МЕЛОЧИ
МЕЛОЧИ
‘Вся наша жизнь соткана из мелочей…’
(Фраза доморощенного философа, ни его,
ни окружающих ни к чему не обязывающая.)
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Мелочи, Аверченко Аркадий Тимофеевич, Год: 1920
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во ‘Дмитрий Сечин’, 2015
— Володя! Вас ли я вижу, милый!..
— Здравствуйте, Людмила Николаевна…
— Отчего же вы даже не хотите протянуть мне руку… Неужели вы все еще помните нашу размолвку?
— Простите, Людмила Николаевна, но я не могу вынуть рук из карманов брюк.
— Что же у вас там сокровища спрятаны, что ли? Боитесь — украдут?
— Нет… Но вы знаете, теперь в магазинах совершенно нет пуговиц…
— Ну так что?!
— А вы же знаете, что для брюк — первое дело пуговицы! Помните, Наполеон говорил: ‘Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и деньги!’. Так и тут: пуговицы, пуговицы и пуговицы. Иначе — полное падение!..
— Бедный! А вы бы попробовали прикрепить их кнопками что ли…
— Пробовал. Чертежными. Больно. Прямо в тело. Кровь идет.
— Гм… — да. Но все-таки сознайтесь, Володя, что вы все это время меня сознательно избегали?..
— Ах, если бы вы знали, Людмила Николаевна…
— Говорите, говорите… я все пойму!..
— Прачка на полтора месяца белье задержала. Не мог же я прийти к вам без воротничка! Но вы, вероятно, мою газету получили…
— Ах, это от вас газета? Я ничего не поняла! Вдруг приносят какую-то старую газету. Я повертела ее, повертела — да и выбросила.
— Напрасно! В ней заключены все крики моего сердца, вся тоска моя!..
— Но почему же не письмо…
— Почтовой бумаги в магазинах нет. А я взял в газете статью ‘Помощь союзников России’ и под всеми нужными мне буквами поставил точки. Очень удобно…
— А я по вас очень соскучилась. Думала, что вы на меня обиделись за Краснухина. Кстати, у вас, говорят, с ним из-за меня была ссора?.. Я сейчас, когда увидела у вас черную повязку на правом глазу — сразу же и подумала: наверное, дуэль.
— Это не потому. Разбил нечаянно правое стекло в пенсне. Ни в одном магазине нет нужного номера. Вот и завязал временно. Если не найду этого номера — совсем наглухо правый глаз замажу…
— Смотрите, смотрите! Вот Краснухин со своей блондинкой идет! Поверните голову налево!
— Не могу, Людмила Николаевна… Свыше моих сил…
— Неужели вы все еще так ненавидите его…
— Ну, что вы! Он премилый парень! Просто я потерял горловую запонку от крахмальной рубашки. В магазинах нигде нет. А это самая главная запонка: ею и верх рубашки держится, и петли воротничка, и галстук… Поверну голову — все сразу и рассыплется.
— Ах, вот почему у вас такой гордый вид. Смотрю — идет человек, голова кверху, грудь выпятил…
— Я ее не выпячивал, это у меня в боковом кармане коробка от гильз.
— Неужели курить начали?!
— Нет, там у меня деньги лежат. Не могу кошелька найти. Говорят — все распроданы. У вас, кстати, нет свиньи?
— Господи, что это вам вздумалось!
— Я бы с нее щетины немного настриг, зубную бы щетку сделал. Нигде нет зубных щеток!..
— Хотите, я вам подарю старую платяную — у меня есть.
— Ну, что вы: ведь это рот можно разодрать.
— А вы распилите ее на кусочки и ручку приделайте…
— Очень вам благод… Виноват, Людмила Николаевна, у вас ботинок с ноги соскочил!..
— Ах ты, Господи! Чистое наказание! Значит, опять веревочка развязалась.
— А где же шнурок?
— Пойдите, поищите! Нигде таких длинных нет, для высокого ботинка! Я бы замуж за такого человека вышла, который даст мне.
— О, как я счастлив! У меня есть такие шнурки! Значит — ты моя?
— Увы… Я не могу выйти за тебя замуж…
— Ты любишь другого?
— Не то. В городе совершенно нет шаферов. Любочка Кривулина из-за этого жениху отказала.
— Как нет?! Да пригласим того же Краснухина!
— Даром не пойдет. Он с Любочки за шаферство пятнадцать тысяч просил. А у меня и для себя-то — приданого такого нет.
— О, Господи! Да за что же пятнадцать тысяч?!
— А как же… Посчитай сам: карета, свежие перчатки, букет невесте… Он, впрочем, предлагал Любочке счет потом подать. Ты подумай только: два шафера — тридцать тысяч!..
— А знаешь что? Будем жить так, не венчанными.
— Ну, что ж… Только у меня нельзя жить: я помещаюсь в одной комнате с Маней Грибовой. Уплотнили.
— А у меня тоже нельзя. Я живу в одной комнате с Загогулиным.
— Гм… Погибло… Значит, все погибло!..
— Постой! Ничего не погибло! Иди ты домой к себе, а я к себе. Распиши своей Манечке моего Загоглуина, а я своему Загогулину твою Манечку распишу. Скажем, что она влюблена в него, а он в нее. Так и сведем их, чтоб они поселились вместе…
— Послушай… Удобно ли нам такими делами заниматься?..
— Ну, вот еще! Кто теперь на это внимание обращает.
— В таком случае, я бегу. Так ей твоего Загогулина распишу!.. Кстати, у тебя есть чайная посуда?
— Я из бутылок пью.
— Как?! Ты пьянствуешь?
— Нет, видишь ли… У меня полубутылки. Верхушка срезана… Нигде стаканов нельзя достать. А у тебя есть стаканы?
— Найду! Перелью чернила в пепельницу, в чернильницу пересыплю пудру, а из пудреницы чай пить буду… Что это валяется на земле?
— Ничего, этой мой воротничок упал. Есть булавка?
— Вот тебе — английская. Из проволоки от лимонадной бутылки. Бегу.
Впервые: Юг, 1920, 1 февраля, No 153. Печатается по тексту газеты.