Маленькій садовникъ.
Маленькій садовникъ.
Разсказъ Уйда.
Разсказъ Уйда.
* * *
Маленький садовник, Уйда, Год: 1903
Время на прочтение: 22 минут(ы)
— Уходи-ка изъ сада, Джерри, дождь идетъ, — проговорила старушка, обращаясь къ маленькому мальчику въ холщевой блуз и матросской шляп.
— Ахъ, бабушка, дождикъ такой теплый, и въ саду совсмъ не сыро.
— А все-таки ты можешь простудиться, голубчикъ. Уходи лучше изъ сада, Джерри, — повторила она, и сговорчивый маленькій человкъ со вздохомъ повиновался. Онъ снялъ шляпу, вошелъ въ комнату съ лопаткой въ рукахъ и тотчасъ-же принялся вытирать ее, какъ заправскій садовникъ, откладывающій работу до яснаго дня.
Потомъ онъ съ легкимъ вздохомъ посмотрлъ сквозь полуоткрытую дверь на свой садъ, гд шумлъ теплый апрльскій дождикъ.
— Я не усплъ посадить ни одной незабудки,— пробормоталъ онъ.
— Не бда,— ты посадишь ихъ завтра,— утшила его бабушка, но мальчику въ семь лтъ завтра кажется такимъ безконечно-далекимъ.
Джерри съ бабушкой жили въ очень старинномъ дом, а именно, въ богадльн, выстроенной въ царствованіе королевы Елизаветы {Англійская королева Елизавета жила въ XVI столтіи.}. Богадльня эта состояла изъ цлаго ряда маленькихъ помщеній, тснившихся другъ къ другу, подобно ячейкамъ въ пчелиныхъ сотахъ. Домики были очень своеобразной архитектуры, съ острыми углами, низенькими сводчатыми дверями и ршетчатыми окнами. Къ каждому изъ этихъ домиковъ примыкалъ маленькій садикъ, граничившій съ большимъ, заросшимъ дерномъ, скверомъ.
Въ настоящее время во всей богадльн жили восемнадцать стариковъ и старухъ и одинъ только ребенокъ, именно Джерри, но прозванію ‘садовникъ’.
По правиламъ богадльни въ ней находили пріютъ старики и старухи не моложе 70 лтъ, Джерри же попалъ сюда благодаря тому, что въ одинъ прекрасный день былъ найденъ посреди сада подброшенный неизвстно кмъ.
Нашла его старушка Лэнъ, теперь величавшая себя его бабушкой. Благодаря тому, что въ продолженіе многихъ лтъ она была нянькой въ семь, предки которыхъ основали богадльню, ей удалось посл усиленныхъ хлопотъ и слезныхъ просьбъ добиться разршенія оставить ребенка при себ.
Когда Джерри подросъ, ни у кого изъ обитателей богадльни не хватило жестокости открыть ему истину, и онъ не сомнвался, что старуха — его родная бабушка, а Джеральдъ Лэнъ — его настоящее имя.
Выростивъ на своемъ вку столькихъ дтей, старуха сумла отлично воспитать Джерри и сильно привязалась къ нему.
Джерри былъ красивый мальчикъ, съ большими глазами, цвтомъ напоминавшими фіалки, и нжнымъ, задумчивымъ личикомъ.
Онъ все время проводилъ или въ отгороженномъ подстриженнымъ буксомъ уголк сада, принадлежавшемъ старушк Лэнъ, или въ одномъ изъ другихъ подобныхъ же отдленій, доходившихъ до сквера, окруженнаго высокой стной изъ краснаго кирпича съ желзными воротами посредин.
Весь день, если только позволяла погода, возился Джерри въ саду и благодаря ему въ продолженіе 8 мсяцевъ въ году цвты тамъ не переводились.
Одинъ изъ стариковъ, бывшій садовникъ, теперь ужъ неспособный къ труду, училъ ребенка садоводству, и Джерри оказался очень внимательнымъ, понятливымъ ученикомъ.
Время отъ времени изъ города приходилъ садовникъ накопать въ сквер дерна и подрзать жимолость, покрывавшую фасадъ всего зданія. Онъ тоже давалъ ребенку кой-какіе совты и указанія, не пропавшіе даромъ.
Казалось, сама природа предназначала Джерри быть садовникомъ, такъ много любви и настойчивости вкладывалъ онъ въ свою работу.
Онъ никогда не выкапывалъ растенія изъ земли, чтобы посмотрть, какъ они растутъ, какъ это длаютъ многія дти, не заливалъ ихъ водой нсколько дней подрядъ и не заставлялъ потомъ въ продолженіе цлой недли томиться отъ жажды, нтъ, онъ умренно и равномрно поливалъ ихъ изъ своей красной лейки, наполненной дождевой водой.
На его грядкахъ красовались неприхотливые пахучіе цвты, многіе изъ нихъ онъ пересадилъ съ окрестныхъ полей и луговъ. Иногда они принимались, иногда погибали, но полевые цвты были неизмнными любимцами Джерри, и онъ дорожилъ ими больше, чмъ гвоздикой и махровыми пестрыми петуньями, подаренными ему городскимъ садовникомъ.
Ихъ онъ считалъ важными гостями, оказывавшими ему честь своимъ посщеніемъ, полевые-же цвты были его закадычными друзьями, съ которыми можно поговорить о пчелкахъ, барашкахъ, птицахъ, обо всемъ, чмъ полно было пылкое воображеніе сдержаннаго и молчаливаго мальчика.
Богадльня была расположена въ отдаленной отъ центра части одного изъ промышленныхъ городовъ средней Англіи, Мильтоуна.
Желзнодорожные свистки, шипніе пара и фабричные гудки часто доносились въ ‘Хижины госпожи Элеоноры’, какъ издавна называлась богадльня, но въ ихъ уединенномъ квартал все дышало миромъ и тишиной, вблизи возвышался шпиль средневковой церкви св. Михаила, узкіе улицы и переулки были обсажены старыми деревьями.
Здсь воздухъ былъ еще незараженъ и чистъ, здсь благоухали цвты, зеленла трава, а поля были такъ близко, что Джерри нердко убгалъ туда и возвращался нагруженный всевозможными растеніями.
Находясь вчно въ обществ дряхлыхъ стариковъ и съ дтства пріученный не безпокоить ихъ, Джерри умудрялся тихонько катать свой обручъ, неслышно играть въ мячъ и осторожно пускать волчекъ по каменнымъ плитамъ. Вслдствіе этого онъ служилъ предметомъ насмшекъ и издвательствъ уличныхъ мальчишекъ всего околотка, но Джерри не обращалъ на нихъ вниманія.
Правда, старый Джонъ Стернъ, состоявшій привратникомъ богадльни, имлъ суковатую дубинку и не постснился-бы пустить ее въ ходъ, но отъ старости онъ ослабъ и большую часть дня дремалъ, сидя на камышевомъ кресл въ своей сторожк, а уличные мальчишки, цпляясь за плющъ, умудрялись взбираться на стну и швыряли камнями въ пріютскаго кота, издвались надъ Джерри и передразнивали его.
Выходки эти были, конечно, очень непріятны Джерри, но все же онъ ни за что не ршился-бы уйти изъ сада и покинуть на произволъ враговъ Прима, самого кроткаго изъ представителей кошачьей породы,
— Неужто мальчикъ трусъ?— разсуждала сама съ собой Сарра Лэнъ, видя, какъ спокойно и безотвтно переноситъ Джерри оскорбительныя выходки уличныхъ мальчишекъ. Она выростила два поколнія шумныхъ, своевольныхъ, отважныхъ дтей, и удивительная кротость Джерри по временамъ казалась ей неестественной. Когда въ церкви она видла его въ блоснжномъ стихар, принимающимъ участіе въ церковномъ хор, онъ со своими ясными глазами, золотистыми кудрями и серьезнымъ ротикомъ казался ей ангеломъ во плоти.
— Ему, однако, не мшало бы хоть чуточку побольше походить на чертенка, иначе онъ ничего не добьется въ жизни и останется навсегда бднякомъ,— думала она.
— Чмъ ты будешь, Джерри, когда выростешь?— спросила его однажды Сара Лэнъ, сидя за маленкимъ дубовымъ столомъ, на которомъ въ неизмнномъ порядк стояли черный чайникъ, маленькій кувшинчикъ съ молокомъ, дв чашки стариннаго фарфора, масло, медъ, изрдка пирожное, а въ центр стола непремнно ваза съ какимъ-нибудь цвткомъ.
Услыхавъ обращенный къ нему вопросъ, Джерри широко раскрылъ глаза.
— Конечно, садовникомъ, бабушка,— отвтилъ онъ.
— Ну, это было занятіемъ нашего праотца Адама,— замтила старушка, питавшая слабость къ военнымъ и морякамъ.— Я ничего не имю противъ этого: занятіе полезное и здоровое, хотя садовники очень рано начинаютъ страдать ревматизмомъ спины.
Джерри, сжавъ руку въ кулакъ, забарабанилъ по собственному позвоночнику надъ кожанымъ поясомъ.
— Птицы не страдаютъ ревматизмомъ, а между тмъ он дни и ночи во всякую погоду на воздух,— замтилъ онъ.
— Зато у нихъ пышныя перышки, и имъ не приходится раздваться,— отвтила Сарра Лэнъ съ оттнкомъ нетерпнія.— Разв теб не хочется путешествовать и повидать немного свтъ, Джерри? Вдь вс мальчики бредятъ путешествіями.
— Нтъ,— и Джерри ршительно покачалъ своей кудрявой головкой,— я никогда не покину тебя и этотъ домъ. А что станется безъ меня съ моимъ садомъ?
— Неужели теб не хочется повидать новыя страны и людей? Говорятъ, есть страны, гд всегда тепло, и гд цвтутъ удивительные цвты.
Джерри снова покачалъ головой.
— Мн не нужно ничего лучшаго,— отвтилъ онъ, прикоснувшись къ яркимъ, пышнымъ розамъ, украшавшимъ столъ.
Сарра Лэнъ усмхнулась и принялась за свой чай.
— Выростешь и перемнишься, голубчикъ.
— Нтъ, никогда,— возразилъ Джерри и, увидя мотылька, бившагося о ршетчатое окно, прибавилъ задумчиво:— Онъ вотъ летаетъ повсюду, а живетъ всего три дня…
— Да, ранняя смерть часто уноситъ тхъ, кто любитъ странствовать,— грустно замтила старуха.
И она вспомнила одного изъ своихъ любимыхъ питомцевъ, молодого мичмана, погибшаго сорокъ лтъ тому назадъ у береговъ Индіи. Взволнованная печальнымъ воспоминаніемъ, она поднялась и, обхвативъ голову Джерри, стала цловать его кудри.
— Да, оставайся въ родномъ саду, дружокъ, останься съ цвтами и со мной.
И руки ея дрожали на свтлыхъ кудряхъ ребенка. Она думала о томъ, доживетъ-ли до того времени, когда Джерри превратится въ взрослаго человка.
На восьмомъ году счастливой жизни Джерри тяжелый ударъ разразился надъ нимъ и всми обитателями ‘Хижинъ госпожи Элеоноры.’
А именно: по предложенію городского головы городская община ршила откупить, а затмъ уничтожить всю богадльню, срыть до основанія вс домики, землю продать, а старикамъ выдавать ежегодно сумму для найма въ город помщеній.
— Все это давнымъ давно отжило свой вкъ,— говорилъ городской голова, явившись однажды утромъ въ богадльню и презрительно оглядывая каменную стну съ черными воротами и маленькіе, обвитые жимолостью, домики, лпившіеся другъ къ другу, подобно ячейкамъ въ пчелиныхъ сотахъ.
Въ глазахъ головы черныя желзныя ворота, обвитыя плющемъ и украшенныя большой буквой Э., были живымъ воплощеніемъ отсталости и средневковыхъ предразсудковъ, и по его мннію любая бойня, механическая мастерская, пивной заводъ или торговая контора, выстроенные на мст этой древности, явились бы памятникомъ торжествующаго прогресса.
Но привыкшіе къ монастырской тишин и уединенію своего убжища обитатели богадльни боялись что шумъ и суета городской жизни оглушитъ, ошеломитъ ихъ и они будутъ чувствовать себя тамъ, безпомощными, растерянными, подобно ночнымъ птицамъ, выгнаннымъ изъ своихъ норъ на яркій полуденный свтъ Божій.
Маленькій Джерри чувствовалъ себя еще несчастне стариковъ. Съ тхъ поръ, какъ онъ себя помнилъ, онъ никогда не покидалъ этихъ стнъ, онъ бгалъ по заросшей дерномъ лужайк, игралъ въ тни желзныхъ воротъ, убаюканный звономъ церковныхъ колоколовъ, онъ просыпался подъ звуки чириканья воробьевъ на крыш. А его садъ — вдь теперь весь садъ составлялъ его собственность, зеленлъ и благоухалъ, благодаря его трудолюбивымъ рукамъ.
Уйти отсюда, разстаться навсегда съ этими дорогими его сердцу мстами казалось горше смерти.
Невыразимая мука терзала его маленькое сердечко при мысли о томъ, что посл ихъ изгнанія все здсь будетъ уничтожено, вытоптано людьми, вырублено топорами, обезображено и погребено подъ грудами кирпича и желза.
Обитатели богадльни пытались протестовать противъ нарушенія своихъ старинныхъ правъ. Сложившись по грошамъ, старики наняли даже адвоката, поручили ему отыскать древнія постановленія и, на основаніи ихъ, подать жалобу городскому голов, но онъ, понятно, не обратилъ на нее ровно никакого вниманія.
— Права, разъ данныя людямъ, не могутъ быть отняты у нихъ,— упрямо твердилъ Джонъ Стернъ.
То была святая истина, но бднякамъ трудно бороться противъ богатыхъ и сильныхъ міра сего, и обитатели богадльни близъ церкви св. Михаила и Всхъ Святыхъ должны были уступить. Элеонора Эллисъ построила это убжище и завщала его городской Общин Мильтоунъ вмст съ денежной суммой, годовой доходъ съ которой долженъ былъ итти на содержаніе и ремонтъ зданій. Но въ то время Мильтоунъ представлялъ собой маленькій захолустный городокъ, теперь же онъ превратился въ большой промышленный закопченный городъ съ отравленнымъ воздухомъ и, какъ часто случается, алчность его росла вмст съ богатствомъ. Многіе горожане уже давно смотрли жадными, завистливыми глазами на обширный участокъ земли, занимаемый ‘Хижинами госпожи Элеоноры’. Даже нанятый стариками адвокатъ попытался объяснить имъ, что они очень отстали отъ духа времени, а городской голова въ учтивой форм далъ имъ понять, что они просто старые дураки задерживающіе ходъ прогресса. Джерри отлично понималъ вс разговоры бабушки и прочихъ обитателей богадльни, потому что былъ не по лтамъ развитъ и смышленъ, хотя, выросши среди стариковъ и своихъ цвтовъ, во многихъ житейскихъ длахъ оставался наивнымъ ребенкомъ.
Теперь онъ не могъ безъ сердечной боли смотрть на старый кирпичный домъ, обвитый жимолостью, онъ казался ему таки имъ уютнымъ, такимъ веселымъ и оживленнымъ отъ вчнаго чириканья птицъ.
— Неужели никто не можетъ насъ спасти?— въ сотый разъ спрашивалъ онъ Джона Стернъ, но старый привратникъ качалъ лишь своей сдой головой.
— Никто, дружокъ мой, никто на свт, разв только самъ премьеръ. {Первый министръ въ Англіи.}
— А онъ могъ бы?
— Конечно, дитятко, вдь онъ почти всемогущъ, Однако, нечего болтать попусту: это было бы не меньшимъ чудомъ, какъ если бы этотъ стулъ заговорилъ и сталъ ходить.
— А кто теперь премьеръ?— спросилъ Джерри.
Старикъ разсказалъ ему, потому что слдилъ за политикой и ежедневно читалъ газету. Весь превратившись въ слухъ, Джерри въ необычайнымъ вниманіемъ слушалъ его.
— Ахъ, еслибы кто нибудь разсказалъ ему все!— замтилъ Джерри.
Но Стернъ лишь горько засмялся.
— Эти люди недоступны для насъ, простыхъ смертныхъ, какъ солнце. Кто же осмлится приблизиться къ нему?
Но Джерри ему не отвтилъ, онъ всецло былъ поглощенъ новой мыслью, промелькнувшей у него въ голов — необычайной, смлой мыслью.
Лаская Прима, онъ сталъ обдумывать свой планъ, конечно, онъ никому ни словечкомъ не обмолвился о немъ, потому что даже бабушка, услыхавъ объ этомъ, приметъ его за сумасшедшаго. Джерри былъ мальчикъ ршительный и отличался рдкимъ въ его возраст умньемъ осуществлять задуманные планы.
Не откладывая дла въ долгій ящикъ, онъ вошелъ въ комнату и обратился къ Сарр Лэнъ.
— Пожалуйста, бабушка, дай мн мою копилку.
Она подошла къ шкафу, достала оттуда маленькую деревянную шкатулку съ нарисованнымъ на ней щегленкомъ и цвткомъ и подала ему. Въ шкатулк этой хранились вс его заработки, и она была наполнена мдными монетами.
— Ты хочешь положить въ нее что-нибудь?— спросила старуха, видя, что онъ уходитъ со шкатулкой въ рукахъ. Посл минутнаго колебанія Джерри храбро отвтилъ:
— Нтъ, я хочу открыть ее, бабушка.
— Богъ съ тобой, дитятко! Зачмъ это?
— Чтобы достать деньги.
— Я понимаю, къ чему теб деньги, дитя?
— Я не могу сказать.
Старушка не на шутку разсердилась.
— Вдь это моя собственность, не правда-ли?— спросилъ Джерри при вид ея раздраженія.
— Ну, да я не спорю, что твоя… Въ такомъ случа… Кто нибудь, наврное, хочетъ выманить у тебя твои гроши: вдь въ шкатулк порядочная сумма.
— Нтъ, деньги нужны мн самому,— отвтилъ Джерри, уходя.
Выбравъ укромный уголокъ внутри церковной ограды, онъ большимъ камнемъ разбилъ копилку и высыпалъ ея содержимое на обросшую мхомъ каменную могильную плиту. Тамъ оказалось нсколько шестипенсовыхъ монетъ, много пенсовъ и одинъ полуимперіалъ, въ общей сложности 14 шиллинговъ (7 рублей).
Оставивъ куски разбитой копилки и завязавъ деньги въ носовой платокъ, онъ вернулся въ садъ, вырылъ яму подъ смородиннымъ кустомъ, положилъ туда деньги и закопалъ ихъ.
— Здсь они будутъ въ цлости до завтрашняго утра,— ршилъ онъ, утаптывая, влажную землю.
Сарра Лэнъ украдкой слдила изъ окна за Джерри:
— Онъ боится, что деньги въ недостаточной сохранности дома,— думала она и, успокоенная тмъ, что мальчикъ не растратитъ свои сбереженія, не возбуждала больше этого вопроса.
Однако, ее немало огорчала скрытность мальчика и странная въ его годы заботливость о своей казн.
Въ продолженіе всего дня Джерри былъ еще молчаливе обыкновеннаго, совсмъ ‘отбился отъ ды’, по выраженію Сарры Лэнъ и по временамъ впадалъ въ глубокую задумчивость. За чаемъ онъ частенько посматривалъ сквозь ршетчатое окно въ сторону смородиннаго куста. Былъ чудный майскій вечеръ.
— Пойдемъ-ка на лугъ погулять, Джерри!— сказалъ ему Джонъ Стернъ.
Но Джерри, всегда обожавшій подобныя прогулки, отвтилъ, что ему надо поработать въ саду, гд все пересохло и, дйствительно, онъ возился тамъ до восьми часовъ, когда посл вечерняго молока наступила пора спать.
Немного спалъ онъ въ эту ночь, тянувшуюся для него безконечно долго, и звонкое чириканье птицъ пробудило его отъ безпокойнаго забытья при первыхъ лучахъ разсвта. Онъ всталъ, умылся, одлся и вышелъ изъ комнаты.
Каждое утро, вставъ съ постели, Джерри разводилъ огонь, ставилъ на него чайникъ и затмъ принимался за свою работу въ саду, поэтому старуха не обратила особеннаго вниманія на его раннее пробужденіе. Но въ это утро, поставивъ чайникъ на огонь и накрывъ столъ къ завтраку, Джерри облачился въ свой парадный костюмъ, спустился въ садъ, выкопалъ свои сбереженія и положилъ ихъ въ карманъ вмст съ копіей прошенія, вынутой изъ рабочей корзинки старухи. Увидя Прима, онъ попробовалъ было посадить животное въ корзину и взять съ собой: съ нимъ онъ чувствовалъ бы себя мене одинокимъ, но кошка, не посвященная въ его соображенія, ощетинилась и стала такъ яростно защищаться и царапаться, что Джерри отказался отъ своего намренія тмъ боле, что часы на церковной колокольн пробили три четверти шестого, а онъ зналъ, что утренній поздъ на Лондонъ отходитъ въ 12 минутъ седьмого.
Обойдя садъ, онъ съ нжностью посмотрлъ на своихъ питомцевъ и, нарвавъ самыхъ красивыхъ цвтовъ, связалъ ихъ въ пучекъ, обложилъ ихъ душистыми листьями мяты, а затмъ, проскользнувъ мимо Джона Стерна, открывавшаго ворота, вышелъ на улицу.
Старикъ ничуть не удивился его ранней прогулк и подумалъ, что мальчикъ, по обыкновенію, идетъ за молокомъ. Очутившись, наконецъ, на свобод, Джерри стрлой помчался по пустыннымъ еще улицамъ къ желзнодорожному вокзалу.
Въ этотъ ранній часъ городъ еще спалъ, но на вокзал, по обыкновенію, было шумно и оживленно.
Джерри, однако, ничуть не растерялся. Онъ подошелъ къ касс и попросилъ выдать ему билетъ третьяго класса въ Лондонъ и обратно. Ему отвтили, что въ шестичасовомъ курьерскомъ позд нтъ третьяго класса.
— А что стоитъ второй?— спросилъ мальчикъ, охваченный страхомъ, что стоимость билета превыситъ его сбереженія.
— Девять шиллинговъ четыре пенса (4 р. 50 к.) — отвтилъ кассиръ.
Джерри высыпалъ вс свои деньги, но при этомъ нсколько монетъ упали на полъ и закатились, все-таки ему хватило на билетъ, а какая-то добродушная женщина отыскала и отдала ему дв монеты.
Подталкиваемый со всхъ сторонъ, ошеломленный и оглушенный, вышелъ онъ на платформу и былъ втиснутъ кондукторомъ въ одинъ изъ вагоновъ отходящаго позда.
Едва усплъ онъ уссться, какъ паровозъ загудлъ, зашиплъ, и поздъ тронулся съ мста.
Тутъ только Джерри сообразилъ, что онъ надлалъ.
‘Бдная, бдная бабушка! Что она подумаетъ? Что станетъ длать? Мн слдовало бы написать хоть словечко’.
Но было поздно: поздъ мчался на всіъ парахъ, мелькающая въ окна земля и блые клубы пара ослпляли Джерри, онъ откинулся въ свой уголокъ за дверью и закрылъ глаза, свои цвты онъ бережно накрылъ носовымъ платкомъ.
А длинный поздъ, извиваясь подобно зм, продолжалъ мчаться по холмистой мстности, онъ остановился всего одинъ разъ набрать воды, и было еще совсмъ рано, когда они прибыли въ Лондонъ.
Испуганный, оглушенный шумомъ и суетой полутемнаго Лондонскаго вокзала, Джерри на минуту утратилъ свое мужество: слезы душили его, вдь, никогда въ жизни еще не покидалъ онъ свою бабушку и любимый садъ, но онъ призвалъ на помощь всю свою волю и превозмогъ охватившую его тоску. Слдуя по теченію толпы, вышелъ онъ изъ станціоннаго зданія, крпко сжимая въ рукахъ пучекъ цвтовъ.
— Скажите, пожалуйста, гд живетъ премьеръ? спросилъ онъ ближайшаго полицейскаго.
— Пошелъ прочь, негодный мальчишка!— сердито крикнулъ тотъ.
Джерри обратился съ тмъ же вопросомъ къ проходившему мимо трубочисту.
— Между небомъ и землей, — отвтилъ тотъ при громкомъ хохот окружавшихъ.
Огромныя толпы пшеходовъ, звонки конокъ и дилижансовъ суета, громкіе крики и грубый хохотъ подавляли бднаго мальчика, онъ почувствовалъ себя очень плохо: со вчерашняго вечера онъ ничего не лъ, и теперь ноги его подкашивались отъ слабости.
Подойдя къ одному изъ экипажей, цлой вереницей стоявшихъ у вокзала, онъ въ третій разъ обратился съ. тмъ же вопросомъ къ извощику.
— Скажите, пожалуйста, гд живетъ премьеръ?
— А ты приглашенъ къ нему на завтракъ, что-ли? насмшливо спросилъ тотъ.
— Мн надо его видть,— отвтилъ Джерри.
— Ну, ладно, садись-ка, только заплати сперва — и возница, протянувъ руку, открылъ дверцы экипажа.
Джерри вынулъ свой золотой.
— Этого достаточно?
— Ну, ладно, такому молодчику не грхъ и уступить малость,— отвтилъ извощикъ съ видомъ великодушія.
— Конецъ до ‘Стараго Людода’ стоитъ шиллингъ (полтиникъ), не больше,— замтилъ стоявшій рядомъ извощикъ.
— А кто такой ‘Старый Людодъ?’
— Вдь ты же говорилъ только что, что дешь повидаться съ нимъ,— и извощики разразились громкимъ смхомъ.
Джерри отвернулся и пошелъ дальше, онъ чувствовалъ себя такимъ одинокимъ и безпомощнымъ, что готовъ былъ расплакаться, но мужское достоинство не позволяло ему поддаться слабости въ присутствіи этихъ грубыхъ, злыхъ людей.
— Скажите мн, гд живетъ премьеръ, и я пойду къ нему пшкомъ,— обратился онъ снова къ нимъ, но, понятно, ни одинъ не удостоилъ его отвта.
Между тмъ вокругъ мальчика стала собираться кучка звакъ, отпускавшихъ шуточки и гоготавшихъ безъ всякой причины.
‘Въ моемъ город люди гораздо добре’, съ негодованіемъ подумалъ Джерри. Но тутъ онъ вспомнилъ своихъ враговъ — уличныхъ мальчишекъ на садовой стн и почувствовалъ, что разница не такъ ужъ велика. Проходившій мимо прилично одтый господинъ съ любопытствомъ посмотрлъ на мальчика.
— Зачмъ теб понадобился министръ, малышъ?— спросилъ онъ.— Ты, какъ видно, пріхалъ изъ провинціи?
— Мн надо повидать его, чтобы помочь бабушк, Джону Стерну и всмъ остальнымъ.
— Не думаю, чтобы премьеръ принялъ тебя, но все таки попытайся. Найми экипажъ, если у тебя есть деньги.
— У меня есть цлый золотой,— отвтилъ Джерри, но, опустивъ руку въ карманъ, увидлъ, что деньги оттуда исчезли.
— У меня только что были деньги въ карман,— произнесъ онъ со слезами въ голос. Толпа захохотала въ отвтъ.
— Дайте мн шиллингъ, сударь, и я отвезу мальчика,— сказалъ одинъ изъ извощиковъ.
— Ну, позжай, плутишка. Но не разсчитывай такъ легко добиться свиданія съ старымъ Людодомъ,— сказалъ добродушный господинъ.
Поблагодаривъ своего неожиданнаго заступника, Джерри кое-какъ вскарабкался въ экипажъ. Онъ былъ смертельно блденъ, передъ глазами мелькали темные круги, но попрежнему крпко сжималъ цвты въ рукахъ.
‘Я не вернусь домой живымъ, если не добьюсь свиданія съ нимъ’, говорилъ онъ самъ себ.
Сознаніе, что онъ очутился въ Лондон одинъ и безъ гроша денегъ, не особенно безпокоило его. Гораздо больше тревожило его грозное прозвище, данное великому человку, отъ котораго зависла судьба бабушки, всхъ друзей и ‘Хижины госпожи Элеоноры’.
Такъ точно называлось свирпое чудовище въ одной изъ его сказокъ, и это воспоминаніе леденило кровь въ его жилахъ, пока экипажъ, покачиваясь, прозжалъ по шумнымъ лондонскимъ улицамъ.
Однако, мальчикъ ни на минуту не подумалъ отказаться отъ своего плана, теперь все зависло отъ него: вдь Джонъ Стернъ говорилъ, что премьеръ можетъ спасти ихъ.
И онъ увидитъ его — иначе его отвезутъ домой мертвымъ! Тогда бабушка узнаетъ, что онъ сдлалъ все, что могъ, и проститъ ему бгство изъ дому.
‘Только бы чайникъ не выкиплъ’, озабоченно думалъ Джерри, покачиваясь на кожаныхъ подушкахъ экипажа. Оставленный безъ надзора, чайникъ легко могъ выкипть и, пожалуй, обварить бднаго Прима.
Въ эту минуту кучеръ съ грубымъ ругательствомъ осадилъ лошадь, и экипажъ остановился.
— Вотъ мы и пріхали,— проговорилъ онъ, высаживая Джерри.
На противоположной сторон улицы возвышалось огромное, мрачное зданіе съ украшеннымъ колоннами подъздомъ, у котораго стояла коляска, запряженная парой великолпныхъ рыжихъ лошадей.
Нсколько полицейскихъ ходили передъ домомъ.
Джерри храбро позвонилъ у подъзда.
Служитель, открывшій ему дверь, съ презрительнымъ изумленіемъ посмотрлъ на мальчика.
— Могу-ли я видть господина министра?— спросилъ Джерри.
Дверь съ трескомъ захлопнулась предъ его носомъ, и мальчикъ попрежнему остался на улиц.
‘Но вдь должна же дверь открыться когда-нибудь’, подумалъ онъ.
И, дйствительно, нсколько человкъ звонили посл него, и дверь каждый разъ открывалась, звонившіе получали разъясненія отъ швейцара, но Джерри онъ не удостоивалъ ни единымъ словомъ.
Наконецъ, выведенный изъ терпнія, онъ прикрикнулъ на него:
— Убирайся по добру по здорову, мальчуганъ, нето я пошлю за полицейскимъ.
Но Джерри по прежнему твердилъ:
— Мн надо видть господина министра.
Онъ прислонился къ подъзду, блдное лондонское солнце, проникая сквозь колоннаду, освщало его маленькую фигурку, и Джерри ясно могъ разсмотрть мрачную прихожую, съ многочисленными лакеями и широкую лстницу съ рзными дубовыми перилами, устланную коврами.
Въ эту минуту съ лстницы спускался пожилой господинъ высокаго роста и могучаго тлосложенія, слегка согнувшійся подъ бременемъ власти и прожитыхъ лтъ.
Джерри бросился къ нему и, прежде чмъ возмущенные лакеи успли остановить его, проговорилъ:
— Будьте добры, сударь, скажите, не вы ли господинъ министръ?
Высокій господинъ пристально посмотрлъ на смлаго мальчика и сдлалъ знакъ слугамъ оставить его въ поко.
Маленькая фигурка, золотистые, освщенные солнцемъ локоны и дтскій голосокъ напомнили ему собственнаго маленькаго сынка, умершаго отъ тифа много, много лтъ тому назадъ.
— Чего теб нужно, маленькій человкъ?— спросилъ онъ, останавливаясь.
Джерри осмлился подойти поближе.
— Мн надо поговорить съ вами.
Господинъ улыбнулся, обыкновенно просители не обращались къ нему такъ безцеремонно.
Возмущенные слуги готовы были по первому знаку схватить маленькаго наглеца за шиворотъ и отправить въ полицію, но Джерри подошелъ еще ближе.
— Джонъ Стернъ сказалъ, что только первый министръ можетъ спасти насъ, а вдь Джонъ все знаетъ, вотъ я и похалъ..
Государственный дятель заинтересовался мальчикомъ. По счастливой случайности, отправляясь на свою обычную утреннюю прогулку, онъ располагалъ нсколькими свободными минутами.
Взволнованный швейцаръ началъ было объяснять, какимъ образомъ мальчикъ попалъ сюда, но министръ не обратилъ на него никакого вниманія и, открывъ дверь въ боковую комнату, знакомъ приказалъ мальчику послдовать за нимъ туда.
Торжествующій Джерри вошелъ въ наполненный книгами, обширный и мрачный рабочій кабинетъ.
— Ну, что же теб нужно?— отрывисто спросилъ великій человкъ. Конечно, онъ не сомнвался, что ребенокъ подосланъ взрослыми съ какой-нибудь просьбой, но нжное, тонкое личико тронуло его сердце, потому что напомнило ему собственнаго ребенка, умершаго лтъ 30 тому назадъ…
— Джонъ Стернъ говоритъ,— началъ снова Джерри.
— Оставь въ поко Джона и говори отъ себя,— замтилъ нсколько нетерпливо министръ.
— Они хотятъ уничтожить наши хижины и срыть ихъ, и разорить мой садъ, а на мсто его выстроить вокзалъ, и насъ выгоняютъ оттуда, а вдь тогда бабушка умретъ, и я тоже умру, а куда днутся вс ласточки? Прима мы можемъ взять съ собой, но онъ бдняжка, будетъ тосковать и какъ разъ теперь моя новая роза, знаете, ‘блая баронесса’, такъ чудно распустилась, а намъ придется уйти и жить въ город, и они сроютъ все и построятъ въ моемъ саду…
И Джерри разразился рыданіями.
— Признаться, я не совсмъ тебя понялъ, мальчуганъ,— ласково и нжно замтилъ министръ.— Гд находятся ваши хижины? Постарайся объяснить точне.
Джерри пошарилъ въ карман и вытащилъ оттуда прошеніе пенсіонеровъ богадльни къ городскому голов Мильтоуна.
— Мы вс сложились и наняли адвоката написать вотъ эту бумагу — сказалъ онъ, подавая ее.
Лицо министра омрачилось: значитъ, онъ не ошибся, и ребенокъ подосланъ взрослыми интриганами, тмъ не мене онъ взялъ бумагу и пробжалъ содержаніе ея.
— Община Мильтоуна оцниваетъ, выкупаетъ и перестраиваетъ богадльню — самый обыкновенный случай отчужденія. Понятно, я ничмъ не могу тутъ помочь,— пробормоталъ онъ и снова посмотрлъ на Джерри.
— Это они послали тебя?
Джерри отрицательно покачалъ головой.
— Нтъ, я самъ пріхалъ. Они и не знаютъ, даже бабушка не знаетъ ничего.
— Кто же заплатилъ за твой проздъ?
— Я, я самъ! Я разбилъ свою копилку: вдь это была моя собственность.
— По всему видно, что ты малый со средствами и притомъ энергичный. Какъ же теб удалось добраться до меня?
— Я спрашивалъ прохожихъ.
— Но почему же ты пріхалъ ко мн? Вдь это мстное дло, касающееся только вашего города… Я никоимъ образомъ не могу вступиться въ это дло.
— Нтъ, нтъ! Вы вступитесь! Вы должны вступиться, должны помочь намъ!— вскричалъ Джерри въ порыв отчаянія.— Они не имютъ права при-сва-ивать имущество бдняковъ. Такъ говоритъ Джонъ Стернъ и адвокатъ тоже, но у насъ нтъ денегъ, чтобы судиться съ общиной, а то мы выиграли бы дло и продолжали-бы жить въ своихъ домахъ. И вотъ я привезъ вамъ цвты, они увяли по дорог, но если поставить ихъ въ воду, они опять оживутъ, а вдь это изъ моего собственнаго сада… Я хотлъ привезти и Прима, да онъ такъ царапался…
— Большое спасибо, мальчикъ,— и государственный дятель бережно взялъ пучекъ увядшихъ цвтовъ.— Я сейчасъ же прикажу поставить ихъ въ воду.
И, вдохнувъ ихъ сладкій ароматъ, онъ положилъ ихъ подл себя на столъ.
Пробжавъ еще разъ прошеніе, онъ на минуту погрузился въ раздумье.
— Мн кажется, что въ конц-концовъ вопросъ сводится исключительно къ деньгамъ, — проговорилъ онъ въ полголоса — и затмъ снова обратился къ мальчику.
— Какъ тебя зовутъ?
— Я — Джеральдъ Лэнъ.
Премьеръ записалъ имя на поляхъ прошенія.
— Ты живешь въ этой богадльн?
— Да, сударь.
— Съ кмъ?
— Со своей бабушкой.
— Такъ ты говоришь, что никто изъ пенсіонеровъ не хочетъ выселяться?
— Никто, никто!— Глаза Джерри заблестли, и губы задрожали.— Мы вс умремъ, если насъ выгонятъ оттуда, потому что это нашъ домъ и мы такъ любимъ его, а они хотятъ вырвать траву и уничтожить садъ.
‘Обстоятельства едва-ли могутъ оправдать подобное насильственное отчужденіе’ думалъ сановникъ, снова пробгая прошеніе.
— Позжай домой, маленькій человкъ!— ласково сказалъ онъ Джерри. Я извщу тебя.
— Вы не позволите имъ продать насъ?— съ замираніемъ сердца спросилъ Джерри.
— Я ничего не общаю. Я внимательно разсмотрю ваше дло и тогда извщу тебя… Вотъ, купи себ что-нибудь и позжай домой. Ты, бдняжка, совсмъ измучился.
И съ этими словами онъ протянулъ мальчику золотой.
Джерри отступилъ назадъ и опустилъ руки.
— Я не принимаю денегъ въ подарокъ, — сказалъ онъ, красня.
— Такъ какимъ же образомъ наполнилась твоя копилка?
— Я заработалъ деньги, ухаживая за садами сосдей.
— Ты достоинъ уваженія, мальчикъ,— и великій человкъ положилъ руку на кудрявую головку Джерри, какъ бы благословляя его.
Джерри расхрабрился и тихонько прикоснулся къ сюртуку великаго человка.
— Вы такъ добры, такъ добры, сударь,— прошепталъ онъ застнчиво,— почему-же они дали вамъ такое ужасное прозвище?
— Я не всегда бываю добрымъ, о далеко не всегда!— съ снисходительной улыбкой отвтилъ министръ.— Ну, счастливаго пути, мой юный другъ!
И онъ вышелъ въ прихожую.
— Самъ, — обратился онъ къ одному изъ слугъ, — тамъ на стол лежатъ цвты: ихъ надо поставить въ воду. Вы проводите этого мальчика на вокзалъ и посадите его въ поздъ на Мильтоунъ, но прежде накормите его хорошимъ завтракомъ.
Джерри не проговорилъ ни слова больше, внутреннее чутье подсказывало ему, что ихъ дло выиграно.
Министръ ласково кивнулъ ему головой и медленно направился къ своей коляск.
‘Онъ не забудетъ, думалъ Джерри:— вдь онъ не забылъ, что цвты надо поставить въ воду.’ И успокоившись, онъ съ большимъ аппетитомъ лъ вс вкусныя блюда, которыми его угощали, ничуть не смущаясь присутствіемъ цлой толпы лакеевъ, а посл завтрака Самъ отвезъ его на станцію.
Когда онъ пріхалъ въ Мильтоунъ, солнце садилось за церковнымъ шпилемъ, и люди собирались уже искать его тло въ грязной рченк.
При вид маленькаго бглеца, входившаго въ ворота сада, вс отъ изумленія лишились дара слова.
Джерри же вошелъ въ садъ совершенно спокойно, какъ будто не произошло ничего необычайнаго.
— Ты чуть не убилъ меня и свою бабушку,— проговорилъ, наконецъ, Джонъ Стернъ.— Почему ты не предупредилъ насъ и заставилъ такъ терзаться?
— Вы бы не отпустили меня,— отвтилъ Джерри и, какъ ни въ чемъ не бывало, сталъ подвязывать свои растенія.
— Ты злой, жестокосердный мальчикъ, Джерри,— сказала Сарра Лэнъ, плача и смясь въ одно и тоже время.
— Я не могъ поступить иначе,— отвтилъ Джерри.
И онъ подумалъ, что человкъ, прочищающій дорогу въ лсу, поневол долженъ топтать траву подъ ногами.
— И ты въ самомъ дл видалъ его самого?— вскричалъ Джонъ Стернъ, поднимая свои очки на лобъ.
Джерри кивнулъ утвердительно.
— И онъ поможетъ намъ?
— Но знаю,— отвтилъ Джерри.
Съ этого достопамятнаго дня онъ сразу выросъ въ глазахъ всхъ обитателей богадльни. Шутка ли: онъ похалъ въ Лондонъ одинъ одинешенекъ и вернулся здравымъ и невредимымъ! Старикамъ, никогда не покидавшимъ родного города, это путешествіе казалось какимъ-то необычайнымъ подвигомъ, но по ихъ мннію Джерри слишкомъ ужъ мало распространялся по поводу своего путешествія.
Онъ по прежнему молча и спокойно работалъ въ своемъ саду, точно никогда не покидалъ хижинъ и не узжалъ никуда.
Однако, въ глубин души Джерри былъ далеко не спокоенъ: онъ ни на минуту не заблуждался и не утшалъ себя воздушными замками.
Правда, онъ повдалъ свое горе министру, но тотъ ничего не общалъ ему, и мальчикъ не былъ увренъ въ его заступничеств. Онъ могъ лишь надяться, а надежда утоляетъ сердечный голодъ не больше, чмъ какое-нибудь лакомство тлесный. Онъ сдлалъ все, что могъ, истратилъ все свое состояніе и теперь ему оставалось только терпливо ждать.
Цлые часы подрядъ просиживалъ Джерри, высматривая, не войдетъ-ли въ ворота почтальонъ или разносчикъ телеграммъ. Они часто проходили мимо, но ни одинъ не заходилъ къ нимъ.
— Глупышка ты маленькій!— говорила ему Сарра Лэнъ. Неужели ты думалъ что такой могущественный человкъ будетъ помнить о насъ, жалкихъ бднякахъ?
При этихъ словахъ лицо Джерри покрывалось яркимъ румянцемъ, и онъ наклонялся къ своимъ цвтамъ, чтобы скрыть его. Онъ сдлалъ все, что могъ, и все же имъ, вроятно, придется уйти изъ своего дома.
— Не убивайся такъ, дитятко — утшала его бабушка. Я найму дв комнатки гд-нибудь на краю города, и у тебя по прежнему будетъ клочекъ сада.
Но тутъ она сама, не будучи въ силахъ сдержаться, разразилась рыданіями, потому что была страстно привязана къ своему домику и жестоко страдала при мысли, что все здсь обречено на гибель.
Старыя монастырскія стны такъ хорошо защищали ихъ отъ соприкосновенія съ шумнымъ вншнимъ міромъ, съ его суетливой, вчно-озабоченной грубой толпой, которая всегда наводитъ страхъ на старыя, слабыя существа. Не многіе изъ нихъ знали куда укрыться, и ни одинъ безъ ужаса не могъ подумать о будущемъ.
Эта маленькая община походила на стадо овецъ, которыхъ отрываютъ отъ родного, спокойнаго пастбища и чрезъ шумный городъ гонятъ на рынокъ.
Хотя Джерри не имлъ никакого основанія такъ всецло доврять великому человку, но въ глубин души онъ думалъ: