Мольер дитя, Баженов Александр Николаевич, Год: 1858 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 28 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

МОЛЬЕРЪ ДИТЯ.

Комедія въ одномъ дйствіи, въ стихахъ, передланная съ французскаго А. Баженовымъ,

Играна въ первый разъ на Александринскомъ Театр, въ бенефисъ г-жи Владимировой, 9 октября 1858 г.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
Въ Типографіи Я. Іонсона.
1859.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

ШАНЪ-БАПТИСТЪ (Мольеръ), 15-ти лтъ — г-жа Владимирова.

ПОКЕЛЕНЬ, отецъ его, придворный обойщикъ мебели и продавецъ стараго платья — г. Григорьевъ.

ЖУРДЕНЬ, богатый купеческій сынъ, корчитъ аристократа — г. Мартыновъ

Ддушка Крессе, ддъ Мольера по матери — г. Алексевъ.

ГОТЬЕ ГАРГИЛЬ, комическій актеръ Бургондской отели — Г. Самойловъ.

НАНЕТТА ЛАФОРЕ, служанка Покеленя, 22-хъ лтъ — г-жа Левкева.

ЛОЙАЛЬ, оцнщикъ

Обойщики.

Дйствіе происходитъ въ Париж, 15-го января 1637-го года

ПЕЧАТАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ,

съ тмъ, чтобы по отпечатаніи представлено было въ Цензурный Комитетъ узаконеное число экземпляровъ. С. Петербургъ, 14 мая 1859 года.

Цензоръ А. Ярославцовъ.

Театръ представляетъ внутренность лавки Покеленя. Въ середин дверь, отворенная ни улицу. налво конторка, направо часы. Мебель, матеріи, инструменты и на стн различное платье. Двери направо и налво.

ЯВЛЕНІЕ I.

При поднятіи занавса НАНЕТТА смотритъ на улицу черезъ среднюю дверь.

НАНЕТТА (подходя къ авансцен), А Жанъ-Баптисга нтъ! Все ддушка балуетъ!

Нажить мн съ нимъ бду,— мое ужь серце чуетъ!

Увелъ съ собой дитя! Вдь экій баловникъ!

Чуть Покелень съ двора и началъ мой старикъ? (передразниваетъ Крессе)

‘Сегодня. Жанъ-Баптистъ, твое, мой другъ, рожденье,—

‘Теб пятнадцать лтъ!— Прими же поздравленье

‘Отъ ддушки! А чтобъ тебя повеселить,

‘Хочу съ тобою я въ комедію сходить,

‘И радость вотъ теб для праздника готова!

‘Нанетта! ты объ насъ отцу его ни слова,

‘Какъ онъ воротится, не говори, — смотри.

‘Онъ мебель въ Лувръ повезъ, часа пробудетъ три,

‘А можетъ быть еще и дольше не вернется,

‘Авось ему объ насъ узнать и не придется!

‘Мы съ внукомъ до него еще домой придемъ.

‘Пойдемъ же, Жанъ-Баптистъ!’ И вотъ ушли вдвоемъ.

Счастливый путь!— А я со страхомъ поджидаю,

И къ окнамъ и къ дверямъ разъ двадцать подбгаю,

Боюсь, что Покелень вдругъ прежде ихъ придетъ…

Тогда Баптистъ себ покою не найдетъ,

За это онъ его, бдняжку, загоняетъ.

Баптиста Покелень работать заставляетъ

Надъ мебелію своей и вечеромъ и днемъ,

Не любитъ онъ его и думаетъ о немъ

Онъ такъ же много, какъ и о персидскомъ шах.—

Однако, кажется, въ напрасномъ только страх

Держу я здсь себя совсмъ изъ ничего. (Часы бьютъ четыре).

Четыре бьетъ часа!— а нту никого,

И ддушка Крессе съ Баптистомъ не приходитъ*

Ахъ, кто-то, кажется, въ ворота наши входитъ.

ЯВЛЕНІЕ II.

НАНЕТТА и ГОТЬЕ ГАРГИЛЬ.

НАНЕТТА (до входа г. Гаргиля). Не Покелень-ли ужь?! Ну, вотъ бда моя!

ГОТЬЕ (входя и вжливо кланяясь). Слуга покорный вашъ.

НАНЕТТА. Къ услугамъ вашимъ я.

ГОТЬЕ (рисуясь). Я васъ перепугалъ?

НАНЕТТА. Ахъ нтъ, сударь, нимало.

ГОТЬЕ (всторону). Прелакомый кусокъ.

НАНЕТТА (всторону). Кто этотъ подлипало?

ГОТЬЕ. Не здсь-ли Покелень, красоточка, живетъ?

НАНЕТТА. Здсь, сударь.

ГОТЬЕ. Старое онъ платье продаетъ?

НАНЕТТА (всматриваясь въ него). Такъ точно-съ. (Всторону)

Я его видала будто гд-то.

ГОТЬЕ. Придворный мебельщикъ?

НАНЕТТА (продолжая всматриваться). Да-съ. (Всторону)

Странно, право, это: лицо знакомое,— не ошибаюсь я,

ГОТЬЕ. Что вы такъ смотрите, красавица моя?

Смшное что-нибудь нашли во мн наврно,

Иль очень у меня вотъ это мсто скверно? (показываетъ на лицо).

НАНЕТТА (смется). Ахъ нтъ, помилуйте-съ.

ГОТЬЕ (всторону). Должно быть я хорошъ!

НАНЕТТА (смется). На васъ Готье-Гаргиль ужасно какъ похожъ,

Великій комикъ нашъ, который восхищаетъ

Собою весь Парижъ, смшитъ и забавляетъ

И малыхъ и большихъ игрой своей, лицомъ.

Преуморительный! Какъ вспомню лишь объ немъ,

Такъ просто не могу отъ смха удержаться,

Готова, кажется, день цлый просмяться.

Смшнй его, ей-ей, не знаю ничего,—

А вы ужасно какъ похожи на него.

ГОТЬЕ (всторону). Вотъ мн и комплиментъ!— Мила и откровенна!

(Вслухъ). Я съ вами, душечка, согласенъ совершенно.

Готье Гаргиль чудакъ, Готье Гаргиль смшонъ

И на меня похожъ отчасти точно онъ.

НАНЕТТА. Но только онъ еще гораздо будетъ хуже:

Его лицо краснй, глаза гораздо уже,—

Отъ смха, думаю, а можетъ оттого

Такимъ онъ кажется, что я всегда его

Въ театр только лишь со сцены и видала,

А такъ нигд, какъ есть, ни разу не встрчала*

На сцен-жь онъ всегда намазанъ, набленъ,

Носъ красный, вообще — ужасно какъ смшонъ,

Гримасы длаетъ, смшныя корчитъ рожи…

Вы, право, на него ужасно какъ похожи!

Позвольте-ка узнать, ужь не съ родни-ль онъ вамъ?

ГОТЬЕ (улыбается). Да, есть немножечко. Готье Таргиль я самъ.

НАНЕТТА (изумленная). Неужто вы?

ГОТЬЕ Да, я.

НАНЕТТА. Какая же я дура!

ГОТЬЕ. Не правда-ль, у меня престранная фигура?

НАНЕТТА (сконфузясь). Вотъ глупость довела меня ужь до чего!

ГОТЬЕ. Да въ этомъ ровно нтъ дурнаго ничего.

Веселость ваша мн понравилась ужасно.

НАНЕТТА. Смялась вамъ въ глаза!..

ГОТЬЕ. Ну что же?— и прекрасно!

Не вс же плакать намъ, и вовсе не гршно

Смяться намъ надъ тмъ, что кажется смшно.

По-моему совсмъ тутъ нечмъ оскорбляться.

Ктому-же, душечка, я долженъ вамъ признаться,

Что надоло мн почетъ отъ всхъ встрчать:

Мн это не къ лицу, мн это не подъ-стать.

И что такое я?— За что мн отличаться

Отъ всхъ другихъ людей? Чмъ стану величаться?

Не тмъ ли ужь, что мн способность-то дана?

Но вспомнить надобно, что въ наши времена

Талантъ — не диво ужь, свтъ зретъ съ каждымъ вкомъ.

Я прежде быть хочу хорошимъ человкомъ

И только лишь о томъ Создателя молю.

А было между тмъ угодно королю

Мн милость оказать. Меня онъ принимаетъ

Къ себ, въ присутствіи своемъ всегда сажаетъ,

Со мною ласково о сцен говоритъ

И драгоцнные подарки мн даритъ.

НАНЕТТА. Неужли самъ король?

ГОТЬЕ. Да, душечка, а перы,

Послы, гофмейстеры, статсъ-дамы, каммергеры,

Вс, какъ приросшіе къ своимъ мстамъ, стоятъ

И что-то обо мн тихонько говорятъ.

Да, быть въ такой чести отчасти, право, славно.

Я очень счастливь сталъ!— И вотъ еще недавно

Преосвященный нашъ почтенный кардиналъ

Черезъ епископа къ себ меня призвалъ,

Преподалъ тотчасъ мн свое благословенье

И явно выказалъ мн все расположенье,

Позволивъ руку мн свою поцловать.—

А общую любовь ко мн должны вы знать.

Рукоплесканьями меня всегда встрчаютъ,

Въ одинъ спектакль подъ-часъ разъ двадцать вызываютъ.

Вс говорятъ о мн съ особой похвалой…

Да, нечего сказать,— завиденъ жребій мой!

Артисту слава — все и я теперь не скрою,

Что мнньемъ публики, публичной похвалою

Всегда я дорожилъ и буду дорожить.

Всю жизнь старался я вниманье заслужить —

И наконецъ достигъ! Я жизнь благословляю

И часто истину святую повторяю:

Не хлбомъ лишь однимъ сытъ будетъ человкъ.

Я съ наслажденіемъ свой доживаю вкъ,

Увнчанъ долгій трудъ блистательнымъ успхомъ.

НАНЕТТА. А я васъ встртила такимъ дурацкимъ смхомъ!

Ужасной дурочкой вамъ показалась я.

ТІросіите сударь, ужь пожалуйста меня!

Ей-ей же не могла отъ смха удержаться.

Вотъ и тенер’ боюсь все засмяться

И для того смотрть въ лицо вамъ не хочу,

А то, того гдяди, опять захохочу.

ГОТЬЕ. Я буду очень радъ. Тутъ нечего стыдиться.

Нельзя же цлый вкъ печалиться, сердиться.

Смяться никогда — поврьте мн!— не грхъ,

Намъ въ утшеніе ниспосланъ съ неба смхъ

И люди счастливы, когда они смются.

ЛАНЕТТА. Однако дураки по смху узнаются.

ГОТЬЕ. Но врить этому ршительно гршно,

Такое правило нелпо и смшно,

Вы это видите, я думаю, и сами.

Оно составлено такими мудрецами,

Которые еще не выпили до дна

Всю чашу жизни, въ немъ неопытность видна.—

Но время нашему болтанью прекратиться.

Позвольте къ вамъ теперь съ вопросомъ обратиться!

Что, мальчикъ, душечка, у Покеленя есть?

НАНЕТТА. Да, какъ-же-съ, у него ихъ, сударь, цлыхъ шесть,

Да семь работниковъ, большая мастерская!

ГОТЬЕ. Я вижу вы шутить охотница большая!

Я васъ хочу спросить, сынъ есть-ли у него?

НАНЕТТА. А, да-съ, есть, Жанъ-Баптистъ.

ГОТЬЕ (вынимаетъ записку). Такъ это отъ него.

НАНЕТТА. Онъ къ вамъ писалъ письмо?

ГОТЬЕ. Писалъ — и персонально.

Написано умно, желаніе похвально.

НАНЕТТА. О чемъ же пишетъ онъ?— позвольте мн узнать.

ГОТЬЕ. Онъ хочетъ, душечка, въ комедіи играть.

НАНЕТТА. Играть въ комедіи?!

ГОТЬЕ. Оно немножко смло,

Но въ сущности-то все-жь прекраснйшее дло.

А въ этомъ мальчик, я знаю, будетъ прокъ.

Хотлось мн ему-бъ дать маленькій урокъ

И ближе подвести его къ вратамъ искусства.

Я вижу по письму, въ немъ слишкомъ много чувства,

Лишь только бы ему дать правильный исходъ.

‘Въ начал дло все, конецъ — начала плодъ’,

Нердко говорилъ какой-то умный папа.

НАНЕТТА (подаетъ ему шляпу и трость.)

Вотъ, господинъ Гаргиль, вамъ палочка и шляпа.

ГОТЬЕ. Зачмъ же мн они?

НАНЕТТА. Извольте уходить!

Я даже васъ сама готова проводить.

ГОТЬЕ. Вы гоните меня?.. но но какому праву?

НАНЕТТА. Вернется Покелень, начнетъ свою расправу,—

Тутъ всмъ порядочно достанется: и вамъ,

И ддушк Крессе, и Жану, да и вамъ-

Ужь лучше отъ грха скоре уходні,е!

Какая славная погода,— посмотрите!

Прохладенъ воздухъ какъ, какъ ясно на двор!..

ГОТЬЕ. Скажите, какъ васъ звать?

НАНЕТТА. Нанетта Лафоре.

ГОТЬЕ. Послушайте меня, Нанетта! Вы, я знаю,

Уврены, что я добра лишь всмъ желаю

И вовсе не хочу Баптисту повредить

Тмъ, что въ театръ его намренъ помстить.

Худаго въ этомъ нтъ, онъ этого желаетъ.

НАНЕТТА. Но на него отецъ надежду полагаетъ,

Онъ хочетъ по своимъ слдамъ его пустить

И началъ ремеслу обойному учить.

Не пуститъ Жана онъ въ театръ,— не дожидайтесь,

А лучше по добру въ-свояси отправляйтесь.

ГОТЬЕ. Отвтьте, душечка, еще на пару словъ:

Собой-то Жанъ-Баптистъ, скажите мн, каковъ?

НАНЕТТА. Красавецъ первый онъ здсь въ цломъ околотк,

Пятнадцать лтъ ему, еще на подбородк

Короче волоса, чмъ на моихъ рукахъ,

Румянецъ свженькій играетъ на щекахъ,

Глаза прекрасные, блестящіе такіе,

А ужь способности огромныя какія!..

Да я вамъ не могу всего и разсказать

ГОТЬЕ. Мн очень бы его хотлось увидать*

НАНЕТТА. Ну, нынче увидать его вамъ не придется: —

Онъ со двора ушелъ и долго не вернется.

ГОТЬЕ. Я подожду его.

НАНЕТТА. Ахъ, нтъ, избави Богъ!

Вернется Покелень,— не унесете ногъ.

Пожалуйста скорй идите, не звайте!

Дверь кстати отперта… вотъ шляпа вамъ, прощайте!

ГОТЬЕ. Извольте, душечка, готовъ я убжать,

Но только дайте мн себя поцловать

Хоть на прощанье-то. Вы очень ужь сердиты!

НАНЕТТА. Нтъ, цловаться — грхъ,— да вы же и не бриты,

А я небритыхъ всхъ боюсь ужасно какъ.

Ступайте-ка скорй!

ГОТЬЕ. Безо всего?

НАНЕТТА. Да, такъ.

Пожалуйста вы здсь не очень прохлаждайтесь!

Вамъ моціонъ здоровъ, — подите, прогуляйтесь! (подходитъ

къ окну)

День славный же такой!— Ахъ, кажется, идетъ

Хозяинъ мой. Бда, какъ васъ онъ здсь найдетъ!

Ужасно вспылчивъ онъ, еще вамъ разъ замчу.

Ступайте поскорй!

ГОТЬЕ. Куда?— къ нему на-встрчу?

НАНЕТТА. Я черезъ кухню васъ пожалуй проведу,

Идите же за мной!

ГОТЬЕ. Иду, иду, иду.

Не говорите лишь ему о мн ни слова.

Немного погодя, зайду сюда я снова (уходитъ въ дверь направо).

ЯВЛЕНІЕ III.

НАНЕТТА, ПОКЕЛЕНЬ, МАЛЬЧИКИ — ОБОЙЩИКИ (у дверей остановился возъ.)

НАНЕТТА. А ихъ еще все нтъ, теперь моя бда!

ПОКЕЛЕНЬ (сердито мальчикамъ.) Поставить все наверхъ, а кресло дать сюда!

Да ну-же, чортъ возьми, проворне, скоре!

Ослы! Что можетъ быть на свт васъ глупе?

НАНЕТТА. Вы мебель, кажется, назадъ всю привезли?

ПОКЕЛЕНЬ (запальчиво). Молчи, негодница! Не приставай, не зли!

Ты любишь не въ свои дла всегда соваться.

(Мальчикамъ.) Ну, можете теперь, болваны, убираться!

И за работу вс примитесь же сейчасъ.

Избаловались вы! я прогоню всхъ васъ,

дите даромъ хлбъ… мерзавцы, негодяи!

Ну, убирайтесь вонъ, несносные лнтяи! (мальчики уходятъ).

Постойте, олухи!— я всхъ васъ проучу.

(Нанетт) Ну, ты, болтунья, что?

НАНЕТТА. Я?— ничего-съ, молчу. (Молчаніе. Покеленъ смотритъ на кресло.)

ПОКЕЛЕНЬ (сердито). Взгляни-ка, креслецо отдлано какъ чисто!—

Работа моего негоднаго Баптиста.

Онъ это на-смхъ мн изгадилъ такъ его.

По милости его я ровно безъ всего.

Вдь мебель-то мою въ дворц забраковали,

Ни стула одного ршительно не взяли…

Теперь ее хоть брось!

НАНЕТТА. Неужли всю какъ есть?

ПОКЕЛЕНЬ. Ну да, и новую велли мн привезть,

И все вдь въ тотъ же счетъ.

НАНЕТТА. Ну, это вамъ накладно.

ПОКЕЛЕНЬ. На Жанъ-Баптиста мн ужасно какъ досадно!..

Сказать по правд, я и дома увидалъ,

Что кресло это — дрянь, но такъ ужь промолчалъ,

Надясь, что въ дворц по слишкомъ разбираютъ,

Что мебель всю возьмутъ и деньги отсчитаютъ.

И точно экономъ хотлъ ужь принимать,

Но для того, чтобы всю мебель сосчитать,

Веллъ ее принесть въ большую галлерею.

Прощался мысленно я съ мебелью своею

И мн бы слать ее наврно удалось.

Но, на бду мою, вдругъ проходить пришлось

Черезъ галлерею ту въ сосднюю съ ней залу,

Зачмъ-то къ королю сдому кардиналу.

Сталъ мебель онъ смотрть и кресло увидалъ,

Что длалъ Жанъ-Баптистъ. ‘Эге!— онъ мн сказалъ —

‘Да кресло это вы работали ногами,

‘Иль можетъ быть въ потьмахъ, съ закрытыми глазами.

‘А вы, какъ вижу я, ужаснйшій хитрецъ!

‘И въ кухню короля, не только во дворецъ,

‘Нельзя, по-моему, такую мебель ставить.’

Сказалъ и отошелъ.— ‘Извольте-ка исправить,

‘Иль сдлать новую!’ сказалъ мн экономъ.

Другой зарзался на мст бы моемъ! (Съ усиленнымъ гнвомъ вскакиваетъ со стула).

Однако-жь, чортъ возьми, куда Баптистъ двался?

НАНЕТТА. Не знаю… онъ былъ здсь… онъ васъ все дожидался…

ПОКЕЛЕНЬ. Ну вотъ и дождался. Ужь я ему задамъ!

Но милости его жить нечмъ будетъ намъ.

Теперь ршительно въ конецъ я раззорился,

Съ Журденемъ до сихъ поръ еще не расплатился:—

Четыреста ему я франковъ задолжалъ.

НАННЕТТА. Ахъ, это сынъ купца, что сукна продавалъ.

ПАКЕЛЕНЬ. Ну да. Онъ двадцать разъ въ недлю забгаетъ,

Отецъ мн далъ взаймы, а сынъ надодаетъ,

Со смертію отца наслдство получивъ.

И правду говорятъ: кредиторъ вчно живъ,—

Да, нынче получилъ опасную я рану!

Не знаю, чмъ теперь расплачиваться стану?

НАНЕТТА. Опять Журдень идетъ.

ПАКЕЛЕНЬ. Какъ надолъ мн онъ!

НАНЕТТА. Разряженъ, разфранченъ.

ПОКЕЛЕНЬ. Пошла отсюда вонъ!

НАНЕТТА. На стул принесли его сюда лакеи.

Какія славныя на всхъ на нихъ ливреи!

ПОКЕЛЕНЬ. Пошла же, говорю!

НАНЕТТА. Иду, сударь, сейчасъ (уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ IV.

ПОКЕЛЕНЬ, ЖУРДЕНЬ (богато одтый, за нимъ входятъ четыре лакея).

ЖУРДЕНЬ. Какая грязь всегда на улиц у васъ!

А дворъ вашъ кучей мн навоза показался,

И чтобъ роскошный мой костюмъ не измарался,

На стул я себя веллъ перенести.

Хоть изрдка бы вы велли дворъ мести,

А то черезъ него къ вамъ вовсе нтъ прохода.

ПОКЕЛЕНЬ. Мн, право, совстно…

ЖУРДЕНЬ (лакеямъ). Вы стойте тутъ у входа,

Во фрунт, въ вытяжк, и ждите тамъ меня.

ПОКЕЛЕНЬ (всторону.) Немного видывалъ такихъ болвановъ я.

ЖУРДЕНЬ (Покеленю, показывая на кресло.) Вы, кажется, меня къ себ сегодня ждали,

И кресло это тутъ поставить приказали

Конечно для меня,— увренъ я вполн.

На стул кой-какомъ сидть не ловко-жь мн

И мн внимательность такая очень лестна Ссадится на кресло).

Причина моего прихода вамъ извстна: —

Хочу по векселю я деньги получить,

Которыя-бъ давно должны вы заплатить,

Еще у батюшки вдь ихъ вы занимали,

А вотъ и до-сихъ-поръ всего не отдавали.

Три четверти долговъ уплачены сполна,

Но есть вотъ и еще росписочка одна,

Отдайте и по ней!

ПОКЕЛЕНЬ. Ахъ нтъ-съ, повремените!

ЖУРДЕНЬ. Да эту псню мн вы въ сотый разъ твердите:

‘Сегодня денегъ нтъ, я завтра заплачу!’

Но больше врить вамъ на слово не хочу.

Вы только выхать хотите на обман…

ПОКЕЛЕНЬ. Ей-ей же, — у меня ни франка нтъ въ карман.

Судьба, какъ кажется, стоитъ ко мн спиной,

Опять несчастіе случилося со мной.

Всю жизнь проплачу я надъ участью своею!…

ЖУРДЕНЬ. Душевно, милый мой, объ васъ я сожалю,

А деньги все-таки я бъ получить желалъ.

Маркизу одному я дать ихъ общалъ,

Такъ вы въ обманщикахъ меня не оставляйте.

ПОКЕЛЕНЬ. Ахъ, господинъ Журдень! да вы покамсть дайте

Маркизу изъ своихъ, а я, поврьте, вамъ,

Немного погодя, весь долгъ сполна отдамъ.

Не раззоритесь ужь отъ малости вы этой:

У васъ вдь сундуки наполнены монетой.

ЖУРДЕНЬ. Нтъ, нтъ, я не могу. Большіе каждый день

И такъ расходы мн.

ПОКЕЛЕНЬ. Эхъ, господинъ Журдень!

Ужь говори!ь-то-бъ вы объ этомъ постыдились!

Я только васъ прошу, чтобъ подождать ршились.

ЖУРДЕНЬ. Нтъ, больше ждать на васъ не стану ничего.

ПОКЕЛЕНЬ (умоляющимъ тономъ). Хоть для семейства-то ршитесь моего:

Пять человкъ дтей — вс плачутъ, просятъ хлба,

А нынче манна вдь не падаетъ ужь съ неба,

И бдные должны невольно голодать.

Ахъ, господинъ Журдень! ршитесь подождать!

ЖУРДЕНЬ (утираетъ платкомъ глаза’). Вы тронули меня до слезъ своей мольбою!

Поврьте, человкъ я съ теплою душою

И, чтобы доброту вамъ доказать свою,

Еще вамъ, такъ и быть, отсрочки часъ даю.

ПОКЕЛЕНЬ. Какъ часъ?

ЖУРДЕНЬ. Да, цлый часъ, по только ужь смотрите,

Когда вы черезъ часъ мн долгъ не отдадите,

То, извиненія заране прошу, —

Имнье ваше все сейчасъ же опишу.

Такъ черезъ часъ опять къ себ меня вы ждите!

Прощайте, милый мой! (Лакеямъ) А вы за мной идите

На вытяжк, гуськомъ, иль четверо вс въ рядъ.

Пусть о Журден вс въ Париж говорятъ! (уходитъ и за нимъ лакеи).

ЯВЛЕНІЕ V.

ПОКЕЛЕНЬ, потомъ НАНЕТТА.

ПОКЕЛЕНЬ (одинъ). Не человкъ, а зврь! не зврь, а изваянье!

Его не тронуло къ малюткамъ состраданье!

Не испыталъ еще онъ, видно, въ жизни золъ.

Да гджь это Баптистъ? куда онъ вдругъ ушелъ?

НАНЕТТА (входитъ). Я, сударь, къ вамъ пришла…

ПОКЕЛЕНЬ (перебиваетъ ее). Гд сынъ?— ты, врно, знаешь.

НАНЕТТА. Не знаю-съ… онъ былъ здсь…

ПОКЕЛЕНЬ. Ты отъ меня скрываешь.

НАНЕТТА. Нтъ, сударь, право-же-съ.

ПОКЕЛЕНЬ (сердито). Сейчасъ же говори

Всю правду! а не то, голубушка, смотри!

Ударю по щек… (замахивается).

НАНЕТТА. Ударите?! За что же?

Ужь это ни на что, ей Богу, не похоже!

ПОКЕЛЕНЬ. А ты зачмъ же лжешь? Все хочешь обмануть!

Я знаю, что Баптистъ ушелъ куда-нибудь.

Зачмъ ты безъ меня съ двора его пускаешь?

Ты только въ шалостяхъ ему все потакаешь,

А путнаго отнюдь не скажешь ничего.

Я знаю, гд найти Баптиста моего:

Пошелъ въ комедію и тамъ теперь зваетъ.

Лишь время въ этомъ онъ театр убиваетъ!

Сію минуту же пойду въ театръ я самъ,

И если сынъ мой тамъ, ужь я ему задамъ!

НАНЕТТА (удерживая его). Но, сударь…

ПОКЕЛЕНЬ. Что это ты вдругъ такъ поблднла?

Ага! почуяла, чье мясо, кошка, съла!

Вотъ и открытъ обманъ! Постой, Баптистъ, лнтяй!

Все длаетъ на зло мальчишка, негодяй!

Готовъ бы я его швырнуть и за окошко…

НАНЕТТА. Но это вдь не онъ.

ПОКЕЛЕНЬ. Не онъ? а кто-же?… кошка?

НАНЕТТА. Нтъ-съ, ддушка его идти уговорилъ,

И не Баптистъ, а онъ весь гнвъ вашъ заслужилъ.

ПОКЕЛЕНЬ (сердито). Опять все ддушка! Во всемъ онъ мн мшаетъ,

Старикъ сошелъ съ ума и только развращаетъ

Своей комедіей Баптиста моего.

Но это все-таки не извинитъ его:

Когда-бъ онъ не хотлъ, съ нимъ ддушка-бъ не сладиг і

Да это такъ и быть! а кресло кто изгадилъ?

Что? тоже ддушка?— нтъ, это ужь онъ самъ,

Ну вотъ за это-то ему я и задамъ.

НАНЕТТА. Тамъ платье продаютъ. Подите-съ, посмотрите!

ПОКЕЯЕНЬ. Не надо, не хочу.

НАНЕТТА. Ну, какъ, сударь, хотите,

А за безцнокъ вамъ быть можетъ продадутъ.

ПОКЕЛЕНЬ. Скажи, когда мои разбойники придутъ (уходитъ).

НАНЕТТА (одна). Ну, вотъ теб и разъ! Вотъ и бды дождались! (смотритъ въ окно.)

Ахъ, вонъ и ддушка съ Баптистомъ показались,

Взбсился Покелень, не помнитъ ничего,

Достанется же имъ обоимъ отъ него!

ЯВЛЕНІЕ VI.

АНЕТТА, КРЕОСЕ, ЖАНЪ-БАПТИСТЪ. (Жанъ-Баптистъ и ддушка Крессе робко останавливаются въ дверяхъ и старикъ прячется за мальчика. Крессе кашляетъ).

Ж. БАПБТИСТЪ (въ полголоса). Нанетта!

НАНЕТТА (какъ будто бы не слышитъ). Притворюсь, что ихъ не замчаю. (Крессе продолжаетъ кашлять сильне).

НАНЕТТА (всторону). Пускай покашляетъ! ужь я не помшаю.

Ж. БАПТИСТЪ [громче). Нанетта!

НАНЕТТА. Кто это?

Ж. БАПТИСТЪ. Мы.

КРЕССЕ (дрожащимъ голосомъ). Мы пришли домой.

Ж. БАПТИСТЪ. Что, батюшка пришелъ?

КРЕССЕ (подвигаясь къ авансцен). Да нтъ, дружочекъ мой.

НАНЕТТА. Зачмъ же это вы такъ нынче запоздали?

Ж. БАПТИСТЪ. Что, батюшка пришелъ?

НАНЕТТА. Давно ужь.

КРЕССЕ (струсивъ). Ну, пропали!

НАНЕТТА. Ужь будетъ гонка вамъ!

КРЕССЕ. (храбрится). Мн?.. я надъ ней смюсь,

НАНЕТТА. Ого! храбрецъ какой!

КРЕССЕ. Я зятя не боюсь.

НАНЕТТА. Увидимъ!

КРЕССЕ. Для чего-жь, Нанегта, ты открыла

Весь планъ нашъ батюшк?

НАНЕТТА. Да я не говорила

Объ васъ ни слова съ нимъ. Онъ какъ-то самъ узналъ,

Не знаю, кто это ему ужь тамъ сказалъ,

А только, какъ пришелъ, сейчасъ же васъ взыскался,

Увидлъ, что васъ нтъ,— ну вотъ и догадался,

Что вы пошли въ театръ комедію смотрть,

Онъ вдругъ сердиться сталъ, браниться шумть.

Ж. БАПТИСТЪ. А въ это время мы въ театр наслаждались.

КРЕССЕ. Да, вдоволь нынче мы съ тобою посмялись.

НАНЕТТА (Крессе). Стыдились бы ужь вы!

КРЕССЕ. Что ты?… я ничего…

Ж. БАПТИСТЪ. Нанетта, не сердись на дда моего,

Онъ много нынче мн доставилъ наслажденья,

Ты не поймешь того восторга, восхищенья,

Въ какомъ сейчасъ я былъ. Я и теперь въ чаду

И все еще въ себя покамсть не приду.

Въ театр жизнь моя, онъ все мн,— мой учитель…

КРЕССЕ. Ай, браво! мой дружокъ!

НАНЕТТА (Крессе). У! старый искуситель!

Вы плакать бы должны. (Тихо, показывая на Ж. Баптиста)

Вдь онъ вонъ заболлъ.

КРЕССЕ. Что?… отчего это?…

НАНЕТТА. Отъ вашихъ добрыхъ длъ.

КРЕССЕ. Совсмъ не боленъ онъ, онъ радуется это.

Ж. БАПТИСТЪ. Опять ты сердишься на ддушку, Нанетта!

Не огорчай его! мой ддушка добрякъ!

Онъ общалъ меня отдать учиться,

НАНЕТТА. Какъ?!

Ж. БАПТИСТЪ. Ну да, въ коллегію.

НАНЕТТА. Тебя?

Ж. БАПТИСТЪ. Меня, такъ что же?

НАНЕТТА. О, Господи прости! На чтожь это похоже?

Ну, а лта твои?— да перестань глупить!

Ж. БАПТИСТЪ. Я по лтамъ могу въ коллегію вступить.

Какъ радъ, Нанетта, я! Я буду тамъ учиться.

Да, скоро, кажется, придется мн проститься

Съ противнымъ для меня обойнымъ мастерствомъ,

Со всею мебелью, съ гвоздями, съ молоткомъ (бросаетъ на полъ вс инструменты).

НАНЕТТА (изумленная.). Ну, вотъ теб и разъ!— Да чтожь это такое?

Ж. БАПТИСТЪ. Чего боишься ты, Нанетта?— Будь въ поко!

Я понялъ важность всю ученья и наукъ.

НАНЕТТА (Крессе). Вотъ это все, сударь, вдь дло вашихъ рукахъ.

КРЕССЕ. Что-жь? Дло славное! учиться онъ желаетъ.

НАНЕТТА. За это Покелень васъ просто загоняетъ.

КРЕССЕ (храбрится). Мн это все равно.

НАНЕТТА. Такъ вотъ вы каковы!

Ну, впрочемъ на словахъ всегда храбритесь вы,

А чуть онъ кашлянетъ, такъ ноги подогнутся.

Вс поблднете и руки затрясутся.

КРЕССЕ (храбрится еще боле). Да что-жь, за труса что-ль считаешь ты меня?

Съ чего же ты взяла, чтобъ зятя трусилъ я?

Я въ молодости разъ убилъ въ лсу оленя,

И звря не боюсь, не только Покеленя,—

А ты… (при появленіи Покеленя слова замираютъ на губахъ Крессе).

ЯВЛЕНІЕ VII.

НАНЕТТА, Ж. БАПТИСТЪ, КРЕССЕ, ПОКЕЛЕНЬ

ПОКЕЛЕНЬ (входитъ). Ну вотъ и вы явились наконецъ!

(Ж. Баптисту). Скажи пожалуйста, лнтяишка, бглецъ,

Ты долго будешь такъ со мною потшаться?

Когда же дломъ-то начнешь ты заниматься?

Теперь ужь у меня съ двора ты ни ногой!

Ж. БАПТИСТЪ. Я, батюшка…

КРЕССЕ (прячась за Ж. Баптиста). Мы, зять…

ПОКЕЛЕНЬ (Крессе сердито). Что, тесть любезный мой?

Должно быть умъ у насъ за разумъ закатился?

КРЕССЕ. Я…

ПОКЕЛЕНЬ. Дьяволъ съ вами къ намъ въ семейство поселился.

Въ театръ безъ спроса съ нимъ ушли вы для чего?

Вы эдакъ и въ кабакъ затащите его,

Вы просто моего Баптиста развратите,

Итакъ ужь онъ отъ рукъ отбился. Посмотрите (показываетъ ему кресло),

Произведеніе его лнивыхъ рукъ.

Вотъ какъ старается вашъ ненаглядный внукъ!

Вдь это просто дрянь!— и гадко, и неврно.

КРЕССЕ (осматривая кресло.) Да, кресло, батюшка, сработано прескверно,

И точно есть за что Баптиста поругать.

НАНЕТТА. Скоре надобно его переправлять.

КРЕССЕ. А ты ужь и сюда, болтунья, подоспла!

Ты мебельнаго вдь не знаешь, врно, дла,

Зачмъ же суешься?

НАНЕТТА. Затмъ что вижу я,

Что кресло не идетъ совсмъ для короля,

Что мебель для дворца такая не годится,

Что не взяли ее,— а тамъ ужь какъ случится.

Ж. БАПТИСТЪ (безпокойно). Что, правду, батюшка, Нанетта говоритъ?

ПОКЕЛЕНЬ. Къ несчастью сынъ мой, да. Я нравственно убитъ!

Ни франка денегъ нтъ, я мучаюсь, страдаю,

А безъ тебя опять…

НАНЕТТА (перебиваетъ его). Журдень къ намъ приходилъ.!

ПОКЕЛЕНЬ. Молчи! И требовалъ, чтобъ долгъ я заплатилъ.

На часъ отсрочку далъ, а ты его вдь знаешь…

НАНЕТТА (перебиваетъ). Жестокій человкъ!

ПОКЕЛЕНЬ (сердито). Опять ты мн мшаешь! (Ж. Баптисту)

Онъ, уходя, меня вдругъ вздумалъ постращать…

НАНЕТТА (перебиваетъ). И, кажется, хотлъ имнье описать.

ПОКЕЛЕНЬ (выходя изъ себя). А ты ужь у меня пощечины дождешься.

НАНЕТТА. За что?

ПОКЕЛЕНЬ. За то, что ты не вовремя суешься,

И мн, негодница, мшаешь говорить,

Я собираюсь ужь давно тебя побить,

Ты мн ужасно какъ сегодня надола!

И какъ перебивать меня ты, дура, смла?

НАНЕТТА. Напрасно сердитесь.

ПОКЕЛЕНЬ (беретъ палку и хочетъ ее ударитъ).

Вотъ я теб задамъ!

КРЕССЕ (удерживая его сзади за полы). Зять!

МОЛЬЕРЪ (становясь передъ нимъ). Батюшка?

ПОКЕЛНЬ. Ну, прочь! достанется и вамъ!

НАНЕТТА. Вы слишкомъ ужь себ большую взяли волю,

Я никому себя бить палкой не позволю.

ПОКЕЛЕНЬ (запальчиво). Да я голубушка на то не погляжу. (Мольеру и Крессе).

Пустите къ ней меня!

НАНЕТТА. А я вамъ вотъ скажу,

Что съ Жанъ-Баптистомъ вамъ приходится проститься:

Онъ хочетъ поступить въ коллегію учиться.

ПОКЕЛЕНЬ. Совсмъ не вовремя ты вздумала шутить.

НАНЕТТА. Я вовсе не шучу. Не трудно убдить

Мн будетъ къ этомъ васъ. Вонъ на полу предъ вами

Разбросаны: игла, ножъ, молотокъ съ гвоздями,

Ихъ это Жанъ-Баптистъ съ досады разбросалъ.

ПОКЕЛЕНЬ (сердито). Что, это правда, Жанъ?

НАНЕТТА. Да-съ, онъ отъ васъ скрывалъ

Еще одно завтное желанье:

Актеромъ хочетъ быть.

КРЕССЕ. И чувствуетъ призванье.

Что-жь?— Беллероза вс почтили глубоко,

И если Жанъ-Баптистъ такъ станетъ высоко…

Ж. БАПТИСТЪ (бросается на шею ддушки). О, стану, ддушка, и выше Беллероза!

ПОКЕЛЕНЬ (въ ужас). Что слышу я?..

НАНЕТТА. Каковъ? Ну, Жанъ-Баптистъ заноза!

Дитя еще совсмъ, а вонъ что говоритъ!

ПОКЕЛЕНЬ. О, Боже мой, мой сынъ надъ пропастью стоитъ

И ужь готовъ въ нее, несчастный, погрузиться. (Беретъ сына за руку)

Я больше не хочу съ тобой, Баптистъ, браниться,

Ты молодъ, мало жилъ и свта не видалъ,

Послушайся жь меня! я много испыталъ.

Тебя, мое дитя, все слава обольщаетъ,

Но слава не прочна и скоро улетаетъ,

Ловить ее нельзя,— она легка, какъ дымъ.

Довольствуйся всегда ты жребіемъ своимъ!

На лодк маленькой плыть въ мор не пускайся,

Бываютъ бури въ немъ и ихъ ты опасайся!

Не надо жизнію безумно рисковать.

Ж. БАПТИСТЪ (въ слезахъ бросается на шею къ Покеленю). Позвольте, батюшка, мн васъ поцловать!

Я благодаренъ вамъ за это наставленье,

Но чувствую въ себ къ театру я влеченье…

ПОКЕЛЕНЬ (перебиваетъ его) И жертвуешь ему обойнымъ ремесломъ,

Къ которому всегда назначенъ былъ отцомъ,

Которое отцу такъ дорого и мило,

Которое всю жизнь его съ дтьми кормило.

Надъ этимъ ремесломъ теперь смешься ты,

Создалъ какія-то нелпыя мечты

И инструменты вс презрнно такъ бросаешь!

Ты, Жанъ-Баптистъ, меня ужасно оскорбляешь!

Скажи пожалуйста, чмъ будемъ вс мы жить?

Иль ты насъ съ голоду согласенъ уморить,

Лишь только бы твое исполнилось желанье?

Я бденъ, не скопилъ трудами состоянья,

А братья съ сестрами моложе вс тебя.

Работать скоро вотъ не въ силахъ буду я:

Жизнь къ старости моя ужь начала склоняться,

За что-же будемъ мы принуждены приняться,

Когда и ты, Баптистъ, оставишь, другъ мой, насъ?..

(Ж. Баптистъ, стоявшій во время всего предыдущаго монолога съ опущенными въ землю глазами, при послднихъ словахъ начинаетъ тихо поднимать съ пола инструменты и обращаетъ наполненные слезами глаза къ отцу, который протягиваетъ къ нему руки)

БАПТИСТЪ (бросаясь въ объятія отца). Нтъ, добрый батюшка, я не оставлю васъ!

ПОКЕЛЕНЬ (обнимаетъ, его). О, добрый мой Баптистъ, приди въ мои объятья!

Ж. БАПТИСТЪ. Я, батюшка, боюсь, что посл сестры, братья

И цлый свтъ меня въ томъ станетъ упрекать,

Что не хотлъ отцу трудомъ я помогать,

А мн обязанность всего святе эта.

КРЕССЕ (утирая слезы), Баптистъ уменъ и добръ! не правда ли, Нанетта?

НАНЕТТА. Когда-бъ не слушалъ васъ, етце-бъ умне былъ.

ПОКЕЛЕНЬ. Я все прошедшее сегодня позабылъ,

БАПТИСТЪ. О, добрый батюшка! Вы точно были правы.

Въ обойномъ ремесл искать я буду славы,

Иль постараюсь ужь совсмъ забыть о ней.

Теперь же кресло я исправлю поскорй!

И вы увидите, что приложу вс силы.

ПОКЕЛЕНЬ (утирая слезы). Утшилъ ты меня. Спасибо, Жанъ мой милый!

КРЕССЕ. Какая у него прекрасная душа!

ПОКЕЛЕНЬ. Однако штука-то, ей-ей, не хороша!

Съ Журденемъ надобно скоре расплатиться.

Пойду, подумаю, на что бы мн ршиться?

Нельзя-ли будетъ что изъ мебели продать?

А то ршится онъ имнье описать

И стыдно будетъ мн тогда предъ цлымъ свтомъ (уходитъ налво).

КРЕССЕ. Постой, и я пойду подумаю объ этомъ!

А кстати поищу матеріи пойду,

Быть можетъ, гд-нибудь такую же найду,

Мы кресло перебьемъ — и нечего бояться:

За новое оно должно будетъ приняться.

(Ж. Баптистъ начинаетъ работать, потомъ, поднявъ голову, замчаетъ стоящую передъ нимъ Нанетту)

Ж. БАПТИСТЪ. Ты здсь, Нанетта?!— я тебя и не видалъ.

Какой разсянный я нынче, право, сталъ!

На кресло обратилъ я все свое вниманье.

НАНЕТТА Е тяжело вздыхаетъ). Ахъ, если бы мое исполнилось желанье!

Ж. БАПТИСТЪ. Чего желаешь ты?

НАНЕТТА. Тебя поцловать.

Ж. БАПТИСТЪ (самодовольно улыбаясь). Ну, что же? поцлуй!

НАНЕТТА (цлуетъ его). Я стала уважать

Тебя за то, что ты отцу помочь ршился,

И ддушка Крессе тобою похвалился.

Теперь большой нужды не будетъ знать отецъ,

А ты въ работ-то однако молодецъ!

Какая сила рукъ! какое знанье дла!

Ж. БАПТИСТЪ. Ты льстить мн, кажется, Нанетта, захотла?

Но хитрость-то вдь тутъ совсмъ не велика,

Была бы только лишь здоровая рука,

А длу этому не трудно научиться.

Я буду для семьи всю жизнь теперь трудиться.

О, небо! ты меня отъ гибели спасло!

Да, батюшка мой правъ! плохое ремесло

Всегда надежне комедій, фарсовъ, псень.

-Хоть мой родъ ремесла не очень интересенъ,

Но изъ любви къ отцу я помирюсь и съ нимъ.

НАНЕТТА. Умно ты говоришь! и что съ умомъ твоимъ

Въ театр ты нашелъ?— я просто удивляюсь.

Вдь это сущій вздоръ.

БАПТИСТЪ. Я съ этимъ соглашаюсь.

Не знаю, что влекло меня всегда къ нему?

Мн это кажется престраннымъ самому.

Тамъ все такъ далеко отъ жизни, отъ натуры,

И люди точно какъ картонныя фигуры:

Шаги разсчитаны, заучена вся рчь,

И, но пословиц, игра не стоитъ свчъ.

Не знаю, что я такъ театромъ восхищался.

Ну, напримръ, надъ чмъ сегодня я смялся?

Преглупый старый фарсъ: какой-то Пателень,

Бднякъ безъ башмаковъ, который цлый день

Лишь только стъ да спитъ, а ночью попиваетъ,

На посторонній счетъ весь вкъ свой проживаетъ,

Нтъ денегъ у него, пустая голова

И расточителенъ…

НАНЕТТА. На что же?

Ж. БАПТИСТЪ . На слова.

Вотъ этотъ Пателень сукна достать желаетъ,

Чтобъ платье сшить себ и тотчасъ подбгаетъ

Къ суконной лавочк Вильгельма одного.

Онъ начинаетъ вдругъ умасливать его: (паредразниваетъ Пателеня)

‘Ахъ, господинъ Вильгельмъ, радъ встртиться я съ вами.

‘Мы съ вашимъ батюшкой всегда были друзьями,

‘Онъ очень дешево сукно мн продавалъ,

‘А иногда и такъ по дружб отдавалъ.

‘Честнйшій былъ купецъ. Вы на него похожи!’

И длаетъ передъ нимъ вотъ эдакія рожи (гримасничаетъ).

Вильгельмъ же между тмъ суконце достаетъ

И штуку цлую льстецу вдругъ отдаетъ,

А Пателень беретъ и радъ ужасно, шельма,

Что ловко удалось надуть ему Вильгельма.

НАНЕТТА. Какой же былъ конецъ изъ этого всего?

Ну что же дальше-то?

Ж. БАПТИСТЪ. А дальше ничего.

Вс зрители встаютъ, смются, разсуждаютъ,

Актеровъ, автора на сцену вызываютъ,

Жаль только имени его я не узналъ.

НАНЕТТА. Однако ты, Баптистъ, работать пересталъ.

Ж. БАПТИСТЪ. Уйди-ка! Я хочу одинъ теперь остаться,

А то съ гобой опять не трудно заболтаться.

(онъ слегка толкаетъ ее, Нанетта, смясь, уходитъ).

Ж. БАПТИСТЪ (одинъ осматриваетъ кресло). Сработалъ креслецо! и самому смшно

Да, нечего сказать, не удалось оно.

Ну, гвозди выдерну!— въ ушахъ все раздается

Аплодисментовъ шумъ. Какъ сильно сердце бьется!

Какъ въ жилахъ у меня кровь горячо течетъ!

А дло-то впередъ премедленно идетъ,

Но ужь теперь тебя я, кресло, не оставлю:

Хоть ночь всю просижу, а все-таки поправлю,

Актеръ прекрасно роль Вильгельма разыгралъ.

О. сколько радости онъ, врно, испыталъ,

Когда его въ конц вс вызывать вдругъ стали!

Съ улыбкой вышелъ онъ, глаза его блистали

Какимъ-то сладостнымъ, восторженнымъ огнемъ.

Однако съ этимъ я промучаюсь гвоздемъ!

Никакъ не выдернешь! какъ туго, право, вбился!

Минутъ ужь десять вотъ надъ нимъ я провозился.

Мн помнится, когда я этотъ гвоздь вбивалъ,

То планъ комедіи своей я составлялъ…

И началъ было ужь писать ее стихами.

О, милые стихи! Пришлось проститься съ вами

И съ начатою ужь комедіей моей.

Какъ славно-было я Журденя вывелъ въ ней!

Онъ самъ бы надъ собой бдняжка сталъ смяться.

Хоть впрочемъ надобно по совсти признаться,

Напрасно роль его я написалъ въ стихахъ.

Стихи смшны до слезъ въ Журденевыхъ устахъ

И Музы этого нахала, дурандаса,

Спихнули, кажется, ршительно съ Парнаса.

Прощай мой первый трудъ! Въ теб нужды мн нтъ.

Выдь изъ конторки ты затмъ теперь на свтъ,

Чтобъ съ этимъ свтомъ ужь навки распроститься:

Тобою печь должна сегодня растопиться.

(Вынимаетъ изъ конторки чернильницу, перо и нсколько листовъ исписанной бумаги).

Вотъ вс: чернильница, перо, мои стихи.

Оно немножечко быть можетъ и плохи,

Но это первое мое произведенье (перелистываетъ рукопись).

Вотъ начатъ третій актъ, девятое явленье.

Какъ жаль, что не пришлось мн пьесу дописать!

(Садится въ кресло и задумывается).

Но начатое разъ всегда должно кончать.

Вдь съ кресломъ у меня не спшная работа,

А мн теперь пришла ужасная охота.

Планъ у меня готовъ, характеры нашлись,

Стихи же, кажется, ркой бы полились

И рима измнять, я знаю, мн не сметъ.

Примусь — и черезъ часъ комедія поспетъ.

(Обмакиваетъ перо въ чернильницу, думаетъ, пишетъ, зачеркиваетъ и незамтно впадаетъ въ глубокое раздумье).

ЯВЛЕНІЕ VIII.

НАНЕТТА (входитъ). Баптистъ ужь, кажется, работать пересталъ.

Ну, такъ и есть!— опять маракать что-то сталъ.

Нтъ, видно, никогда совсмъ онъ не уймется!

На свт все вдь такъ наизворогъ ведется,

И справедливо намъ пословица твердитъ:

Какъ волка не корми, а все онъ въ лсъ глядитъ.

Забылся, врно, онъ! Какъ Покелень узнаетъ,

Такъ онъ его опять, бдняжку, заругаетъ.

(Громко) Баптистъ!

Ж. БАПТИСТЪ (не оборачиваясь). Ну, что теб?

НАНЕТТА. Ты слушаешь меня?

Ж. БАПТИСТЪ (машинально). Да ты зачмъ пришла?

НАНЕТТА. Ты спишь, какъ вижу я.

Ж. БАПТИСТЪ (не отвчая ей). Ахъ, риму я нашелъ богатую какую!

(Пишетъ) ‘И Гарпагонъ пошелъ съ ключами въ кладовую’.

НАНЕТТА (всторону). Ахъ, батюшки, да онъ совсмъ сошелъ съ ума!

Теперь ужь въ этомъ я уврилась сама.

Ж. БАПТИСТЪ (читаетъ про-себя написанное). Такъ будетъ хорошо, (Нанетт) Что ты еще сказала?

НАНЕТТА. Я? право ничего, я все, Баптистъ, молчала.

А новость я хочу теб сказать.

Ж. БАПТИСТЪ. Какую же?

НАНЕТТА. Тебя хотли увидать.

Ж. БАПТИСТЪ. Кто-жь это?

НАНЕТТА. Тотъ, къ кому съ письмомъ ты обратился.

Ж- БАПТИСТЪ (весело). Что ты?! Готье Гаргиль?

НАНЕТТА. Да, самъ было явился,

Сказалъ мн для чего, я дло поняла

И тотчасъ же его отсюда прогнала.

Ж. БАПТИСТЪ (сердито). И ты осмлилась? (Поспшно вскакиваетъ и проливаетъ чернила на кресло). Ахъ, Богъ мой!

НАНЕТТА. Что такое?

Ж. БАПТИСТЪ. Изгадилъ кресло я.

НАНЕТТА (всплеснувъ руками). Ахъ, да, пятно большое.

Ж. БАПТИСТЪ (въ отчаяніи). Нанетта, я погибъ!

НАНЕТТА. Что длать?

Ж. БАПТИСТЪ. Убгу:

Я съ батюшкой теперь остаться не могу.

НАНЕТТА. Куда же ты пойдешь?

Ж. БАПТИСТЪ (встревоженный). Куда-нибудь… не знаю.

Куда глаза глядятъ… я счастья не желаю!..

Нтъ лучше я къ Готье Гаргилю поспшу

И на театръ принять въ актеры попрошу.

НАНЕТТА (безпокойно). Ну, а семейство-то?

Ж. БАПТИСТЪ (не слушая ее). Прощай, прощай, Нанетта!

(бросаетъ свои бумаги и убгаетъ).

ЯВЛЕНІЕ IX.

НАННЕТТА и ПОКЕЛЕНЬ

НАНЕТТА (въ отчаяніи). Ахъ, Боже мой! теперь сживетъ меня со свта

За это Покелень!.. пропала съ головой!..

ПОКЕЛЕНЬ (входитъ). Что это ты кричишь? что сдлалось съ тобой?

НАНЕТТА Я такъ… я ничего… (всторону) нтъ, право, больше силы.

ПОКЕЛЕНЬ (увидавъ пятно на кресл). Что вижу я? пятно! здсь пролиты чернилы!

Кто это сдлалъ?

НАНЕТТА. Я.

ПОКЕЛЕНЬ. Неправда, это сынъ,

На это только лишь способенъ онъ одинъ.

Какъ залилъ кресло все! отлично! превосходно!

Теперь ужь никуда совсмъ оно негодно.

Да, сынъ мой заслужилъ большую похвалу!

(Увидавъ на полу бумаги)

Какія это тутъ бумаги на полу?

(Смотритъ) Стихи! его стихи! вотъ чмъ онъ занимался!

Ахъ, негодяй какой! совсмъ избаловался!

Я вижу отъ него лишь горести одн.

Онъ уморитъ меня! пошли его ко мн!

НАНЕТТА. Ахъ. сударь!..

ПОКЕЛЕНЬ. Что еще?

НАНЕТТА. Но, сударь…

ПОКЕЛЕНЬ. Что такое?

Еще случилось что?

НАНЕТТА. Несчастіе большое!

Вдь Жанъ-Баптистъ-то нашъ со страха убжалъ!

ПОКЕЛЕНЬ (въ отчаяніи). Еще большой ударъ! Ну, я не ожидалъ,

Чтобъ отъ отца Баптистъ бжать когда ршился

Вотъ вс, чему мой сынъ въ театр научился.

НАНЕТТА (всторону). Ну, ддушка Крессе! достанется теб.

ПОКЕЛЕНЬ (утираетъ слезы). Но длать нечего: угодно такъ судьб!

(въ конц этого явленія въ среднюю дверь входитъ Готье Гаргиль и насильно ведетъ за руку Мольера, который вырывается и убгаетъ).

ЯВЛЕНІЕ X.

ГОТЬЕ (Покеленю). Не вы ли Покелень, освдомиться смю.

ПОКЕЛЕНЬ. Да, я.

ГОТЬЕ. Представиться вамъ, сударь, честь имю.

Готье Гаргиль.

ПОКЕЛЕНЬ. Актеръ! и въ дом у меня!

ГОТЬЕ. Не бойтесь ничего. Привелъ къ вамъ сына я.

ПОКЕЛЕНЬ. Вы?

ГОТЬЕ. Онъ ко мн бжалъ и мн сейчасъ попался.

(Во время слдующихъ словъ Покеленя Нанетта выходитъ на улицу и почти насильно приводитъ Ж. Баттиста, который прячется подъ конторку.

ПОКЕЛЕНЬ. И я-бъ былъ очень радъ, когда бы онъ остался

Всегда при васъ. Не нужно мн его,

Я путнаго не жду отъ сына ничего.

Распоряжайтесь имъ какъ гамъ себ хотите,

Актеромъ сдлайте, но только вы скажите

Ему, чтобъ онъ меня отцомъ не называлъ.

(Нанетт). Когда придетъ Журдень. скажи, чтобъ подождалъ

И чтобъ описывать мой домъ не торопился,

Я деньги принесу (уходитъ).

ГОТЬЕ. Ухъ, какъ онъ расходился!

Прегрубый человкъ! пречерствая душа!

(Всторону). За-то вотъ у него служанка хороша!

Глазенки у нее мн нравятся ужасно.

(Ж. Баптисту, который выходитъ изъ подъ конторки).

Ну, плутъ, пойди сюда! ты убжалъ напрасно

Отъ своего отца. Что-жь длать ты хотлъ?

НАНЕТТА. Онъ поступить въ театръ намренье имлъ.

Ужасный баловникъ!

ГОТЬЕ. Ахъ, это непохвально,

И бгство вдь твое немножко театрально.

(Смется) Тебя ему театръ, признайся, научилъ?

Ж. БАПТИСТЪ. Что-жь? Смйтесь надо мной! но я теперь ршилъ,

Или ничмъ не быть, иль быть уже актеромъ.

НАНЕТТА. Вотъ видите, какимъ всегда онъ занятъ вздоромъ.

Вы погоняйте-ка за это вотъ его!

ГОТЬЕ. За что же?— въ этомъ нтъ дурна то ничего,

За это даже я хвалить готовъ Баптиста.

Онъ понялъ хорошо значеніе артиста.

Оставь-ка насъ! я съ нимъ хочу поговорить.

НАНЕТТА. Вы точно ужь его не вздумайте хвалить (уходитъ).

ГОТЬЕ. Несчастная!— она высокаго не знаетъ.

Какъ иногда лицо обманчиво бываетъ!

(Ж. Баптисту). Поговорить съ гобой пришлось мн наконецъ.

Актеромъ хочешь быть ты, маленькій бглецъ?

Но вдь ничто легко на свт не дается.

Ты знаешь-ли, что потъ подъ-часъ съ актера льется,

Когда играетъ онъ? извстно ли теб,

Что долженъ подавлять онъ чувства вс въ себ?

Порой разстроенъ онъ, печалью сердце рвется,

Но роль его смшна,— онъ, нехотя, смется,

А зрители объ томъ и думать не хотятъ,

Сфальшивилъ что-нибудь, сейчасъ же засвистятъ.

А для какого бы то ни было актера

Что можетъ хуже быть такого приговора?

Нтъ, ее завиденъ нашъ сценическій удлъ!

Ты этого въ виду конечно не имлъ.

Ж. БАПТИСТЪ Но не всегда свисткомъ актеровъ провожаютъ,

Нердко вызовомъ ихъ также награждаютъ,

Вс громко хлопаютъ, вс ‘браво’ имъ кричатъ,

Ногами, палками и креслами стучатъ.

За вызовъ эдакой я всмъ бы поплатился,

Ночей бы пять не спалъ, всю жизнь бы имъ гордился,

Не сталъ бы ничего я лучшаго желать

И легче-бъ было мн актеромъ умирать.

ГОТЬЕ (всторону). Преумный мальчикъ онъ! какъ здраво разсуждаетъ!

Онъ много въ будущемъ, ей-ей же, общаетъ.

(Ж. Баптисту). Но знаешь ли еще, дружокъ любезный, ты,

Что церковью вдь вс актеры прокляты,

Что свтъ ихъ бгаетъ, клеймитъ своимъ презрньемъ,

Ж. БАПТИСТЪ (вздыхаетъ). Да, знаю это я, и съ крайнымъ сожалньемъ

Не разъ выслушивалъ я эту клевету:

Но время разршитъ такую слпоту (*).

(*) Эта слпота разршилась недавно, только недавно парижскій архіепископъ Сибуръ, погибшій отъ руки Верже, испросилъ у папы разршеніе снять съ французскихъ актеровъ проклятіе и принялъ ихъ въ лоно католической церкви. Пер.

Вдь и теперь уже наврно всякій знаетъ,

Какъ много въ людяхъ зла театръ искореняетъ,

Какъ много пользы онъ принесъ на свтъ съ собой.

Актеръ же человкъ вполн передовой:

Онъ намъ передаетъ вс страсти, вс желанья:

То горько плачемъ мы, смотря его страданья,

То иногда до слезъ онъ насъ собой смшитъ,

Онъ свту истины святыя говоритъ,—

А свтъ его за то бранитъ и ненавидитъ:

Но это никогда актера не обидитъ!

ГОТЬЕ (всторону). Умно какъ говоритъ! Удалъ, хоть не великъ,

И мн какъ разъ предъ нимъ придется стать въ тупикъ.

(Ж. Баптисту). Ты слишкомъ ужь, мой другъ, искусство возвышаешь,

А вотъ какъ ты его поближе-то узнаешь,—

Разочаруешься,— увидишь!— погоди!

Ж. БАПТИСТЪ. Ну это вдь еще далеко впереди.

ГОТЬЕ. Притомъ же обращу еще твое вниманье

На то, что надобно актеру воспитанье,

А безъ него актеръ не можетъ быть хорошъ.

Ты это знаешь ли?

Ж. БАПТИСТЪ. Да, знаю. Ну такъ что-жь?

Учиться буду я, мн ддъ то общаетъ,

А онъ слова свои вс свято исполняетъ.

Я стану знаніемъ себя обогащать,

Великихъ авторовъ всхъ буду понимать,

Прочту поэтовъ я, прославленныхъ всмъ свтомъ,

А можетъ быть еще и самъ буду поэтомъ!

ГОТЬЕ. Каковъ же молодецъ!

Ж. БАПТИСТЪ. Я гд-то разъ читалъ,

Что древній авторъ Плавтъ актеромъ самъ игралъ.

ГОТЬЕ (смясь). Да ты ужь вонъ куда, любезный, забгаешь!

Французскимъ Плавтомъ быть, какъ кажется, желаешь!

Однако-жь ты, братъ, смлъ, я вижу, хоть куда!

Ну, впрочемъ, смлостью берутся города.

Ж. БАПТИСТЪ. А что же можно знать? Быть можетъ, я и скоро

Названье заслужу хорошаго актера.

ГОТЬЕ. Все очень можетъ быть, по роли выбирать

Претрудно по теб.

Ж. БАПТИСТЪ. Я буду самъ писать,

Ужь я попробовалъ.

ГОТЬЕ. Ты гд-нибудь учился?

Ж. БАПТИСТЪ. Нигд.

ГОТЬЕ. Да какъ же ты въ писатели пустился?

Для этого, мой другъ, премного надо знать,

Умть характеры живе рисовать.

Ж. БАПТИСТЪ. Все это сдлалъ я. Писалъ каррикатуры,

Но типы списывалъ я все-таки съ натуры.

Особенно изъ нихъ мн удался одинъ —

Журдень, глупйшій мужъ, въ дворянств мщанинъ.

ГОТЬЕ. А! господинъ Журдень! его Парижъ весь знаетъ,

И имя-то его улыбку вызываетъ.

Ж. БАПТИСТЪ. Ну вотъ его я взялъ въ комедію мою.

ГОТЬЕ. Чудесно! Я хвалю такую мысль твою —

И прочитать теперь комедію желаю.

Ж. БАПТИСТЪ. Она не кончена и я не продолжаю

Ее дописывать, но снова вотъ примусь

И окончательно ужь ею я займусь.

Прокъ будетъ изъ нее, мое то сердце чуетъ,

Журдень меня собой весьма интересуетъ.

Я опишу его со всхъ дурныхъ сторонъ (*)

(*) Мольеръ дйствительно, изображая характеры, впадалъ въ крайность, за дурнымъ не замчалъ въ нихъ хорошаго и выводилъ въ своихъ комедіяхъ не столько людей, сколько людскіе пороки, такъ напр., его Гарпагонъ есть олицетворенная скупость. Пер.

И будетъ мой Журдень ужасно какъ смшонъ.

Что только можно лишь, все сдлать постараюсь.

ГОТЬЕ (всторону). Ребенку этому я просто удивляюсь.

ЯВЛЕНІЕ XII.

ТЖЕ и НАНЕТТА.

НАНЕТТА (вбгаетъ). Ахъ, знаете ли что?— Журдень идетъ сюда,

Оцнщика ведетъ, пропали мы, бда!

Онъ человкъ крутой. Ну какъ — избави Боже!—

Опишетъ все сейчасъ!?

ГОТЬЕ. Опишетъ?.. Да за что же?

НАНЕТТА. Вдь Покелень ему тамъ что-то задолжалъ,

А деньги до-сихъ-поръ еще не отдавалъ.

Ж. БАПТИСТЪ. Какая мысль меня сейчасъ вдругъ постила,

Но выполнить ее — моя слаба тутъ сила.

(Г. Гаргилю) Вы не откажетесь помощникомъ мн быть?

ГОТЬЕ. Изволь, дружочекь мой! Всмъ радъ теб служить.

Ж. БАПТИСТЪ (снимая съ гвоздя костюмъ маркиза и подавая его Готье). Такъ этотъ вотъ костюмъ скоре надвайте

И изъ себя при немъ маркиза разыграйте,

Какъ будто кресло вотъ пришли вы торговать,

Извольте цну лишь побольше мн давать!

ГОТЬЕ (надвъ костюмъ). Да для чего-жь это?

Ж. БАПТИСТЪ. Узнаете все сами.

Сейчасъ комедію мы разыграемъ съ вами.

ЯВЛЕНІЕ XIII.

Т-ЖЕ, ЖУРДЕНЬ, ЛОЙАЛЬ, 4 лакея ЖУРДЕНЯ.

ЖУРДЕНЬ (входя, Нанетт). Какъ акуратенъ я! Чуть только часъ прошелъ,

И я уже опять за деньгами пришелъ,

Но если и теперь вы долгъ не отдадите,

Сейчасъ все опишу, ужь какъ себ хотите!

Вотъ и оцнщикъ тутъ для этого со мной.

А гд же Покелень?

НАНЕТТА (всторону.) Безжалостный какой!

(Вслухъ) Онъ со двора ушелъ…

ЖУРДЕНЬ (запальчиво перебиваетъ ее. Лойалю.) А, ну такъ начинайте!

Скоре къ описи имнья приступайте,

Ни на какія ихъ моленья не смотря!

ЛОЙАЛЬ (пишетъ). Пятнадцатое вдь сегодня января.

ЖУРДЕНЬ. Ну да.

ГОТЬЕ (корчитъ изъ себя маркиза, важно Ж. Баптисту.)

Послушайте! Вдь это ужь безбожно!

Да уступите же!

Ж. БАПТИСТЪ. Нтъ-съ, право, невозможно.

ГОТЬЕ. Ну сбавьте что-нибудь! Да сдлайте сюрпризъ!

Ж. БАПТИСТЪ. Нтъ, не могу: и такъ не дорого, маркизъ.

ЖУРДЕНЬ (Нанетт). Маркизъ онъ?

НАНЕТТА. Да-съ.

ЖУРДЕНЬ. О чемъ они тамъ разсуждаютъ?

ЛОЙАЛЬ (Журденю). Велите имъ молчать! Они писать мшаютъ.

ЖУРДЕНЬ (Лойалю). Молчите! Тутъ маркизъ.

ГОТЬЕ (важно). Такъ кресло буду я

Считать уже своимъ.

Ж. БАПТИСТЪ. Ахъ нтъ, никакъ нельзя

Безъ батюшки, маркизъ.

ГОТЬЕ. Ну, вы хоть согласитесь

Убавить треть цны

Ж. БАПТИСТЪ. Да вы ужь не скупитесь!

ГОТЬЕ. Ну, триста франковъ дамъ — и дло ршено.

ЖУРДЕНЬ (Нанетт). Что въ этомъ кресл есть?

НАНЕТТА. Дворцовое оно,

А господинъ маркизъ его вотъ покупаетъ.

ГОТЬЕ. Меня вдь только то лишь въ немъ и привлекаетъ,

Что покажу его гостямъ своимъ всмъ я

И буду говорить: вотъ кресло короля!

Его Величество не разъ на немъ садился.

ЖУРДЕНЬ. Да, рдкостью такой и я бы похвалился.

НАНЕТТА (тихо Журденю.) Такъ что-жь!— Вы кресло-то отбейте у него,

Давайте больше лишь и купите его.

ЖУРДЕНЬ. О, цну я готовъ пожалуй дать двойную

За вещь прекрасную и важную такую.

ГОТЬЕ (Ж. Баптисту), Ну, триста пятьдесятъ, довольно будетъ съ васъ.

ЖУРДЕНЬ. А я даю пятьсотъ — и деньги черезъ часъ.

ГОТЬЕ (Нанетт, но такъ, чтобы слышалъ Журдень). Кто этотъ господинъ?

НАНЕТТА. Его Парижъ весь знаетъ,

Онъ состояніемъ огромнымъ обладаетъ.

ГОТЬЕ. Да кто же онъ?

НАНЕТТА. Журдень.

ГОТЬЕ. Кто былъ его отецъ?

НАНЕТТА. Онъ сукна продавалъ и честный былъ купецъ.

ЖУРДЕНЬ (тихо Нанетт). Молчи! Она все вретъ. Отецъ мой, какъ и я же,

Былъ знатный дворянинъ и гербъ имлъ свой даже.

Ж. БАПТИСТЪ (тихо Готье). Съ изображеніемъ ослиныхъ двухъ ушей.—

Все хочетъ знатностью похвастать, дуралей.

ГОТЬЕ (тихо Ж. Баптисту) Да это цлому Парижу вдь извстно.

ЖУРДЕНЬ. Мн познакомиться съ маркизомъ очень лестно,

Угодно случаю насъ съ вами было свесть…

Итакъ представиться, маркизъ, имю честь.

ГОТЬЕ. Пріятно самому мн быть знакомымъ съ вами,

Но прежде надобно свести концы съ концами!

Послднее, что я за кресло дамъ, — шестьсотъ.

ЖУРДЕНЬ. А я прибавлю сто и дать готовъ семьсотъ.

Ж. БАПТИСТЪ. Но вдь на кресл есть пятно, сударь, большое.

ЖУРДЕНЬ. Неужели пятно? (смотритъ кресло) несчастіе какое!

Ж. БАПТИСТЪ. Нечаянно король самъ залилъ такъ его.

ЖУРДЕНЬ. А! если самъ король, такъ это ничего,

За это даже я готовъ еще прибавить

Ж. БАПТИСТЪ. Намъ отдали его, чтобъ только переправить.

ГОТЬЕ. Какъ я украшу имъ гостиную свою!

ЖУРДЕНЬ. Нтъ, уступите мг: въ цн не постою

ГОТЬЕ. Я самъ все заплачу.

ЖУРДЕНЬ. Вы этимъ уморите меня

ГОТЬЕ. (притворно испугавшись.) Избави Богъ! Такъ лучше ужь возьмите!

Я уступаю вамъ. Извольте дольше жить!

ЖУРДЕНЬ. Скажите, какъ, маркизъ, мн васъ благодарить?

Вы мн доставили большое одолженье,

Я превратился весь въ восторгъ и въ восхищенье.

Не смю, право, звать къ себ, маркизъ, васъ я,

А очень бы желалъ васъ видть у себя.

ГОТЬЕ. Но я постарше вдь и первый жду визита,

Живу я въ улиц святаго Ипполита,

Не трудно отыскать: шести-этажный домъ,

Ршетка мдная идетъ почти кругомъ,

Дворъ устланъ мраморомъ… все цльными плитами,

Предъ домомъ дивный садъ съ огромными прудами

И посреди его прелестный бьетъ фонтанъ.

ЖУРДЕНЬ. Фамилья ваша какъ?

ГОТЬЕ. Маркизъ де-Бонмотанъ.

Такъ я васъ жду.

ЖУРДЕНЬ (низко кланяется). Маркизъ!

ГОТЬЕ. Пожалуйста же, будьте!

ЖУРДЕНЬ. За честь сочту, маркизъ!

ГОТЬЕ. Смотрите, не забудьте!

ЖУРДЕНЬ. Помилуйте, маркизъ, возможно ли забыть?

За честь себ почту у васъ съ визитомъ быть

ЛОЙАЛЬ. Чтожь, господинъ Журдень, о мн-то вы забыли?

Зачмъ же вы меня, скажите, приводили?

Извольте же меня за трудъ вознаградить!

ЖУРДЕНЬ (отдаетъ ему деньги). Вотъ вамъ. Вы можете теперь ужь уходить.

НАНЕТТА (Лойалю). Да, да, пожалуйста, скорй насъ оставляйте, (подаетъ ему шляпу)

Извольте шляпу вамъ. Идите же!

ЛОЙАЛЬ (кланяется). Прощайте! (уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ XV.

ТЖЕ кром ЛОЙАЛЯ и ПОКЕЛЕНЬ.

ПОКЕЛЕНЬ (входитъ разсерженный). Досада страшная!

(Увидавъ Журденя). Ахъ, господинъ Журдень!

Нельзя ли подождать еще одинъ хоть день?

Я въ страшной горести!

ЖУРДЕНЬ. А я такъ въ восхищеньи!

ПОКЕЛЕНЬ. Позвольте васъ просить объ этомъ одолженьи,

Нигд, ршительно нигд не могъ достать.

ЖУРДЕНЬ. Теперь ужь вексель вашъ могу я разорвать (рветъ его).

ПОКЕЛЕНЬ. Но денегъ, право же, теперь мы не имемъ.

ЖУРДЕНЬ. А черезъ часъ пришлю я вамъ съ моимъ лакеемъ

И триста остальныхъ.

ПОКЕЛЕНЬ (всторону). Въ горячк что ли онъ?!

ЖУРДЕНЬ (кланяется Готье). Маркизъ! имю честь отдать вамъ свой поклонъ. (Лакеямъ)

По улиц меня на кресл вы несите!

(Садится на кресло, лакеи поднимаютъ его).

Да только какъ-нибудь, смотрите, не сроните!

(Лакеи уносятъ Журденя),

ПОКЕЛЕНЬ (удивленный). Зачмъ онъ кресло взялъ?

НАНЕТТА. Да онъ его купилъ,

Онъ за него семьсотъ намъ франковъ заплатилъ,

Да просто вдь совсмъ почти не торговался,

Все господинъ маркизъ объ этомъ постарался.

ПОКЕЛЕНЬ. Какъ? господинъ Гаргиль?

ГОТЬЕ (смясь). Фамилія моя

Маркизъ де-Бонмотанъ. Къ услугамъ вашимъ я

ПОКЕЛЕНЬ. Вы мн и такъ уже услугу оказали.

ГОТЬЕ (показываетъ на Ж. Баптиста, который забился въ уголъ). Мы здсь комедію съ Журденемъ разыграли.

Онъ сочинилъ ее и планъ мн разсказалъ,

А я, какъ видите, маркиза роль сыгралъ.

Но авторъ васъ теперь, какъ публики робетъ

И выдти изъ угла безъ вызова не сметъ.

ПОКЕЛЕНЬ. Ну, подойди-жь ко мн, Баптистъ любезный мой! (цлуетъ его).

Теперь, бглецъ, опять мирюся я съ тобой!

НАНЕТТА. А я съ комедіей немножко помирилась.

ГОТЬЕ (Нанетт). Вотъ и въ торговл-то она намъ пригодилась.

ЯВЛЕНІЕ XV.

ТЖЕ и КРЕССЕ.

КРЕССЕ (входитъ, запыхавшись, съ кускомъ матеріи въ рукахъ).

Ну, Жанъ-Баптистъ, усталъ! ужасно какъ усталъ!

Матерію точь-въ-точь такую я досталъ,

Мы кресло обобьемъ — и нечего бояться,

Да только надобно скорй За дло взяться,

Ж. БАПТИСТЪ. О, добрый ддушка! какъ васъ благодарить?

Мн эту хочется матерые подарить

Гаргилю на жилетъ, дадите позволенье?

КРЕССЕ (увидавъ Готье). А! господинъ Гаргиль! нижайшее почтенье!

ГОТЬЕ (кланяется). Позвольте лучшаго всего вамъ пожелать.

ПОКЕЛЕНЬ (Крессе ). А мы вдь кресло-то успли ужь продать.

КРЕССЕ. Ну чтожь?— и хорошо. Благодари, зять, Бога,

Что дурака нашелъ. Туда ему дорога!

ПОКЕЛЕНЬ (показываетъ на Ж. Баптиста). А все вдь сдлалось по милости его.

Преемникъ будетъ онъ искусства моего!

ГОТЬЕ (Покеленю). Вы сдлать изъ него обойщика хотите?

Напрасный будетъ трудъ! Нтъ, лучше не спшите.

Спросите, къ этому способенъ ли Баптистъ?

Поврьте, вовсе нтъ. Вашъ сынъ въ душ артистъ.

Какъ этого вашъ взглядъ отеческій не видитъ?

За принужденіе онъ васъ возненавидитъ

И не послушаться вс средства изберетъ:

Для сцены созданъ онъ и въ лавк не умретъ.

ПОКЕЛЕНЬ. Я принуждать его нисколько не намренъ,

А между тмъ вполн однако же увренъ,

Что мебельщикомъ быть желаетъ онъ и самъ.

Спросите вы его — и онъ отвтитъ вамъ.

ГОТЬЕ. Чмъ, Жанъ, ты хочешь быть?

Ж. БАПТИСТЪ. Писателемъ, актеромъ.

ГОТЬЕ (Покеленю). Ну что? Вотъ видите.

ПОКЕЛЕНЬ (раздосадованный). Опять ты этимъ вздоромъ,

Жанъ, заниматься сталъ! Пора-бъ ужь перестать!

Скажи пожалуйста, что станешь ты писать?

Ж. БАПТИСТЪ. О, многое, кой-что я и теперь ужь знаю.—

Смшныхъ людей везд я множество встрчаю,

Какъ много видлъ я педантовъ, докторовъ,

Не знавшихъ ничего, скрягъ, уличныхъ воровъ,

Ревнивыхъ муженьковъ, ученыхъ дуралеевъ,

Искательныхъ господъ, пронырливыхъ лакеевъ,

Льстецовъ, пустыхъ головъ, лнтяевъ, побродягъ,

Маркизъ, графинь, княгинь… ну словомъ, что ни шагъ.

То попадаются мн цлыя ватаги

Смшныхъ характеровъ. Достало бы бумаги,

А ужь писать-то я всегда найду о чемъ:

Смшное можно вдь всегда найдти во всемъ.

Да, напримръ, возьмемъ мы нашего сосда,

Который молится съ утра вплоть до обда,

Безмолвно за столомъ гд-бъ ни было сидитъ,

Разъ двадцать крестится, на образъ все глядитъ,

Всегда церковныя онъ службы посщаетъ,

Претихо говоритъ, прегромко воздыхаетъ,

А между тмъ залзъ къ сосдк разъ въ окно.

Да неужели же все это не смшно?

ГОТЬЕ. Теперь въ способностяхъ его я убдился.

КРЕССЕ (утирая глаза) А я отъ радости такъ даже прослезился.

ПОКЕЛЕНЬ (цлуетъ его). Позволь тебя,— Баптистъ, за то поцловать

Ужь больше я тебя не стану принуждать

И выбрать жизни цль теб предоставляю,

Учиться вздумаешь,— учись, благословляю.

Ты нынче показалъ всю смтливость свою,

Свободу полную теперь теб даю.

Ж. БАПТИСТЪ. О, добрый батюшка! какъ сердце сильно бьется

Какъ вдругъ отъ радости дыханье занялось!

Душа полна любви, восторженно мятется,

Въ нее предчувствіе какое-то влилось.

Какой-то внутренній мн голосъ повторяетъ:

‘Баптистъ! современемъ великимъ будешь ты,

‘Тебя вдали внокъ лавровый ожидаетъ,

‘Исполнятся твои завтныя мечты!

‘Трудиться хочешь ты: трудъ этотъ не напрасенъ.

‘Цль жизни всей твоей трудна и высока!

‘Но будетъ подвигъ твой возвышенъ и прекрасею

‘И образъ чистый твой благословятъ вка!

Я зову этому охотно довряюсь,

Онъ въ будущее мн позволилъ заглянуть,

Цль жизни показалъ и я теперь ручаюсь,

Что съ честію пройду назначенный мн путь,

ГОТЬЕ. Дитя мое! отъ насъ грядущее сокрыто,

Но и теперь уже Готье Гаргиль парикъ

Готовъ сказать теб предъ всми и открыто:

Физически ты малъ, но нравственно великъ!

Немудрено, что ты тернистый путь артиста

Пройдешь безъ трудностей, играя и шутя.

Что нужно ожидать отъ взрослаго Баптиста,

Когда ужь и теперь онъ умное дитя?

Конецъ.

МОЛЬЕРЪ ДИТЯ.

Читайте также: