Глава пятая. Другие обители
Глава пятая. Другие обители
(…)
Молокане и духоборцы
Молокане и духоборцы
Ссылки:
Ссылки:
Молокане и духоборцы, Подберезский И. В., Год: 1996
Время на прочтение: 10 минут(ы)
И.В.Подберезский ‘Быть протестантом в России’, ‘Благовестник’, Москва, 1996.
Источник: http://sherna.demos.su/biblio/in_rus/chap5.html
Оба эти вероучения известны еще и как ‘духовные христиане’. Откуда пошло название ‘молокане’ — неведомо. Чаще всего можно встретить утверждение, что это название произошло из их обыкновения пить в пост молоко, что нынешние молокане категорически отвергают. Говорят также, что оно идет от названия реки Молочной в нынешней Запорожской области Украины, где одно время жили молокане, но, кажется, название было в ходу еще до их поселения там. Скорее всего, это название связано со словами апостола Петра: ‘возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение’ [1 Пет 2:2].
Название другой ветви духовных христиан существует в двух вариантах: ‘духобор’ и ‘духоборец’. Сами приверженцы этого учения предпочитают второе, почему оно и используется в этой книге.
Происхождение этого термина тоже не очень ясно. Считается, что во время их обитания на Украине еще в XVIII веке так их назвал православный архиепископ Амвросий, с сокрушением отмечавший их упорство в неприятии православия. Может быть, Амвросий имел в виду последователей существовавшего в IV веке учения пневматомахов, что в переводе и значит ‘духоборцы’ — они считали, что Дух Святой подчинен Богу-Отцу, а не равен Ему (разновидность арианства). Не исключено, что духоборцы получили свое именование ‘от противника’, такое бывает. Однако Духа Святого они никогда не умаляли, скорее наоборот. Вероятнее всего, слово ‘духоборцы’ есть самоназвание, подчеркивающее как раз их упование на Дух Святой (‘духовным мечем воюем’, — поется в одном их псалме), который Один должен водительствовать человеком, человек же, по их мнению, должен ‘засеменяться добром’ и непосредственно общаться с Богом.
Кто появился раньше, молокане или духоборцы, — вопрос спорный. Духоборцы уверяют, что молокане откололись от них, молокане настаивают на обратном. В одной из предыдущих глав упоминались Семен Уклеин и Иларион Побирохин, тамбовские крестьяне, состоявшие в родстве, одно время вероучительствовавшие вместе и потом разошедшиеся. Уклеин считается вероучителем молокан, Побирохин — духоборцев. Разделение пошло от них. Некогда, и не так уж давно, молокане исчислялись миллионами, духоборцы — многими сотнями тысяч. По мнению нынешних руководителей этих ‘духовных христиан’, сейчас в мире насчитывается около 350 тысяч молокан и около 100 тысяч духоборцев.
До революции, скажем, город Благовещенск на Амуре (и не он один) считался ‘молоканским’, а в Закавказье был обширный район, именовавшийся Духоборьем, или Духоборией. Молокан и духоборцев преследовали, ссылали — а они всюду несли свое трудолюбие, основывали крепкие хозяйства. В районах компактного проживания они приобретали характеристики этноса, что и отражено в топонимах типа Духобория. Как раз за крепость хозяйств они и пострадали больше других при большевиках, поскольку их раскулачивали и ссылали в массовом порядке, если для православных устанавливались квоты на кулаков, то молокан и духоборцев поголовно всех считали кулаками и потому ссылали тоже поголовно всех.
‘В 1929-1930 гг., — пишет исследователь, застойных лет, — в некоторых районах страны, например в Сальском округе Северо-Кавказского края, религиозным руководителям духоборов и молокан удалось побудить рядовых верующих на организованное сопротивление коллективизации'[1]. В печати тех лет есть сообщения о том, что комсомольские организации в молоканских и духоборческих селах вынуждены были действовать подпольно. Нетрудно понять, к каким последствиям приводил отказ от принятия идей коммунизма.
Но, пожалуй, самая горькая судьба постигла тех духоборцев и молокан, которые еще до революции уехали за границу, с большим трудом стали там на ноги, а потом, поверив в благотворность происшедших в России перемен, отозвались на призывы вернуться. (На просьбу разрешить им въезд в Россию, Ленин откликнулся так:
‘Я вполне ‘за’. Мой взгляд: тотчас разрешить и ответить архилюбезно. Опросите Политбюро (через Молотова) и СНК и позвоните мне. Ленин.’ [2]
С началом коллективизации все они были раскулачены и сосланы.
Духовные христиане у нас не только одни из самых почтенных по возрасту, но и самые исконные. Конечно, можно говорить и писать о своем происхождении от неведомого английского лекаря времен Ивана Грозного. Но личное впечатление от встреч с сегодняшними представителями этих двух наших сект сводится к тому, что имеешь дело с чем-то, во-первых, сугубо русским, а во-вторых, очень основательным, солидным, а также предельно благожелательным и честным.
В них нет ни злобы, ни зависти, ни стремления обличить. Можно предположить, что когда-то эти свойства были распространены у нас повсеместно, теперь они основательно выбиты, и их носителями остались сектанты. И еще староверы, от встреч с которыми сложились сходные впечатления.
И Иван Григорьевич Александров, председатель Союза обществ духовных христиан-молокан, и Алексей Михайлович Кинякин, председатель Совета объединения духоборцев России, с пониманием отнеслись к желанию побеседовать с ними, и беседы получились чрезвычайно информативными — и степенными тоже. В них было много только что упомянутой основательности, солидности и благожелательности при сохранении большого чувства собственного достоинства. Оба пришли точно вовремя, а с Алексеем Михайловичем я еще беседовал повторно, поскольку подготовил небольшую публикацию о духоборчестве в журнал ‘Христианский вестник’ и хотел, чтобы он познакомился с материалом и сделал критические замечания. Человек он крайне обязательный, и если не получалось встретиться в назначенное время — звонил, предупреждал.
Молокане и духоборцы хоть и имеют единоверцев за границей (преимущественно в Канаде), но те не столь влиятельны там, как единоверцы прочих наших протестантов. Поэтому о них меньше пишут и говорят. Это несправедливо. Они сыграли видную роль в судьбах русского протестантства, однако сами они к прочим протестантам относятся не без подозрения, считая их скорее соблазнителями. Дело в том, что на первых порах именно из их среды русские евангелисты, баптисты, адвентисты рекрутировали сторонников.
Нынешние молокане и духоборцы не согласны с тем, что их причисляют к протестантам (‘Мы сами по себе’, — утверждал И. Г. Александров, выводивший молоканское вероучение еще от апостолов, ‘Мы вообще не протестуем против кого бы то ни было и чего бы то ни было’, — говорил А. М. Кинякин). Это мнение следует учитывать — как и то, что многое в их вероучении роднит их с протестантами. И отечественные религиоведы (как дореволюционные, так и нынешние) относили и молокан, и духоборцев к протестантам не без оснований.
Главное в этом учении — поклонение Богу в ‘духе и истине’ (‘Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине’ [Ин 4:24].) Молоканам и духоборцам органически чужд всякий формализм, они уверены, что первыми духовными христианами были сами апостолы, из учения которых следует ненужность всяких обрядов и священников как посредников между Богом и человеком — мысль, несомненно, протестантская.
Для поклонения Богу, считают духовные христиане, не нужны ни храмы, ни священники, ни святые, ни иконы, ни свечи. Напротив: вся эта атрибутика только отделяет и отдаляет человека от Бога. У молокан еще бывают молитвенные дома, духоборцы предпочитают собираться по очереди у единоверцев. Украшения — только ‘утирки’ (полотенца), в одеждах сохраняется традиционный русский стиль.
Прочих протестантов, а особенно, пожалуй, нас, баптистов, духовные христиане недолюбливают.
— И все-таки, — спрашивал я Ивана Александровича, — вы чувствуете родство с другими протестантами? С баптистами? Многие баптисты вышли из молокан, Иван Степанович Проханов, к примеру.
— Отчасти, — отвечал он. — Мы видим, что родство есть, но оно пагубно для нас. Они говорят, что в крещении спасение, а мы считаем, что это не спасение души, а уход от правды. Вот вы все спрашиваете о протестантах. Протестанты заявили о себе, что они протестанты, что они протестуют, а мы никогда не протестовали. Бывало, что мы свою веру исправляли. Но это не то. Вот возьмем православие — по отношению к нам они протестанты, протестовали против нас. Если по догмату, по Библии, то мы никуда не отклоняемся: ни вправо, ни влево. Мы во всем следуем Библии.
Именно это утверждают о себе практически все вероучения христианской семьи.
Здесь на земле мы странники, утверждают духовные христиане. Здесь удел человека — страдание, быть христианином — значит страдать.
— Человеческая жизнь — это испытание, не телесного человека, а внутреннего человека. Если вы пройдете это испытание, вы будете угодны Богу там. Сравните: вечная жизнь — и 70-80 лет боли и страданий. Не то, чтобы мы должны искать их, — они сами появляются.
А как обстоят дела с таинствами?
— Никаких таинств мы не признаем, — отвечал на мой вопрос Иван Григорьевич Александров.
— И крещения у вас нет?
— Нет. Никакой обрядности. Что до крещения, то мы считаем, что оно должно быть не единожды, не один раз в жизни, а всю жизнь.
— То есть вы считаете необходимым все время подтверждать свою принадлежность Христу?
— Да. Как иначе понимать выражение Христа ‘возьми крест свой, и следуй за Мною’ [Мф 16:24]? Это и есть крещение. Не один раз ты его взял — крестился и все, вроде бы спасен, иди, делай что хочешь. Мы полагаем, что настоящий христианин крестится до конца жизни своей.
А вот что отвечал на тот же вопрос А. М. Кинякин:
— Что касается крещения, то его у нас нет. У нас нет ничего рукотворного: крест, икону мы святынями не считаем. Еще о крещении: родился ребенок, прочитают над ним псалмы, даже мать может прочитать — вот и все, вот и освятили.
Тем не менее процедуры венчания, похорон, даже проводов и у молокан, и у духоборцев существуют, только они не носят ‘священного характера’, как заверили меня оба руководителя обеих ветвей духовных христиан.
— Духовность главное, — говорил Алексей Михайлович.
— То есть важнее, чем обрядность?
— Именно. Мы всегда говорили: не нужна никакая мишура. Нужно духовное понимание сущности, признание богатства в душе. Истина не там, где больше золота и мишуры. Только сердечное восприятие определяет религиозную сущность человека.
Немногочисленны и пищевые запреты. Поначалу духоборцы склонялись к вегетарианству, потом, особенно в условиях ссылки в Закавказье, как объяснял Алексей Михайлович Кинякин, пришлось перейти на мясо. Но молокане соблюдают запрет на употребление свинины, хотя сейчас, надо думать, не очень строго.
Сохранилось и почтительное уважение ко всякому человеку, отмеченное еще Л. Н. Толстым, это я сам почувствовал в общении с нашими духовными христианами. И. Г. Александров, по его словам, все свои письма к единоверцам, хоть он и руководитель значительной части молокан, подписывает ‘Ваш брат меньшой’.
Вообще же, если вникать в сегодняшнюю жизнь этих сект, то тут понадобится либо целая жизнь, либо работа научного коллектива. Кто, к примеру, знает сейчас о ‘прыгунах’, разновидности молоканства? А они есть, живут в Ставрополье. О так называемых ‘сухих’, — т. е. не — крещеных водой — баптистах, тоже вышедших из молокан и духоборцев? О ‘молоканах донского толка’?
Когда-то все это знали, и не только у нас. Как бы ни открещивались наши духовные христиане от прочих протестантов, и они вынуждены признать, что, например, духоборчество очень близко к квакерству — и отрицанием обрядовости и иерархии, и особенно отрицанием насилия, отказом служить в армии, бывшим обязательным и для молокан, и для духоборцев. Когда духоборцы подверглись гонениям за отказ от воинской службы, именно квакеры помогали их переселению из России. Но не они одни: в их судьбе видную роль сыграл Л. Н. Толстой. Духоборцы не забывают благих деяний: не так давно канадские духоборцы поставили ему памятник.
Сейчас в отношении к несению воинской службы произошла эволюция. Руководство духовных христиан считает, что принцип отказа от насилия остается незыблемым, о чем они заявляют, например, при обсуждении закона об альтернативной воинской службе. Однако, говорит А. М. Кинякин (бывший кадровый военный), молодой человек теперь сам должен решать, служить ему или нет: мнение совета обязательной силы не имеет.
И все же ‘мир и труд’ — это две этические нормы, от соблюдения которых духовные христиане не отступаются. Меняется и отношение к государственной службе, к политической деятельности: сегодня та и другая считаются позволительными. Более того: занятие ответственной должности может восприниматься как достижение, как свидетельство успеха, и в местах компактного проживания духовных христиан они подумывают о выдвижении своих кандидатов в выборные органы власти.
Вообще духовные христиане, как и все протестанты, теперь признают власти, считая их поставленными от Бога.
— Для чего власть? — спрашивал Иван Григорьевич, и сам отвечал: — Для того, чтобы наказывать тех, кто не подчиняется мирским законам.
— Считаете ли вы, что народ не ошибается в решении своей судьбы? Всегда ли он выбирает правду?
— Нет. Обратимся к Ветхому Завету, возьмем народ израильский, когда Господь выводил их из Египта. Разве они слушались Господа? А ведь им был дан Моисей! Так и ходили кругами сорок лет, где идти было всего ничего. И мы так будем ходить.
Молокане часто обращаются к Библии, духоборцы, по словам А. М. Кинякина, никогда не оспоривали Библию. Но у них сохраняет авторитет ‘Животная книга’ (т. е. ‘Книга жизни’), где собраны их псалмы и, как они говорят, ‘стишата’, которые сопровождают всю их жизнь. Но в принципе не очень доверяют печатному слову и предпочитают передавать религиозное знание устным путем (‘Напишите во сердцах, возвестите во устах’, — поется в одном духоборческом псалме).
Молокане издают свой журнал, хотя выходит он не регулярно. Значительная часть в нем — перепечатки из прежних молоканских изданий, но чрезвычайно актуальные и полезные. Подумывают о том же и духоборцы, но, как всегда, на пути встают материальные трудности.
Нынешние молокане и духоборцы помнят о своей трагической истории. Но скажу еще раз: они не озлобились, не ожесточились. Незлобивость, истинно христианская кротость свойственна им в большей степени, чем кому бы то ни было в нынешней России.
Сейчас они заняты переселением единоверцев, покидающих горячие точки бывшего СССР, прежде всего Закавказья. Им приходится иметь дело с нашим государством, что всегда нелегко. Особенно в наше время. Эти люди — труженики, причем труженики земли. Они умеют работать на ней, они обещают властям Тульской, Орловской и некоторых других областей, что через несколько лет восстановят гибнущие деревни. Они уже подняли многие хозяйства.
Получая помощь от единоверцев из-за рубежа, они не оставляют ее всю себе, а делятся с теми, кто живет рядом, что тоже привлекает к ним людей.
Размеры этой помощи не столь велики, как у других протестантских церквей. Однако хорошо, что налажены контакты с зарубежными единоверцами. Правда, пока движение осуществляется в основном ‘оттуда сюда’. Был здесь молоканин Иван Иванович Кочергин из США, объездил исторические места расселения молокан. Был потомок видного духоборца Веригина, тоже посетил местные духоборческие общины. В печати об этом — ни слова.
Что до движения ‘отсюда туда’, то оно пока не налажено: в нынешней России добросовестный труд на земле не дает возможности отправлять посланцев к единоверцам за океаном. Но ни духоборцы, ни молокане не жалуются, они не из тех, кто просит помощи. Если им не мешать, если их оградить от злоупотреблений властей и недобрых людей, они сами решат все свои проблемы — и не только свои.
Людям такого духовного склада, такой трудовой этики должно отыскаться место в решении общероссийских задач.
И хорошо уже то, что духовные христиане, как говорят духоборцы, снова ‘кланяются’. Этим словом они обозначают свое служение Богу. (‘Вы сегодня кланяетесь?’ на языке духоборцев означает: ‘Идете ли вы сегодня на молитвенное псалмопение?’) Кланяются они и друг другу, что поразило в свое время Л. Н. Толстого. Кланяются при встрече, при расставании. И это свидетельство любви и уважения к ближнему, чего не хватает сегодняшней России.
…Коллега по работе и добрый друг, коллекционер по натуре, зная о моем интересе к русскому протестантству, подарил мне ‘Сборник для пения духовных христиан молокан’, изданный в 1912 г. в Благовещенске. Это — отрывки из Нового и Ветхого Заветов. Но в самом конце вклеены несколько листков, на которых от руки записаны какие-то даты: годы рождения, смерти — обрывки чьих-то судеб. И несколько духовных стихов, а также молоканских песнопений по случаю вступления в брак. Вот пример:
Вы друг друга величайте, по отчеству называйте.
Закон Божий соблюдайте, в нуждах Бога призывайте.
Он всегда вас сбережет и во царство приведет.
Господи! Благослови Сам Ты брак сей четы
Веру Ты их утверди, во славу вечную введи.
Ты умножь потомство их, дай добрых им детей
Господи, благослови, брата и сестру сию.
В любви, вере утверди, в радость Твою приведи.
Богу слава, честь, держава, во веки веков, аминь!
Эти безыскусные стихи, сложенные по всем канонам русской народной поэтики, отражают простую и ясную любовь к Богу. И такую веру в Него, которая стоит многих тонких теологических построений.
1. Клибанов А. И. Религиозное сектантство и современность. М., 1969, с. 10.
2. Цит. по: Там же, с. 234.
Игорь Витальевич Подберезский, родился 10. 01. 1937 г. в г. Брянске. В 1962 г. окончил Восточный факультет МГИМО, в 1965 г. — аспирантуру МГИМО по специальности ‘тагальская филология’. В 1967 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1984 — докторскую. Специализировался по Филиппинам, в 1970-1971 годах стажировался в Филиппинском государственном университете в Маниле. Преподавал тагальский язык в МГИМО, заведовал сектором в Институте востоковедения РАН, с 1998 г. работает в Институте мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО РАН) в должности ведущего научного сотрудника, где занимается проблемами цивилизационного и культурного развития. Автор восьми книг (в том числе ‘Учебника тагальского языка’) и свыше ста статей по проблемам языка, культуры и литературы Филиппин, Юго-Восточной Азии и Азии в целом. Член Союза писателей, переводил преимущественно филиппинскую литературу, издал семь переводных книг. К Богу обратился в 1993 г., святое водное крещение принял 12.06.1993, член Центральной московской церкви ЕХБ. Сотрудничает в периодических изданиях ЕХБ, в 1996 г. опубликовал книгу ‘Быть протестантом в России’. Читал курс ‘Религиозная ситуация в России’ в Московской богословской семинарии, в Брянском библейском институте ЕХБ.