Алексей Ганин
Алексей Ганин
Мешок алмазов
Мешок алмазов
Мешок алмазов, Ганин Алексей Алексеевич, Год: 1916
Время на прочтение: 5 минут(ы)
1
Да светят крылья слов, пусть речь моя бессвязна,
Но тот, кто знает связь метели и огня,
Я знаю, не уйдет от светлого соблазна
И мудрости венец оденет на меня.
2
Исчисли, хитрый ум, сокровища прекрасных,
Кто в мертвой суете бессмертное стяжал.
И солнце, и луна мне платят дань всечасно,
Земля в моей руке, хоть сам я сир и мал.
3
Весь мир велик, как я, и я, как мир, ничтожен,
В ничтожности миров я стал, как мир, велик.
Открыта дверь моя, иди скорей, кто может,—
Я всех светлее солнц, к чему скрывать свой лик.
4
Под черепом моим: пространства, боги, бури,
Под мерный пульса ритм вершат кометы путь,
Там песнь горящих сфер и в голосе — да будет!—
Вселенная нашла от хаоса приют.
5
Узнай, познавший связь: дарящему не надо
Ни льстивых свеч хвалы, ни царственных наград.
Возьмите все, что есть, где большая награда:
У Бога вечно красть — и в краткий миг раздать.
6
На шумный пир земли перстом глухого рока
С киркой, в ярме раба я послан корки грызть.
Но кто-то прошептал: ‘Остри и меряй оком,
Кто властвует людьми. Не злобная ль корысть?’
7
О светлый Судия, взыскующего вора,
Когда приду в Твой рай, жестоко не суди,
Не Ты ли разбросал сокровища пред взором?
Не скорби ли туман покрыл мои следы?
8
Я видел: зависть глаз таилась хищной рысью
По всем углам души (кто сыт, тот много грыз),
И в чашах мудрецов, засаленных корыстью,
Прокисшее вино в пиру носила Жизнь.
9
Потомки обезьян твердят в ученом споре:
Для коршуна грачи, для щучины плотва.
Но кто же из людей плотва в житейском море,
И славится ли ум, где щучья голова.
10
Взор ясных в сеть стекла из ночи звезды удит,
А ум седым умам из звезд Уху сварил.
Для жадных грудь земли сверлят, как черви, люди.
И стынет кровь в рубин, в алмаз — слеза земли.
11
О жизнь, куда твой зов, лукавая гадалка?
Где спрятан смысл веков, кому восторг толпы?
Сквозь дым, и кровь, и гарь — века, как катафалки,
С гробами пышных царств торжественно прошли,
12
Кто бог земных червей? Кому триумф калеки?
А Слава — скользкий мост изрубленных рабов.
Смотри, прозревший Дух, и отвернись навеки,
Тебе ли трупный трон от совести рябой.
13
Рамзес и Александр, Наполеон и Цезарь,
Сегодня им ли честь в искусстве грабить мир,
Когда любой ‘король’ асфальта иль железа
Труды мильонов рук глотает каждый миг.
14
О, смертный, брось с лица звериный лик величья.
Смой плесень мертвых царств и пыль иерархий.
Летят иные дни, новы на миру кличи.
Кто глух, тот сброшен с плеч, как рваные стихи.
15
Кто будет выбивать лабазнику медали
И строить палачам для завтра мавзолей?
Отныне алтарей, всех библий и скрижалей
Священней во сто крат упругая мозоль.
16
По духу светлый брат, по телу — брат печали,
Раскройся, человек, к Тебе держу я речь:
Края глухой земли в туманы убежали,
Ко дну уйдет корабль, коль есть для капли течь.
17
Страшися быть рабом, чтобы не стать владыкой.
Ничтожен раб и Царь, им вольный свет — нора.
Напрасно прятать швы, кто шьет по шелку лыком,—
Ощупает слепой, осмыслит и дурак.
18
Соборный океан не вычерпаешь мерой.
Причина: места нет, куда переливать.
Взбушуются валы, хоть свято верь в три веры,
Покорность — мятежу не кровная ли мать?
19
Стяжающие власть, не огненная ль птица,
Таящая в зобу смерчи и красный гром,
На мусор ваших рук в рассветный час гнездится,
Чтоб сжечь змеиный род всевидящим крылом.
20
Вчерашняя беда сегодняшней не горше.
Нет в мире суеты, все песнь и хлеб веков.
Не медлит ясный день, чтоб в солнечных пригоршнях
Снести росу цветка для пепла облаков.
21
Не голубь весть принес,— орел огнекрылатый.
Кирка поет мятеж. Чу, грянул красный гром.
И время-кочегар заждавшейся лопатой
Огруживает мир над вспыхнувшим костром.
22
Деревни, города, дворцы, леса и храмы
Трещат в зубах огня, как легкая щепа,
Державные мужи, не бойтесь бурь и грома,
Что брали с плеч рабов, не взыщет больше раб.
23
Столбы ревущих искр, пылающие вьюги,
Что рвут ночную твердь и облачную длань,—
Последний, славный дар, последние услуги
Сегодня отдает плативший вечно дань.
24
Кто вызвал из глубин мой Дух и сделал мерой,
И малым в час игры величье бросил в прах?
Куда мой звездный ковш, гляди, гляди, о смертный,
Весь бред твоих времен застыл в моих глазах.
25
Не порти песни глас хотя б и на мгновение.
Навек, как страшный клещ, вопьется слепота.
Утратишь блеск небес,— земля запахнет тленьем,
И будешь меж сирот беднейший сирота.
26
Не Пышность ли идет в лохмотьях Дамаянти *,
Качая у сосцов плаксивую тоску.
Смотри, готовит моль на ветошь пурпур мантий,
За грош идут венцы в подвал к старьевщику.
27
Что тянешь волчий вой на старом пепелище,
Кто строил, тот и сел, к чему скорбящий вздох.
Ах, жадность, не скули, напрасно ищешь пищу.
Алмазы — в дым и пыль, и в грязь — остатки крох.
* Дамаянта — главное действующее лицо древнеиндийского эпоса ‘Махабхарата’.
28
Все прах, где правит прах. На детский мяч — держава,
А скипетр — пастуху на ручку для кнута.
Ты слышишь крик ворон, то дни великой славы
Клюют минувший блеск, где дремлет нищета.
29
Пойми: Кто хочет плеть, кто просто хочет плети.
Одним—все стон и плач, другим — все анекдот.
А мир широк, как я. Не будь ни тем, ни этим,
Паси свои стада у солнечных высот.
30
Вершителя судеб не утруждай мольбою,
Тебе в единый миг пять возрастов дано.
Пять чаш перед тобой расставлено судьбою,
Но ты не торопись — и выбери одно.
31
Я долго тешил взор в забаве бесполезной,
Живые горы звезд держал в ладонях рук,
Но вот спустилась ночь, и бросил я мой звездный,
Мой звонкий звездный дождь в пустой ее сундук.
32
С тех пор поет мне Ночь свои глухие песни
О таинствах любви и вихрях бытия,
И дум моих стада, мой хлев был слишком тесный,
Волшебному жезлу пасти доверил я.
33
Рассыпались стада за солнечной травою
По пастбищам времен, по сочным кочкам дней.
Обильна жвачка дум, но думам нет покоя,
И бич колючих мух безумья бьет больней.
34
Куда спешат стада, не моря ль гневный рокот
Вселился в глотку льва? Я слышу чей-то рык:
Глумящийся в тиши, лизал ли ты свой локоть,
Хоть носится молва, что длинен Твой язык?
35
Осел мой — разум мой, пшеницей мудрых сытый,
Чтоб жажду утолить не раз из млечных рек
Глотал струю огня. Ты слышишь звон копыта?
Так слушай речь осла, великий человек.