Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605

Драматургия
Время на прочтение: < 1 минуты
Скачать в PDF

ДЕШЕВАЯ БИБЛІОТЕКА No 53

МАКБЕТЪ

ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДЙСТВІЯХЪ
В. ШЕКСПИРА

ПЕРЕВОДЪ
А. И. КРОНЕБЕРГА

Съ портретомъ Шекспира, со статьей объ источникахъ трагедіи, мнніями о ‘Макбет’ разныхъ европейскихъ критиковъ и съ иллюстраціями.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
ИЗДАНІЕ А. С. СУВОРИНА

ПРЕДИСЛОВІЕ.

Многіе критики, и притомъ авторитетные, считаютъ ‘Макбета’ лучшимъ, наиболе совершеннымъ и мощнымъ созданіемъ Шекспира. Трагедія эта была напечатана въ 1623 г., въ первомъ собраніи пьесъ Шексапра. До этого времени она не появлялась въ печати. Но написана она была, по крайней мр тринадцать лтъ ране этого года — это видно изъ интереснаго дневника астролога Формэна (умершаго въ 1611 г.), сообщающаго подробный отчетъ о представленіи этой трагедіи на театр ‘Globe’ 20-го апрля 1610 года. Есть основаніе думать, что ‘Макбетъ’ уже не былъ въ то время новой пьесой, потому что Шекспиръ влагаетъ въ уста своему герою слдующія слова:
‘…Я вижу цпь
Коронъ и лицъ со скиптрами двойными,
Съ тройной державою…’
Очевидно, это намекъ на соединеніе въ 1604 г. трехъ королевствъ подъ властью Іакова I, предполагаемаго потомка Банко и, разумется, больше вроятности допустить, что этотъ намекъ былъ сдланъ поэтомъ подъ свжимъ впечатлніемъ недавно совершившагося факта соединенія королевствъ. Полагаютъ, что пьеса была написана въ 1606 г. или около этого, т. е. вскор посл ‘Гамлета’ и ‘Короля Лира’.
‘Исторія Шотландіи’ Голиншеда доставила Шекспиру большую часть матеріала для его трагедіи *). Однако поэтъ, сознавая, что легендарное повствованіе, которое даетъ хроникеръ объ отдаленной и полу-варварской эпох, не можетъ служить подходящей основой для исторической трагедіи, вольно обработалъ исторію Макбета, какъ сказочный сюжетъ: онъ частью сообразовался съ хроникой, частью уклонился отъ нея, смотря по тому, какъ это боле соотвтствовало его идеалу характеровъ и способствовало развитію драматическаго дйствія.
*) Рафаэль Голиншедъ, англійскій лтописецъ, умершій около 1584 г. Онъ написалъ ‘Хроники Англіи, Шотландіи и Ирландіи’, изданныя въ 1577 году. Изъ этихъ Хроникъ Шекспиръ черпалъ содержаніе почти всхъ своихъ пьесъ изъ англійской исторіи.
Изъ всхъ англійскихъ драматурговъ, Шекспиръ первый прибгнулъ къ помощи чародйской силы въ качеств сверхъестественнаго двигателя. Отчасти онъ усвоилъ народныя врованія въ волшебство, господствовавшія въ то время въ Англіи, но къ нимъ онъ примшалъ вщій или пророческій характеръ, свойственный скандинавскимъ сестрамъ, паркамъ, и одухотворілъ ихъ своей собственной фантазіею. Существуетъ мнніе, что пьеса плодовитаго англійскаго драматурга Миддльтона, современника Шекспира, ‘Вдьмы’, имющая въ нкоторыхъ подробностяхъ сходство со сценами заклинанія въ ‘Макбет’, была сочинена не ране 1613 года, т. е. посл Макбета. Во всякомъ случа актеры,игравшіе Макбета, брали изъ ‘Вдьмъ’ Миддльтона нкоторыя псни и вносили ихъ въ: ‘Макбетъ’. ‘Макбетъ’ самая короткая изъ всхъ трагедій Шекспира. Въ ней 2108 строкъ (158 прозы и 1588 стиховъ). Въ ‘Гамлет’ 3931 строка, въ ‘Отелло’ 3317.

Изъ ‘Исторіи Шотландіи’ Голиншеда, служившей Шекспиру матеріаломъ для трагедіи ‘Макбетъ’.

Доаа *) была замужмъ за Синнелемъ, таномъ Гламиса, и имла отъ него сына Макбета, храбраго воина, котораго вс почли бы вполн достойнымъ управлять государствомъ, еслибъ онъ не отличался по природ нкоторой наклонностью къ жестокости. Дунканъ же, напротивъ, былъ нрава кроткаго и мягкаго.
*) Малькольмъ, король Шотландіи, имлъ двухъ дочерей, Беатрису и Доаду, первая была матерью Дункана, вторая — матерью Макбета, такъ что Макбетъ и Дунканъ были двоюродными братьями.
Начало Дунканова царствованія было мирно и безмятежно, но вскор убдились, что ему недостаетъ твердости характера и что онъ недостаточно строго наказываетъ преступниковъ, нкоторые недовольные воспользовались случаемъ, чтобы нарушить миръ и благосостояніе государства, и вотъ вспыхнули мятежи, непосредственнымъ поводомъ послужило слдующее обстоятельство: Банко, танъ Лохкаберскій, отъ котораго и происходитъ домъ Стюартовъ, долгое время занимавшій престолъ Шотландіи, собирая доходы въ королевскую казну и сурово наказывая непокорныхъ, самъ подвергся нападенію со стороны мятежниковъ, которые ограбили его, такъ что онъ едва спасъ свою жизнь.
Вернувшись ко двору съ жалобой, Банко добился, чтобы за обидчиками былъ пославъ воинъ съ приказомъ имъ явиться и держать отвтъ передъ королемъ за свое буйство, но вмсто этого они еще усилили свою вину новымъ злодяніемъ: осыпавъ посланца упреками и бранью, они умертвили его. Затмъ, не сомнваясь, что за такое преступленіе король поступитъ съ ними со всей строгостью своей власти, Макдональдъ, одинъ изъ мятежниковъ, пользовавшійся среди нихъ большимъ вліяніемъ, взялъ на себя роль предводителя всхъ недовольныхъ, которые пожелали бы возстать противъ короля. Изъ западныхъ острововъ къ нему стеклось множество народу, предлагая примкнуть къ его мятежнымъ отрядамъ, a изъ Ирландіи, въ надежд на добычу, прибыло не малое число керновъ и галлоглассовъ (такъ назывались грубыя ирландскія племена, всегда готовыя на мятежи) съ полной готовностью служить ему и идти, куда бы онъ ихъ ни повелъ.
Макбетъ стадъ энергично возставать противъ слабости короля и медлительности его въ наказаніи преступниковъ, благодаря чему они успли сосредоточить свои силы, и общалъ, что если начальство надъ войскомъ будетъ поручено ему и Банко, то они такъ поведутъ дло, что мятежники скоро будутъ усмирены и возстаніе подавлено. Такъ и случилось. Какъ только онъ вступилъ въ Лохкаберъ, слава его храбрости повергла непріятеля въ такой паническій страхъ, что большая часть мятежниковъ тайкомъ покинула своего вождя Макдональда, несмотря на это, онъ все-таки далъ сраженіе Макбету съ остатками своего войска. Будучи разбитъ на-голову, онъ искалъ убжища въ замк (гд заперлись его жена и дти) и, наконецъ, видя невозможность держаться дол противъ непріятеля и, въ случа сдачи, не надясь уйти живымъ, онъ сперва убилъ свою жену и дтей, a потомъ и самого себя.
Макбетъ, вступивъ въ замокъ, увидалъ трупъ Макдональда, лежащій среди груды убитыхъ, это жалостное зрлище нисколько не тронуло его жестокаго сердца — онъ приказалъ отрубить голову отъ трупа, вздть ее на шестъ и послать въ подарокъ королю, въ то время находившемуся въ Берт. Обезглавленный трупъ онъ приказалъ вздернуть на высокую вислицу.
Такимъ образомъ стараніями и усердіемъ Макбта были снова возстановлены порядокъ и законность въ стран. Немедленно вслдъ затмъ получено было извстіе, что Свено, король норвежскій, прибылъ въ Файфъ съ могущественнымъ войскомъ, съ цлью завоевать все государство Шотландію. Узнавъ объ этомъ, Дунканъ началъ поспшно собирать армію. Въ послдовавшемъ сраженіи шотландцы были сперва разбиты, но затмъ въ конц концовъ одержали побду.
Между тмъ пришло извстіе, что новый флотъ датчанъ прибылъ въ Кингкорнъ, присланный Канутомъ, королемъ Англіи, въ отмщеніе за пораженіе, нанесенное его брату Свено. Противъ врага, по приказанію короля,были посланы Макбетъ и Банко, встртивъ датчанъ съ значительной военной силой, они часть ихъ перебили, a остальныхъ оттснили назадъ къ ихъ кораблямъ. Т, которымъ удалось спастись бгствомъ, немедленно сли на корабли и за большую сумму золота получили отъ Макбета позволеніе, чтобы ихъ товарищи, павшіе въ сраженіи, были похоронены на остров св. Кольма.
Вскор посл этого случилось страшное и необъяснимое чудо, возбудившее не мало тревоги и волненія въ государств. Однажды Макбетъ и Банко хали въ Форесъ, гд въ то время находился король, они путешествовали одни, безъ всякой свиты, пробираясь по лсамъ и полямъ, какъ вдругъ среди пустынной поляны имъ встртились три женщины страннаго, дикаго вида, похожія на существа исчезнувшаго міра. Воины съ любопытствомъ разсматривали эти странныя явленія, тогда одна изъ женщинъ сказала: ‘Да здравствуетъ Макбетъ, танъ Гламиса!’ (Незадолго передъ тмъ онъ, дйствительно, получилъ этотъ санъ посл смерти своего отца Синнеля). Вторая сказала: ‘Хвала Макбету, тану Кавдора!’ и, наконецъ, третья: ‘Слава во-вки Макбету, который впослдствіи будетъ королемъ надо всей Шотландіей!’
‘Что вы за женщины? спросилъ Банко, вы, которыя, повидимому, такъ неблагосклонно относитесь ко мн, моему товарищу вы сулите, кром высокихъ почестей, еще и королевскій престолъ, мн же равно ничего не общаете?’ — ‘Нтъ, сказала первая изъ нихъ,— теб мы общаемъ еще большія блага, чмъ ему, ибо онъ хотя и будетъ царствовать, но конецъ его будетъ несчастливъ, кром того, онъ не оставитъ посл себя потомковъ, которые унаслдовали бы его престолъ, ты же, напротивъ, не будешь царствовать вовсе, зато потомки твои будутъ долгое время, изъ поколнія въ поколніе, управлять Шотландскимъ королевствомъ’. Съ этими славами вс три исчезли. Сперва обоимъ воинамъ все это показалось обманомъ воображенія, тмъ боле, что Банко часто въ шутку величалъ Макбета королемъ Шотландіи, a Макбетъ, въ свою очередь, называлъ Банко родоначальникомъ многихъ королей. Но впослдствіи уврились, что эти три женщины были или сестры-парки, богини судьбы, или нимфы и волшебницы, которыя, благодаря искусству некромантіи, имли возможность предугадать будущее, потому что все случилось именно такъ, какъ он предсказали. Вскор посл этого танъ Кавдорскій былъ обвиненъ въ государственной измн и казненъ въ Форес, a титулъ его и владнія милостиво переданы королемъ Макбету.
Въ ту же ночь за ужиномъ Банко, шутя, сказалъ Макбету: ‘Ну, Макбетъ, ты добился того, что предвщали теб дв. первыя вдьмы, теперь остается теб пріобрсти только то, что напророчила теб третья’. Слова эти произвели глубокое впечатлніе на душу Макбета, и онъ тогда же сталъ помышлять о томъ, какимъ бы образомъ овладть короной, однако, онъ все-таки думалъ, что ему слдуетъ выждать время, и что само божественное Провидніе подвинетъ его къ цли. Но случилось, что вскор посл этого король Дунканъ, имвшій двухъ сыновей отъ своей жены (бывшей дочерью Сиварда, герцога Нортумберлэндскаго), возвелъ одного изъ нихъ, Малькольма, въ званіе герцога Кемберлэндскаго, чтобы такимъ образомъ заране назначить его своимъ наслдникомъ на престолъ, въ случа своей смерти. Макбетъ былъ сильно встревоженъ этой мрой,препятствовавшей осуществленію его надежды (согласно старымъ законамъ, если престолонаслдникъ не достигъ положеннаго возраста, чтобы принять на себя власть, то ближайшій родственникъ по крови долженъ вмсто него вступить на престолъ), и вотъ Макбетъ ршилъ силою овладть престоломъ, опираясь на свое, яко бы, право, ибо Дунканъ все сдлалъ, чтобы лишить его титула и преградить ему путь къ престолу.
Слова вщихъ сестеръ сильно подстрекали его къ осуществленію своей мечты, но въ особенности жена старалась склонить его къ ршительному дйствію, такъ какъ она была чрезвычайно честолюбива и горла страстнымъ желаніемъ носить королевскій титулъ. Наконецъ, сообщивъ о своихъ видахъ надежнымъ друзьямъ, къ числу коихъ принадлежалъ Банко, и заручившись общаніями ихъ помощи, онъ умертвилъ короля въ Инвернес, или же, какъ иные говорятъ, въ Ботгоеван, на шестой годъ его царствованія. Затмъ, окруживъ себя людьми близкими, которымъ онъ доврился, онъ заставилъ провозгласить себя королемъ и тотчасъ же отправился въ Сконъ, гд былъ облеченъ королевскимъ саномъ по существующему обычаю. Это было въ 1046 году по Р. X.
Малькольмъ Камморъ и Дональдъ Банъ, сыновья короля Дункана, страшась за свою жизнь и полагая, что Макбетъ будетъ точно также искать ихъ смерти, чтобы еще боле укрпиться въ своей власти,— бжали въ Кемберлэндъ, гд Малькольмъ и оставался до того времени, покуда Эдуардъ Святой, сынъ Этельреда, не вернулъ себ престолъ Англіи отъ завоевателей датчанъ, тогда Эдуардъ принялъ къ себ Малькольма самымъ дружескимъ образомъ, a Дональдъ отправился въ Ирландію.
На первыхъ порахъ Макбетъ издалъ много полезныхъ законовъ и статутовъ для блага своихъ подданныхъ. Но все это усердіе и справедливость были лицемріемъ, чтобы пріобрсти расположеніе народа. Вскор онъ уже сталъ показывать себя въ настоящемъ свт и вмсто справедливости обнаружилъ свою природную жестокость. Укоры совсти, какъ это всегда бываетъ y тирановъ или узурпаторовъ, достигшихъ власти незаконными средствами,— мучили его неустанно и внушали ему страхъ, чтобы и съ нимъ не обошлись такъ, какъ онъ поступилъ со своимъ предшественникомъ. Вдобавокъ и предсказанія вдьмъ не выходили y него изъ головы, он предсказали ему престолъ, но вмст съ тмъ общали, что въ будущемъ корона Шотландіи достанется потомкамъ Банко. И вотъ онъ пригласилъ Банко съ его сыномъ Флинсомъ къ себ на ужинъ и въ то же время нанялъ убійцъ, чтобы умертвить обоихъ на обратномъ пути ихъ изъ дворца домой, преступленіе должно было совершиться нарочно вдали отъ дворца, чтобы не запятнать Макбетова дома и чтобы удалить отъ него всякое подозрніе. Банко былъ убитъ, a сынъ его Флинсъ, благодаря темнот ночи и съ помощью Всевышняго, сохранившаго его для лучшей участи, избгнулъ опасности, впослдствіи онъ узналъ черезъ посредство нкоторыхъ друзей, которыхъ имлъ при двор, что Макбетъ точно такъ же добивается его смерти, какъ и смерти его отца, который убитъ вовсе не случайно, какъ старался уврить Макбетъ. Тогда, чтобы избгнуть новой опасности, Флинсъ бжалъ въ Уэльсъ.
Посл умерщвленія Банко ничто не удавалось Макбету, каждый, кому приходилось являться на глаза королю, трепеталъ за свою жизнь, и какъ его страшились люди, такъ и онъ самъ страшился окружающихъ и искалъ случая, по самому пустому подозрнію, казнить тхъ, которые боле всего казались ему опасными. Наконецъ онъ сталъ находить такое наслажденіе въ умерщвленіи своихъ придворныхъ, что уже ничмъ не могъ утолить своей кровожадности, доставлявшей ему, какъ онъ думалъ, двойную выгоду: во-первыхъ, освобождая отъ людей подозрительныхъ, a во-вторыхъ, обогащая его казну добромъ убитыхъ, такой приливъ богатствъ давалъ ему возможность содержать около себя сильные отряды вооруженныхъ людей. Чтобы имть возможность еще съ большей жестокостью притснять своихъ подданныхъ, онъ построилъ себ недоступный и сильно защищенный замокъ на вершин высокаго холма, называемаго Донзиваномъ и лежащаго въ десяти миляхъ отъ Перта. Постройка этого замка обременила государство страшно тяжелыми налогами и повинностями. Макбетъ заставлялъ тана каждаго округа являться поочередно и помогать постройк замка. Когда пришла очередь Макдуфа, тана Файфскаго, онъ прислалъ рабочихъ, снабженныхъ всмъ нужнымъ матеріаломъ, велвъ имъ трудиться усердно, чтобы король не имлъ повода быть имъ недовольнымъ, самъ же не явился, какъ это длали другіе, опасаясь какого-нибудь насилія со стороны короля, питавшаго къ нему нерасположеніе. Макбетъ, придя посмотрть, какъ подвигаются работы, и не найдя тамъ Макдуфа, счелъ себя жестоко оскорбленнымъ и сказалъ: ‘Я замчаю, что этотъ человкъ никогда не желаетъ повиноваться моимъ приказаніямъ, — хорошо же, я распоряжусь съ нимъ по-своему’. И, вроятно, онъ тотчасъ же умертвилъ бы Макдуфа, еслибъ одна колдунья, которой онъ очень доврялъ (посл того, какъ сбылись вс предвщанія трехъ вдьмъ), не объявила, что ему нечего опасаться, такъ какъ онъ не будетъ убитъ ни однимъ человкомъ, рожденнымъ отъ женщины, и не будетъ побжденъ, покуда Бирнамскій лсъ не двинется къ замку Донзинану. Эти предсказанія успокоили страхъ Макбета, и онъ вообразилъ, что можетъ длать, что ему угодно, не опасаясь наказанія за свои поступки: вдь предсказано же ему, что ни одинъ человкъ не можетъ побдить или убить его. Въ этой надежд онъ совершалъ самыя позорныя злодйства всячески притснялъ своихъ подданныхъ. Между тмъ, Макдуфъ, не переставая опасаться за свою жизнь, задумалъ бжать въ Англію, чтобы доставить Малькольду Каммору корову Шотландіи. Но объ этомъ тайномъ ршеніи узналъ Макбетъ, говорятъ, короли одарены острымъ, какъ y рыси, зрніемъ и ушами, длинными, какъ y Мидаса. Въ дом каждаго тана y Макбета были наушники, которые передавали ему обо всемъ, что тамъ говорилось и длалось, и, благодаря этому, онъ держалъ въ рукахъ большую часть дворянства въ королевств.
Когда его извстили о планахъ Макдуфа, онъ немедленно собралъ большое войско, явился съ нимъ въ Файфъ и осадилъ замокъ Макдуфа, разсчитывая найти его тамъ. Жители замка безъ всякаго недоврія отворили передъ нимъ ворота и впустили его, не подозрвая никакихъ злыхъ умысловъ. Но, не заставъ уже тамъ хозяина, Макбетъ безжалостно перерзалъ все семейство Макдуфа, его жену, дтей и слугъ. Затмъ онъ забралъ все имущество его, объявилъ его измнникомъ, запретилъ ему въздъ въ королевство. Но Макдуфъ былъ уже въ безопасности и пробрался въ Англію къ Малькольму Каммору, тутъ еще усилилась его ненависть къ тирану, и онъ сталъ размышлять, какимъ бы образомъ отомстить за жестокое избіеніе жены, дтей и друзей.
Хотя Малькольмъ и скорблъ о притсненіи, которое выносили соотечественники въ Шотландіи, судя по разсказамъ Макдуфа, но онъ еще сомнвался въ его искренности и подозрвалъ, не подосланъ ли онъ нарочно Макбетомъ, чтобы вывдать его намренія и испытать его, поэтому сперва онъ отвчалъ уклончиво:
— Я искренно огорченъ бдствіями, претерпваемыми моей родиной, и хотя имю сильное желаніе избавить ее отъ ига, но не могу принять шотландской короны, сознавая свои неизлчимые пороки. Во-первыхъ, я одержимъ необузданнымъ сладострастіемъ (источникомъ всхъ пороковъ), такъ что, еслибъ я сдлался королемъ Шотландіи, то боюсь, что не пощадилъ бы чести вашихъ двицъ и женщинъ, моя распущенность была бы для васъ еще невыносиме, нежели кровавая тиранія Макбета.
На это Макдуфъ возражалъ:
— Конечно, это позорная страсть — изъ-за нея многіе благородные короли и принцы лишались жизни и королевствъ, однако же въ Шотландіи довольно женщинъ, потому послдуй моему совту: овладй престоломъ, и я берусь повести дло такъ искусно, что страсть твоя будетъ удовлетворена, и никто объ этомъ не узнаетъ.
— Мало того, продолжалъ Малькольмъ, я также самое алчное существо въ мір, сдлавшись королемъ, я готовъ буду употреблять вс средства, чтобы захватывать помстья и богатства, не щадя жизни знатныхъ вельможъ Шотландіи. Поэтому лучше оставь меня здсь, иначе моя ненасытная алчность можетъ надлать столько бдъ, что передъ ними окажется ничтожнымъ все. на что вы теперь жалуетесь.
Макдуфъ отвчалъ:
— Это еще худшій порокъ, нежели первый, алчность есть корень всякаго зла и погубила многихъ королей. Несмотря на это, все-таки послдуй моему совту и овладй престоломъ. Въ Шотландіи достаточно золота и богатствъ, чтобы удовлетворить твоей жадности.
— Затмъ, продолжалъ Малькольмъ, я склоненъ къ лицемрію, скрытности и обману, мн доставляетъ наслажденіе обманывать тхъ, которые довряются моимъ словамъ. A такъ какъ государю боле приличествуетъ правдивость, постоянство, справедливость и прочія благородныя добродтели, то вы видите, что я неспособенъ управлять государствомъ, если даже вы имете средства прикрыть и замаскировать вс остальные мои пороки, то не думаю, чтобы вы нашли возможность скрыть этотъ порокъ.
— Да, сказалъ Макдуфъ, этотъ порокъ худшій изъ всхъ, и вы должны разстаться. О, несчастные, злополучные шотландцы, изнемогающіе подъ бременемъ столькихъ ужасныхъ бдствій одно другого хуже! Надъ вами царствуетъ проклятый злодй и тиранъ, безъ всякихъ нравъ на титулъ, и угнетаетъ васъ съ кровожадной жестокостью. А этотъ другой человкъ, имющій права на корону, такъ переполненъ разными пороками, что недостоинъ пользоваться ею, по его же собственному признанію! Онъ не только алченъ и подверженъ ненасытному сладострастію, но еще и лживый измнникъ, которому нельзя доврять ни въ одномъ слов. Прости, Шотландія! нын я считаю себя изгнанникомъ навки, безъ всякой отрады и утшенія.
При этихъ словахъ обильныя слезы потекли по его щекамъ.
Наконецъ, когда Макдуфъ уже былъ готовъ къ отъзду, Малькольмъ остановилъ его.
— Успокойся, Макдуфъ, сказалъ онъ, во мн нтъ ни одного изъ этихъ пороковъ, я только шутилъ съ тобой, съ цлью испытать твою искренность, потому что не разъ уже Макбетъ подсылалъ ко мн шпіоновъ, стараясь такимъ образомъ забрать меня въ свои руки, но чмъ неохотне я соглашался на твои предложенія, тмъ съ большимъ усердіемъ я теперь готовъ исполнитъ твое желаніе.
Затмъ они обнялись, поклялись другъ другу въ врности и стали совщаться насчетъ средствъ къ выполненію своихъ замысловъ.
Между тмъ Малькольмъ сумлъ такъ расположить въ свою пользу короля Эдуарда, что тотъ далъ ему десять тысячъ войска подъ начальствомъ стараго Сиварда, герцога Нортумберлэндскаго, чтобы отправиться съ нимъ въ Шотландію и помочь ему отстаивать его права на престолъ.
Макбетъ, увидавъ, что силы его непріятеля растутъ и что изъ Англіи прибыло войско на помощь его сопернику Малькольму, отступилъ въ Файфъ, ршилъ расположиться укрпленнымъ лагеремъ около замка Донзинана и сражаться съ непріятелемъ, если онъ намренъ преслдовать его.
Онъ глубоко врилъ въ пророчество колдуньи, которая сказала, что онъ не погибнетъ отъ руки человка, рожденнаго женщиной. Между тмъ Малькольмъ поспшно преслдовалъ Макбета и въ ночь передъ сраженіемъ пришелъ въ Бирнамскій лсъ, посл непродолжительнаго отдыха, онъ приказалъ каждому изъ своихъ воиновъ срубить по большой зеленой втк и, съ втками въ рукахъ, двинуться къ лагерю противника, чтобы на слдующее утро незамтно подойти къ нему. Поутру, когда Макбетъ увидалъ движущійся навстрчу лсъ, онъ очень изумился,— что бы это значило, но, вспомнивъ давнишнее предсказаніе о томъ, что Бирнамскій лсъ двинется на Донзинанъ, понялъ, что насталъ часъ исполненія этого пророчества. Однако же, онъ выстроилъ свои войска въ боевой порядокъ и увщевалъ воиновъ сражаться храбро. Но только что усплъ непріятель побросать зеленыя втки, какъ Макбетъ увидлъ ихъ численное превосходство и обратился въ бгство. Макдуфъ преслдовалъ его съ ожесточеніемъ до Лунфанена, Макбетъ, видя, что Макдуфъ настигаетъ его, остановилъ коня и закричалъ: ‘Измнникъ, зачмъ ты напрасно преслдуешь меня: мн не суждено быть убитымъ ни однимъ человкомъ, рожденнымъ женщиной. Приблизься сюда, получай награду, которую заслужилъ своими длами’, и при этомъ онъ занесъ мечъ, чтобы убить Макдуфа. Но тотъ, ловко увернувшись отъ удара, отвчалъ ему, потрясая обнаженнымъ мечомъ: ‘Это правда, Макбетъ,— пробилъ часъ, когда ты будешь наказанъ за свою ненасытную жестокость. Я именно тотъ, о которомъ предсказали теб колдуньи: я не былъ рожденъ моей матерью, но меня вырзали изъ ея утробы!’ Съ этими словами онъ устремился на него и убилъ его на мст. Затмъ, отрубивъ ему голову, надлъ ее на шестъ и послалъ Малькольму. Таковъ былъ конецъ Макбета посл семнадцатилтняго царствованія его надъ Шотландіею. Въ начал своего правленія онъ совершилъ много достойныхъ длъ и издалъ законы для общаго блага, но потомъ, обманутый дьяволомъ, онъ впалъ въ страшную жестокость, уничтожившую всю его прежнюю славу. Онъ былъ убитъ въ 1057 г. по Р. X., въ шестнадцатый годъ царствованія короля англійскаго Эдуарда.
Малькольмъ Камморъ, вернувъ себ престолъ Шотландіи, былъ коронованъ въ Скон. Немедленно посл коронаціи онъ созвалъ парламентъ въ Форфар и наградилъ землями и титулами всхъ помогавшихъ ему противъ Макбета.

——

Отзывы различныхъ авторовъ о ‘Макбет’.

Кольриджъ говоритъ: Трагедія ‘Макбетъ’ во всхъ отношевіяхъ представляетъ полный контрастъ съ ‘Гамлетомъ’, но особенно рзко выражается это различіе въ манер вступленія. Въ ‘Гамлет’ мы видимъ постепенный переходъ отъ простйшихъ разговорныхъ формъ къ пылкому языку разгоряченнаго страстью разсудка, но все-таки средоточіемъ страсти остается разсудокъ. ‘Макбетъ’ же сразу бьетъ на воображеніе и вызываетъ чувства, сродныя съ нимъ. Поэтому-то дйствіе въ ‘Макбет’ развивается быстре, чмъ въ какой-либо изъ другихъ Шекспировскихъ драмъ, и поэтому-то, за исключеніемъ отвратительнаго монолога привратника (дйствіе II, сц. 3), который — я готовъ поручиться — есть не что иное, какъ вставка актеровъ, во всей драм нтъ, насколько мн помнится, ни одного каламбура или игры словъ. Тмъ же и объясняется полное отсутствіе комическаго элемента, даже ироніи и философскихъ размышленій въ ‘Макбет’ — вся пьеса исключительно и безусловно трагическая. Тамъ нтъ никакихъ разсужденій сомнительной морали, которыя потребовали бы боле досужаго состоянія духа и, слдовательно. боле усиленной дятельности ума, никакой софистики самообольщенія, исключая разв того мста, когда, предъ совершеніемъ ужаснаго злодянія, Макбетъ ошибочно принимаетъ укоры и зловщій шопотъ совсти за умствованія эгоизма и излишней разсудительности, а посл совершенія убійства — ужасы угрызенія объясняетъ страхомъ вншнихъ опасностей — подобно человку въ бреду, который бжитъ отъ призраковъ, созданныхъ его собственнымъ воображеніемъ, или, доведенный до изступленія, закалываетъ осязательный предметъ, попадающійся ему подъ руку, между тмъ лэди Макбетъ старается объяснить свой страхъ и замиранія сердца предчувствіями худшихъ несчастій, и съ напускною смлостью бравируетъ ихъ. Въ остальныхъ же рчахъ Макбета слышенъ голосъ самого сердца, терзаемаго угрызеніями, до послднихъ судорогъ нравственной смерти. То же самое повторяется и во всхъ другихъ характерахъ. Но разнообразіе происходитъ отъ приливовъ бшенства, вызываемаго то и дло вторженіемъ тревожной мыслн и быстро переходящаго въ страхъ.
И въ ‘Гамлет’ и ‘Макбет’ дйствіе открывается суевріемъ, во въ той и другой трагедіи оно не только различно, но прямо противоположно. Въ ‘Гамлет’ это суевріе связано съ самыми святыми и лучшими чуфтвами, въ ‘Макбет’ же — съ темными, бурными и противозаконными стремленіями личной воли. И цль не одинакова, въ первой трагедіи суевріе является средствомъ, чтобы возбудить умъ Гамлета, a въ ‘Макбет’ — показать, что умъ героя уже былъ извстнымъ образомъ настроенъ.
Сестры-парки — такое же оригинальное созданіе Шекспира, какъ и его Аріель и Калибанъ, во всхъ этихъ образахъ парки, фуріи и вдьмы образуютъ составные элементы. Он совершенно различны отъ всхъ другихъ представленій о вдьмахъ y современныхъ писателей, однако имютъ достаточно наружнаго сходства съ образомъ народнаго суеврія, чтобы непосредственно подйствовать на зрителей. Характеръ ихъ есть воплощеніе всего фантастическаго, идущаго въ разрзъ съ добромъ, он олицетворяютъ все темное, страшное и противоестественное въ физической природ, все беззаконное и необузданное въ человческомъ существ — являются стихійными мстительницами безъ пола и роду. Настоящая цль перваго появленія вдьмъ — это дать ключъ къ характеру всей драмы.
Лэди Макбетъ, описывая своего мужа, въ то же время разоблачаетъ свой собственный нравъ. Еслибъ онъ могъ получить все то, что ему нужно, онъ предпочелъ бы достигнуть этого невиннымъ путемъ, не вдая,— увы! какъ многіе изъ насъ,— что тотъ, кто стремится къ какой-нибудь мірской цли ради ея самой, въ сущности не разбираетъ средствъ, отсюда и проистекаетъ опасность сумасбродныхъ фантазій. Лэди Макбетъ, какъ обыкновенно y Шекспира, есть лицо, изображающее цлую породу людей знатнаго происхожденія, часто оставаясь въ одиночеств и предаваясь честолюбивымъ мечтамъ, она заблуждается, принимая смлость фантазіи за способность нести послдствія реальной вины. Въ ней ложная твердость духа, обольщеннаго честолюбіемъ, она позоритъ своего мужа съ нечеловческой дерзостью воображенія, сама же не въ состояніи этого снести, изнемогаетъ подъ бременемъ угрызенія совсти и кончаетъ жизнь самоубійствомъ.
Сестры-парки застигаютъ Макбета въ моментъ упоенія побдой, когда польщена его любовь къ слав, он дразнятъ его фантазію, изображая передъ нимъ, какъ дйствіе рока, то, что въ самомъ дл можетъ быть исполнено только имъ самимъ, его поступками, и заручаются его полнымъ довріемъ, благодаря быстрому выполненію перваго своего предвщанія. Случай убить короля представляется немедленно, жена Макбета умоляетъ его не упускать этого случая, она убждаетъ его съ пылкимъ краснорчіемъ и пользуется всми софизмами, какіе только въ состояніи придать ложный блескъ преступленію. На долю Макбета выпадаетъ уже только самое выполненіе преступленія, покрайней мр — немногимъ боле, его вовлекаютъ въ злодяніе, какъ бы отуманеннаго какими-то чарами. Раскаяніе слдуетъ непосредственно, даже предшествуетъ преступленію, и укоры совсти не даютъ ему покоя ни днемъ, ни ночью. Но онъ уже запутался въ адскихъ тенетахъ, ужасно видть того самаго Макбета, который когда-то презиралъ смерть на пол брани, a теперь, страшась мученій предстоящаго ему существованія, тмъ сильне цпляется за жизнь, чмъ она становится для него ужасне, тмъ безпощадне устраняетъ онъ со своего пути все, что, по представленіямъ его мрачнаго, подозрительнаго воображенія, грозитъ ему опасностью. Какое бы отвращеніе ни внушали намъ его поступки, мы не можемъ, однако, не сострадать такому состоянію его духа, мы скорбимъ о гибели столькихъ благороднымъ качествъ, и даже въ послдней его защит не:вольно восхищаемся борьбою смлой воли съ трусливой совстью. Съ перваго взгляда можно подумать, что въ этой трагедіи изображена подавляющая сила рока, какъ y древнихъ — въ полномъ согласіи съ античными понятіями о фатализм, все вытекаетъ изъ сверхъестественнаго вліянія, съ которымъ какъ бы неизбжно и тсно связаны вс послдующія событія. Мало того — мы даже находимъ здсь тхъ же причудливыхъ оракуловъ, которые, благодаря буквальному выполненію своихъ предвщаній, обманываютъ довряющихся имъ. Однако легко можно убдиться, что поэтъ въ своемъ твореніи проявилъ боле просвщенные взгляды. Онъ желаетъ показать, что столкновеніе между добромъ и зломъ въ мір можетъ произойти только съ разршенія Провиднія, которое обращаетъ проклятіе, навлекаемое на свою голову нкоторыми смертными, въ благословеніе для другихъ. Въ возмездіи за злодянія соблюдается строгая справедливость. Лэди Макбетъ, которая изъ всхъ человческихъ участниковъ въ убійств короля — наиболе виновна, отъ страшныхъ терзаній своей совсти впадаетъ въ неизлечимый тлесный и душевный недугъ, она умираетъ отверженная, не оплакиваемая своимъ супругомъ. Макбетъ же все-таки признанъ достойнымъ пасть геройской смертью на пол брани. Благородному Макдуфу предоставляется утшеніе спасти свою родину, наказавъ собственноручно тирана, умертвившаго его жену и дтей. Банко своей безвременной смертью искупляетъ свое честолюбивое любопытство, побудившее его узнавать судьбу своихъ славныхъ потомковъ, чмъ онъ и возбудилъ зависть Макбета, но онъ сохранилъ свою душу чистой отъ злыхъ внушеній вдьмъ: имя его благословенно въ его народ, ему суждено наслаждаться въ теченіе долгихъ вковъ тмъ королевскимъ саномъ, которымъ Макбетъ обладалъ только въ теченіе своей жизни. Что касается хода дйствія, то эта драма представляетъ противоположность съ ‘Гамлетомъ’: она развивается съ изумительной быстротой, начиная съ первой катастрофы (убійство Дункана) и до конца. ‘Задумано — сдлано’ — таковъ общій лозунгъ, ибо, какъ говоритъ Макбетъ —
Летучій замыселъ не воротить,
Когда летятъ онъ налегк, безъ дла…
Въ каждой черт виденъ энергичный, героическій вкъ, на суровомъ свер, закаляющемъ каждый нервъ. Въ точности продолжительность дйствія трудно опредлить,— можетъ быть, въ промежутк прошли цлые года,&о извстно, что для воображенія періодъ времени, самый чреватый событіями, всегда кажется самымъ короткимъ. Едвали, однако, можно допустить, чтобы столько происшествій могло быть скучено въ такомъ тсномъ промежутк, не только вншнія событія, но и самые сокровенные тайники души у дйствующихъ лицъ раскрываются передъ зрителемъ. Какъ будто вынуты тормазы изъ колесъ времени, и оно катится впередъ неудержимо по наклонной плоскости. Ничто не можетъ сравниться съ этой картиной по сил и ужасу производимаго ею впечатлнія. Стоитъ только вспомнить объ умерщвленіи Дункана, о кинжал, висящемъ передъ глазами Макбета, о появленіи тни Банко на пиру и о безуміи лэди Макбетъ. Подобныя сцены единственны, ихъ можно найти только y Шекспира.

——

Слова д-ра К. К. Гензе (Shakespeare, Untersuchunagen und Studien von D-r K. K. Hense. Halle. 1884).
Лэди Макбетъ дйствуетъ съ холодной разсчетливостью: полными сарказма словами, она побуждаетъ нершительнаго супруга къ умерщвленію Дункана, разсудокъ ея, на который мало вліяетъ фантазія, съ насмшкой относится къ видніямъ Макбета. Она, повидимому, хладнокровно обсуждаетъ, что преступный планъ долженъ удасться и что вся вина падетъ на Дункановыхъ слугъ, она спокойно относитъ кинжалы назадъ, въ спальню Дункана,— чего не ршается сдлать Макбетъ,— пачкаетъ кровью слугъ, чтобы преступленіе было приписано имъ, потому что
…..Спящій и мертвецъ —
Не больше какъ картины: только дти
Боятся нарисованнаго чорта. (II, 2).
Лэди Макбетъ, повидимому, равнодушно говоритъ:
Моя рука
Красна, какъ и твоя, но я стыжусь,
Что сердце y тебя такъ бло…
Ты потерялъ
Всю твердость духа…
Перестань такъ жалко
Теряться въ мысляхъ. (II, 2).
Она является такою ршительной и на нее такъ мало дйствуетъ престугіленіе, что Макбетъ и раньше справедливо хвалилъ ея смлость:
Рожай мн мальчиковъ однихъ!
Огонь, пылающій въ твоей крови,
Однихъ мужей производить способенъ. (I, 7).
Насколько она владетъ собою, видно изъ ея лицемрія, доведеннаго до совершенства, при пріем Дункана.
И въ этой твердой духомъ женщин мы впослдствіи видимъ умственное разстройство. Ея болзнь — лунатизмъ. Ея дйствія и рчи — признанія обремененной преступленіями души. Душа ея помутилась, и въ этомъ проявляется нравственный судъ, надъ которомъ она издвалась. Макбетъ осужденъ этимъ судомъ на постоянныя безсонницы и тревожные сны. Пророческій голосъ, которые олицетворяетъ сонъ и прославляетъ его благодтельность и который слышится Макбету, посл того, какъ онъ убилъ Дункана:
Гламисъ зарзалъ сонъ, зато отнын
Не будетъ спать его убійца Кавдоръ,
Не будетъ спать его убійца Макбетъ!
— это пророчество исполнилось, и лэди Макбетъ подтверждаетъ это словами:
Ты сна лишенъ —
Ограды всхъ существъ.
Макбетъ въ блеск пурпура, забрызганнаго кровью, неспокоенъ, лэди Макбетъ старается разсять тяжелыя картины, преслдующія его, разсужденіями, достойными стоиковъ:
Чему помочь нельзя — къ чему жъ и думать?
Того, что сдлано, не воротить.
Но вс ея разсужденія оказываются несостоятельными въ сравненіи съ нравственной силой, которая проявляетъ свою власть и надъ нею, что видно въ ея лунатизм. Она была сообщницей мужа при умерщвленіи короля — родственника и гостя, и она должна раздлить его участь. Несмотря на ея старанія днемъ отогнать преслдующихъ ее эринній — сомнніе и раскаяніе, они поднимаются со два ея больной души во сн. ‘Ступай, говорила она въ отвтъ на ужасъ мужа посл убійства,— возьми воды и смой скоре кровавую улику съ рукъ’. Но, находясь въ состояніи лунатизма, она не вритъ, чтобы вода могла смыть кровавыя пятна съ ея рукъ, она все чувствуетъ запахъ крови: ‘Вс ароматы Аравіи не очистятъ этой маленькой руки’ (V, 1). Она просила мужа не предаваться мыслямъ о преступныхъ длахъ, чтобы не впасть въ сумасшествіе, но въ своей болзни она еще сильне его предается этимъ мыслямъ. Ей еще кажется, что .нечего бояться тхъ, кто знаетъ объ этомъ, такъ какъ никто не можетъ привлечь къ отвтственности власть, но больная совсть отвергаетъ это и усиливаетъ обвиненія: не только убійство Дункана, но и злодйскіе поступки Макбета противъ Банко и семейства Макдуфа, въ которыхъ она не принимала участія, обременяютъ ея душу и вызываютъ тяжелый вздохъ изъ ея измученной души. Она называетъ ‘призраками ребяческаго страха’ виднія Макбета, посл того, какъ ему явился духъ Банко:
Эта дрожь и взгляды —
Пародія на истинный испугъ,
Прекрасны были бы y камелька,
Подъ говоръ сказки, на лиц старухъ.
Но для лунатика эти призраки сдлались истинной, ужасной дйствительностью. Судъ надъ нею, выражающійся въ ея душевной болзни, производитъ тмъ сильнйшее впечатлніе, чмъ внезапне и непосредственне онъ проявляется. Иные жалютъ о томъ, что Шекспиръ длаетъ какъ бы скачокъ въ характеристик лэди Макбетъ, о томъ, что онъ не представилъ постепенныхъ переходовъ изъ здороваго состоянія въ больное, которые онъ такъ мастерски изобразилъ въ личности Лира. Въ этомъ нужно видть эстетическое и психологическое чутье поэта. Эстетическое чувство основано на дйствіи таинственнаго на человка и на умолчаніи. Дйствіе таинственнаго на душу для напряженія интереса мы вообще можемъ наблюдать y Шекспира, особенно въ ‘Гамлет’. Таинственность въ изображеніи лэди Макбетъ выражается въ томъ, что она посл этой сцены третьяго акта до начала пятаго акта не появляется на сцен. Послдними словами ея къ мужу были: ‘Ты сна лишенъ, отрады всхъ существъ’. Она еще кажется твердой и увренной, но мы помнимъ, что она еще прежде говорила сама себ:
Что пользы намъ желать, и все желать?
Гд жъ тотъ покой, внецъ желаній жаркихъ?
Не лучше ли въ могил тихо спать,
Чмъ жить среди души волненій жалкихъ? (III, 2).
Сомнительное, неврное счастіе! Съ нжнымъ упрекомъ спрашиваетъ она мужа:
Зачмъ ты все одинъ,
Все съ мрачной думою? Твоимъ мечтамъ
Пора бы въ гробъ, къ тому, о комъ мечтаютъ.
Одиночество Макбета длается и ея участью, она одна размышляетъ о своемъ неврномъ счастіи. Въ пятой и шестой сценахъ III-го акта, во время событій четвертаго дйствія — свиданія Макбета съ вдьмами, умерщвленія семейства Макдуфа — лэди Макбетъ нтъ на сцен, но образъ одинокой женщины, размышляющей о прошломъ, всегда передъ вами, мы знаемъ, что она одна, что она перестала быть повренной мужа, продолжающаго свои жестокости, что ей хочется высказать все и что она принуждена молчать,— и все это придаетъ ей значеніе въ нашемъ воображеніи. Точно такъ же былъ одинокъ Беллерофонтъ, ненавидимый богами, бродившій въ алейскихъ поляхъ, съ истерзаннымъ сердцемъ, избгая смертныхъ (Гом. Ил. VI, 202), такъ же одинокъ былъ, по словамъ хора, и убійца Лайя, бродившій въ глухомъ лсу подъ скалами, подобно дикому горному быку, въ тяжеломъ, страшномъ гор, лишенный людского общества (Софоклъ). Въ этомъ одиночеств лэди Макбетъ еще сохраняетъ свою тайну, но ночью сонъ выдаетъ больную душу. ‘Больная совсть глухимъ подушкамъ повряетъ тайну’ (V, 1). Такъ владлъ собою днемъ Ричардъ III, лицемрно скрывая свои мысли, но ночью его мучатъ тревожные сны (IV, 1), которые въ ночь передъ сраженіемъ при Босворт длаются для него грозными, мстительными образами (V, 3). Болзнь лэди Макбетъ, такимъ образомъ, иметъ глубокія психическія и нравственныя основанія въ ея одиночеств. ‘Дла неслыханныя порождаютъ и страхъ неслыханный’, говоритъ проницательный докторъ. Она совершила неслыханное дло, согршила противъ природы, она, женщина, побудила мужа къ такому длу, о которомъ Макбетъ говоритъ ей:
На все что, можетъ человкъ, готовъ я,
Кто сметъ больше, тотъ не человкъ, a зврь.
Чтобы быть способной на такое дло, она должна была нарушить женственность. Она зоветъ на помощь демоновъ убійства и просить ихъ ‘вселить въ ея женскій духъ лютость звря’:
Сгустите кровь мою, загородите
Путь сожалнію къ моей груди!
И будетъ замыселъ мой твердъ, природа
Не пошатнетъ его, и духи мира
Моей руки не отклонять. Сюда,
Убійства ангелы, гд бъ ни витали
Вы въ этотъ часъ, на гибель естеству!
Сюда! къ грудямъ моимъ! Смните желчью
Ихъ молоко! Скорй, глухая ночь,
Спустись на міръ, и въ мрачномъ дым ада
Укрой мой ножъ! (I, 5).
Свою нечестивую молитву въ этомъ возбужденномъ тон, требующую извращенія природы и нормальности, она исполняетъ сама, и это должно было отразиться на ея душевной болзни. Неестественность своихъ дйствій она еще подтверждаетъ словами:
Кормила я и знаю,
Какъ дорого для матери дитя,
Но я безъ жалости отторгла бъ грудь
Отъ нжныхъ улыбающихся губокъ
И черепъ бы малютки раздробила,
Когда бъ клялась, какъ клялся ты!
За этимъ нарушеніемъ законовъ природы и любви слдуетъ отчужденіе отъ супруга, вызываемое сознаніемъ вины, которое Макбетъ старается заглушить новыми преступленіями. При извстіи о смерти жены, у Макбета не вырывается словъ любви:
Она могла бы умереть и позже,
Всегда бы во-время поспла эта всть.
Чмъ ужасне ошиблась лэди Макбетъ въ своемъ супруг, чмъ боле она обманута въ ожидаемомъ счасть, тмъ боле проявляются въ ней чувства любви и истины, которыя совпадаютъ съ чувствами, удерживавшими ее отъ убійства Дункана, походившаго на ея отца, совпадаютъ съ тою женской слабостью, которая при разсказ Макбета заставляетъ ее воскликнуть: ‘Ахъ! помогите!..’ Она не только длаетъ видъ, что теряетъ сознаніе, какъ думаетъ Деліусъ, она дйствительно въ ужас отъ кроваваго дла, которое Макбетъ изображаетъ, какъ чужое, яркими красками. Въ лэди Макбетъ проявляется тутъ та же слабость, которая побудила ее прибгнуть къ вину, для подкрпленія (II, 1). Благодаря этой сторон женской природы, ее въ одиночеств преслдуютъ муки совсти, и врачъ справедливо замчаетъ, что ‘священникъ ей нужнй врача’ (V, 1).

——

Слова А. Мезьера (Shakespeare, ses oeuvres et ses critiques. 3 d. Paris. 1882).
Страданіе Макбета показываетъ намъ, чего стоитъ преступленіе тому, кто его совершаетъ. Макбетъ, потерявъ сонъ, не находитъ для себя развлеченія въ празднествахъ и придворныхъ удовольствіяхъ. Во время пира, который онъ устраиваетъ для шотландскихъ вельможъ, мертвые выходятъ изъ могилъ, чтобы его преслдовать. Насиліе, объясняемое опасеніями, которыя внушаетъ ему противодйствіе Макдуфа, довершаетъ его престуиленія. Съ каждымъ шагомъ онъ опускается глубже въ эту пропасть, въ которой уже нельзя остановиться. Умерщвленіе жены и дтей Макдуфа увнчиваетъ этотъ кровавый путь. Уже наказанный угрызеніями совсти, Макбетъ наказывается еще разслабленіемъ разсудка и ужасами, которые овладваютъ его душой и омрачаютъ его умъ. Онъ закрываетъ глаза, онъ не видитъ опасностей, которыя ему угрожаютъ со всхъ сторонъ и которыя онъ вызываетъ новыми жестокостями. Онъ теряетъ всякую осторожность, онъ воображаетъ, что ему нечего бояться, обращается къ оракуламъ, которыхъ скрытаго смысла онъ не понимаетъ и которые ведутъ его къ погибели.
Какая ужасная картина въ послднемъ акт — картина разстройства этой энергичной, но запятнанной души, волнуемой противоположными чувствами и неспособной найти тотъ путь, который бы спасъ ее. Какъ ясно выражаютъ отрывистыя и сильныя слова Макбета тревогу помраченнаго преступленіемъ разсудка и безсиліе преступника, который не находитъ больше ни въ себ самомъ, ни вн себя надежной опоры! Со всхъ сторонъ, онъ видитъ только поводы къ страху, онъ это чувствуетъ и высказываетъ. Онъ упорно держится за предсказаніе и съ энергіей отчаянія привязывается къ этой послдней надежд, безъ которой для него все потеряно. Несмотря на это, какое отвращеніе къ жизни, ко всмъ благамъ, къ которымъ онъ такъ стремился, для достиженія которыхъ онъ принесъ столько жертвъ и которыми онъ не можетъ даже пользоваться!
Поэтъ не умалчиваетъ ни объ одномъ изъ послднихъ страданій Макбета. Для полноты впечатлнія, онъ яркими красками изображаетъ преходящую славу, отравленное благополучіе, но особенно упадокъ и паденіе преступника. Въ память храбрости Макбета, поэтъ оставляетъ ему честь смерти на пол битвы, отъ руки врага. Смерть лэди Макбетъ внушаетъ намъ не меньшій ужасъ и даетъ намъ не мене сильный урокъ. Честолюбивая женщина, которая, желая быть королевою, вооружила своего мужа противъ гостя и короля, котораго ей слдовало бы защищать, женщина, которая считаетъ себя счастливой посл убійства, такъ какъ она достигла цли, — не боле Макбета найдетъ счастія въ обладаніи властью. Если она и кажется вначал боле смлой, жестокой и ожесточенной, чмъ ея мужъ, то это лишь вслдствіе временной экзальтаціи: когда она будетъ мене возбуждена, и ей останется только воспоминаніе о совершенномъ преступленіи, y нея тоже явятся угрызенія. Она не предвидла, что первое преступленіе повлечетъ за собою столько другихъ, она не подозрвала, что посл смерти Дункана придется умертвить Банко и задушить дтей Макдуфа. Хотя она и способна на убійство въ минуту возбужденія, она не можетъ привыкнуть къ цлому ряду кровавыхъ сценъ. Она чувствуетъ все больше отвращенія къ убійству. Она не обладаетъ спокойной энергіею великихъ преступницъ, посл честолюбиваго порыва она опять длается женщиной. Это видно изъ ея тревожнаго сна въ сцен, гд она является сонамбулой и во сн ходитъ и говоритъ. Воспоминанія не даютъ ей покоя, сны рисуютъ ей кровавыя картины. Она видитъ тни жертвъ y своего изголовья. Одна мысль наполняетъ ее: она совершила убійство, она жена и сообщница убійцы.
Въ каждой трагедіи Шекспиръ беретъ какую-нибудь страсть, изображаетъ ея дйствіе на человка и выводитъ изъ нея нравственный урокъ. Здсь онъ рисуетъ честолюбіе въ самыхъ яркихъ краскахъ. Изъ Макбета онъ сдлалъ типъ честолюбца, какъ изъ Отелло — типъ ревнивца. Если бы Шекспиръ былъ лучше знакомъ съ древними греками и если бы ему приходилось подражать какому-нибудь образцу. чтобы выражать сильныя душевныя движенія, то можно было бы сказать, что эта пьеса носитъ на себ печать могущественнаго духа Эсхила.
Въ ‘Макбет’ характеры тверды, нравы дики, стиль мужественный и полный поэзіи, какъ въ древнихъ греческихъ трагедіяхъ. Нтъ и слда той искусственной риторики, которая портитъ ‘Ромео и Джульету’. Въ десять лтъ, съ 1596 до 1606 г., когда, вроятно, былъ написанъ ‘Макбетъ’, поэтъ избавился отъ дурного вкуса и дошелъ до самаго высокаго пониманія искусства.
Элементъ чудеснаго, который вводится Шекспиромъ, есть доказательство силы его генія. Къ драматическому дйствію онъ примшиваетъ эпическій элементъ, который встрчается только въ баснословныхъ сюжетахъ. Не терять изъ виду земли, продолжать роль наблюдателя, подобающую драматургу, и вмст съ тмъ пронзать очами воображенія мракъ невидимаго міра, пользоваться и своимъ проницательнымъ умомъ и народными поврьями — такова трудность, за которую взялся Шекспиръ и которую онъ преодоллъ, выведя на сцену макбетовскихъ вдьмъ. Нсколькими годами раньше онъ не могъ бы взяться за эту задачу.
Здсь онъ смло соглашаетъ драму и эпопею, присоединяя элементъ чудеснаго къ основной нравственной иде пьесы. Мы замтили, что вдьмы имютъ тсную связь съ характеромъ Макбета, он не дйствуютъ на него противъ его воли, он только потворствуютъ его инстинктамъ и олицетворяютъ внутреннее искушеніе, которое его наполняетъ. Он не оказываютъ неотвратимаго вліянія древней судьбы, которая даже невинныхъ длаетъ преступниками, он побуждаютъ къ преступленію только того, кто готовъ его совершить. Это не слпой рокъ, a судьба, которую мы сами создаемъ себ своими поступками. Когда Макбетъ слушаетъ ихъ, онъ слышитъ не чужой голосъ, a голосъ своего честолюбія.
Однако не слдуетъ думать, какъ нкоторые критики, что вдьмы — плодъ преступнаго воображенія и видны одному преступнику. Поэтъ даетъ имъ реальное существованіе и осязательность. Онъ показываетъ ихъ честному Банко такъ же, какъ Макбету. Выводя ихъ на сцену, Шекспиръ пользуется представленіями и врованіями своихъ современниковъ и соотечественниковъ.
Въ начал XVII вка англійскій народъ, особенно въ деревняхъ, еще врилъ въ существованіе злобныхъ духовъ, которые нарушаютъ гармонію законовъ природы, вызываютъ грозы, волнуютъ моря, являются людямъ, какъ встники несчастья и смерти, поражаютъ стада страшными болзнями, сбиваютъ съ дороги путешественниковъ, пускающихся въ путь вечеромъ, распространяютъ голодъ и эпидеміи. Этихъ духовъ представляли себ обыкновенно такими, какими ихъ изображаетъ поэтъ,— сморщенными, увядшими старухами, опирающимися на волшебную палку, живущими въ глубин лсовъ и измышляющими безумныя дла въ своемъ адскомъ котл. Достаточно было походить на этотъ портретъ, чтобы быть обреченнымъ на ярость черни. Въ царствованіе Іакова I, когда придавали такое большое значеніе колдовству, былъ открытъ воображаемый заговоръ двухсотъ колдуній противъ жизни короля. Этихъ несчастныхъ допрашивали съ величайшею жестокостью. Иныя хвалились тмъ, что он умютъ оборачиваться животными, ходить по морскимъ волнамъ, здить по воздуху на метл или на колесницахъ, запряженныхъ улитками, длаться невидимыми, смшиваясь съ атмосферой. Народъ не понималъ, что самое присутствіе вдьмъ на суд, которымъ он осуждались, уже свидтельствуетъ противъ справедливости ихъ показаній, и что если бы он имли въ своихъ рукахъ такія сильныя средства, то не дали бы схватить себя, не стали бы терпть допроса, не остались бы въ темниц, откуда ихъ должны были вести на костеръ. Самъ король, несмотря на свою ученость, не понималъ непослдовательности судей, которые врили въ сверхъестественныя силы этихъ женщинъ въ то время, какъ он сидли передъ ними, въ цпяхъ, на скамь подсудимыхъ. Посл этого процесса король сочинилъ трактатъ о демонахъ, которымъ подтверждались народныя поврья, по его приказанію было сожжено около шестисотъ старухъ, обвиненныхъ въ колдовств.
Вря въ колдовство, современники Шекспира врятъ и въ призраки, и въ мертвецовъ, которые оставляютъ свои мрачныя жилища,чтобы появляться на земл. Этимъ родомъ чудеснаго поэтъ пользуется въ ‘Макбет’ и ‘Гамлет’, вызывая изъ гробовъ Банко и короля Даніи. Слдуетъ ли считать эти тни только игрою живого воображенія? Конечно, духъ Банко показывается одному Макбету и остается невидимымъ для вельможъ, окружающихъ тирана, Гертруда тоже не видитъ стараго Гамлета въ то время, когда его видитъ ея сынъ. Но призракъ мертваго короля является солдатамъ на валахъ Эльсинора, прежде чмъ заговорить съ молодымъ Гамлетомъ. Поэтъ такъ мало иметъ въ виду оставить выводимыя имъ тни въ неопредленной области сновъ, что онъ даетъ этимъ тнямъ костюмы и вншніе признаки жизни — одному знаки ранъ, другому вооруженіе, сдющую бороду, величественный видъ и строгій голосъ. Благодаря этому, фантастическія лица отличаются оригинальностью. Существованіе ихъ условно, но волшебная палочка поэта, коснувшаяся ихъ, наполнила ихъ кажущейся жизнью. Они играютъ ту же роль, какъ традиціонный сонъ во французской классической трагедіи, но имютъ преимущсство дйствія передъ разсказомъ. Вмсто того, чтобы имть, подобно Атали, воображаемое видніе, Макбетъ и Гамлетъ глазами видятъ тло — одинъ своихъ жертвъ, другой — своего отца, и это сильне дйствуетъ на нихъ, чмъ могъ бы подйствовать сонъ. Шекспиръ, боле смлый, чмъ французскіе классики, выводитъ передъ зрителемъ сверхъестественныя явленія, о которыхъ французскіе поэты только разсказываютъ, но которыхъ они не выводятъ на сцену.
Нтъ пьесы Шекспира, которой удивлялись бы больше, чмъ ‘Макбету’, или которая имла бы большій успхъ на различныхъ европейскихъ сценахъ. Немногіе критики, разбиравшіе эту трагедію, длали упреки Шекспиру только относительно двухъ сценъ — монолога грубаго привратника и умерщвленія дтей Макдуфа. Шиллеръ въ своемъ перевод ‘Макбета’ выбросилъ эту послднюю сцену, какъ слишкомъ потрясающую. Ее, дйствительио, можно выпустить, не вредя интересу пьесы. На насъ производитъ впечатлніе не столько самое преступленіе, сколько дйствіе, оказываемое имъ на отца, а это дйствіе производитъ на него разсказъ о смерти его дтей, а не самый видъ убійства. Присутствовали мы или не присутствовали при убійств, мы понимаемъ взрывъ отеческаго горя, a только это и должно насъ поражать. Когда Макдуфъ произноситъ слова, которымъ Вильксъ и Ріанъ, современники Гаррика, придавали такое раздирающее значеніе: — ‘Макдуфъ бездтенъ!’ — мы уже не помнимъ того, что случилось раньше, мы всецло находимся подъ впечатлніемъ этого горя, и намъ боле не нужно видть кинжалъ убійцы, чтобы понять отчаяніе Макдуфа, чмъ ему самому, чтобы его чувствовать. Помимо этихъ двухъ незначительныхъ спорныхъ пунктовъ, вс единодушно признаютъ художественность трагедіи.
Роль Макбета была тріумфомъ великихъ англійскихъ актеровъ: Гаррикъ, Кэмбль, Кинъ, Макреди играли ее по очереди. Г-жа Притчаръ вмст съ Гаррикомъ играла лэди Макбетъ и приводила зрителей въ дрожь въ сцен пира, гд является тнь Банко, и въ сцен сонамбулизма. Г-жа Сиддонсъ, взявшаяся за эту роль посл 1795 г., принимала позу античной статуи и играла съ сосредоточенной силой, сохраняя неподвижность мрамора.

——

Слова Густава Рюмелина (Shakespearestudien. 2-Auf. Stuttg. 1874).
Развитіе дйствія въ ‘Макбет’ цльно, замкнуто, согласуется съ характерами и объясняется ими, оно идетъ сильно, неудержимо, такъ что критик тутъ говорить нечего. Только во второстепенныхъ пунктахъ есть небольшія неясности. Такъ, можно предположить, что сыновья короля, посл того, какъ открылось убійство, уходятъ съ мста преступленія, оставляютъ страну и бгутъ за границу, a это требовало бы особенной мотивировки. Малькольмъ, котораго Дунканъ объявилъ наслдникомъ, долженъ былъ бы тотчасъ выступить въ роли короля. Впослдствіи избраніе Макбета королемъ объясняется тмъ, что сыновья бжали и потому могутъ быть заподозрны въ умерщвленіи отца.
Умерщвленіе Банко тоже недостаточно мотивировано. Такъ какъ Макбетъ бездтенъ, a Банко также принадлежитъ къ королевскому дому, то мысль, что потомки Банко будутъ носить корону, не должна была бы заключать въ себ ничего невыносимаго для Макбета, онъ долженъ былъ смотрть на пророческія изреченія вдьмъ, какъ на нчто цльное, изъ котораго нельзя выкинуть любой части.Приходится предположить, что Макбетъ, принимая это ршеніе, все еще надется имть дтей, или что поэтъ, работавшій надъ трагедіей по частямъ, въ этомъ мст забываетъ, что въ другихъ мстахъ онъ называлъ Макбета бездтнымъ.
Большія трудности представляютъ въ ‘Макбет’ характеристики, особенно лэди Макбетъ, хотя не въ томъ смысл, что можно сомнваться въ томъ, какою хотлъ представить ее поэтъ. Мы думаемъ, что она очерчена ясными, рзкими чертами и что попытки выставить ее любящею, нжною женою, жертвою любви къ супругу, видть въ ней благородную женщину съ возвышеннымъ образомъ мыслей, которой слдовало бы имть другого мужа,— эти попытки, предпринятыя поэтомъ Тикомъ (1773—1853), имвшимъ вообще склонность къ парадоксамъ. a потомъ и многими другими, можетъ быть послужатъ для слдующихъ поколній поучительнымъ примромъ, до какой степени извращенности могла дойти нмецкая критика Шекспира.
Наша мысль касается не толкованія характера лэди Макбетъ, a мотивировки. Поведеніе ея до преступленія и посл него противорчитъ психологическому закону устойчивости и неизмнности основного характера, которую Шекспиръ обыкновенно проводитъ. Совсти приписывается волшебная, демоническая, a не ясная психологическая сила. Понимаемъ ли мы подъ совстью врожденную или внушенную вру въ абсолютность извстныхъ нормъ для человческихъ дйствій, но совсть всегда будетъ силой или свойствомъ, соединеннымъ съ сознаніемъ, и, по закону всхъ силъ, должна дйствовать постоянно. Въ комъ къ воспоминанію преступнаго дла, хотя и удавшагося, и пользованіе плодами котораго продолжается, присоединяется такое грызущее раскаяніе, такое нравственное отвращеніе, что мысли ни на минуту не могутъ быть спокойны и доводятъ почти до сумасшествія и самоубійства,— въ томъ мы вообще можемъ предполагать сильную нравственную чуткость. Рядомъ съ этою чуткостью можно допустить И самое черное преступленіе: въ одной и той же душ могутъ имть мсто гораздо боле сильныя побужденія и страсти, и преступленіе можетъ вытекать изъ того, что голосъ совсти заглушенъ въ минуту безумнаго порыва, побжденъ бурей безразсудной страсти. Но съ нравственной чуткостью намъ кажется несовмстимою холодная разсчетливость разсудка, съ которой лэди Макбетъ подговариваетъ мужа къ ужаснйшему длу и издвается надъ упреками его совсти, какъ надъ презрнной женской слабостью, не совмстима съ нравственной чуткостью и нечеловческая жестокость, съ которой она говоритъ о томъ, что готова была бы вырвать грудь y улыбающагося ей ребенка и раздробить ему черепъ, и дикая сила, съ которой она ободряетъ Макбета посл преступленія и возбуждаетъ его идти дальше. Только поздне и какъ будто извн эвмениды вселяются въ нее, между тмъ какъ поэту слдовало бы показать намъ, какъ он уже давно таятся въ глубин души, и какъ объясняется сила ея припадковъ долгимъ и тяжелымъ давленіемъ, побдившимъ ея боле благородныя побужденія.
Сильное впечатлніе производитъ та геніальная черта поэта, что онъ со второй половины трагедіи не выводитъ лэди Макбетъ, она является передъ нами только въ одной сцен лунатизма. Намъ, однако, кажется неврнымъ толкованіе, будто королева днемъ сохраняетъ прежнее состояніе духа, и только ночью на нее нападаютъ терзанія совсти. Мы допускаемъ, что днемъ она владетъ собою и не выказываетъ внутренней борьбы, но совсть пришлось бы признать какой-то волшебной силой, если бы она выражалась только ночью, этимъ ставилась бы преграда психологическому пониманію.
Вс эти замчанія не могутъ помшать тому, чтобы назвать ‘Макбета’ самой сильной трагедіей Шекспира.

——

Портретъ Шекспира, приложенный къ этому изданію ‘Макбета’, есть копія съ гравюры художника Дрейшаута (Droeshout), фламандской школы. Гравюра эта была приложена къ первому изданію драмъ и комедій Шекспира, вышедшему въ 1623 г. Это такъ называемое ‘Первое Фоліо’. Дрейшауту въ годъ смерти Шекспира (1616 г.) было 15 лтъ, и потому лично онъ Шекспира не зналъ. Гравюру онъ длалъ по всей вроятности съ портрета, писаннаго какимъ нибудь живописцемъ ране этого. Въ 1892 г. и былъ найденъ этотъ портретъ Эдгаромъ Флоуеромъ (Edgar Flower) въ Стратфорд-на Авон, мст рожденія Шекспира, y одного лица. Портретъ написанъ на старой деревянной доск и съ надписью въ лвомъ угл ‘Wilm Shakespeare, 1609′. Знатоки не сомнваются, что это подлинный портретъ Шекспира, написанный съ него неизвстнымъ художникомъ по всей вроятности въ 1609 г., когда Шекспиру было 45 лтъ. Портретовъ Шекспира существуетъ нсколько. Мы приложимъ нкоторые изъ нихъ при другихъ произведеніяхъ Шекспира.

Дйствующія лица

являются:

Дунканъ, король шотландскій ………Ак. 1 сц. 2, 4, 6.
Малькольмъ, сынъ Дункана……..Ак. I сц. 2, 4, 6. Ак. II сц. 3. Ак. IV сц. 3. Ак. V сц. 6, 7.
Дональбайнъ, сынъ Дункана……..Ак. I сц. 2, 4, 6. Ак. II сц. з.
Макбетъ, полководецъ королевскихъ войскъ … Ак. I сц. 3, 4, 5, 7. Ак. II сц. 1, 2, 3. Ак. III сц. 1, 2, 4. Ак. IV сц. 1. Ак. V 3, 5, 7.
Банко, полководецъ королевскихъ войскъ . . . Ак. I сц. 3, , 6. Ак. II сц. 1. Ак. III сц. 1, 3.
Макдуфъ, шотландскій вельможа……Ак. I сц. 6. Ак. II сц. 3, 4. Ак. IV сц. 3. Ак. V сц. 4, 6, 7.
Леноксъ, шотландскій вельможа……Ак. I сц. 2, 4, 6. Ак. И сц. 3. Ак. III сц. 1,4, 6. Ак. IV сц.1. Ак. V сц. 2, 4, 7.
Россъ, шотландскій вельможа……..Ак. I сц. 2, 3, 4, 6. Ак. II сц. 4. Ак. III сц. 1, 4. Ак. IV сц. 2, 3, 4. Ак. V сц. 8.
Ментетъ, шотландскій вельможа……Ак. 5 сц. 4, 7.
Ангусъ, шотландскій вельможа……..Ак. I сц. 3, 4, 6. лк. V сц. 2, 4, 7.
Катнессъ, шотландскій вельможа……Ак. V сц. 2, 4, 7.
Флинсъ, сынъ Банко … Ак. II сц. 1. Ак. III сц. 3.
Сивардъ, графъ нортумберлэндскій, англійскій полководецъ…..Ак. V сц. 4, 6, 7.
Молодой Сивардъ, сынъ его………Ак. V сц. 4, 7.
Сейтонъ, офицеръ изъ свиты Макбета…..Ак. V сц. 3, 5.
Сынъ Макдуфа ……. Ак. ІV сц. 2.
Англійскій докторъ … Ак. IV сц. 3.
Шотландскій докторъ…. Aк. V сц. 1, 3.
Солдатъ……..Ак. I сц. 2.
Привратникъ…..Ак. II сц. 2.
Старикъ……..Ак. II сц. 4.
Лэди Макбетъ…..Ак. I cц. 5, 6, 7. Ак. II сц. 2, 3. Ак. III сц. 1, 2, 4. Ак. сц. 1.
Лэди Макдуфъ …. Ак. IV сц. 2.
Придворная дама лэди Макбетъ…….Ак. V сц. 1.
Геката……..Ак. III сц. 5.
Три Вдьмы……Ак. I сц. 1, 3. Ак. III сц. 5. Ак. IV сц. 1.

Лорды, вельможи, офицеры, солдаты, убійцы, свита и встники.

Духъ Банко и другія явленія.

Дйствіе въ конц четвертаго акта въ Англіи,

остальныя — въ Шотландіи. Время — XI вкъ по Р. X.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Открытое мсто.

Громъ и молнія. Входятъ ТРИ ВДЬМЫ.

1-я вдьма. Когда сойдемся мы опять:
Опять ли въ бурю, въ дождикъ, въ градъ?
2-я вдьма. Когда кровавый стихнетъ бой.
3-я вдьма. Передъ вечернею порой.
1-я вдьма. Но гд же мсто?
2-я вдьма. Степь вонъ эта
3-я вдьма. Мы встртимъ тамъ…
1-я вдьма. Кого?
2-я вдьма. Макбета
3-я вдьма. Лшій крикнулъ!
Вс. Котъ мяукнулъ!
Пора! пора!
Гроза гремитъ
Безъ черныхъ тучъ,
На небесахъ
Играетъ лучъ.
Сквозь паръ и дымъ
Летимъ, летимъ!

[Исчезаютъ].

СЦЕНА II.

Поле близъ Фореса.

Шумъ битвы вдали. Входятъ КОРОЛЬ ДУНКАНЪ, МАЛЬКОЛЬМЪ, ДОНАЛЬБАЙНЪ, ЛЕНОКСЪ и другіе. Они встрчаютъ раненаго солдата.

Дунканъ. Кто этотъ раненый? Онъ прямо съ поля
И, врно, можетъ намъ сказать, какъ идутъ
Дла мятежниковъ.
Малькольмъ. Лихой солдатъ!
Онъ смло выхватилъ меня изъ плна.
Здорово, молодецъ! Что, какъ дерутся?
Ты только что оттуда — разскажи.
Солдатъ. Богъ всть чмъ кончится, a бьются жарко.
Устали мы и, словно два пловца,
Схватились, плавая въ крови, съ врагами.
Свирпый Макдональдъ — кому и быть
Измнникомъ, какъ не ему: все злое,
Все мерзкое срослось съ его душой —
Свирпый Макдональдъ одушевился:
Къ нему на помощь подоспли керны,
Онъ силы свжія повелъ на бой —
И счастье встртило его улыбкой.
Да все не помогло! Нашъ бравый Макбетъ —
Не попусту слыветъ онъ молодцомъ! —
Съ презрньемь глянулъ на врага, мгновенно
Отъ свжей крови задымился мечъ,
И онъ, какъ ловкій рудокопъ, прорылся
Къ лицу раба.
Сошлись — Макбетъ не опочилъ отъ битвы,
Покамсть черепа не раскроилъ врагу.
Дунканъ.Мой храбрый Макбетъ! мужъ, какихъ немного!
Солдатъ. Но какъ случается: на небесахъ
За краснымъ солнышкомъ восходитъ буря —
Такъ и теперь она взошла, изъ ндръ побды
Возникла новая борьба. Замтьте!
Едва лишь мечъ, карающій неправду,
Заставилъ керновъ обратиться въ бгство,
Какъ ринулся на насъ король норвежскій.
Пришлось опять схватиться съ свжей силой
И мечъ скрестить съ мечомъ еще блестящимъ.
Дунканъ. Что жъ? Банко и Макбетъ не испугались?
Солдатъ. Да,
Какъ зайца можетъ испугаться левъ.
Сказать вамъ правду: на ряды враговъ
Они ударили, какъ залпъ орудій,
Разорванныхъ на тысячу кусковъ.
Богъ вдаетъ, чего они хотли:
Омыться ли въ дымящейся крови,
Иль повторить вс ужасы Голгоы…
Но я усталъ: меня терзаютъ раны.
Дунканъ. Он идутъ къ теб, какъ твой разсказъ,
Въ нихъ дышитъ честь. Отвесть его къ врачу.

[Солдата уводятъ].

Входитъ РОССЪ.

Дунканъ. A это кто сюда идетъ?
Малькольмъ. Танъ росскій.
Леноксъ. Какой огонь горитъ въ его глазахъ!
Такъ смотрятъ встники чудесъ.
Россъ. Господь,
Храни царя.
Дунканъ. Откуда храбрый танъ?
Россъ. Изъ Файфа, государь, гд такъ недавно
Пятнали небеса враговъ знамена
И дерзко наввали холодъ страха
На твой народъ. Съ безчисленной дружиной
Свеконъ, примкнувъ къ измннику Кавдору,
Вступилъ въ жестокій бой. И битва длилась,
Пока онъ Макбета не повстрчалъ.
Беллоны другъ, облитый крпкой сталью,
Схватился съ нимъ грудь съ грудью и рука съ рукой —
И гордый духъ смиренъ. Мы побдили.
Дунканъ. Какое счастье!
Россъ. Теперь онъ проситъ мира.
За позволеніе предать земл
Убитыхъ ратниковъ онъ заплатилъ
Двнадцать тысячъ долларовъ въ Сенъ-Кольм.
Дунканъ. Впередъ Кавдоръ не будетъ измнять.
Иди и прикажи его казнить,
A Макбета поздравь кавдорскимъ таномъ.
Россъ. Иду.
Дунканъ. Чего лишился онъ,
Тмъ пусть обогатится Макбетъ.

[Уходятъ].

СЦЕНА III.

Степь.

Громъ, ТРИ ВДЬМЫ сходятся.

1-я вдьма. Гд была, сестра?
2-я вдьма. Свиней душила.
3-я вдьма. Ну, a ты?
1-я вдьма. Я по селу бродила.
Глядь: купчиха y воротъ
Щелкаетъ орхи.
Щелкъ да щелкъ — и полонъ ротъ!
‘Дай’, сказала я старух,
A проклятая въ отвтъ:
‘Для тебя орховъ нтъ!’
Ну, постой же! Мы сочтемся,
Съ муженькомъ твоимъ сойдемся:
Онъ поплылъ съ товаромъ въ море —
Не за злато жъ, не купцамъ:
Онъ отдастъ его за горе
Жаднымъ бшенымъ волнамъ,
Я лечу за нимъ на мщенье!
Срой крысой обернусь,
И за втра дуновеньемъ
Въ ршет за нимъ помчусь.
2-я вдьма. Слушай! я теб дарю
Втеръ мой.
1-я вдьма. Благодарю.
Остальные мн подвластны.
Погоди жъ, пловецъ несчастный!
Ты не можешь утонуть,
Но ужасенъ будетъ путь!
Въ черной пасти бурныхъ волнъ,
Ожиданья смерти полнъ,
Лютыхъ семью-семь седьмицъ
Не сомкнешь своихъ рсницъ!
Будешь чахнуть — не исчахнешь,
Будешь сохнуть — не изсохнешь,
День рожденья проклянешь,
Окаяннымъ пропадешь…
Посмотрите, что нашла я.
2-я вдьма. Что тамъ?
1-я вдьма. Палецъ моряка.
Плылъ морякъ издалека,
Видлъ домъ, дтей, жену
И, дойдя, пошелъ ко дну.

[Слышны звуки барабана],.

3-я вдьма. Чу! барабанъ тамъ бьетъ!
Макбетъ, Макбетъ идетъ!
Вс три [пляшутъ и поютъ]. Мы вщія сестры, урочной порою
Несемся надъ моремъ, летимъ надъ землею.
Сомкнувшись въ кружокъ очарованный, вмст
Мы трижды обходимъ заклятое мсто.
Кругъ первый для первой, второй — для второй,
И третій — для третьей. Довольно постой!
Заклятье готово: погибнетъ герой.

Входятъ МАКБЕТЪ и БАНКО.

Макбетъ. Какъ страненъ день: гроза безъ тучъ
На небесахъ играетъ лучъ.
Банко. До Фореса далеко ль? Это кто,
Худыя, дикія, изсохшія какъ тнь?
Какъ не похожи на жильцовъ земли!
Однакожъ здсь он. Живете ль вы?
И можно ль къ вамъ съ вопросомъ обратиться?
Конечно, вамъ слова мои понятны,
Я вижу — каждая свой палецъ костяной
Къ губамъ давно поблекшимъ поднесла.
Вы женщины, но бороды густыя
Совсмъ другое говорятъ о васъ.
Макбетъ. Когда вы можете, скажите: кто вы?
1-я вдьма. Да здравствуетъ Макбетъ, гламисскій танъ!
2-я вдьма. Да здравствуетъ Макбеть, кавдорскій танъ!
3-я вдьма. Да здравствуетъ Макбетъ, король въ грядущемъ!
Банко. Ты изумленъ? Ты будто испугался
Ихъ сладкихъ словъ? Во имя чистой правды!
Вы — призраки иль существа живыя?
Макбета вы почтили предсказаньемъ
Высокой почести, одушевили
Надеждою на царскую корону.
Внимая вамъ, онъ упоенъ восторгомъ,—
Мн ничего не говорите вы…
Когда вашъ взоръ въ посвъ временъ проникнуть
И плодъ отъ смерти можетъ отличить,
То слово вщее скажите мн.
Я вашей дружбы не ищу
И не боюсь вражды.
1-я вдьма. Ура!
2-я вдьма. Ура!
3-я вдьма. Ура!
1-я вдьма. Ниже и выше Макбста.
2-я вдьма. Не столько счастливъ, но счастливе его.
3-я вдьма.Царей родоначальникъ, но не царь.
Да здравствуютъ Макбетъ и Банко!
1-я вдьма. Да здравствуютъ и Банко и Макбетъ!
Макбетъ. Постойте, встницы! Загадки прочь!
Скажите больше мн! Я танъ гламисскій
Съ тхъ поръ, какъ умеръ мой отецъ Синелъ.
Но танъ кавдорскій живъ и въ цвт лтъ,
И быть царемъ, какъ быть кавдорскимъ таномъ,
Не изъ числа возможныхъ длъ. Откуда
Чудесное исходитъ ваше знанье?
Зачмъ вы насъ пророческимъ привтомъ
Здсь на степи глухой остановили?
Я заклинаю васъ — скажите!

[Вдьмы исчезаютъ].

Банко. Земля, какъ и вода, содержитъ газы —
И это были пузыри земли.
Куда они исчезли?
Макбетъ. Въ воздухъ. Втеръ
Разнесъ ихъ мнимыя тла, какъ вздохъ.
Какъ жаль, что не остались!
Банко. Полно, такъ ли?
Не о мечт ль мы говоримъ? Не обаялъ ли
Насъ запахъ травъ, лишающихъ разсудка?
Макбетъ. Твоимъ потомкамъ суждена корона..
Банко. Ты будешь самъ король…
Макбетъ. И танъ кавдорскій.
Не такъ ли?
Банко. Слово въ слово. Это кто?

Входятъ РОССЪ и АНГУСЪ.

Россъ [Макбету]. Король обрадованъ счастливой встью
Твоихъ побдъ. Когда узналъ онъ, Макбетъ,
Что ты съ измнникомъ сразился лично,
Онъ и хвалить тебя не могъ: умолкнулъ,
Дивяся подвигамъ твоимъ. Везд,
Куда въ тотъ день ни обращалъ онъ взоры,
Везд тебя въ толп враговъ встрчалъ онъ,
Везд былъ ты, безтрепетный и смлый
Средь вызванныхъ тобой явленій смерти. .
За встью всть, какъ въ сказк, прилетала,
Что ни гонецъ, то новую побду
Слагалъ Макбетъ къ Дункановымъ стопамъ.
Ангусъ. Мы присланы отъ имени монарха
Благодарить и звать къ нему, награды
Мы для тебя не принесли…
Россъ. A только
Въ залогъ другихъ, почетнйшихъ даровъ,
Онъ танство Кавдора теб даетъ.
Будь счастливъ, танъ! Будь счастливъ въ новомъ сан!
Банко. Какъ? Дьяволъ правду можетъ говорить?
Макбетъ. Но танъ кавдорскій живъ — такъ для чего же
Чужой одеждой украшать меня?
Ангусъ. Онъ живъ еще, но онъ уже не танъ.
Остатокъ дней подавленъ приговоромъ —
И онъ умретъ. Что сдлалъ онъ — не знаю:
Мятежнымъ тайную ли подалъ помощь,
Иль явно сталъ въ Свеноновыхъ рядахъ:
Но онъ въ измн уличенъ — и палъ.
Макбетъ [тихо]. Гламисъ и Кавдоръ — впереди престолъ.
[Громко].Благодарю за трудъ. Что скажешь, Банко?
Не вправду ль царствовать твоимъ сынамъ?
Мн новый санъ, a имъ престолъ общанъ.
Банко. Да, вврься имъ — он тебя заставятъ
Вс танства въ мір позабыть
И руку протянутъ къ корон. Странно!
Какъ часто, чтобъ врне погубить,
Созданья мрака говорятъ намъ правду:
Манятъ къ себ невинною бездлкой,
A тамъ — обманываютъ и влекутъ
Въ пучину ужасающихъ послдствій.

[Россу и Ангусу].

Друзья, на пару словъ.

[Отходятъ въ сторону].

Макбетъ [тихо]. Два изреченія сбылись: прологъ
И драма царская растетъ, [разыгранъ,
[Громко]. Благодарю васъ, господа. [Тихо].
Ихъ сверхъестественный и темный вызовъ
Ни золъ, ни добръ, когда онъ зло, къ чему бы
Давать залогъ врнйшаго успха,
Начавши истиной? Я танъ кавдорскій.
Когда онъ добръ, зачмъ я такъ невольно
Прильнулъ къ мечт, ужасной искушеньемъ…
Гляжу — и чувствую, какъ бьется сердце,
И волосъ всталъ, что прежде не бывало,
Но ужасъ истинный не такъ великъ,
Какъ ложный страхъ, дитя воображенья.
Убійство — мысль, она еще въ ум,
Но эта мысль встревожила всю душу!
Вся сила органовъ подавлена,
Исчезла истина, и міръ видній
Меня объялъ.
Банко. Смотри какимъ восторгомъ
Онъ упоенъ!
Макбетъ [тихо]. Когда судьб угодно
Меня внчать, такъ пусть меня внчаетъ!
Я ей не помогу.
Банко. Что намъ одежда,
То почесть Макбету: пока нова,
Все какъ-то въ ней неловко.
Макбетъ [тихо]. Будь что будетъ!
Ненастный день промчится, какъ и ясный.
Банко. Мы ждемъ тебя, мой благородный танъ.
Макбетъ. Ахъ, виноватъ… забылся… вспоминалъ.
Кой что забытое.

[Россу и Ангусу, указывая на сердце].

Вашъ трудъ записанъ
Сюда, друзья, a въ этой книг Макбетъ
Привыкъ читать. Пойдемте къ королю.

[Банко].

Что было не забудь. Въ другое время,
Когда пройдетъ вліяніе минуты,
Откроемъ мысль другъ другу откровенно.
Банко. Я очень радъ.
Макбетъ. Теперь довольно, въ путь

[Уходятъ.

СЦЕНА IV.

Форесъ. Комната во дворц.

Звуки трубъ. Входятъ ДУНКАНЪ, МАЛЬКОЛЬМЪ, ДОНАЛЬБАЙНЪ, ЛЕНОКСЪ и придворные.

Дунканъ. Казненъ ли Кавдоръ? Посланные здсь?
Малькольмъ. Ихъ нтъ еще. Но былъ здсь очевидецъ
Кончины Кавдора. Онъ говорилъ,
Что бывшій танъ признался откровенно
Въ своей вин, молилъ васъ о прощеньи
И глубоко покаялся въ грх.
На поприщ его минувшей жизни
Всего прекраснй былъ конецъ. Онъ умеръ,
Какъ будто смерть онъ изучилъ. Свой лучшій,
Дражайшій даръ онъ бросилъ, какъ игрушку.
Дунканъ. Въ чертахъ лица души не прочитаешь.
Я доврялъ ему вполн.

Входятъ МАКБЕТЪ, БАНКО, РОССЪ И АНГУСЪ,

Дунканъ. Герой нашъ!
На мн лежитъ тяжелый грхъ, о Макбетъ!
Неблагодаренъ я, но ты далеко
Ушелъ впередъ, и соколинымъ крыльямъ
Моихъ наградъ тебя ужъ не настичь!
Будь подвигъ твой не такъ великъ, я могъ бы
Тебя за трудъ твой наградить. Теперь
Одно осталось мн: сказать, что долгъ мой
Мн никогда ничмъ не уплатить.
Макбетъ. Я выполнилъ мой долгъ — не больше.
Награда за него — онъ самъ. Мы — дти.
Вы — нашъ отецъ, съ сыновнею любовью
Намъ легокъ трудъ, и вамъ на честь и славу
Мы вс трудиться рождены.
Дунканъ. Я насадилъ тебя и позабочусь,
Чтобъ ты расцвлъ въ роскошной полнот.
И ты великъ, мой благородный Банко,
Въ твоихъ длахъ! Я ихъ не позабуду.
Сюда, на грудь мою, въ мои объятія!
Банко. О! если тамъ созрю я, то жатва ваша.
Дунканъ. Восторгомъ переполнена душа.
И онъ готовъ бжать слезою скорби.
Сыны! родные! царедворцы! знайте,
Что старшему изъ сыновей, Малькольму,
Мы завщаемъ нашъ престолъ, отнын
Онъ принцемъ Комберлэндскимъ нареченъ.
Но почести не одному, и мы
Всхъ врныхъ слугъ наградами осыплемъ,
Какъ звздами осыпанъ сводъ небесъ.
Отсюда въ Инвернесъ съ тобою, Макбетъ!,
Макбетъ. Нтъ, это трудъ, a трудъ сужденъ не вамъ.
Я самъ лечу, чтобъ радостною встью:
‘Король нашъ гость!’ обрадовать жену.
Итакъ, простите.
Дунканъ. Благородный Кавдоръ!
Макбетъ [тихо]. Принцъ Комберлэндъ! вотъ камень на пути!
На немъ мн пасть, иль все за нимъ найти.
Померкните, свтила въ небесахъ!
Глазамъ не вынести — взоръ ужаснется.
Такъ пусть ударъ мой ниспадетъ впотьмахъ,
Рука врна, она не промахнется. [Уходитъ].
Дунканъ. Ты, Банко, правъ: онъ истинно великъ.
Хвалить его — прямое наслажденье.
Скорй же въ путь! За нимъ! Съ какой любовью
Домой спшитъ онъ, чтобы насъ принять!
Ему подобнаго нтъ въ цломъ мір.

[Уходятъ].

СЦЕНА V.

Инвернесъ. Комната въ замк Макбета.

Входитъ лэди МАКБЕТЪ, читая письмо.

Лэди Макбетъ [читаетъ]. ‘Он встртились со мною въ день побды, и я убжденъ фактомъ, что знаніе ихъ сверхъестественно. Когда я сгоралъ желаніемъ разспросить ихъ подробне,— он превратились въ воздухъ и исчезли. Я не усплъ еще опомниться отъ удивленія, какъ передо мной стояли уже посланные отъ короля и поздравили меня таномъ кавдорскимъ — санъ, которымъ только что привтствовали меня вщія сестры, намекнувъ на будущее восклицаніемъ: ‘да здравствуетъ Макбетъ, король въ грядущемъ!’ Я счелъ за нужное увдомить тебя объ этомъ, Милая соучастница моего величія. Я не хотлъ лишить тебя твоей доли радости, умолчавъ о происшедшемъ. Запечатлй его въ сердц и прощай’.
Гламисъ и Кавдоръ! Королемъ ты будешь.
Но я боюсь: въ твоей душ такъ много
Млека любви, что ты не изберешь
Пути кратчайшаго. Въ теб, я знаю,
И гордость есть, и жажда громкой славы,
Да нтъ сопутника ихъ — зла. Престола
Путемъ прямымъ желалъ бы ты достигнуть,
Игрою чистою сорвать весь банкъ…
Нельзя, Гламисъ! звучатъ неотразимо
Слова: ‘Убей иль откажись отъ власти!’
A ты смущенъ и страхомъ и желаньемъ.
Спши сюда! Въ твой слухъ пролью я смлость
Моей души и бодрыми словами
Заставлю взять златой внецъ. Судьба
И сонмъ духовъ тебя уже внчали.

Входитъ СЛУГА.

Лэди Макбетъ. Что новаго?
Слуга. Король сегодня на ночь
Прідетъ къ вамъ.
Лэди Макбетъ. Король! въ ум ли ты?
Макбетъ при немъ и, врно, поспшилъ бы
Прислать гонца, вдь надо жъ приготовить
Ему пріемъ.
Слуга. Самъ танъ уже въ дорог:
Гонецъ его опередилъ, усталый,
Едва дыша, онъ сообщилъ намъ новость.
Леди Макбетъ. Пусть отдохнетъ. Принять его получше.
Онъ всть великую привезъ.

(Слуга уходитъ. Слышно карканье ворона).

И воронъ
Охрипъ, закаркавъ на пріздъ Дункана.
Сюда жъ, сюда, о демоны убійства!
Въ мой женскій духъ вселите лютость звря!
Сгустите кровь мою, загородите
Путь къ сожалнію въ моей груди!
И будетъ замыселъ мой твердъ, природа
Не пошатнетъ его, и духи міра
Моей руки не отклонятъ. Сюда,
Убійства ангелы, гд бъ ни витали
Вы въ этотъ часъ, на гибель естеству!
Сюда, къ грудямъ моимъ! Смните желчью
Ихъ молоко! Скорй, глухая ночь!
Спустись на міръ и въ мрачномъ дым ада
Укрой мой ножъ! Пусть онъ не видитъ раны,
И небо не пронзитъ покрова тьмы
Словами: ‘стой! остановись!’.

Входитъ МАКБЕТЪ.

Лэди Макбетъ. Великій танъ гламисскій и кавдорскій,
Король, судьбой отмченный на царство!
Твое письмо меня уже умчало
Изъ этихъ жалкихъ настоящихъ дней:
Всю будущность я сознаю теперь.
Макбетъ. Душа моя! Дунканъ прідетъ къ ночи.
Лэди Макбетъ. A детъ онъ когда отсюда?
Макбетъ. Завтра —
Такъ онъ предполагалъ.
Лэди Макбетъ. О, никогда
Такого завтра не увидть солнцу!
Въ твоемъ лиц, мой милый танъ, какъ въ книг,
Прочтутъ недоброе. Смотри свтлй!
Обманемъ свтъ, надвъ его личину:
Радушный взглядъ, да ласковыя рчи,
Да видъ цвтка съ змей, подъ нимъ сокрытой.
Мы гостя угостимъ. Я позабочусь,
Чтобъ даромъ ночь не потерять. Она
Всмъ нашимъ будущимъ ночамъ и днямъ
Доставитъ власть, доставитъ славу намъ.
Макбетъ. Поговоримъ объ этомъ посл.
Лэди Макбетъ. Да,
Но ободрись, смотри повеселе:
Кто измняется въ лиц, тотъ трусъ.
За остальное я берусь.

[Уходитъ].

СЦЕНА VI.

Передъ замкомъ Макбета.

Музыка. Вдали слуга Макбета.

Входятъ ДУНКАНЪ, МАЛЬКОЛЬМЪ, ДОНАЛЬБАЙНЪ, БАНКО, ЛЕНОКСЪ, МАКДУФЪ, РОССЪ, АНГУСЪ и свита.

Дунканъ. Прекрасный видъ! Какъ чистъ и легокъ воздухъ!
Какъ нжно онъ ласкаетъ наши чувства!
Банко. A вотъ и ласточка, весенній гость,
Ея присутствіе намъ говоритъ,
Что мирно здсь дыханье неба ветъ.
Взгляните, нтъ ни уголка, ни фриза,
Гд бъ не вислъ птенцовъ воздушный домикъ.
A гд они, замтилъ я, гнздятся
Съ такой охотою, тамъ воздухъ чистъ.

Входитъ леди МАКБЕТЪ.

Дунканъ. Моя хозяюшка, я вамъ такъ много
Принесъ заботъ, но много и любви!
Примите жъ трудъ, любовью освященный.
Леди Макбетъ. Что значитъ трудъ нашъ, государь? Ничто!
И будь онъ во сто разъ важнй — ничто
Въ сравненіи съ щедротами монарха.
Вы царской милостью взыскали насъ,
И за нее мы ваши богомольцы.
Дунканъ. Гд танъ кавдорскій? Мы за нимъ гнались.
Но онъ не детъ, a летитъ. Умчался,
Гонимый любящей душой, какъ конь,
Гонимый шпорою. Мы ваши гости
На эту ночь, прекрасная хозяйка.
Лэди Макбетъ. Мы ваши, государь, своимъ добромъ
Владемъ мы не больше, какъ займомъ.
Угодно вамъ потребовать расчета —
И мы обязаны отдать вамъ все.
Дунканъ. Нтъ только руку,— и пойдемте къ тану,—
Въ моей любви онъ можетъ быть увренъ.
Позвольте [Уходятъ].

СЦЕНА VII.

Комната въ замк Макбета.

Гобои и факелы. Кравчій и нсколько слугъ проходятъ черезъ сцену съ кушаньями. Потомъ входитъ МАКБЕТЪ.

Макбетъ. Ударъ… одинъ ударъ… будь въ немъ
Я не замедлилъ бы. Умчи съ собою [все дло,
Онъ вс слды, подай залогъ успха,
Будь онъ одинъ начало и конецъ —
Хоть только здсь, на отмели временъ —
За вчность мн перелетть не трудно.
Но судъ свершается надъ нами здсь:
Едва урокъ кровавый данъ, обратно
Онъ на главу учителя падетъ.
Есть судъ и здсь: рукою безпристрастной
Подноситъ намъ онъ чашу съ нашимъ ядомъ.
Король Дунканъ вдвойн здсь безопасенъ:
Родной и подданный — я не могу
Поднять руки на короля, хозяинъ —
Убійц долженъ затворить я дверь,
Не самъ своимъ ножомъ зарзать гостя.
Дунканъ царилъ такъ доблестно и кротко!
Высокій санъ такъ чисто сохранялъ!
Его убить?— О! страшенъ будетъ вопль
Прекрасныхъ доблестей его души!
За черный грхъ онъ прогремитъ проклятье,
Какъ трубы ангеловъ, въ сердцахъ пробудитъ
Онъ состраданье, какъ грудной младенецъ,
Несомый бурею, какъ херувимъ,
Промчится вихремъ надъ землей! Убійство
Возстанетъ призракомъ передъ людьми
И выжжетъ слезы изъ очей народа!
И что влечетъ меня? Желанье славы…
Какъ ярый конь, поднявшись на дыбы,
Оно обрушится — и я задавленъ.

Входить ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Макбетъ. Что новаго?
Леди Макбетъ. Онъ всталъ изъ-за стола.
Зачмъ ты вышелъ вонъ?
Макбетъ. Онъ спрашивалъ меня?
Лэди Макбетъ. A ты не знаешь?
Макбетъ. Оставимъ этотъ планъ. Онъ такъ недавно
Меня наградами почтилъ, въ народ
Я мннье золотое заслужилъ,
Дай сохранить его прекрасный блескъ:
Его не должно помрачать такъ скоро.
Лэди Макбетъ. Такъ, врно, пылъ, въ который ты рядился,
Былъ жаръ вина? Съ тхъ поръ теб вздремнулось —
И вотъ, со сна, мутитъ теб въ глазахъ
Отъ смлыхъ думъ? Теперь я оцнила
Твою любовь. Ты на желанья смлъ,
На дло — нтъ! И ты бы согласился
Носить внецъ — красу и славу жизни,
И труса сознавать въ себ? Сказать:
Хочу, и вслдъ затмъ: не смю?
Макбетъ. Замолчи!
На все, что можетъ человкъ, готовъ я,
Кто сметъ больше, тотъ не человкъ, a зврь.
Леди Макбетъ. Какой же зврь мн умыселъ доврилъ?
Задумалъ ты, какъ человкъ, исполни,
И будешь выше ты: не зврь, a мужъ.
Удобный часъ и ловкое мстечко —
Ихъ не было, ты ихъ создать хотлъ.
Теперь они столкнулись здсь случайно —
И ты ничто. Кормила я и знаю,
Какъ дорого для матери дитя,
Но я безъ жалости отторгла бъ грудь
Отъ нжныхъ ульібающихся губокъ,
И черепъ бы малютки раздробила,
Когда бъ клялась, какъ клялся ты!
Макбетъ. Но если не удастся?..
Лэди Макбетъ. Не удастся!
Ршись — и намъ удастся все. Дунканъ
Уснетъ, усталый отъ пути дневного,
Тогда пажей его я угощу
Такимъ винцомъ, что память, стражъ разсудка,
Какъ дымъ въ трубу, сквозь черепъ улетитъ.
Когда жъ виномъ пропитанное тло
Погрязнеть въ сн, чего надъ беззащитнымъ
Не сдлать намъ? Чего не своротить
На пьяныхъ слугъ? И плата за труды
Придется имъ.
Макбетъ. Рожай мн мальчиковъ однихъ!
Огонь, пылающій въ твоей крови,
Однихъ мужей производить способенъ.
Что, если спящихъ мы обрызжемъ кровью,
И ихъ кинжалами его пронзимъ —
Не ясно ль будетъ, что работа ихъ?
Лэди Макбетъ. И кто жъ дерзнетъ подозрвать другое?
Намъ возгласовъ лишь стоитъ не жалть
И воплей горести.
Макбетъ. Такъ ршено!
Вся сила органовъ слилась въ одно.
Пойдемъ. Ужасный часъ недалеко,
Но, все равно, мы будемъ улыбаться.

[Уходятъ].

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА I.

Инвернесъ. Дворъ внутри замка.

Ночь. Входятъ БАНКО и ФЛИНСЪ: передъ ними слуга съ факеломъ.

Банко. Который часъ?
Флинсъ. Луна уже зашла,
Я не слыхалъ, который часъ пробило.
Банко. Она заходитъ въ полночь.
Флинсъ. Нтъ, поздне.
Банко. Возьми-ка мечъ мой, Флинсъ. На небесахъ
Ведутъ расчетъ: вс свчи погасили.
Меня гнететъ тяжелая дремота,
Но я бы не желалъ уснуть. 0, Боже!
Избавь меня отъ гршныхъ помышленій,
Невольныхъ замысловъ во время сна!
Подай мн мечъ.

Входятъ МАКБЕТЪ и слуга съ факеломъ.

Банко. Кто это?
Макбетъ. Другъ.
Банко. Какъ! ты еще не спишь? Король ужъ легъ.
Онъ былъ сегодня чрезвычайно веселъ,
Всхъ слугъ твоихъ онъ одарилъ по-царски,
A вотъ алмазъ добрйшей изъ хозяекъ,
Твоей жен. Какъ былъ онъ всмъ доволенъ!
Какой онъ свтлый прожилъ день!
Макбетъ. Мы угощали, чмъ пришлось, во многомъ
Былъ недостатокъ, насъ не предварили.
Банко. Все было хорошо. Прошедшей ночью
Во сн я видлъ трехъ сестеръ. Теб
Он отчасти предсказали правду.
Макбетъ. A я о нихъ и позабылъ, однакожъ,
Въ свободный часъ, когда теб угодно,
Поговоримъ объ этомъ.
Банко. Я готовъ.
Макбетъ. Настанетъ время — согласись со мной —
Оно теб доставитъ много чести.
Банко. Да, лишь бы изъ-за чести не нажить безчестья,
А то, изволь, на все, что не противно
Ни совсти, ни долгу — я согласенъ.
Макбетъ. Итакъ, спокойной ночи!
Банко. До свиданья.

[Уходитъ съ Флинсомъ и слугой].

Макбетъ [своему слуг]. Скажи жен моей, чтобъ позвонила,
Какъ приготовить мн питье.
Ты спать иди. [Слуга уходить].
Га! это что? кинжалъі
И рукояткою ко мн! Возьму.
Ты не даешься и не исчезаешь —
Такъ ты неуловимъ? такъ ты доступенъ
Однимъ глазамъ — виднье роковое?
Кинжалъ — мечта, дитя воображенья,
Горячки, жгущей угнетенный мозгъ?
Но нтъ! ты здсь. Твой образъ осязаемъ
Не меньше этого въ моей рук.
Ты въ путь задуманный меня ведешь:
Такой клинокъ хотлъ употребить я.
Мой глазъ безумствуетъ, иль онъ остре
Всхъ прочихъ чувствъ. Ты здсь еще —
Вотъ капли крови на твоемъ клинк,
Ихъ прежде не было. Нтъ, это призракъ
Кровавый замыселъ морочитъ зрнье.
Полъ-міра спитъ теперь, но сонъ тревоженъ:
Его виднья постили злыя.
Теперь слетаются на праздникъ вдьмы,
Убійца всталъ, услыша волчій вой,
И къ жертв крадется, какъ привиднье.
Ты, твердо-прочная земля, не слышь,
Куда пойдутъ мои шаги! Иначе
И мертвый камень, завопивъ, прогонитъ
Безмолвный ужасъ темноты, a онъ
Мн добрый другъ теперь. Я угрожаю,
A онъ живетъ. Съ словами исчезаетъ
Весь страсти пылъ, и дло умираетъ.

[Слышенъ звонокъ].

Иду — и кончено. Звонокъ зоветъ.
Не слышь его, Дунканъ!— то звонъ зловщій!
Онъ въ небо или въ адъ тебя зоветъ.

[Уходитъ].

СЦЕНА II.

Тамъ же. Комната въ замк.

Входитъ ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Леди Макбетъ. Вино лишило ихъ ума и силы,
A мн дало и смлость и огонь.
Тс. Чу!..
Сова то крикнула, зловщій сторожъ.
Какъ страшно воетъ онъ: покойной ночи!
Онъ тамъ — за дломъ. Дверь раскрыта.Слышно,
Какъ стражи пьяные храпятъ. Теперь
И долгъ и честь имъ нипочемъ. Удачно
Я угостила ихъ виномъ. Надъ ними
И смерть, и жизнь… пусть спорятъ за добычу!
Макбетъ [за сценой]. Кто здсь? А? кто?
Леди Макбетъ. О! ежели они проснулись,
A онъ живетъ еще! Для насъ опасна
Не смерть, a умыселъ на жизнь. Чу! слышь!
Я подготовила кинжалы спящихъ:
Онъ ихъ не можетъ не найти. Не будь онъ
Во сн такъ рзко на отца похожъ,
Я поразила бы его сама.

Входитъ МАКБЕТЪ.

Лэди Макбетъ. Ну, что?
Макбетъ. Окончено. Не слышала ты шума?
Лэди Макбетъ. Сова провыла да пищалъ свер-чокъ.
Ты что-то говорилъ?
Макбетъ. Когда?
Леди Макбетъ. Теперь.
Макбетъ. Когда я шелъ назадъ?
Леди Макбетъ. Да.
Макбетъ. Тише. Слышишь?
Кто спитъ въ той комнат?
Лэди Макбетъ. Тамъ Дональбайнъ.
Макбетъ [оглядывая свои руки]. Печальный видъ!
Леди Макбетъ. И, что за вздоръ! Какой печальный видъ!
Макбетъ. Одинъ захохоталъ во сн, другой
Вскричалъ: ‘убійца!’ — и они проснулись.
Я притаился и внималъ: они,
Молитву сотворивъ, опять уснули.
Лэди Макбетъ. Тамъ двое вмст спятъ.
Макбетъ. Одинъ сказалъ:
‘Помилуй, Господи!’ другой: ‘аминь!’
Какъ будто видли, какъ притаился
Во тьм палачъ. A я — я былъ не въ силахъ
Сказать: ‘аминь!’ когда они молились.
‘Помилуй, Господи!’
Леди Макбетъ. Къ чему такъ мрачно?
Макбетъ. Зачмъ не могъ я произнесть ‘аминь’?
Я такъ нуждался въ милосердьи Бога,
‘Аминь’ же замеръ на моихъ губахъ.
Леди Макбетъ. На это нечего смотрть, пожалуй,
Недолго и съ ума сойти.
Макбетъ. Я слышалъ,
Раздался страшный вопль: ‘Не спите больше!
Макбетъ зарзалъ сонъ! невинный сонъ!
Зарзалъ искупителя заботъ,
Бальзамъ цлебный для больной души,
Великаго союзника природы,
Хозяина на жизненномъ пиру!’
Леди Макбетъ. Что хочешь ты сказать?
Макбетъ. По сводамъ замка
Неумолкаемый носился вопль:
‘Гламисъ зарзалъ сонъ, зато отнын
Не будетъ спать его убійца Кавдоръ,
Не будетъ спать его убійца МакбетъІ’
Леди Макбетъ. Гм! Кто же тамъ кричалъ? Ты уничтожишь
Всю крпость духа, благородный танъ,
Такъ лихорадочно глядя на вещи.
Ступай, возьми воды и смой скоре
Кровавую улику съ рукъ своихъ.
Зачмъ кинжалы ты принесъ сюда?
Ихъ мсто тамъ: снеси же ихъ назадъ
И спящихъ сторожей запачкай кровью.
Макбетъ. Я не пойду туда опять: мн страшно,
Когда подумаю, что сдлалъ я.
Иди сама, я не могу.
Леди Макбетъ. Бездушный!
Подай кинжалы. Спящій и мертвецъ —
Не больше, какъ картины, только дти
Боятся нарисованнаго чорта.
Я имъ обрызжу и лицо, и руки,
Чтобъ всмъ казалось, что работа ихъ.

[Уходитъ. Снаружи стучатъ].

Макбетъ. Откуда этотъ стукъ? О, что со мною,
Что каждый шумъ меня пугаетъ? Га!
Какія руки! о! он готовы
Мн вырвать зрніе! A эту кровь
Не смоетъ съ рукъ весь океанъ Нептуна.
Нтъ! Нтъ! скорй отъ этихъ рукъ
Въ моряхъ безчисленныхъ заплещутъ волны,
Какъ кровь, багровыя!

ЛЭДИ МАКБЕТЪ [возвращается].

Леди Макбетъ. Моя рука
Красна, какъ и твоя, но я стыжусь,
Что сердце y меня такъ бло. [Стучатъ].
Слышишь?
Стучатъ! Пойдемъ скоре въ нашу спальню.
Стаканъ воды — и дло наше смыто.
И что жъ тутъ важнаго? Ты потерялъ
Всю твердость духа. [Стучатъ].
Чу! опять стучатъ!
Ступай, разднься, a не то замтятъ,
Что мы не спали. Перестань такъ жалко
Теряться въ мысляхъ.
Макбетъ. Сознавать убійство.—
Мн легче бы не сознавать себя!

[Опять стучатъ].

Когда бъ ты могъ Дункана пробудить!

[Уходять].

СЦЕНА III.

Тамъ же. Дворъ внутри замка.

Стучатъ въ ворога. Входитъ ПРИВРАТНИКЪ.

Привратникъ. Вотъ что воистину можно назвать стукомъ! Будь привратникъ въ аду, было бы кому отворять. [Стучатъ]. ТукъІ тукъ! тукъ! Кто тамъ, во имя Вельзевула? А, почтенный фермеръ! Ждалъ, ждалъ урожая, да и повсился. Милости просимъ! платковъ съ вами довольно? Тутъ придется попотть. [Стучатъ]. Тукъ! тукъ! Кто тамъ, во имя другого чорта? Смотри, пожалуй! свидтель противъ кого и за кого угодно: свидтель во имя Господне — a въ небеса не пустили? [Стучатъ]. Тукъ! тукъ! Кто тамъ? Портной англичанинъ иметъ честь быть впущенъ сюда за умнье украсть лоскутъ матеріи отъ французскихъ штановъ въ обтяжку. Пожалуйте! Тутъ и утюгъ вашъ можно изжарить. [Стучатъ]. Опять, вотъ не дадутъ покоя! Кто тамъ?— Однако, для преисподней тутъ, чортъ возьми, холодно. Не хочу быть адскимъ привратникомъ. A думалъ было впустить всякаго званія по штучк, вдь сами же бгутъ по гладкой дорожк на потшный огонь. [Стучатъ]. Сейчасъ! сейчасъ! [Отворяетъ ворота].

Входятъ МАКДУФЪ и ЛЕНОКСЪ.

Привратникъ. Пожалуйте на водку.
Макдуфъ. Должно быть, ты поздненько легъ, пріятель, что не добудишься тебя.
Привратникъ. Гуляли до вторыхъ птуховъ, ну, а напьешься, такъ ужъ извстно что бываетъ.
Макдуфъ. Что?
Привратникъ. Покраснетъ носъ, уснешь и — захочется на дворъ. Оно и еще кое-чего захочется, да ужъ зубъ нейметъ.
Макдуфъ. Кажется, ты не любишь водки?
Привратникъ. Терпть не могу! и потому истребляю ее.
Макдуфъ. Всталъ твой господинъ?

Входитъ МАКБЕТЪ.

Макдуфъ. Стукъ разбудилъ его, вотъ самъ онъ здсь.
Леноксъ. Здорово, танъ.
Макбетъ. Друзья, здорово.
Макдуфъ. Что,
Его величество проснулся?
Макбетъ. Нтъ.
Макдуфъ. Онъ приказалъ придти къ нему пораньше,
Я чуть не опоздалъ.
Макбетъ. Я провожу…
Макдуфъ. Я знаю, этотъ трудъ теб пріятенъ,
Но все жъ онъ трудъ.
Макбетъ. Пріятная забота
Для насъ сладка. Вотъ дверь.
Макдуфъ. Я позову.
Мн такъ приказано. [Макдуфъ уходитъ].
Леноксъ. Король сегодня
Оставитъ насъ?
Макбетъ. Да… то есть, онъ хотлъ.
Леноксъ.Ночь бурная была,надъ нашей спальней
Снесло трубу, по воздуху носились
Унылый вопль и смертное хрипнье,
Ужасный голосъ предрекалъ войну,
Пожаръ и смуты. Филинъ, врный спутникъ
Временъ злосчастныхъ, прокричалъ всю ночь.
Земля, какъ говорятъ, дрожала.
Макбетъ. Да,
Ночь бурная была.
Леноксъ. Я не припомню
Подобной ей.

МАКДУФЪ возвращается.

Макдуфъ. О, ужасъ! ужасъ! Сердцу не постичь,
Словамъ не выразить!
Макбетъ и Леноксъ. Что? что такое?
Макдуфъ. Злодйства образецъ! Убійца-тать
Вломился въ храмъ и изъ священныхъ сводовъ
Похитилъ жизнь.
Макбетъ. Что говоришь ты? жизнь?
Леноксъ. Ты разумешь короля?
Макдуфъ. Идите!
Тамъ Горго новая васъ ослпитъ.
Нтъ, я не выскажу, взгляните сами —
У васъ отнимется языкъ. Вставайте!

[Макбетъ и Леноксъ уходятъ].

Ударьте въ колоколъ! Измна! Банко!
Малькольмъ и Дональбайнъ! проснитесь!
Покиньте сонъ — къ чему эмблема смерти?
Здсь на-лицо она сама. Вставайте!
Вотъ образъ страшнаго суда! Малькольмъ!
Сюда! какъ тнь, возникшая изъ гроба,
Приди, взгляни на ужасъ гробовой!

[Бьютъ въ набатъ].

Входитъ ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Леди Макбетъ. Что за тревога? Что за звонъ зловщій
Всхъ спящихъ въ замк разбудилъ? скажите!
Макдуфъ. Не вамъ внимать моимъ словамъ, о лэди!
Для слуха женскаго ихъ звуки — смерть.

Входитъ БАНКО.

Макдуфъ. О, Банко! Банко! нашъ король убитъ!
Лэди Макбетъ. О, Боже, въ нашемъ дом!
Банко. Все равно,
Гд бъ ни было, жестоко слишкомъ! Макдуфъ!
Любезный Дуффъ! скажи, что ты ошибся!

Входятъ МАКБЕТЪ и ЛЕНОКСЪ.

Макбетъ. Умри я часъ тому назадъ, не дальше,—
Я жилъ бы счастливо. Теперь вся смертность —
Игрушка, вздоръ! Скончались честь и милость,
Елей пролитъ, разбита чаша жизни,
Намъ черепки презрнные остались —
Для хвастовства!

Входятъ МАЛЬКОЛЬМЪ и ДОНАЛЬБАЙНЪ.

Дональбайнъ. Что здсь случилось? Съ кмъ?
Макбетъ. Съ тобой — и ты не знаешь! Высохъ ключъ
Твоей крови, и высохъ въ самыхъ ндрахъ.
Макдуфъ. Отецъ твой, Дональбайнъ, убитъ.
Малькольмъ. О! кмъ?
Леноксъ. Придворными, что спали вмст съ нимъ.
Лицо и руки ихъ въ крови, при нихъ
Лежали неотертые кинжалы,
Ихъ взоръ былъ дикъ и изступленъ, никто
Имъ не ршился бы доврить жизнь.
Макбетъ. Теперь досадно мн, что я убилъ ихъ
Въ порыв ярости.
Макдуфъ. Зачмъ же сдлалъ?
Макбетъ. Кто можетъ быть горячъ и хладнокровенъ,
Уменъ и глупъ въ одно и то же время?
Никто. Любовь во мн заговорила,
И разсуждать я опоздалъ. Предъ нами
Лежалъ Дунканъ, на серебристомъ тл
Струилась лентой золотая кровь,
Изъ ранъ какъ будто порывался демонъ
Разрушить міръ, чтобъ онъ погибъ съ Дунканомъ.
Вдали — убійцы, и на нихъ алла
Ихъ обличительница-кровь. О! кто же,
Въ чьемъ сердц есть отвага и любовь,
Своей любви не доказалъ бы дломъ?
Лэди Макбетъ [падая въ обморокъ]. Ахъ! помогите!
Макдуфъ. Поддержите лэди.
Малькольмъ [тихо Дональбайну]. A мы молчимъ!
Намъ горе ближе всхъ.
Дональбайнъ [тихо Малькольму]. Что говорить, когда судьба въ засад
Готова выскочить и насъ убить?
Пойдемъ скорй, слезамъ еще не время.
Малькольмъ [тихо]. Да, горько на душ, a словъ не сыщешь.
Банко. Смотрите, господа, за лэди.

[Лэди Макбетъ уносятъ].

Здсь холодно, пойдемъ, набросимъ платье
На нашу бренность и сойдемся вновь.
Такой кровавый безпримрный случай
Мы постараемся разоблачить.
На сердц страхъ, догадки насъ тревожатъ…
Но длань Всевидящаго надо мной —
И я клянусь: цареубійца подлый
И черный замыселъ его найдутъ
Во мн жестокаго врага!
Макдуфъ. Я тоже!
Вс. Мы вс!
Макбетъ. Ршимся же на что-нибудь
И соберемся въ залу.
Вс. Мы согласны.

Вс, кром Малькольма и Дональбайна, уходятъ.

Малькольмъ. Что будемъ длать, братъ? Оставимъ ихъ:
Высказывать притворную печаль
Измнникамъ легко. Я ду въ Лондонъ.
Дональбайнъ. А я въ Ирландію. Раздлимъ участь —
Оно врнй. A здсь изъ-за улыбки
Сверкаетъ ножъ, и чмъ кто однокровнй,
Тмъ кровожадне.
Малькольмъ. Стрла убійцы
Еще летитъ, такъ отойдемъ отъ цли,
Не станемъ тратить на прощанье время.
Скоре въ путь! скоре на коня!
Уйдемъ тайкомъ: себя украсть не стыдно,
Когда не врится въ чужую честь.

[Уходятъ].

СЦЕНА IV.

Вн замка.

Входятъ РОССЪ и СТАРИКЪ.

Старикъ. Мн восемьдесятъ лтъ, за это время
Я много страшныхъ пережилъ минутъ.
И былъ свидтелемъ чудесъ… Игрушки,
Пустякъ предъ тмъ, что было въ эту ночь!
Россъ. Взгляни-ка, ддушка: и небеса
Какъ будто хмурятся на долъ кровавый,
Гд оскорбилъ ихъ человкъ. Теперь
Давно ужъ день, a надъ лампадой неба
Витаетъ ночь. Не царство ль тьмы настало?
Иль стыдно дню лобзаніемъ обычнымъ
Лицо земное озарить?
Старикъ. Да, эта тьма,
Какъ этотъ грхъ, съ природой несогласна.
Прошедшій вторникъ видлъ я, какъ соколъ,
Парившій гордо въ высот, внезапно
Былъ схваченъ и убитъ совой.
Россъ. Какъ странно!
A между тмъ не подлежитъ Сомннью,
Что лошади Дункана одичали,
Сломали стойло и умчались въ поле,
Какъ будто вызвали людей на бой.
Старикъ. Он пожрали,говорятъ, другъ друга…
Россъ. Въ моихъ глазахъ. Дивился я не мало.

Входитъ МАКДУФЪ.

Россъ. Что въ свт новаго, мой добрый Макдуфъ?
Макдуфъ. Какъ, разв ты не видишь?
Россъ. Что узнали?
Кто грхъ неслыханный свершилъ?
Макдуфъ. Т двое,
Которыхъ Макбетъ закололъ.
Россъ. О, Боже!
Что пользы было имъ?
Макдуфъ. Ихъ подкупили:
Малькольмъ и Дональбайнъ бжали тайно,
И подозрнье падаетъ на нихъ.
Россъ. И все на зло естественнымъ законамъ!
О честолюбіе! какъ безразсудно,
Какъ слпо льешь ты собственную кровь!
Такъ, врно, тронъ достанется Макбету.
Макдуфъ. Онъ избранъ и уже похалъ въ
Сконъ короноваться.
Россъ. Гд жъ Дункана тло?
Макдуфъ. Его отправили на Кольмескилль —
Въ священную отцовъ его гробницу,
Обитель ихъ костей.
Россъ. Ты дешь въ Сконъ?
Макдуфъ. Нтъ, въ Файфъ.
Россъ. Такъ я поду въ Сконъ.
Макдуфъ. Ступай.
Дай Богъ, чтобъ было чмъ повеселиться,
И въ новомъ плать не тужить по старомъ.
Россъ. Прощай, старикъ.
Старикъ. Благослови васъ Богъ
И всхъ, готовыхъ на добро и миръ!

[Уходятъ].

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

СЦЕНА I.

Форесъ. Комната во дворц.

Входитъ БАНКО.

Банко. Итакъ, ты Гламисъ, Кавдоръ и король,
Ты все, что вщія теб сулили.
Боюсь, ты не безчестно ль велъ игру?
Однако, сказано: твоя корона
Не родственной достанется глав.
Не ты, a я царей родоначальникъ.
И если правду говорятъ он —
A какъ не врить ихъ словамъ? ихъ слово
Такъ оправдалось надъ тобой, Макбетъ!—
То почему бы имъ не быть й мн
Оракуломъ, питающимъ надежду?..
Но тише! тсс!.. [Звуки трубъ].

Входятъ МАКБЕТЪ въ королевской одежд, ЛЭДИ МАКБЕТЪ также, за ними ЛЕНОКСЪ, РОССЪ, придворныя дамы и кавалеры.

Макбетъ. Вотъ первый гость нашъ.
Лэди Макбетъ. Безъ него
Не полонъ былъ бы нашъ великій праздникъ,
И пиръ бы не былъ въ пиръ.
Макбетъ. Сегодня ночью
Друзьямъ торжественный даемъ мы ужинъ.
Прошу пожаловать.
Банко. Повелвайте,
Мой долгъ прикованъ къ вол государя
Надежнйшими узами навкъ.
Макбетъ. Вы дете сегодня пополудни?
Банко. Да, государь.
Макбетъ. А мы было хотли
Спросить y васъ въ сегодняшнемъ собраньи
Совта о длахъ, но пусть до завтра.
Вы дете далеко?
Банко. Вроятно,
Я раньше ужина не возвращусь.
И, если конь не поспшитъ, придется
Прохать часъ-другой и темной ночью.
Макбетъ. Прошу же не забыть насъ.
Банко. Не забуду,
Макбетъ. Мы слышимъ, что преступные сыны
Въ Ирландію и въ Англію бжали.
И, дерзко передъ всми отрицая
Жестокое отцеубійство, сютъ
Въ народ сказки… Но объ этомъ завтра:
Намъ надобно обдумать вмст съ вами
Довольно важныя дла. Прощайте.
За ужиномъ увидимся опять.
Флинсъ детъ съ вами?
Банко. Да, со мной. Пора.
Мн время дорого.
Макбетъ. Счастливый путь!
Прошу вернуться къ намъ скорй. Прощайте.

[Банко уходитъ].

Вы вс свободны до семи часовъ.
Чтобъ тмъ живй бесдой насладиться,
Я остаюсь теперь одинъ. Прощайте.

[Лэди Макбетъ и придворные уходятъ].

Послушай, эй! Т люди здсь?
Слуга. Пришли,
Они стоятъ за воротами замка.
Макбетъ. Введи-ка ихъ сюда. [Слуга уходитъ].
Зайти такъ далеко — немного значитъ,
Но твердо устоять на высот!..
Мой страхъ предъ Банко глубоко проникъ
Мн въ сердце, въ царственной его натур
Есть что-то поселяющее страхъ.
Онъ смлъ и съ смлостью неукротимой
Въ немъ слитъ холодный умъ: онъ умряетъ
И въ врный путь ведетъ порывы, сердца,
Изъ всхъ живыхъ мн страшенъ онъ одинъ.
Мой духъ подавленъ имъ, какъ былъ Антоній
Подавленъ Цезаремъ. Суровой рчью
Онъ требовалъ, чтобъ вщія сказали,
Что будетъ съ нимъ, когда он сначала
Меня назвали королемъ, и сестры
Сказали: ты — царей родоначальникъ.
Мою же голову он внчали
Внцомъ безрадостнымъ, мн въ руку дали
Безплодный скиптръ! онъ будетъ достояньемъ
Чужихъ дтей. Такъ для потомковъ Банко
Я душу осквернилъ? Для нихъ зарзалъ,
Дункана благодатнаго? Для нихъ
Я чашу мира отравилъ и продалъ
Мой вчный духъ врагу людского рода?|
Чтобъ ихъ внчать — внчать потомковъ Банко?
Нтъ, этому не быть! Тебя зову я,
Судьба, на смертный поединокъ… Кто тамъ?

Входитъ СЛУГА съ двумя УБІЙЦАМИ.

Макбетъ. Ступай за дверь и жди — я позову.

[Слуга уходитъ].

Мн помнится, вчера мы говорили?
1-й убійца. Такъ точно, государь.
Макбетъ. Ну, что жъ, друзья?
Мои слова успли вы обдумать?
Вы знаете, что онъ васъ угнеталъ,
A я былъ вами обвиненъ напрасно.
Я объяснилъ вамъ все: какъ васъ ловили,
Кто разорилъ васъ, кто вамъ ставилъ сти —
Короче, все, что даже полъ-душ
И бдному уму сказало бъ ясно:
То сдлалъ Банко.
1-й убійца. Да, вы такъ сказали.
Макбетъ. И намекнулъ вамъ кой о чемъ. Теперь
Поговоримъ подробне о дл.
Ужели вы такъ многотерпливы,
Что все готовы позабыть? Такъ святы,
Что станете молиться о спасеньи
Благопріятеля за то, что онъ
Чуть не въ могилу васъ втопталъ и сдлалъ
Навки нищими?
1-й убійца. Мы люди.
Макбетъ. Да.
И вы считаетесь въ числ людей,
Какъ, пудель, шавка, гончая, ищейка,
Борзая, мопсъ — вс за собакъ слывутъ,
Но въ списк доблестей различны
Лнивый, быстрый, хитрый и сердитый,
Стражъ дома и охотникъ смлый — вс,
Смотря по внутреннему свойству духа,
Какое каждому дала природа.
По немъ уже даютъ ему прозванье,
Отличное отъ пса. Такъ и съ людьми.
И если вы не изъ числа послднихъ,
Когда въ васъ мужество не спитъ — скажите.
Я поручу вамъ кое-что, вы исполняйте —
И отъ врага свободны вы, и теплый
Я въ сердц отведу вамъ уголокъ.
Пока онъ живъ, я не дышу свободно,
И только смерть его мн дастъ покой.
1-й убійца. Меня удары и обманы свта
Такъ раздражили, что, на-зло ему,
Не разбирая, я готовъ на все.
2-й убійца. И я съ судьбой боролся неудачно,
И жизнь мн стала тяжела, я радъ
Нести ее опасностямъ навстрчу,
Чтобъ улучшить иль развязаться съ ней.
Макбетъ. Вы знаете, что Банко былъ вашъ врагъ.
1-й убійца. Да, правда, государь.
Макбетъ. И мн онъ врагъ,
Такой кровавый и смертельный врагъ,
Что каждый мигъ его существованья,
Какъ ножъ, впивается мн въ жизнь. Конечно,
Я могъ бы отъ него освободиться
Открытой силою, но не хочу
Разстроить дружескія отношенья
Кой съ кмъ, кто другомъ былъ ему и мн,
Придется даже пожалть о жертв.
Вотъ почему я жду отъ васъ услуги,
Есть много важныхъ для меня причинъ
Скрыть это дло отъ толпы.
2-й убійца. Мы, государь, исполнимъ вашъ приказъ.
1-й убійца. И если бъ даже наша жизнь…
Макбетъ. Довольно!
Я вижу мужество y васъ въ глазахъ.
Чрезъ часъ, не дальше, я васъ извщу,
Когда и гд ихъ ловче подстеречь.
Покончить надо въ эту ночь, притомъ
Не очень близко отъ дворца,
Чтобъ на меня не пало подозрнье.
Флинсъ детъ съ нимъ, равно необходимо
Нужна мн смерть и сына и отца.
Такъ, чтобы не было потомъ оглядокъ,
Пусть участь мрачную раздлитъ съ нимъ.
Ршайтесь! Я сейчасъ приду назадъ.
Убійцы. Ршились, государь.
Макбетъ. Такъ обождите,
Я позову Васъ. [Убійцы уходягь].
Банко! ршено!
И если небомъ суждено
Твоей душ, чрезъ два часа
Она пойдетъ на небеса! [Уходитъ].

СЦЕНА II.

Тамъ же. Другая комната.

Входитъ ЛЭДИ МАКБЕТЪ и СЛУГА.

Леди Макбетъ. Ухалъ Банко?
Слуга. Да, но онъ сказалъ,
Что къ ночи возвратится.
Леди Макбетъ. Попроси
Его величество на пару словъ. [Слуга уходитъ].
Что пользы намъ желать, и все желать?
Гд жъ тотъ покой, внецъ желаній жаркихъ?
Не лучше ли въ могил тихо спать,
Чмъ жить среди души волненій жалкихъ?

Входитъ МАКБЕТЪ.

Леди Макбетъ. Ну что, мой другъ? Зачмъ ты все одинъ,
Все съ мрачной думою? Твоимъ мечтамъ
Пора бы въ гробъ, къ тому, о комъ мечтаютъ,
Чему помочь нельзя — къ чему жъ и думать?
Того, что сдлано, не воротить.
Макбетъ. Змю разскли мы, но не убили,
Она срастется — и опять жива.
И мы опять должны въ безсильной злоб
Дрожать за жизнь. Но нтъ! скорй погибнетъ
Союзъ вещей и дрогнутъ оба міра,
Чмъ намъ нашъ хлбъ придется сть со страхомъ
И спать подъ гнетомъ мрачныхъ сновъ,
Гостей полуночи! Съ убитымъ легче,
Купившимъ миръ цной своей короны,
Съ нимъ легче спать, чмъ жить въ душевной пытк
Среди мученій безъ конца!..
Дунканъ въ своей могил, безмятежно,
Покойно спитъ онъ посл бури жизни.
Измна! ты взяла свое! Теперь
Ни ножъ, ни ядъ, ни братъ, ни чужеземецъ
Не посягнутъ ужъ на него.
Лэди Макбетъ. И, полно!
Послушай, проясни свой дикій взоръ,|
Будь веселъ и привтливъ, скоро ужинъ.
Макбетъ. Я буду веселъ, будь, пожалуйста, и ты.
На Банко обрати свое вниманье,
Будь съ нимъ поласковй въ словахъ и взглядахъ.
Какъ тягостно, что мы еще должны
Потокомъ лести омывать нашъ санъ
И изъ лица слагать для сердца маску,
Чтобъ скрыть движенія души.
Лэди Макбетъ. Да полно
Макбетъ. О! скорпіонами полна душа!
Ты знаешь: Банко, Флинсъ еще живутъ!
Леди Макбетъ. Но имъ безсмертье не дано.
Макбетъ. Да, къ счастью.
Ихъ разрушаемость отрадна мн.
Порадуйся: еще не встрепенется
Пустынный нетопырь, и жукъ крылатый
Еще не прожужжитъ во тьм ночной,
Летя на зовъ таинственной Гекаты,
Какъ страшный ниспадетъ ударъ.
Леди Макбетъ. Какой?
Макбетъ. Будь, милый другъ, въ незнаніи невинна,
Вкуси лишь сладкій дла плодъ. Скорй,
Слпая ночь! закрой твоей завсой
Глаза чувствительнаго дня!
Кровавою, невидимой рукой
Схвати и растерзай мои оковы…
Мн душно въ нихъ! Уже блднетъ день,
Летитъ въ отеческую рощу воронъ,
Вздремнули добрыя созданья дня,
И духи тьмы несутся за добычей…
Дивишься ты моимъ словамъ? Пустое!
Посвъ былъ золъ, такъ и пожнемъ мы злое.
Пойдемъ со мной. [Уходятъ].

СЦЕНА III.

Тамъ же. Паркъ передъ воротами дворца.

Входятъ трое УБІЙЦЪ.

1-й убійца. Да кто теб веллъ пристать къ намъ?
3-й убійца. Макбетъ.
2-й убійца. Мы можемъ смло доврить: онъ знаетъ,
Зачмъ мы здсь, все разсказалъ подробно.
1-й убійца. Такъ оставайся здсь. Еще играетъ
На запад вечерняя заря,
Коня пришпорилъ путникъ запоздалый,
Торопится дохать до ночлега,
И близко тотъ, кого мы ждемъ…
3-й убійца. Постой!
Я слышу топотъ лошадей.
Банко. [за сценой]. Огня!
Эй, посвтите!
2-й убійца. Это онъ! Другіе,
Которыхъ намъ не надобно, ужъ въ замк-
1-й убійца. Ихъ лошадей куда-то увели.
3-й убійца. Ихъ поведутъ другой дорогой съ версту.
Онъ долженъ, какъ и вс, по парку
Идти до самаго дворца пшкомъ.

Входятъ БАНКО и ФЛИНСЪ. Передъ ними идетъ слуга съ фонаремъ.

1-й убійца. Огонь!
3-й убійца. Вотъ онъ!
1-й убійца. За дло!
Банко. Ночью будетъ дождь.
1-й убійца. Онъ ужъ идетъ!

[Они нападаютъ на Банко].

Банко. Измна! Флинсъ! бги!
Бги, ты можешь ‘отомстить! О, извергъ!

[Онъ умираетъ. Флинсъ и слуга бгутъ].

3-й убійца. Кто погасилъ огонь?
1-й убійца. Что жъ, разв худо?
3-й убійца. Убитъ одинъ отецъ! Сынъ убжалъ.
2-й убійца. По лучшему-то мы и промахнулись.
1-й убійца. Пойдемъ, доложимъ, что готово.

[Уходятъ].

СЦЕНА IV.

Торжественная зала во дворц.

Накрытъ столъ. Входитъ МАКБЕТЪ, ЛЭДИ МАКБЕТЪ, РОССЪ, ЛЕНОКСЪ, лорды и свита.

Макбетъ. Вы знаете свои мста — садитесь.
Душевно рады всмъ.
Лорды. Благодаримъ.
Макбетъ. Мы будемъ съ вами наравн: хозяинъ
Самъ долженъ угощать своихъ гостей.
Хозяйка сла ужъ на тронъ: мы просимъ
Намъ слово ласковое подарить.
Леди Макбетъ. Скажите вы его: душевно рада
Привтствовать друзей.

1-Й УБІЙЦА появляется въ дверяхъ,

Макбетъ. Теб навстрчу
Летятъ ихъ благородныя сердца.
Столъ занятъ весь, мы сядемъ посредин.
Ну, веселй! осушимъ круговую!

[Подходитъ къ убійц].

Лицо твое въ крови?
Убійца. Она изъ Банко.
Макбетъ. Ей лучше на теб, чмъ въ немъ. Совсмъ?
Убійца. Поконченъ: горло пополамъ. Моя работа.
Макбетъ. Ты лучшій изо всхъ головорзовъ. Но
Хорошъ и тотъ, кто разсчитался съ Флинсомъ,
И если это ты, то ты единственъ.
Убійца. Флинсъ спасся бгствомъ, государь.
Макбетъ. Итакъ,
Я боленъ вновь. Я былъ уже здоровъ,
Какъ мраморъ твердъ и крпокъ, какъ скала,
Какъ воздухъ свжъ и невредимъ и воленъ!
Теперь опять я связанъ и стсненъ,
И блдный страхъ опять ко мн прикованъ.
Но Банко вдь наврно…
Убійца. Не проснется,—
Уснулъ во рву. На голов зіяютъ
Пятнадцать ранъ — слабйшая смертельна.
Макбетъ. Благодарю. Такъ старый змій задавленъ,
А червь ушелъ — и будетъ ядовитъ,
Какъ зубы выростутъ. Теперь ступай.
Доскажешь завтра. [Убійца уходитъ].
Леди Макбетъ. Вы гостей забыли.
Безъ добрыхъ словъ хозяина имъ скучно,
И пиръ похожъ на купленный обдъ.
Чтобъ сть — покойнй оставаться дома,
Въ гостяхъ мы ждемъ радушную бесду
И ласковость,— безъ нихъ невкусенъ столъ.
Макбетъ. Да, правда, милый другъ! Прошу васъ кушать.
Желаю веселиться на здоровье.
Леноксъ. Угодно ссть вамъ, государь?

ДУХЪ БАНКО является на Макбетовомъ мст,

Макбетъ. Будь съ нами здсь нашъ благородный Банко,
Здсь былъ бы собранъ королевства цвтъ.
Дай Богъ, чтобъ съ нимъ чего бы не случилось,
Пусть лучше пожуримъ его за лность.
Россъ. Онъ слово данное забылъ. Угодно ль
Вамъ сдлать честь приссть къ намъ, государь?
Макбетъ. Столъ полонъ!
Леноксъ. Вотъ еще есть мсто.
Макбетъ. Гд?
Леноксъ. Здсь, государь… Что съ вами?
Макбетъ. Кто это сдлалъ, лорды?
Лорды. Что такое?
Макбетъ. Меня ты въ этомъ уличить не можешь:
Къ чему кивать мн головой кровавой?
Россъ. Король нашъ боленъ.Встанемъ, господа!
Лэди Макбетъ. Сидите, добрые друзья. Съ нимъ это часто,
И съ дтскихъ лтъ. Прошу васъ, не вставайте!
Припадокъ мимолетенъ: дв минуты —
И онъ прошелъ. Оставьте, не смотрите!
Онъ только пуще раздраженъ отъ взглядовъ.
Не обращайте на него вниманья
И кушайте. [Макбету]. И ты мужчина!
Макбетъ. Да,
И смлый, я могу смотрть на то,
Предъ чмъ самъ дьяволъ поблднлъ бы.
Леди Макбетъ. Такъ!
Вотъ призраки ребяческаго страха —
Тотъ тнь — кинжалъ, что велъ тебя къ Дункану!
Признаться надо, эта дрожь и взгляды,
Пародія на истинный испугъ,
Прекрасны были бы y камелька,
Подъ говоръ сказки, на лиц старухъ.
Стыдись! Какъ искажаешь ты лицо!
И изъ чего? Что испугало? Стулъ!
Макбетъ. Но посмотри! туда! туда! Что скажешь?
Что мн до этого? Когда ты можешь
Кивать мн головой, такъ говори!
Земля отвергла мертвецовъ! могилы
Ихъ шлютъ назадъ — такъ пусть орловъ утробы
Гробами будутъ для людей!
Лэди Макбетъ. Возможно ль
Такъ Оробть? [Духъ исчезаетъ].
Макбетъ. Онъ былъ передо мною —
Клянусь теб!
Леди Макбетъ. Стыдись!
Макбетъ. Кровь проливали
Уже давно, когда еще законъ
Не охранялъ общественнаго мира,
Да и потомъ убійства совершались,
О нихъ и слышать тяжело. Но встарь,
Когда изъ черепа былъ выбитъ мозгъ,
Со смертью смертнаго кончалось все.
Теперь встаютъ они, хоть двадцать ранъ
Разскли голову, и занимаютъ
Мста живыхъ — вотъ что непостижимо!
Непостижиме цареубійства.
Лэди Макбетъ. Васъ гости ждутъ.
Макбетъ. Ахъ, виноватъ, забылся!
Не удивляйтесь мн, друзья: я боленъ,
Припадки странные, но это вздоръ,
Домашніе давно къ тому привыкли.
Что жъ, выпьемъ за всеобщее здоровье!
Потомъ я сяду. Эй!вина!

[Слуг, который наливаетъ вино].

Полнй!
Я пью за здравіе всего стола
И Банко, друга моего. Какъ жаль,
Что съ нами нтъ его! Его здоровье
И всхъ любезныхъ намъ гостей!

ДУХЪ является на томъ же мст.

Лорды. Вамъ тоже.
Макбетъ. Исчезни! Прочь! Пусть гробъ тебя укроеть!
Твой черепъ пустъ, и кровь охолодла!
Въ твоихъ сверкающихъ глазахъ нтъ зрнья!
Леди Макбетъ. Не удивляйтесь: это съ нимъ нердко.
Мн только жаль, что вечеръ нашъ разстроенъ.
Макбетъ. На все, что можетъ человкъ, готовъ я,
Явись мн грознымъ, разъяреннымъ львомъ,
Гирканскимъ тигромъ, свернымъ медвдемъ,
Явись, чмъ хочешь ты — и я не дрогну.
Воскресни вновь и вызови въ пустыню
На смертный бой меня — не откажусь,
И если въ страх отступлю на шагъ,
Зови меня игрушкою двчонки!
Прочь, тнь ужасная! Прочь, ложный призракъ!

[Духъ исчезаетъ].

Исчезъ. Я снова мужъ… Не безпокойтесь.
Леди Макбетъ. Ты все веселье разогналъ, нашъ праздникъ
Нарушенъ недугомъ твоимъ. Ты страненъ.
Макбетъ. Но эта тнь не тнь отъ лтней тучки,
И какъ ей странностью не поразить?
Не знаю, врить ли своимъ глазамъ:
Ты смотришь на подобное виднье,
И кровь играетъ на твоемъ лиц,
Тогда какъ я отъ ужаса блдню.
Россъ. Что за виднье, государь?
Леди Макбетъ. Молчите,
Вы видите, ему отъ часу хуже,
Онъ вдвое горячится отъ вопросовъ.
Разстанемся! Прощайте, доброй ночи.
Леноксъ. Покойной ночи. Лучшаго здоровья
Его величеству!
Леди Макбетъ. Прощайте, лорды.

[Лорды и свита уходятъ].

Макбетъ. Онъ хочетъ крови: кровь за кровь. Случалось,
Что камни двигались, и излетало
Живое слово изъ деревъ, гадатель
Не разъ отгадывалъ посредствомъ птицъ
Убійцъ непроницаемыя тайны.
Который часъ?
Лэди Макбетъ. Почти уже свтаетъ.
Макбетъ. И Макдуфъ, говоришь ты, отказался
Придти на праздникъ нашъ?
Лэди Макбетъ. Ты звалъ его?
Макбетъ. Отвтъ его узналъ я стороною.
Пошлю еще. У всхъ безъ исключенья
Я содержу шпіоновъ на мой счетъ.
Съ разсвтомъ я пойду къ волшебнымъ сестрамъ:
Пусть погадаютъ мн еще, я все
Хочу узнать, не разбирая средствъ,
И всмъ пожертвую для нашей пользы.
Я такъ глубоко погрузился въ кровь,
Что, все равно, не стоитъ возвращаться —
Плыву впередъ… Я кое-что задумалъ,
И быстро надо нанести ударъ,
Тутъ думать нечего.
Лзди Макбетъ, Ты сна лишенъ —
Отрады всхъ существъ.
Макбетъ. Пойдемъ же спать.
Мое тревожное себязабвенье —
Страхъ новичка. Душа еще не свыклась.
Для этихъ длъ мы, просто, еще дти.

[Уходятъ].

СЦЕНА V.

Степь.

Громъ. Входятъ ГЕКАТА и ТРИ ВДЬМЫ.

1-я вдьма. Твой взоръ сердить, ты сердишься, Геката?
Геката. И есть за что.
Не къ вамъ ли въ сть
Попалъ давно
Король Макбетъ?
Вы нарекли
Его царемъ
И завлекли
Обманомъ словъ
На путь грховъ.
Источникъ зла,
Царица чаръ,
Я вамъ дала
Мой тайный даръ.
Зачмъ же я
Отчуждена?
Зачмъ же я
Устранена?
Онъ безъ меня
Торжествовалъ,
Лукавый врагъ,—
И Макбетъ палъ!
Вашъ трудъ пропалъ:
Онъ и безъ васъ
Былъ гордъ и золъ
И не для васъ
Къ убійству шелъ.
Въ немъ лучъ любви
Давно погасъ,
И не для васъ
Въ людской крови
Онъ весь погрязъ.
Едва лишь лучъ
Блеснетъ изъ тучъ,
Онъ вновь придетъ
Спросить судьбу.
Сквозь дымъ и паръ
Волшебныхъ чаръ
Увидитъ онъ
Грядущихъ лтъ
Неясный сонъ,
Неврный свтъ.
Пора! Лечу!
Съ морей, луны
Туманъ волны
Я захвачу.
Въ немъ дивный даръ
Волшебныхъ сновъ,
Искусствомъ чаръ
И тайныхъ словъ
Онъ призоветъ
Толпу духовъ,
Ихъ мрачный кругъ
Безсмертный духъ
Въ немъ омрачитъ.
Его судьба
Не устрашитъ.
Его борьба
Не утомитъ —
И онъ взойдетъ,
Но съ высоты
Онъ ниспадетъ
Отъ слпоты.

ГОЛОСЪ [поетъ за сценой].

Лети сюда!
Я жду тебя!
Геката. Малютка-духъ
Меня зоветъ,
На облакахъ
Меня онъ ждетъ.
Малютка мой!
Какъ легкій дымъ
Летимъ съ тобой,
Летимъ, летимъ! [Исчезаегь].
1-я вдьма. За дло же, сестры! Она скоро воротится. [Уходятъ].

СЦЕНА VI.

Форесъ. Комната въ замк.

Входятъ ЛЕНОКСЪ и другой ЛОРДЪ.

Леноксъ. Я намекнулъ вамъ кой на что — и только,
A дальше изъясняйте какъ угодно.
Мн только странно, какъ тутъ все случилось:
Макбетъ оплакивалъ Дункана — да,
Конечно, какъ не пожалть о мертвомъ?
Несчастный Банко халъ слишкомъ поздно,
Пожалуй, можете, когда угодно,
Сказать, что Флинсъ его убилъ: вдь Флинсъ
Бжалъ. Не надо здить слишкомъ поздно.
Кому не бросится въ глаза, какъ зврски.
Малькольмъ и Дональбайнъ отца убили?
Ужасный грхъ! Такъ оскорбленъ былъ Макбетъ
Не онъ ли, въ ярости благочестивой,
Убилъ убійцъ, рабовъ вина и сна?
Не благородный ли порывъ — и умный?
Они, конечно, стали бъ отпираться,
Кого жъ не возмутили бъ ихъ слова?
Я думаю, онъ ловко свелъ концы,
И попадись ему сыны Дункана
(Отъ этого да сохранитъ ихъ Богъ!),
Онъ, врно, показалъ бы имъ, что значитъ
Убить отца, и Флинсу не забылъ бы
Прочесть урокъ… Но лучше замолчимъ.
Вы слышали? За пару вольныхъ словъ
И за отказъ придти на пиръ къ тирану
Макдуфъ въ немилости. Вамъ неизвстно,
Гд онъ теперь?
Лордъ. Дункана старшій сынъ,
Земель отцовскихъ истинный наслдникъ,
Живетъ при англійскомъ двор, онъ принять
Такъ милостиво кроткимъ Эдуардомъ,
Что злость судьбы какъ будто не касалась
Высокихъ правъ его. Туда-то Макдуфъ
Бжалъ молить святого короля
Помочь отечеству, съ его войсками
И съ Божьей помощью онъ возвратитъ
Намъ хлбъ насущный и ночной покой,
Исчезнетъ ножъ изъ дружеской бесды,
И будемъ вновь мы подъ законной властью
Служить, какъ честь велитъ. Вс эти всти
Такъ заживо задли короля,
Что онъ готовится и ждетъ войны.
Леноксъ. Не звалъ ли онъ къ себ Макдуфа?
Лордъ. Звалъ:
Но тотъ отвтилъ наотрзъ: ‘не ду!’
И посланный, нахмуривъ мрачно брови,
Пробормоталъ, отворотясь: ‘Постой!
Настанетъ часъ, когда ты пожалешь,
Что далъ такой отвтъ!’
Леноксъ. Изъ этихъ словъ
Пусть онъ научится быть осторожнымъ,
Держать себя въ дали благоразумной.
Да будетъ ангелъ на его пути
Предтечей благодатнымъ! Край родной
Да будетъ вновь благословенъ Всевышнимъ
И исцленъ отъ тягостныхъ страданій
Въ когтяхъ проклятаго!
Лордъ. Аминь… [Уходятъ].

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА I.

Темная пещера, въ глубин ея котелъ на огн.

Входятъ ТРИ ВЕДЬМЫ.

1-я вдьма. Три раза мяукнулъ котъ:
Часъ урочный настаетъ.
2-я вдьма. Трижды филинъ простоналъ.
3-я вдьма. Лшій свистнулъ — часъ насталъ.
1-я вдьма. Такъ начнемте.
Духи воздуха, огней,
Духи суши и морей!
Вы, ночные и полуночные,
Вы, денные и полуденные!
Вамъ словами тайныхъ чаръ
Мы приносимъ мрачный даръ!
Вс три [поютъ]. Кипи, котелъ! шипи! бурли!
Огонь, гори! вари! вариі
2-и вдьма. Жабу, тридцать дней проспавшую,
Острый ядъ въ себя впитавшую,
Злой дурманъ, крыло совиное,
Желчь козла, глаза мышиные,
Волчій зубъ, змю холодную,
Злую, подколодную!
Вс три [поютъ]. Кипи, котелъ! шипи! бурли!
Огонь, гори! вари! вари!
3-я вдьма. Кровь младенца, въ тьм зарытаго,
Гршной матерью убитаго —
Плодъ преступнаго сознанія
Черной смерти достояніе!
Все проклятьемъ пораженное,
Зломъ въ природ зарожденное!
Вс три [поютъ]. Кипи, котелъ! шипи! бурли!
Огонь, гори! вари! вари!

Является ГЕКАТА и три другихъ вдьмы.

Геката. Спасибо вамъ!
Прилежный трудъ
Не пропадетъ.
На пользу вамъ,
Во славу всхъ,
Онъ наведетъ
На новый грхъ.
Пора кончать!
Послдній хоръ!

[Поютъ заклинаніе].

Духи воздуха, огней,
Духи суши и морей!
Вы, ночные и полуночные!
Вы, денные и полуденные!
Васъ со дна морей глубокаго,
Васъ изъ облака высокаго,
Изъ далекихъ неизвданныхъ
Странъ, отъ вка заповданныхъ,
Къ намъ зоветъ непреклонимое
Слово, впрямь неотразимое!
2-я вдьма. Палецъ y меня зудитъ,
Что-то злое къ намъ спшитъ.
Ну, входи, кто бъ ни былъ тамъ!

Входить МАКБЕТЪ.

Макбетъ. Здорово, тайныя, ночныя вдьмы!
Чмъ заняты?
Вдьмы. Для нашихъ длъ нтъ слова.
Макбетъ. Такъ тайной безыменнаго искусства
Я заклинаю, отвчайте мн!
Мн все равно, откуда ваше знанье:
Пусть вашъ отвтъ подыметъ ураганы,
И ихъ пошлетъ на бой противъ церквей,
Пусть вс суда погибнутъ въ океан,^
Изсохнетъ жатва на поляхъ, падутъ
Твердыни замковъ на своихъ жильцовъ,
И въ прахъ поникнутъ гордыя вершины
Дворцовъ и пирамидъ, пусть въ ндра жизни
Проникнетъ смерть и возвратится хаосъ —
Я требую отвта на вопросъ!
1-я вдьма. Такъ говори.
2-я вдыма. Спроси.
3-я~вдыма. Дадимъ отвтъ.
1-я вдьма. Скажи, отъ насъ или отъ нашихъ старшихъ
Желаешь ты узнать отвтъ?
Макбетъ. Зовите ихъ, я ихъ хочу увидть.
1-я вдьма. Такъ свершите возліяніе
Кровью звря, раскопавшаго
Прахъ могилы и пожравшаго
Трупъ погибшаго въ отчаяньи.
Во три. Малый иль большой, явись!
Заклинанью — покорись!

Громъ. Является ПЕРВЫЙ ПРИЗРАКЪ: голова въ шлем.

Макбетъ. Скажи, невдомая сила…
1-я вдьма. Тише!
Онъ знаетъ мысль твою. Молчи и слушай.
1-й призракъ. О, Макбетъ, Макбетъ! берегись Макдуфа!
Опасенъ файфскій танъ!.. Пусти!.. довольно!

[Исчезаетъ].

Макбетъ. Кто бъ ни былъ ты, спасибо за совтъ,
Ты страхъ мой разгадалъ. Еще два слова…
1-я вдьма. Ему приказывать нельзя. Молчи.
Но вотъ другой, и онъ сильне. Слушай.

Громъ. Является ВТОРОЙ ПРИЗРАКЪ: окровавленное дитя.

2-й призракъ. Макбетъ! Макбетъ! Макбетъ!
Макбетъ. Когда бъ природа
Три органа для слуха мн дала,
Я всми впился бы въ твои слова.
2-й призракъ. Будь смлъ и твердъ! судьба тебя хранитъ:
Рожденный женщиной теб не повредитъ.

[Исчезаетъ].

Макбетъ. Живи жъ, Макдуфъ! Чего теб бояться?
Но нтъ! Я огражусь двойнымъ щитомъ,
Двойной залогъ возьму я отъ судьбы:
Ты долженъ умереть. Тогда спокойно
Я страху блдному скажу: ты лжешь!
И буду спать на-зло громамъ небеснымъ.

Громъ. Является ТРЕТІЙ ПРИЗРАКЪ: дитя въ корон, съ втвью въ рук.

Макбетъ. A это что за царственный ребенокъ,
Съ короной на младенческомъ чел?
Вдьмы. Молчи и слушай.
3-й призракъ. Будь гордъ, какъ левъ,
Ни злость, ни гнвъ
Живыхъ людей
Не измнятъ
Судьбы твоей.
Макбетъ царитъ
Непобдимъ,
Пока стоитъ,
Неколебимъ,
Пока нейдетъ
Съ своихъ высотъ
Бирнамскій лсъ
На Донзинанъ. [Исчезаетъ].
Макбетъ. Тому не быть. Кто завербуетъ рощу?
Кто скажетъ дереву: освободи
Глубокій корень изъ земли? Спасибо
За всти добрыя!.. Смирись, измна!
Пока не двинется Бирнамскій лсъ,
Теб главы не вознести — и Макбетъ,
Живи на гордой высот, отдастъ
Свое дыханіе одной природ,
Когда придетъ урочный часъ. Но сердце
Дрожитъ опять: еще хочу спросить васъ.
Скажите мн, когда вашъ взоръ проникнетъ
Въ такую даль: царить ли въ этомъ царств
Потомству Банко?
Вдьма. Ты оставь вопросы.
Макбетъ. Я все хочу узнать! Отриньте просьбу —
И будьте прокляты изъ рода въ родъ!
Скажите мн… Куда исчезъ котелъ?
И что за шумъ? [Музыка].
1-я вдьма. Явись!
2-я вдьма. Явись!
3-я вдьма. Явись!
Вс три. Явитесь! пусть рядъ вашъ предъ нимъ проснется!
Пусть холодъ по гордому сердцу прольется!

Являются восемь КОРОЛЕЙ, они идуть черезъ сцену одинъ за другимъ. Послдній держитъ въ рук зеркало. За ними тнь БАНКО.

Макбетъ. Ты слишкомъ схожъ
Съ видньемъ Банко! Прочь! Твоя корона
Мн жжетъ глаза! Другой!.. Исчезни, призракъ,
Ты тотъ же ликъ и съ той же діадемой!
Еще одинъ! Проклятыя колдуньи!
Къ чему мн этихъ вызывать?.. Четвертый?
Не до послдняго ль суда продлится
Ихъ рядъ? Идутъ и все идутъ… Седьмой.
Я больше видть не хочу… Восьмой!..
Онъ съ зеркаломъ — и въ немъ я вижу цпь
Коронъ и лицъ со скиптрами двойными,
Съ тройной державою. Ужасный призракъ!
Нтъ, это истина, теперь я врю —
Мн улыбается убитый Банко,
Онъ мн указываетъ на другихъ,
Какъ будто хочетъ мн сказать: ‘смотри!
Они сыны мои!’ Не такъ ли — а?

[Призраки исчезаютъ].

1-я вдьма. Да, это правда. Но зачмъ
Макбетъ стоитъ смущенъ и нмъ?
Не унывай!— Сестрицы! Въ кругъ!
Утшимъ стующій духъ.
Живй! живй! рука съ рукой
Сплетайся въ кругъ, пляши и пой!
Будь веселй, король Макбетъ!
Теб почетъ, теб привтъ!

[Музыка. Вдьмы исчезаютъ въ пляск].

Макбетъ. Ихъ нтъ? Ушли? Будь этотъ часъ навки
Отмченъ проклятымъ въ календар!
Эй, ты, сюда!
Леноксъ. Я здсь. Что повелите?
Макбетъ. Ты вщихъ не видалъ?
Леноксъ. Нтъ, не видалъ.
Макбетъ. И тамъ он не проходили?
Леноксъ. Нтъ.
Макбетъ. Такъ пусть чума вселится въ этотъ воздухъ!
Да будутъ прокляты, кто вритъ имъ!
Я слышалъ конскій топотъ: кто пріхалъ?
Леноксъ. Два всадника пріхали съ извстьемъ,
Что Макдуфъ въ Англію бжалъ.
Макбетъ. Бжалъ?
Леноксъ. Да, государь.
Макбетъ. О время! ты перехватило жертву!
Летучій замыселъ не воротить,
Когда летитъ онъ налегк, безъ дла.
Отнын сердца первенецъ да будетъ
И первенцомъ моей руки. Сейчасъ же
Внчаю мысль короной исполненья:
На замокъ Макдуфа я нападу,
Возьму весь Файфъ, отдамъ мечу на жертву
Жену, дтей, вс жалкія душонки
Его родни. Прочь глупость красныхъ словъ!
За дло! замыселъ еще горячъ!
Виднья, прочь! Гд встники? Пойдемъ.

[Уходятъ].

СЦЕНА II.

Файфъ. Комната въ замк Макдуфа.

Входитъ лэди МАКДУФЪ, маленькій сынъ ея и РОССЪ.

Лэди Макдуфъ. Что сдлалъ онъ, что долженъ былъ бжать?
Россъ. Терпніе!
Лэди Макдуфъ. Онъ не имлъ терпнья.
Его побгъ — безумство. Не дла,
Такъ этотъ страхъ насъ обвинитъ въ измн.
Россъ. Но этотъ страхъ былъ, можетъ быть расчетъ.
Леди Макдуфъ. Расчетъ покинуть домъ, жену, дтей,
Покинуть тамъ, откуда самъ бжалъ?
Нтъ, онъ не любитъ насъ: онъ чуждъ простыхъ
Природныхъ чувствъ. Бдняжка королекъ,
Малйшая изъ птицъ — и та дерется
Съ совой за маленькихъ птенцовъ! A онъ!
Тутъ виденъ страхъ, и ни слда любви.
Нтъ, плохъ расчетъ — бжать на зло разсудку.
Россъ. Любезная сестрица, успокойтесь.
Вашъ мужъ уменъ, догадливъ, благороденъ,
Онъ лучше всхъ постигъ значенье вка.
Не смю много говорить: настала
Година бдствія, какъ тяжело
Прослыть измнникомъ, не измняя.
Дрожать, не зная передъ чмъ, носиться
По бурной прихоти свирпыхъ волнъ!
Прощайте, я приду опять, и скоро.
Такому бдствію не устоять:
Оно пройдетъ, пройдетъ необходимо,
Порядокъ прежній долженъ воротиться.
Благослови тебя Господь, дружокъ!
Лэди Макдуфъ. Отецъ не умеръ, a дитя сиротка!
Россъ. Нтъ, я не въ силахъ оставаться дольше,
Невольно слезы… это васъ разстроитъ…
Прощайте. [Уходитъ].
Лэди Макдуфъ. Отецъ твой умеръ. Что ты станешь длать?
Какъ будешь жить?
Сынъ. Какъ птички.
Лэди Макдуфъ. Какъ? червями?
Сынъ. Чмъ Богъ пошлетъ, он, вдь, такъ живутъ.
Лэди Макдуфъ. О, птичка бдная! и не боишься ты
Ни клтокъ, ни силковъ!
Сынъ. Зачмъ бояться?
На бдныхъ птичекъ ихъ никто не ставитъ.
Отецъ мой живъ, хоть ты и говоришь,
Что умеръ онъ.
Лэдн Макдуфъ. Онъ умеръ, говорю я.
Гд взять другого?
Сынъ. Гд? A гд теб
Другого мужа взять?
Лэди Макдуфъ. О, ихъ на рынк
Я разомъ дюжину могу купить.
Сынъ. A черезъ день опять продать?
Лэди Макдуфъ. Бдняжка!
Какъ мтокъ безсознательный твой лепетъ!
Сынъ. Маменька, папенька былъ измнникъ?
Лэдн Макдуфъ. Да.
Сынъ. A что такое измнникъ?
Лэди Макдуфъ. Человкъ, который клянется и лжетъ.
Сынъ. И всхъ, которые клянутся и лгутъ, надо вшать?
Лэди Макдуфъ. Всхъ.
Сынъ. А кто же долженъ ихъ вшать?
Леди Макдуфъ. Честные люди.
Сынъ. Такъ глупы же лгуны: ихъ столько, что они могли бы перевязать и перевшать всхъ честныхъ людей.
Лэди Макдуфъ. Господь съ тобой, бдняжка-лепетунъ! Но гд достанешь ты отца другого?
Сынъ. Если бы онъ умеръ, вы плакали бы, a если бы не плакали, такъ добрый знакъ: значитъ, y меня скоро былъ бы новый папенька.
Лэди Макдуфъ. Чего ты ни болтаешь!

Входитъ ВСТНИКЪ.

Встникъ. Богъ въ помощь вамъ! Я незнакомъ вамъ, лэди,
Но я васъ знаю. Вамъ грозитъ опасность.
Примите добрый мой совтъ: бгите
Отсюда прочь, да дтокъ не забудьте.
Я грубо испугалъ васъ — что же длать.
Жестоко было бы не предварить.
Бда близка. Господь да защититъ васъ!
Я дольше оставаться не могу. [Уходитъ].
Лэди Макдуфъ. Куда бжать? Что сдлала я злого?
Однакожъ, да! Я здсь, на этомъ свт,
Гд часто злой бываетъ прославляемъ, ‘
A тотъ, кто добръ, слыветъ за дурака,
Безумца вреднаго. Что жъ пользы въ томъ,
Что женщины щитомъ я укрываюсь,
И говорю: я зла не сотворила?

Входятъ УБІЙЦЫ.

Лэдн Макдуфъ. А! это что за лица?
1-й убійца. Гд вашъ мужъ?
Лэдн Макдуфъ. Надюсь, не въ такомъ нечистомъ мст,
Гд бъ могъ онъ встртиться съ такимъ, какъ ты.
1-й убійца. Измнникъ онъ!
Сынъ. Ты лжешь, мерзавецъ!
1-й убійца. Ба!
И онъ туда жъ? негодное отродье! [Убиваетъ его].
Сынъ. Меня убилъ онъ! Маменька, бгите!

[Умираетъ. Лэди Макдуфь бжитъ, преслдуемая убійцами].

СЦЕНА III.

Англія. Комната во дворц короля.

Входятъ МАЛЬКОЛЬМЪ и МАКДУФЪ.

Малькольмъ. Пойдемъ и выплачемъ въ уединеньи.
Печаль души.
Макдуфъ. Нтъ. лучше обнажимъ
Гудящій мечъ, пойдемъ спасать отчизну
И бодро станемъ за свои права.
Что новый день, то вопли новыхъ вдовъ,
И плачъ сиротъ, и тяжкій стонъ несчастья
Восходятъ къ небу — и въ его громахъ
Какъ будто слышится глаголъ участья.
Малькольмъ. Я стую о томъ, чему я врю,
A врю я тому, въ чемъ я увренъ,
Исправлю все, когда настанетъ время.
Тиранъ, котораго одно названье
Способно воздухъ заразить,— когда-то
Онъ честнымъ слылъ.Ты былъ къ нему привязанъ.
И онъ тебя еще не уязвилъ.
Я молодъ, но и я гожусь въ подарокъ,
И мною можно услужить, расчетъ
Приноситъ въ жертву бднаго ягненка,
Чтобъ гнвное смирить имъ божество.
Макдуфъ. Я не измнникъ.
Малькольмъ. Но Макбетъ измнникъ,—
Приказъ властителя могъ пошатнуть
И душу честную. Прости мн, Макдуфъ!
Кто бъ ни былъ ты, тебя не перемнитъ
Чужая мысль: и ангелы вс свтлы,
Хотя свтлйшіе изъ нихъ и пали.
Пусть подлый врагъ наброситъ маску чести,
Какъ распознать ее съ лицомъ друзей?
Макдуфъ. Я потерялъ мои надежды.
Малькольмъ. Да.
Быть можетъ, тамъ, гд я нашелъ сомннья.
Съ такой поспшностью, и не простясь
Покинуть домъ, жену, дтей? Расторгнуть
Любви святыя узы? Но, Макдуфъ,
Я не хочу обидть подозрньемъ,
Я безопасенъ быть хочу — и только.
Ты можешь честнымъ быть, что бъ я ни думалъ.
Макдуфъ. Страдай, отечество, страдай! ликуй,
Тиранство гордое! Святая правда
Тебя не сметъ поразить! злодйствуй!
Законъ призналъ тебя. Прощай, Малькольмъ.
За вс страны, подвластныя тирану,
За вс сокровища богатаго Востока
Я не могу быть той презрнной тварью,
Какой ты счелъ меня.
Малькольмъ. Не обижайся,
Мое сомнніе не безусловно.
Я врю: край родной страдаетъ тяжко,
Довольно слезъ и крови пролито.
Охотно врю, что найдутся руки
Въ защиту правъ моихъ, король Эдвардъ
Даетъ мн войско — что же будетъ дальше?
Положимъ, я попру моей ногою
Тирана голову, или вонжу
Ее на мечъ мой,— бдная отчизна!
Ты станешь жертвою другихъ страстей!
Тебя больнй и глубже истерзаетъ
Наслдникъ Макбета.
Макдуфъ. Но кто же онъ?
Мальколъмъ. Я самъ. Во мн пороки вкоренились
Такъ глубоко, что дай имъ только волю —
И черный Макбетъ станетъ блъ, какъ снгъ.
Народъ, сравнивъ его съ моею злостью,
Увидитъ въ немъ ягненка.
Макдуфъ. И въ аду
Не сыщешь дьявола, который могъ бы
Поспорить съ Макбетомъ въ искусств зла.
Малькольмъ. Я знаю, онъ кровавъ, двуличенъ, жаденъ,
Свирпъ и золъ — въ немъ живы вс пороки,
Но и мое безмрно сладострастье:
Вс ваши дочери, вс ваши жены,
Вс ваши двушки не утолятъ
Бездонной пропасти моихъ желаній.
Я грубо ниспровергну вс преграды,
Какія встрчу на моемъ пути.
Пусть лучше царствуетъ Макбетъ, чмъ я.
Макдуфъ. Конечно, сладострастіе безъ мры
Есть тоже зло — жестокій деспотизмъ.
Оно не разъ опустошало троны
И низводило королей. При всемъ томъ,
Чего бояться взять свое? Ты можешь
Насытить страсть свою до пресыщенья,
И вмст съ тмъ воздержнымъ слыть. У насъ
Довольно дамъ, готовыхъ на услуги,
И коршунъ страсти, какъ ни будь онъ жаденъ,
Не можетъ всхъ ихъ исклевать.
Малькольмъ. Къ тому же,
Въ моей испорченной душ живетъ
Ненасытимое любостяжанье.
О! будь я королемъ, я за богатство
Заржу всхъ: кого за блескъ алмазовъ,
Кого за земли и дома. Добыча
Не утолитъ неугасимой жажды —
Напротивъ, будетъ только раздражать.
Ни преданность, ни святость не спасутъ
Богатаго отъ плахи и суда.
Макдуфъ. Да, эта страсть пускаетъ въ душу корни,
Опасне и глубже сладострастья.
Она была ужасный мечъ-губитель,
Сразившій нашихъ королей. Однако
Опять я повторю: чего бояться?
Шотландія богата, ей легко
И эту жажду утолить. Поврь мн,
При доблестяхъ иныхъ, все это сносно.
Малькольмъ. Ихъ ни единой нтъ во мн: правдивость,
Умренность, терпніе, любовь,
Ршимость волю подчинить закону,
Умнье управлять самимъ собой,
Дать доступъ истин и отличать
Заслугу скромную отъ гнусной лести —
О! этихъ доблестей, царя достойныхъ,
Нтъ и слда во мн. Зато кипитъ
Въ моей душ водоворотъ пороковъ.
О! дай мн власть, и я въ пучину ада
Сплесну елей согласія и мира,
Разрушу связь — единство на земл,
Макдуфъ. Шотландія! Шотландія!
Малькольмъ. Скажи,
Такой достоинъ ли быть королемъ?
A я таковъ.
Макдуфъ. Быть королемъ?— о! нтъ,
И просто жить онъ даже недостоинъ.
Народъ несчастный, подъ кровавымъ скиптромъ
Тирана страждущій, когда же снова
Увидишь ты дни счастья и покоя?
Наслдникъ истинный своимъ признаньемъ
Самъ осудилъ себя и опозорилъ
Свой царскій родъ! Король, отецъ твой,
Благочестивый былъ король, царица,
Тебя родившая, гораздо чаще
Молилась, чмъ блистала на престол.
Въ теб, Малькольмъ, нашелъ я вс пороки,
Все зло, которое меня изгнало
Изъ милой родины! Прощай! О сердце!
Здсь кончились твои надежды.
Малькольмъ. Макдуфъ!
Твой честный гнвъ, дитя души открытой,
Освободилъ меня отъ подозрнья
И примирилъ съ твоею честью. Макбетъ
Уже не разъ пытался хитрой ложью
Меня въ ловушку заманить: но скромность
Меня спасала: не ршался я
Поврить на-слово всему, что слышалъ.
Но — будь Господь свидтель между нами —
Отнын я вполн теб ввряюсь
И вс слова мои беру назадъ.
Отъ всхъ пороковъ отрекаюсь я:
Они мн чужды, я еще невиненъ,
Я клятву данную не нарушалъ,
Едва ль желалъ я своего, всегда
Хранилъ святыню данныхъ словъ и правду
Любилъ, какъ жизнь, здсь въ первый разъ солгалъ я
На самого себя. Но прочь притворство!
Я твой — и весь принадлежу отчизн,
Туда еще до твоего прізда
Готовились идти старикъ Сивардъ
И съ нимъ двнадцать тысячъ войска.
Теперь и мы соединимся съ ними.
Господь за праваго! Зачмъ молчишь ты?
Макдуфъ. Меня смутилъ внезапный переходъ
Отъ горя къ радости.

Входитъ ДОКТОРЪ.

Малькольмъ. Довольно, посл.
Его величество сегодня выйдетъ?
Докторъ. Да, тамъ ужъ ждетъ его толпа несчастныхъ.
Болзни ихъ наук недоступны,
Но Богъ благословилъ его десницу,
Едва рукой коснется онъ страдальца —
И онъ здоровъ.
Малькольмъ. Благодарю васъ, докторъ.

[Докторъ уходитъ].

Макдуфъ. Что за болзнь?
Малькольмъ. Ее зовутъ здсь немочь —
И добрый царь творитъ надъ нею чудо,
Съ тхъ поръ, какъ я здсь, въ Англіи, не разъ
Онъ совершалъ его въ моихъ глазахъ.
Какъ молится онъ Господу — не знаю,
Но только онъ страдальцевъ исцляетъ,
Покрытыхъ язвами, врачей наука
Отъ недуга ихъ отреклась — и страшно
На нихъ взглянуть, но онъ, съ святой молитвой
На шею налагая имъ монету,
Врачуетъ ихъ. Въ народ говорятъ,
Что царственнымъ потомкамъ передастъ онъ
Свой дивный даръ, съ цлительною силой
Онъ одаренъ и духомъ прорицанья.
Престолъ его украшенъ чудесами —
Знать, благодати преисполненъ онъ!

Входитъ РОССЪ.

Макдуфъ. Кто это тамъ?
Малькольмъ. Землякъ, но кто — не знаю.
Макдуфъ. А! здравствуй, милый братъ!
Малькольмъ. Теперь узналъ я!
О, Господи! скоре уничтожь
Все то, чмъ чужды мы другъ другу!
Россъ. Аминь!
Макдуфъ. Ну, что въ Шотландіи? все то же?
Россъ. Страна несчастная! Увы! ей страшно
И оглянуться на себя. Для насъ
Она не мать, a темная могила.
Улыбки тамъ не встртишь на лиц,
На стонъ и вопль, звучащій безъ умолку,
Никто не обращаетъ и вниманья,
Печаль слыветь за пошлое безумство,
При мрачномъ звук похоронной мди
Едва ль кто вздумаетъ спросить: по комъ?
И люди мрутъ, съ болзнью не знакомясь,
Какъ вянетъ сорванный цвтокъ.
Макдуфъ. Ужасный,
Но врный очеркъ.
Малькольмъ. Кто погибъ послдній?
Россъ. Кто вздумаетъ разсказывать о томъ,
Что было часъ назадъ, того освищутъ.
Тамъ что ни мигъ, то новое несчастье.
Макдуфъ. A что жена?
Россъ. Что? ничего!
Макдуфъ. A дти?
Россъ. И дти тоже.
Макдуфъ. Извергъ не нарушилъ
Покоя ихъ?
Россъ. Нтъ, при моемъ отъзд
Они покойны были.
Макдуфъ. Не скупись
Словами, Россъ! A каково имъ, бднымъ?
Россъ. Когда я выхалъ, съ душой отягощенной
Встями горькими, пронесся слухъ,
Что многія изъ знатныхъ лицъ убиты,
Я этому поврилъ тмъ скоре,
Что былъ свидтелемъ движенья въ войск.
Теперь часъ помощи насталъ: явитесь —
И взоръ вашъ будетъ создавать солдатъ:
Чтобъ ужасъ бдствій прекратить, возьмутся
За мечъ и женщины.
Малькольмъ. Мы въ путь готовы.
Король Эдвардъ даетъ намъ въ помощь войско
И храбраго вождя: старикъ Сивардъ
Славнйшій изъ воителей Христа.
Россъ. О, еслибъ я на радостныя всти
Могъ также встью радостной отвтить!
Но нтъ!.. я слово вамъ принесъ, друзья!
Ему въ степи бы прозвучать глухой,
A не касаться слуха человка!
Макдуфъ. Къ кому относится оно? ко всмъ?
Иль частное въ немъ зло заключено?
Россъ. Въ комъ сердце есть, тотъ будетъ огорченъ
Но ты особенно.
Макдуфъ. Такъ говори
Скорй!
Россъ. Не прокляни же мой языкъ —
Онъ поразитъ твой слухъ ужасной встью.
Макдуфъ. О, я предчувствую!
Россъ. Твой замокъ взятъ…
Жену, дтей зарзали злоди…
Разсказывать подробно я не стану:
Я не хочу къ окровавленнымъ трупамъ
Прибавить новый трупъ.
Малькольмъ. Творецъ небесный!
Макдуфъ! не надвигай на брови шляпу:
Дай скорби вылиться въ словахъ, иначе
Она невидимо источитъ жизнь.
Макдуфъ. Такъ и дтей?
Россъ. Жену, дтей, вассаловъ —
Все, что могли найти.
Макдуфъ. A я былъ здсь!
Такъ и жену?
Россъ. Да, и жену.
Малькольмъ. Мужайся!
Пойдемъ и эту рану сердца
Пусть безпощадная излечитъ месть.
Макдуфъ. Макбетъ бездтенъ!.. Всхъ моихъ малютокъ,
Всхъ, говоришь ты?.. Адскій коршунъ!.. Всхъ?
Птенцовъ и мать однимъ налетомъ? Дьяволъ!
Малькольмъ. Снеси несчастіе, какъ мужъ.
Макдуфъ. Снесу.
Но я и чувствую его, какъ мужъ.
Я не могу не вспоминать о томъ,
Что было для меня дороже жизни.
И небо не вступилось? Гршный Макдуфъ!
Они погибли за тебя! Презрнный!
Не за свои грхи они убиты,
A за твои! О Боже, упокой ихъ!
Малькольмъ. Точи свой мечъ на этомъ камн, Макдуфъ!
Дай волю сердцу, растравляй страданье,
Дай скорби превратиться въ гнвъ.
Макдуфъ. Я могъ бы,
Какъ женщина, залиться горькимъ плачемъ,
Храбриться на словахъ! Но, Боже, Боже!
Не отлагай суда! лицомъ къ лицу
Сведи меня съ Шотландіи тираномъ!
Дай мн сойтись съ нимъ на длину меча,
И если онъ уйдетъ живой, тогда —
О Господи!— прости ему и Ты.
Малькольмъ. Слова достойныя мужчины.
Пойдемте съ королю, войска готовы.
Теперь простимся,— и въ походъ. Макбетъ
Созрлъ для гибели, и мечъ небесный
Ужъ занесенъ, пусть доживаетъ день свой,—
Ночь безразсвтная близка. [Уходитъ].

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА I.

Донзинанъ. Комната въ замк.

Входятъ ДОКТОРЪ и ПРИДВОРНАЯ ДАМА.

Докторъ. Вотъ уже дв ночи, какъ я на сторож съ вами, a разсказъ вашъ все еще не подтверждается. Когда блуждала она въ послдній разъ?
Дама. Съ тхъ поръ, какъ его величество отправился въ походъ, я не разъ видла, какъ она встаетъ съ постели, набрасываетъ ночное платье, открываетъ бюро, беретъ бумагу, пишетъ, складываетъ ее, запечатываетъ и потомъ опять ложится. И все это въ глубочайшемъ сн.
Докторъ. Страшное разстройство организма! Наслаждаться благодяніемъ сна и въ то же время исполнять дла дневныя! Кром этихъ прогулокъ во время сна и другихъ движеній, не замтили ли вы, чтобъ она что-нибудь говорила?
Дама. Да, слова, которыхъ я не повторю.
Докторъ. Мн можно, это даже необходимо.
Дама. Ни вамъ и никому на свт. У меня нтъ свидтелей, которые подтвердили бы сказанное.

Входитъ ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Дама. Смотрите! вотъ она идетъ. Всегда такъ. И, клянусь вамъ, она спитъ. Замчайте, подойдите ближе.
Докторъ. Гд она взяла свчу?
Дама. Свча стояла возл нея. Это всегда такъ. Она сама приказала.
Докторъ. Вы видите, глаза открыты.
Дама. Но чувство ихъ закрыто.
Докторъ. Что это она длаетъ? Смотрите: какъ третъ она руки.
Дама. Это ея привычка: какъ будто моетъ ихъ. Мн случалось видть, что она занимается этимъ минутъ двадцать.
Лэди Макбетъ. Вотъ еще пятно.
Докторъ. Тс, она говоритъ. Я запишу слова ея, чтобъ лучше упомнить.
Леди Макбетъ. Прочь, проклятое пятно! прочь, говорю я! Разъ, два — пора за дло! Преисподняя мрачна… Стыдись! солдатъ — и бояться?Какое дло — знаютъ, нтъ ли, кто позоветъ насъ къ отвту?.. Однако, кто бы могъ подумать, что въ старик такъ много крови?
Докторъ. Слышите?
Лэди Макбетъ. У тана файфскаго была жена — гд она теперь?Какъ? неужели эти руки никогда не вымоются дочиста? Полно, другъ мой, полно объ этомъ, ты все дло испортишь своей пугливостью.
Докторъ. Продолжай, продолжай! Ты узнала, чего теб не должно было знать.
Дама. По крайней мр, сказала,чего не должна была, говорить. Одному Богу извстно, что она узнала.
Лэди Макбетъ. Все еще пахнетъ кровью. Вс ароматы Аравіи не смоють этой маленькой руки. О-о-о!
Докторъ. Что за вздохъ! Тяжело у нея на сердц!
Дама. Такого сердца я не согласилась бы носbтъ въ груди за все величіе ея сана.
Докторъ. Да, да!
Дама. Успокой ее, Господи!
Докторъ. Эта болзнь выше моего искусства. Я зналъ, однако же, людей, которые блуждали во сн и скончались въ мир, на смертномъ одр своемъ.
Лэди Макбетъ. Умой руки, набрось ночное платье. Какъ ты блденъ! Я говорю теб: Банко похороненъ, онъ не можетъ встать изъ могилы.
Докторъ. Право?
Лэди Макбетъ. Въ постель! въ постель! Слышишь? стучатъ въ ворота. Пойдемъ, пойдемъ! пойдемъ! дай мн твою руку. Что сдлано, то сдлано. Въ постель! въ постель! [Уходить].
Докторъ. И она ляжетъ теперь.
Дама. Непремнно.
Докторъ. Въ народ носятся дурные слухи.
Дла неслыханныя порождаютъ
И страхъ неслыханный: больная совсть
Глухимъ подушкамъ повряетъ тайну,
Священникъ ей нужнй врача. О, Боже!
Прости намъ всмъ! Вамъ надо удалить
Вс острыя оружья отъ милэди
И не сводитъ съ ней глазъ. Теперь прощайте.
Она встревожила мой умъ и взоры.
Я думаю, но говорить не смю.
Дама. Покойной ночи, докторъ. [Уходить].

СЦЕНА II.

Поле недалеко отъ Донзинана.

Входятъ МЕНТЕТЪ, КАТНЕССЪ, АНГУСЪ, ЛЕНОКСЪ и войско съ распущенными знаменами и барабаннымъ боемъ.

Ментетъ. Британскія войска недалеко.
Малькольмъ, Сивардъ и прямодушный Макдуфъ
Ведутъ ихъ въ битву, пламеня мщеньемъ:
Обиды ихъ зажгли бы жажду крови
Въ душ отшельника.
Агнусъ. Они пойдуть
Черезъ Бирнамскій лсъ, мы тамъ ихъ встртимъ.
Катнессъ. Кто знаетъ, Дональбайнъ при брат?
Леноксъ. Нтъ.
Вотъ списокъ всхъ дворянъ — тамъ сынъ Сиварда
И много юношей, схватившихъ мечъ
На подвигъ мужества.
Ментетъ. A что тиранъ?
Катнессъ. Онъ укрпляетъ Донзинаискій замокъ.
Сошелъ съ ума, какъ говорятъ, другіе,
Напротивъ, въ бшенств его находятъ
Черту геройства. Несомннно то,
Что онъ не въ силахъ устоять.
Агнусъ. Теперь
Онъ чувствуетъ, какъ тайныя убійства
Сломили силу въ немъ, повсюду бунты —
Улики собственнаго вроломства,
Войска идутъ не изъ любви — изъ страха,
Теперь онъ чувствуетъ, что царскій санъ
Виситъ на немъ, какъ панцырь великана,
Надтый карликомъ.
Ментетъ. Понятно,
Какъ падшій духъ смутился отъ проклятій
Преступной совсти.
Катнесъ. Друзья, идемъ
Навстрчу истинному королю,
Врачу больного государства, съ нимъ
Всю нашу кровь прольемъ для исцленья
Страны родной.
Леноксъ. Мы ею оросимъ
Нашъ царственный цвтокъ и вырвемъ терны.
Идемте же, въ Бирнамъ! [Уходятъ].

СЦЕНА III.

Донзинанъ. Комната въ замк.

Входятъ МАКБЕТЪ, ДОКТОРЪ и свита.

Макбетъ. Впередъ съ докладами не приходить!
Пусть вс бгутъ: пока Бирнамскій лсъ
Не двинулся на Донзинанскій замокъ,
Страхъ незнакомъ мн! Что дитя Малькольмъ?
Иль онъ не женщиной рожденъ? ‘Не бойся’,
Сказали духи мн — a имъ открыты
Судьбы людей — ‘теб не повредитъ
Рожденный женщиной’. Бгите жъ, таны!
Бгите къ Англіи изнженнымъ сынамъ!
Мой крпокъ духъ — и сердцу не смутиться:
Сомннья чужды мн и страхъ мн незнакомъ.

Входитъ СЛУГА.

Макбетъ. Чтобъ почернть теб въ когтяхъ y чорта!
Глядитъ какъ гусь! Чего ты поблднлъ?
Слуга. Тамъ десять тысячъ.
Макбетъ. Да, гусей, конечно?
Слуга. Солдатъ, мой государь.
Макбетъ. Возьми румянъ,
Замажь свой страхъ. Что за солдаты, баба?
Чтобъ чортъ тебя побралъ! Ты только годенъ
Пугать другихъ. Что за солдаты, трусъ?
Слуга. Британскія войска, мой государь.
Макбетъ. Пошелъ же! [Слуга уходитъ].
Сейтонъ! Сердце мн щемитъ,
Когда подумаю ну, Сейтонъ!— Этотъ бой
Покончитъ все: убьетъ или излечитъ.
Довольно долго пожилъ я: мой май
Промчался быстро, желтыми листами
Опалъ моей весны увядшій цвтъ.
Но гд же спутники преклонныхъ лтъ?
Любовь, почтеніе, кружокъ друзей —
Ихъ мн не ждать. A вмсто ихъ — проклятья
H a дн сердецъ и лесть на язык,
Ихъ жалкій родъ и въ ней бы отказалъ мн,
Когда бы смлъ. Сейтонъ!

Входитъ СЕЙТОНЪ.

Сейтонъ. Здсь, государь.
Макбетъ. Что новаго?
Сейтонъ. Все оказалось правдой,
О чемъ докладывали, государь.
Макбетъ. Такъ я дерусь, пока мн не обрубятъ
Вс мышцы съ остова. Подать мн панцырь!
Сейтонъ. Еще успете.
Макбетъ. Подать, я говорю!
Пошли за валъ еще кавалеристовъ —
И вшать всхъ, кто только заикнется
О страх предъ врагомъ. Подай мн панцырь!
A что твоя больная, докторъ?
Докторъ. Страждетъ
Подъ гнетомъ мрачныхъ й тяжелыхъ грезъ.
Макбетъ. Ну, что же? вылечи ее. Иль ты
Больной души не можешь исцлить?
Не можетъ грусть изъ сердца вырвать съ корнемъ,
Изгладить врзанную въ мозгъ заботу
И сладкимъ, усыпляющимъ лекарствомъ
Очистить грудь отъ ядовитой дряни?
Докторъ. Отъ этихъ недуговъ я не лечу.
Пусть самъ больной отыскиваетъ средства.
Макбетъ. Такъ брось же псамъ твои лекарства — что въ нихъ?
Подай мн шлемъ! гд мечъ мой? Дай… не надо…
Вс таны, докторъ, отъ меня бгутъ…
Скоре, Сейтонъ!.. Если бы ты могъ
Узнать болзнь моихъ владній, докторъ,
И возвратить имъ крпость прежнихъ лтъ,
Я эхо пробудилъ бы славою твоей…
Прими, я говорю… Какія травы,
Какіе корни, порошки, пилюли
Избавятъ насъ отъ англичанъ? Ты слышалъ?
Докторъ. Я вижу, государь, приготовленья
Для встрчи ихъ.
Макбетъ. На, отнеси за мною.
Пока не тронулся Бирнамскій лсъ —
Все вздоръ, ни ядъ, ни мечъ мн не опасны.

[Уходитъ].

Докторъ. Дай только Богъ уйти изъ Донзинана,
За горы золота не возвращусь. [Уходитъ].

СЦЕНА IV.

Поле не далеко отъ Донзинана. Вдали виденъ лсъ.

Входятъ МАЛЬКОЛЬМЪ, СИВАРДЪ, сынъ его, МАКДУФЪ, МЕНТЕТЪ, КАТНЕССЪ, АНГУСЪ, ЛЕНОКСЪ и РОССЪ.

За ними идетъ войско съ барабаннымъ боемъ и распущенными знаменами.

Малькольмъ. Итакъ, друзья, мы можемъ утшаться,
Что близокъ часъ, когда подъ мирной кровлей
Начнемъ мы жизнь, свободную отъ страха.
Ментетъ. Въ томъ нтъ сомннья.
Сивардъ. Что это за лсъ?
Ментетъ. Бирнамскій лсъ.
Малысольмъ. Пусть каждый изъ солдатъ
Отрубитъ втвь, подъ тнью ихъ мы скроемъ
Число людей — и врагъ нашъ ошибется.
Солдатъ. Слушаю.
Сивардъ. Мы слышимъ, что тиранъ, надежды полный,
Заслъ въ стнахъ и ждетъ осады замка.
Малькольмъ. Да, Донзинанъ — его оплотъ послдній.
Вс отложились отъ него: вельможа
И бдный рабъ бгутъ, нашедши случай,
A кто остался поневол съ нимъ,
Тотъ сердцемъ далеко.
Макдуфъ. Дождемся слдствій,—
Они разсудятъ лучше словъ. Впередъ!
Сивардъ. Идемте! Дло разршитъ вопросъ.
Надежда словъ — пустой, неверный призракъ,
Ударъ меча ее осуществитъ.
Идемъ. [Уходятъ].

СЦЕНА V.

Донзинанъ. Дворъ внутри замка.

Входятъ МАКБЕТЪ, СЕЙТОНЪ и солдаты со знаменами и барабаннымъ боемъ.

Макбетъ.3намена выставить на укрпленьяхъ!
Отвсюду слышенъ крикъ: ‘идутъ! идутъ!’
Мой замокъ крпокъ: пусть ведутъ осаду —
Она смшна. Подъ этими стнами
Дождутся голода или чумы!
Не будь y нихъ такъ много нашихъ тановъ,
Я встртилъ бы гостей лицомъ къ лицу
И съ честью проводилъ бы ихъ домой.

[Изъ замка слышенъ крикъ женщинъ].

Что тамъ за крикъ?
Сейтонъ. Какъ будто женскій вопль.

[Уходитъ].

Макбетъ. Я позабылъ почти, что значитъ страхъ.
A было время — замирали чувства
При крик филина, отъ страшныхъ сказокъ
Вставали волосы на голов,
Какъ будто въ нихъ дышала жизнь! Я сытъ,
Всхъ ужасовъ полна моя душа —
И трепетать я не могу.

СЕЙТОНЪ возвращается.

Макбетъ. Ну, что тамъ?
Сейтонъ. Ея величество скончалась, государь.
Макбетъ. Она могла бы умереть и позже,
Всегда бъ придти поспла эта всть…
Да! завтра, завтра — и все то же завтра
Скользитъ невидимо со дня на день
И по складамъ отсчитываетъ время,
A вс вчера глупцамъ лишь озаряли
Дорогу въ гробъ. Такъ догорай, огарокъ!
Что жизнь?— тнь мимолетная, фигляръ,
Неистово шумящій на помост
И черезъ часъ забытый всми: сказка
Въ устахъ глупца, богатая словами
И звономъ фразъ, но нищая значеньемъ!

Входитъ ВСТНИКЪ.

Макбетъ. Ты хочешь что-то говорить — скорй!
В,стникъ. Я долженъ доложить о томъ, что видлъ,
Но истинно не знаю, какъ сказать.
Макбетъ. Что жъ? говори.
Встникъ. Стоявши на часахъ,
Взглянулъ съ горы я на Бирнамскій лсъ,
Гляжу — и вдругъ мн показалось, будто…
Онъ движется.
Макбетъ. Ты лжешь! [Бьетъ его].
Встникъ. Когда я лгу,
Пусть на меня падетъ вашъ гнвъ. Взгляните!
Я говорю вамъ: онъ идетъ, отсюда видно.
Макбетъ. Послушай: если ты солгалъ — живому
На первомъ дерев теб висть,
Пока отъ голода ты не изсохнешь!
Но если правду ты сказалъ, тогда —
Мн все равно — повсь меня, пожалуй:
Моя увренность поколебалась,
Въ словахъ врага двойной я вижу смыслъ.
Онъ лжетъ и въ истин: ‘не бойся, Макбетъ,
Пока не двинется Бирнамскій лсъ!’
И вотъ онъ двинулся. Такъ въ поле! въ поле!
Теперь мн все равно — спасенья нтъ.
Мн опротивлъ этотъ свтъ! Иду!
И если пасть мн суждено — паду
Съ мечомъ въ рукахъ. Ударить сборъ, тревогу!
О, если бъ міръ разрушился со мною! [Уходитъ].

СЦЕНА VI.

Тамъ же. Долина передъ замкомъ.

Входятъ МАЛЬКОЛЬМЪ, старикъ СИВАРДЪ, МАКДУФЪ и друrie. За ними войско съ распущенными знаменами и барабаннымъ боемъ. Солдаты держатъ въ рукахъ втви.

Малькольмъ. Мы подошли теперь довольно близко,
Пора явиться въ настоящемъ вид.
Отбросьте втви! Вы, почтенный дядя,
И вашъ отважный, благородный сынъ —
Вы поведете авангардъ, a я
И храбрый Макдуфъ — мы распорядимся
Всмъ остальнымъ, согласно съ нашимъ планомъ.
Сивардъ. Намъ лишь бы засвтло сойтись съ врагомъ,
A тамъ — умремъ иль побдимъ.
Малькольмъ. Трубите! [Уходитъ].

СЦЕНА VII.

Тамъ же. Другая часть равнины.

Шумъ битвы. Входитъ МАКБЕТЪ.

Макбетъ. Я окруженъ: бжать нельзя!
Какъ зврь, за жизнь я принужденъ сражаться,
Но гд же тотъ, кто не рожденъ женой?
Его боюсь я — больше никого.

Входитъ молодой СИВАРДЪ.

Молодой Сивардъ. Кто ты?
Макбетъ. Не спрашивай: ты ужаснешься
При имени моемъ.
Молодой Сивардъ. Нтъ, никогда,
Хоть будь оно ужаснй всхъ именъ,
Какія слышатся въ аду.
Макбетъ. Я Макбетъ.
Молодой Сивардъ. Самъ сатана не могъ бы произнесть
Мн бол ненавистнйшаго звука…
Макбетъ. И боле ужаснаго.
Молодой Сивардъ. Ты лжешь!
Я докажу теб мечомъ, презрнный,
Что ты солгалъ.

[Они сражаются. Молодой Сивардъ падаетъ].

Макбетъ. Ты женщиной рожденъ —
Смшонъ мн мечъ безвредный и тупой
Въ рук рожденнаго на свтъ женой.

[Уходитъ. Шумъ битвы продолжается].

Входитъ МАКДУФЪ.

Макдуфъ. Шумъ битвы здсь, но гд же ты, тиранъ?
Явись! О! если отъ чужой руки
Погибнешь ты, мн не найти покоя
Отъ призраковъ малютокъ и жены.
Я не могу рубить наемныхъ керновъ,
Съ тобою, Макбетъ, мы поспоримъ на-смерть,
Иль мечъ въ ножны вложу я безъ удара.
Ты, врно, тамъ, по громкимъ кликамъ слышно,
Что знатный бьется тамъ боецъ. О, счастье!
Я объ одномъ молю: сведи насъ вмст.

[Уходитъ. Шумъ битвы продолжается].

Входятъ МАЛЬКОЛЬМЪ и старикъ СИВАРДЪ.

Сивардъ. Сюда, мой принцъ, намъ замокъ сдался скоро,
Солдаты похитителя дерутся
За насъ и противъ насъ. Еще немного —
И врагъ разбитъ.
Малькольмъ. Да, онъ дерется плохо.
Сивардъ. Войдите въ замокъ. [Они уходятъ].

СЦЕНА VIII.

Другая часть равнины.

Входитъ МАКБЕТЪ.

Макбетъ. Къ чему играть мн римскаго глупца
И упадать на собственный свой мечъ,
Пока передо мной живые люди?
Имъ лучше раны наносить.

Входитъ МАКДУФЪ.

Макдуфъ. Стой, извергъ!
Макбетъ. Изъ всхъ людей я избгалъ тебя.
Ступай! Душа моя уже довольно
Запятнана твоею кровью, Макдуфъ!
Макдуфъ. Мой мечъ — языкъ мой, y меня нтъ словъ
И имъ не выразить, какъ гнусенъ ты.

[Они сражаются].

Макбетъ. Напрасно ты теряешь трудъ, Макдуфъ!
Твой острый мечъ скоре можетъ ранить
Нераздлимый воздухъ, чмъ меня.
Побереги его: онъ пригодится
Для черепа, доступнаго желзу,
A я заговоренъ, Мн не опасенъ
Рожденный женщиной.
Макдуфъ. Разочаруйся жъ
И знай, служитель сатаны, что Макдуфъ
Изъ чрева вырзанъ, a не рожденъ.
Макбетъ. Будь проклятъ твой языкъ за это слово!
Онъ вырвалъ бодрость изъ моей души.
Да будутъ прокляты и силы ада!
Он дурачатъ насъ: въ словахъ коварныхъ
Сулятъ успхъ — и поражаютъ дломъ!
Я не дерусь съ тобой.
Макдуфъ. Такъ сдайся, трусъ.
Ты рдкій зврь, народу на потху
Мы въ клтк выставимъ тебя: пусть смотрятъ
На изверга, какого не бывало.
Макбетъ. Мн сдаться? жить на поруганье черни?
Мн ползать и лизать Малькольму ноги —
Нтъ, никогда! Хотя Бирнамскій лсъ
И двинулся на Донзинанскій замокъ,
Хотя ты женщиной и не рожденъ,
Послднее хочу я испытать,
Вотъ щитъ мой на груди — руби, Макдуфъ,
И проклятъ будь. кто первый скажетъ: стой!

[Они уходятъ, сражаясь. Отступленіе].

Входятъ МАЛЬКОЛЫМЪ, старикъ СИВАРДЪ, РОССЪ, ЛЕНОКСЪ, АНГУСЪ, КАТНЕССЪ, МЕНТЕТЪ и войско съ распущенными знаменами и барабаннымъ боемъ.

Малькольмъ. Дай Богъ, чтобъ вс явились на лицо!
Сивардъ. Инымъ и не явиться, но побда
Досталась дешево.
Малькольмъ. Макдуфа нтъ
И сына вашего.
Россъ. Вашъ сынъ окончилъ
Свой счетъ съ войной. Онъ выступилъ, какъ отрокъ,
И палъ, какъ мужъ, на шагъ не отступая.
Сивардъ. Такъ онъ убитъ?
Россъ. И съ поля унесенъ.
Забудьте доблести его, иначе
Безмрна будетъ ваша скорбь.
Сивардъ. Онъ раненъ спереди?
Россъ. Да, прямо въ грудь.
Сивардъ. Такъ будь же, сынъ мой, ратникомъ Господнимъ!
Будь y меня хоть, тысяча сыновъ —
Я всмъ имъ лучшей не желаю смерти.
Малькольмъ. О немъ нельзя не пожалть.
Сивардъ. Довольно.
Онъ честно разсчитался съ жизнью — Богъ съ нимъ.
Вотъ новая и радостная всть.

Входитъ МАКДУФЪ съ головой Макбета на копь.

Макдуфъ. Да здравствуетъ король! Смотри, Малькольмъ!
Вотъ хищника проклятаго глава!
Свободенъ міръ! Вокругъ тебя я вижу
Вс перлы трона твоего. Друзья!
Воскликнемъ же отъ сердца глубины:
Да здравствуетъ Малькольмъ, король шотландскій!
Вс. Да здравствуетъ Малькольмъ, король шотландскій!

[Звукъ трубъ].

Малькольмъ. Мое спасибо не замедлить… Таны
Отнын графы вы — и этимъ титломъ
Шотландія привтствуетъ васъ первыхъ!
Все прочее, что предстоитъ исполнить:
Призвать друзей, бжавшихъ изъ отчизны
Искать спасенья отъ стей тирана,
Открыть помощниковъ цареубійцы
И злой жены его, какъ слышно, павшей
Отъ собственной руки — мы все исполнимъ
Съ Господней помощью, a между тмъ
Благодаримъ васъ всхъ и просимъ въ Сконъ
На торжество коронованья.

[Уходитъ при звукахъ трубъ]

ПРИМЧАНІЯ КЪ ‘МАКБЕТУ’.

Дйствіе IV, сцена I, стр, 63.

Рожденный женщиной теб не повредить.
Изъ послдующаго хода дйствія оказывается, что нерожденный женщиной есть вырзанный изъ ея утробы посредствомъ извстнаго кесарскаго сченія. Этотъ неестественный способъ происхожденія на свтъ давно уже обратилъ на себя вниманіе народа, и подобныя рожденія были обставлены множествомъ поврій. Уже искони, еще со временъ Цезаря, существуетъ общераспространенное поврье, что вырзанные изъ утробы матери бываютъ одарены отъ природы щедре другихъ людей: изъ нихъ, говорятъ въ народ, выходятъ или дйствительно великіе люди, для воли которыхъ не существуютъ никакіе предлы или необычайные злоди.

Дйствіе IV, сцена III, стр. 75—76.

…тамъ, ждетъ его толпа несчастныхъ.
Болзни ихъ наук недоступны,
Но Богъ благословилъ его десницу и т. д.
Здсь рчь идетъ объ Эдуард Исповдник, ко времени котораго хроника относитъ правленіе Макбета.Исповдникъ вступилъ на престолъ въ 1041 году, по смерти Гардиканута. Царствовалъ чрезвычайно кротко, издалъ законы, которые долго уважались англичанами, и завщалъ свою корону Вильгельму Нормандскому. Посл его смерти, послдовавшей въ 1066 году, Эдуардъ былъ причтенъ къ лику святыхъ папою Александромъ III. Память его празднуется 5-го января. Шекспиръ разсказываетъ здсь о совершенныхъ имъ чудесахъ, вроятно, на основаніи его житія.

Дйствіе IV, сцена III, стр. 76.

Макдуфъ. Что за болзнь?
Малькольмъ. Ее зовутъ здсь немочь —
И добрый царь творитъ надъ нею чудо.
Переводчикъ передалъ здсь словомъ н_е_м_о_ч_ь Шекспирово выраженіе — еіl (зло, бдствіе). Хотя оно немного и странно выходитъ по-русски, что болзнь зовутъ н_е_м_о_ч_ь_ю, однако же повальныя болзни, опустошавшія древнюю Русь, очень часто носили названіе н_е_м_о_ч_е_й, напримръ: ч_е_р_н_а_я н_е_м_о_ч_ь, к_р_о_в_а_в_а_я н_е_м_о_ч_ь… Какую болзнь описываетъ здсь Шекспиръ,— опредлительно отвтить на это трудно, но должно предполагать, что п_р_о_к_а_з_у. Если Шекспиръ описываетъ здсь проказу, то это еще одинъ изъ его анахронизмовъ, потому что проказа появилась въ Европ не ране первыхъ крестовыхъ походовъ и мстами проявлялась потомъ въ Европ до конца XV вка.

Дйствіе V, сцена VIII, стр. 94.

Къ чему играть мн римскаго глупца
И упадать на собственный свой мечъ?
Эта фраза Макбета указываетъ, вмст со многими мстами ‘Гамлета’ (особенно послдней сценой), на то, что об пьесы произошли подъ впечатлніемъ незадолго передъ тмъ оконченнаго ‘Юлія Цезаря’. Любопытно, однако же, какъ Шекспиръ сумлъ здсь презрительно взглянуть на самоубійство, которому въ классической драм придалъ значеніе совершенно разумнаго факта.
Шекспир Вильям
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  2. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  3. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  4. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  5. Мэкбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  6. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  7. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
  8. Макбет, Шекспир Вильям, Год: 1605
Электронная библиотека