‘Русскихъ Записокъ’, пишетъ о ‘чертахъ народныхъ отношеній къ государственному длу’. Пользуясь газетнымъ матеріаломъ военнаго времени (главнымъ образомъ ‘Русскимъ Словомъ’), г. Борисовъ констатируетъ, что
‘старая теорія, противополагающая народу съ его нуждами и стремленіями государственную идею, прямо таки потерпла катастрофу’. ‘Пришла година испытаній. Основная масса населенія составила и основную массу арміи. И здсь воочію показала, что такое для нея государство, какъ она относится къ нему и къ его интересамъ. Уже доказательствъ, предъявленныхъ на театр войны, было бы достаточно для смертельнаго удара старой теоріи. Но для сторонниковъ ея нтъ ничего утшительнаго и въ глубокомъ тылу. Они кричали о хулиганств, о преобладаніи антигосударственныхъ тенденцій въ народной масс жизнь обнаружила нчто совсмъ другое… Она обнаружила особенное моральное настроеніе народной массы’… {См. ‘Русскія Записки’, Декабрь, 336 стр.}.
И дальше слдуютъ иллюстраціи величайшаго самопожертвованія русскаго ‘тыльнаго’ крестьянства для нуждъ войны.— Совершенно о томъ же, только съ другимъ фактическимъ матеріаломъ, пишетъ въ другомъ лвомъ толстомъ журнал г. Клейнборть:
‘Точно по знаку руки, погасла вспышка въ Петроград, прекратились забастовки въ Москв, въ Бакинскомъ район,— рабочіе, съ чувствомъ сознанія исторической важности момента, подчеркнули, что не время обострять внутреннюю борьбу въ моментъ, когда страна въ положеніи обороняющейся державы. Отношеніе это замтили даже круги, отнюдь не склонные окружать рабочее движеніе атмосферой сочувствія справа’. Такъ, ‘Голосъ Москвы’ отмтилъ, что ‘русскія партіи, которыя до сихъ поръ считались антигосударственными и потому нелегальными, доказали на практик свою государственность и способность кровью и жизнью жертвовать за родину-мать’… {См. ‘Современный Міръ’, декабрь, стр. 137, отд. II.}
Дальше говорится о томъ, что только правыя группы остались на своихъ мстахъ и не измнили своего отношенія къ бывшимъ политическимъ противникамъ, съ демократіи же, какъ рукой, сняло вс ея старыя ‘тенденціи’ и ‘настроенія’… То же самое — и съ руководящими группами интеллигенціи. Къ нимъ вдь принадлежатъ и только что цитированные писатели. И не характерны самые пріемы ихъ аргументаціи — совершенно новые… въ своемъ старомъ либерализм?
Въ моментъ объявленія Вильгельмомъ войны все общество почувствовало себя схваченнымъ за горло. И раньше, чмъ появились мысли, событія породили эмоціи, объединившія всхъ сверху до-низу и справа налво. Потомъ появились мысли — отнюдь не разсявшія эмоцій и не нарушившія единенія, по скрпившія его. И трудно сказать, что интересне и характерне для общественнаго сдвига: эмоціональное или интеллектуальное единеніе. И то, и другое было бы хорошо — если бы было свободно отъ нкоторыхъ эксцессовъ мысли и чувства.
Въ области эмоціональной такимъ эксцессомъ является, конечно, нмцедство. Вы скажете — не съ нимъ ли ведетъ теперь борьбу вся наличная передовая печать противъ правой и противъ желтой прессы? Можетъ ли быть разговоръ о единеніи на почв нмцедства, когда послднее сейчасъ — чуть не монопольное яблоко раздора?— Увы! къ несчастью дло обстоитъ не такъ хорошо.
Противъ ‘нмецкаго засилія’ у насъ ополчились сильныя группы, чающія снятія нмцевъ (или хотя бы и не нмцевъ) съ лакомыхъ постовъ. Этотъ примитивный видъ экономической борьбы дйствительно не встрчаетъ сочувствія въ передовыхъ слояхъ общества. Аппетиты, выступающіе въ мундир патріотизма, встрчаютъ довольно дружный отпоръ и увщеванія.— Но вдь есть и иного рода нмцедство, не ‘экономическое, а подлинно психологическое. И тутъ мы дйствительно видимъ единеніе сверху донизу.
Люди, почувствовавшіе себя схваченными за горло, утеряли ясное представленіе о томъ, кто же., собственно и что схватило ихъ за горло. Грань между офиціальной Германіей и ‘всмъ Нмецкимъ’, между нападающимъ врагомъ и народной культурой была утрачена у всхъ въ равной мр. А дальше — разница въ выраженіи единыхъ эмоцій зависитъ только отъ степени культурности, отъ литературныхъ и мыслительныхъ навыковъ, отъ аудиторіи выразителей. Ломовую клячу погоняютъ дубиной, рысака — едва замтнымъ движеніемъ возжей. Бульварная печать находитъ выраженіе своимъ чувствамъ въ разгром магазиновъ съ иностранными фамиліями на вывскахъ или въ призывахъ къ бойкоту нмецкихъ фирмъ. ‘Новое Время’ стоитъ на своемъ мст. Но къ нему тянется вся лвая печать — часть съ систематической игрой на струнк нмецкихъ зврствъ и засилья, часть съ систематическими попытками замшать въ дло національную культуру и народный духъ. Единеніе здсь настолько прочно, что намъ даже не интересны такіе органы, какъ ‘Рчь’ или ‘Русская Мысль’. Но посмотрите на другіе органы, корректность и серьезность которыхъ у насъ всегда считалась максимальной. Эмоціи ихъ можно понять и оправдать. Но способность ихъ владть собой, ихъ чувство отвтственности за послдствія ихъ пропаганды въ переживаемый исключительный моментъ — надо признать весьма ослабленными. Уже въ однихъ оглавленіяхъ вамъ покажутся подозрительными вс эти безконечныя ‘крушенія’, ‘кризисы’ и ‘трагедіи’ ‘германизма’, вс эти ироническія ‘Германіи превыше всего’, ‘германскія идеи’ и ‘германскіе шовинизмы’ и т. п. Раскройте и убдитесь.
Кто не отрицаетъ національной культуры вообще, для того, само собой понятно, что всякая національная культура иметъ свои отрицательныя стороны.
Поэтому, владя собой и остерегаясь служить бульвару, смаковать дефекты культуры немного, какъ будто, неудобно. А для полемики противъ ‘Германіи’ хорошо выбирать надлежащіе объекты. И неловко читать, когда умный и серьезный кн. Е. Трубецкой, давая волю эмоціямъ, на столбцахъ ‘корректнйшихъ’ ‘Рус. Вдомостей’ возмущается антидемократизмомъ (!) германской культуры, иллюстрируя ее пресловутыми ‘тайными совтниками’, когда онъ негодуетъ на нмецкую основательность и ‘законопослушность’, утверждая, что ‘вообще нмецкій обыватель не ршается ни на волосъ отступить отъ разъ заведеннаго порядка’ именно потому, что ‘не догадывается, что такія отступленія могутъ пройти безнаказанно. ‘ Лойяльный князь нын открыто предпочитаетъ ‘родныя картинки’ гд ‘именно объявленіе воспрещенія вызываетъ къ его нарушенію,— напр., воспрещеніе курить въ станціонныхъ буфетахъ прекрасно совмщается со всеобщимъ куреніемъ, а надпись ‘воспрещается охотиться въ чужихъ лсахъ’ неизмнно въ вид протеста разстрливается охотниками и т. п.’ По существу, все это просто наивно, но по тенденціи по возможнымъ результатамъ, это нмцедство представляетъ изъ себя несомннный эксцессъ.
Или вотъ новый журналъ ‘Русскія Записки’, гд мы встрчаемъ извстныя старыя имена. Г. С. Елпатьевскій старательно доказываетъ, что онъ желаетъ быть не послдней спицей въ объединенной кампаніи противъ нмецкой культуры. ‘Доминирующимъ надо всмъ въ Германіи,— пишетъ онъ,—
была, такъ сказать военная линія. Все покрывало своимъ значеніемъ стремленіе къ увеличенію вншняго могущества Германіи. И пріумалялась внутренняя духовная жизнь страны… Германія все боле замыкалась въ себя, онмечивалась, уже становилась нмецкая душа, грубе и Жестче складывалась психологія побдителей… Со времени франко-прусской войны не продвинулось значительно искусство Германіи.
‘Въ отвтъ на отчужденность Германіи развивалась отчужденность другихъ народовъ отъ Германіи. И рзко, опредленно вспыхнула во всемъ мір вражда къ нмцамъ, какъ къ нмцамъ, когда вскрылась при самомъ начал войны вся исключительность и жестокость нмецкой психологіи… Этой исключительной психологіей нмцевъ и тмъ, что вскрылось на почв ея, объясняются многія особенности теперешней войны въ смысл отношенія къ Германіи другихъ странъ’… и т. д., и т. д. {См. ‘Русскія Записки’, Ноябрь 1914 г. С. Елпатьевскій, ‘Германія превыше всего’.}.
Событія отняли у г. Елпагьевскаго дониманіе того, что въ дом повшеннаго не полагается говорить о такой простой вещи, какъ веревка… Правда, очень великъ тотъ хоръ, въ которомъ] участвуетъ г. Елпатьевскій, но все же отъ этого не уменьшится его доля отвтственности за насажденіе не серьезныхъ и ложныхъ формъ патріотизма. Ибо принято думать, что г. Елпатьевскій, изъ хорошей семьи. Его сосдъ по журналу, г. Мокіевскій, почему-то избралъ Вундта въ качеств достойнаго объекта полемики, соединяющаго въ своемъ лиц германскую національную культуру и воинствущую политику. Ну, былъ ли бы какой-нибудь смыслъ, если бы, напр., Эд.Бериштейнъ избралъ для соотвтствующей цли хотя бы Бехтерева?..
Еще интересне поступилъ третій извстный сотрудникъ новаго журнала, г. Діонео: онъ выбралъ для той же цли… генерала Бернгарда, знаменитаго идеолога, теоретика и практика прусско-юнкерской политики и милитаризма. Можете представить себ весь потокъ краснорчія г. Діонео. Встрчи съ прежними потоками этого талантливаго журналиста (за немалыми исключеніями) не оставляли собственно злокачественныхъ осадковъ, вспоминалась статья И. К. Михайловскаго о ‘многописаніи и мародерств’, но побольше.Посмотрите, какой видъ приняло теперь и то и другое. Подивитесь теперь на то рвеніе, съ какимъ нын насаждаютъ алармистскій лубокъ — тотъ же Діонео въ ‘Рус. Вдомостяхъ’, В. Ропшинъ на столбцахъ ‘Дня’ и т. д.
Событія схватили общество, перевернули его психологію и вызвали неожиданные эксцессы единенія… на почв литературныхъ вкусовъ. Самыя законныя и естественныя эмоціи, могутъ быть дискредитированы такими проявленіями. Необходимо для всякой цли выбирать мру, и подходящія средства —
Въ самомъ дл, взять хотя бы отношеніе общества къ участію Россіи въ міровой войн, къ защит родины противъ германскаго нашествія. ‘Пріятіе’ войны, конечно, покоится у всякаго представителя прогрессивной общественной мысли на самыхъ глубокихъ и серьезныхъ основаніяхъ. Уже сама огромность сдвига, объединившая передъ лицомъ общаго врага г. Меньшикова, кн. Трубецкого и г. Елпатьевскаго, предполагаетъ интенсивнйшую работу мысли, направленную къ обоснованію своихъ позицій. И каждый на своемъ посту, каждый для своей аудиторіи — обязанъ выступить съ апологіей войны во всеоружіи логики и знаній. Патріотическое чувство и пафосъ еще не замнятъ ни того, ни другого. Напротивъ, если ихъ оторвать отъ разсудка, то самое значеніе переживаемыхъ событій будетъ принижено и самое воздйствіе на аудиторіи будетъ боле слабымъ, чмъ могло бы быть. Ибо ясно, что охваченные единымъ порывомъ, единымъ стремленіемъ къ побд, различные общественные элементы подходятъ къ вопросу неодинаково. Цль Е. Трубецкого — ‘разгромъ германскаго милитаризма’, не представляетъ сама по себ ничего привлекательнаго для Пуришкевича. Для ‘Русскаго Знамени’ аргументація ‘Русскихъ Вдомостей’ не годится. ‘Русскія Записки’, быть можетъ, могли бы многое убавить или, наоборотъ, многое прибавить къ аргументаціи ‘Рус. Вдомостей’. Каждая общественная группа, неся отвтственность за свои выступленія, обязана говорить собственнымъ языкомъ, понятнымъ для своей -аудиторіи обязана имть собственные аргументы при апологіи и ‘пріятіи’ войны. Иначе ей не поврятъ и будутъ правы т, кто скажетъ, что передъ нами просто несведеніе новыхъ концовъ со старыми
Вотъ, напр., тотъ же г. Елпатьевскій: {См. ‘Рус. Вдом.’, No 271.}
‘Ныншняя война удивительная,— да позволено мн будетъ сказать старымъ слогомъ.— величественное зрлище. Пока она — только зрлище, и никто не узнаетъ и не можетъ предугадать,— нтъ у насъ чувства перспективы, и лишены люди возможности предугадывать будущее,— предугадать вс размры и вс возможности той дйствительности, которая будетъ посл зрлища. Но и само зрлище уже выявило нкоторыя черты и особенности, для многихъ неожиданныя, въ смутныхъ очертаніяхъ рисующія будущія возможности.
Я говорю не о міровыхъ и западно-европейскихъ возможностяхъ. И даже не о томъ внутреннемъ единеніи партій, о чемъ съ начала войны говорятъ газеты. Въ грозу отъ ослпительной молніи, отъ вихря, дождя и града люди, находившіеся въ разныхъ позиціяхъ, но на одномъ пол, безъ различія ‘соціальнаго положенія’ бгутъ подъ первую крышу, которая можетъ ихъ укрыть, не разбирая, приличествуетъ ли это, соотвтствуетъ ли это прежнимъ манерамъ. Я говорю о вскрывшейся связанности съ Россіей различныхъ народностей, населяющихъ Россію, объ ихъ единеніи. Подъ общей крышей оказались повидимому, не въ силу одной вншней государственной полицейской необходимости, самыя различныя народности, притомъ находившіяся въ весьма различныхъ отношеніяхъ къ россійской государственности.
Историческіе овраги, становившіеся даже до кануна войны все глубже, вдругъ оказались какъ-будто засыпанными. Старыя обиды, глубокія, тяжкія, давнія обиды какъ-будт’о забыты, Нога въ ногу пошли съ русскими на великое дло войны поляки и евреи, русскіе, мусульмане, греки, армяне. Вотъ теперь газеты пишутъ объ огромномъ движеніи грузинъ… Они не столько, какъ армяне, должны бояться за свою націю, ихъ Грузію защитили бы и русскія войска, и вотъ тмъ не мене этотъ странный народъ, какой-то обломокъ рыцарства, у котораго рыцарство, можно сказать, стало національной чертой, бросился,— обиды наносились и имъ,— добровольческими дружинами на защиту не только своей кавказской родины, но и ‘всей родины Россіи’.
Я совсмъ не къ тому веду рчь, что весь этотъ пафосъ и умиленіе излишни или неосновательны. Я хочу сказать, что они сами по себ недостаточны. Это есть просто демонстрація единенія съ Е. Трубецкимъ и съ М. Меньшиковымъ, но не есть изъясненіе причинъ этого единенія. А между тмъ, чувство отвтственности. должно было бы заставить Елпатьевскаго перенести центръ тяжести своей апологіи изъ области пафоса въ область логики. Я сказалъ: иначе не поврятъ. Это одна сторона дла. Но можетъ быть и хуже: вднугъ поврятъ пафосу, отвтятъ на слова длами, а логики-то и нтъ никакой.
Нехорошо, когда единенію не сопутствуетъ аргументація. Но не лучше, когда ему сопутствуетъ плохая аргументація. Оставимъ г. Елпатьевскаго. Возьмемъ совсмъ ‘изъ другой оперы’. Непріятно читать, напр., такіе, ни для кого не убдительные аргументы. Недавно депутатъ рейхстага, германскій с. д. Граднауеръ на одномъ митинг говорилъ {Цит. по ‘Рчи’ отъ 13 дек. 1914 г.}:
‘Въ тяжелую минуту опасности мы, должны выступить за существованіе нашей страны. Мы интернаціональны и таковыми останемся, но мы никогда не заявляли, что интернаціональное?! обозначаетъ недостойное отношеніе къ вопросамъ о существованіе собственной страны, и мы всегда считали оскорбительнымъ упрекъ по нашему адресу, что упасъ нтъ отечества. Нашъ высшій принципъ, это — національная самостоятельность’ независимость народа. Насколько мы желаемъ національной самостоятельности и независимости для другихъ народовъ, настолько же мы не хотимъ быть порабощенными, служить добычей другимъ народамъ’.
Не въ томъ дло, что здсь каждое слово противорчивъ сосднему, не въ томъ дло, что здсь такъ ярко подчеркнута капитуляція ‘старой науки’ (къ этому мы возвращаться не будемъ). Но кто повритъ новому сотруднику Вильгельма, что дло идетъ о ‘существованіи его собственной страны’, ‘національной самостоятельности и независимости’ германскаго народа? Неужели онъ, призывая своихъ единомышленниковъ къ вооруженной борьб съ французами и русскими, не могъ придумать ничего боле грамотнаго, чмъ перспективы для Германіи сдлаться ‘добычей другихъ народовъ’?…
Неубдительно и крайне непріятно звучитъ и у насъ аргументація нкоторыхъ лвыхъ группъ. Зачмъ прибгать къ первымъ попавшимся, взятымъ на прокатъ доводамъ — въ такомъ серьезномъ и отвтственномъ дл какъ призывы къ крайнимъ жертвамъ для отпора врагу? Или не хватаетъ имъ солидныхъ аргументовъ для обоснованія своего патріотизма?— Въ самомъ дл,
…’при данныхъ условіяхъ,— пишетъ орданскій въ ‘Соврем. Мір’,— страна побжденная — страна разоренная. Торжествующій побдитель потребовалъ бы контрибуцію, сумма которой исчислялась бы милліардами. Государство потеряло бы часть своей территоріи, при чемъ Вильгельмъ, какъ мечтаютъ нмецкіе шовинисты, присоединилъ бы къ Германіи такіе важные экономическіе районы, какъ Польша и Прибалтійскій край. Возможна и попытка ограниченія правъ государственной обороны, какъ, напр., требованіе сокращенія военнаго флота и т. п. Наконецъ, вс торговые договоры были бы пересмотрны побдителемъ и продиктованы имъ заново въ своихъ политическихъ интересахъ. Промышленность Россіи можетъ попасть въ оковы, которыя не дадутъ ей развиваться, страна окажется въ экономическомъ плну у побдителя и превратится въ колонію, эксплоатируемую побдителемъ. Побда Германіи надъ Россіей, можетъ уничтожить дло Петра Великаго и превратить молодую и капиталистическую Россію въ старую крестьянскую Русь. Побжденная Россія, надолго была бы обречена прозябать вялою и тусклою жизнью полу азіатскаго государства, являясь тормазомъ въ культурномъ шествіи человчества… Народы Россіи, одвшіе теперь срую солдатскую шинель, обязаны стремиться къ побд и должны побдить’. (См. сентябрьскую кн., ст. ‘Да будетъ побда!’).
Поистин, въ чемъ въ чемъ, но не въ приведенныхъ посылкахъ нуждается послдній выводъ. И нельзя не признать, что г. Меньшиковъ, въ статьяхъ подъ аналогичнымъ заглавіемъ, разсуждалъ съ своей точки зрнія гораздо убдительне… Курьезовъ мы касаться не станемъ и, въ частности, оставимъ въ сторон такія мелочи, какъ попытки ‘Совр. Міра’ напугать читателей сокращеніемъ военнаго флота. Но, неужели дйствительно необходимо для подъема національнаго духа прибгать къ приниженію національной силы?.. Вильгельмъ раззоритъ Россію! Превратитъ ее въ тормазъ прогресса и полуазіатское государство, отодвинетъ ко времени Петра Великаго! Это ли патріотизмъ? И это ли должно показать, что мы подлинно чему-нибудь учились понемногу? Полагаетъ ли нашъ ‘патріотъ’, что Россія можетъ испытать какое-либо подобіе разгрома Франціи 71-го года, посл котораго, контрибуція дйствительно исчислялась милліардами, а Франція осталась не ‘разоренной’, а богатйшей и въ культурно-политическомъ отношеніи передовой страной.
Не такъ давно, мы очень дятельно подготовлялись къ ‘мирному’ пересмотру торговаго договора съ Германіей. И тогда, московскій экономическій ‘офиціозъ’, г. I. Гольдштейнъ, руководствуясь классовыми мотивами, пустилъ въ оборотъ жупелъ, довольно таки не лестный для нашего національнаго самолюбія: торговый договоръ силенъ сдлать Россію германской колоніей. Совсмъ недавно, здравомыслящими людьми такого рода mot понималось боле или мене ‘фигурально’,— подобно перманентнымъ заявленіямъ промышленниковъ, что при малйшемъ пониженіи пошлинъ такая-го отрасль промышленности погибнетъ безъ остатка, подобно выраженію, что отъ копеечной свчки Москва сгорла и т. п. Такъ было.
Но вотъ, событія схватили мысли. Схватили, встряхнули, вывернули наизнанку. И полюбуйтесь — нын представители, совсмъ иной ‘классовой идеологія’ наперебой стараются представить ‘офиціозный’ жупелъ чистой монетой. Г. орданскаго мы оставимъ. Дло гораздо серьезне. Такой заслуженный экономистъ, какъ г. Финнъ-Еногаевскій, и такой выдающійся экономическій мыслитель, какъ П. Масловъ, выступаютъ въ защиту ‘колоніальнаго’ анекдота. Ихъ доводы, конечно, требуютъ спеціальнаго размотрнія {Вопросъ этотъ уже былъ освщенъ въ ‘Современник’, въ стать, къ которой усиленно отсылаемъ читателя. См. Н. Череванинъ, ‘Столкновеніе экономическихъ интересовъ въ настоящей войн’, ноябрьская книга за 1914 г.}. Но ихъ noblesse насъ oblige и сейчасъ не пройти мимо этихъ яркихъ примровъ мгновеннаго воспріятія чужихъ и нкогда чуждыхъ лозунговъ подъ властью событіи.
Побдительница-Германія продиктуетъ Россіи торговый договоръ, который превратитъ нашу родину въ германскую колонію. Какими путями?— Это всмъ извстно: повышеніемъ своихъ пошлинъ на предметы нашего экспорта въ Германію и пониженіемъ или отмной нашихъ пошлинъ на предметы своего экспорта въ Россію. Мы не станемъ останавливаться на фактической несостоятельности этой теоріи». Достаточно будетъ здсь отмтить, что изъ всего германскаго экспорта, на нашу долю приходится всего 8,7% — вдвое меньше, чмъ на долю Англіи, о превращеніи которой въ германскую колонію, слава Богу, еще никто не говоритъ, нашъ же весь ввозъ на 58 % состоитъ изъ сырья и полуфабрикатовъ (49,2 %), а также изъ машинъ и аппаратовъ (7,8 %), требуемыхъ нашей индустріей и сельскимъ хозяйствомъ. Что касается необходимаго для насъ ввоза иностранныхъ капиталовъ, то роль Германіи здсь ничтожна, капиталы германскихъ предпріятій, работающихъ въ Россіи, составляютъ всего 6,4 % иностранныхъ капиталовъ, вложенныхъ въ россійскія предпріятія (остальная доля приходится почти цликомъ на страны-союзницы), и значеніе Германіи, какъ кредитора нашихъ банковъ, относительно падаетъ {См. въ томъ же No ‘Современника’ статью г. Зеземана ‘Германскіе капиталы’.}.— Но намъ интересно сейчасъ другое.
Продиктованная Германіей отмна нашихъ пошлинъ ‘превратитъ Россію въ германскую колонію’. Именно этимъ орудіемъ Германія ‘отброситъ насъ назадъ на нсколько десятилтій’. Припомнимъ, однако, давно ли эта мра была ріа desiderata нашихъ почтенныхъ экономистовъ и представляемыхъ ими группъ? Давно ли она защищалась — въ интересахъ развитія нашихъ производительныхъ силъ, въ интересахъ нормальнаго роста нашей индустріи, въ интересахъ широкихъ слоевъ россійскаго населенія? Что было желаннымъ, стало страшнымъ. Событія сокрушили не только политическія ‘оріентировки’, но и экономическія системы. Сила ихъ оказалась достаточной и для того, чтобы превратить фритредера въ протекціониста.
И этотъ сдвигъ, быть можетъ, глубже и любопытне, чмъ кажется съ перваго взгляда. Борьба съ нашимъ протекціонизмомъ, защита свободнаго торговаго обмна — велась во имя осуществленія принциповъ опредленной классовой идеологіи. Теперь, когда лавры г. Гольдштейна не даютъ спать ея представителямъ, въ этомъ обращеніи ихъ къ протекціонизму нельзя не усмотрть нкой солидной бреши въ классовыхъ позиціяхъ. Горизонтальныя перегородки и здсь стали подмниваться вертикальными. Классовые экономическіе интересы, какъ будто, отступили передъ національно-хозяйственный и — какъ понимаютъ ихъ бывшіе противники, новые друзья. Пропасть между экономическими интересами германскихъ аграріевъ, промышленниковъ и рабочихъ лежала нкогда въ основ разсужденій. Нын эти классы представляются вполн солидаризированными въ своей цли — ‘питаться соками Россіи’. Совершенъ полный оборотъ: что было направо, стало налво. Все перемшалось.
Wer hat А gesagt, muss auch B sagen. Если Б не говорится, то это непослдовательно. Сказанное же, оно будетъ достойнымъ увнчаніемъ нашей экскурсіи въ область современной общественной психологіи. ‘Исторія торговыхь договоровъ Германіи съ Россіей,— пишетъ г. Финнъ-Енотаевскій, — показываетъ, что диктующей стороной была до сихъ поръ Германія’ {См. ‘Соврем. Міръ’, октябрь, стр. 161.}. Были, слдовательно, вс шансы и въ 1917 г., при заключеніи новаго договора, столкнуться съ попыткой Германіи продиктовать свои условія. Непонятно, почему же г. Финнъ-Енотаевскій при такихъ условіяхъ давно не озаботился ‘превентивной войной’ и основательной къ ней подготовкой?.. Переходъ Гольдштейнова количества въ Меньшиково качество не только очень легокъ, но, пожалуй, и логически необходимъ…
Такова власть событій. Мы не собирались здсь обсуждать, что принесли они, добро или зло, куда сдвинули они нашу психологію, въ сторону ли реакціи или прогресса. Не похвала и не осужденіе, и даже не сужденіе было нашей цлью, а просто наблюденіеВремени прошло такъ мало, но такъ много можетъ нын занести ‘сторонній наблюдатель’ въ лтопись русской интеллигенціи…