Валерий Брюсов.
Мятеж машин
Валерий Брюсов.
Мятеж машин
Фантастический рассказ [*]
1
1
2
2
(На этом текст обрывается.)
————————————————————
Мятеж машин, Брюсов Валерий Яковлевич, Год: 1915
Время на прочтение: 6 минут(ы)
[*] — Басни принято сопровождать нравоучением. Моральные следствия из рассказов обычно предоставляется делать читателям или, в крайнем случае, критике. Подчиняясь такому обыкновению, и я не решаюсь истолковать аллегорию своего вымысла. Но да будет мне всё же позволено сделать один намёк. В наши дни, дни ‘великой войны’, когда наши противники значительнейшую долю своих упований основывают на техническом превосходстве Германии, может быть, не столь несвоевременной покажется фантастика, пытающаяся олицетворить технику. Та пропасть, в которую ведут крайние выводы германского символа веры, — вот то тёмное и грозное видение, предносившееся пред воображением автора, когда он обдумывал излагаемую здесь невероятную историю. (Примеч. Брюсова.)
Чтобы понять ход событий, которые будут рассказаны, надобно ясно представить себе всю организацию жизни в эту эпоху.
Усиленное развитие техники началось в XIX веке. До этого времени человечество в течение двух тысячелетий в области техники лишь восстановляло открытия древних. Такие строения, как Пантеон Агриппы, колосс Родосский, великая римская клоака, не говоря о больших пирамидах, даже заставляют думать, что древние народы обладали более могущественными техническими средствами, нежели Европа Средневековья, Возрождения, Реформации и ‘века философов’. На то же намекают смутные известия о познаниях древних египтян в области электрофизики и о паровых машинах, конструированных жрецами Мемфиса и Фив. Исключение составляло лишь военное искусство: введение огнестрельного оружия было значительным шагом (вперёд или назад, не будем спорить), и, конечно, ни в какое сравнение с порохом не мог идти ‘греческий огонь’ византийцев. Чтобы быть справедливыми, помянем ещё книгопечатание, впрочем, известное задолго до того китайцам, да и небезызвестное римлянам, печатавшим таблицы с гравированных досок, и изобретение Диаса, компас, хотя оно не без натяжки подходит под понятие ‘техники’, и хотя свойства магнита были достаточно известны древним.
В XIX веке всё это сразу изменилось. Людей обуяло какое-то безумие в непременном желании удесятерить и утысячерить свои силы через посредство машин. Подчинение стихий — такова была первая задача, поставленная себе человеком. Подмена физического труда человека, животных и, так сказать, непосредственного труда природы работою особых аппаратов — вторая. Наконец, третья — сокращение пространства. Вторая задача могла быть решена лишь после разрешения первой, третья — лишь тогда, когда были удачно решены обе первые. Но каждое новое изобретение способствовало совершенствованию более ранних, одно цеплялось за другое, поддерживало и поднимало его, получался беспрерывный ряд успехов техники, настолько расширивших её области и изощривших человеческую сообразительность, что, наконец, быть изобретателем стало самым обычным явлением. Каждый неглупый человек, поучившись немного, мог сделать изобретение, которое две тысячи лет назад обессмертило бы имя нового Архимеда и Гиерона.
В деле победы над стихиями особенно выдавались две: подчинение пара и овладение силой электричества. Древние знали обе эти силы, но древним не приходило в голову, какие применения можно сделать из этой мощи. Отчасти, может быть, древние меньше нуждались в работе стихий, довольствуясь трудом рабов, тоже своего рода стихией древнего мира. Век XIX заставил пар возить себя и работать за себя. Поплыли первые ‘пироскафы’, бороздя моря, стальные иглы рельс пронзили все страны от океана до океана, застучали всякого рода машины, исполняя в несколько минут то, на что когда-то человек был должен тратить часы и дни. Ещё могущественней оказалось электричество. Во многом оно заменило пар, работая ещё стремительнее, ещё совершенственнее его, но в то же время, оно разлило свой волшебный свет по городам и дорогам, стало передавать мысли через сотни и тысячи вёрст с молниеносной быстротой, сначала по телеграфной проволоке, а потом и без всякой проволоки, и голос из одного города в другой по телефонным проводам, оно сумело запечатлеть навсегда мгновение, и то, что было, стало вечным, затаённое в валиках фонографа или пластинках граммофона и в фильмах синематографа, оно осуществило тысячи чудес, которые только снились прежним векам. Рядом развивались разные технические приспособления: работали машины швейные, ткацкие, прядильные, чесальные и другие, машины заменили человека в поле: пахали, сеяли, косили, жали, молотили, мололи за него, машины заменили человека на заводах, и прежние рабочие, которые владели то иглой, то молотом, то ножом, то мехами, стали только присматривать за стальными чудовищами, машины заменили человека дома, писали за него и готовили за него кушанья, стирали за него и делали за него вычисления. Наконец, были приспособлены те приборы, который получили название ‘двигателей внутреннего сгорания’, и вот изобрели автомобили, поплыли турбинные корабли, нырнули под воду субмарины, а в небе зареяли дирижабли и аэропланы…
Так обстояло дело к концу XIX века и началу XX века. Пар, электричество и ‘двигатели внутреннего сгорания’ позволили человечеству победить пространство. Не говоря об том, что люди проникли на оба полюса и в пустыни всех материков, не говоря об том, что люди научились летать, соперничая с птицами, — расстояния между отдельными пунктами земного шара сократились на сотни раз. Что прежде было путешествием многих недель, стало переездом одних суток, места, куда ещё недавно могли проникнуть лишь отважнейшие из пионеров, сделались доступны для скучающих туристов, вести дня в несколько минут становились достоянием всех читающих газеты, вместо письма, которое когда-то должен был нести раб, прячась от разбойников на больших дорогах, мои мысли стали передаваться телеграфом и телефоном.
Наконец, во владение человечества вошла новая могущественная энергия: радий. Это сила, которая была небезызвестна во все былые времена. Прежние люди и дне тысячи лет назад лечились грязью из радиоактивных источников, кусок радия лежал в чудесных амулетах, которыми колдуны исцеляли больных. Но XX век извлёк из радия тысячи других применений. Человек заставил радий не только лечить себя, но светить себе и работать на себя, как пар и электричество. Возникли машины, основанные на свойствах радиоактивности, машины, страшные своей всеобъемлющей силой и страшные тем, что они были губительны для неосторожных. В этих таинственных изобретениях была и великая польза людям и смерть для незнающих.
Последним шагом того же века было открытие метода, получившего название ‘мутационного’, то есть способа обращать одну энергию в другую без посредства сложных приборов. И прежде для выработки, например, электрической энергии пользовались силой пара. Мутационный метод дал возможность любую энергию обратить в ту, которая в данном случае наиболее применима. Особенную важность имело это для использования энергии, заключённой в радиоактивных веществах, которая сама по себе была мало пригодна для целей практических. Таким образом человечество получило неиссякаемый запас электрической энергии, притом получаемой с таким притоком и быстротой, что производство её превысило потребности всего земного шара. Явилась возможность применить электрическую силу ко всем сторонам жизни, ко всем надобностям научным, общественным и частным, во всех, без исключения, местностях Земли. Всюду и для всех было всегда наготове, к услугам электричество. Его стало столь же много, как воздуха, может быть, больше, ежедневно, ежеминутно электрическая энергия вырабатывалась в таком количестве, что всякий желающий мог расходовать её по своему усмотрению, по своему капризу, хотя бы для забавы, и тем не менее оставался ещё огромный избыток, который и скапливался в неприкосновенном запасе, способном, благодаря тому же мутационному методу, сохраняться долгие столетия с ничтожной потерей — 0,0001 % в год.
Таково было положение к началу той эпохи, когда началось столь знаменитое ‘техническое объединение’ человечества и ‘техническая организация земного шара’.
Население Земли исчислялось в то время — берём везде круглые цифры — в 5 миллиардов людей. Четвёртая часть этого количества — даже немного больше четвёртой части — жила в главных городах, или так называемых столицах мира, которых насчитывалось 122, так что в каждой было средним числом 10 миллионов жителей. Такое же количество, то есть примерно около одной четвёртой всего населения, жило в меньших городах, которых было много тысяч, причём города с населением в полмиллиона принадлежали к числу весьма обычных. Вторая половина человечества, 2Ґ миллиарда, были, по старинной терминологии, сельские жители, хотя это название совершенно утратило свой прежний смысл. Деревень или сёл в прежнем смысле слова на Земле не было, были или маленькие городки со специальным названием: города-фабрики, города-университеты, города-библиотеки, города-лечебницы и тому подобные, или отдельные группы домов и одиночные строения, где жили люди, связанные с землёй: то есть или занятые обработкой её для земледелия и огородничества, для лесоводства и скотоводства и тому подобного, или имеющие какое-либо административное назначение, или, наконец, приезжие, поселившиеся вне города для собственного удовольствия. Усовершенствование средств сообщения делало почти безразличным расстояние жилья от любого города: жители в несколько минут могли достичь на своём аэроплане до ближайшей станции подземной дороги и оттуда в ‘автоматических сигарах’ в полчаса до ближайшей ‘столицы’ или в несколько часов до любого другого пункта. Если же к числу ‘городских’ жителей принадлежали и жители ‘малых’ специальных городов, то очевидно, что почти всё население Земли перебежало в города: вне их, действительно среди полей, гор или лесов, жителей не было и 400—450 миллионов, т. е. менее 10 % всего населения.
Городская жизнь, о которой только и стоит говорить по отношению к этой эпохе, благодаря тому скоплению электрической и иной энергии, о которой мы говорили выше, — везде была единообразна. Физический труд, даже всякое телесное усилие почти вовсе исчезли из жизни человека, оставаясь только в области игр, гимнастики и спорта. Люди ещё забавлялись полётами на аэропланах, поездками на электрических автомобилях, плаванием на моторных субмаринах, ещё играли в мяч, упражнялись в бегании, плавании, прыжках, были чудаки, которые ещё ездили верхом или на велосипедах, поддерживали традиции бокса и состязания на рапирах, но всё это относилось к той же области, как игра в карты или на биллиарде, как шахматы и т. п. Потребности в физическом труде не было в такой мере, что врачи согласно констатировали начинающуюся у людей атрофию мускулов, умения быстро ходить и бегать, способности владеть руками.
С первого часа после пробуждения человек вступал во власть машины. О часе пробуждения возвещал автоматический будильник, процесс одевания и утренней ванны был облегчён разными приборами до minimum’а. Выйдя из своей квартиры, человек, нажав пуговку, вызывал к себе лифт своего многоэтажного дома и спускался прямо до глубин ‘метрополитена’ или ‘империала’, смотря по тому, куда надо было ехать. Там проходил в вагон подземной дороги, опять-таки обслуживаемой машинами и приборами без всякого участия людей, и достигал нужной станции, с неё по другому лифту поднимался до места своей дневной работы. Так как на всех поприщах работа исполнялась машинами, то человеческий труд состоял почти исключительно в вычислениях. Всё производство совершалось с помощью машин, вся торговля велась автоматически, товары перевозились из страны в страну и через океаны…
1915 г.
ГБЛ ф. 386. 34. 13. л. 1—6. Черновой автограф.
Источник текста: Валерий Брюсов. Сборник материалов / АН СССР, Ин-т мировой литературы им. А.М. Горького, Вступ. статья С. В. Шервинского. — Москва: Наука, 1976. — 854 с., 1 л. ил., 26 см.. — (Литературное наследство, Т. 85). С.100—103.