А. Позднеев.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. XIXa (1896): Михаила орден — Московский Телеграф, с. 752—755
Монгольские язык и литература, Позднеев Алексей Матвеевич, Год: 1896
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Монгольские язык и литература. — М. язык принадлежит к большой группе языков, которую новейшие ученые называют финно-татарской или урало-алтайской и которая обнимает также языки: тунгусский (маньчжурский), турецко-татарский, финский и самоедский. Языки этой группы не столь тесно связаны между собой, как индоевропейские, но они объединяются общим принципом агглютинативного образования, грамматической структурой, а также некоторыми общими корневыми элементами. М. язык может быть разделен на три главных наречия: 1) восточно-монгольское (или собственно М. язык), 2) западно-монгольское (или калмыцкий язык) и 3) северно-монгольское (язык забайкальских бурят). Каждое из этих наречий заключает в себе целые десятки поднаречий и говоров, тесно связанных между собой, разница между ними по преимуществу диалектическая и в общем так незначительна, что кто понимает одно наречие, тот понимает все. В фонетическом отношении характеристикой М. языка является ‘гармония гласных звуков’, которые делятся на две категории: твердые а, о, у и мягкие э, , у, средний между ними — гласный звук и. Все гласные одного слова непременно должны принадлежать к одной и той же категории, так что характер первого, корневого гласного звука определяет и характер прочих гласных, встречающихся в слогах приставочных. Согласные, предшествующие или последующие гласным, равным образом находятся под влиянием последних. М. буквы, в слегка измененном виде употребляемые и маньчжурами, пишутся перпендикулярно, сверху вниз, а строки следуют от левой руки к правой. Алфавит предназначен для выражения 7 гласных и 8 образованных из них двугласных. Все эти буквы изменяют свою форму, смотря по тому, находятся ли они в начале, в середине или в конце слова, а также по известным орфографическим правилам М. грамматики рассматривают каждый слог как единое целое, поэтому и алфавит М. собственно не буквенный, а силлабарий. Существующие письменные знаки произошли от древнеуйгурских, которые, в свою очередь, заимствованы из сирийского письма, принесенного к уйгурам несторианскими миссионерами. В форме некоторых букв замечаются еще тибетское и индийское влияния, между тем как расположение букв в перпендикулярных столбцах несомненно обнаруживает приспособление к письму китайскому. Для изображения слов, специально заимствованных из санскритского и тибетского языков, монголы имеют еще особый алфавит — ‘галик’. Такая масса влияний на М. алфавит имела своим результатом множество затруднений, проистекающих от двойственного начертания некоторых букв. С другой стороны, происхождение его от такого несовершенного алфавита, как уйгурский, является причиной недостаточности знаков: одна и та же буква произносится различно, смотря по положению ее в слове и отношению к другим звукам, входящим в состав сего последнего. В письме М. невозможно отличить а от э, о от у: три мягкие согласные к, г и х изображаются одним знаком, т не отличается от д, й — от цз. Так, напр., у монголов пишутся совершенно одинаково: ата (верблюд), ада (бешенство) и эндэ (здесь). Читать правильно такие слова можно только зная язык и соображая общий смысл речи. В зап.-монгольском наречии эти трудности были устранены с изобретением калмыцкого алфавита Заяпандиты (см.), вследствие чего некоторые из европейских монголистов считают калмыцкий язык ключом к изучению М. наречий европейцами. Склонение в монгольском языке образуется путем прибавки агглютинативных частиц, из числа которых некоторые имеют самостоятельное значение. Множественное число употребляется крайне редко, агглютинации косвенных падежей одинаковы как в единственном, так и во множественном числах. Род не указывается. Прилагательное не изменяется ни в качестве определения, ни в качестве сказуемого. Сравнительной степени нет, понятие о ней выражается особой конструкцией, превосходная степень обозначается приставкой частиц увеличения. Личные местоимения имеют неправильное склонение, родительный их падеж заменяет местоимения притяжательные. Относительных местоимений нет вовсе, они заменяются описательными оборотами. Числительные ограничиваются счетом 10 тыс., т. е. тьмою. Основа глагола лежит в повелительном наклонении. Спряжение богато формами для времен и наклонений, но лица и числа не выражаются. Спряжение всегда образуется правильно, формы производные, образованные при помощи суффиксов от глагольного корня, спрягаются через наращение одних и тех же агглютинаций. Предлогов нет, их заменяют послелоги (см.). Наречия представляются или простыми частицами, или же образуются через приставку агглютинативных частиц от других частей речи. Союзов мало, взаимоотношение предложений и периодов выражается глагольными формами (причастиями, супином, условными наклонениями и, главным образом, деепричастиями). Подлежащее занимает преимущественно первое место в предложении, сказуемое — безусловно всегда последнее, всякое определительное ставится впереди своего определяемого и всякое дополнительное — впереди своего дополняемого. То обстоятельство, что определение и дополнение (за отсутствием относительных местоимений и союзов) часто выражаются в М. языке целыми предложениями, порождает сложность М. периодов, которые иногда настолько длинны, что один период еле может поместиться на обычной странице наших книг, и заключают в себе до 40 и более строк. Основываясь на сказаниях китайских летописей, можно предполагать, что монголы уже за два века до Р. Хр. были знакомы с письменностью: у Сымацяня сохранился подлинный текст нескольких писем хуннуского Модо-хана (209—174 г.). У самих монголов не только не сохранилось памятников древней письменности, но даже и воспоминаний об этих временах, тем не менее им памятно влияние Китая на их духовную жизнь, хотя без точного приурочения к известным годам: М. летописи говорят лишь вообще, что ‘войдя в дружественные сношения с сунами, монголы получили от них книги, письмена и знания’. Более определенные сведения о М. литературе начинаются с эпохи Чингисхана. С 1204 г. М. приспособили к изображению своей речи уйгурский алфавит. Древнейший из известных памятников уйгуро-М. письменности — надпись на так называемом Чингисовом камне, найденном в Нерчинском округе и хранящемся в Азиатском музее Академии наук. Текст надписи еще не прочитан сполна, но он несомненно свидетельствует, что литературный язык тогдашних монголов мало отличается от современного. По словам китайского путешественника Чан-чуня, Чингис писал уйгурским письмом указы, письма, грамоты и даже дневные записки. Есть основание предполагать, что в эту же пору монголами были составлены сборники их народного эпоса, записаны песни, поговорки и героические предания, в противном случае у монголов не могло бы в 1240 г. составиться такой летописи, какой представляется Юань-чао-ми-ши. Наконец, необходимо допустить, что уйгурским же алфавитом издал Чингис и те законы, которые он составил для своей империи и которые известны под именем ‘Чингисовой ясы’. В эпоху первых четырех ханов из дома Чингисова уйгуро-монгольская письменность распространилась на всем громадном пространстве империи Чингисидов, о чем свидетельствуют писанные тем же уйгуро-М. алфавитом и на М. языке письма гулагидских правителей Персии, Аргуна и Улцзэйту к Филиппу IV, королю французскому. Письма эти отысканы в Парижском королевском архиве Абелем Ремюза (‘Mmoires sur les relations politiques des princes chrtiens et particuliè,rement des rois de France avec les empereurs Mongols’). Об употреблении М. языка и уйгуро-М. письменности в Золотой Орде свидетельствует и пайцза (см.) Абдула-хана Золотоордынского, найденная в 1848 г. в Екатеринославской губ., и пр. Уйгуро-М. письменность существовала не для одних только официальных сношений: в Оксфордской библиотеке хранится составленный в эпоху Гулагидов перевод на М. язык персидского романа Бахтиар-намэ. Хубилай-хан (см. Монголия, история) поручил тибетскому ламе Пакба-лама составить особый, чисто М. алфавит. Пакба-лама составил т. наз. ‘квадратную’ М. азбуку, в основу которой лег алфавит тибетский. Буквам была придана квадратная форма через превращение букв, имеющих в тибетской письменности круглые начертания, в квадратики и через отрезку в тибетских буквах хвостиков, выходящих из строки. В письме этом сохраняются тибетские законы: а) отделять один слог от другого, б) не ставить никаких знаков для отделения слов и в) гласный звук а не обозначать никаким знаком, если он находится в сочетании с согласным. В отличие от тибетского расположения строк горизонтально квадратный алфавит располагает их вертикально. Всего квадратный алфавит заключал в себе более 1000 букв, состоявших из 41 коренного знака. Такая сложность в связи с неудобством для скорописи была причиной незначительного распространения квадратного письма. Ремюза полагал, что квадратный алфавит употреблялся только в Тибете, Шмидт утверждал, что он никогда не был применяем к письменности, комиссия парижских ориенталистов 1859 г. пришла к заключению, что письмена эти употреблялись только на монетах. В последние годы проф. А. Позднеев, проследив точные сказания китайских летописей, доказал, что мнения эти не оправдываются историческими свидетельствами. Квадратный алфавит был известен у китайцев под именем ‘М. государственного письма’, на нем из года в год издавались различные сочинения, составившие в общем громадную литературу, не говоря уже о том, что во весь период М. династии квадратный алфавит был правительственным официальным письмом. Из памятников квадратной письменности до нас дошли: а) указ Чэн-цзуна 1294 г., б) указ в честь Чжун-юна 1331 г., в) грамота вдовы Дарма-балы 1309 г., г) грамота Буянту-хана 1314 г. и д) несколько пайцз неопределенного времени. Имеется также громадная, мало разобранная надпись на Цзюй-юн-гуаньской арке, относящейся к 1345 г. Все эти памятники подтверждают мнение проф. Позднеева об употреблении квадратного алфавита за весь период Юаньской династии. Указанные недостатки квадр. письма побудили монголов пользоваться, наряду с ним, и алфавитом уйгурским, который был исправлен у них в 1308—1311 гг. ламой Чой-чжи Оцзэром. По изгнании монголов из Китая М. литература развивалась уже исключительно в уйгуро-М. алфавите. Прежде всего ею занялись китайцы, которым М. язык был необходим для политических сношений с монголами. Они издали китайско-М. лексиконы, в которых М. слова были изображены уйгурскими буквами с приставкой к ним китайской транскрипции, так же точно были изданы ими другие сочинения и, наконец, текст дошедшей до нас летописи Юань-чао-ми-ши, составленной в 1240 г. Из собственных китайских произведений на М. языке не было известно от того времени ни одного памятника, только в 1893 г. на берегу Амура открыт большой каменописный текст китайской похвалы местной кумирне, изложенный на монгольском языке и относящийся к 1411 г. С другой стороны, М. литература несомненно продолжала существовать и у самих монголов, хотя в первые два столетия по изгнании их из Китая она пришла в упадок. Новое возрождение ее началось только со времени принятия монголами ламаизма, когда появляются переводы священных книг буддизма с тибетского языка на М. Из авторов особенно замечательны Нэй-чжи-тойн и Цаган-даянчи, основав школы с массой учеников, они издали под своей редакцией сборники сочинений, преимущественно религиозного содержания, заключавшие каждый от 400 до 500 статей. При Ликдан-хане чахарами был предпринят капитальный труд перевода Ганьчжура, т. е. всего кодекса буддийского вероучения. По принятии монголами подданства маньчжурам, последние, считая развитие среди монголов буддизма наилучшим средством для облагорожения нравов этих кочевников, с особенным усердием принялись за издание для них буддийских сочинений на М. языке. При Кан-си и его преемниках такие издания появлялись тысячами. Обилие подобных сочинений, прекрасно изданных и легко приобретаемых в книжных магазинах, породило у европейцев мысль, что М. литература имеет ультрабуддийский характер, но за последнюю четверть века, когда европейцы получили доступ в Монголию, взгляд этот изменился. Проф. Позднееву в двукратное посещение его Монголии удалось приобрети сочинения решительно по всем отделам М. литературы. Помимо буддийских сочинений, догматических, обрядовых и нравоучительных, у монголов имеются еще сочинения по философии, медицине, астрономии, истории (коллекция Позднеева — 12 летописей), юриспруденции, сельскому хозяйству и пр. Немало также романов, повестей, рассказов, эпических поэм, народных изданий и проч. Вся эта литература — по преимуществу переводная, с языков санскритского, тибетского, китайского и маньчжурского, и хранится в рукописях. Изучение ее установило и новый взгляд на литературный язык монголов: монголы не знают других переводов, кроме подстрочных, рабски следующих оригинальному тексту, причем переводчики совершенно жертвуют особенностями своего яз. и извращают его до неузнаваемости. Так, если известный глагол требует в китайском языке дополнения в падеже дательном, то и монгольский переводчик ставит у себя дательный падеж, хотя бы принятый им глагол в его собственном языке требовал творительного падежа. Таким образом литературный М. язык распался собственно на несколько ветвей, которые можно назвать монголо-тибетской, монголо-китайской и монголо-маньчжурской. Каждая из этих ветвей настолько разнится одна от другой, что европеец, занимавшийся по преимуществу изучением, положим, буддийских сочинений или монголо-тибетской ветви, не всегда сумеет прочитать сочинение монголо-китайской ветви, основательное же объяснение языка современной монгольской литературы немыслимо без знания языков тибетского, китайского и маньчжурского. В Европе изучение М. языка и литературы началось только в настоящем столетии, первые труды по этой части принадлежат академику И. И. Шмидту. Он составил первую ‘М. грамматику’ (СПб., 1831) и ‘Монгольско-немецко-русский словарь’ (СПб., 1835). Далее следуют труды проф. Казанского унив. Ковалевского и Попова. Первым были составлены: ‘М. грамматика’ (Казань, 1835), ‘М. хрестоматия’ (Казань, 1836—37) и ‘Монголо-русско-французский словарь’ (Казань, 1844, 46 и 49), а вторым — ‘М. хрестоматия’ (Казань, 1836). Засим мы имеем ксилографическое издание ‘М. грамматики’, составленной R. Juille’м, английским миссионером, в 1838 г., а над всем этим царит труд А. Бобровникова ‘Грамматика монгольско-калмыцкого языка’ (Казань, 1849), превосходный именно потому, что автор его первый пришел к мысли о невозможности подгонять М. язык под наши грамматические формы и о необходимости выводить грамматические законы языка, основываясь на изучении его собственных форм. Сокращение труда Шмидта представляет С. Puini, ‘Elementi della grammatica mongolica’ (Флоренция, 1878). Все эти труды, не исключая и соч. Бобровникова, при новейших открытиях и изысканиях в области М. литературы требуют капитальной переработки. Из литературных М. произведений, появившихся в Европе, наиболее замечательны: изданные Шмидтом переводы на немецкий язык сочинения ‘Улигэрун далай’ (‘Der Weise und der Thor’, СПб., 1843) и ‘Летописи М. Санан-сэцэна’ (‘Geschichte der Ost-Mongolen etc.’, СПб., 1829), ламой Галсан-Гомбоевым летописи ‘Алтан-тобчи’ (СПб., 1857), А. Позднеевым летописи ‘Эрдэниин-эрихэ’ (СПб., 1883) и ‘Образцов народной литературы М. племен’ (СПб., 1880). Европейские монголисты работали на пользу М. литературы, издавая христианские сочинения на языке монголов. Русское и Великобританское библейские общества издали на М. языке: первое — полный перевод Библии, составленный академиком Шмидтом, второе — два текста Нового Завета: первый на восточно-М. наречии, составленный E. Stally-bras и W. Swan и изданный первоначально в Лондоне в 1846 г., а засим в СПб., в 1881 г., последнее издание было ведено проф. А. Позднеевым, им же составлен перевод и второго, изданного Великобританским общ. текста Нового Завета на западно-М. наречии (СПб., 1887—1894). Богатейшее собрание М. печатных сочинений и рукописей находится в библиотеке СПб. университета, которому в 1894 г. удалось даже приобрести unicum — М. Ганьчжур. Из европейских книгохранилищ более других имеют М. произведений королевская библиотека в Дрездене и национальная библиотека в Париже.
Литература. A. Rmusat, ‘Recherches sur les langues Tartares’ (П., 1820), M. Langlè,s, ‘Alphabet Mandchou’ (2 изд., 1879), Klaproth, ‘Abhandlung ber die Sprache und Schrift der Ungaren’, Григорьев, ‘Памятники М. квадратного письма’ (СПб., 1870), Позднеев, ‘Лекции, читанные по истории М. литературы в СПб. университете в 1895—96 академич. году’ (СПб., 1896, литографированное издание студентов).