МАТЬ.
МАТЬ.
(Съ англійскаго).
Разсказъ Ф. Мэрріэтъ.
‘Наблюдатель’, No 6, 1884
Мать, Мариетт Фредерик, Год: 1884
Время на прочтение: 24 минут(ы)
Приближалась Пасха. Длинные, мрачные дни поста съ ихъ печальными церемоніями подходили къ концу и сама природа, какъ будто радовалась наступленію праздника: ясное весеннее солнце такъ и сіяло на безоблачномъ неб. На кустахъ боярышника распускались цвты, а вольныя птицы заливались звонкимъ пніемъ. Толпа рзвыхъ мальчиковъ, высыпавшихъ на школьный дворъ посл утреннихъ занятій, не меньше воробьевъ и ласточекъ радовалась свжему воздуху и весн. Дти, въ порыв восторга, награждали другъ друга чувствительными толчками и ударами ладонью по спин, но потерпвшій забывалъ сердиться на противника, каждый изъ нихъ помнилъ только одно: завтра наступаетъ великій четвергъ, и вс они разъдутся изъ школы по домамъ, чтобы провести Пасху у родителей.
Только одному мн не хотлось принимать участія въ шумныхъ забавахъ товарищей, я услся на скамью, въ тни живой изгороди, и сосредоточенно слдилъ глазами за игрой, между тмъ какъ въ голов у меня неотвязно вертлся назойливый вопросъ: отчего я не могу радоваться праздникамъ, какъ эти мальчики? Даже несчастный хромой Джемми сіялъ восторгомъ. Онъ не помнилъ ни отца, ни матери и нашъ школьный учитель взялъ его на свое попеченіе. Одинокій ребенокъ проводилъ круглый годъ, съ января по декабрь, въ сумрачномъ школьномъ дом съ его невзрачными комнатами. Джемми, по своей хромот, не могъ принимать участія въ шумныхъ играхъ остальныхъ учениковъ, но онъ привтливо улыбнулся, замтивъ меня въ моемъ скромномъ уголк. Мальчикъ кивнулъ головою и направился въ мою сторону, тяжело опираясь на костыли. Подойдя ко мн, Джемми сообщилъ, что миссисъ Муррей (отчасти замнявшая сирот умершую мать) общала ему, въ награду за хорошее поведеніе, покатать его во время праздниковъ верхомъ на осл и подарить нсколько садовыхъ растеній для его собственнаго маленькаго цвтника.
— Что съ вами, Чарли? спросилъ онъ вдругъ, замтивъ мою задумчивость,— разв вы не рады похать домой?
— Мн все равно! небрежно отвтилъ я.
— Все равно?… Но вдь вы увидитесь съ отцомъ и матерью!
— У меня нтъ матери! быстро перебилъ я Джемми, хмуря брови и слегка поворачиваясь въ сторону.
— Вроятно, она умерла, какъ моя? Мн очень жаль васъ, Чарли! Но, конечно, отецъ старается о томъ, чтобы вы безъ нея не скучали?
— Нисколько! Ему нтъ до меня никакого дла. Если я бываю дома, онъ никогда не занимается мною и я самъ его боюсь. Мн-бы хотлось остаться на праздникъ здсь, у миссисъ Муррей….
— Ну, это нехорошо! въ раздумь замтилъ, покачивая головою, хромой мальчикъ.— Но, впрочемъ, отецъ, можетъ быть, забудетъ прислать за вами, Чарли, и тогда мы отлично проведемъ Пасху вдвоемъ! прибавилъ онъ, оживляясь.
Однако я не раздлялъ надеждъ своего товарища, зная по опыту, что въ случа забывчивости со стороны отца, школьный учитель самъ отправитъ меня домой.
Какъ я боялся этого возвращенія! Меня приводила въ невольное содроганіе одна мысль о нашемъ мрачномъ дом, гд половина комнатъ была на-глухо заперта, а садовыя дорожки заросли сорной травой подъ густымъ навсомъ деревьевъ. У насъ, дйствительно, было престранное хозяйство: избалованные слуги длали, что хотли, между тмъ какъ мой неласковый, раздражительный отецъ то запирался въ своемъ кабинет на цлые дни, то бранился съ своими домашними, награждая провинившихся не только грубыми словами, но даже ударами. Онъ обыкновенно несправедливо придирался за разныя мелочи, такъ что мн каждый раз приходилось возвращаться въ школу совершенно измученнымъ отъ его грубаго обращенія. Поэтому я очень радовался, когда, пріхавъ къ отцу на Рождество, я не засталъ его дома, въ такомъ случа праздники проходили для меня если не весело, то, по крайней мр, спокойно и мирно. Но теперь отецъ находился въ Лилифильдс, о чемъ мн сообщилъ школьный учитель, такъ какъ я никогда не получалъ писемъ изъ дома. Возвращеніе домой оказывалось неизбжнымъ, и я съ ужасомъ думалъ о немъ. Въ то время мн было не боле восьми лтъ, и я нетолько не помнилъ материнской заботы и ласки, но даже никто изъ окружающихъ не говорилъ о моей матери, не упоминалъ ея имени.
— Какая съ виду была ваша мать? неожиданно спросилъ меня Джемми, посл минутнаго молчанія, во время котораго мы оба погрузились въ невеселое раздумье о нашей судьб.— У нея были свтлые волосы, какъ у миссисъ Муррей, или черные, какъ у здшней кухарки?
— Право, не знаю, грустно отвтилъ я,— Сколько мн помнится, я никогда ее не видалъ.
— Такъ разв у васъ дома нтъ ея портрета? съ удивленіемъ замтилъ мой товарищъ.— Постойте, я сейчасъ покажу вамъ карточку моей покойной мамы.
Онъ разстегнулъ на груди свой китель и вынулъ медальонъ съ попорченнымъ дагерротипомъ, представлявшимъ самую заурядную физіономію молодой женщины въ старомодномъ плать.
— Вдь она красавица, не правда-ли? воскликнулъ мальчикъ, въ порыв энтузіазма прижимая къ губамъ миньятюрный портретъ. Какъ бы мн хотлось, чтобы она была жива. Наврно я очень любилъ-бы свою маму!..
Я ничего не отвчалъ. Воображеніе бднаго Джемми не было такъ пылко, какъ мое. Еслибы моя мать дйствовала заодно съ отцомъ, какую роль пришлось-бы мн играть между ними? подумалъ я, отвернулся и вздохнулъ.
Было очень странно, что я ршительно не могъ представить себ своей матери. Мысль о ней даже не приходила мн на умъ, и я не зналъ, кого спросить объ этомъ. Отецъ мой велъ уединенную, безцльную жизнь въ нашемъ заброшенномъ дом, онъ показывался изъ своихъ комнатъ только къ обду или завтраку и никогда не принималъ гостей. Къ служанкамъ приходили ихъ родители, братья и женихи, которыхъ он украдкой принимали на кухн, но хозяинъ дома вчно сидлъ одинъ, мрачный и задумчивый, или раздражительный до припадковъ бшенства, если его выводили изъ терпнія и свойственной ему апатіи. Неудивительно, что я охотно соглашался провести Пасху въ школ миссисъ Муррей. Однако судьба готовила мн на этотъ разъ совершенно неожиданный сюрпризъ. Едва только мои товарищи кончили партію въ мячъ, которой они занимались во время нашего разговора съ Джемми, какъ вдругъ на школьномъ двор показалась фигура хозяйки дома. Добрая миссисъ Муррей съ веселой улыбкой подошла къ намъ.
— У меня есть для васъ интересная новость, мистеръ Веръ, сказала она, взявъ меня за руку.— Идите въ пріемную, вы увидите тамъ одну особу, которая желаетъ съ вами поговорить.
— Но вдь это не отецъ? спросилъ я съ испугомъ.
— О, нтъ! возразила миссисъ Муррей, стараясь ободрить меня привтливымъ тономъ своей рчи и ласково дотрогиваясь до моего плеча, васъ желаетъ видть новый другъ — молодая дама, которая вамъ наврно очень понравится.
— Молодая дама! повторилъ я, не вря своимъ ушамъ и совершенно ошеломленный такимъ извстіемъ.
Мои товарищи окружили насъ шумной гурьбой.
— Она хочетъ увести Вера домой? спрашивали они миссисъ Муррей.
— Можетъ быть… очень вроятно! отвчала та.
— Вотъ это мило!.
— На что это похоже, миссисъ Муррей!
— Вдь каникулы начинаются только завтра!
— Вотъ насъ вы ни за что не отпустите днемъ раньше, за что-же Веру такое предпочтеніе? послышались со всхъ сторонъ восклицанія протеста и неудовольствія.
Я дрожалъ, точно виновный, пойманный на мст преступленія. Служа предметомъ зависти своего школьнаго мірка, я отдалъ-бы все на свт, чтобы отдалить часъ своего возвращенія домой.
— Пойдемте въ пріемную, дорогой мальчикъ, прізжая дама съ нетерпніемъ желаетъ васъ видть,— сказала жена школьнаго учителя.— Посл того мы ршимъ: хать вамъ сегодня, или нтъ.
Миссисъ Муррей велла мн наскоро умыться и причесать волосы, а потомъ я чинно пошелъ вслдъ за нею въ невзрачную комнату для постителей, гд дожидалась прізжая дама.
Я никогда не забуду выраженія ея лица въ ту минуту, когда она бросилась ко мн на встрчу и прижала меня къ своей груди. Я увидалъ передъ собою нжную, красивую женщину съ оттнкомъ грусти въ ласковыхъ и серьезныхъ глазахъ.
— Такъ вотъ каковъ Чарли Веръ, сказала она, пристально всматриваясь въ мои черты.— Я везд узнала-бы тебя, голубчикъ, потому что ты вылитый отецъ! Ну, а что ты думаешь обо мн: кто я такая?
— Не знаю! робко отвчалъ я, потому что миссисъ Муррей ушла, оставивъ меня наедин съ незнакомой постительницей.
— Я твоя мать, дорогой мальчикъ, твоя новая мать и буду любить тебя! Я теперь пріхала за тобою, чтобы взять тебя домой.
Мать и домъ! Какъ славно звучали для меня эти близкія сердцу, знакомыя слова, знакомыя, правда, только по наслышк! Мн показалось, что цвты боярышника стали сильне благоухать, а щебетанье птицъ обратилось въ волшебную музыку.
— А папа тоже будетъ съ нами? спросилъ я съ тревогой въ голос.
— Папа? Конечно! Разв мы можемъ жить безъ него?
Я, напротивъ, находилъ, что безъ него было-бы гораздо лучше, чмъ при немъ, но инстинктивно воздержался обнаружить свои чувства.
— Разв ты не любишь папу, голубчикъ? продолжала мягкимъ тономъ молодая женщина.— Или теб никогда не приходило въ голову, что онъ самъ тебя любитъ.
— Право, не знаю! отвчалъ я, пощипывая кончики своихъ пальцевъ.
— Бдный ребенокъ! Но теперь все пойдетъ иначе. Однако, я еще не слыхала отъ тебя, согласенъ-ли ты, чтобы я была твоей матерью?
— Мн кажется, что я буду очень любить васъ!
— Вотъ и отлично, значитъ, мы можемъ отправиться вмст домой и постараемся хорошенько устроить свою жизнь. Теб нужна мать, а мн давно хотлось имть маленькаго мальчика, котораго-бы я могла любить. Мы не разстанемся больше, Чарли, милое дитя. Слава Богу, что нашла тебя. Ты и безъ того слишкомъ долго былъ удаленъ отъ дома. Вотъ почему я пріхала за тобой сегодня. Мн не хотлось откладывать твоего возвращенія домой до завтрашняго дня.
Моя новая мать нсколько разъ съ удовольствіемъ повторяла эти слова, какъ будто они радовали ее также сильно, какъ меня.
— А вы не удете отъ насъ? спросилъ я въ свою очередь.
— Конечно, нтъ! Я всегда останусь въ вашемъ дом. Какая польза для тебя имть маму, если она не будетъ жить постоянно при теб, чтобы утшать своего мальчика и заботиться о немъ, насколько хватитъ силъ?
— Ну, въ такомъ случа, подемте поскоре домой! воскликнулъ я, доврчиво положивъ свою руку на ея колни.
Весь страхъ передъ придирчивымъ, суровымъ отцомъ безслдно исчезъ въ моей душ. Новая мать казалась мн надежной опорой противъ всхъ возможныхъ домашнихъ невзгодъ. Мое ребяческое довріе привело ее въ восторгъ.
— Подемъ, Чарли. Намъ нечего дожидаться, пока уложатъ твои вещи. Миссисъ Муррей пришлетъ ихъ завтра въ Лилифильдсъ, а твой отецъ съ нетерпніемъ ждетъ нашего возвращенія и наврное безпокоится.
Ждетъ меня съ нетерпніемъ, безпокоится! Это было такъ ново, что поразило мой дтскій умъ. Я былъ слишкомъ наивенъ, чтобы понять, что отецъ безпокоится о любимой женщин, а не обо мн. Я даже не понималъ, что она была его женою, и видлъ въ ней только свою новую мать.
Выходя изъ дому, я попросилъ позволенія проститься съ моимъ другомъ Джемми.
— Его мама умерла, также какъ и моя, сказалъ я въ объясненіе.— Онъ будетъ радъ, что у меня есть теперь новая мать.
— Бдный мальчикъ! сказала она со вздохомъ,— мы возьмемъ его къ себ на лтніе каникулы, Чарли. Милосердый Богъ послалъ намъ столько счастья, что мы должны заботиться о другихъ.
Джемми подошелъ къ намъ на своихъ костыляхъ. Онъ ласково улыбнулся, слушая мои необыкновенныя новости, и пожелалъ мн всего хорошаго. Мать остановилась и поцловала его блдный лобъ. Потомъ мы прошли съ ней черезъ школьный дворъ. Я повисъ на ея рук и гордился ею, слушая льстивыя замчанія товарищей о ея наружности и думая, что съ этой минуты она будетъ называться моею матерью.
Лилифильдсъ, имнье моего отца, лежало всего въ десяти или двнадцати миляхъ отъ школы мистера Муррей, но намъ приходилось хать по желзной дорог и я никогда до тхъ поръ не путешествовалъ съ такимъ удовольствіемъ, какъ въ этотъ разъ. Моя новая мать охотно смялась и весело болтала со мной всю дорогу, такъ что я скоро заразился ея оживленіемъ и высказалъ ей о своей прежней жизни и о своихъ чувствахъ много такого, что не разъ нагоняло облачко грусти на ея сіяющее лицо и заставляло молодую женщину тяжело вздыхать. Когда мы сошли съ позда и отправились пшкомъ въ Лилифильдсъ, мн снова сдлалось страшно, я не говорилъ ни слова и съ испугомъ прижимался къ матери. Она тотчасъ замтила эту перемну.
— Что съ тобою, Чарли? Чего ты боишься?
— Не разсердился-бы отецъ на то, что я пріхалъ днемъ раньше? прошепталъ я.
Звонкій смхъ моей спутницы былъ мн отвтомъ.
— Если онъ будетъ на кого нибудь сердиться за это, то ужь, конечно, на меня, потому что я сама увезла тебя изъ школы, Чарли.
— А разв вы его не боитесь?
— Бояться его!
Нжные и серьезные глаза молодой женщины выразили глубокое изумленіе при моихъ словахъ, но вдругъ они засвтились порывистой, пылкой радостью, когда она неожиданно увидла на поворот дорожки приближающуюся къ намъ фигуру отца.
— Вотъ онъ! весело крикнула моя новая мать и бросилась къ нему на встрчу, увлекая меня съ собою.
Онъ схватилъ ее въ объятія и страстно прижалъ въ груди. Вокругъ нихъ не было ни души и только лсныя птицы чирикали и перепархивали въ кустахъ, окаймлявшихъ проселочную дорогу. Я былъ совершенно пораженъ неожиданностью этой сцены и только, молча, смотрлъ на происходившее.
— Мой ангелъ! шепталъ отецъ, между тмъ какъ молодая женщина нжно прижималась лицомъ къ его плечу. Я не могъ дождаться твоего возвращенія! Даже эта короткая разлука заставила меня невыносимо страдать.
— Гарольдъ, дорогой мой! Я такъ рада слышать эти слова и такъ счастлива, что я снова съ тобою! Посмотри, вотъ нашъ маленькій Чарли, онъ также ждетъ, чтобы ты приласкалъ его!
Она схватила меня на руки, какъ крошечнаго ребенка, и поднесла къ отцу для поцлуя. Мн было очень странно получить отъ него непривычную ласку, но онъ дйствительно поцловалъ меня, продолжая однако смотрть на любимую женщину. Потомъ онъ взялъ ее подъ руку и они, молча, пошли вдвоемъ,— близко прижимаясь другъ къ другу, задумчивые и счастливые среди окружающей тишины и бальзамическаго запаха молодой весенней зелени…
Взойдя въ домъ, я чуть не вскрикнулъ отъ удивленія, до того поразила меня происшедшая здсь перемна. Ни одна вещь не была сдвинута съ своего мста: мебель и картины оставались тамъ, гд я привыкъ ихъ видть, но все это блестло и сіяло, точно весенній пейзажъ, который только что былъ у меня передъ глазами. Комнаты стали такими чистенькими, снжная близна кружевныхъ драпировокъ и скатертей на столахъ придавала имъ особенно праздничный видъ, тщательно вычищенные ковры, вазы съ цвтами, вещицы изъ китайскаго фарфора на камин — оживили обстановку и сдлали изъ заброшеннаго, мрачнаго дома, положимъ, не рай, но все-таки уютное гнздышко, гд было пріятно поселиться. Даже мой отецъ совершенно преобразился вмст съ своимъ жилищемъ. Онъ смотрлъ на десять лтъ моложе: его волосы и борода были акуратно расчесаны, а лицо утратило свойственное ему суровое выраженіе, отличный бархатный сюртукъ ловко обхватывалъ его талію. Онъ сидлъ въ кресл и ласково спорилъ съ моей новой матерью, которая настаивала, чтобы онъ снялъ сапоги и надлъ туфли. Такая заботливость была для насъ обоихъ непривычной роскошью и я удивился не меньше своего отца, когда она повела меня на верхъ и сама вымыла, одла и причесала къ вечернему чаю, осыпая въ то же время поцлуями и нжными названіями. И какъ уютно услись мы вслдъ затмъ за чайнымъ столомъ! Какъ все это было непохоже на прежнее! Я сидлъ возл матери съ полной тарелкой вкусно приготовленнаго кушанья, мой отецъ облокотился на спинку своего кресла и слдилъ любящимъ взглядомъ за каждымъ движеніемъ этой женщины. Она ловко и граціозно подымала чашки и управлялась съ чайникомъ, улыбаясь намъ обоимъ и весело разговаривая, радостное настроеніе, повидимому, лишало ее апетита. Отецъ замтилъ это и встревожился.
— Я слишкомъ счастлива, чтобы сть, Гарольдъ! сказала она, красня.
— Слишкомъ счастлива! повторилъ онъ, понизивъ голосъ.— Правда-ли это, дорогая Мэри? Разв ты ни о чемъ не жалешь, ничего не боишься? Разв будущее не внушаетъ теб опасеній и ты не раскаиваешься въ сдланномъ тобою ршительномъ шаг?
— Нисколько, Гарольдъ! Я жалю только объ одномъ: зачмъ я не знала тебя десять лтъ назадъ?
— Господь да благословитъ тебя за это! сказалъ отецъ.
Дйствительно, новая хозяйка принесла истинное благословеніе нашему дому. Благотворное вліяніе ея любви произвело значительную перемну. Я сдлался веселымъ, рзвымъ мальчикомъ и скоро пересталъ бояться своего отца. Теперь я съ удовольствіемъ помогалъ ему работать въ саду, столярничать и всегда сопровождалъ мою мать, когда она выходила изъ дома.
Отецъ оставилъ свою привычку запираться въ кабинет и сталъ гораздо общительне. Любовь къ жен сдлала его ласковымъ со мною, я не былъ больше отверженнымъ, одинокимъ ребенкомъ.
Такимъ образомъ, намъ обоимъ жилось прекрасно и посторонній наблюдатель, пожалуй, сказалъ-бы, что моя мать также очень счастлива. Между тмъ она только казалась постоянно веселой въ присутствіи мужа, но мн часто случалось видть ее огорченной и задумчивой. Но временамъ я замчалъ у нея тотъ самый пристальный взглядъ, который поразилъ меня при нашей первой встрч. Это былъ взглядъ человка, много страдавшаго на своемъ вку и старавшагося скрыть большое тайное горе.
Одинъ разъ я засталъ ее въ слезахъ. Она такъ сильно рыдала, что не могла овладть собою даже тогда, когда замтила мой приходъ. Я принялся выпытывать у нея причину ея огорченія.
— Мама, мама! что съ вами такое? кричалъ я, стараясь успокоить ее своими ласками.— Врно вы ушибли ногу или Принцъ укусилъ васъ? Можетъ быть, у васъ что нибудь заболло?
Мн казалось невозможнымъ, чтобы она плакала отъ чего нибудь другаго, кром физической боли. Разв я и отецъ не любили ее больше всего на свт? Кром того, ей некого было бояться и ее никто не могъ отдать въ пансіонъ, потому что она взрослая. Отчего-же мама плачетъ? спрашивалъ я самъ себя въ тревог и полнйшемъ недоумніи.
Она постаралась успокоиться и припала пылающимъ лицомъ къ моей щек.
— Будешь-ли ты, мой мальчикъ, всегда любить меня? спросила мать,— всегда… всегда, что бы ни случилось?
— Всегда, дорогая мама! Папа и я умерли-бы съ горя, еслибы васъ не было съ нами. Разв вы не знаете, на что былъ похожъ нашъ домъ, пока вы не пріхали сюда?
— Ну, если такъ, то твоя мама не будетъ больше плакать, сказала молодая женщина, принимаясь за работу, чтобы дать иное направленіе своимъ мыслямъ.
Но хотя она только одинъ разъ обнаружила передо мною свое горе, я нердко замчалъ потомъ слды слезъ на ея лиц, которые она старалась замаскировать неестественной веселостью.
Такъ проходили годы и, наконецъ, въ одно ясное лтнее утро мн сказали о рожденіи маленькой сестры. Я пришелъ въ самый искренній восторгъ. Меня такъ восхищала мысль имть новаго товарища игръ, который будетъ зависть отъ моей воли и принадлежать мн вполн. Я страстно привязался къ этому крошечному созданію, такъ что даже необходимость вернуться въ школу, по случаю рожденія маленькой Віолетты, не охладила моихъ чувствъ. Моя мать ршила однако, что я буду возвращаться домой каждую субботу, это мн было очень пріятно.
До сихъ поръ она сама давала мн уроки, и я крайне жаллъ о прекращеніи этихъ занятій, которыя молодая женщина умла сдлать такими легкими и интересными, но теперь заботы о новорожденномъ ребенк отнимали у нея слишкомъ много времени, чтобы она могла продолжать заниматься со мною. Кром того, мн уже минуло одиннадцать лтъ, я становился большимъ мальчикомъ и былъ въ состояніи теперь серьезно пройти школьный курсъ.
Мой прежній товарищъ, хромой Джемми, очень радовался моему возвращенію. Онъ часто гостилъ у насъ въ Лилифильдс, такъ что ваша дружба нисколько не охладла. Въ школ онъ замнялъ мн отсутствующую семью, но что окончательно примирило меня съ необходимостью разстаться съ домашними, это подарокъ отца. Онъ купилъ мн красивенькаго пони, на которомъ я здилъ изъ дома въ училище и обратно.
Трудне всего была для меня разлука съ крошкой Віолеттой. Я рыдалъ надъ нею такъ сильно, что моя мать тоже заплакала и молила Бога послать благословеніе мальчику, который замнилъ ей роднаго сына. Мн было пріятно сознавать, что мать меня любитъ, потому что и я горячо любилъ ее въ свою очередь, но все-таки, возвращаясь по субботамъ на своемъ пони въ Лилифильдсъ, я думалъ исключительно о свиданіи съ сестрою, о томъ, какъ я буду носить ее на рукахъ или возить въ ручной колясочк между копнами только что скошеннаго, душистаго сна.
Удивительно, что я любилъ Віолетту больше родителей, хотя моя вторая мать окружала меня ласками и заботами съ перваго момента нашего знакомства, а отецъ совершенно перемнился ко мн съ тхъ поръ, какъ она вошла къ намъ въ домъ. Этой женщин я былъ обязанъ ршительно всмъ, но я усплъ привыкнутъ къ своему счастью и принималъ его, какъ нчто должное.
Мои родители очень гордились своей маленькой дочкой, которая скоро сдлалась прелестной двочкой, однако она какъ будто доставляла имъ больше горя, чмъ радости. Нердко, когда мы оба рзвились съ нею въ саду, я замчалъ устремленный на нее взглядъ нашей матери. Въ ея глазахъ было при этомъ столько тревожной нжности и затаенной печали! Одинъ разъ она схватила двочку на руки, прижала къ сердцу и принялась покрывать безумными поцлуями ея золотистыя кудри.
— Крошка моя, что будетъ съ тобою, если я умру? Боже мой, куда ты днешься? повторила мать со слезами на глазахъ, совершенно забывъ о моемъ присутствіи.
Я былъ все еще слишкомъ молодъ, чтобы понять истинное значеніе ея словъ, но догадался, что она намекаетъ на свою смерть и боится, что безъ нея никто не съуметъ такъ заботливо ухаживать за Віолеттой. Я подошелъ къ ней съ ршительнымъ видомъ, въ полной увренности, что могу взять на себя отвтственность за младшую сестру.
— Не бойтесь, мама, сказалъ я покровительственнымъ тономъ.— Какъ только я выросту большой, то непремнно куплю собственный домъ и лучшія комнаты въ немъ отдамъ нашей Віолетт!
Мать обратила ко мн свой ласковый, серьезный взглядъ, а потомъ соединила насъ обоихъ въ одномъ тсномъ объятіи.
— Настоящій сынъ своего отца! повторила она между поцлуями.— Преданный, любящій мальчикъ! Дйствительно, милый Чарли, мн ршительно нечего бояться: если я умру раньше васъ, то ты вмст съ папой будешь заботиться о сестр.
Между тмъ мой отецъ былъ совершенно доволенъ судьбою. Съ нимъ произошла та же самая перемна, какъ и со мной: въ свтломъ и радостномъ настоящемъ пртонуля т мрачные годы, которые онъ провелъ среди мрачнаго одиночества въ своемъ заброшенномъ дом.
Мн кажется, въ цломъ мір не было семьи счастливе нашей. Домашнія дрязги и ссоры никогда не возмущали мирной жизни въ Лилифильдс, хозяйство шло прекрасно, я и Віолетта постепенно подростали. Мы походили на экипажъ какого нибудь корабля, благополучно причалившаго къ тихой пристани и не боявшагося бурь, которыя свирпствуютъ въ открытомъ мор.
Каждую субботу, возвращаясь домой изъ школы, я заставалъ моего отца за работой — въ лтнее время на свжемъ воздух, а зимою — въ комнат. Его лицо постоянно свтилось тихой улыбкой довольства, какъ будто онъ не имлъ ни малйшаго повода къ огорченію. Дйствительно, такъ было и на самомъ дл: жена отдаляла отъ него всякую бездлицу, которая могла причинить ему досаду. Она заботилась о немъ, какъ о больномъ ребенк, котораго опасно безпокоить. Моя мать всегда внимательно наблюдала за хозяйствомъ, проходя своей неслышной походкой изъ кухни въ кладовую или погребъ и снова возвращаясь въ комнаты, между тмъ какъ маленькая Віолетта всюду ходила за нею, цпляясь ручонками за ея платье.
Я считалъ мою мать идеаломъ благородства и до сихъ поръ не измнилъ о ней своего мннія. Только одно обстоятельство казалось мн нсколько подозрительнымъ или скоре страннымъ, потому что я не позволялъ себ по отношенію къ ней ни тни подозрнія: меня удивляло, почему мы никогда не принимаемъ у себя гостей. Въ прежнее время мой отецъ былъ такъ несообщителенъ, что никто и не искалъ его знакомства, но моя мать совершенно измнила нашу домашнюю жизнь и была такой веселой и привтливой женщиной, что мн становилось грустно при мысли о нашей замкнутости и отчужденіи отъ сосдей. Я былъ юношей лтъ пятнадцати, когда предложилъ ей одинъ разъ подобный вопросъ, но она постаралась уклониться отъ прямаго отвта.
— Видишь-ли, Чарли, сказала она:— когда я ршилась посвятить свою жизнь твоему отцу, то я заране знала, что мн придется отказаться отъ свтскихъ удовольствій и жить исключительно для него. Намъ обоимъ не нужно никакихъ развлеченій вн дома: мы вполн счастливы въ нашемъ семейномъ кругу, съ тобой и Віолеттой.
Но все-таки мн казалось, что священнику съ женой не мшало-бы отъ времени до времени сдлать намъ визитъ въ Лилифильдс, потому что они были знакомы со всми прихожанами, а я былъ бы очень радъ случаю принять участіе въ забавахъ молоденькихъ сыновей эсквайра Робертса, жившаго по сосдству въ своемъ имніи. Между тмъ, къ намъ никто не показывался, кром доктора, который иногда зазжалъ поболтать съ моимъ отцомъ.
Когда я сдлался постарше и мн случалось слышать, что посторонніе люди также удивляются нашему образу жизни, то я пришелъ къ тому заключенію, что отецъ вступилъ въ неравный бракъ и тмъ удалилъ отъ себя всхъ знакомыхъ. Къ тому-же моя мать по временамъ получала отъ кого-то письма, которыя тщательно старалась скрывать, зная ея безграничную любовь къ отцу и прямоту характера, я терялся въ недоумніи. Наконецъ мои догадки подтвердились на дл. Въ одно утро мать вышла къ завтраку, сильно озабоченная и совершенно непохожая на себя, когда она говорила со мной и Віолеттой, ея голосъ звучала необыкновенно странно. Мы оба инстинктивно сознавали, что подъ этимъ кроется что нибудь серьезное и сидли молча, но отецъ чувствовалъ себя въ этотъ день несовсмъ хорошо и потому выказывалъ нкоторую раздражительность. Ему хотлось остаться дома, а между тмъ мать приводила множество доводовъ, доказывая, что ему необходимо отправиться верхомъ въ ближайшій городъ и взять меня съ собою. Отецъ сначала длалъ возраженія, но когда его жена стала умолять исполнить ея просьбу, онъ согласился. Нжная привязанность къ любимой женщин взяла верхъ надъ его нершительностью. Мы встали изъ за стола и тотчасъ отправились. Погода далеко не благопріятствовала нашей поздк, но мать надавала намъ разныхъ ничтожныхъ порученій, такъ что, изъ угожденія ей, мы были принуждены покориться своей участи. Отъхавъ, нсколько миль отъ Лилифильдса, мы замтили, что мой пони повредилъ себ копыта, и я былъ почти радъ этому предлогу вернуться домой. Отецъ нашелъ нужнымъ отправить меня обратно, приказывая хать какъ можно тише, между тмъ какъ онъ самъ отправился дальше.
Вернувшись къ себ, я отвелъ пони въ конюшню и, незамченный никмъ, вошелъ въ прихожую нашего дома. Каково было мое изумленіе, когда я услышалъ въ пріемной спорящіе голоса! Не отдавая себ отчета въ своемъ поступк, я быстро отворилъ дверь, но моя мать обернулась въ ту сторону и, увидвъ, что я стою на порог, тихонько вытолкнула меня обратновъ прихожую.
— Уйди отсюда, прошептала она съ очевидной тревогой,— ступай въ свою комнату на верхъ, спрячься куда нибудь и не возвращайся сюда, пока я сама не позову тебя!
Ея глаза сверкали лихорадочнымъ блескомъ, а на щекахъ горли багровыя пятна. Я замтилъ, что она очень разстроена, и мн захотлось во что-бы то ни стало найти ключъ къ этой загадочной исторіи.
— Кто у васъ здсь? спросилъ я съ любопытствомъ, потому что замтилъ въ гостинной женскую фигуру.
— А, вотъ что! вамъ, молодой человкъ, хочется узнать, кто я такая, не правда-ли? раздался хриплый голосъ женщины, которая говорила заплетавшимся языкомъ, выглядывая изъ-за полуотворенной двери.— Ничего, посмотрите на меня, если это вамъ пріятно, мн нечего стыдиться самой себя, какъ нкоторымъ другимъ,— прибавила она, язвительно подчеркивая послднія слова. Дверь гостинной отворилась настежь, и я увидлъ передъ собою совершенно незнакомую особу.
Эта личность, можетъ быть, была въ свое время красивой, но теперь на ея красномъ, пятнистомъ и одутловатомъ лиц исчезъ всякій слдъ прежней красоты. Ея глаза были налиты кровью, волосы растрепаны, платье измято и неопрятно. Если она и была когда нибудь женщиной хорошаго круга, въ чемъ я однако сильно сомнвался, то теперь у нея былъ самый неприличный видъ. Незнакомая особа представляла поразительный контрастъ съ моею матерью, стоявшей возл нея, какъ живое воплощеніе благородства, съ своимъ кроткимъ и печальнымъ лицомъ. Эта постительница внушала мн положительное отвращеніе.
— Кто она такая? повторилъ я, не скрывая своей антипатіи. Тонъ моихъ словъ показался ей обиднымъ и она начала что-то кричать мн издали своимъ пронзительнымъ голосомъ. Моя мать еще больше встревожилась.
— Чарли, любишь-ли ты меня? шопотомъ спросила она.
— Люблю-ли?.. Разумется!
— Такъ уйди въ свою комнату сейчасъ-же, немедленно, и подожди тамъ моего прихода! Потомъ я переговорю съ тобою, я разскажу теб все… Только теперь уходи поскоре!
Моя мать говорила такимъ серьезнымъ тономъ, что я не сталъ ей противорчить и немедленно ушелъ, не слушая какихъ-то обидныхъ замчаній на мой счетъ, которыя кричала мн вслдъ незнакомая постительница. Однако, оставшись одинъ, я съ досадой вспоминалъ предшествующую сцену. Появленіе посторонняго лица въ нашемъ дом само по себ представляло необыкновенное событіе, кром того, эта особа позволяла себ дерзко обращаться съ моею матерью. Между тмъ, мн было уже пятнадцать лтъ, и я могъ-бы вполн защитить ее отъ оскорбленій, но почему-же она не позволила мн выпроводить непрошенную гостью за двери, а вмсто того еще отослала меня самого на верхъ, до окончанія своихъ переговоровъ съ нею, точно я былъ такой-же маленькій и неразумный, какъ наша Віолетта? Тутъ мн вспомнились старанія матери удалить меня съ отцомъ на цлый день изъ Лилифильдса, и я понялъ, что она ждала посщенія странной гостьи и готовилась къ нему. Слдовательно, мои предположенія подтверждаются: у матери есть родственники, которыхъ она стыдится и не допускаетъ до сближенія съ моимъ отцомъ. Бдная мать! Если она выросла между такими людьми, какъ эта странная прізжая женщина, то мн отъ души ее жаль. Я до того былъ увренъ въ справедливости моихъ догадокъ, что даже не искалъ имъ подтвержденія. Наконецъ въ мою комнату пришла мать. Она положила голову ко мн на шею, и истерически зарыдала. Я утшалъ ее, какъ только могъ, и не сталъ безпокоить безполезными разспросами.
— Не говори ничего объ этомъ своему отцу, дорогой Чарли сказала она, уходя отъ меня. Не намекай ни единымъ словомъ на то, чему ты былъ сегодня свидтелемъ. Общай мн это, другъ мой! Я не успокоюсь, пока ты не дашь мн слова, что никому не проговоришься.
Я далъ честное слово сохранить ея тайну, но этотъ случай произвелъ на меня сильное впечатлніе.
Вскор посл того отецъ опредлилъ меня, по моему собственному желанію, къ одному архитектору въ Лондон, въ качеств ученика, и съ тхъ поръ мои посщенія нашего уютнаго гнздышка въ Лилифильдс сдлались очень рдки. Но меня утшали часто получаемыя извстія изъ дому, я зналъ, что тамъ все шло прекрасно, и радовался, что стою на прямой дорог къ самостоятельному положенію.
Прилежно изучая свою спеціальность въ теченіе двухъ лтъ, я наконецъ собрался подольше погостить у родителей, какъ вдругъ передъ самымъ отъздомъ получилъ письмо отъ нашего деревенскаго врача, онъ приглашалъ меня немедленно вернуться домой, потому что отецъ серьезно боленъ и нтъ никакой надежды на его выздоровленіе. Я хорошо понялъ, что это значило, и по прізд въ Лилифильдсъ мои предчувствія вполн оправдались: отца уже не было въ живыхъ. Онъ умеръ внезапно, отъ болзни сердца, почувствовавъ себя больнымъ только за два часа до смерти. Это событіе подйствовало на меня потрясающимъ образомъ. Я никогда не любилъ отца такъ сильно, какъ мою вторую мать. Прежнее отчужденіе, которое я чувствовалъ къ нему съ самаго дтства, помшало нашему тсному сближенію впослдствіи, но все-таки онъ былъ мн очень дорогъ, между тмъ какъ для матери его смерть представляла невознаградимую потерю. Однако она не обнаруживала своей глубокой печали. При нашей первой встрч, меня поразило ея невозмутимое спокойствіе. День и ночь проводила эта женщина у трупа своего умершаго мужа, не выронивъ ни одной слезы, о его смерти она говорила съ такимъ хладнокровіемъ, какъ будто здсь дло шло о какой нибудь непродолжительной поздк, изъ которой онъ непремнно долженъ скоро вернуться. Однако ея сухіе глаза ни на минуту не смыкались сномъ, а въ лиц не было ни кровинки. Такъ прошелъ первый день, на слдующій вечеръ я нашелъ нужнымъ заговорить съ ней о длахъ, мн было уже восемнадцать лтъ и я не на шутку считалъ себя вполн сложившимся, серьезнымъ человкомъ.
— Матушка, сказалъ я, гд хранится завщаніе моего покойнаго отца?
— У него не было сдлано никакаго завщанія, дорогой Чарли!
— Никакого завщанія! Какая небрежность!
— Переставь, прошу тебя!
Она не хотла допустить, чтобы въ ея присутствіи осуждали человка который былъ ей безгранично дорогъ.
— Но завщаніе отца должно-же гд нибудь найтись, настаивалъ я.
— Другъ мой, я теб говорю, что его никогда не существовало. Эта мысль отравила послднія минуты твоего отца, но я съ своей, стороны очень рада, что такъ случилось.
— Лилифильдсъ и все, что въ немъ находится, конечно, достанется вамъ, замтилъ я самымъ ршительнымъ тономъ. Никто другой не иметъ на это большаго права, чмъ вы. Живите здсь съ Віолеттой до конца дней. Не правда-ли, вдь вы согласны?
— Не спрашивай меня, дорогой Чарли, не думай объ этомъ… по крайней мр, теперь! Подождемъ пока… пока… все кончится, а тамъ ршимъ, что длать!
Но пока все было кончено, наша судьба ршилась сама собою.
Это случилось наканун похоронъ. Посл печальной церемоніи, когда металлическій гробъ моего отца былъ въ нашемъ присутствіи наглухо запаянъ свинцомъ, я почувствовалъ себя такимъ разстроеннымъ, что вздумалъ уйти въ свою комнату отдохнуть. Вдругъ мое вниманіе было привлечено стукомъ экипажа, въхавшаго во дворъ. Я съ любопытствомъ выглянулъ изъ окна, прикрываясь спущенной занавской, потому что намъ некого было ждать на похороны.
Наемный экипажъ, безпорядочно нагруженный всякимъ хламомъ, остановился у подъзда и изъ него, къ моему величайшему изумленію вышла та самая женщина съ краснымъ лицомъ, которую я засталъ одинъ разъ въ гостинной два года назадъ. Я тотчасъ ршилъ не пускать ее въ домъ, какъ-бы ни было близко ея родство съ моею матерью. Никто не имлъ права такъ безцеремонно безпокоить убитую горемъ вдову. Я торопливо спустился съ лстницы и загородилъ прізжей дорогу, столкнувшись съ нею у входныхъ дверей.
— Извините, сударыня, сказалъ я ей:— миссисъ Веръ не можетъ принимать гостей въ такую минуту. У насъ случилось большое несчастіе и…
— Мн все отлично извстно о вашемъ несчастіи, грубо прервала меня гостья:— еслибы этого не случилось, то меня не было-бы здсь.
— Но миссисъ Веръ не можетъ васъ приняты повторилъ я.
— А кто это такая миссисъ Веръ, позвольте спросить? задорно возразила незнакомая женщина.
— Миссисъ Веръ — моя мать, гордо отвчалъ я,— и я не позволю ее огорчать и безпокоить.
— Въ самомъ дл, молодой человкъ! Меня очень удивляетъ, что вы позволяете себ такой тонъ по отношенію ко мн, я должна сказать вамъ однако, что я хозяйка въ своемъ дом и прошу васъ замолчать! Эй, вы! крикнула она служанкамъ, которыя выбжали изъ кухни, привлеченныя громкимъ разговоромъ въ прихожей. Нечего стоять, разиня ротъ! Помогите-ка извощику внести на верхъ мои чемоданы. Живо! да смотрите, не растеряйте чего нибудь!
Я стоялъ, совершенно ошеломленный ея дерзостью.
Сначала я не зналъ, что сказать, но когда эта противная личность прошла мимо меня въ пріемную и грузно опустилась въ собственное кресло моего отца, я пошелъ за нею и счелъ нужнымъ принять свои мры противъ такого нахальства.
— Я ршительно не понимаю, на чемъ вы основываете свои притязанія, сказалъ я.— Миссисъ Веръ единственная хозяйка этого дома и…
— Прекрасно, молодой человкъ, но предположимъ, что миссисъ Веръ — это я!
— Я не могу допустить такой нелпости. Вы сами не зна ете, что говорите. Моя мать…
— Ваша матъ! Скажите мн, пожалуйста, какъ васъ зовутъ и сколько вамъ лтъ?
— Зовутъ меня Чарльсъ Веръ и мн недавно минуло восемнадцать лтъ, отвчалъ я, подъ вліяніемъ какого-то тайнаго побужденія.
— Вотъ именно! Я такъ и думала, что вамъ восемнадцать! Ну, такъ знайте: я — миссисъ Веръ, ваша мать.
— Моя мать! Да вы, кажется, не въ своемъ ум! Какъ вы смете оскорблять память человка, который только что отдалъ Богу душу? Моя мать! Вдь она умерла много лтъ назадъ, такъ что я даже ее и не помню.
— Умерла? Вотъ глупости! Это натолковала вамъ, вроятно, та красивая высокая барыня, которая занимала здсь мое мсто. Но теперь пришла моя очередь. Я вдова вашего отца и все, что осталось посл его смерти, принадлежитъ мн по праву, а ее я немедленно выгоню вонъ, не будь я хозяйка Лилифильдса, миссисъ Дженъ Веръ!
— Вы лжете! закричалъ я, выведенный изъ терпнія.
Это спившееся, потерянное существо осмливалось называть себя моей матерью, между тмъ какъ я былъ твердо увренъ, что ея давно не было въ живыхъ! Подобная мысль была положительно чудовищна и я отказывался ей врить. Но только что слова обвиненія и гнва сорвались съ моихъ губъ, какъ я поднялъ голову и увидлъ свою матъ — женщину, спасшую отъ нравственной гибели меня и моего отца, ту, которая внесла столько свта и радости въ его заброшенный домъ, въ его разбитое существованіе! Она стояла на порог, спокойная и блдная, какъ мраморное изваяніе, черная траурная одежда длала ее похожей на прекрасное олицетвореніе смерти.
— Матушка, разв это правда? вскричалъ я, обращаясь къ ней.
— Правда, Чарли, дорогой мой мальчикъ, мой преданный, добрый сынъ! Опомнись и приди въ себя. Перенеси это, какъ слдуетъ мужчин: все, что ты узналъ, совершенная правда?
— Такъ эта… эта женщина была женою моего отца?
— Да, Чарли!
— А вы, матушка? воскликнулъ я въ смертельномъ волненіи.
— А я была только женщиной, которую онъ любилъ! отвчала она, опуская глаза. Ты не долженъ считать меня его законной женою.
— Все таки я всегда буду уважать васъ, какъ свою матъ. Вы цлые годы были преданнымъ другомъ моего отца, вы спасли ему жизнь и разсудокъ и были настоящей его женой, а мн — матерью.
Мое волненіе разршилось слезами. Я былъ сильно потрясенъ случившимся. Мать подошла ко мн и нжно положила свою руку на мою склоненную голову.
Тогда другая женщина, о существованіи которой я не могу вспомнить безъ ужаса, воспользовалась преимуществомъ своего положенія и принялась оскорблять и позорить свою соперницу. Съ ея языка лились потокомъ такія слова, какихъ я никогда не слыхалъ ни отъ одной личности женскаго пола. Это отрезвило меня и заставило опомниться отъ удара. Въ моемъ присутствіи унижали самое близкое и дорогое мн существо.
— Замолчите! крикнулъ я громкимъ, повелительнымъ тономъ.— Еслибы вы двадцать разъ были моею родной матерью, я бы и тогда не позволилъ вамъ произносить подобныхъ словъ! Если вы законная жена моего отца, зачмъ-же вы бросили нашъ домъ и предоставили другимъ исполнять ваши собственныя священныя обязанности?
— Вотъ эта особа можетъ лучше меня отвтить на вашъ вопросъ. Ей хорошо извстно, почему для меня не было мста въ этомъ дом!
— Это не правда! тихонько возразила мать, безъ всякаго гнва. Я не стала-бы осуждать вашего поведенія въ присутствіи Чарльса, потому что мы цлые годы скрывали отъ него истину, но вы позволяете себ клеветать на усопшаго и я должна оправдать его въ глазахъ сына. Вы покинули своего мужа и ребенка за много лтъ до того времени, когда я сошлась съ мистеромъ Веромъ. Вы бросили Чарли на произволъ судьбы, когда онъ былъ еще крошечнымъ ребенкомъ, но вашъ мужъ по своей доброт простилъ вамъ все, такъ какъ вы умоляли его позволить вамъ вернуться обратно. Онъ снова принялъ васъ въ свой домъ, какъ хозяйку и мать, но когда вы бросили его вторично, законъ не могъ возвратить ему свободы. Ему было суждено оставаться всю жизнь одинокимъ, обезславленнымъ, безъ всякой нравственной поддержки и утшенія, между тмъ какъ вы… но вы сами лучше меня можете разсказать своему сыну, какую жизнь вы вели съ тхъ поръ.
— А все таки я настоящая миссисъ Веръ, возразила та:— мой мужъ не оставилъ духовнаго завщанія, его имущество принадлежитъ мн и потому я покорнйше прошу васъ взять отсюда свою двчонку и немедленно очистить мой домъ.
— Матушка, но вдь это безчеловчно! Этого не можетъ быть!
— Такъ должно быть, Чарли, въ силу закона. Я предвидла и знала все это раньше, чмъ согласилась поселиться здсь и сойтись съ твоимъ отцомъ. Онъ не думалъ обманывать меня и всегда поступалъ со мною честно. Если я жалю о томъ, что онъ откладывалъ составленіе завщанія до самой смерти, то вовсе не въ видахъ матеріальной выгоды. Это несчастное обстоятельство отравило ему послднія минуты, но онъ не былъ виноватъ въ такой непредвиднной случайности. Я знаю, что онъ безгранично любилъ меня, и мн совершенно довольно этого сознанія.
— Но я не хочу принимать на вру словъ какой-то неизвстной личности, не имя подъ руками фактическихъ доказательствъ, воскликнулъ я.— Нужно сію минуту послать Элленъ за стряпчимъ. Я не могу оставить васъ наедин съ этой отвратительной женщиной.
— Перестань, Чарли, она — твоя родная мать.
— Я не желаю признавать ее своею матерью, запальчиво возразилъ я.— Вы были моей единственной, настоящей матерью и я буду помнить это до конца дней.
Мистеръ Шорбери, стряпчій, немедленно пришелъ, но онъ не могъ сказать мн ничего утшительнаго. Мой бдный отецъ постоянно откладывалъ со дня на день составленіе завщанія, пока наконецъ было слишкомъ поздно поправить эту ошибку. Такимъ образомъ онъ оставилъ безъ всякихъ средствъ къ жизни собственную дочь и ту женщину, которая пожертвовала изъ любви къ нему своей репутаціей, положеніемъ въ обществ, и провела лучшіе годы жизни въ уединенномъ деревенскомъ дом, посвящая семь вс свои заботы. Между тмъ законная жена, разбившая его существованіе,— спившееся, низко павшее существо,— посл его смерти вошла полновластной хозяйкой въ его домъ, въ силу закона требуя свою часть наслдства. Главнымъ наслдникомъ былъ, конечно, я самъ, но моя любимая мать и дорогая сестра Віолетта не имли права оставаться въ Лилифильдс, он были совершенно покинуты на произволъ судьбы.
— Однако, сказалъ я стряпчему Шорбери,— моей матери, конечно, нтъ необходимости уходитъ отсюда до похоронъ?
— Разумется, отвчалъ тотъ, но — какъ вы думаете — прилично-ли ей здсь оставаться при настоящихъ обстоятельствахъ? Миссисъ Веръ иметъ право удалить ее отсюда и, повидимому, она не поцеремонится сдлать это.
Моя мать была вполн согласна съ мистеромъ Шорбери, она необыкновенно быстро уложила свои вещи. Миссисъ Веръ тщательно наблюдала за этой укладкой, боясь, чтобы она не взяла чего нибудь, не принадлежащаго ей. Посл этого, мать и сестра хотли отправиться ночевать въ жен священника, которая, надо отдать ей справедливость, предложила имъ пріютъ въ своемъ дом, узнавъ о томъ, что происходитъ въ Лилифильдс.
— Готовы-ли вы, дорогая матушка? печально спросилъ я, подойдя къ ней въ прихожей и взявъ ее подъ руку.
— Надюсь, мистеръ Чарльсъ, что вы скоро вернетесь? крикнула своимъ пронзительнымъ голосомъ миссисъ Веръ, стоявшая на верхнихъ ступеняхъ лстницы.
Я остолбенлъ.
Мн вернуться? Неужели эта женщина могла допустить подобную мысль, неужели она думала, что я могу остаться жить при ней?
— Мы такъ долго были въ разлук съ вами, продолжала она,— теперь вашъ отецъ скончался и у меня нтъ никого, кром васъ. Конечно, вы разсчитываете получить мою долю наслдства посл моей смерти, такъ что намъ лучше всего забыть о прошломъ и предоставить мертвымъ покоиться вчнымъ сномъ. Что вы на это скажете, а?
— Мн ничего не нужно отъ васъ, сударыня, гордо отвтилъ я,— если домъ принадлежитъ вамъ по закону, пользуйтесь имъ въ добрый часъ!
— Чарли, дорогой, вспомни, отъ чего ты отказываешься? шепнула мн на ухо моя мать.
— Я помню только о васъ, матушка!
— Та-та-та! вотъ еще новости! крикнула мн въ догонку миссисъ Веръ.— Вы, мистеръ Чарли, кажется, забыли, что ваша родная мать — это я?
Не выпуская руки своей матери, я обернулся лицомъ къ миссисъ Веръ.
— Я ничего не забылъ, сударыня, хотя очень желалъ-бы забыть. Я помню, что здсь, возл меня, стоитъ женщина, которая любила тхъ, кого вы бросили, заботилась о нихъ и сдлала меня человкомъ. Повторяю вамъ еще разъ: она настоящая жена моего покойнаго отца и моя настоящая мать передъ Богомъ. Если ихъ союзъ не былъ благословленъ людьми, то его благословилъ Господь. Она спасла насъ обоихъ отъ нравственной смерти и заслужила мою сыновнюю преданность и любовь.
Съ этими словами я вышелъ съ своей матерью изъ воротъ Лилифильдса, съ твердымъ намреніемъ посвятить ей и маленькой сестр вс свои труды и заботы. Моей первой мыслью было отыскать для нея мирный уголокъ, гд она могла-бы успокоиться посл пережитыхъ несчастій и провести съ нами остатокъ своихъ дней.