А. В. Чанцев, при участии Т. Л. Никольской.
Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Том 3. М., ‘Большая Российская энциклопедия’, 1994
Лазарев-Грузинский А. С.: биографическая справка, Лазарев-Грузинский Александр Семенович, Год: 1994
Время на прочтение: 8 минут(ы)
ЛАЗАРЕВСКИЙ Борис Александрович [26.3(7.4).1871, Полтава — 24.9.1936, Париж], прозаик. Из помещичьей семьи. Сын историка Украины А. М. Лазаревского (о нем см.: Брокгауз), племянник В. М. Лазаревского (о детстве в родительском доме, ‘пропитанном историей’, см. в автобиографии Л. 1911 — Фидлер, с. 5). Окончил 2-ю киев. г-зию и коллегию П. Галагана (1892), поступил на юридич. ф-т Новорос. унта (Одесса), на 2-м курсе перевелся на юридич. ф-т Киев. ун-та (окончил в 1897). ‘Увлекался из лекций судебной медициной, в частности судебной психопатологией’ (автобиография 1913 — ИРЛИ, ф. 377). Студентом с марта 1896 ок. полугода работал пом. машиниста депо ст. Казатин Юго-Зап. ж. д. В 1897 поступил на службу в следств. отдел севастопольского военно-полевого суда. Дебютировал в печати рассказом ‘Последняя услуга’ (‘Киевлянин’, 1894, 19—20 дек., подпись Борис Л.). Затем печатался в газ. ‘Юж. обозр.’, ‘Крым, вест.’, ‘Елизаветград. новости’. В 1899 в Одессе вышел сб-к рассказов Л. ‘Забытые люди’ (о буднях ж.-д. машинистов: отрицат. рец.: ‘Крым. вест.’, 1899, 26 авг.), к-рый сам он впоследствии называл ‘книгой до такой степени слабой в худож. отношении, что не хочется о ней и вспоминать’ (ИРЛИ, ф. 377).
Эту книгу в сент. 1899 Л. послал А. П. Чехову, тогда же в Ялте познакомился с ним, до 1904 часто бывал у него в доме. ‘Чеховские’ страницы дневников Л. (опубл. в кн.: ЛН.т. 87, см. также его восп. о Чехове: ЖдВ, 1905, J4 7, РМ, 1906, No 11, НЖдВ, 1909, No 9, ЕЖЛ, 1914. Ni 7) — свидетельство его сентиментально-восторженного отношения к Чехову, ‘преклонения’, как писал М. Горький, нисходящего ‘до пошлости’ [XXIX, 215, Горький, вообще не любивший Л. и считавший его ‘бездарным, как уличный фонарь’ (в кн.: М. Горький. Мат-лы и иссл., в. 3, М—Л., 1941, с. 80), в 1901 наотрез отказался печатать его рассказы в ‘Знании’ — XXVIII, 213].
Рассказы, написанные Л. в начале века, когда, по автобиогр. признанию, он ‘думал только о Чехове и психологии женщин’ (‘Альманах молодых’, [в. 1], СПб., [1908], с. 17), собраны им в кн. ‘Повести и рассказы’ (т. 1, М., 1903), о к-рой Чехов отозвался со сдержанной похвалой: ‘Вы сделали громадный шаг вперед… Книгу прочел я с удовольствием’ — Чехов. Письма, XI, 237). Сильнейший отпечаток чеховской манеры и мироощущения был отмечен большинством критиков, причисливших его к ‘беллетристам чеховской школы’ (б. п. — ‘Юж. обозр.’, 1903, No 2225, др. рец., 1903, Н. Ашешов — ‘Обр.’, No 10, Ю. Веселовский — ‘Вест, знания’, No 11, ‘Петерб. жизнь’, 2 нояб., ‘Курьер’, 29 дек., и др.). Как правило, рассказы Л. варьировали тему ‘тоскливой жизни нашего провинц. интеллигента’ (Б-ер — ‘Новости дня’, 1903, 31 июля) и его бессилия что-либо изменить в ней. В лучших из них описывались разл. градации любовного чувства — от поэтически-нежной, ‘тургеневской’ влюбленности, к-рой мимолетно охвачены случайные попутчики, женатый судебный следователь и вчерашняя гимназистка, девушка-армянка (рассказ ‘Сирэн’, ‘весь проникнутый светом и теплом’, по отзыву А. Ф. Кони, — ВЕ, 1907, No 1, с. 365), до безысходной страсти, обрекающей женщину на муку и позор адюльтера (рассказ ‘Любовь Константиновна’, в связи с к-рым А. С. Глинка-Волжский отмечал у Л. ‘как бы из ничего средь белого дня и на людях рождающийся ужас жизни’, однако у Л. ‘не выдержан тот холодный блеск, сияние бесконечно далекого… идеала’, столь характерные для произв. Чехова, у Л. ‘больше аффекта, больше видимого участия к судьбе своих героев’ — РБ, 1904, No 2, с. 52).
С нач. 1904 до весны 1905 Л. служил воен. прокурором во Владивостоке (от мысли, что придется участвовать ‘в делах со смертными приговорами… чуть не сошел с ума’, ‘был эвакуирован, как неврастеник’ — ‘Альманах молодых’, с. 17). Осенью 1905 в Петербурге приветствовал манифест 17 окт.: ‘Один из величайших дней в истории России’ (дневник, запись от 18 окт. 1905 — ИРЛИ, ф. 145, No 1). Болезненно переживал казнь лейтенанта Шмидта, разгон 1-й Гос. думы и др. репрессии правительства (‘жить теперь — значит невыносимо страдать’ — там же, запись от 9 июня 1906). В 1906 вышел в отставку и занялся исключительно писательством.
Человек любопытный и общительный, с открытым характером, Л. легко завязывал и поддерживал знакомство с разнообразными людьми. Еще в Крыму сдружился с В. Э. Мейерхольдом, о к-ром записал в дневнике в апр. 1903: ‘Это воплощенное оскорбленное самолюбие и … утонченное декадентство’ (ЛН, т. 87, с. 342), в сент. 1903 посетил Л. Н. Толстого [см. его очерк ‘В Ясной Поляке’ в ‘Междунар. толстовском альманахе’ (М., 1909) и восп. о Толстом (1910) в ж. ‘Искорки’, No 45], бывая в Полтаве, познакомился с В. Г. Короленко (беседы с ним ‘заставили строже относиться к своей работе’ — ИРЛИ, ф. 377). Среди петерб. знакомых Л. — И. Е. Репин (очерк о нем — ‘Весь мир’, 1915, M 38), H. К. Рерих, Кони, Ф. Ф. Фидлер, И. Н. Потапенко. Особенно он сошелся с А. И. Куприным, М. П. Арцыбашевым (к-рый, возглавив в 1907 редакцию ‘Образования’, пригласил его к сотрудничеству, имея в -виду ‘скомпоновку вокруг журнала настоящих лит. сил’ — ЦГАЛИ, ф. 278, оп. 1, No 19), А. П. Каменским, В. В. Муйжелем, Н. Ф. Олигером.
Став заметной фигурой петерб. лит. богемы (он подолгу жил в ‘писательской’ гостинице ‘Пале-Рояль’, был завсегдатаем ресторана ‘Вена’, непременным участником лит. обедов, ‘писательских’ спектаклей и пр.), Л. в своих произв., печатавшихся после 1905 в ж. ‘Рус. богатство’, ‘Журнал для всех’, ‘Образование’, ‘Нива’, ‘Пробуждение’ и др., а также в газетах, не хотел или не мог сопротивляться распространявшимся в этой среде идейно-психол. веяниям. Последовательно находили свое отражение в сб. ‘Повести и рассказы’ (т. 2, М., 1906), ‘Рассказы’ (СПб., 1908, рец.: Арк. Бухов — ‘Весна’, 1908. No 10), ‘Девушки’ (СПб., 1910), рец., 1910: С. А. Адрианов — ВЕ, No 9, Н. Архипов <,М. Л. Бенштейн>, — НЖдВ, No 22), ‘Семья’ (СПб., 1910, рец., 1910: <,А. Г. Горнфельд>, — РБ, No 2, Ю-н <,Н. Н. Вентцель>, — НВ, илл. прил., 1 янв., С. Фелицын — <,С. Ф. Либрович>, ‘Изв. книжных магазинов т-ва М. О. Вольф’, No 2) ‘вопросы пола’, больные для послерев. эпохи проблемы ‘распада семьи’, ‘эпидемии самоубийств’ и т. д. Л. не устоял перед соблазном говорить о них в плоскости некоей всеобъясняющей ‘философии’, лишив себя своего осн. писательского достоинства — умения при предельно ослабленной фабуле выстроить рассказ на недомолвке, нюансе, ‘настроении’. Вместо того в произв. Л. появилась жесткая фабульная заданность, недомолвки обернулись стремлением все ‘договорить до конца’, а трогательное, м. б. наивное, авт. сочувствие героям — засилием в тексте ‘скептически философствующих пошляков’, к-рым предоставлено вещать ‘истины’ о женщинах, любви, жизни и смерти (<,А. Г. Горнфельд>, — РБ, 1908, No 2, с. 202). Эта неорганичная для Л. тенденциозно-догматич. манера письма наметилась уже в таком рассказе, как ‘Всевочка’ (1906, об офицере рус.-япон. войны, из-за непреодолимой страсти к замужней женщине женившемся на ее больной некрасивой сестре), а с годами стала преобладающей [напр., рассказ ‘Правда’, герои к-рого ‘точно… восковые куклы с пружинными аппаратами и хрипом’ — Вяч. Полонский (‘Всеобщий ежемесячник’, 1910, No 2, с. 96)].
Чеховские интонации Л. во 2-й пол. 1900-х гг. тоже получили совсем иное звучание, утратив естественность и обществ, резонанс в новой после 1905 атмосфере (письмо Л. Н. Андреева — Л., 1907: ‘то, что было правдою в чеховские дни, теперь стало неправдою’ — ЛН, т. 87, с. 348). Еще в 1902 В. В. Вересаев в письме предостерегал его от полного самоподчинения чеховскому влиянию: то обстоятельство, что ‘Чехов не отказался бы подписаться под многими из Ваших рассказов’, — ‘это и достоинство и большой недостаток’ (ГПБ, ф. 418, No 16, ср. сходные мысли в рец.: Ю-н <,Н. Н. Вентцель>, — НВ, илл. прил., 1903, 24 сент.). Теперь ‘стиль Чехова стал у него манерой: быть может, недостаток характера больше, чем таланта’, ‘удивительный случай лит. мимикрии’ <,А. Г. Горнфельд>, — РБ, 1906, No 9, с. 177, 176, ср.: по мнению Куприна (1908), Л. ‘скорее пародирует’ Чехова, ‘чем у него учится’ — Куприн, с. 296]. Слабость авт. воли, неспособность к развитию, очевидные у Л., — симптомы эпохи, по мнению А. А. Блока (1908), характерные и для мн. др. современников: ‘совр. подражатели только компрометируют учителей, а не учатся. Сергеев-Ценский существует, лишь поскольку не подражает Андрееву, Лазаревский — Чехову, а Рославлев — Брюсову’ [V, 342, дневниковая запись Л. (1910) о Блоке демонстрирует уровень худож. невосприимчивости самого Л.: ‘не будь он такой поклонник ‘не реализма’, из него бы и вправду мог выработаться маленький Пушкин’ — ЛН, т. 92, кн. 3, с. 364].
В 1911—14 выходило ‘Собр. соч.’ Л. (т. 1—7, СПб., 2-е изд., СПб., 1911—15), встречавшее в осн. уничижит, отклики: Л. воспринимался как малозначит. беллетрист, к тому же переживший свое время (рец.: Ю. В. — РВед, 1911, 27 сент., А. Л-в — НВ, илл. прил., 1911, 5 нояб., П. С. Коган — УР, 1911,19 нояб., НЖдВ, 1911, No 32, А. Велский <,А. А. Великопольский>, — ‘Заветы’, 1913, No 1, Т. Ганжулевич <,Т. Я. Проскурнина>, — там же, 1913, No 3, ‘Киев. мысль’, 1914, 27 февр., Н. С. — УР, 1914, 22 марта, и др.). В рец. М. Л. Моравской были уловлены нек-рые черты, существенные для понимания писательской личности Л.: ‘органич. субъективизм’ его натуры, его восприятие любви как ‘идеализированной физиологии’, ей принадлежит емкая формула — ‘целомудренно-эротич. писатель’ (ЕЖЛ.,1914,No5, с. 153,154).
С началом 1-й мировой войны Л. стал сотрудничать в ж. ‘Лукоморье’, написал очерк о погибшем в бою вел. кн. Олеге Константиновиче, сыне поэта К. Р. (НВ, илл. прил., 1915, 3 окт.), выпустил сб-к рассказов ‘Во время войны’ (П., 1915) — ‘о том… как [война] преображает… обывательские души… Это рассказы обывателя об обывателях’ [С. Заречная <,С. А. Качановская>, — ‘Жен. дело’, 1915, No 16, с. 14, о ‘серой обывательщине’ героев Л. писал и А. А. Измайлов (БВед, 1915, 2 июля), др. рец.: И. Игнатов — РВед, 1915, 19 июня].
В 1915 у Репина в Куоккале Л. познакомился с В. В. Маяковским и слушал его стихи в авт. чтении (запись в дневнике: ‘Явление совсем новое. Это сплошное издевательство над красотой, над нежностью, над Богом’ — цит. по кн.: Катанян В., Маяковский, 5-е изд., М., 1985, с. 106, см. также заметку Л. ‘О футуризме и футуристах’ — ’20-й век’, 1914, No 10).
Сб-ки рассказов и повестей Л. ‘Вечное’ (П., 1915), ‘Любимое’ (П., 1916, рец.: Ал. Ож<,игов>, <,Н. П. Ашешов>, — СМ, 1916, No 4, Д. В<,ыгодский>, — ‘Летопись’, 1916, No 10), ‘Сердце Анюты’, ‘Целая жизнь’, ‘Вэня’ (все три — П., 1917) повторяли мотивы его предыдущих книг, не прибавляя к ним ничего нового. Добрый, интеллигентный, доброжелательный человек, Л. достаточно трезво оценивал свое место в лит-ре: ‘Сделал я больше своими нелепыми дневниками, чем рассказами’ (дневник, 1906 — ИРЛИ, ф. 145, No 2).
Ряд рассказов Л. написал на укр. языке: ‘Их очень мало, но каждый — это часть моего сердца’ (ИРЛИ, ф. 377). Л. принадлежат также статьи ‘О Шевченке и близких ему людях’ (‘Рубикон’, 1914, No 4—5), ‘Шевченко и женщины’ (‘Всеобщий журнал литры…’, 1911, No 4).
В авг. 1916 Л. подал прошение о зачислении на службу в мор. ведомство, служил делопроизводителем управления, занимавшегося ускоренной подготовкой офицеров флота в условиях воен. времени. 1917 встретил на Черноморском флоте, став свидетелем потрясшей его матросской расправы над офицерами (Алексеев, с. 32). В 1918 ‘при гетмане’ жил в Киеве. Затем — в Ростове-на-Дону, стоял близко к Освагу. В кон. 1919 уехал в Тифлис, где печатал рассказы и восп. в местной прессе — ‘Тифлисский Цех поэтов’ (‘Иск-во’, 1919, 25 авг.), ‘О гастролях Худож. театра’ (ж. ‘Иск-во’, 1920, No 10), и др. В 1920 выехал в Константинополь, затем жил в Берлине и Париже. По свидетельству А. Н. Толстого (см.: ЛН, т. 72, кн. 2, с. 391), принадлежал к группе рус. литераторов в Париже, особенно непримиримо относившихся к большевикам (Куприн, И. А. Бунин, Д. С. Мережковский и др.). Опубл. сб-ки прозы ‘Мое сердце. — Душа женщины’ (3-е изд., Константинополь, 1920), ‘Душа женщины и др. рассказы’ (Б., 1921), ‘Птицы ночные’ (Париж, 1921), ‘Обреченные и др. рассказы’ (Б., 1921), ‘Темная ночь’ (Б., 1923), ‘Грех Парижа’ (Рига, 1928), ‘Голос Родины’ (Париж, 1928), ‘Лиза’ (Белград, 1930). В последние годы жизни тяготел к кругам укр. нац. эмиграции. Умер на станции метро от разрыва сердца.
Изд.: Яша, М., 1923, 2-е изд., М., 1928, [рассказы]: Доктор — В лесу. — В кн.: Писатели чеховской поры, т. 2, М., 1982 (сост. и комм. С. В. Букчина).
Лит.: Толстой (ук.), Чехов. Письма (ук.), Блок, VII, 81, Блок. Зап. кн., с. 115, Сильный Л. <,Либрович С. Ф.>,, Два лит. Аякса. — ‘Изв. кн. маг. т-ва М. О. Вольф’, 1908, No 3, Перетц В. Н., К вопросу об основаниях науч. критики. — ‘Уч. зап. Самар. ун-та’, в. 2, Самара, 1919, Алексеев Г. Б., Лазаревский. — ‘Сполохи’, Б., 1922, No 9, В. Л. Ладыженский В. Н. . Б. Лазаревский. — ‘Веч. время’, Париж. 1924, 20 дек., Дроздов А., Интеллигенция на Дону. — В кн.: Архив рус. революции, т. 2, М., 1991, с. 54—55. * Некрологи, 1936: ‘Последние известия’, Париж, 25 сент., ПН, 25 сент. * НЭС, Гранат, Владиславлев, его же, Лит-ра великого десятилетия, т. 1, М.— Л., 1928, ЛЭ, КЛЭ, Муратова (2, ук.), Фостер, Масанов.
Архивы: ЦГАЛИ, ф. 278, ГПБ, ф. 418, ф. 124 (письма Э. П. Юргенсону, 1912—15), ИРЛИ, ф. 145.