Осип Мандельштам.
Макс Бартель. Завоюем мир!
Осип Мандельштам.
Макс Бартель. Завоюем мир!
Предисловие к русскому изданию
Из черной мастерской корней,
И разольется до вершины
В зеленых щупальцах ветвей!
Примечания
Примечания
Макс Бартель. Завоюем мир!, Мандельштам Осип Эмильевич, Год: 1925
Время на прочтение: 2 минут(ы)
На примере Бартеля мы видим, как историческая необходимость создает классового поэта из чуждого материала, перерабатывая в горниле классовой борьбы идеалистическую психологию, преодолевая символизм и заставляя служить интересам масс весь арсенал буржуазной поэтики.
В Германии пролетарская поэзия возникла путем отщепления от глыбы бюргерской символической поэзии. В Бартеле еще свежа эта трещина: так блестит свежестью излома только что отбитый кусок кварца.
Кто предки Бартеля? С одной стороны, вся вековая мудрость германского символизма с ее родоначальником Гёте, а с другой — Фрейлиграт, Гервег и немногие другие литературные одиночки-революционеры.
Поэзия Бартеля, как он сам признает в предисловии к ‘Arbeiterseele’ (‘Душа рабочего’), есть точное отображение душевного перелома тех элементов рабочего юношества, которые можно назвать пролетарской интеллигенцией, перелома весьма длительного: от первых его моментов, когда это юношество призвала в свои ряды партия, и дальше, по всем извилинам революционного пути.
Между культурой и рабочей молодежью стоит решетка государства и классового насилия. ‘Решетку’ надо разбить [Решетка — излюбленный Бартелем символ: см. его ‘Страну за решеткой’ — Пpимеч. О. Мандельштама].
Тоска по обетованной стране культуры, которую должен завоевать пролетариат, напоминает у Бартеля тягу старших немецких поэтов к Италии, к блаженному югу. В его ‘Утопии’ — жгуче-синее небо, растут лавры и т. п.
Это — классовый романтизм культуры, оправданный временно противоречием в самом существе положения германской рабочей массы.
В лице Бартеля германская поэзия, насыщенная музыкой и мощным чувством природы (чувством космическим), пошла на службу революции. Интересно, как пульсируют у Бартеля самые обычные ‘поэтические’ образы: так, например, лес неоднократно становится у него, с глубокой внутренней логикой, воплощением коллективной мощи и действия:
И брызнет сок из муравьиной,
Из черной мастерской корней,
И разольется до вершины
В зеленых щупальцах ветвей! [Из ст-ния No 145]
Если бы не война и не русская революция, мы бы никогда не увидели Бартеля во весь рост. История оставит за ним имя поэта германского ‘Марта’, поэта 19-го года, подобно тому, как Барбье был вынесен на гребне революции 1830 года.
Жажда действия, стыд бессилия, братский укор русского примера, вся нравственная трагедия на этот раз уже не одной молодежи, а мучительно созревшего класса, — все это выражено Бартелем позднейшего периода с чисто германской мужественностью.
Когда читаешь Бартеля, нельзя забывать огромное значение песни в общественной жизни Германии. Певческие союзы (gesangvereine) в буржуазных, студенческих и рабочих кругах Германии — политическая сила, агитационные аппараты.
И Бартель своими стихотворными брошюрками: ‘Revolutionre Gedichte’ (‘Стихи революции’), собранными в ‘Утопии’, обращается не просто к массе, а к поющей массе. Формально — выученик германского символизма, исторически — ученик войны и русской революции, он пытается претворить ее в кровь и голос германского пролетариата.
1925
Бартель М. Завоюем мир! (Избранные стихи). Перевод с нем.
О. Э. Мандельштама. Л.—М.: ГИЗ, 1925, с. З -5. Без подписи (атрибуция А. Г. Меца). Книга вышла в июне 1925 г. Перепеч.: Материалы к биографии.
Бартель, Макс (1893-1975) — см. коммент. к NoNo 116-166.
Фрейлиграт, Фердинанд (1810-1876), Гервег, Георг (1817-1875) — немецкие политические поэты периода революции 1848 г. В 1920-х -1930-х гг. вышли книги их переводов: Фрейлиграт Ф. Избранные стихотворения. Пер. С. Заяицкого. Харьков: Пролетарий, 1924, Он же. Мертвые живым. Пер. М. Зенкевича. М.—Л.: ГИХЛ, 1931, М.: Жургаз, 1932, Гервег Г. Стихи живого человека. Пер. Б. Пастернака. М.: ГИЗ, 1925.
Германский ‘Март’ — революция 1919 г. в Германии.
Из черной мастерской корней,
И разольется до вершины
В зеленых щупальцах ветвей!