Маклер в Дингльвуде, Английская_литература, Год: 1868 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 56 минут(ы)

МАКЛЕРЪ ВЪ ДИНГЛЬВУД

РАЗКАЗЪ.

(Переводъ съ англійскаго.)

I.

Т, кому пришлось бы узнать Дингльвудъ посл сдланныхъ въ немъ улучшеній, едва ли могли бы составить себ понятіе о томъ, каковъ былъ онъ до переселенія въ него семейства Грешамовъ. По примру всхъ обитателей нашего околотка, и я привыкла называть эти передлки ‘улучшеніями’, хотя сознаюсь, что на мой взглядъ домъ этотъ не сталъ лучше прежняго. То было старомодное, красное кирпичное зданіе, не заслуживавшее особеннаго вниманія въ архитектурномъ отношеніи и по стилю постройки напоминавшее собой Кенсингтонскій дворецъ, Кью и другіе старинные незатйливые королевскіе дворцы. Высокія узкія окна гостиной выходили на маленькую террасу, покрытую густымъ зеленымъ дерномъ, придававшимъ ей самый веселый, оживленный видъ. Я затруднилась бы объяснить, откуда произошло названіе Дингльвудъ. Купивъ это помстье, мистеръ Ковентри не мало потшался надъ его прозвищемъ, увряя, будто оно названо было такъ по причин своего безлсья, это, впрочемъ, было не совсмъ справедливо. Правда, что Дингльвудъ былъ совершенно открытъ со стороны рки, которой не видно было отъ насъ изъ Грина за лсомъ, но вблизи отъ дома, между имъ и нами, возвышалась небольшая купа деревъ, какъ бы защищавшая Дингльвудъ отъ нескромнаго любопытства сосдей. Это былъ простой и тихій домъ въ бытность мистера и мистрисъ Ковентри. Они не задавали пировъ и удалялись шумнаго общества, такъ какъ леди Сара всегда была слабаго здоровья. Но если, утомленные однообразнымъ зрлищемъ нашего лса, мы отправлялись въ Дингльвудъ, то насъ всегда радушно встрчали на маленькой террас, гд въ солнечные дни можно было наврное застать старичковъ: леди Сару, сидвшую на соф, и мистера Ковентри съ газетами въ рукахъ и лежавшею около него большою собакой. Вплоть отъ дому шелъ лугъ, понижавшійся къ рк, которая тихо струилась, сверкая на солнц, а посреди ея возвышался зеленвшій маленькій островокъ и небольшой сренькій домикъ, составлявшіе центръ ландшафта. Покатый берегъ, занятый подъ лугомъ, былъ весь покрытъ низко скошеннымъ газономъ и бархатнымъ ковромъ разстилался до того самаго мста, гд начиналось поле. Но тутъ природа снова вступала въ свои права, и любимая козочка леди Сары привольно паслась, по колни стоя въ прохладной и сочной трав. У самаго дома росъ старый тутовникъ, оснявшій своею тнью софу, а съ противоположной стороны возвышалось темное тиссовое дерево, защищавшее отъ зноя мистера Ковентри, впрочемъ, какъ старый обитатель Индіи, онъ обладалъ свойственною саламандрамъ способностью переносить самые жгучіе лучи солнца. Вязанье было постояннымъ занятіемъ леди Сары. Она вязала на большихъ спицахъ слоновой кости разнаго рода цвтныя вещицы изъ яркой нмецкой шерсти, супругъ же ея обыкновенно читалъ ей газеты. Вмст прочитывали они отчеты о парламентскихъ преніяхъ, останавливаясь по временамъ, чтобъ обмняться мыслями. ‘Не мшало бы ему выразиться тутъ и посильне,’ говаривала леди Сара своимъ небольшимъ, звучнымъ голоскомъ. ‘Плохо же онъ защищаетъ свое мнніе, я несогласна съ этимъ.’ И мистеръ Ковентри прерывалъ чтеніе, клалъ газеты на колни и принимался на досуг обсуждать этотъ вопросъ. Да почему бы имъ и не длать этого на досугъ? Такъ обыкновенно проводили старички большую половину лтнихъ дней, а между тмъ вокругъ ихъ было тепло и тихо, листья нжно шелестили, а свжая травка зеленлась подъ ихъ миролюбивыми, старыми ногами. Оба они не долго скитались по земл, и все упомянутое о нихъ не иметъ ничего общаго съ моимъ разказомъ. Но они представляли отрадное зрлище въ своемъ род. Это были люди небогатые, мебель и ковры у нихъ были очень потертые, и весь домъ не похожъ былъ на то, чмъ сталъ онъ въ послдствіи, однако мы вс любили мистера Ковентри и его милую старую супругу, а старомодный дингльвудскій домъ былъ какъ нельзя боле приспособленъ къ ихъ образу жизни. И теперь еще съ удовольствіемъ вспоминаю я о нихъ.

Посл смерти мистера Ковентри, мы, конечно, вс интересовались знать, кто купитъ его домъ (такъ какъ леди Сара не въ состояніи была оставаться въ немъ посл смерти мужа, да и пережила его только однимъ годомъ), и потому разнесшійся слухъ о томъ, что его покупаетъ молодой мистеръ Грешамъ, сильно взволновалъ нашъ околотокъ. Онъ былъ сынъ стараго Грешама, того самаго, который купилъ себ помстье Бишопсъ-Гонъ, въ двнадцати миляхъ отъ насъ, въ Куксле, и нажилъ все свое состояніе бывъ маклеромъ, и, какъ говорили, даже не изъ числа лучшихъ въ этомъ разряд людей. Сынъ его продолжалъ отцовскія занятія и недавно женился на двушк своего круга. Онъ былъ молодъ, красивъ собой и, вроятно, какъ и большинство сыновей этихъ господъ, получилъ воспитаніе въ Итонской школ, тмъ не мене всякій изъ насъ чувствовалъ, что въ лиц его проникнетъ въ нашу сферу новый, чуждый намъ элементъ. Добро бы хоть жена его, какъ нердко случается, происходила изъ знатнаго рода, а то и она была не боле какъ дочь такого же коммерсанта, какъ и ея мужъ, и это возбудило между нами большій толки о томъ, какого образа дйствій придерживаться намъ по прізд ихъ сюда. Нкоторыя семейства сразу было поршили не длать имъ визита, другіе же, напротивъ, объявили, что такіе богачи наврное будутъ задавать пиры на все графство, и что вс съдутся къ нимъ. ‘Будь они только достаточные люди, то это не имло бы никакого значенія, но вдь они страшно богаты, и мы вс, конечно, должны будемъ преклониться предъ ними,’ говорила Лотти Стокъ. Она всхъ нетерпливе ожидала знакомства съ новыми владльцами, такъ какъ молодость ея увядала, выйти замужъ не представлялось ей возможности, да и семейство ея къ тому же было очень бдное. Признаюсь, мн и самой интересно было знать, что выйдетъ изо всего этого.

Первое появленіе Грешамовъ въ Дингльвуд удивило насъ всхъ. Молодой Грешамъ примчался изъ Кукслея въ своемъ американскомъ экипаж съ цлію осмотрть продававшійся домъ, а вслдъ за нимъ въ тотъ же день прохалъ мимо насъ прекрасный шарабанъ, въ которомъ сидли очень хорошенькая молодая женщина, премиленькая двочка и прелестная крошечная сроголубая собачка, отправлявшіяся осматривать Дингльвудъ. Гербы, украшавшіе шарабанъ, имли самыя мельчайшія раздленія, словно они прошли чрезъ руки нсколькихъ поколній титулованныхъ наслдниковъ и наслдницъ, а напудренный лакей былъ поистин великолпенъ. Такого красиваго экипажа и не запомнятъ въ нашей сторон. Не говорю уже объ экипаж леди Дензиль, или другихъ знатныхъ сосдей, но экипажъ самой королевы, въ которомъ она катается по окрестностямъ, не могъ съ нимъ сравниться. Вскор посл этого посщенія мы услыхали, что цлая толпа рабочихъ прибыла въ Дингльвудъ, и что все предположено въ немъ измнить. Мстоположеніе понравилось молодой мистрисъ Грешамъ, но домъ показался ей слишкомъ тсенъ. По разказамъ моей горничной, въ немъ предполагалось сдлать новую столовую и гостиную, со спальнями на верху, и рабочіе уже принялись за дло. Мы были какъ громомъ поражены, глядя на вс эти ‘улучшенія’: какъ хозяинъ этого дома, онъ, безъ сомннія, былъ въ прав предпринимать ихъ, но тмъ не мене это казалось намъ чрезвычайно тщеславнымъ съ его стороны. Хорошенькая, маленькая, терраса была совсмъ уничтожена, а бдный старый тутовникъ погибъ во время передлокъ, хотя, по правд сказать, у новыхъ хозяевъ достало на столько здраваго смысла, чтобы не испортить общаго вида мстности. Къ старому дому прибавлено было два флигеля, съ одною великолпною комнатой въ каждомъ изъ нихъ. Гостиная, удовлетворявшая неприхотливымъ вкусамъ бдной леди Сары, обращена была этими милліонерами въ билліардную, и находясь въ средин цлой амфилады комнатъ, соединяла собой два новые флигеля. Опять повторяю, что они имли полное право распоряжаться своимъ домомъ какъ хотли, но все-таки это казалось намъ весьма страннымъ.

Вслдъ затмъ навезли изъ города цлыя кучи мебели, вагоны, везшіе ее, имли видъ процессіи, тянувшейся вдоль по дорог. Все это великолпіе и блескъ, выставляемые на показъ, произвели дурное впечатлніе въ сосдств. Право, казалось, будто эти прізжіе тщеславились своимъ богатствомъ предъ нами, имвшими уже нсколько полинялые ковры и вышедшіе изъ моды обои. Въ Грин разразился общій взрывъ негодованія. ‘Такія издержки были бы умстны въ город со стороны всякаго богатаго человка’, говорили, сосди, ‘въ деревн же они становятся безсмысленны и вульгарны’. Все въ новомъ Дингльвуд было раззолочено, разукрашено и стоило большихъ денегъ, весь домъ устланъ былъ турецкими коврами и убранъ богатыми шелковыми драпри и огромными зеркалами. Немного спустя прибыло и само ‘семейство’. Они въхали съ такимъ шумомъ великолпныхъ экипажей своихъ, какого отродясь не бывало въ нашей сторон. Аллея, по которой такъ спокойно плелся старый, срый пони леди Сары, была расширена, и цлый день только и виднлись мелькавшіе взадъ и впередъ блестящіе экипажи и гордо выступавшія лошади. Прежде всхъ показывался обыкновенно американскій экипажъ мистера Грешама, запряженный бшенымъ животнымъ, которое мчалось какъ вихрь. Затмъ вызжала покойная коляска, въ которой мистрисъ Гретамъ отправлялась по магазинамъ, иногда же въ ней каталась кормилица съ ребенкомъ. Посл полдника, въ свою очередь, появлялась щегольская откидная карета съ гербовыми украшеніями и напудреннымъ лакеемъ. Глядя въ первый разъ на всю эту выставку экипажей, мы пришли въ большое негодованіе, но привычка всегда возьметъ свое, и подъ вліяніемъ ея невольно смягчаются наши чувства. Изъ всхъ обитателей Грина, Лотти Стокъ была боле другихъ расположена въ пользу новопрізжихъ.

— Я думаю заставить мамашу сдлать имъ визитъ, сказала она однажды и обошла всхъ знакомыхъ съ цлью сообщить имъ о своемъ намреніи.— Да почему бы и всмъ-то не сдлать имъ визита. Право, недостойно укорять ихъ за то только, что они богаты. Можно подумать, что мы стыдимся своей бдности. Готова поручиться, что изъ города съдется къ нимъ множество гостей, которые, поврьте, не хуже насъ съ вами, мистрисъ Мульгревъ, и они преспокойно будутъ себ веселиться: въ Лондон люди вовсе не такъ щепетильны какъ у насъ, въ провинціи.

— Милая Лотти, отвчала я, — я не сомнваюсь, что и сами Грешамы не хуже насъ съ вами, но не въ томъ дло. Тутъ существуютъ соціальныя различія.

— О, да! Знаю, воскликнула Лотти.— Мн твердятъ о нихъ всю мою жизнь, однако я не вижу, чтобы мы сколько-нибудь выиграли отъ такой щепетильности, право, нужно заставить мамашу сдлать имъ визитъ.

На дл, однако, это оказалось трудне чмъ на словахъ, потому что мистрисъ Стокъ была женщина робкая и выжидала что станутъ длать другіе. Между тмъ и сами Грешамы, несмотря на свой прекрасный домъ и великолпные экипажи, представились къ намъ на судъ, какъ будто заискивая въ нашемъ расположеніи. Въ первое же воскресенье они скромно и просто пришли пшкомъ въ церковь, что произвело ршительный переворотъ въ ихъ пользу, ко всему этому она была хороша и мила, а онъ смотрлъ такимъ порядочнымъ человкомъ, что вамъ никогда не отличить бы его отъ настоящаго джентльмена. Все это кончилось тмъ, что въ одно прекрасное утро леди Дензиль сдлала имъ визитъ, а за ней поднялись и вс обитатели Грина.

Правду сказать, отъ молодой парочки вяло новизной: подобно дому и всей обстановк своей, они были словно какъ съ иголочки: слишкомъ пышны, слишкомъ великолпны. Мистрисъ Грешамъ иногда чванилась своимъ богатствомъ, хотя, по правд сказать, эта слабость проглядывала больше въ ея готовности служить всмъ и каждому чмъ въ пустомъ желаніи выставлять свое богатство на показъ. Расточительность ея бросалась всмъ въ глаза, что невольно заставляло васъ и улыбаться, и краснть, бросало въ жаръ и даже отчасти сердило. Это было бы еще, пожалуй, извинительно для знатной леди, но жен простаго маклера, какъ хотите, это было не къ лицу. Она искала случая подлиться съ вами чмъ-нибудь или, лучше сказать, всмъ, въ чемъ только вы нуждались. ‘Позвольте мн прислать вамъ этого’, говаривала она, увлекаясь собственною щедростью, если только замчала какую-либо недостачу въ вашемъ дом, и въ случа отказа съ вашей стороны, она раскрывала свой хорошенькій ротикъ и устремляла на васъ свои прекрасные, удивительные глазки. Она не была на столько чутка, чтобы понять и оцнить чувство гордости въ другомъ лиц, какъ сдлала бы это всякая истинно-знатная леди. Она не постигала, напримръ, какъ можно было довольствоваться услугою своей простой горничной, когда была возможность взять на время ея напудреннаго лакея, или какъ можно было предпочитать идти пшкомъ, вмсто того чтобъ хать въ ея прекрасной карет. Она, бдняжка, въ толкъ этого не могла взять. Въ особенности шокировала ее такая нелюбезность съ моей стороны. ‘Не можетъ же быть, чтобы вамъ дйствительно пріятне было хать по пыли въ вашемъ маленькомъ, низенькомъ экипаж,’ говорила она, не понимая, что я предпочитала свою одноколку какъ свою неотъемлемую собственность. Вотъ единственный недостатокъ, который я замтила въ ней, но и его можно было скоре отнести къ числу добродтелей. Мужъ ея былъ боле свтскій человкъ, но и онъ смотрлъ милліонеромъ. Они были страшно богаты и да же въ самыя беззаботныя минуты своей жизни не могли отршиться отъ постоянной мысли о своемъ богатств, а вмст съ тмъ они были молоды, прямодушны и старались осчастливить всхъ окружающихъ. Предсказаніе Лотти сбылось: къ нимъ съзжалось множество гостей изъ Лондона, въ числ которыхъ бывали и люди большаго свта, иногда же ученые и богачи. Въ Дингльвуд встрчали мы всякаго рода радикаловъ, артистовъ, авторовъ и великихъ путешественниковъ. Грешамы отчасти гордились своими литературными знакомствами, что удивляло насъ всхъ. Какъ чудно, бывало, взглянетъ старый сэръ-Томасъ, когда предупредятъ его о предстоящей ему встрч съ тмъ-то или тмъ-то, авторомъ какого-нибудь извстнаго сочиненія. ‘А кто онъ таковъ?’ спроситъ онъ меня потихоньку, строя кислую гримасу въ знакъ нерасположенія своего къ литератур. Да, впрочемъ, и Грешамы были не лучше его въ этомъ отношеніи, но не обладая родовыми отличіями, они высоко цнили въ людяхъ всякія другія маленькія заслуги, въ чемъ бы послднія ни проявлялись. Что же до насъ собственно касается, то мы придавали больше значенія второму двоюродному брату какого-нибудь бднаго лорда чмъ самому Шекспиру или Рафаэлю, впрочемъ, мы почли бы своимъ долгомъ учтиво отнестись къ каждому изъ этихъ джентльменовъ, въ случа встрчи на одномъ изъ обдовъ гд бы то ни было въ Грин.

Несомннно было, однако, что это новое веселое семейство, постоянно оживляемое новыми интересами, новыми лицами, шумомъ, движеніемъ и всми удовольствіями, получаемыми за деньги, расшевелило насъ всхъ. Они были такъ богаты, что стали во глав многихъ увеселеній, вопреки всякому противодйствію, которое они могли бы встртитъ съ нашей стороны. Никто изъ насъ не въ состояніи былъ бы предложить обществу столько развлеченій. Грешамы же постоянно затвали что-нибудь. Вмсто издавна заведенныхъ у насъ обдовъ и партій въ крокетъ, да иногда двухъ, трехъ танцовальныхъ вечеровъ для молодежи, въ Дингльвуд наступила пора нескончаемыхъ, разнообразныхъ увеселеній, такъ что еслибы мы, старики, могли сами устоять противъ неотразимо-любезныхъ приглашеній мистрисъ Грешамъ, то не хорошо было бы лишать нашихъ дтей удобнаго случая повеселиться. Конечно, это не относилось ко мн, вовсе не имвшей дтей, но и я никогда не была расположена слишкомъ чваниться и отъ всей души полюбила молодую парочку. Они такъ согласно жили между собой, были такъ милы, такъ счастливы и такъ готовы, слишкомъ даже готовы, со всми подлиться преимуществами своего положенія.

Однажды утромъ, въ тотъ самый день когда они собрались устроить на моемъ лужк партію въ крокетъ, мистрисъ Грешамъ прислала цлый запасъ шампанскаго. Передавъ мн поклонъ отъ своей госпожи, лакей, принесшій корзины, спросилъ меня, не придти ли ему подсобить моей прислуг, и не нужно ли будетъ мн еще чего-нибудь? ‘Господи! ея и на свт-то еще не было, какъ я уже давно запросто принимала своихъ друзей,’ подумала я про себя и осталась крайне недовольна подобнымъ предложеніемъ. Лотти Стокъ случилась у меня въ то время, какъ пришелъ посланный изъ Дингльвуда, и тотчасъ же прибгла къ разумному взгляду на обстоятельства, какъ обыкновенно поступала она въ тхъ случаяхъ, когда дло касалось Грешамовъ.

— Почему бы имъ и не прислать вамъ шампанскаго? сказала она.— Они богаты какъ Крезъ, хотя, правду сказать, я мало слыхала объ этой исторической личности. Къ тому же вы живете одн, и нельзя требовать, чтобы вы позаботились обо всхъ этихъ мелочахъ.

— Милая Лотти, отвчала я (признаюсь, я была разсержена):— если вы не довольствуетесь моимъ угощеніемъ, то вамъ нтъ нужды приходить ко мн. Грешамы могутъ то же оставаться дома, если желаютъ. Статочное ли дло пить шампанское до обда, играя въ крокетъ! Совершенно похоже на этихъ новоиспеченныхъ богачей. Имъ, пожалуй, еще пріятне было бы пить растворенный жемчугъ, по примру Клеопатры. Выдумали же что: шампанскаго!

— Они, вроятно, предполагали замнить имъ чай, сказала нсколько пристыженная Лотти.

— Какое мн дло до того что они предполагали! отвчала я.— Вамъ подадутъ чай, а я чрезвычайно разсержена и даже обижена этимъ обстоятельствомъ. Хоть бы они подумали о томъ, какъ мы тутъ жили и обходились безъ нихъ.

Я сла къ столу, написала маленькую записочку въ самомъ холодно-учтивомъ тон и отослала корзины съ Джономъ Томасомъ, между тмъ какъ Лотти, напвая себ что-то подъ носъ, пошла разсматривать висвшія по стнамъ картины, какъ будто она никогда не видала ихъ прежде. Она просто влюбилась въ Грешамовъ. Ее нельзя было назвать ослпленнымъ сторонникомъ ихъ, такъ какъ она, подобно всмъ прочимъ, замчала ихъ недостатки, но она всегда была готова представить что-нибудь въ ихъ оправданіе.

— Они, право, не сумли лучше поступить, кротко говорила она, истощивъ вс свои аргументы. То же самое сказала она и теперь, когда я собиралась отсылать оконченную записку.

— А почему же они не умютъ лучше? спросила я: — они получили такое же образованіе, какъ и вс. Онъ воспитывался въ Итонской школ, гд мальчикъ могъ бы выучиться какъ держать себя въ обществ, если ужь ничему другому не научился. А она была въ одномъ изъ модныхъ пансіоновъ, вроятно, не хуже тхъ, въ которыхъ и вы вс воспитывались.

— Мы никогда не были ни въ какомъ пансіон, съ горечью отвчала Лотти.— Мы всегда были слишкомъ бдны. Насъ ничему неучили, тогда какъ Ада Грешамъ всему обучалась, прибавила она, слегка усмхнувшись.

Это была совершенная правда. Бдная маленькая мистрисъ Грешамъ имла громадныя свднія. Ни одна женщина не получила такого образованія, какъ она. Она посщала публичныя лекціи, въ совершенств изучила теорію музыки, превосходно знала химію, такъ что вполн могла бы сочувствовать своему мужу и, какъ выражаются газеты, принимать участіе во всхъ его научныхъ занятіяхъ. Какъ громко звучатъ эти слова въ печати! Несмотря на то что я была сердита, я сама не могла не усмхнуться. Не забавно ли въ самомъ дл, что молоденькая женщина должна была получить такое изысканное воспитаніе, для того только чтобы годиться въ жены молодому Грешаму.

— Что жъ, Лотти, сказала я,— я все-таки не хочу думать, чтобъ она сознательно оскорбила меня, и, право, отъ души люблю ее. Не думаю также, чтобъ она была испорчена воспитаніемъ. Просто некому было научить ее уважать чувства другихъ людей, а такое богатство, къ тому же, хоть кого введетъ въ искушеніе.

— Какъ бы я хотла подвергнуться подобному искушенію, воскликнула Лотти, внезапно сверкнувъ глазами.— Ну, представьте себ! ихъ четыре брата и вс они одинаково богаты. Ахъ, да, продолжала она посл минутнаго молчанія, — я, вдь, слышала, что сегодня они ожидаютъ сюда одного изъ братьевъ.

Она проговорила это какъ будто случайно, но я видла ясно, что слова эти были сказаны ею не безъ умысла. Бдняжка тяжело вздохнула, и легкій лихорадочный румянецъ покрылъ ея щеки. Часто приходится намъ слышать о двушкахъ, высматривающихъ себ жениховъ и даже преслдующихъ эту драгоцнную добычу. Когда же придется вамъ увидать подобный трагическій случай на дл, то вы согласитесь со мной, что зрлище это далеко не забавное. Стоки были на столько же бдны, на сколько Грешамы богаты. За годъ предъ тмъ Эверардъ разорился въ конецъ, погубивъ съ собой и всхъ имвшихъ съ нимъ дла, теперь же Лотти увидала предъ собой удобный случай выйти изъ бды и съ трагическимъ мужествомъ схватилась за него. Я прочла въ выраженіи ея лица всю мысль и ршимость ея, когда, стараясь улыбнуться, она проговорила эти, повидимому, малозначащія слова, и мною овладла самая мучительная жалость. Бдная Лотти! Замужество это представлялось ей единственнымъ исходомъ какъ для нея самой, такъ и для всего семейства ея и даже для несчастнаго, любимаго ими, погибшаго Эверарда. Какой переворотъ произвело бы это въ ихъ настоящей жизни, въ надеждахъ и во всемъ окружающемъ! Вы скажете, можетъ-бытъ, что неблагородно было основывать на такихъ соображеніяхъ спокойствіе своей семьи. Не спорю противъ этого, но увряю васъ, что угадавъ тайныя мысли Лотти, я почувствовала, что сердце мое болзненно сжалось. Это вовсе не казалось мн смшнымъ или низкимъ, но ужаснымъ и печальнымъ, хотя я уврена, что никто другой не посмотритъ на это дло съ моей точки зрнія.

Не успла еще уйти отъ меня Лотти, какъ въ комнату вбжала мистрисъ Грешамъ, въ своемъ хорошенькомъ лтнемъ платьиц, въ локонахъ и бантикахъ, разввавшихся по втру. Она пришла спросить меня о причин моей нелюбезности и всячески принялась упрашивать и увщевать меня.

— У насъ столько вина, что мы не знаемъ куда съ нимъ дваться, сказала она.— Гарри то и дло покупаетъ новые виноградники, и наши погреба переполнены до верху. Отчего бы вамъ не принять отъ насъ хоть немножко? У насъ такое изобиліе всего, что мы мста ему не находимъ.

— Благодарю, право не нужно, сказала я, чувствуя, что кровь бросилась мн въ голову.— Какой прекрасный день сегодня! Куда вы намрены хать кататься? Въ лсу нынче будетъ восхитительно.

— Ахъ, ужь мн надолъ лсъ, воскликнула мистрисъ Грешамъ.— Я было собиралась сдлать нсколько визитовъ по дорог въ Эсткотъ. Но, милая мистрисъ Мульгревъ, какъ же насчетъ шампанскаго-то?

— А въ открытомъ пол еще рано кататься, неуклонно продолжала Лотти, глядя прямо въ лицо нашей гость.— Тамъ всегда холодно или, какъ говорится, свжо. Я вообще не охотница мерзнуть, а тамъ и въ солнечный-то день такъ и пронизываетъ насквозь втромъ.

— Вольно же вамъ быть такою воздушною, подхватила мистрисъ Грешамъ,— вотъ я такъ никогда не чувствую холоду. Впрочемъ, я совсмъ не поду сегодня кататься — я и забыла, что мн нужно отправиться на станцію желзной дороги встртить Гарри и вернуться сюда, будьте же милы, мистрисъ Мульгревъ, позвольте мн опять прислать Джона Томаса съ….

— Я приготовлю вамъ чаю, сказала я, — и служанки мои одн управятся съ нимъ какъ нельзя лучше, присутствіе же великолпнаго Джона Томаса разсиваетъ ихъ настолько, что он ничего больше не длаютъ какъ только глазютъ на его плюшевое платье и пудру. Я очень буду рада видть у себя мистера Грешама и васъ.

— Однако…. снова заговорила она съ жаромъ, но сразу остановилась, встртивъ взглядъ Лотти, длавшей ей какіе-то знаки, и устремила на меня свои голубые глаза.

Она никакъ не могла понять въ чемъ было дло, и никакой намекъ, кром положительныхъ доводовъ, не заставилъ бы ея догадаться, что она зашла слишкомъ далеко. Она остановилась, повинуясь знаку Лотти, но продолжала все также пристально смотрть на меня. Довольство, роскошь, привычка преодолвать все хоть сколько-нибудь похожее на препятствіе, лишили ее всякаго женскаго инстинкта. Она глядла на меня во вс глаза, и щеки ея постепенно покрывались румянцемъ: она чувствовала сдланную ею неловкость, но до сихъ поръ еще не могла догадаться въ чемъ она состояла.

— Братъ Гарри долженъ пріхать съ нимъ, начала она тихимъ голосомъ,— позволите ли мн привезти его къ вамъ? Онъ старше Гарри, хотя еще и не женатъ. О, это такой свтскій человкъ. Конечно, еслибъ онъ желалъ, то могъ бы жениться такъ же рано какъ и мы, этому ничто не препятствовало, но онъ сперва отдался свтской жизни, а потомъ сдлался артистомъ и сталъ въ полномъ смысл слова Богемцемъ. Онъ великолпно рисуетъ. Гарри всегда совтуется съ Джеральдомъ когда собирается покупать какую-нибудь картину. Не знаю куда тратитъ онъ вс свои деньги, потому что у него нтъ ни хозяйства, ни лошадей и никакихъ другихъ прихотей. Я иногда называю его старымъ скрягой, хотя сознаюсь, что не имю на то права, потому что онъ длаетъ мн драгоцнные подарки. Мн такъ хотлось бы привезти его сюда.

— Да, постарайтесь непремнно привезти его съ собой, отвчала я и невольно вздохнула, взглянувъ на Лотти, которая жадно прислушивалась къ нашему разговору. Увидавъ, что я смотрю на нее, она вся вспыхнула и поспшно отошла къ окну, чтобы скрыть свое волненіе отъ мистрисъ Грешамъ. Для нея было ясно, что я угадала ея мысли, но она не знала какое сожалніе пробудила она въ моемъ сердц. Уходя, она пристально посмотрла мн въ лицо. ‘Не презирайте меня’, говорилъ ея взглядъ. Бдная Лотти! Еслибы можно было дурныя средства оправдать хорошею цлью!

Вмст ушли он отъ меня: и бдная двушка, и богатая, счастливая, молодая женщина. Лотти была старшею изъ двухъ, хотя и она была еще далеко не стара, и об он были хорошенькія и молоденькія женщины. Выйдя за ворота, он склонились другъ къ другу и пресеріозно болтали между собой, какъ обыкновенно длаютъ это двочки, и никому не приснилось бы тогда, что легкою поступью своею они близились къ трагической развязк. Видъ этихъ двухъ столь непохожихъ другъ на друга женщинъ и мысль о будущемъ, которое могло бы коротко сблизить ихъ между собой, заставили меня невольно призадуматься.

II.

Въ это утро мы, конечно, и не попробовали шампанскаго, я, право, не одобряю употребленіе подобныхъ напитковъ молодежью и до обда не допускаю у себя никогда ничего кром чая. Обитатели Дингльвуда всячески старались ввести эту безумную роскошь между нами, но я ни за что не поддавалась ихъ попыткамъ. Однако молодой Грешамъ, выпивъ чашку чая, немедленно отвелъ свою жену въ сторону, и я слышала, какъ онъ спросилъ ее о шампанскомъ.

— Это не моя вина, Гарри, воскликнула она, не подозрвая, что я такъ близко нахожусь отъ нея.— Она отослала его назадъ, и Лотти говоритъ, что я даже оскорбила ее. Я сама не знала что мн длать. Она не согласилась даже и на то, чтобы Джонъ Томасъ пришелъ сюда служить.

— Пустяки, отвчалъ Гарри Грешамъ,— ты бы должна была настоять на этомъ. Намъ не слдовало бы вводить ее въ издержки. Я увренъ, что у нея нтъ ни одного лишняго шиллинга сверхъ того, что она тратитъ на свои собственныя нужды.

— Что же мн-то было длать, отвчала его жена.

Не знаю что говорила ей Лотти, но, очевидно, она была чмъ-то сконфужена. Что же касается до Гарри, то, мн кажется, онъ не прочь былъ бы оставить на моемъ стол одинъ изъ своихъ банковыхъ билетовъ въ вознагражденіе за понесенныя мною издержки. Я слыхала въ послдствіи, что расточительность весьма плохой знакъ, и что люди, становясь нерадивыми къ своему благосостоянію, начинаютъ чрезмрно сорить деньгами. Впрочемъ, мн никогда не приходилось самой испытывать эту слабость. Вновь прибывшій братъ былъ совсмъ иныхъ свойствъ человкъ. Не могу сказать, чтобъ онъ понравился мн съ перваго разу. Онъ не казался такимъ зажиточнымъ, расточительнымъ и простодушнымъ существомъ, какъ Гарри, и скоре походилъ на большинство людей. Гарри Грешамъ былъ свжъ и румянъ какъ двушка, несмотря на свои тридцать лтъ, имлъ наклонность къ полнот и отличался нкоторыми чертами характера, которыя приписываются или приписывались когда-то исключительно Англичанамъ, а именно: — искренностью и прямотой. Джеральдъ былъ нсколькими годами старше его, немного повыше, смугле лицомъ и носилъ на себ неуловимую печать человка, не мало пожившаго на своемъ вку. Сдлавъ свои первыя наблюденія надъ незнакомцемъ, я посмотрла на Лотти и увидала, что взглядъ ея, полный ужаса и раздумья, обращенъ былъ также на него. Не выйдя замужъ, какъ подобало бы, въ ранней молодости, Лотти Стокъ не выполнила назначенія женщины. Она отказалась отъ очень хорошихъ партій, о чемъ нердко съ горечью вспоминала ея мать. Теперь же, когда семейныя дла ихъ приняли такой дурной оборотъ, она ршилась попытать счастье, но ршившись на эту попытку, она ожидала увидать предъ собой втораго Гарри Грешама, но никакъ не этого свтскаго молодаго человка. Въ минуты своего безмолвнаго созерцанія, Лотти похожа была на жертву, которая, стоя на краю пропасти, собирается съ силами чтобы броситься въ нее, отступаетъ съ ужасомъ и наконецъ ршается на все. По причин этого раздумья Лотти на краю пропасти, веселье наше не клеилось, такъ какъ она всегда была душой всякаго общества и всхъ увеселеній. Когда же я увидала, что она оставила наконецъ свое мсто около старой мистрисъ Берсфордъ и присоединилась къ мистрисъ Грешамъ, стоявшей въ сторон съ своимъ зятемъ, то я поняла, что она уже ршилась на все. Опытный богатый молодой человкъ XIX столтія! Лучше бы ей и не трудиться, подумала я про себя.

Въ эту самую минуту на противоположномъ конц луга появилась осанистая фигура Джона Томаса, и краска досады внезапно выступила у меня на лиц. Я встала, желая узнать что ему нужно и вообразивъ себ, что онъ снова присланъ сюда, несмотря на мой отказъ. Не успла я однако дойти до него, какъ мн уже стало понятно, что онъ пришелъ съ порученіемъ къ своему господину, которому и подалъ телеграмму. Мистеръ Грешамъ распечаталъ ее, стоя неподалеку отъ меня, наскоро пробжалъ ея содержаніе и что-то проворчалъ сквозь зубы, побагроввъ отъ негодованія или замшательства. Однако, увидавъ меня, онъ сдлалъ надъ собой усиліе и обернулся ко мн съ своею обычною ясною улыбкой на лиц.

— Дла преслдуютъ меня даже посреди удовольствій, сказалъ онъ.— Не досадно ли это?

— Хорошо кабы еще только дла, отвчала я.— Всякій разъ, когда приходится мн увидать телеграмму, сердце мое сильно забьется, и мн все кажется, что кто-нибудь боленъ или умеръ.

— Все ограничивается на этотъ разъ одними длами, клянусь Юпитеромъ! сказалъ Гарри. Голосъ его сталъ очень тихъ, но онъ смялся, и смхъ этотъ звучалъ какъ-то странно и неестественно. Затмъ онъ какъ будто стряхнулъ съ себя задумчивость, сунулъ бумагу въ карманъ и подалъ мн руку, чтобъ отвести меня опять на мое мсто.— Мимоходомъ сказать, началъ онъ,— я готовъ съвами поссориться, мистрисъ Мульгревъ. Почему вы не дозволяете намъ, такимъ близкимъ сосдямъ вашимъ, быть вамъ хоть чмъ-нибудь полезными? Это доставило бы величайшее удовольствіе какъ Ад, такъ и мн.

— Очень вамъ благодарна, но я право ни въ чемъ не нуждаюсь, воскликнула я, внезапно остановившись предъ кресломъ леди Дензиль.

— Вы очень горды, сказалъ онъ, улыбаясь и оставляя меня наслаждаться созерцаніемъ игры, къ участію^ въ которой его призывали. Все остальное дообденное время провелъ онъ въ игр, съ живымъ участіемъ слдя за всми мелочами ея, но несмотря на то, я все-таки чего-то боялась. Кто внушалъ мн это безпокойство: Лотти или Гарри Грешамъ, сама не знаю, но я ощущала нчто подобное.тому чувству, съ ^которымъ иногда, повидимому безъ всякой причины, пробуждается человкъ, р—тревожное, безпокойное предчувствіе чего-то недобраго.

Грешамы ушли отъ меня самые послдніе. Проводивъ ихъ, по обыкновенію своему, до воротъ, я’постояла нсколько минутъ на двор, любуясь догоравшимъ днемъ. Было уже около семи часовъ, Грешамы никогда не обдали ране восьми и потому не торопились домой. Какъ сейчасъ помню, на Ад было очень хорошенькое платье такого нжнаго свтлосраго цвта, который, кажется, можетъ запачкаться отъ одного пристальнаго взгляда, и она картинно подобрала свой длинный шлейфъ на руку. Хотя Ада Грешамъ и не отличалась особенною изысканностью манеръ, но она не была и настолько вульгарна, чтобы тащить свое платье по пыльной дорог. Подъ руку съ мужемъ, шла она по песчаной, красноватой дорожк, Джеральдъ несъ по другую сторону ея зонтикъ, и наклонясь, разговаривалъ съ нею. Глядя на нихъ, я невольно вспомнила объ ужасномъ различіи, существующемъ въ жизни нкоторыхъ людей: — между тмъ какъ одни должны съ трудомъ сами прокладывать себ дорогу въ жизни, другіе окружены отовсюду заботой, любовью и покровительствомъ. Казалось, что эти два брата не дали бы втерку пахнуть на Аду, они готовы были оберегать ее отъ всякой печали и пронести ее на своихъ рукахъ чрезъ вс терніи, которыя могли бы встртиться на ея жизненномъ пути. Солнце освщало ихъ своими косыми лучами, отбрасывая на изгороди фантастическія ломаныя тни трехъ шедшихъ фигуръ и свтя мн прямо въ глаза. Какъ сейчасъ вижу ее: опираясь на руку своего мужа, она смотритъ на брата, а вонъ и граціозно висящій на ея рук срый шелковый шлейфъ, блая шитая юпка внизу и свтлорозовыя ленточки, на которыхъ играетъ лучъ заходящаго солнца. Бдная Ада! Съ тхъ поръ въ памяти моей живо запечатллись и другіе моменты ея жизни!

На другой день, посл обда, между собравшимися у меня гостями шли толки о новомъ брат. Разговоръ нашъ, впрочемъ, не ограничивался однимъ этимъ предметомъ. Мы разсуждали также и о прелестномъ туалет мистрисъ Грешамъ, и о новой шляпк Лотти, ея собственной работы. Отдавая полную справедливость искусству Лотти, нельзя было не сознаться, что первенство въ этомъ дл все-таки принадлежитъ Элиз.

— Воображаю, еслибъ имть весь свой туалетъ отъ Элизы, воскликнула Люси, младшая сестра ея, приходя въ восторгъ отъ одной этой мысли.— Если я когда-нибудь выйду замужъ, то, конечно, никто кром ея не будетъ меня одвать.

— Въ такомъ случа, нужно проститься съ мечтами о викаріяхъ, замтилъ какой-то злобный критикъ, заставляя краснть Люси.

Вслдъ затмъ между двушками возникъ большой споръ о томъ, хорошъ ли собой новый братъ или нтъ. Вопросъ этотъ горячо обсуждался съ той и другой стороны всми присутствовавшими, за исключеніемъ только одной Лотти, которая не принимала никакого участія въ. спор. Она спокойно сидла, не выказывая ни малйшаго признака свойственнаго ей воодушевленія, и не вмшалась въ разговоръ даже и въ то время, когда зашла рчь о связяхъ и родств Грешамовъ — о неловкомъ папаш, одвавшемся подобно оборванному скряг, и о пышной, любезной, роскошной мамаш, своего рода герцогин торговаго міра.

Конечно, Лотти могла бы, еслибы только хотла, обрисовать ихъ всхъ какъ нельзя лучше: но она была не въ дух въ тотъ день.

— Новопрізжій братъ не смотритъ какимъ-нибудь ничтожествомъ, замтила одна изъ моихъ постительницъ.— Онъ могъ бы называться высокопочтеннымъ Джеральдомъ. Онъ во сто разъ лучше мистера Грешама, хотя и мистеръ Грешамъ въ свою очередь тоже очень не дуренъ.

— А къ тому же у него такое прелестное имя! воскликнула Люси.— Джеральдъ Грешамъ! Всякая двушка, о какой я когда-либо слыхала, вышла бы за него замужъ только ради одного этого имени.

— Я нахожу, что у нихъ у всхъ прекрасныя имена, возразила первая собесдница, которая была также молода и тоже придавала особенное значеніе именамъ.— Они не звучатъ какъ имена простыхъ богачей, и судя по нимъ, Грешамы могли бы принадлежать къ хорошей старинной фамиліи.

— Да, ее зовутъ Адою, сказала Люси, какъ бы размышляя вслухъ, — его — Гарри, а маленькаго мальчика — Персеемъ. Но Джеральдъ просто душка! Никому не уступлю Джеральда!

Окно было въ это время открыто, а двочка говорила такъ неосторожно громко, что я, признаюсь, не очень удивилась, когда вслдъ за ея словами раздался громкій смхъ снаружи, и Ада, въ сопровожденіи своего зятя, показалась на галлере. Люси, конечно, страшно переконфузилась, но краска стыдливости какъ нельзя боле къ лицу молодой двушк и придавала ей особеннаго рода прелесть. Лотти же, въ противоположность ей, казалась еще блдне прежняго. Нельзя было не любоваться, глядя на ея прекрасную, изящную головку, обращенную лицомъ къ свту, а между тмъ она никогда не была такою полненькою, розовенькою и пухленькою, какъ ея младшая сестра. Минуту спустя, Джеральдъ Грешамъ направился въ тотъ уголъ, гд сидла Лотти, чтобы поговорить съ ней, но вмст, съ тмъ онъ видимо искалъ глазами и младшую сестру ея. Находясь одинъ въ кругу женщинъ, мущина длаетъ любой выборъ. Правда, что Джеральдъ былъ внимателенъ ко всмъ двушкамъ, какъ подобаетъ просвщенному англійскому султану, но он, бдняжки, не обольщались такого рода любезностью и переносили ее весьма добродушно.

— Чмъ же онъ виноватъ, что онъ единственный мущина посреди столькихъ двушекъ, сказала Люси, и несмотря на то что щеки ея вспыхнули больше обыкновеннаго, она не разсердилась на Джеральда, когда онъ воспользовался ея неосторожными словами.

— Не забывайте же, что Джеральдъ душка, сказалъ онъ, смясь.

Безъ сомннія, это сказано было безъ особой цли, безъ всякой задней мысли, и легко можетъ быть, что никто, кром меня и Лотти, и не обратилъ даже вниманія на эти слова, тмъ не мене они глубоко уязвили бдняжку и произвели на меня какое-то странное впечатлніе. Неужели жребій выпадетъ на долю Люси? невольно вопрошала я себя. Сестра ея приняла самое отчаянное ршеніе, довела свое мужество до послдняго роковаго предла, сознательно пожертвовала своею свободой, компрометировала свою двическую прямоту, и неужели же, посл всего этого, Люси безъ всякихъ усилій воспользуется наградой. Не могу описать впечатлніе, какое это произвело на меня. Я приходила въ негодованіе отъ одной мысли о томъ, что Лотти Стокъ всячески старается завлечь этого незнакомца, этого богача, который безъ труда могъ бы взять ее себ въ жены, еслибы только пожелалъ этого, но въ то же время взоры его, обращаемые къ Люси, наполняли мою душу страннымъ чувствомъ обманутыхъ ожиданій. Мн слдовало бы радоваться безуспшности такихъ унизительныхъ усилій, а между тмъ сознаюсь, что я, напротивъ, досадовала. Презирая ихъ, я въ то же время мучилась мыслью о ихъ тщетности.

— А Гарри опять ухалъ сегодня въ городъ, сказала Ада, надувъ свои хорошенькія губки,— хоть и общалъ было мн остаться и покатать меня по рчк. Они губятъ его жизнь всми этими телеграммами и длами. Ужь я говорила ему: ну какая теб охота вести дла, когда у насъ и безъ того много денегъ? А онъ отвчаетъ мн на это, что я дурочка и ничего не смыслю.

— Увидавъ телеграмму, я всегда пугаюсь, предполагая, что случилось что-нибудь ужасное, замтила мистрисъ Стокъ.

— О, мы ужь привыкли къ нимъ: въ нихъ только и говорится что о длахъ, сказала Ада, снимая шляпку и вмст съ локончикомъ своихъ прелестныхъ волосъ сгоняя съ юнаго, яснаго чела своего едва замтную тнь заботы.

— Все дла да дла, повторилъ Джеральдъ.

Т же самыя слова слышала я наканун отъ самого Гарри, и они невольно поразили меня.

Встртивъ мой взглядъ, Джеральдъ усмхнулся и сказалъ что-то насчетъ причудливыхъ идей, которыя приходятъ женщинамъ въ голову.

— Неужели вы думаете, что смерть, похороны и всякое другое несчастье можетъ хоть въ половину быть столь же важнымъ какъ дла, сказалъ онъ полушутливымъ тономъ, къ которому и вс мы прибгаемъ всякій разъ, когда желаемъ скрыть свои мысли. Нкоторые изъ нашего маленькаго общества ахнули въ отвтъ на это, другіе вторили его смху. Не мудрено, что всякій дловой человкъ, какъ Гарри Грешамъ, и всякій свтскій человкъ, какъ братъ его, мене пугается этими извстіями чмъ мы — тихіе и мирные провинціалы. Что и говорить объ этомъ!

Въ ту же самую ночь, возвращаясь изъ Лоджа, гд я провела вечеръ, я увидла Дингльвудъ, сіявшій безчисленными огнями, которые какъ зарево отражались въ неб. Сэръ-Томасъ, пользуясь великолпною ночью, сопровождалъ меня черезъ Гринъ, и увидавъ, что я оглянулась на Дингльвудъ, сталъ также смотрть въ ту сторону. Весь домъ былъ освщенъ какъ будто для иллюминаціи. Такъ, впрочемъ, бывало и всегда, благодаря этому яркому освщенію, не только самый домъ, но и вс этажи и даже назначеніе каждой комнаты выяснялось предъ глазами каждаго. Грешамы принадлежали къ разряду тхъ людей, которые вводятъ у себя всякое новое усовершенствованіе, покупаемое за деньги. Они сами добывали газъ и освщали имъ весь домъ съ купеческою расточительностью, какой вы, конечно, не встртите въ истинно порядочномъ дом. Взоры сэръ-Томаса послдовали за моими, и онъ покачалъ сдою головой своею.

— Надюсь, что это не будетъ имть дурнаго исхода, сказалъ онъ.— Они ужь слишкомъ шибко живутъ, мистрисъ Мульгревъ. Въ состояніи ли они поддерживать такой образъ жизни?

— Въ состояніи ли! Да вдь они страшно богаты, отвчала я, разобиженная однимъ подобнымъ предположеніемъ.

— Да, продолжалъ сэръ-Томасъ, — богатство будетъ для нихъ не лишнимъ. На короткое-то время еще, пожалуй, и хватитъ, но не думаю, чтобы человкъ, еще не закончившій своихъ длъ, былъ на столько богатъ, чтобы могъ долго вести такую роскошную жизнь.

— О, не безпокойтесь объ этомъ, отвчала я, раздосадованная устарлыми взглядами сэръ-Томаса.— Конечно, не то было во времена покойныхъ Ковентри.

— Во времена Ковентри! печально проговорилъ сэръ-Томасъ.— Не скоро наживешь такихъ сосдей, какъ Ковентри. Не оступитесь на камень, мистрисъ Мульгревъ. А вотъ мы уже и у вашихъ дверей.

— Прощайте, очень вамъ благодарна, сказала я. Но между тмъ какъ сэръ-Томасъ направлялъ свои шаги домой чрезъ Гринъ, я еще постояла немного на двор, наслаждаясь благоуханіемъ вечерняго воздуха. Дингльвуда не было видно отъ моихъ дверей, а Лоджъ, стоявшій насупротивъ его, мерцалъ совсмъ инымъ свтомъ: слабо теплились свчи въ комнат леди Дензиль и въ нкоторыхъ спальняхъ прислуги, а внизу разливался бловатый, нжный свтъ лампы, то были необходимые домашніе огоньки, не походившіе на освщеніе новаго дома. Въ спокойномъ раздумьи, столь свойственномъ старости, тихо шелъ домой сэръ-Томасъ, склонивъ на грудь свою сдую голову и заложивъ назадъ руки. Мною овладло какое-то суеврное, боязливое чувство. Взглядъ мой на освщенный домъ вызвалъ со стороны сэръ-Томаса самыя грустныя предположенія, и мн казалось, какъ будто я привлекла на Грешамовъ — этихъ веселыхъ и беззаботныхъ дтей — взоръ дремлющей, но неумолимой судьбы.

III.

Читая книги, я часто съ нетерпніемъ ожидала того мста разказа, гд увеселеніе смняется увеселеніемъ, одинъ балъ слдуетъ за другимъ, какъ будто кром этого жизнь не заключаетъ въ себ ничего боле интереснаго и важнаго. Впрочемъ, иногда это встрчается и въ дйствительности. Жизнь Грешамовъ, напримръ, состояла изъ ряда баловъ и всякаго рода увеселеній, они никогда не были одни, каждый вечеръ Дингльвудъ сіялъ огнями, экипажи мчались взадъ и впередъ, и цлый день шелъ пиръ-горой. Лотти Стокъ почти безвыходно находилась у нихъ, и между ею и Джеральдомъ завязалась странная, полунепріязненная, полусогласная дружба. Какъ узнали мы въ послдствіи, Джеральдъ не занимался длами и потому былъ въ половину бдне своего брата. Но несмотря на то, и у него было весьма хорошее состояніе. Не знаю, отчего это дловые люди сохраняютъ на всю жизнь нкотораго рода первобытность характера: они боле естественны чмъ мы. Грешамы, напримръ, со всею искренностью предавались веселью, не длая изъ него, подобно большинству людей, средства для достиженія другихъ цлей. Они любили общество, танцы, были въ восторг отъ пикниковъ и игры въ крокетъ, не руководясь въ этомъ случа, какъ и дти, никакими дальнйшими соображеніями. Они отъ всего сердца радовались своему богатству, доставлявшему имъ вс удобства жизни и столько разнообразныхъ удовольствій, и наслаждались имъ съ дтскимъ восторгомъ. Злобные люди почитали это за чванство, въ сущности же это имло боле сходства съ простодушною радостью дтей, восхищающихся своею собственностью. Не таковъ былъ Джеральдъ: я никогда не встрчалась съ нимъ, не заподозривъ въ его посщеніи какую-нибудь особенную, скрытую цль. До тхъ поръ пока Лотти не вовлекла его въ разговоры и споры съ собой, онъ всегда присутствовалъ безучастнымъ зрителемъ на всхъ большихъ сборищахъ въ Дингльвуд и смотрлъ съ какимъ-то страннымъ, тоскливымъ, недовольнымъ видомъ, какъ будто опасаясь чего или что-то подозрвая. Кажется, Лотти зашла дале чмъ предполагала идти: она увлеклась сама, желая завлечь только его, и одушевлялась въ его присутствіи боле нежели онъ самъ.

Между ними шли нескончаемые споры, которые, доставляя развлеченіе зрителямъ, кажется, нравились и ему самому. Впрочемъ, его забавляли также и шутливыя, застнчивыя рчи Люси, а сверхъ того, у него замтно существовалъ и еще другой, боле серіозный, преобладающій интересъ, который омрачалъ его лицо въ отсутствіи этихъ двухъ молодыхъ двушекъ. Гарри Грешамъ иногда казался недовольнымъ присутствіемъ своего брата. Гуляя вмст, они проходили иногда мимо моего дома и, судя по наружности, не очень-то наслаждались своею прогулкой. Однажды, стоя у воротъ, я слышала ихъ разговоръ между собой.

— Ну что жь, рзко и презрительно замтилъ Гарри,— въ случа чего у Ады есть свое приданое.

Лицо Джеральда выражало въ это время столько жалости и мольбы, что невольно внушило мн большое участіе къ этимъ молодымъ людямъ, поселивъ вмст съ тмъ и нкоторое безпокойство за общее состояніе ихъ длъ.

При такихъ-то обстоятельствахъ назначенъ былъ балъ, по случаю дня рожденія мистрисъ Грешамъ. На этотъ разъ я никого не вывозила на показъ свту, и потому мн оставалось только спокойно любоваться предстоявшимъ торжествомъ. Предъ глазами открывалась цлая амфилада комнатъ, залитыхъ свтомъ огней и благоухавшихъ цвтами. Во всякомъ незанятомъ углу разставлены были большія горки герани, а розы были собраны туда со всего околотка. Комнатка, въ которой я пріютилась, была самая маленькая въ цломъ дом: въ былыя времена она служила будуаромъ для старой леди Сары, и находясь въ отдаленіи отъ танцовальной залы, была прохладне другихъ комнатъ. Въ ней находилось одно небольшое глубокое окно, выходившее на террасу, надъ тмъ самымъ мстомъ, гд въ лтніе дни, по обыкновенію, сиживали старички. Блдный лучъ мсяца проникалъ въ комнату чрезъ отворенное окно, и тусклый свтъ его составлялъ странную противоположность съ волнами искусственнаго, ослпительнаго свта. Изъ окна виднлась Темза, серебристою лентой разстилавшаяся у подошвы холма, и маленькій островокъ, и домикъ, мстами выступавшій въ бломъ свт луны, мстами же скрытый, подъ рзкими, черными тнями ночи. Лотти Стокъ подошла ко мн, въ то время какъ я стояла у окна, и заглянула мн чрезъ плечо.

— И эта рка, и этотъ островокъ кажутся мн призраками, сказала она, судорожно обнимая меня за талію.— Я, право, готова думать, что и мы вс не боле какъ призраки.

— Самое время предаваться такимъ мечтамъ, возразилъ Джеральдъ Грешамъ. Стоя къ нему спиной, я не могла видть выраженіе его лица, но мн показалось, несмотря на полушутливый тонъ его словъ, что голосъ его дрожалъ отъ волненія.

— Что жь тутъ удивительнаго, отвчала Лотти,— уврены ли вы, что многіе изъ насъ всецло присутствуютъ здсь. Я знаю, напримръ, гд мистрисъ Мульгревъ. Она находится на террас, около старой леди Сары, и прислушивается къ болтовн стариковъ, хотя, какъ кажется, я крпко держу ее въ своихъ объятіяхъ. Поврьте, что мы везд присутствуемъ только одною половиной нашего существа, а двойники наши танцуютъ, смются и прохлаждаются мороженымъ…. Однако отъ призраковъ ветъ холодомъ, прибавила Лотти, смясь, — отойдемте-ка лучше отъ окна, тутъ, право, сквозной втеръ.

— Здсь нтъ ни малйшаго сквознаго втра, подхватилъ Джеральдъ,— вы просто боитесь вдаваться въ частности, вотъ и все.

— Ничуть не боюсь, отвчала Лотти.— Ну, вотъ, смотрите на мистрисъ Демерель. Она наврное теперь въ дтской, въ своемъ приход, хотя вы и думаете, можетъ-быть, что она здсь. Она считаетъ папильйотки Агаты, чтобъ удостовриться въ ихъ надлежащемъ количеств, такъ какъ ей извстно, что въ отсутствіе матери за дтьми никогда не присмотрятъ какъ слдуетъ. Не знаю, гд вы обртаетесь, мистеръ Джеральдъ Грешамъ, это былъ бы слишкомъ нескромный вопросъ. Глядите теперь сюда, братъ вашъ отправился на биржу, несмотря на то что онъ находится посреди своихъ гостей. Онъ кажется такимъ занятымъ, такимъ озабоченнымъ, точно его гнететъ мысль о пониженіи государственныхъ фондовъ, кажется, точно онъ…. Боже мой! воскликнула Лотти и остановилась.

Голосъ ея выражалъ столько тревоги и удивленія, что я въ испуг внезапно обернулась, чтобы взглянуть что такое случалось. Гарри Грешамъ стоялъ у двери, въ рукахъ у него былъ желтый кувертъ, обличавшій одну изъ этихъ ужасныхъ телеграммъ, вчно приносящихъ съ собой роковыя извстія. Онъ вдругъ безотчетно повернулся лицомъ къ намъ и ко всей этой толп народа, сновавшей безпрестанно взадъ и впередъ. Въ жизнь мою не видала я еще такого страшнаго, помертвлаго лица. Гарри былъ отъ природы всегда веселъ и румянъ, и такая внезапная перемна длала контрастъ еще боле поразительнымъ. Въ одно мгновеніе краска сбжала съ его лица, ротъ его осунулся, а голубые глаза въ ужас отступили въ самую глубину орбитъ.

Видъ его какъ громомъ поразилъ Лотти и привелъ меня въ ужасъ. Но Джеральдъ, кажется, нисколько не удивился этому обстоятельству. Вроятно, теперь наступилъ давно ожидаемый имъ кризисъ.

— Онъ, кажется, получилъ дурныя извстія, сказалъ Джеральдъ,— прошу извиненія, mesdames, должно-быть, матушка не здорова, и онъ протискался чрезъ толпу гостей, беззвучно и быстро разская ее какъ потокъ. Лотти же отвела меня въ углубленіе окна, прильнула къ моему плечу и заплакала — но не о Гарри Грешамъ плакала она. Ея нервы были такъ возбуждены, что не выдержали этого послдняго потрясенія — вотъ и все.

— Я ожидала чего-то, сказала она.— Я чувствовала приближеніе грозы въ атмосфер, но никогда не воображала я, что несчастіе это разразится надъ ними.

— Что-нибудь случилось съ его матерью, сказала я, вовсе не думая однако того, что говорю.— Полноте, Лотти! Не напугайте ея-то, бдняжку.

Лотти привыкла къ самообладанію, и къ тому же слезы нсколько облегчили ее. Она отерла глаза и судорожно сжала меня, освобождая свою руку изъ-за моей таліи.

— Я не могу такъ оставаться доле, сказала она,— мн необходимо пойти танцовать, развлечься чмъ-нибудь. Я знаю, что къ нимъ приближается бда, и если я буду сидть тутъ въ бездйствіи, то я съ ума сойду. Но не правда ли, мистрисъ Мульгревъ, что вы окажете имъ всякую помощь, если только это будетъ возможно? шепнула она мн на ухо.

Увы, что могла я сдлать?

Когда Лотти ушла отъ меня, то оба брата уже исчезли. Подождавъ съ полчаса и видя, что обстоятельства не разъясняются, я снова приблизилась къ окну, чтобъ освжиться отъ усилившагося жару. Мсяцъ уже скрылся за домомъ, но блдный свтъ его разливался по лугу, подобно блому газовому покрывалу, окаймленному самыми черными, рзкими тнями. Зрлище это разсяло мои мысли, и я вовсе не думала о Грешамахъ, какъ вдругъ подъ окномъ послышался шорохъ. Взглянувъ въ окно, я увидала стоявшія въ тни дв фигуры. Сначала я было приняла ихъ за воровъ или даже разбойниковъ, подстерегавшихъ кого-нибудь, и несмотря на всю силу воли, невольно вскрикнула. Между ними происходилъ небольшой споръ.

— Ты не знаешь ея, говорилъ одинъ изъ нихъ, — почему же ты хочешь ей довриться?

— Она надежне слугъ, отвчалъ другой, — и любитъ бдную Аду.

Еслибы чувства мои не были такъ сильно возбуждены тревогой и волненіемъ, я ни за что, кажется, не въ состояніи была бы разслышать ихъ слова. Вслдъ за тмъ ко мн протянулась дрожащая рука и подала мн что-то блое.

— Передайте это Ад, сказалъ Гарри Грешамъ торопливымъ, задыхавшимся, повелительнымъ голосомъ.

Я схватила протянутый мн клочокъ бумаги, сжала его въ рук, сама не понимая что я длаю, и безсознательно глядла, какъ они скользили въ тни дома по направленію къ рк. Куда они шли? Что случилось? Это не похоже было на внезапный отъздъ къ одру умирающей матери. Оба брата осторожно пробирались въ тни, сторонясь къ деревьямъ, высунувшись на сколько возможно, я увидала, наконецъ, тонкій станъ Джеральда и боле плотную фигуру бднаго Гарри, выяснившіеся въ лунномъ свт на большой дорог, шедшей по берегу рки. Вслдъ за тмъ я почувствовала, что кто-то схватилъ меня за руку. Это была Лотти, въ волненіи спрашивавшая меня, не разузнала ли я чего-нибудь.

— Я думала, что вы совсмъ выпрыгнете изъ окна, сказала она, бросивъ на меня подозрительный взглядъ, но я крпко держала ввренный мн клочокъ бумажки вмст съ своимъ веромъ въ другой рук.

— Я смотрла на мсяцъ, сказала я.— Какъ жаль, что онъ скрылся за домомъ. Какая великолпная ночь, а къ тому же въ комнатахъ такая духота!

— Я охотно прошлась бы по террас, отвчала Лотти,— но мой кавалеръ оставилъ меня.— Я общала ему этотъ танецъ, а онъ и не пришелъ заявить свои права на него. Куда это онъ скрылся?

— Я предполагаю, что онъ вышелъ изъ комнатъ, сказала я.— Вроятно, ихъ мать больна, и легко можетъ быть, что они даже ухали втихомолку, чтобы не обезпокоить гостей. Если это предположеніе справедливо, то вамъ не мшало бы, Лотти, пойти къ мистрисъ Грешамъ. Ваша помощь можетъ ей понадобиться.

— Они не могутъ быть такъ жестоки, чтобы тайкомъ скрыться и предоставить все заботамъ одной Ады! воскликнула Лотти.— Никогда! Гарри Грешамъ не сдлалъ бы этого и для двадцати матерей. Что же касается до Джеральда, то всякая причина….

Тутъ она вдругъ остановилась и, казалось, бдняжка снова готова была заплакать.

— Нужды нтъ, сказала я,— идите къ мистрисъ Грешамъ. Почемъ знать, можетъ-быть, вы и понадобитесь ей. Не говорите ей ничего, но только, въ случа нужды, поддержите ее.

— Такъ же какъ вы поддержали насъ, съ чувствомъ замтила Лотти и со вздохомъ прибавила, грустно улыбнувшись:— впрочемъ, имъ никогда не пришлось бы такъ худо какъ намъ.

Я ничего не возражала ей. Отъ страха и волненія я чувствовала слабость и круженіе головы, а въ довершеніе моего горя, я увидала направлявшагося ко мн брата, адмирала Фортиса. Это былъ туманный, старый джентльменъ, способный тараторить по нскольку часовъ кряду, завладвъ какимъ-нибудь несчастнымъ слушателемъ. Онъ поймалъ меня въ уголк и, прежде чмъ я опомнилась, окружилъ меня траншеями и затянулъ свою длиннйшую псню о томъ какъ его братъ назначенъ былъ на Беллерофонъ, и какъ все это случилось лишь благодаря его связямъ. Это происходило полстолтія тому назадъ, и не мене двадцати пяти лтъ протекло уже съ тхъ поръ какъ адмиралъ вовсе не былъ на мор, а между тмъ въ настоящую минуту посреди насъ разыгрывалась ужасная катастрофа, и я ощущала въ рук своей роковую записку.

Лотти Стокъ неоднократно показывалась въ дверяхъ, бросая на меня умоляющіе взоры. Одинъ разъ она даже кивнула мн головой, энергически указавъ на гостиную, гд находилась бдная, маленькая мистрисъ Грешамъ. Но лишь только я нашла возможность собраться съ мыслями во время разглагольствій стараго джентльмена, я ршилась лучше отложить передачу письма, каково бы ни было его содержаніе. Видно, обстоятельства были не шуточныя, если они вынудили хозяина дома скрыться подъ покровомъ ночи. Много длъ вврялось моимъ рукамъ, но не думаю, чтобы когда-либо между ними встрчалось подобное затруднительное дло. Затрудненіе усложнялось еще боле тмъ обстоятельствомъ, что я сама не знала и даже не догадывалась, какого рода было это неожиданное несчастіе, которое мн приходилось скрывать это всхъ.

Мистеръ Фортисъ между тмъ съ увлеченіемъ продолжалъ свои разказы о старыхъ морякахъ, которые уже давно вс умерли и сошли со сцены. Онъ стоялъ предо мной и говорилъ съ большимъ воодушевленіемъ, а я должна была смотрть на него, кивать головой, улыбаться и длать видъ, что слушаю его. Не права ли была Лотти, называя насъ всхъ призраками! Наконецъ, голова у меня закружилась, а мистеръ Фортисъ все-таки Жужжалъ мн надъ ухомъ: ‘Милордъ, сказалъ я ему, заслуги моего брата, не говоря уже о моихъ собственныхъ связяхъ….’ Эти слова составляли родъ припва въ его разказ и повторялись безпрестанно. Онъ былъ еще только въ половин своего повствованія, когда Лотти, преодолвъ вс препятствія, встрчавшіяся ей по пути, добралась наконецъ до меня. Она вся дрожала отъ волненія, которое, впрочемъ, было не такъ основательно какъ мое.

— Нигд не могу найти мистера Грешама, прошептала она.— Его нтъ ни въ одной комнат, никто изъ слугъ не видалъ его, а ужь пора ужинать. Что намъ длать?

— Безпокоится ли объ этомъ Ада? спросила я.

— Нтъ, она такой ребенокъ, отвчала Лотти.— Но и она начинаетъ удивляться. Пойдите, скажите ей что-нибудь въ утшеніе. Полно вамъ слушать этого скучнаго старикашку. Я просто съ ума сойду, если вы не придете, а она танцуетъ тамъ, какъ будто ничего не случилось!

Мистеръ Фортисъ терпливо выждалъ, пока продолжалось наше перешептываніе. Когда же я снова обратилась къ нему, то онъ, какъ ни въ чемъ не бывало, опять принялся за свой разказъ.

— Вотъ что говорилъ я старшему адмиралу, мистрисъ Мульгревъ. Что же касается до другаго….

— Надюсь, что вы когда-нибудь посл докончите мн вашъ разказъ, перебила я его какъ истинная лицемрка.— Теперь же мн необходимо отправиться къ мистрисъ Грешамъ. Лотти пришла за мной. Мн право такъ жаль….

— Не безпокойтесь объ этомъ, отвчалъ мистеръ Фортисъ.— Я найду другой случай, и онъ предложилъ мн свою руку. Сохраняя полное самообладаніе, я должна была пройти съ нимъ чрезъ вс эти прекрасныя группы молодыхъ двушекъ, откуда то и дло окликали меня по пути. ‘Пожалуста, посмотрите, въ порядк ли мой внокъ,’ прошептала мн Нелли Фортисъ, отрывая меня отъ руки своего дядюшки. ‘Мистрисъ Мульгревъ, посмотрите, не изорвала ли я свое платье,’ кричала другая. Затмъ, пара за парой, кружась, проносились мимо насъ, длая опаснымъ дальнйшее наше шествіе. Подобное зрлище всегда пробуждаетъ самыя разнообразныя мысли въ человк, который уже пережилъ тотъ возрастъ, когда онъ могъ лично участвовать во всякихъ увеселеніяхъ, но въ ту минуту чего только не передумала я! Лотти предшествовала мн въ вид авангарда. Странно мн было видть ея безпокойство, тмъ боле странно, что въ ту самую минуту какъ она старалась дать мн дорогу, Ада Грешамъ промчалась мимо насъ въ вихр вальса, а голубые глаза ея блестли больше обыкновеннаго, и щеки боле чмъ когда-либо напоминали собой цвтущія розы. Она съ улыбкой кивнула мн головой въ то время, какъ блая туника ея коснулась моего темнаго платья, и прежде нежели я успла вымолвить слово, она очутилась уже на противоположномъ конц залы. Лотти тяжело вздохнула, увидавъ ее, и вздохъ ея какъ стонъ прозвучалъ надъ моимъ ухомъ. ‘Ребенокъ!’ прошептала она. ‘Кукла!’ и слезы выступили у ней на глазахъ. Взоры ея испугали меня до-нельзя. Неужели, зашедши такъ далеко въ своихъ ужасныхъ спекулятивныхъ планахъ, она влюбилась въ Джеральда? подумала я про себя. Иначе, что могло означать ея волненіе?

Наступило время ужина, и главные члены общества уже вопросительно озирались по сторонамъ, друпе между тмъ въ удивленіи разспрашивали, гд мистеръ Гретамъ? куда двались оба брата? Молодыя леди, приглашенныя на танцы Гарри или Джеральдомъ, стояли разобиженныя, и даже сама Ада, окончивъ свой вальсъ, стала безпокоиться. Я между прочимъ отдлалась отъ мистера Фортиса и уже сообразила какъ мн дйствовать. Я подошла къ Ад и остановила ее въ ту самую минуту, какъ она разспрашивала у одного джентльмена, не видалъ ли онъ ея мужа? не знаетъ ли онъ гд Гарри?

Я крпко сжала въ рук клочокъ бумаги, ввренный мн Гарри. Я инстинктивно чувствовала, что передавъ его Ад, я могу только ухудшить положеніе длъ, и потому я предпочла сочинить какъ можно лучше правдоподобную исторію насчетъ болзни старой мистрисъ Грешамъ.

— Они оба потихоньку ухали, чтобы не обезпокоить общества, сказала я.— Мн необходимо было, моя милая, какъ можно доле скрывать это отъ васъ, чтобы не помшать вашему веселью. Что жь имъ было длать? Ихъ очень смущала необходимость оставить васъ одну. Но сэръ-Томасъ можетъ занять мсто мистера Грешама, а имъ, право, необходимо было хать.

Слезы навернулись на глазахъ бдной Ады.

— О, какъ жестоко со стороны Гарри ухать, не сказавъ мн ни слова, воскликнула она.— Разв бы я продолжала танцовать, зная все это. Я ршительно въ толкъ не возьму: какъ могъ онъ сообщить обо всемъ вамъ и ухать, не сказавъ мн ни слова?

— Онъ не хотлъ помшать вамъ веселиться, моя милая, отвчала я,— къ тому же было бы весьма неловко спровадить всхъ гостей. А наконецъ, мистрисъ Грешамъ, можетъ-быть, еще и оправится.

— Ваша правда, отвчала сговорчивая Ада.— Было бы очень неловко разстроить все наше общество. Но какъ это странно, что такое случилось съ мамашей? Она вчера еще была совершенно здорова и должна была сегодня пріхать сюда.

— О, это врно случилось внезапно, воскликнула я, истощивъ весь запасъ своей изобртательности.— Я позову къ вамъ сэръ-Томаса. Не могу ли и сама чмъ-нибудь помочь вамъ? Вы должны, Ада, служить сегодня представительницей двухъ лицъ разомъ: мистера и мистрисъ Гретамъ.

Ада приложила къ глазамъ свой кружевной платокъ и тихо, чуть замтно улыбнулась.

— Не предупредите ли вы объ этомъ сэръ-Томаса? сказала она.— Я такъ поражена, что сама не знаю что мн длать?

Тогда я предприняла вторичное путешествіе въ поискахъ за сэръ-Томасомъ, между тмъ какъ блдная какъ призракъ Лотти продолжала идти около меня. Она взяла меня подъ руку. ‘Это вдь все выдумки, не правда ли?’ шепнула она мн на ухо, крпко сжимая мою руку. Я не отвчала ей и не рискнула даже дать ей заглянуть мн въ лицо, а подошла къ сэръ-Томасу и очень обстоятельно снова передала ему ту же самую исторію. Надюсь, что грхъ былъ не великъ съ моей стороны, а наконецъ, почемъ знать, можетъ-быть, я и въ самомъ дл говорила истину.

Однимъ словомъ, это была единственная правдоподобная исторія, съ помощію которой можно было объяснить ихъ таинственное исчезновеніе, вс, конечно, потужили, но скоро примирились съ этимъ обстоятельствомъ. Старой мистрисъ Грешамъ почти никто не зналъ въ Дингльвуд, Ада же, какъ видно было, не очень опечалилась этимъ извстіемъ, такъ что, вообще говоря, ужинъ былъ довольно оживленъ, и по окончаніи его молодежь опять высыпала въ танцовальную залу. А между тмъ бда уже висла надъ этимъ домомъ.

Во второмъ часу ночи разъхались вс приглашенные. Я длала видъ, будто также собираюсь домой, и освободившись, какъ сумла, отъ Лотти Стокъ, спряталась въ уголк, выжидая чтобы разъхались гости. Сколько могла я замтить? общественное мнніе одобряло тайный отъздъ Гарри Грешама, не причинившій никому ни малйшаго разстройства. ‘Онъ всегда былъ добрымъ сыномъ’, говорили иные, другіе же, между тмъ, толковали уже о томъ, какъ Гарри и его жена станутъ вести тихую жизнь, еслибы, въ случа смерти бдной леди, это потребовалось ихъ семейнымъ горемъ. ‘Они надодятъ другъ другу до смерти’, замтилъ одинъ остроумный молодой человкъ. ‘О, они такъ любятъ другъ друга’, воскликнула молодая леди. Ни малйшее подозрніе не приходило никому въ голову, и данное мною объясненіе удовлетворяло всхъ, исключая Лотти Стокъ, такъ какъ отъ нея не скрылось ужасное выраженіе лица Гарри Грешама.

Когда я удостоврилась, что нтъ уже никого изъ постороннихъ, я опять потихоньку вернулась въ освщенныя комнаты. Еслибъ я когда-либо была расположена философствовать надъ зрлищемъ оконченнаго бала, то, безъ сомннія, не въ ту минуту. Тмъ не мене, грустно было смотрть на ярко освщенныя комнаты, уставленныя по всмъ угламъ цвтами, носящія на себ слды богатства, расточительности и роскоши, и сознавать вмст съ тмъ, что держишь въ своей рук, нчто могущее вдругъ обратить все это въ сцену ужаса и печали и закончить исторію свтлыхъ дней этого дома самымъ трагическимъ концомъ. Сердце мое сильно забилось, когда я вошла въ комнаты. Моя бдная маленькая жертва была еще въ танцовальной зал, самой большой и свтлой изъ всхъ комнатъ. Она бросилась на софу какъ усталое дитя, заложивъ руки за голову. Слезы тихо катились по ея прекраснымъ щекамъ, а надутыя губки ея выражали печаль. Увидавъ меня, она въ испуг быстро приподнялась съ своего мста, не то досадуя, не то радуясь появленію человка, которому она можетъ излить свою печаль.

— Не могу удержаться чтобы не плакать, сказала она.— Я, право, не намрена порицать Гарри, но, какъ хотите, не хорошо было съ его стороны ухать, не сказавъ мн о томъ ни слова. Никогда, никогда мы такъ не разставались прежде, и молодая женщина перешла отъ слезъ къ рыданіямъ, къ жалобнымъ, безпричиннымъ дтскимъ рыданіямъ, заставлявшимъ сердце мое надрываться отъ печали.

— Я пришла сообщить вамъ кое-что, начала я,— хотя, по правд сказать, и сама не знаю въ чемъ заключается сущность моего сообщенія. Думаю, что это еще хуже нежели вы предполагаете, и говоря такъ, я повторяю лишь слова вашего зятя, впрочемъ, какъ кажется, это не касается мистрисъ Грешамъ. Уходя, вашъ мужъ чрезъ окно сунулъ мн эту записочку въ руку. Ободритесь, моя милая, призовите на помощь все ваше мужество, вы должны стойко перенести это ради вашихъ дтей, Ада!

Я безсвязно болтала, сама не сознавая что я говорю, а она уставила на меня свои удивленные глаза. ‘Сунулъ въ вашу руку чрезъ окно!’ повторила Ада. Разсудокъ ея отказывался служить ей, и она смотрла на бумажку. какъ на нчто заколдованное. Наконецъ, въ испуг и недоумніи, она ршилась потихоньку открыть ее. Сначала Ада какъ будто не могла понять содержанія записки, но минуту спустя она вскрикнула, обращая ко мн свои отчаянные взоры. Крикъ ея былъ такъ неожиданъ и пронзителенъ, что раздался по всему дому и переполошилъ всю прислугу. Она уже готова была разразиться истерикой и не понимала что ей говорили, но увидавъ слугъ, съ любопытствомъ глядвшихъ изо всхъ дверей, она очнулась, сдлала мужественное усиліе и нсколько овладла собой, между тмъ какъ я отсылала всхъ назадъ, а за тмъ подала мн письмо, которое судорожно сжимала въ своей рук. Письмо это написано было карандашомъ, и нкоторыя слова его были неясны. Вотъ что говорилъ въ немъ Гарри:

‘Нчто неожиданное приключилось со мной, мой другъ. Я вынужденъ покинуть тебя, не имя даже времени проститься съ тобой. Ты слишкомъ скоро узнаешь горькую истину. Я разорился, Ада, и самъ тому виной, никогда, однако, не имлъ я намренія обманывать кого бы то ни было, Богъ тому свидтель. Терпи и мужайся, моя дорогая, я врю, что это пройдетъ со временемъ, и что ты въ состояніи будешь пріхать ко мн. Я напишу теб, лишь только я буду вн опасности. У тебя есть свое приданое, Ада, но не слушай никого, если теб будутъ внушать мысль пожертвовать имъ. Ни ты, ни дти не должны участвовать въ моемъ разореніи. Прости мн, моя дорогая, за причиненное теб горе. Я не смю остановиться, чтобы поразмыслить объ этомъ. Джеральдъ со мною. Если они будутъ искать меня, то скажи, что я ухалъ въ Бишопсъ-Гопъ.’

— Что все это значитъ? восклицала Ада надъ самымъ моимъ ухомъ.— О, скажите мн, вдь вы же намъ другъ! Что это значитъ?

— Богъ знаетъ, отвчала я. Я сама не въ состояніи была осмыслить это, тмъ мене могла я выразить словами осаждавшія меня ужасныя предположенія. Мы сидли рядомъ, а вокругъ насъ сіяли огни, большая рояль была открыта, и пюпитры музыкантовъ еще стояли на своихъ мстахъ. Ада была одта какъ царица фей или цвтовъ, на ней было блое платье, осыпанное бутонами, а на прекрасныхъ волосахъ ея надтъ былъ внокъ изъ живыхъ розъ. Не знаю сама почему ея платье и вообще образъ ея внезапно бросились мн въ глаза въ ту самую минуту. Вроятно, ея праздничный нарядъ поразилъ меня своимъ контрастомъ съ ужасомъ ея положенія. Она жалобно смотрла мн въ лицо, оставляя всякую попытку самостоятельно мыслить и ожидая лишь объясненія отъ меня. ‘Что же это’, спрашивала она. ‘Зачмъ онъ ухалъ? Кто его ищетъ? О, мой Гарри! мой Гарри!’ стонала бдная молодая женщина. Что могла я отвчать на это? Я обняла и поцловала ее. Большаго я не въ силахъ была сдлать.

Въ эту самую минуту раздался сильный ударъ въ дверь. Въ дом царствовала уже мертвая тишина и въ такую пору ночи, да еще при томъ положеніи, въ которомъ мы находились, стукъ этотъ показался намъ ужасенъ. Онъ пронесся по всему дому, повторяемый отголосками эха, словно въ пустомъ, необитаемомъ жилищ. Губы Ады поблли отъ страха, и она въ отчаяніи стала ломать свои маленькія ручки.

— Вроятно, гости ваши забыли здсь что-нибудь, начала было я, но волненіе мое было такъ сильно, что я сама съ трудомъ могла говорить. Въ недоумніи и ожиданіи сидли мы, между тмъ какъ отворялась дверь, и говоръ голосовъ долеталъ до насъ. То не былъ Гарри или кто-нибудь изъ нашихъ сосдей.

Вдругъ Ада рванулась къ двери, вспыхнувъ мгновенною отвагой, замнявшею въ ней истинную силу.

— Если кто-нибудь пришелъ за мистеромъ Грешамомъ, то просите сюда, повелительно воскликнула она. Я поспшила за ней и схватила ее за руку. Мн показалось, что я прикоснулась къ электрической машин. Нервы ея были такъ возбуждены, что одно прикосновеніе къ ней заставило меня вздрогнуть съ ногъ до головы. Вслдъ затмъ, при полномъ блеск свчей, показались два человка — дв грубыя, темныя личности, смутившіяся, несмотря на свою привычку ко всякаго рода зрлищамъ, они нершительно выступали впередъ и явились предъ лицомъ ослпительной женщины, увнчанной розами и лиліями, блиставшей Жемчугомъ и брилліантами. Они стояли какъ пораженные громомъ, несмотря на самоувренность, вынесенную ими изъ практики. Должно-быть, дикогда въ жизнь свою они не видали еще такого прекраснаго виднья. Старшій изъ двухъ почтительно снялъ свою шляпу. Какъ кажется, Ада и не подозрвала кто стоялъ передъ ней. То были враги ея мужа, и это-то самое обстоятельство придавало имъ нкотораго рода достоинство, обманчивое для неопытнаго глаза. Я же, конечно, сразу догадалась, что это лондонскіе сыщики, присланные сюда арестовать

Гарри, и увидала, что осуществились самыя ужасныя опасенія мои.

Не помню что именно говорили мы этимъ людямъ, или они намъ, знаю только, что ихъ нельзя было упрекнуть въ грубости или нечувствительности, напротивъ, въ нихъ замтно было нкоторое смущеніе и испугъ, и они осторожно ступали по комнатамъ, какъ будто боясь зацпить за что-нибудь. Намъ предстояло показать имъ весь домъ, вс комнаты, въ которыхъ еще не была погашена ни одна свча. УЖасное зрлище, я думаю, представляли мы въ нашихъ бальныхъ нарядахъ, посреди всего этого безмолвнаго, боле ненужнаго освщенія, сопровождая этихъ людей по цлому дому. Не принимая личнаго участія въ этомъ дл, я тмъ не мене чувствовала, что ноги мои подкашивались отъ страха въ то время, какъ мы обходили съ ними комнаты нижняго этажа, Ада же повела ихъ повсюду. Они задавали ей вопросы, а она отвчала на нихъ въ простот сердечной. Преступленіе, можетъ-быть, бжало изъ этого честнаго, веселаго дома, теперь же въ немъ оставалась только невинность, чистосердечная и откровенная невинность, не имющая нужды прибгать къ тайнамъ. Я, наконецъ, вынуждена была вмшаться и объявила имъ, что мы не станемъ боле отвчать на ихъ вопросы, они же, по-своему, принялись успокоивать и ободрять насъ.

— Имя такой великолпный домъ и столько драгоцнныхъ вещей, вы получите порядочный кушъ, сказалъ старшій изъ нихъ,— и если мистеръ Грешамъ согласится выплатить свой долгъ, то еще можетъ произойти соглашеніе.

— Такъ все это не боле какъ долгъ? воскликнула я, отдаваясь внезапно блеснувшей мн надежд.

Онъ слегка усмхнулся.

— Да, долгъ по закону, отвчалъ онъ: — банкротство, а это вещь плохая, впрочемъ, еслибы вы могли дать намъ путеводную нить въ руки, а эта молодая леди повидалась бы съ ними и попыталась бы уладить дло, такъ, пожалуй, оно вышло бы вовсе не такъ дурно. Кредиторы часто освобождаютъ джентльмена въ тхъ случаяхъ, гд не освободили бы простаго человка.

— Нельзя ли это сдлать за деньги? воскликнула бдная Ада,— у меня есть свое собственное имущество. О, я отдамъ вамъ что хотите, все что имю, если только вы отпустите моего бднаго Гарри.

— Онъ еще не въ нашихъ рукахъ, сударыня, отвчалъ сыщикъ.— Если вы можете указать намъ путь….

Тутъ я окончательно остановила ихъ, не могла же я позволить имъ осаждать бдную Аду своими лукавыми вопросами. Когда они удалились, она бросилась на софу, стоявшую въ будуар около открытаго окна,— около того самаго, откуда я смотрла какъ удалялся Гарри. Между тмъ начало разсвтать, и окно, въ вид тускло-мерцавшаго квадрата, стало выдляться изъ темноты, пропуская въ комнату голубоватый свтъ утренней зари. Птички чирикали и шевелились между втвями деревъ, воздухъ, столь нжный и освжительный съ вечера, сталъ рзокъ и заставлялъ насъ дрожать въ нашихъ легкихъ платьяхъ, розы въ волосахъ Ады увядали и беззвучно роняли свои лепестки на ея блыя плечики.

Въ присутствіи этихъ людей она сохраняла полное самообладаніе, когда же они ушли, она внезапно разразилась потокомъ слезъ. ‘О, Гарри, мой Гарри, гд-то онъ теперь? Зачмъ онъ не взялъ меня съ собой?’ восклицала она. Я не прибавлю къ этому ничего боле, хотя малйшія подробности этой ужасной ночи неизгладимо врзались въ моей памяти.

Я уложила Аду въ постель и удалила отъ нея соннаго, наглаго лакея въ пудр, который пришелъ узнать, дожидаться ли ему барина.

— Вашъ баринъ ухалъ въ Бишопсъ-Гопъ, сказала я,— и не вернется сегодня.

Онъ съ усмшкой выслушалъ мои слова, зная какъ и мы, а можетъ-быть, еще и лучше насъ, что случилось. На слдующій день и вс должны были узнать объ этомъ. Нкогда счастливый домъ разлетлся въ прахъ, подобно карточному домику, на борьбу съ жизнью осталась только одна безпомощная молодая женщина и невинные младенцы. Бываютъ минуты, когда сознаніе новаго, начавшагося дня есть положительное мученіе. Лишь только Ада заснула, я закуталась, отворила окно, и въ комнату проникъ свжій, утренній воздухъ. Взглянувъ на окрестности, я убдилась, что можно было ясно различить все окружающее. Не нашлось бы теперь благодтельной тни, могущей скрыть бжавшаго Гарри: всякій могъ теперь видть его, всякій могъ слдить за его бгствомъ. Гд-то онъ? Я посмотрла на этого спящаго ребенка — да, она была еще ребенокъ, несмотря на то что имла своихъ дтей, вспомнила какое горе ждетъ ее посл пробужденіи, и сердце мое болзненно сжалось. Она была сирота, и не отъ кого было ей ждать себ утшенія какъ только отъ такого посторонняго лица, какъ я.

IV.

Вмсто того чтобы’впасть, подобно мн, еще въ большее отчаяніе, Ада проснулась почти совершенно спокойною.

— Вдь у меня есть свое приданое, сказала она мн,— а такъ какъ тутъ дло идетъ о деньгахъ, то я съзжу въ Лондонъ, повидаюсь съ ними, какъ совтовалъ мн этотъ человкъ, а можетъ-быть, они еще войдутъ съ нимъ въ соглашеніе. Лишь бы намъ не разлучаться съ Гарри, а то мн, право, все равно, богаты ли мы будемъ, или бдны. Самъ Гарри въ письм своемъ упоминаетъ о моемъ приданомъ. Полноте же плакать, мистрисъ Мульгревъ. Я, правда, испугалась было въ прошлую ночь, но теперь я уже знаю что мн длать. Подемте въ городъ съ полуденнымъ поздомъ, и вы сами увидите, что все это уладится.

Я не имла духу возражать ей, а отправилась домой чтобы переодться. Мн отрадно было сбросить съ себя этотъ несчастный вечерній нарядъ, въ которомъ я просидла всю ночь, и убрать его съ глазъ долой. Никогда больше не надвала я этого платья, и даже видъ его былъ мн непріятенъ. Вернувшись изъ дому, я застала Аду почти въ веселомъ расположеніи духа: она успокоилась, ршившись хать въ Лондонъ и воображая, что она выплатитъ долгъ своего мужа и устроитъ все какъ нельзя лучше. Однакоже, не задолго до полудня, въ то время какъ она уже надвала шляпку, чтобъ хать, у нашего подъзда остановилась карета. Я еще издали завидла приближавшійся экипажъ, стоя у окна въ столовой и ожидая шарабана, который долженъ былъ отвезти насъ на станцію желзной дороги. Въ то же самое время я увидала въ алле нашего приходскаго священника и его жену. Они шли къ намъ, вроятно, съ большимъ запасомъ сочувственныхъ разспросовъ, въ полной увренности, что старая мистрисъ Грешамъ при смерти, а весь домъ находится по этому случаю въ гор. Но каково же было ихъ удивленіе и испугъ, когда они увидали въ карет самое мистрисъ Грешамъ, по обыкновенію здоровую, полную, румяную и блестящую. Украшенная розовыми лентами, сіяя всми цвтами радуги, неслась она на своихъ великолпныхъ гндыхъ. Я успла только сообразить, что вс попытки наши скрыть горестную истину рушились съ пріздомъ стариковъ, нужно прибавить, что отецъ Гарри также пріхалъ, хотя никто никогда не замчалъ его въ присутствіи его жены. Мистрисъ Грешамъ взошла, привтливо улыбаясь и награждая меня своею снисходительною, нсколько навязчивою любезностью. Она, можетъ-быть, намрена была величественно выпроводить меня изъ дому, отправившись прямо къ своей невстк, но я была такъ недогадлива, вслдствіе усталости и волненія, что не поняла ея тайныхъ желаній. Она ушла къ Ад, но старикъ остался со мной. Это былъ непривлекательный старичокъ, и мн почти никогда не приходилось говорить съ нимъ прежде. Онъ ходилъ по комнат, разглядывая всякую вещицу, я же продолжала сидть у окна. Кажется, будь онъ цновщикомъ продающейся мебели, то и въ такомъ случа онъ не могъ бы производить свои изслдованія надъ нею съ большею подробностью и вниманіемъ. Онъ разсматривалъ великолпную дубовую мебель, огромныя зеркала, большія китайскія вазы, картины, висвшія по стнамъ, какъ будто умственно вычисляя ихъ стоимость. Затмъ, онъ подошелъ ко мн, остановился и заговорилъ со мной.

— Въ мое время люди не были такъ расточительны, сказалъ онъ.— На этотъ домъ брошены, я думаю, цлыя тысячи фунтовъ.

— Да, у мистера Грешама пропасть вкусу, отвчала я, запинаясь.

— Вкусу! Вотъ пустяки! Вы хотите сказать: — много расточительности, замтилъ старикъ, садясь верхомъ на рзной стулъ и смотря на меня черезъ спинку его.— Конечно, все это иметъ свою цнность и, вроятно, будетъ переведено на деньги. Вамъ, безъ сомннія, извстно, что Гарри попалъ въ большую бду, продолжалъ онъ.— Женщины воображаютъ, будто можно скрыть подобныя дла, но он заблуждаются какъ нельзя боле. Онъ велъ себя какъ безумецъ и долженъ перенести на себ вс тяжкія послдствія такого образа дйствій. Хорошо еще, что жена и дти его обезпечены, такъ что друзьямъ ея нечего безпокоиться въ этомъ отношеніи.

— Какъ я рада, замтила я, чувствуя необходимость сказать что-нибудь.

— Да и я также, отвчалъ старый мистеръ Гретамъ.— Не будь этого, такъ они, чего добраго, сли бы на мою шею. Плохое дло, а могло бы выйти и еще хуже. Право, никогда не думалъ, чтобъ у меня могъ быть такой глупый сынъ. Но въ наше время вс мотаютъ на пропалую. Если не ошибаюсь, у васъ вчера былъ большой балъ?… Балъ! повторилъ онъ съ усмшкой.

Испытывалъ ли этотъ человкъ когда-нибудь чувство родительской любви, не знаю, но если онъ и испытывалъ его, то во всякомъ случа чувство это скрывалось подъ личиной грубости и презрнія.

— Мистеръ Грешамъ не намренъ возвратиться сюда? спросила я, не подумавъ, но разсудокъ мой былъ до того утомленъ, что я не вполн сознавала сама что говорила.

Старикъ пожалъ плечами и поглядлъ на меня съ презрніемъ и недоврчивостью.

— Не могу предвидть того что случится въ будущемъ, сухо замтилъ онъ.— Совтовалъ бы ему не длать этого. Но Ада можетъ жить себ гд ей угодно, и нигд не будетъ испытывать нужды.

Старая мистрисъ Грешамъ оставалась у своей невстки довольно долго, такъ долго, что терпніе мое почти истощилось. Посидвъ молча еще нкоторое время, мистеръ Грешамъ отправился осматривать домъ, чему я весьма обрадовалась. Безъ сомннія, я и сама ушла бы домой, такъ какъ мы уже опоздали къ позду желзной дороги, но я такъ безпокоилась, что не имла духу уйти. Когда об дамы сошли внизъ, то Ада казалась очень смущенною и была блдна какъ смерть, старуха же, несмотря на то, оставалась ласковою и утомительно-любезною попрежнему. Она сохраняла тотъ же внушающій, благосклонный, заботливый видъ, и снова пожала мн руку.

— Надюсь, что вы извините меня, сказала она:— мн необходимо было о многомъ переговорить съ Адой. Мы не видались съ ней ужь цлый мсяцъ. Бдняжка, они такъ напугали ее прошлую ночь. Позаботьтесь, душа моя, чтобы намъ дали пополдничать. Мистеръ Грешамъ никогда не полдничаетъ, и потому намъ нечего его Ждать: я же совершенно проголодалась посл такого долгаго путешествія.

Бдная Ада встала и позвонила, но она дрожала всмъ тломъ и даже зашаталась, вставъ съ своего мста. Губы ея пересохли, она едва въ состояніи была говорить и такъ невнятно отдала свое приказаніе лакею, что тотъ не могъ разслышать ея словъ.

— Завтракать! повелительно воскликнула старая леди.— Разв вы не слышите, что вамъ приказываетъ мистрисъ Грешамъ? Сейчасъ подавать завтракать и сказать моимъ людямъ, чтобы черезъ часъ экипажъ мой былъ у подъзда. Признаюсь, Ада, еслибы мой лакей уставился такъ на меня, длая видъ, будто онъ не понимаетъ моихъ приказаній, то онъ не остался бы ни одного лишняго дня въ моемъ дом, вы ужь черезчуръ снисходительны къ нимъ, моя душа. Такъ балъ вашъ разстроился вчера, мистрисъ Мульгревъ, продолжала она, смясь, — и вся вина въ томъ пала на меня. Охъ, ужь эти мн мальчишки! Надюсь, что добрые сосди ваши не обидятся за то. Я никогда не прощу своимъ сыновьямъ ради того уже, что они такъ перепугали бдняжку Аду. Она, кажется, воображала, что я умираю, а между тмъ это была просто одна изъ Джеральдовыхъ шуточныхъ продлокъ. У нихъ вышла тамъ исторія насчетъ какой-то лошади, и онъ проигралъ бы цлыя тысячи, еслибы не поскакалъ туда съ братомъ, вотъ они и выдумали, будто я умираю, бездльники эдакіе. Ха-ха-ха! кажется, я вовсе не похожа сегодня на умирающую.

— Ни мало, коротко отвчала я. Что же касается до Ады, то она вовсе не раскрывала своихъ поблвшихъ губъ и только тяжело дышала, какъ въ лихорадк. Вся тяжесть разговора пала на старую леди, впрочемъ, она говорила не для насъ, а для слугъ, которые вносили въ это время завтракъ. Она сохраняла такое самообладаніе, такую самоувренность, что они, кажется, начали сомнваться въ случившемся несчастій и въ данную минуту поврили ея словамъ. Молодой лакей, который только что передъ тмъ просилъ меня замолвить о немъ словечко и похлопотать ему о другомъ мст, украдкой бросалъ мн теперь самые выразительные взгляды, какъ будто умоляя меня не выдавать его. Старый джентльменъ осматривалъ домъ и усадьбу, а мистрисъ Грешамъ плотно завтракала, неумолкаемо болтая.

— Они прислали мн сегодня утромъ записку, сказала она, продолжая сть,— и приказали мн явиться сюда, извиниться за нихъ предъ обществомъ и все уладить. Настоящія дти! Налейте-ка мн хересу, Джонъ Томасъ. Но имъ же за то и достанется отъ меня по возвращеніи, увидите сами, можно ли было до такой степени разстроить бдную Аду и переполошить весь домъ. Не знаю что сталось бы съ Адой, еслибы не вы, мистрисъ Мульгревъ, я слышала уже, будто ихъ люди тоже вздумали осаждать васъ своими просьбами?

— Да, проговорила я, нмя отъ удивленія. ‘Притворяется она или сама заблуждается?’ подумала я про себя. Бдная Ада сидла съ опущенными внизъ глазами и односложно отвчала, она едва могла поднести къ своимъ губамъ вино, которое мистрисъ Грешамъ заставила ее выпить. Я невольно восхищалась энергіей и ршимостью этой женщины, но въ то же самое время я дивилась, глядя на нее: облокотись на столъ и разложивъ свою богатую кружевную мантилью по блой скатерти, она ла и пила, дружески бесдуя съ нами. Мн казалось непостижимымъ, какъ можно было сознательно лгать, не обличая при этомъ ни малйшей робости или сомннія во взгляд, очевидно, даже наслаждаясь своимъ настоящимъ положеніемъ.

— Я и не знала, что мистеръ Джеральдъ любитель скачекъ, сказала я, и запнулась, не зная что мн говорить дале.

— Еще бы, возразила мистрисъ Грешамъ, пожавъ плечами.— Джеральдъ участвуетъ во всхъ неприбыльныхъ длахъ. Онъ отравляетъ мн всю жизнь. Его нельзя назвать дурнымъ малымъ, но онъ щеголяетъ напропалую, какъ вы, вроятно, замтили сами, къ тому же, мы слывемъ за богачей, и всякій потворствуетъ его прихотямъ. Гарри же такой добрый братъ…. прибавила безразсудная женщина, желая показать всмъ, на сколько она была спокойна. Но это было уже слишкомъ: Ада не въ силахъ была доле терпть. Внезапно послышались глухія рыданія, и она выбжала изъ-за стола. Испытаніе было выше силъ ея.

— Кажется, мой ребенокъ плачетъ, я пойду къ нему, проговорила она, рыдая, и выбжала изъ комнаты, не обращая вниманія на приличія. Несмотря на все свое самообладаніе, мистрисъ Грешамъ сама слишкомъ понадялась на свои силы. Губы ея задрожали вопреки ея вол. Она потупила глаза и принялась крошить хлбъ своими сильными, дрожавшими пальцами. Наконецъ, преодолвъ себя, она слегка улыбнулась, но улыбка эта была такая же невеселая, какъ и слезы.

— Бдная маленькая Ада не любитъ, если что длается противъ ея желаній. Она была до сихъ поръ такъ избалована счастьемъ, что всякое противорчіе выводитъ ее изъ себя, сказала она, длая странныя ударенія на словахъ. Можетъ-быть, задрожавшія губы невольно заставили старуху заговорить своимъ забытымъ мстнымъ нарчіемъ. Вскор, однако, мы опять принялись, какъ ни въ чемъ не бывало, толковать о прошедшемъ бал. Въ то время какъ мы съ ней разговаривали, въ комнату вошелъ ея супругъ, онъ пожималъ плечами, ворчалъ про себя, выказывая тмъ свое неодобреніе, но она не обращала на него вниманія.

Она, вроятно, была предупреждена о томъ, что мн все извстно, но все-таки думала, что можетъ еще меня дурачить.

Вскор посл того, съ печалью, презрніемъ и сердечною болью отправилась я домой, припоминая вс злобные разказы о безчестныхъ торговцахъ, о ложныхъ банкротствахъ, этомъ открытомъ разбо, и о преступникахъ, которые бгутъ за границу и живутъ себ тамъ припваючи. Не такъ ли должно окончиться и дло Гарри Грешама? Жена его иметъ собственное состояніе, не можетъ ли она отправиться къ мужу и жить себ безъ нужды, несмотря на то что онъ обобралъ и разорилъ своихъ ближнихъ. Мн неизвстны были подробности дла, но я привыкла любить эту молодую парочку. Я была уврена, что Гарри не злой человкъ, что жена его добра и невинна. Кто прочтетъ подобную исторію въ газетахъ, скажетъ: ‘негодяи’, и забудетъ о ней думать. Но эти люди не были негодяями, я не могла разлюбить ихъ и принимала ихъ горе близко къ сердцу. Я пошла на верхъ и заперлась въ своей комнат, не будучи въ состояніи принимать гостей и выслушивать безчисленные толки, которые* безъ сомннія, были у насъ теперь въ большомъ ходу. Но это не улучшило настроенія моего духа, когда я увидала изъ окна какъ мистрисъ Грешамъ, горделиво откинувшись на спинку кареты, въ сопровожденіи своего маленькаго стараго супруга, забившагося около нея въ уголк, пронеслась на своей великолпной пар гндыхъ, улыбка играла на ея лиц, и она готова была ласково привтствовать всякаго знакомаго. Казалось, насъ постила королева, а не мать человка постыдно бжавшаго во мрак ночи. Я никогда не презирала бдной мистрисъ Стокъ и не утратила своего уваженія къ ней изъ-за того только, что Эверардъ разорился, увидавъ же этихъ людей, я почувствовала, что гнвъ и презрніе зашевелились въ моемъ сердц, хотя я и видла, что мистрисъ Грешамъ поступаетъ такъ чтобы защитить своего сына.

Нсколько часовъ спустя я получила коротенькую, убдительную записку отъ Ады, умолявшей меня придти къ ней. Я отправилась немедленно и застала ее въ алле, гд она пряталась между деревьями. Несмотря на теплый лтній день, она дрожала отъ холоду и была невыразимо блдна. То не была блдность смерти, но блдность измученной, горестной жизни, бьющейся въ каждомъ нерв и напрягающей вс душевныя силы.

— Тише, сказала она.— Не ходите въ домъ, я не могу выносить его, я поджидаю мужа здсь!

— Разв онъ долженъ вернуться? съ ужасомъ воскликнула я.

— Не знаю сама. Мн неизвстно гд онъ теперь находится или куда отправляется! сказала бдная Ада, схвативъ меня за руку: — но еслибъ онъ вздумалъ вернуться сюда, то его непремнно схватили бы. Нашъ домъ стерегутъ. Разв вы не видали этого старика, сидящаго подъ заборомъ? Везд есть люди, которые стерегутъ моего бднаго Гарри, и они говорятъ еще, чтобъ я спокойно сидла дома и ни на что не обращала вниманія. Мн кажется, я умру…. я, право, желала бы умереть!

— Зачмъ умирать, моя милая! сказала я, заплакавъ въ свою очередь.— Скажите мн лучше въ чемъ дло? Неужели они не успокоили васъ? Не бойтесь, онъ не вернется сюда, и его не арестуютъ. Но что же они говорили вамъ по крайней мр?

— Они говорили мн, воскликнула Ада, мгновенно вспыхнувъ,— чтобъ я берегла свои деньги про себя и не платила его долговъ. Это правда, что онъ взялъ чужія деньги и растратилъ ихъ, но увряю васъ, мистрисъ Мульгревъ, онъ намренъ былъ возвратить ихъ сполна. Мы были очень богаты, и онъ зналъ, что будетъ въ состояніи все заплатить, теперь же онъ разорился и не можетъ выполнить своего обязательства. Его непремнно посадятъ въ тюрьму. О, лучше бы ужь онъ умеръ! Лучше бы намъ всмъ умереть, воскликнула Ада,— право, лучше нежели чувствовать то что я чувствую теперь!

— Полноте, моя душа, сказала я,— мы не вольны въ своей жизни, и. смерти. Это, правда, ужасное несчастіе, но если вы сами говорите, что онъ не намренъ былъ….

Слезы хлынули изъ глазъ Ады.

— Конечно, этого-то онъ не намренъ былъ сдлать, но, кажется, ему хотлось, чтобъ я сохранила свои деньги и жила ими. Боже мой, что же мн длать? Они говорятъ, что я поступлю очень дурно, отдавъ ихъ. Я съ радостью готова трудиться для него, но этой жизни я не вынесу и не могу пользоваться тмъ, что не принадлежитъ мн боле. Еслибы мужъ вашъ сдлалъ то же самое, не сердитесь на меня за сравненіе, мистрисъ Мульгревъ, разв бы вы не продали своего коттеджа и не отдали бы все что имете? А я-то какъ же должна поступить?

— Вы должны прежде всего идти домой и успокоиться, сказала я.— Не слушайте того что вамъ говорятъ, Ада, поступайте по совсти, а Джеральдъ васъ поддержитъ. Онъ суметъ все устроить. А теперь войдите и успокойтесь.

— Джеральдъ, Джеральдъ! воскликнула бдняжка, и прильнувъ къ моему плечу, заплакала. Лишь только она услыхала имя человка, которому могла довриться, силы ея мгновенно исчезли. ‘Джеральдъ все устроитъ!’ прошептала она, входя со мной въ комнаты и стараясь мн улыбнуться. Это былъ единственный лучъ надежды, мерцавшій ей во мрак. Но какъ описать послдовавшій затмъ ужасный, томительный періодъ неизвстности? Во все это время я безотлучно была при Ад, не думая даже уходить домой. За то, когда исторія эта сдлалась извстною чрезъ газеты, друзья мои писали ко мн письма, въ которыхъ порицали мое поведеніе, но я мало заботилась о томъ: всякій изъ насъ самъ про себя знаетъ свои обязанности. На другой день посл бала на Аду посыпались цлыя кучи визитныхъ карточекъ, любезныхъ записокъ и сочувственныхъ разспросовъ, но вслдъ затмъ все прекратилось. За послдніе три дня ни одна карета, ни одинъ поститель даже не приближались къ дому. Свтъ отшатнулся отъ насъ, оставивъ бдную, молодую женщину одну съ ея горемъ. Посреди этого истиннаго несчастія одно сравнительно пустое обстоятельство боле всего омрачило состояніе моего духа. Томасъ Ли, старый, крестьянинъ нашей деревни, добывавшій себ пропитаніе продажей разной мелочи, которую онъ разносилъ въ корзинк, помстился подъ заборомъ около самыхъ Дингльвудскихъ воротъ и цлый день сидлъ тамъ на-сторож. Конечно, онъ получалъ за то плату и длалъ это изъ нужды, не думаю, однако, чтобы собранныя такимъ образомъ деньги пошли ему въ прокъ.

Съ тхъ поръ я никогда не давала старому Ли ни одного пенни. А сколько сикспенсовъ побросалъ ему Гарри, каждое утро отправляясь въ своемъ американскомъ экипаж на станцію желзной дороги. Мн невыносимъ былъ этотъ презрнный старый шпіонъ. И онъ еще имлъ смлость поклониться мн, когда я входила въ домъ, который онъ стерегъ! За то, признаюсь, прошлою зимой, въ самую холодную пору, я не безъ внутренней борьбы ршилась оказать ему нкоторое пособіе ради его дтей.

Прошла уже почти недля, а писемъ все еще не было, и мы ждали и ждали, радуясь приближенію ночи и опасаясь каждаго наступающаго дня, выглядывая изъ оконъ, изъ воротъ, отовсюду, гд только виднлась блая,, ослпительная пустынная дорога. Мы всякій разъ пугались при появленіи почталіона въ Грин, когда же показывался разнощикъ телеграфныхъ депешъ, то вчуж становилось страшно, и я чувствовала, что кровь застывала въ моихъ жилахъ. Однако же наступилъ конецъ этому ужасному неопредленному состоянію. Однажды утромъ ранняя почта привезла намъ письма. Они адресованы были на мое имя, и я понесла ихъ въ комнату Ады, которая еще спала тревожнымъ сномъ усталости. Она мгновенно вскочила съ постели и схватила письмо своего мужа, какъ будто это было откровеніе, посланное ей свыше. Самыя пріятныя извстія не были бы радостне встрчены. Гарри былъ вн опасности: между имъ и преслдователями его лежалъ Каналъ. Мы могли теперь успокоиться, и одно это обстоятельство само по себ уже было положительнымъ счастьемъ. Еще десять дней тому назадъ мы содрогнулись бы при мысли, что Гарри Грешамъ бжавшій преступникъ, изгнанникъ, для котораго невозможенъ боле возвратъ въ отечество, который потерялъ честь, доброе имя и вс надежды на будущее. Теперь же это извстіе казалось намъ радостною новостью, онъ былъ вн опасности: одного этого уже было достаточно для насъ.

Тутъ Ада въ первый разъ разразилась цлымъ потокомъ слезъ, тхъ благотворныхъ слезъ, которыя такъ облегчаютъ юныя сердца. Она бросилась ко мн на шею и принялась цловать меня.

— Я бы умерла, еслибы не вы: у меня нтъ матери, которая утшила бы меня, говорила она, всхлипывая какъ ребенокъ. Не оттого ли эти дтскія жалобы проникли въ мое сердце, что я не имла своихъ собственныхъ дтей?

Я ожидала, какъ, вроятно, и всякій ожидалъ бы на моемъ мст, что Ада заболетъ посл столькихъ душевныхъ тревогъ, но ошиблась. Напротивъ того, она тутъ же сошла со мной внизъ, ла (едва ли не въ первый разъ за все это время), улыбалась и играла съ своими дтьми, я же присутствовала при всемъ этомъ, и мн начинало сдаваться, что по крайней мр мн не избгнуть горячки, если ужь Ада избавилась отъ нея. Однако веселость ея скоро исчезла, въ продолженіе дня она становилась все серіозне и серіозне, мало говорила и то преимущественно о Джеральд: о томъ какъ онъ вернется сюда и устроитъ ихъ дла, какъ она будетъ трудиться и не станетъ слушать ничьихъ совтовъ, до тхъ поръ пока не выплатитъ всего долга. Я собралась домой въ этотъ день, и она не удерживала меня. Мы простились съ ней въ дтской, гд она сидла у постельки своей маленькой дочери. Она плакала, бдняжка, но меня это нисколько не удивило, и я не очень безпокоилась, оставляя ее съ няней, доброю и преданною ей женщиной. Я обошла кругомъ на террасу, и безъ всякой особенной причины вышла изъ дому чрезъ садъ. Но не успла я дойти до воротъ, какъ позади меня послышались шаги, я обернулась и увидала Аду, закутанную въ широкій непромокаемый плащъ. Она сказала, что хочетъ проводить меня до дому, и какъ я ни противилась этому, но все было напрасно. Ночь была теплая и благоухающая, и я недоумвала, зачмъ она надла свой большой плащъ. Но секретъ ея открылся, лишь только она очутилась въ моей маленькой гостиной, гд она сознавала себя вн опасности.

Она, улыбаясь, распахнула свой плащъ: на одной ея рук вислъ узелокъ, а на другой покоился ея спящій ребенокъ. Замтивъ мое удивленіе, она сперва засмялась, а потомъ заплакала.

— Я узжаю къ Гарри, сказала она, и еще крпче прижавъ своего малютку, утерла глаза и сла, недвижимая и готовая выслушать все что бы ни вздумалось мн сказать ей.

Богъ свидтель, что я не скупилась на слова, доказывая ей, что поступокъ ея опрометчивъ и отваженъ, что она совершенно неспособна къ выполненію предпринятаго ею труда, что около Гарри находится Джеральдъ, и что онъ обойдется и безъ нея. Она съ улыбкой слушала все это, оставаясь непреклонною въ своемъ ршеніи. Когда же я смолкла, истощивъ вс свои доводы, она протянула мн руку, на которой вислъ узелокъ, привлекла меня къ себ и еще разъ поцловала.

— Дайте же мн теперь нсколько бисквитовъ и маленькую бутылочку вина, сказала она.— Я, какъ ключница, запаслась большимъ старомоднымъ карманомъ, который пригодится мн въ дорог. А затмъ благословите меня и отпустите въ путь.

— Да благословитъ васъ Богъ, мое дитя, сказала я, обезсилвъ отъ волненія, — но вы все-таки не должны узжать, ваша маленькая Ада тоже….

Глаза ея мгновенно наполнились слезами.

— Моя Ада, мое сокровище! сказала она: — но бабушка возьметъ ее къ себ въ Бишопсъ-Гопъ. Только этотъ ребенокъ не можетъ жить безъ меня, онъ и Гарри. Что пользы, что съ нимъ Джеральдъ? Ему, вроятно, нужна я.

— Онъ еще подождетъ! воскликнула я, — а вы такъ молоды, нжны и такъ непривычны къ труду!

— Я легко могу нести свое дитя. Я никогда не была изнжена, сказала Ада.— Въ одиннадцать часовъ отправляется поздъ въ Саутгамптонъ, я вычитала это въ книг поздовъ, а дальше я знаю свою дорогу. Мн не въ первый разъ путешествовать, прибавила она съ улыбкой.— Джеральдъ же вернется сюда и все устроитъ. Дайте-ка мн скоре бисквиты, милая мистрисъ Мульгревъ, поцлуйте меня и отпустите.

Видно, такъ должно было свершиться, хотя я и противилась этому до изнеможенія силъ. Когда наступило время уходить Ад, я надла свой плащъ, и несмотря на позднее время, сопровождала ее за цлую милю на новую станцію желзной дороги, которую мы об считали слишкомъ отдаленною, чтобы можно было и днемъ-то добраться до нея пшкомъ. Я несла узелокъ, а Ада — ребенка, и мы похожи были на крестьянокъ, возвращавшихся домой. Надвъ капюшонъ на голову, она отправилась взять себ билетъ, между тмъ какъ я ожидала ее на двор. Затмъ, во мрак ночи, я поцловала ее въ послдній разъ. Я не въ силахъ была говорить, да и Ада также безмолвствовала. Она взяла у меня узелокъ, крпко сжала мою руку своими нжными пальцами, и мы съ грустью поцловались, какъ люди разстающіеся на вки. И въ самомъ дл, я уже боле не видала ея.

Печальная, боязливая и одинокая, возвращалась я по освщенной мсяцемъ дорог, пролегавшей мимо коттеджа мистрисъ Стокъ. Несмотря на то что время близилось къ полуночи, Лотти сидла еще у открытаго окна,.обративъ лицо свое, озаренное луной, къ Дингльвуду. Я едва удержалась чтобы не окликнуть ея. Не зная что происходило у насъ въ ту ночь, она мысленно была неразлучна съ нами.

V.

Не стану описывать суетню, которая поднялась въ дом, лишь только узнали объ отъзд Ады. Слуги вс разомъ сбжались ко мн, и я внушила имъ мысль послать за мистрисъ Грешамъ. Эта величественная леди явилась во всемъ своемъ блеск, увезла съ собой свою маленькую внучку и всмъ сдлала нужныя ‘увдомленія’. Затмъ появились на воротахъ большія афиши, возвщавшія о продаж дома съ публичнаго торга, и незнакомыя лица толпами стали приходить осматривать его. Прошелъ мсяцъ, другой, и все это мало-по-малу забылось, какъ разказанная сказка. Сами Грешамы, ихъ богатство, щедрость, добродушіе изгладились изъ народной памяти такъ же, какъ и ихъ роскошныя драпри, позолота, цвты, великолпные экипажи и напудренный лакей. Все сколько-нибудь связанное съ воспоминаніемъ о нихъ исчезло изъ Дингльвуда. Новый владлецъ вторично передлалъ домъ и уничтожилъ въ немъ все напоминавшее собой милую молодую парочку и ихъ веселую, роскошную жизнь. Исторія эта, правда, въ первое время служила у насъ главною темой для разговора. Всякій разказывалъ ее по-своему: иные говорили, что бдный Гарри встртилъ своихъ преслдователей въ пол, около самой рки, что вдвоемъ съ Джеральдомъ они мужественно сражались противъ враговъ и мертвыми оставили ихъ въ трав, другіе же говорили, что мы съ Адой защищали домъ, не желая впускать ихъ туда, словомъ, сочинялось множество сказокъ про бгство двухъ братьевъ и послдовавшій за тмъ тайный отъздъ Ады. Воображеніе моихъ сосдей въ особенности разыгрывалось надъ этою послднею сценой, никому, однако, Ада не представилась въ томъ истинно-трогательномъ вид, въ какомъ пришлось мн увидать ее въ послднюю минуту разставанія: съ ребенкомъ на рукахъ отправлявшеюся въ дальній путь. Я молчала, не мшая имъ говорить что хотли. Въ продолженіе цлой недли, я заступала ей мсто матери, до того времени мы были не боле какъ простыми знакомыми, а посл того и совсмъ стали чужды другъ другу, но я все-таки не хотла, чтобы наше кратковременное сближеніе и событія послднихъ торжественныхъ дней профанировались безпощадными людскими пересудами. Чрезъ нсколько времени и эта исторія была предана забвенію, какъ забывается все, дождавшись своей очереди. О Грешамахъ и помину не было, разв кто-нибудь изъ прізжихъ, увидавъ имя мистера Грешама изъ Бишопсъ-Гопа въ одномъ изъ списковъ благотворительныхъ лицъ графства, спроситъ: ‘какой это Грешамъ? Владтель Грешамбюри или родственникъ господина, бжавшаго за границу?’ и только. А было время, когда исторія эта разказывалась во всхъ газетахъ. Тамъ говорилось, что Гарри воспользовался ввренными ему деньгами и употребилъ ихъ для своихъ личныхъ предпріятій, что онъ имлъ намреніе выплатить деньги, но неожиданно обанкрутился. Общественное мнніе безвозвратно осудило его поступокъ, я и сама не хочу его оправдывать, но все-таки скажу, что бдный Гарри дйствовалъ тутъ безъ дурнаго умысла! Вслдъ за тмъ газеты заговорили о дальнйшемъ происшествіи, боле необычайномъ чмъ проступокъ и бгство Гарри. Теймсъ обратилъ вниманіе всего свта на благородство мистрисъ Грешамъ и посвятилъ разказу о немъ передовую статью, которую вс читали нарасхватъ. Въ ней говорилось, что Ада пожертвовала своимъ приданымъ и всмъ своимъ имуществомъ, а одинъ изъ братьевъ ея мужа, съ своей стороны, содйствовалъ ея благородному поступку, и такимъ образомъ большая часть долга была ими выплачена. Но бдняжка Гарри исчезъ, словно въ воду канулъ. Самое имя его нигд не упоминалось, онъ погибъ въ волнахъ забвенія, изгнанія и отчужденія. Въ Дингльвуд же и подавно о нихъ не было уже боле ни слуху, ни духу.

Во все время, пока происшествія эти обсуждались въ газетахъ, Лотти Стокъ находилась въ весьма возбужденномъ состояніи. Она всегда приходила подлиться со мной всмъ что печаталось о Грешамахъ, вдумываясь въ каждое малйшее обстоятельство разказа. Въ тотъ вечеръ, когда появилась статья о героическомъ пожертвованіи своего имущества со стороны мистрисъ Грешамъ и о содйствіи ‘одного изъ братьевъ’, Лотти явилась ко мн со сверкавшими глазами, дрожа отъ внутренняго волненія. Она прочитала мн всю статью, выслушала мои замчанія о ней и схватила меня за руку, когда я сказала, что упомянутый братъ, должно-быть, Джеральдъ. Не выпуская газеты изъ рукъ, она сла подл меня на скамеечку и устремила на меня свои блестящіе глаза. ‘Въ такомъ случа нечего и думать!’ воскликнула она и громко зарыдала, закрывъ лицо руками. Я ужь и не допрашивала ее что она думала: у меня духу не достало на то. Нсколько лтъ прошло съ тхъ поръ, какъ вдругъ я снова услыхала о Грешамахъ — и чрезъ кого же? Чрезъ Лотти Стокъ. Она худла и увядала съ каждымъ днемъ. Вызжать въ свтъ ей уже не хотлось, а крайняя бдность не позволяла имъ длать пріемы у себя. Итакъ, понемногу на Лотти начинали уже смотрть какъ на отцвтшую женщину, что составляетъ ужасный періодъ въ жизни двушки, имющей недостаточныхъ родителей. Мистрисъ Стокъ не упрекала ее, это правда, но не трудно было угадать, что она чувствовала. По счастью еще, между тмъ какъ Лотти удалялась на задній планъ, Люси все боле и боле выдвигалась впередъ. Она была хороша собой, свжа, игрива и нравилась всмъ такъ, какъ никогда прежде не нравилась ея сестра. Люси скоро выполнила главную цль существованія женщины и сдлала хорошую партію. Разказывая мн о своей помолвк, она не скрыла отъ меня, что очень сердита на свою сестру.

— Она укоряетъ меня за то, что я ршилась выйти замужъ и спрашиваетъ, неужели я забыла Джеральда Грешамъ? воскликнула Люси.— Какъ будто бы я когда-нибудь любила

Джеральда, или какъ будто кто-нибудь согласится выйти за него посл того какъ…. Право, я готова думать, что она сама была въ него влюблена.

— Люси! укоризненно проговорила Лотти, и впалыя щеки ея покрылись яркимъ румянцемъ. Люси, съ своей стороны, тоже пылала отъ счастья, негодованья, избытка здоровья и не утихшей еще вспышки. Однако, по правд сказать, мн больше нравилась ея сестра.

— Прекрасно, предолжала она,— ты готова упрекать меня изъ-за него, когда мы просто шутили и ничего боле. Я и не думала никогда любить его! Да мн кажется, ршительно произнесла Люси,— что и онъ-то никогда меня не любилъ.

Тутъ Лотти, не взирая на гнвъ сестры, подошла и поцловала ее.

— Не будемъ же ссориться предъ разставаньемъ, сказала она, и голосъ ея какъ-то особенно задрожалъ.

Кто знаетъ, можетъ-быть, Люси была и права, можетъ-быть, она никогда не нравилась Джеральду, хотя мы съ Лотти и уврены были въ томъ. Но вроятне всего, что ни та, ни другая не нравилась ему. и не было никакого вроятія ожидать, чтобъ онъ когда-либо вернулся въ Дингльвудъ, или хоть бы показался въ тхъ мстахъ, гд семейство его такъ опозорило себя. Сама не знаю, почему Лотти какъ будто немножко повеселла съ того дня.

Чрезъ нсколько времени она отправилась погостить въ Лондонъ, мн извстно какихъ хлопотъ стоило ей нсколько справить свой туалетъ, такъ какъ она не хотла принимать никакихъ подарковъ отъ Люси. Шесть недль пробыла она тамъ и вернулась совсмъ инымъ существомъ. Въ первое же утро посл своего возвращенія она постила меня, сгорая нетерпніемъ что-то мн сообщить.

— Какъ бы вы думали съ кмъ я встртилась? сказала она, между тмъ какъ легкій румянецъ вспыхнулъ на ея щекахъ.

Довольно было взглянуть на нее, чтобы невольно вспомнить одно имя. Но мн не хотлось воскрешать забытое прошлое, я отрицательно покачала головой и отвчала что не знаю.

— Конечно, Джеральда Грешамъ! воскликнула она.— Право, мистрисъ Мульгревъ, онъ теперь рисуетъ картины — рисуетъ, понимаете ли, не изъ удовольствія, а на продажу. Онъ разказывалъ мн про Аду и Гарри. Они ухали въ Америку. Эта катастрофа произвела большую перемну во всемъ существ его, даже въ его взгляд, а кром того, изъ богача она сдлала его бднякомъ.

— Такъ это онъ-то одинъ изъ его братьевъ. Вы всегда утверждали это, сказала она, ни какъ не ожидая что послдуетъ затмъ дальше.

— Не говорила ли я вамъ, что это онъ? воскликнула торжествующая Лотти: — я была уврена, что это онъ.— Она смолкла на минуту и сидла въ счастливомъ раздумьи надъ своимъ будущимъ.— Я вижу теперь, что Люси была права, тихо проговорила Лотти.— Ему не нравилась она, онъ любилъ не ее.

Я поняла мысль Лотти и невольно схватила ее за руку, она же вдругъ залилась слезами, но то не были слезы печали.

— Вотъ такъ-то я постоянно заблуждалась, сказала она.— Сначала я задумала низкій поступокъ: я хотла выйти за него замужъ ради его богатства. Потомъ я вообразила себ, что онъ любитъ Люси: она вдь была такъ молода и хороша собой.— Опять послдовало продолжительное молчаніе. Лотти приложила мои руки къ пылавшимъ щекамъ своимъ и закрыла ими свое лицо.— Ваши руки такія прохладныя, сказала она,— и такія нжныя, и ласкающія. Теперь же, мистрисъ Мульгревъ, заключила она,— онъ бденъ, и я выхожу за него замужъ.

Это заключеніе составляетъ нкотораго рода эпилогъ къ моему разказу, но онъ такъ тсно связанъ съ нимъ, что невозможно, разказавъ одно, умолчать о другомъ. Замужество это надлало много шуму въ нашемъ околотк. Другое дло, еслибы Джеральдъ Грешамъ былъ богатъ, но онъ былъ сынъ маклера, на семейств его тяготло безчестіе, и въ добавокъ ко всему этому — онъ былъ бденъ. Не было человка, который не пожаллъ бы мистрисъ Стокъ, пораженную такимъ неожиданнымъ, ужаснымъ ударомъ. Я же нисколько не жалла Лотти. Конечно, Джеральду нтъ охоты показываться теперь въ Грин. Но я иногда видаюсь съ молодыми въ Лондон и нахожу, что они созданы другъ для друга. Онъ не пропускаетъ при этомъ случая разказать мн что-нибудь про бдную Аду. Старый мистеръ Грешамъ, какъ кажется, весьма негодуетъ и на Гарри за то, что у него не хватаетъ духу снова начать дла, и на Аду, пожертвовавшую своимъ приданымъ, и на Джеральда, помогающаго имъ своими трудовыми деньгами. ‘Вотъ собрались дураки,’ говоритъ старикъ. Можно, однако, надяться, что вс они, не исключая и обднвшаго семейства переселенцевъ, получатъ что-нибудь посл его смерти. Что же касается до матери ихъ, то я однажды встртила ее у дверей Лотти: она садилась въ свою прекрасную карету, запряженную парою гндыхъ, и встртилась со мной очень привтливо. По ея мннію, всему виной была Ада. ‘Что же длать мужу съ такою расточительною женой, которая тратитъ его деньги прежде нежели онъ успваетъ ихъ заработать?’ сказала она, входя въ карету, и мн, признаюсь, не легко было выдержать характеръ и не возражать ей. Теперь же и Грешамы, и скоротечный блескъ Дингльвуда почти совсмъ забыты у насъ въ Грин.

‘Русскій Встникъ’, No 11, 1868

МАКЛЕРЪ ВЪ ДИНГЛЬВУД

I.

II.

III.

IV.

V.

Читайте также: