Петр Потемкин
Петр Потемкин
МУДРЫЙ ФАРАОН
МУДРЫЙ ФАРАОН
В 1 действии П. П. Потемкина
(Сюжет заимствован)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Мудрый фараон, Потемкин Петр Петрович, Год: 1912
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Кабаретные пьесы Серебряного века
М.: ОГИ, 2018.
Старый ПРОФЕССОР-египтолог.
Фараон РАМПСЕНИТ.
РАЗА, дочь его.
ЕВЗИПП, строитель.
ЖЕНА его.
1-Й, 2-Й, сыновья Евзиппа.
СЫЩИК.
РАБЫНИ.
РАБЫ.
ВОИНЫ.
У подножья пирамиды найден был на днях папирус.
Слой громадной серой пыли на листах потертых вырос.
Триста дней египтологи пыль смывали и стирали,
И вчера под вечер только тот папирус прочитали.
Почерк древнего поэта в читке был уж очень ахов:
Две версты иероглифов и притом без твердых знаков.
Всё же после долгих мытарств разобрали всё до нитки
И решили пропечатать. Вот что было в этом свитке:
В лето девять тысяч двести сорок ante Christum natum
Был в Египте Сеттий Пятый фараоном бородатым.
Мудро правил он Египтом, собирал, где мог, налоги,
И текло ковшами злато в фараоновы чертоги.
Целый день рабы и слуги, подстрекаемы бичами,
Разгружают караваны, носят золото пудами.
Сто два зала полны златом, и пошел уже сто третий,
В сто четвертом и сто пятом приютился с дочкой Сеттий.
Очень плохо фараону: и не естся, и не спится,
Ночи все, что пес, он бродит, за казну свою боится.
И надумал Сеттий Пятый мудроцарственную думу,
Не сказав о ней ни слова и ни свату и ни куму.
Ночью тайно призывает он строителя Евзиппа,
Длинноносого брюнета неегипетского типа. —
Слушай, — молвил Сеттий Пятый, — чтобы спрятать мог казну я,
Ты построй мне пирамиду, а не то тебя казню я.
Побледнел Евзипп-строитель, тотчас в ноги повалился,
Прокричал, что он невинен, и построить согласился.
Через кухню, где кухарка за циновкою храпела,
Вышел следом за Евзиппом Сеттий Пятый делать дело.
Ночь темна. Лягушки стонут в водах царственного Нила.
Тьма египетская всюду, точно пролили чернила.
Под покровом благодатной и весьма удобной ночи
Ходят-бродят по болотам фараон и хитрый зодчий.
Два часа без перерыва, без пути и без дороги,
Пробродили, простудились, оба вымочили ноги…
Наконец промолвил Сеттий:
— Баста… хватит… поискали…
Здесь построим пирамиду. —
Спать пошли и крепко спали.
Восемь лет Евзипп-строитель пирамиду эту строит.
Восемь лет он фараона просьбой денег беспокоит.
Наконец закончил строить с небольшим перерасходом.
Вновь пустыня закипела и наполнилась народом.
День и ночь рабы и слуги, подстрекаемы бичами,
Разгружают караваны, носят золото пудами.
Отслужил на новоселье фараонский жрец молебен —
Оказался тот молебен в высшей степени целебен —
Крепко спится фараону, ничего он не боится,
За саженными стенами вся казна его хранится.
Но хитер Евзипп-строитель, чтоб иметь свою копейку,
В толстых стенах пирамиды сделал он себе лазейку.
Думал он:
— Всё в мире этом переменно и непрочно.
Как ни служишь фараону верой, правдой, непорочно,
А того гляди, придется получить свою отставку,
Дело выйдет очень скверно, закрывать придется лавку.
Нет, уж лучше не зависеть от начальства и оклада,
Пусть себе другие служат, ну а мне служить не надо… —
Был Евзипп-строитель скромен и плутяга первый номер,
Воровал всю жизнь успешно, воровал, пока не помер.
Перед смертью, чуя сердцем, что близка его кончина,
Сыновей велел позвать он, и пришли к нему два сына.
Тут сказал Евзипп-строитель:
— Вот что, миленькие дети,
Жил я честно, но платил мне очень скупо мудрый Сеттий.
Вам с мамашей не оставлю я в наследство ни копейки,
Но зато открою тайну… —
И сказал им об лазейке.
Только мумию папаши, как велел им то обычай,
Заключили в подземелье — вышли братья за добычей.
Ночь темна. Лягушки стонут в водах царственного Нила.
Тьма египетская всюду, точно пролили чернила…
Под покровом благодатной и весьма удобной ночи
Всё проверили два брата, что сказал им старый зодчий.
Только влезли в пирамиду, на сокровища воззрились,
И застыли, точно камни:
— О Изида, о Осирис… —
И чего тут только нету: бриллианты, оникс, злато,
Изумруды и рубины. Впали в раж тут оба брата.
И повадились с той ночи оба брата неустанно
Забираться в пирамиду, набивать себе карманы.
Вздумал как-то Сеттий Пятый посмотреть свои богатства,
Смотрит — нету половины… Вне себя от святотатства
Приказал казнить он стражу и везде замки проверить…
Все как есть замки на месте, как всегда усердна челядь.
Призывает Сеттий Пятый полицмейстера к допросу,
Как могли украсть богатства из-под царственного носу?
— Ты не сыщик, не охранник, ты пригрел измену злую,
Отыщи воров сейчас же, а иначе — четвертую!.. —
Был обижен полицмейстер этим выговором лютым,
И, решив поймать воришек, он прибегнул к хитрым путам,
Пять английских мышеловок ставит он под пирамиду,
Пять капканов очень цепких, но весьма невинных с виду.
Ночь темна. Лягушки стонут в водах царственного Нила.
Тьма египетская всюду, точно пролили чернила.
Вышли воры на добычу. Младший был побеззаботней,
Шел он, под ноги не глядя, не дошел шагов полсотни
До лазейки, вдруг как крикнет… Ногу стиснуло капканом.
Видит, чует — дело плохо… Шевельнуть не может станом,
Говорит он брату:
— Слушай, нам с тобой не пофартило,
Нынче рок над нами шутит злее злого крокодила.
Ты один уйдешь к мамаше по тропинке этой узкой,
А теперь, когда не хочешь познакомиться с кутузкой,
Доставай скорее ножик, голову сними мне с шеи,
Забирай ее под мышку, а потом беги скорее… —
Брат всплакнул. Однако видит — делать нечего, поймают.
Срезал голову и страже показал, как убегают.
Вводят утром фараона, он от радости трясется…
— А, мошенник, ты в капкане… Погоди, сейчас вопьется
Сталь кривая в твой загривок, и снести тебе головку
Фараон сумеет лично очень ласково и ловко… —
Подошел, однако, ближе, а кинжал держал готовым. —
Что такое?.. Неужели был мошенник безголовым?..
Кто посмел прикончить вора?.. Кто посмел содеять это?..
С головой его пропали все улики и приметы… —
Сеттий Пятый зол, как дьявол…
— А, ты как? Ну хорошо же.
Эй, рабы, скорей бегите, заверните труп в рогожи…
Притащить его на площадь… Развернуть и в голом виде
Прикрепить гвоздями крепко к самой главной пирамиде…
Кто посмотрит и заплачет, всех тащите для острастки.
В подземелья, и кутузки, и в темницы, и в участки.
Всех — сестру, жену и брата, всех ловите живо, чисто,
Крокодилам отнесем мы нынче ночью фритто-мисто… —
У вдовы Евзиппа горе — нету сына, нету трупа.
Ей и хочется поплакать, а впустую плакать глупо.
День и ночь она тоскует, смотрит скорбно и сурово,
Не смеется, и не плачет, и не вымолвит ни слова.
Видит сын живой: старушка не в себе — помрет, пожалуй.
И решил ее утешить трупом брата добрый малый.
Сорок штук мехов козлиных он наполнил дри-мадерой
И навьючил ими мулов — восемь, масти темно-серой,
По пяти мехов на каждом. Сам уселся на девятом
И отправился на площадь за своим покойным братом,
Рассудил он так:
— Все люди из того же, в общем, теста —
Страже скучно, даже тошно не сходить все время с места.
Угощу я их мадерой, ну а там и стибрю тело —
Только надо это сделать незаметно и умело… —
Вот уж он у пирамиды. Всех осматривает стража —
Всех прохожих и проезжих, и собак и кошек даже.
Но хитер сынок Евзиппа: самый полный и пузатый
Мех тихонько продырявил он иголкой номер пятый.
Льется сладкая мадера. И потоком тем плененный,
Не сдержался б сам начальник, а не то что подчиненный.
Едет мимо. Смотрит стража. Тяжко ей стоять на пёкле.
Пить охота. Подбежали, стали пить, ну и намокли…
Поднялся тут пир на славу. Пляшут, пьют, поют солдаты.
Обошел хитрец всю стражу той уловкой вороватой.
Снял со стенки тело брата. Сделал дело, и в сторонку.
Да еще обстриг всю стражу на прощанье под гребенку.
Осрамился Сеттий Пятый… Сам себя и бьет, и тычет.
Чуть со злости не рехнулся. Спешно дочь свою он кличет:
— Вот что, Раза, чадо солнца, твой отец в великом горе.
Помоги ему немного… Ты прекрасна… В дивном взоре
Глаз твоих сердца потонут, если только ты захочешь.
Знаю, ты сильна в приманках и меня не опорочишь.
Завтра утром мы объявим в нашем экстренном приказе,
Чтобы все мужи Египта шли в чертоги к нашей Разе.
Верь, сердца у них растают под лучом ночного взора,
Тайны выплывут наружу, в этот миг хватай ты вора… —
Так и сделали. Пять тысяч желтотелых братьев Нила
Раза лаской и приманкой обольстила, покорила.
Но хитрее юной Разы был воришка. К синей тоге
Прикрепил он руку брата, в Разины идя чертоги.
Целовал ее он жарче, чем пять тысяч братьев Нила,
И ни лаской, ни приманкой Раза вора не прельстила.
А когда настало время с юной Разою проститься,
Он решил себя потешить и о всем проговориться.
Молвил он:
— О ваша светлость… От любовных чувств излишка
Я растаял и сознаюсь, ваша светлость, я — воришка… —
Раза хвать его за руку, и рука с рукой осталась,
И весьма уже несвежей при осмотре оказалась.
Делать нечего. К папаше притащила Раза руку.
Прослезился Сеттий Пятый, увидав такую штуку.
Взаперти сидел он месяц, наконец позвал министра
И велел ему составить манифест умно и быстро.
Сколько времени писали манифест, никто не знает,
Но его весьма подробно нам папирус сохраняет:
‘В лето девять тысяч двести сорок ante Christum natum
Мы, преславный Сеттий Пятый, в царстве нашем пребогатом
Объявляем всем и всюду, что во всем прощаем вора,
Ибо действовал умно он, ловко, весело и споро.
И за то, что уродиться он сумел таким пролазой,
Мы сыграть желаем свадьбу вора с нашей дочкой Разой’.
И сдержал свое он слово. И когда хитрец явился,
Сеттий Пятый справил свадьбу и отменно веселился.
Вот что некогда случилось в той стране, весьма богатой.
В дни, когда был фараоном многомудрый Сеттий Пятый.
Если нам не врет папирус… А ведь он, заметим кстати,
В две версты иероглифов и притом без ер и яти.
Печатается по: Slavic Almanac: The South African Journal for Slavic, Central and Eastern European Studies. 2011. Vol. 17. No 1. P. 85—89. Текст был воспроизведен как Приложение 3 к статье: Дмитриев О. Уникальное собрание пьес Петра Потемкина в фонде Отдела рукописей и редких книг Санкт-Петербургской театральной библиотеки // Slavic Almanac. 2011. Vol. 17. No 1. P. 72—92. Машинописная копия: СПбТБ ОРиРК. Фонд ‘Драматическая цензура’. No 33970: Потемкин П. П. Мудрый фараон: В 1 д. [Б. м.] 1912. Цена: 20 к. Цензурное разрешение: l февраля 1912 г. Монолог рассказчика пародирует расхожие в литературе эпохи ‘египетские мотивы’, и в первую очередь стихотворение В. Я. Брюсова ‘Встреча’ (‘Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида, в царстве пламенного Ра…’, 1907).