Марфа, Посадница Новгородская, Погодин Михаил Петрович, Год: 1830
Время на прочтение: 68 минут(ы)
Михаил Петрович Погодин
Марфа, Посадница Новгородская
Трагедия в пяти действиях в стихах
М.: Сов. Россия, 1984
ОТ ИЗДАТЕЛЯ
Сочинитель этой трагедии, трудясь и имея цель на другом поприще, не
драматическом, не может судить с вероятностию о произведении в новом для
себя роде, - не верит своим друзьям, которые, разумеется, смотрят на него с
пристрастием, - а с другой стороны стыдится представить публике сочинение,
совершенно недостойное ее внимания. Вот причина, почему он хочет теперь
остаться неизвестным. - Если из голоса критики он узнает, что недостатки его
трагедии выкупаются сколько-нибудь ее достоинствами и он уделил время для
нее от занятий, составляющих сущность его жизни, не напрасно, то объявит
свое имя, в противном же случае отложит ее спокойно к числу неудавшихся
опытов.
'Историк русский, любя и человеческие, и государственные добродетели,
может сказать: Иоанн был достоин сокрушить утлую вольность Новгородскую, ибо
хотел твердого блага всей России'. Сии слова Карамзина положены в основание
трагедии. В изображении буйных вечей сочинитель следовал также ему и
летописям: и едва ль найдется несколько выражений, которых бы он не указал в
памятниках того времени. - Говорить о вымышленных чертах (битве, лице
Борецкого, заговоре князей удельных и проч.) было бы излишне: знающие
историю легко увидят сами, где от нее уклоняется трагедия.
1830 года
Августа 17
М. Погодин
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Театр представляет Софийскую площадь в Новгороде. Звонят в вечевой
колокол. По улицам слышны трещотки. Народ сбегается.
Один из граждан
О чем тревогу бьют?
Второй
Зачем сзывают
Народ на вече?
Третий
Нет ли из Москвы
Вестей?
Четвертый
Худые есть: сам князь Московский
Идет незваный в гости к новгородцам.
Первый
Так что ж? Мы угостим его, пожалуй,
Вином заморским, брагой, медом хмельным,
На путь гостинцами наделим вволю,
Коль на Москве ему поживы мало, -
Ведь он затем лишь жалует сюда.
Третий
Нет, слышно, он теперь гостинцы хочет
Делить другие с нами, посытнее, -
Давно на нас он точит, жадный, зубы,
Давно уж зарится на наше счастье -
Заходит туча над Святой Софией [1].
Четвертый
Не в первый раз заходит, да пройдет:
У матушки откуда ни возьмется
И ветр, и вихрь - развеет мигом все.
Пятый, прибегая
Московский князь уж Волок миновал.
Сейчас ко мне приехал сват из Твери
И сказывал: несметная с ним сила.
Третий
Вот видите ль? Я правду вам пророчил.
Зачем вести б такие рати князю,
Коли б без злого умысла он шел?
Второй
Он хочет лишь повеличаться силой
Пред нами и задать побольше страху.
Да нет, Иван Васильевич, Новграда
Тебе не провести: далеко видим. -
Судите сами - ну за что войною
Идти ему на нас: условья свято
Мы соблюдаем все, исправно платим
Дань черную [2]. Чего еще?
Третий
Чего?
Он хочет все прибрать к своим рукам,
Он хочет, чтобы мы лишь тем владели,
Что он из милости для нас оставит,
Чтоб под одну с Москвой плясали дудку.
Второй
Не может быть! Он крест нам целовал
Держать по старине.
Третий
Крест не удержит
Его. Была б лишь мочь и сила:
В нем разве новгородская душа?
Он присягал, как был успех неверен.
Теперь он, видно, оперился...
Первый
Правда!
Присяги нечего бояться крестной.
С поклонами все разрешит владыка.
Грешить ведь нашей братье мелкой страшно,
Князьям с рук сходит и не это.
Четвертый
Эй, положи свой язычок на сойку,
Не сдобровать тебе уж, греховодник...
К пятому.
А сколько рати слышно, с Иоанном?
Пятый
Сват сказывал, что девяносто тысяч.
Второй
Нет, с лишком сто.
Третий
Ого!
Первый
Хоть двести будь!
Иль грудь новогородская ослабла,
И руки опустилися у нас?
Слыхали ль вы, что порасскажет Марфа
О старых временах: как мы, бывало,
С врагами управлялись в чистом поле,
По белу свету за добычей, славой
На все четыре стороны гуляли...
Как и князьям указывали двери,
Чуть заикнется кто не по закону.
Четвертый
Вот если б слушались ее побольше,
Пошло б не так, не смел бы князь Московский...
Несколько голосов прерывают
Постой, мы разочтемся с ним по-свойски!
Напомним мы ему, как наши деды
Рать Боголюбского посекли [3].
Третий
Легче!
Иван и Боголюбского плечьми
Пошире будет: с ним бороться трудно.
Ведь он не то, что прежние князья:
Ворочает всей русскою землею.
Рязань и Тверь, Владимир и Казань,
Ростов - ему все кланяются в пояс,
Людей, запасы, деньги присылают.
Ох, чудится, беды не миновать.
Конец приходит Новгородской воле!
Недаром крест с Софии нашей сшибло,
Недаром колокол Хутынский [4] ночью воет
Второй
И кровь вчера там на гробах являлась.
Первый
По типуну б вам на язык зловещий!
Не слушайте, честные люди, бредней!
Вы были ль ныне у Святой Софии?
Глядели ль в верхний купол? - Наш Сласитель
Не разнимал своей десницы сжатой,
А Новгород до тех пор будет счастлив,
Пока рука его не разожмется.
Да что посадники нейдут на вече!
Быть может, это все - пустые страхи.
Молва людская ведь, давно я слышал, -
Волна морская: ей нельзя поверить.
Четвертый
Вот все они выходят из собора.
Первый
И Марфа здесь. - Родимая! как любо
Смотреть нам на нее!
Пятый
Идет как город,
Пригожая, дородная, - мать наша!
Первый
Вот-вот она всю правду нам расскажет
Второй
Научит нас.
Третий
Ай-ай! она угрюма,
Лицо ее добра не предвещает.
Те же и Марфа, с дочерью и малым внуком, в сопровождении многих женщин
и сановников, которых беспрестанно набирается более и более.
Первый
Посадница! тебя мы ожидаем.