Мое знакомство с Е. П. Серебренниковой, Белозерская Надежда Александровна, Год: 1900 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 12 минут(ы)

ВЪ ПАМЯТЬ ЖЕНЩИНЫ-ВРАЧА
Евгеніи Павловны Серебренниковой.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ СБОРНИКЪ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
М. М. Стасюлевича, Вас. Остр., 3 лин., 28.
1900.

МОЕ ЗНАКОМСТВО СЪ Е. П. СЕРЕБРЕННИКОВОЙ.

Мое знакомство съ Евгеніей Павловной Серебренниковой, урожденной Солонининой, началось въ 1873 году и продолжалось до ея смерти въ 1897 году, несмотря на своеобразный характеръ нашихъ отношеній. Видлись мы крайне неравномрно: иногда почти ежедневно, какъ, напримръ, въ годы пребыванія Е. П. на женскихъ Медицинскихъ курсахъ и въ зиму 1884—1885 гг., а затмъ только урывками или совсмъ не видлись въ теченіе многихъ лтъ. Но ни время, ни разлуки не нарушили нашихъ неизмнно добрыхъ отношеній и существовавшей между нами вполн дружеской связи. Тмъ не мене, вслдствіе продолжительныхъ перерывовъ и случайности нашихъ свиданій, въ памяти моей не могло сохраниться ничего цльнаго и послдовательнаго о моемъ знакомств съ Е. П. Поэтому въ настоящей замтк я могу только поручиться за правдивость и искренность всего разсказаннаго мною.

Въ январ 1873 года Е. П. Солонинина, окончивъ курсъ въ Екатеринбургской женской гимназіи, впервые пріхала въ Петербургъ и по рекомендаціи Н. Д. Сергевскаго {Н. Д. Сергевскій, окончивъ курсъ въ 1872 году, былъ оставленъ при С.-Петербургскомъ университет, гд въ настоящее время состоитъ профессоромъ уголовнаго права.} явилась ко мн съ просьбой дать ей необходимыя указанія для поступленія на женскіе Медицинскіе курсы. Я сообщила ей, что мн было извстно, но съ оговоркой, что она сама должна отправиться на курсы для полученія боле подробныхъ свдній и подачи прошенія. Мы разговорились, будто давно знали другъ друга. Е. П. очаровала меня съ перваго свиданія своимъ умомъ, живостью и даже наружностью. Несмотря на неправильныя, почти некрасивыя черты лица, она мн поправилась больше всякой красавицы, потому что такихъ привлекательныхъ, выразительныхъ глазъ, какіе были у Е. П. въ молодости, мн не приходилось встрчать ни до этого, ни посл.

Вскор Е. П. опять пришла ко мн и сообщила съ глубокимъ огорченіемъ, что была на курсахъ {Осенью 1872 года при Медико-Хирургической Академіи были открыты особые курсы для женщинъ, имющіе цлью подготовку такъ называемыхъ ‘ученыхъ акушерокъ’.}, и узнала, что не можетъ поступить раньше будущаго года, такъ какъ на курсы не принимаютъ моложе 20 лтъ, а ей всего девятнадцать. При свойственной Е. П. впечатлительности, потеря одного года казалась ей особенно важной и приводила ее въ отчаяніе. Я утшила ее общаніемъ переговорить о ней съ начальницей курсовъ М. Гр. Ермоловой, которая была всей душой предана имъ и входила въ положеніе каждой изъ вновь поступавшихъ слушательницъ. Но при этомъ, въ виду новизны дла, устроеннаго цной столькихъ усилій на средства частнаго лица, и лежавшей на ней отвтственности, она строго придерживалась буквы устава. Однако, въ конц концовъ она уступила моимъ убжденіямъ, принявъ во вниманіе и недостаточность средствъ молодой двушки, пріхавшей издалека. Быть можетъ, помогло отчасти и хорошее впечатлніе, произведенное на нее Евгеніей Павловной при личномъ свиданіи.

Такимъ образомъ, Е. П. Солонинипа была принята на курсы осенью 1873 года, и г-ж Ермоловой не пришлось раскаиваться въ сдланномъ для нея исключеніи. Успшныя занятія новой слушательницы весьма радовали ее, и она не переставала интересоваться судьбой Евгеніи Павловны даже и по окончаніи ею курса.

Мои личныя отношенія съ Е. П.— или ‘Веночкой’, какъ я привыкла называть ее во время ея пребыванія на женскихъ Медицинскихъ курсахъ, становились все боле и боле близкими. Она часто бывала у меня, иногда и ежедневно, если ее занималъ какой-нибудь отвлеченный, трудно разршимый вопросъ, который не давалъ ей покоя и она настойчиво добивалась его ршенія. Въ этихъ случаяхъ она оставалась у меня ночевать, и часто наша бесда длилась почти до разсвта. Однако, несмотря на безсонную ночь, Е. П. рано утромъ отправлялась на курсы пшкомъ со 2-ой линіи Васильевскаго острова на Выборгскую. Вообще, Е. П., довольно молчаливая утромъ, особенно оживлялась, какъ вс нервные люди, съ наступленіемъ ночи и становилась краснорчивой. Увлеченіе, съ которымъ говорила Е. П., невольно сообщалось ея собесднику, и такъ какъ она часто спорила съ горячностью, и ни къ одному боле или мене серьезному вопросу не могла относиться спокойно или, врне, безразлично, то это производило подчасъ невыгодное для нея впечатлніе на незнакомыхъ людей и навлекало на нее упрекъ въ искусственности. Этотъ упрекъ кажется мн до сихъ поръ, — какъ казался и прежде, — безусловно несправедливымъ, и обаяніе личности Е. П. заключалось, главнымъ образомъ, въ ея искренности и прямот.

Е. П. въ эту раннюю пору своей жизни была начитана и развита не по возрасту, она приписывала свою любовь къ чтенію и развитіе вліянію русскаго учителя Екатеринбургской женской гимназіи, гд она воспитывалась. Фамилію этого рдкаго педагога, къ сожалнію, не помню {Педагогъ этотъ А. В. Кролюницкій, воспоминанія котораго объ Е. П. Серебренниковой печатаются въ настоящемъ сборник. Ред.}. Во всякомъ случа вліяніе его здсь потому было особенно сильно и продуктивно, что встртило благодарную почву. Е. П. принадлежала къ тмъ талантливымъ натурамъ съ сильнымъ воспріимчивымъ умомъ, которымъ легко дается то, что другимъ стоитъ долгихъ усилій и тяжелаго труда. Идеи, образы, смлыя гипотезы и широкія обобщенія быстро смнялись одни другими въ ея молодой голов. Она хорошо знала исторію, внимательно слдила за современными событіями по газетамъ, живо интересовалась новйшей литературой и поэзіей, успвала просматривать вс журналы. Отношеніе Е. П. къ искусству вообще и въ частности къ поэзіи было своеобразное: поэзія для поэзіи, красота формы, глубина чувства не производили на нее никакого впечатлнія, она прежде всего требовала отъ поэзіи той или другой идеи, живого отношенія къ общественной жизни и ея насущнымъ вопросамъ, понимала и цнила только поэта-публициста. Всякіе споры по этому поводу съ Е. П. были безплодны и никакіе доводы не дйствовали на нее. Такія же требованія предъявляла она къ современной беллетристик, которая, за немногими исключеніями, не удовлетворяла ее. Одну зиму,— если не ошибаюсь на второй годъ своего поступленія на курсы,— Е. П. серьезно занялась отыскиваніемъ талантовъ, исходя изъ того положенія, что крупные таланты исчезаютъ одинъ за другимъ, а новые не появляются, но что они должны быть и надо ихъ найти. Задавшись этой мыслью, она шагъ за шагомъ слдила за текущей литературой, въ надежд встртить проблески новаго блестящаго таланта и то радовалась, то приходила въ отчаяніе.

Время отъ времени Е. П. являлась къ намъ съ радостнымъ лицомъ и торжественно заявляла, что скоро она прочтетъ намъ необыкновенно талантливое стихотвореніе или повсть и даже приведетъ съ собою автора (кого-либо изъ своихъ пріятельницъ или знакомаго юношу) и при этомъ съ настойчивостью заявитъ: ‘Вы обязаны поддержать молодой начинающій талантъ’.

Въ назначенный вечеръ устраивалось чтеніе. Но посл двухъ или трехъ такихъ вечеровъ мн пришлось просить Е. П. на будущее время приносить намъ понравившіяся ей литературныя произведенія, не приводя съ собою ихъ авторовъ, для удобства критики, такъ какъ все до сихъ поръ прочитанное оказывалось полнйшей бездарностью. Е. П. вступала по этому поводу въ горячій споръ, уступала неохотно и наконецъ, мало-по-малу, убжденная приведенными доводами, стала сама добродушно смяться надъ своимъ увлеченіемъ. Тмъ не мене чтенія произведеній юныхъ авторовъ продолжались, и нкоторые изъ этихъ авторовъ, къ торжеству Евгеніи Павловны, оказались впослдствіи выдающимися талантами.

Однажды Е. П. уговорила меня отправиться съ нею къ ея пріятельниц Малиновской, также медицинской курсистк, чтобы посмотрть сдланное ею рисунки и портреты. На этотъ разъ то, что я увидла, превзошло вс мои ожиданія, и я совершенно искренно выразила удивленіе, что при такомъ очевидномъ талант можно было заниматься чмъ-либо, кром живописи. Но Малиновская, крайне застнчивая и неувренная въ себ особа, повидимому, не придавала большого значенія своимъ произведеніямъ и была такъ убждена въ польз и необходимости медицинскаго образованія, что только по окончаніи курса разсчитывала поступить въ академію художествъ.

Но не одни только таланты искала и находила Е. П. въ эту пору своей жизни. При ея необыкновенной живости и воспріимчивости, она быстро переходила отъ одного увлеченія къ другому. Чмъ только ни увлекалась Е. П. и своей искренностью и горячностью ни увлекала окружающую ее молодежь. Одно время она пришла къ убжденію, что нельзя знать исторію безъ знакомства съ юридическими науками, собрала восемь слушательницъ и уговорила двухъ молодыхъ юристовъ: Фаворскаго и Н. Д. Сергевскаго читать имъ лекціи. Фаворскій долженъ былъ читать гражданское судопроизводство, но ограничился одной лекціей. Н. Д. Сергевскій читалъ три раза въ недлю около четырехъ мсяцевъ. Е. П. закидывала его всевозможными вопросами, требуя на нихъ немедленно самыхъ положительныхъ отвтовъ. Въ пору увлеченія политическими и соціальными вопросами Е. П. являлась ораторомъ на боле или мене многочисленныхъ собраніяхъ молодежи, говорила цлыя рчи, распространялась о необходимости и важности реформъ, ршала судьбы Россіи. Иногда она неожиданно и круто прерывала дебаты, и по ея иниціатив устраивалась общая пляска и пніе, и тогда среди говора и шума слышался ея веселый смхъ.

Въ своемъ отношеніи къ людямъ Е. П. отличалась рдкой терпимостью и доброжелательствомъ. Чуждая зависти, строгая къ себ, она нердко находила у своихъ знакомыхъ несуществующія качества и небывалыя достоинства. Разумется, не было недостатка въ разочарованіяхъ, но Е. П. не любила распространяться на эту тему и въ самомъ непродолжительномъ времени опять увлекалась въ томъ же направленіи. Вообще, матеріальная сторона жизни не имла для нея значенія и она мало обращала вниманія на окружающее, но если судьба сталкивала ее съ дйствительностью, съ людскимъ горемъ и нуждой, то она спшила на помощь, не пускаясь въ праздныя разсужденія. Приведу слдующій примръ: одна изъ пріятельницъ Е. П. вышла замужъ за такого же бдняка, какъ она сама, кажется, за студента. Не задаваясь мыслью о будущемъ, юная чета не тяготилась своимъ положеніемъ и жила кое-какъ, день за днемъ, какъ живетъ множество подобныхъ супружествъ. Но когда явилось на свтъ потомство, то въ дом не только оказалось полное отсутствіе денегъ, но даже не во что было завернуть маленькое существо, кром блья родителей и пледа. По этому поводу Е. П. явилась къ намъ рано утромъ встревоженная, противъ обыкновенія, на извозчик, тотчасъ же усадила меня и сестру шить дтское приданое и отправилась на лекціи съ общаніемъ пріхать за готовыми вещами.

Естественно, что при такомъ отношеніи къ людямъ Е. П. не могла пожаловаться на ихъ неблагодарность, имла много друзей или, врне, поклонниковъ и поклонницъ. Всего больше пріятельницъ у ней было, конечно, среди курсистокъ, и она считала своимъ долгомъ меня знакомить съ ними. Обыкновенно въ субботу вечеромъ она приводила съ собой двухъ или трехъ, и такъ какъ завязывались при этомъ безконечные разговоры, то вс он оставались у меня ночевать. Разумется, объ удобствахъ не могло быть и рчи при квартир изъ двухъ комнатъ, да никто изъ нихъ и не думалъ объ этомъ.

Весною 1876 года Е. П. все чаще и чаще въ разговор со мной стала упоминать о своемъ знакомств съ П. Н. Серебренниковымъ, говорила о свтлыхъ сторонахъ его личности, о его гуманномъ отношеніи къ людямъ. Она не уставала говорить о немъ, и хотя о любви не было сказано ни слова, но для меня было ясно, что она увлечена имъ совершенно. Впослдствіи, когда я ближе узнала Павла Николаевича, то поняла ея увлеченіе. Это былъ товарищъ и другъ, съ которымъ она могла идти рука объ руку до конца жизни, онъ вносилъ равновсіе въ ея порывистую, разбрасывающуюся натуру, не отвлекая въ то же время отъ стремленій ея къ общественной дятельности.

На лто мы разстались съ Е. П. и увидлись только осенью того же года, по возвращеніи въ Петербургъ, а затмъ, не помню какого числа и мсяца, я получила отъ Е. П. записку, въ которой она сообщала мн, что выходитъ замужъ за П. И. Серебренникова и приглашала на свадьбу. Къ сожалнію, какъ эта записка, такъ и другія письма ко мн Е. П. не сохранились, — мн, конечно, и въ голову не приходило, что я могу пережить Е. П.

На свадьб Серебренниковыхъ я не была по нездоровью, похала къ нимъ нсколько дней спустя и съ трудомъ нашла квартиру молодыхъ супруговъ въ одной изъ отдаленныхъ улицъ Петербургской стороны. Квартира была вполн студенческая, изъ самыхъ бдныхъ, и состояла изъ двухъ небольшихъ комнатъ съ неприглядной обстановкой. Такая же обстановка бывала и посл у Серебренниковыхъ, когда они прізжали въ Петербургъ на короткое или боле продолжительное время, если не останавливались у брага Е. П. Они помщались, обыкновенно, въ самыхъ неудобныхъ меблированныхъ комнатахъ и длали это не изъ скупости,— оба они не отличались разсчетливостью,— а по равнодушію къ комфорту и другимъ матеріальнымъ благамъ жизни.

На другой годъ своего супружества, когда Е. П. была уже на пятомъ курс, они вмст отправились на театръ военныхъ дйствій отъ Краснаго Креста и оставались тамъ до окончанія войны, работая въ госпиталяхъ и на перевязочныхъ пунктахъ.

По возвращеніи Серебренниковыхъ въ Петербургъ, въ сентябр 1878 года, я снова увидлась съ ними. Разсказы ихъ относительно всего видннаго и слышаннаго представляли тмъ боле интереса, что не носили личнаго характера и не касались перенесенныхъ ими трудностей и лишеній, хотя въ этомъ отношеніи приходилось слышать не мало всякихъ жалобъ отъ большинства вернувшихся съ войны врачей. Е. П. тотчасъ же по прізд стала готовиться къ выпускнымъ экзаменамъ, безъ труда сдала ихъ и, получивъ дипломъ, отправилась на свою родину — Уралъ, при чемъ сначала работала въ больниц Н.-Салдинскаго завода, а затмъ перехала въ Ирбитъ, гд мужъ ея получилъ мсто городского врача.

Въ 1883 г. Серебренниковы снова пріхали въ Петербургъ: П. Н. сдавать докторскій экзаменъ, а Е. И. спеціализироваться въ глазныхъ болзняхъ, изученіе которыхъ она считала особенно необходимымъ въ виду сильнаго распространенія этихъ болзней среди горнозаводскаго населенія.

Во время этого ихъ пребыванія въ Петербург мы часто видлись съ Е. П., а въ зиму 1884—1885 гг. она бывала у насъ почти ежедневно вмст съ своимъ мужемъ, вслдствіе исключительныхъ обстоятельствъ. П. Н. готовился къ защит своей докторской диссертаціи: ‘Опытъ медико-топографическаго описанія г. Ирбита’. Онъ привезъ съ собой огромный статистическій матеріалъ, собранный на мст и тмъ боле цнный, что до этого въ Ирбит никто не занимался статистикой, существовала только одна работа, произведенная въ 1871 году земскимъ врачемъ Рудольскимъ, но далеко не полная. Диссертація П. Н. уже была написана вчерн, оставалось прочесть нкоторыя русскія сочиненія, которыхъ невозможно было достать въ Ирбит, и познакомиться съ иностранной литературой по данному вопросу, а именно — нмецкой, французской и отчасти англійской. Но здсь, какъ для большинства русской молодежи, пишущей диссертаціи на ученыя степени, препятствіемъ служило полное незнаніе новйшихъ иностранныхъ языковъ. П. Н. Серебренниковъ сперва обратился по объявленію къ одной барын, предлагавшей свои услуги для перевода livre ouvert иностранныхъ книгъ за 50 коп. въ часъ. Но оказалось, что барыня при чтеніи на каждомъ шагу должна была искать слова въ лексикон, а при такомъ знаніи дло сводилось къ напрасной трат времени. Е. П. по этому поводу пріхала къ намъ, разсказала о непріятномъ положеніи своего мужа и просила оказать ему помощь, если это не особенно затруднитъ насъ. Отказа съ нашей стороны не могло быть относительно такихъ людей, какъ Серебренниковы, всегда и во всемъ готовыхъ помогать другимъ: мы съ сестрой (С. А.) съ полной готовностью предложили свои услуги, и разумется даромъ. Такимъ образомъ устроились наши почти ежедневныя свиданія. Обыкновенно П. Н. приходилъ къ намъ съ утра, а Е. П. являлась въ часы, свободные отъ ея занятій, и тотчасъ же завязывался оживленный разговоръ, который преимущественно касался научной почвы и разныхъ вопросовъ общественной жизни. Мои отношенія съ Е. П. стали опять такими же близкими, какъ будто мы не разставались съ нею, но я замтила, что со времени нашей разлуки въ 1878 году она измнилась во многомъ, стала боле спокойной и сосредоточенной. Знакомство съ дйствительной жизнью, а также, по многимъ даннымъ, вліяніе П. Н. значительно отрезвили ее, она уже не позволяла себ въ разговор прежнихъ парадоксовъ и софизмовъ, неопредленныя стремленія уступили мсто ясно сознанной жизненной цли, медицина и земская дятельность получили для нея живой интересъ.

Между тмъ диссертація П. Н. быстро подвигалась впередъ, была окончена въ апрл 1885 года и напечатана съ приложеніемъ плана города и діаграммъ, сдланныхъ даромъ женщиной-врачемъ В. Н. Малиновской, пріятельницей Е. П., о которой я уже говорила выше. Профессоръ Медико-Хирургической Академіи А. П. Доброславинъ, на разсмотрніе котораго была представлена диссертація, безусловно одобрилъ ее, защита вышла блестящая. П. Н. прямо изъ Академіи пріхалъ къ намъ сообщить о своемъ торжеств, а вслдъ затмъ раздался нетерпливый звонокъ Е. П.,— при своей впечатлительности, она радовалась чуть ли не боле своего мужа и шумно выражала свое удовольствіе. Отрадно было видть счастливыя, сіяющія лица обоихъ супруговъ, помимо успха и сознанія достигнутой цли, ихъ радовала возможность опять вернуться къ живому длу и служить ему для пользы другихъ.

Полные надеждъ и добрыхъ желаній, отправились они въ Пермь. По здсь немногіе знали ихъ, не легко и не сразу дается общественная дятельность и пріобртается довріе общества. Естественно, что въ первое время Серебренниковымъ пришлось встртить много препятствій, испытать огорченій и разочарованій, которыя особенно тяжело отражались на Е. П. Равнодушное отношеніе къ занимавшимъ ее вопросамъ большинства общества, занятаго своими личными служебными и будничными интересами, дйствовали на нее угнетающимъ образомъ, жажда дятельности томила ее. Живое воображеніе Е. П. рисовало ей радужными красками событія и людей историческаго прошлаго Западной Европы, современная окружающая ее жизнь казалась мелкой и безцльной. Въ одну изъ такихъ тяжелыхъ для нея минутъ, она послала мн свою превосходную фотографическую карточку, снятую въ Перми, съ слдующей надписью, написанной на обратной сторон ея неровнымъ почеркомъ:

‘Назадъ! Тамъ жизнь полнй кипла,

Тамъ тягостный сомннья ядъ

Не отравлялъ живого дла.

Тамъ Петръ въ Клермонт говорилъ

И жегъ огнемъ сердца народу.

И на костеръ тамъ Гусъ всходилъ,

И Телль боролся за свободу!

Тамъ страсть была! не эта мгла

Унынья, страха и печали.

Тамъ даже темныя дла

Своимъ величьемъ поражали!..’

Но печальное настроеніе Е. П. продолжалось недолго, въ ней было слишкомъ много жизни и силъ, чтобы не найти исхода въ той или другой дятельности, а всякаго дла у насъ избытокъ, тмъ боле въ провинціи и въ области медицины, гд помощь народу часто является очень плохо организованной. Въ этомъ направленіи для Е. П. скоро нашлось много дла по ея спеціальности. Получивъ мсто ординатора вновь открытаго глазного отдленія при губернской земской больниц, Е. П. всей душей предалась любимому длу, работала безъ устали, день за днемъ, годъ за годомъ, не зная скуки и усталости.

Въ 1891 г. Серебренниковы были въ Петербург, проздомъ изъ-за границы, куда Е. П. здила для усовершенствованія въ своей спеціальности, и навстила меня. Е. П. была очень довольна результатами своей поздки, говорила объ особенностяхъ заграничной жизни, не касаясь красотъ природы, театровъ и другихъ развлеченій, всего того, что преимущественно занимаетъ русскихъ путешественниковъ и что не имло для нея никакого значенія.

Посл этого случайнаго свиданія мы опять надолго разстались съ Е. П.— она вернулась съ своимъ мужемъ въ Пермь къ своимъ занятіямъ. Время отъ времени я получала отъ Е. П. письма, въ одномъ изъ нихъ она усиленно уговаривала меня и сестру пріхать къ нимъ въ гости на лто, общая все доставить, вс блага, ‘кром комфорта, которымъ не пользуются сами хозяева’. Мн не удалось исполнить желаніе Е. П. по домашнимъ обстоятельствамъ, и теперь боле, чмъ когда-либо, я жалю объ этомъ. Разумется, зная нравы и привычки обоихъ супруговъ, я мене всего могла у нихъ разсчитывать на комфортъ. На основаніи писемъ Е. П. и ея устныхъ разсказовъ, я живо представляла себ жизнь Серебренниковыхъ въ Перми, чуждую порядка и опредленныхъ часовъ, но полную содержанія и нравственнаго интереса, ихъ домъ, открытый для всхъ, и самихъ хозяевъ, всегда радушныхъ, всегда занятыхъ, но готовыхъ жертвовать собою и временемъ для другихъ. О степени ихъ радушія можно судить изъ слдующаго случая, о которомъ разсказала мн Е. П. Какой-то совсмъ незнакомый господинъ, пріхавъ вечеромъ въ Салду, когда тамъ жили Серебренниковы, приказалъ извозчику везти его въ гостинницу, гд останавливаются прізжіе. Извозчикъ прямо привезъ сдока своего къ Серебренниковымъ (гостинницъ въ Салд не существовало), которые, не спрашивая случайнаго гостя, кто онъ и зачмъ явился, накормили его и пріютили у себя на ночь. Только на другое утро выяснилось недоразумніе, къ великому смущенію прізжаго, который долго не могъ прійти въ себя, несмотря на вс старанія хозяевъ успокоить его.

Въ послдній разъ Серебренниковы были на създ врачей въ Петербург въ 1893 году и обдали у меня вмст съ пріятельницей Е. П. Женщиной-врачемъ Дубенской-Мерцаловой и ея мужемъ. П. Н. опоздалъ къ обду. Е. П. съ видимымъ нетерпніемъ ожидала его и, какъ только онъ вошелъ въ комнату, усадила его около себя и осыпала вопросами относительно слышаннаго имъ на създ и результат его хлопотъ по какимъ-то общественнымъ дламъ. Вниманіе, съ какимъ П. Н. относился къ словамъ жены, и тонъ его отвтовъ ясно показывали, что между ними существуетъ попрежнему тсная нравственная связь. За обдомъ шелъ общій оживленный разговоръ о докладахъ създа, о земскихъ длахъ и разныхъ общественныхъ вопросахъ. Е. П. принимала живое участіе въ разговор. Я внимательно слдила за нею и съ радостью видла, что она все та же, что она осталась врна идеаламъ и увлеченіямъ молодости. Послднее меня особенно радовало, такъ какъ большинство русскихъ людей съ годами не только становятся равнодушными къ прежнимъ своимъ врованіямъ, но даже издваются надъ тмъ, чему поклонялись въ молодости. Посл обда Серебренниковы ухали, потому что были приглашены куда-то на вечеръ, и дружески простились съ нами. Не думала я тогда, что ужъ больше никогда не увижу Е. П.

Неожиданное извстіе о смерти ея на 44-мъ году жизни глубоко поразило меня. Помимо личнаго огорченія, невольно явился вопросъ: сколько добра и пользы могла бы она еще принести людямъ при ея беззавтной, всепрощающей любви къ нимъ и искреннемъ стремленіи всегда и во всемъ служить общему благу.

Н. Блозерская.

МОЕ ЗНАКОМСТВО СЪ Е. П. СЕРЕБРЕННИКОВОЙ.

Читайте также: